Текст книги "Первая любовь"

Автор книги: Лаура Дэниелз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

– Нет-нет! – быстро произнесла Айрин. – Я буду в этом платье. Что же я напрасно его шила...

Бекки слегка пожала плечами.

– Хорошо, как скажете. Платье у вас роскошное, наверняка ничем не уступает одеяниям ваших предков. В нем у вас царственный вид.

Поле этих слов Айрин слегка порозовела, польщенная комплиментом.

– Спасибо, детка.

Вежливо улыбнувшись, Бекки поставила опустевшую чашку на столик, поблагодарила за кофе и попросила разрешения взглянуть на упомянутую выше спальню, добавив при этом:

– Если можно, конечно.

– О, разумеется! – Айрин встала. – Прошу следовать за мной.

Они поднялись в комнату, которая удивила Бекки лаконичностью оформления – ей казалось, что у хозяйки дома должна быть роскошная спальня. Однако самой Бекки было все равно, где работать, только бы освещенность оказалась на высоте.

В этом смысле все было в порядке, о чем Бекки и сообщила Айрин.

– Значит, остановимся на моей комнате? – уточнила та.

– Да. Думаю, искать дальше нет смысла.

Затем она начала прощаться, сказав, что приедет завтра в это же время – если, конечно, Айрин не возражает.

– Что ты, дорогая! Непременно приезжай. Чем скорее покончим с портретом, тем лучше.

Они вышли в коридор и двинулись в направлении холла.

Спускаясь по лестнице, Бекки оглянулась на Айрин, которая осторожно двигалась следом, шурша по ступенькам шелковым “хвостом”.

– Только имейте в виду, завтра я начинаю работать.

– Это ты к тому, что и я должна быть готова? Ох, все сначала – прическа, макияж... Но делать нечего! – Айрин тряхнула головой, словно подбадривая себя саму. – Надо так надо. Не волнуйся, буду соответствовать.

Бекки улыбнулась.

– Вы молодец.

Ей импонировала непосредственность матери таинственного Джилла Хорнби. Она даже подумывала о том, не задать ли Айрин несколько вопросов о сыне, но не решилась. Не все сразу. Для этого еще будет время.

А может, и расспрашивать не придется, Айрин все расскажет сама...

5

Так и получилось. В течение нескольких последующих дней Айрин понемногу выложила почти все, что интересовало Бекки.

На другой день та подъехала к уютному особняку на такси. Когда нужно было что-то перевезти, она предпочитала именно такой способ передвижения. Собственным автомобилем не обзаводилась принципиально – не желала иметь проблемы с парковкой. Сегодня Бекки прибыла с мольбертом, натянутым на подрамник, и загрунтованным холстом, кистями, красками и прочим, что необходимо художнику.

Пока выгружала все это, входная дверь особняка отворилась, выпуская девушку в джинсах и белой куртке. Провожала ее Айрин Хорнби.

– Спасибо, милочка, – сказала та, довольно улыбаясь. – Мне очень понравилось.

– Еще понадоблюсь – звоните, – сказала девушка. – Всего хорошего, миссис Хорнби. Успехов!

– Спасибо, дорогая. Непременно позвоню. – Тут Айрин заметила Бекки. – А, ты уже тут, детка... Заходи, у меня все готово.

Уже в спальне, пока Бекки расставляла мольберт, устанавливала подрамник и распаковывала прочие привезенные с собой вещи, Айрин пояснила:

– Девушка, которую ты видела, стилистка. Вчера, пока я готовилась к позированию, мне довелось приложить столько усилий, чтобы привести себя в надлежащий вид, и я так устала, что сегодня решила поступить проще: позвонила в ближайший салон красоты и вызвала мастера на дом. Приехала эта милая особа и в два счета сделала все, что нужно, притом гораздо лучше, чем я. Взгляни сама!

Бекки давно заметила, что макияж Айрин сделан искуснее и, так сказать, более соответствует возрасту. Однако из вежливости сказала:

– Да, очень хорошо, но и вы вчера неплохо справились с задачей. Как бы то ни было, вы глядите замечательно. Вас просто необходимо запечатлеть на полотне!

Рассмеявшись, Айрин погрозила Бекки пальцем.

