Текст книги "Зверь (ЛП)"

Автор книги: Лаура Белль Пэтэрс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

думаешь, будто бы я делаю тебя лучше, и это смешно, ведь ты действительно очень

милый.

Кори улыбнулся, отчего его взгляд стал мягче.

– Думаю, что понимаю, – сказал он, и я закатила глаза. – И ты делаешь меня

лучше каждый день. Ты заставляешь меня хотеть стать лучшим человеком.

Повисла долгая пауза.

Я попыталась придумать что-то достаточно хорошее, чтобы ответить Зверю.

– Ты даешь мне возможность чувствовать себя как никогда храброй, – призналась

я. – Ты даришь мне ощущение безопасности.

Кори улыбнулся, а его взгляд был по-прежнему наполнен нежностью и любовью.

77

Возможно, он понимал ход моих мыслей.

– Я люблю тебя, Табита, – произнес мужчина. – Так сильно.

– Я тоже люблю тебя, Кори, – ответила я.

Я чуть не назвала его Зверем, но очень вовремя себя остановила. За что была

вознаграждена улыбкой мужчины и озорным взглядом, в котором светились радость и

гордость.

Кори немного нервно рассмеялся.

– Не могу выразить, какое это облегчение, услышать от тебя такие слова, —

произнес он. – Я так переживал, что ты не испытываешь тех же чувств в ответ.

– Ты – тот, кто продолжал нас сдерживать, – подколола я.

– Ну а что, я не хотел, чтобы кто-нибудь пожалел. Особенно ты. Я бы сожалеть не

стал. Просто у меня сложилось такое впечатление, что у тебя Стокгольмский синдром или

что-то вроде него, потому что ты оказалась заперта в этой хижине вместе со мной.

Я отрицательно покачала головой.

– Ни в коем случае, – возмутилась я. – Я имею в виду, что не всегда была какой-

то сумасшедшей затворницей. Я ходила в школу. Я дружила со своими одноклассниками,

и мне даже нравились некоторые из них. Но никто не нравился мне так, как ты. Никогда.

– Да? – спросил Зверь. – Я рад. Но вряд ли бы ты захотела встречаться с каким-то

сумасшедшим отшельником, не так ли? Или с мужчиной, который жил в одиночестве в

хижине в горах после выплаты по страховке?

Я выпрямилась и завертелась у него на коленях, тыкая пальцем в грудь мужчины.

– Я не говорила ничего подобного, – возмутилась я. – Я этого не говорила, и ты

это знаешь. Я даже не имела в виду ничего подобного. Это не моя вина, что я произнесла

«сумасшедший затворник», а ты приписал это себе.

Он рассмеялся, рассмеялся мне в лицо, и я не знала, хотела ли обнять его или

ударить.

– Табита? – позвал он.

– Да?

– Могу я тебя поцеловать?

– Да.

Это было именно тем, о чем я мечтала неделями. Месяцами. Всю свою жизнь.

Он наклонился и аккуратно заскользил своими губами по моей щеке, лбу и волосам.

– Это не совсем то, что я имела в виду, – тихо сказала я, ухватив руками мужчину

за рубашку и нежно притянув его ближе, чтобы найти губы Кори своими.

Он отодвинулся на минутку.

– Мне нравится то, что ты имеешь в виду.

78

– Тогда прекрати отстраняться и позволь мне поцеловать тебя, – проворчала я.

Он так и сделал.

Зверь наклонился вперед, чтобы поцеловать меня, но не сжал в своих объятиях. Я

могла ощущать его тепло, видеть, как вздрогнули его широкие плечи, когда он сделал

глубокий вдох между поцелуями.

Я задрожала в ответ.

Я чувствовала, как мое тело тянулось к нему, и проснулось желание добровольно

прикоснуться к мужчине. Мне было необходимо, чтобы Кори притянул меня в свои

объятия и поцеловал еще крепче.

Я хотела его так сильно.

– Ох, Табита, – сказал он, когда отстранился и прижался своим лбом к моему. —

Что же ты со мной делаешь.

– Да? – спросила я.

Видимо это было все, что я могла произнести в этот момент.

– Да, – сказал мужчина с небольшой улыбкой на лице. – Ты делаешь меня таким

счастливым. Ты заставляешь меня так сильно желать прикоснуться к тебе.

– Я тоже хочу к тебе прикоснуться, – нежно произнесла я.

– Да? – спросил Кори.

Я рассмеялась.

– Мы можем сказать что угодно, но «да»? Или мы обречены «дакать» в каждом

нашем разговоре?

– Это не моя вина, что ты достаточно умна, чтобы соглашаться со мной так часто. Я

– гений, и ты гениально это признаешь, – сказал он, а затем отстранился от меня,

выпятив грудь вперед, будто гордился собой.

– Ты смешон, – сказала я.

– Тебе нравится кто-то смешной. Именно это тебя и зацепило?

– Очень смешно, – подколола я.

– Чертовски верно, – сказал он.

Кори откашлялся, и все следы веселья исчезли с его лица.

– Послушай, сейчас не лучшее время говорить об этом, но если мы собираемся

продолжить обжиматься, нам придется это обсудить.