– Ты мне льстишь, детка...

Тем не менее она кокетливо тронула волосы, тем самым непроизвольно продемонстрировав свое хорошее настроение.

Пока они беседовали в том же духе, Бекки собрала и установила специальную разборную рамку, на которую затем накинула привезенную с собой светло-бежевого оттенка ткань, которая должна была стать фоном всей будущей картины. Затем усадила Айрин в самое красивое кресло, которое нашлось в доме – собственно, в гостиной, – и красиво драпировала на полу шлейф ее платья.

– Так я должна сидеть? – спросила Айрин.

– Да. Правда, существует вариант, при котором придется стоять, но не советую вам выбирать его. Ведь работа продлится не один день, и всякий раз вы должны будете выстаивать по нескольку часов. Это трудно даже... – Тут Бекки осеклась, проглотив слово “молодому”. Как знать, возможно, Айрин Хорнби еще не считает себя старухой. – То есть я хотела сказать, не всякому это под силу.

Айрин кивнула.

– Что верно, то верно, детка. Правда твоя... Пусть будет кресло. Тем более что моя прабабушка Дебора тоже изображена сидящей в кресле.

– Вот видите, как хорошо... – пробормотала Бекки, роясь в сумке. – Куда же я его подевала...

– Значит, и я буду как бабушка Дебора, – продолжала тем временем Айрин. —Ты что-то потеряла?

– Не могу найти фотоаппарат... – Бекки огляделась по сторонам, подумав, что выложила искомое с другими вещами.

– О! Собираешься что-то фотографировать? – В тоне Айрин сквозило любопытство пятилетнего ребенка.

– Конечно... – откликнулась Бекки. – Надо же, неужели забыла?

Айрин нетерпеливо пошевелилась в кресле.

– А что именно ты хочешь снять?

– Вас. – Бекки вновь принялась копаться в сумке.

Повисла пауза. Спустя минуту Айрин неуверенно произнесла:

– Но мне нужен не фотопортрет, а рисованный. Живописный.

– Да-да... – невнимательно пробормотала Бекки. И в этот момент наконец нашла, что искала. – Вот он! – воскликнула она, извлекая фотоаппарат из вороха тряпья, которое припасла для технических нужд. – Как это я его так завернула?

Айрин вновь заерзала в кресле.

– Э-э, детка, слышишь, что я говорю?

– Конечно! Не беспокойтесь, портрет получите именно такой, как вам хочется. Я художник, а не фотограф. Мне проще написать картину, чем сделать хорошую фотографию. – Бекки усмехнулась. – Если бы профессиональный фотограф увидел сейчас эту штуку, – тряхнула она фотоаппаратом, – то поднял бы меня на смех.

– Почему?

– Ведь это, можно сказать, игрушка, а не фотоаппарат. Качественного снимка тут не добьешься. Так, развлечение, и все: только щелкнул, сразу выползает фотография.

– Тем не менее ты собираешься меня фотографировать?

Бекки махнула рукой.

– Снимок мне нужен лишь для одного: чтобы зафиксировать общий вид. Когда я приду в следующий раз, мне не придется вспоминать, как лежали складки шлейфа или отдельные пряди волос, какой у вас был наклон головы, выражение лица и прочее в том же духе.

– Понятно... – протянула Айрин. – А нельзя ли... – Едва начав, она умолкла и нерешительно взглянула на Бекки.

– Да?

– Ну, я вдруг подумала – нельзя ли нарисовать портрет по фотографии? То есть чтобы мне не нужно было позировать?

Бекки слегка пожала плечами.

– Можно, конечно, но вы же сами только что сказали, что вам нужен живописный портрет, а не снимок.

– Разве ты не можешь скопировать на полотно то, что будет запечатлено на карточке? – недоуменно заморгала Айрин.

Несколько мгновений Бекки удивленно смотрела на нее. Почему-то ей казалось, что Айрин больше разбирается в живописи. Однако сейчас она видела, что ошиблась.

– Можно вас кое о чем спросить?

– О, разумеется, – улыбнулась Айрин.

– Вы... имеете какую-нибудь специальность?

Та кивнула.

– Пока был жив мой супруг, я помогала ему в бизнесе. У нас ведь супермаркет на Ричмонд-стрит, семейное дело. Я имею экономическое образование. Мой муж... – Айрин вздохнула. – Мой покойный муж работал у моего отца. Начинал в торговом зале, но постепенно дорос до главного менеджера. Позже, когда мой отец решил удалиться на покой, он сделал моего мужа – к тому времени мы уже были женаты – исполнительным директором. Сейчас бразды правления перешли к Джиллу, моему сыну. Он же является официальным владельцем супермаркета... Но это меня занесло в сторону. Ты спрашивала о моей специальности, а я рассказываю историю нашей семьи. Тебе, должно быть, неинтересно...

Айрин не угадала, ушки у Бекки были на макушке. Когда прозвучало имя Джилла, она вся превратилась в слух.

– Наоборот, очень интересно, – сказала Бекки. – Я совсем не прочь послушать ваши рассказы, пока буду рисовать. Только вот сфотографирую вас...

Приблизившись к Айрин, она опустила той на висок кудряшку, тронула подбородок, заставляя поднять голову, затем немного поправила пелерину и складки шлейфа.

– Вот так... Теперь не двигайтесь. И смотрите вперед, вон на ту настенную лампу. Это ваш ориентир. Когда начну рисовать, вы должны будете постоянно смотреть в ту сторону. Понятно?

Вместо ответа Айрин лишь тихонько вздохнула. Чувствовалось, что вся эта затея с написанием портрета дается ей с трудом.

Вернувшись к мольберту, Бекки сфотографировала Айрин, дождалась, пока из специальной щели выползет моментальное фото, потом – пока проявится изображение, и лишь затем приступила к работе.

Она уже начала делать набросок на холсте, когда послышался голос Айрин:

– Ну что, скоро будет готова фотография?

Ох, она ждет, чтобы я показала, что получилось!

– Простите, я как-то не подумала, что вам может быть интересно, – пробормотала Бекки.

– Еще бы! – с укором произнесла Айрин, не поворачивая головы, прилежно удерживая взгляд на настенной лампе.

Захватив снимок, Бекки направилась к ней.

– Вот, ваше изображение будет выглядеть примерно так... С той разницей, что в картине будет присутствовать настроение. И романтика. Ведь вам это нужно?

Айрин решилась кивнуть, в остальном оставшись неподвижной.

– Не хотелось бы выглядеть как засушенный цветок в гербарии. Конечно, я не юная девица, но... Словом, пусть больше жизни, ладно?

Заверив Айрин, что сделает все от нее зависящее, Бекки вернулась к мольберту.

На некоторое время воцарилась тишина. Слышалось лишь, как черкает находящийся в руке Бекки карандаш.

Спустя несколько минут Айрин вдруг произнесла:

– А почему ты, детка, спросила о моей специальности?

Бекки не сразу поняла, что она имеет в виду, так как уже думала о другом, а предыдущий разговор успела забыть.

– О вашей?.. Ах, о специальности! Да-да, вы поинтересовались, могу ли я скопировать фотоизображение на холст... Простите, но это выдает в вас человека... как бы это сказать... только не обижайтесь, ладно?

Айрин улыбнулась, но тут же постаралась придать лицу прежнее выражение.

– Не волнуйся, детка, говори все как есть.

– Хорошо... – Бекки продолжала рисовать. – Подбородок чуть выше, пожалуйста... Достаточно... Так вот, ваши слова выдают в вас человека, далекого от искусства.

– О, что же тут обижаться! Все так и есть, как ты говоришь. В нашем роду никто искусством не занимался, все торговали.

– Но если у вашего отца целая галерея картин, он, как мне кажется, должен бы интересоваться искусством.

– Не картин, а портретов, – уточнила Айрин. – Ни пейзажей, ни... э-э... словом, ничего, кроме портретов наших предков, нет.

После этих слов ситуация прояснилась.

Вот оно что, подумала Бекки. Портреты – не более чем дань семейной традиции. Которая, скорее всего, проистекает из банального копирования привычек знати. Только и всего.

Словно в подтверждение подобного вывода Айрин сказала:

– Мы люди практичные, больше умеем считать, чем рисовать. Или петь... Или... В общем, понимаешь.

– Да-да...

Немного помолчав, Айрин спросила:

– Ничего, что я болтаю? Возможно, разговоры мешают тебе рисовать?

– Нет-нет, совсем не мешают.

Бекки давно научилась отгораживаться от болтовни позирующих ей людей. Отвечала машинально, но, на удивление, в лад. Однако сейчас ей действительно интересно было узнать историю рода таинственного Джилла Хорнби, человека с завораживающим голосом.

– Вы начали рассказывать о вашей семье, – напомнила она, бросив из-за мольберта очередной взгляд на Айрин.

Та сделала едва заметное движение, словно намереваясь повернуть голову, но вовремя удержалась.

– Не столько о семье, сколько о семейном бизнесе. О нашем супермаркете. Сколько сил в него вложено, ты не представляешь! А начиналось все с продуктовой лавки. Мой прадед открыл ее в Ламбете, который тогда еще даже не считался районом Лондона – так, пригородом... Слушаешь меня, детка?

– Конечно... – Бекки отступила на шаг и чуть склонила голову набок, разглядывая свой рисунок. – Как же вы переместились в Лондон?

– Не сразу, детка. Все происходило постепенно. Сначала была одна лавка, потом несколько, две-три уже в самом Лондоне. Потом вместо лавок появились магазины. Затем произошло их укрупнение и частичное соединение. Было это при моем деде. И наконец, мой отец произвел окончательное слияние разрозненных элементов бизнеса в большом здании, которое возведено на Ричмонд-стрит.

– Знаю этот супермаркет, – пробормотала Бекки.

А про себя добавила: вот не думала, что когда-нибудь доведется пообщаться с его владельцами...

– Знаешь? – В голосе Айрин сквозило удивление. – Я ожидала, ты скажешь, что не раз бывала там!

– Хм... как-то не доводилось. Вообще я редко хожу по магазинам, у меня очень мало свободного времени. Учеба, работа...

– Понимаю. И все-таки как-то не верится, что кто-то ни разу в жизни не посетил наш супермаркет!

Бекки улыбнулась.

– Что ж, теперь, когда мы с вами познакомились, я просто обязана побывать в вашем магазине.

– В супермаркете, – поправила Айрин.

– Э-э... – Бекки наклонилась к рисунку и немного удлинила линию на изображении ножки кресла. – Да, в супермаркете... Вот закончу портрет и непременно забегу в ваше семейное заведение.

– Ловлю на слове! – Да-да...

6

На некоторое время вновь воцарилось молчание. Каждый был занят своим делом: Бекки рисовала, Айрин позировала. За окном чирикали воробьи, издалека доносилось мелодичное пение какой-то пичуги. В этом тихом районе был хорошо слышен каждый звук.

В голове Бекки вертелся один вопрос, но она не знала, как его задать. В конце концов, обронила как бы между прочим:

– Когда ваш сын позвонил мне, беседа оказалась настолько короткой, что я даже не успела спросить, как он меня разыскал...

Ответ последовал почти мгновенно:

– Это я тебя нашла, милая моя!

– Вы?

– Я! – Айрин победно улыбнулась. – Говорю же, кое в чем я разбираюсь больше, чем в живописи.

– И как же вы меня нашли? – удивленно спросила Бекки.

Сделав едва заметное движение, будто хотела пожать плечами, Айрин спокойно произнесла:

– В Интернете.

– В самом деле? Но... Бекки даже слегка растерялась. – Но у меня пока нет своего сайта. Я над этим думаю... То есть мне советуют его открыть, но пока...

Айрин тонко улыбнулась, явно почувствовав свое превосходство.

– Сайта нет, но информацию о тебе, детка, найти нетрудно. Впрочем, не могу сказать, чтобы я искала именно тебя, просто мне понравилась одна картина и... словом, она оказалась твоей.

Услышанное озадачило Бекки еще больше. Кому это понадобилось выставлять ее работы в Интернете? Денни ни о чем таком не упоминал. Впрочем, не мешало бы расспросить его хорошенько.

– Там было указано мое имя?

– Разумеется.

Дальше Айрин рассказала, как завертелась история с написанием ее портрета.

– Мой отец твердил об этом весь последний год. Мол, тебе скоро шестьдесят, а ты до сих пор портрета не имеешь. Как хочешь, но чтобы ко дню рождения картина на стене висела!

– А когда у вас день рождения? – спросила Бекки.

– В середине апреля, – сказала Айрин. И в следующую минуту с беспокойством спросила: – Как, успеешь написать портрет к этому времени?

Бекки улыбнулась.

– Думаю, раньше управлюсь.

С губ Айрин слетел едва слышный вздох облегчения.

– Мой отец очень щепетильно относится к семейным традициям. К тому же в последнее время он порядком сдал, хвори одолевают, поэтому не хотелось бы его волновать.

– Вам и не придется этого делать, – качнула Бекки головой. – Можете быть спокойны. – После короткой паузы, продолжая рисовать, она спросила. – Все-таки как же вы вышли на меня?

– Очень просто. Знакомых художников у нас нет, и порекомендовать кого-нибудь тоже некому, поэтому пришлось искать через Интернет. Ну порыскала я там немного и вскоре наткнулась на сайт одной бристольской картинной галереи. Две-три выставленные в виде снимков работы мне понравились, но все же они отличались от наших семейных портретов. Так что для себя я ничего не нашла, зато получила подсказку, как следует действовать. В итоге начала целенаправленно искать сайты картинных галерей и наконец вышла на один лондонский салон. Называется он, если ничего не путаю, “Файнест-Артс”.

Едва прозвучали слова о некоем лондонском салоне, Бекки поняла, что сейчас услышит. Когда же последовало и название, все стало на свои места: в галерее “Файнест-Артс” были выставлены работы Бекки, в том числе и “Дама в муаре”, о которой упоминал в телефонной беседе Джилл Хорнби.

Следующая фраза Айрин уже не вызвала у Бекки удивления.

– На этом самом сайте я и увидела изображение картины, называвшейся “Дама в муаре”, которая понравилась мне, как говорится, с первого взгляда. Просто находка! Я представила себе эту картину висящей в ряду наших семейных портретов и даже рассмеялась – настолько удачно она там смотрелась бы. Разумеется, я выяснила имя художника. Оно оказалось женским – автора звали Бекки Блейс. Ну, а дальнейшее, как сама понимаешь, было делом техники.

– Пожалуйста, не опускайте голову, – сказала Бекки. – Почему же вы сами не позвонили мне? – спросила она спустя минуту-другую.

– Не знала, куда звонить.

– Ах, вот оно что!

– Да. Но, кроме того, мне хотелось удостовериться, что я не ошиблась.

– В чем? – выглянула из-за мольберта Бекки.

– В своем выборе. Все-таки я видела лишь небольшое изображение картины на компьютерном мониторе, в действительности та могла оказаться совсем другой.

– Понимаю... – протянула Бекки. – Значит, вы тоже побывали на выставке моих работ?

Айрин слегка нахмурилась, словно не понимая, о чем идет речь.

– Где-где?

– В галерее “Файнест-Артс”.

– О, хотела бы я туда попасть! – усмехнулась Айрин.

Тут настал черед Бекки недоуменно свести у переносицы брови.

– По-моему, это совсем несложно. Вход свободный, и... словом, нужно просто приехать в галерею, и все.

– Просто приехать! Для меня именно в этом и заключалась сложность.

Бекки вновь высунулась из-за мольберта, недоуменно глядя на собеседницу.

– В чем же тут сложность? Я же приезжаю к вам писать картину, и ничего!

– Согласна. Но ты приезжаешь из Лондона, верно?

– Да... – протянула Бекки, не понимая, к чему Айрин клонит.

– Вот! – слегка тряхнула головой та. – А мне пришлось бы ехать из Хэмсворта. Это деревня в Западном Сассексе, у нас там поместье. Родовое гнездо, о котором я упоминала.

– Ах, вот оно что...

– Именно, – кивнула Айрин. – Мой отец сейчас живет в поместье. Я тоже переехала туда после смерти мужа – отец позвал меня к себе. Постоянно проживаю там, а не в Лондоне. Так что отправиться в лондонскую картинную галерею для меня было не так просто, как может показаться на первый взгляд. Пришлось отправить туда Джилла, моего сына. Ну, а дальше все действительно было просто: Джилл позвонил мне прямо из галереи и сказал, что ему нравится “Дама в муаре” и что он не прочь полюбоваться моим портретом, выполненным в точно такой же манере.

– Нечто подобное он говорил и мне, – пробормотала Бекки. – Только в других выражениях. – Затем, под воздействием внезапно промелькнувшей в мозгу мысли, произнесла: – Постойте, вы вроде сказали, что не знали номера моего телефона? Тем не менее ваш сын позвонил мне!

В ответ на это Айрин невозмутимо заметила:

—Что же тут особенного? Я не нашла подобной информации, а мой сын раздобыл. Притом, насколько я понимаю, ему не пришлось прилагать для этого особых усилий – телефонный номер он узнал в администрации картинной галереи.

Ах, вот оно что, подумала Бекки. Интересно, с каких это пор картинная галерея сообщает всем желающим конфиденциальную информацию обо мне? Даже не попытавшись хотя бы формально спросить у меня разрешения...

В этот момент – совершенно некстати – в ее мозгу зазвучал чуть хрипловатый голос Джилла Хорнби. Она даже оглянулась машинально, стремясь проверить, показалось ей или здесь в самом деле появился тот, о ком она думает.

Поймав себя на этом, Бекки усмехнулась: откуда Джиллу взяться в этом доме? Хотя... он может навестить мать, не так ли?

Как бы то ни было, в данный момент Джилл отсутствовал, поэтому Бекки вернулась к своему занятию.

С другой стороны, проплыло в ее голове, Джилл Хорнби наверняка сообщил менеджеру картинной галереи, что хочет заказать картину, потому-то ему и дали мой телефонный номер. Ладно, будем считать, что я не сержусь, хотя все же стоит предупредить, чтобы впредь сначала советовались со мной...

– Вот и все, – сказала Айрин. – Джилл позвонил мне, сообщил, что ты согласна взяться за написание моего портрета, и предупредил, что через неделю я должна быть готова, так как ты приедешь сюда, чтобы начать работать...

Она продолжала что-то говорить, но Бекки в какой-то момент перестала слушать. В ее мозгу возникла некая мысль, которая тут же ускользнула на периферию сознания, но поминутно выглядывала из закоулков, словно дразнилась.

– Я не совсем поняла... – начала Бекки, но умолкла, продолжая ловить верткую догадку.

Айрин немного подождала, потом спросила:

– Что, детка?

– Э-э... вы что-то такое сказали... – Бекки сморщила лоб, словно это могло способствовать поимке ускользающей мысли. – Ах да! Сассекс. Вы постоянно живете там, верно?

—Да, детка. Мой отец нуждается в помощи, и...

– Это я поняла, – нетерпеливо произнесла Бекки. – Выходит, вам пришлось приехать сюда специально для того, чтобы вы могли позировать мне?

– Что же поделаешь, пришлось...

– Значит, у вас два дома – один из них находится в Сассексе, верно?

Казалось, Айрин задумалась.

– Да, два дома, – произнесла она затем. – Один родительский, где прошло мое детство и где в настоящий момент живем мы с отцом. А второй – это поместье Оукли, которое осталось от покойного мужа. Но находится оно не в Сассексе, а в Северном Йоркшире, неподалеку от Райпона.

– Значит, всего три, – подытожила Бекки.

Однако Айрин возразила.

– Да нет же, два.

Слегка нахмурившись, Бекки взглянула на нее.

– Как такое может быть? Неужели я разучилась считать? Один дом в Сассексе, другой в Йоркшире, а третий – вот этот! – Она механически взглянула по сторонам.

– Но это не мой дом, – сказала Айрин.

Бекки удивленно моргнула.

– Не ваш?

– Нет, – слегка качнула головой Айрин. И спокойно добавила: – Этот дом принадлежит Джиллу.

Бекки не поверила собственным ушам. – Вашему сыну?!

– Да... А что?

– Нет-нет, ничего...

– Но что-то же вызывает у тебя удивление?

– Просто ваш сын не говорил, что работать нужно будет у него... – пробормотала Бекки. – Я подумала, он назвал адрес вашего дома...

– Ты ошиблась, детка, – мягко заметила Айрин. – Но разве ты имеешь что-то против? Тебе не нравится здесь работать?

– Почему же... В вопросах работы меня в первую очередь интересует степень освещенности.

– В таком случае, не понимаю, что тебя беспокоит.

– Ничего, – быстро произнесла Бекки, порядком ошарашенная известием, что она находится в доме человека, так сильно заинтересовавшего ее во время коротенькой телефонной беседы. – Просто я вообразила себе одно, а в действительности все оказалось совсем по-другому.

– Что ж, подобное случается сплошь и рядом, – философски заметила Айрин.

– Похоже на то... Голову поднимите, пожалуйста.

7

После того как Бекки узнала, что каждый день отправляется в дом, принадлежащий не кому иному, как захватившему ее воображение Джиллу Хорнби, она воспылала еще большим любопытством. Оказывается, таинственный телефонный собеседник совсем близко!

Завеса тайны немного приоткрылась – Бекки узнала, кто родители Джилла и чем тот занимается, однако до сих пор понятия не имела, как он выглядит.

Приезжая в Найтинг-Гроув и подходя к симпатичному особняку, Бекки невольно напрягалась, готовясь в любой момент увидеть его владельца. Но этого ни разу не произошло. Когда она приезжала из Лондона, Джилла уже не было, когда уезжала – еще не было. Во время уик-энда Бекки не работала.

Не исключено, что так они с Джиллом и не встретились бы, если бы не Айрин. По истечении десяти дней та вдруг заволновалась, что отец слишком долго остается без должного внимания. Кроме того, чувствовалось, что ей надоело позировать и она не прочь сократить период написания картины.

В конце концов между Айрин и Бекки состоялся примерно такой разговор.

– Я тут подумала, детка, – начала Айрин, в который уже раз за последние несколько дней усевшись в кресло и привычно устремив взгляд на настенную лампу, – а почему бы тебе не переселиться на время сюда?

– Куда? – механически спросила Бекки.

– В этот дом. Если бы ты жила здесь, у тебя сократилось бы время, затрачиваемое на поездки, и появилась возможность подольше поработать над картиной. Тогда ты скорее закончила бы ее... а я смогла бы вернуться в Хэмсворт, к отцу. Понимаешь, я волнуюсь о нем. Конечно, мы разговариваем по телефону, но это не то, что мое личное присутствие.

– Понимаю... – растерянно протянула Бекки. Предложение Айрин застало ее врасплох.

Конечно, если бы она жила здесь, то смогла бы работать над портретом дополнительно и он оказался бы закончен раньше, чем было обещано Айрин. Но... поселиться в доме Джилла Хорнби?

С другой стороны, что тут особенного? Ведь это нужно для дела. И потом, неизвестно еще, что этот Джилл Хорнби собой представляет. Может, кроме приятного голоса в нем нет ничего интересного.

Вот и посмотришь, дорогуша, прокатилось в голове Бекки. Соглашайся! Иначе так никогда и не узнаешь, кто такой этот Джилл и что в нем особенного. И стоило ли вообще столько дней подряд думать об этом человеке... – Ну, что скажешь? – спросила Айрин. – Переедешь сюда? Не волнуйся, ведь это ненадолго!

– Даже не знаю... – медленно произнесла Бекки, которой не хотелось сразу сдавать позиции – не из-за Айрин, из-за ее сына. А то вообразит невесть что!

– Детка, соглашайся, очень меня обяжешь. Правда, я еще не говорила по этому поводу с Джиллом, но не думаю, что у него найдется повод возражать.

– Все-таки это его дом, – сдержанно заметила Бекки. – Далеко не все согласны терпеть присутствие посторонних на своей территории.

Айрин улыбнулась.

– Брось, ты такая милая девушка. И потом, Джилла днями не бывает дома. Он даже не заметит, что у него здесь кто-то живет. То есть я не к тому это говорю, чтобы ты поселилась тут тайком – этого еще недоставало! Просто объясняю, что Джиллу, скорее всего, данный вопрос безразличен.

Последнее слово заставило Бекки нахмуриться. В сердце кольнула обида. Ах, безразлично? Что ж, тогда в самом деле нужно поскорее закончить портрет и убраться отсюда.

Бекки думала так, но в то же время прекрасно осознавала, что для обид нет никаких оснований. Она действительно должна быть безразлична Джиллу, ведь он ее в глаза не видел. Минутная телефонная беседа не в счет – тем более что та носила сугубо деловой характер.

Хотя, если смотреть на ситуацию с подобной точки зрения, самой Бекки тоже должен быть безразличен вопрос возможного знакомства с Джиллом. И, тем не менее, одна только мысль об этом вызывала необъяснимое чувство предвкушения...

– Хорошо, я согласна, – услышала Бекки собственный голос. И тихонько вздохнула – ох, иной раз язык опережает разум...

Айрин просияла.

– Спасибо, милая! Теперь я наверняка смогу вернуться к отцу раньше. – Она вдруг осеклась, минутку помолчала, потом пробормотала: – Только не подумай, что я спешу уехать от сына. Просто отец сейчас нуждается во мне и... Словом, душа у меня не на месте. Я еще после смерти мужа не оправилась. Если с отцом что-нибудь случится... да еще в мое отсутствие...

– Не волнуйтесь вы так, – сочувственно вздохнула Бекки. – Все будет хорошо, вот увидите!

– Ох, хорошо бы, детка... Ну рисуй, рисуй, а то за разговорами только время теряем...

На следующий день Айрин позвонила Бекки рано утром и радостно сообщила, что ждет ее сегодня со всем необходимым в Найтинг-Гроув.

– Приезжай, милая моя, Джилл абсолютно не возражает против того, чтобы ты пожила у него некоторое время. Наоборот, сказал, что будет рад с тобой познакомиться. Так что приезжай, ни в чем не сомневайся.

Вернув по окончании разговора мобильник на стоявшую в изголовье кровати тумбочку, Бекки спросила себя, почему при словах “Джилл не возражает, чтобы ты пожила у него” ее бросило в жар?

– Что со мной происходит? – взволнованно пробормотала она. – Ведь я совершенно не знаю его!

Я скажу тебе, что происходит, дорогуша, прошелестел в ее мозгу чей-то вкрадчивый шепот. Уже сейчас ты увлечена этим неведомым Джиллом Хорнби. А хочешь знать, что будет дальше? Если он окажется хоть капельку симпатичным, ты влюбишься в него!

По спине Бекки пробежал мороз. Все эти мысли – и ситуация вообще – будоражили ее. Чувство предвкушения почти достигло пика. Впереди маячила какая-то новая жизнь, и это не могло не волновать...

В тот день Бекки все же сначала отправилась в колледж, хотя толку от этого было мало, так как мысли ее вились вокруг предстоящего переселения в Найтинг-Гроув.

Едва дождавшись окончания занятий, Бекки поспешила домой. Там вынула из шкафа дорожную сумку и принялась укладывать вещи. Впрочем, сборы не заняли много времени, так как Бекки взяла лишь самое необходимое, за исключением одного элегантного платья, захваченного на всякий случай. Если в ближайшем будущем ей что-то понадобится, она заедет и возьмет – ведь все равно придется ездить в колледж, только не отсюда, а из Найтинг-Гроув.

На автобусную остановку Бекки не шла, а летела, благо сумка получилась нетяжелой...

Айрин поместила Бекки в спальне, находившейся по соседству с ее собственной. Правда, сама переселилась в другую комнату, что было вполне разумно: ведь если Бекки станет работать над картиной, так сказать, сверхурочно, то Айрин лишится возможности отдыхать.

Первый день проживания в доме Джилла получился довольно обыденным. В основном потому, что сам он, как всегда, отсутствовал. Устроившись на новом месте, Бекки отправилась к Айрин, которая уже ждала ее, переодевшись в “портретное” платье.

Работала Бекки дольше, до самого ужина, хотя Айрин отпустила ее в обычное время – позирование утомляло. Она ушла к себе, в другую спальню, чтобы немного отдохнуть перед ужином. Напоследок сказала, что ждет Бекки в столовой ровно в шесть.

Айрин уже почти скрылась за дверью, когда Бекки спросила, оторвавшись от картины, следует ли ей переодеться к ужину.

– О, насчет этого не беспокойся, – отозвалась та. – Мы обходимся без формальностей. Впрочем, переоденься, конечно, но только если сама того захочешь.