Я вопросительно посмотрела на него.

– Я знаю, что ты много страдала. В прошлом. Сексуально. Я имею в виду, что знаю,

с тобой сделали много вещей, которых ты не хотела. Ты была изнасилована.

Я отвернулась.

79

– Мы не обязаны заниматься сексом. Я долгое время удовлетворял себя

самостоятельно и с удовольствием продолжу это делать, если это будет означать, что я

могу быть с тобой, окей? Дерьмо, я не могу выразиться правильно.

Мужчина сделал глубокий вдох и продолжил говорить очень медленно и осторожно.

Имея в виду каждое слово, которое произносил.

– Я люблю тебя. Мне страшно, что, если мы когда-нибудь займемся сексом, это

причинит боль или напугает тебя. Я не хочу, чтобы ты думала, будто если мы не станем

заниматься сексом, я не буду удовлетворен. Я очень хорош в самоудовлетворении, и это

не твоя работа заниматься со мной сексом, потому что мы встречаемся. Я не хочу

причинять боль или пугать тебя. Я лучше всю оставшуюся жизнь буду мастурбировать,

чем хоть раз сделаю тебе больно. Секс в отношениях не главное.

Я кивнула.

– Я серьезно. Меня не волнует, будем ли мы дурачиться или будем лежать голыми,

едва не трахаясь, если ты не захочешь зайти дальше, чем это, мы остановимся.

Немедленно. Я не рассержусь и не стану дразнить тебя или что-то подобное. Я имею в

виду, что могу быть немного разочарован, но в этом случае я удовлетворю себя в душе и

буду в полном порядке.

Я кивнула.

– Это нормально? – спросил он. – Некоторые люди думают, что не должны

дрочить, если находятся в отношениях. Они думают, что это своего рода измена. Мы еще

не обсуждали это. Нам нужно об этом поговорить.

– Мне кажется, что мы уже об этом говорим, – сказала я.

– Ага. Да. Так и есть.

Он провел пальцами по своим волосам, именно так, как всегда это делал, когда

нервничал.

Я протянула к Зверю руку и обхватила его за предплечье, погладив бицепс

мужчины.

– Я люблю твое тело, – призналась я. – Мне нравится к тебе прикасаться. Я... Я

до сих пор многого не знаю. Мы можем действовать по обстоятельствам?

Кори улыбнулся мне.

– Это хороший план.

Наклонившись для поцелуя, я почувствовала, как мое сердце сделало кульбит, когда

мы снова соприкоснулись.

Но Зверь отстранился раньше, чем мне бы того хотелось.

– Серьезно, Табита. Ты считаешь мастурбацию изменой? Теперь я должен это

знать.

Я рассмеялась в голос.

– Нет, – сказала я. – Это не измена. Для этого тебе будет нужен другой человек.

80

– Что на счет порно? – спросил мужчина.

– Зверь. Кори. Я знаю, что ты смотришь порно. Однажды я тебя даже подловила,

помнишь?

– Ага, ну, теперь все изменилось.

Я замялась.

– Думаю, что мне было бы довольно не комфортно, если бы я застала тебя за

просмотром извращений или порно, где люди причиняют друг другу боль, – призналась

я. – Только минет или обычный секс, и ничего другого. Но ты можешь смотреть на

любых голых женщин, на которых захочешь.

– Ладно, – кивнул Зверь. – Я обещаю, что не сделаю ничего из того, от чего бы

ты почувствовала себя несчастной. Прости, что спросил, я вдруг испугался, что мы не

поговорим об этом, а потом ты застанешь меня за просмотром порно с членом в руке, тебе

будет больно или ты рассердишься.

– Эй. Нет. Достаточно. Я поняла. Ты – парень. И ты мастурбируешь. Все в

порядке.

– Хорошо.

– Мы должны закончить говорить об этом. Серьезно. Я все понимаю. Тебе не

нужно кричать об этом на весь мир.

Я видела, как у Кори заблестели глаза, а его губы изогнулись в дразнящей улыбке.

Он встал и подошел к окну, а потом резко распахнул его.

– Привет, мир, – прокричал он в открытое пространство.

– Ох, да ладно, – застонала я.

– Я дрочу, – закричал Зверь. – Я гоняю лысого. Я ма-а-а-а-а-стурбирую.

– Ты смешон, – выкрикнула я с дивана, бросив в Зверя подушкой.

Она отскочила от его широкой спины, после чего мужчина повернулся ко мне с

широкой улыбкой на лице. Кори медленно наклонился за подушкой и размеренным шагом

подошел ко мне, подняв ее над своей головой.

– Нет, – заорала я, захихикав так сильно, что чуть не свалилась с дивана. – Оставь

меня в покое!

– Ты первая бросила камень! Подушку! Не важно! – завопил он, резко

приближаясь с поднятой подушкой. – И сейчас ты ощутишь вкус моей пушистой мести!

Прежде чем я успела подняться с дивана, он вскользь шлепнул меня подушкой по

плечу.

Мужчина нахмурился и замер, а потом оглянулся через плечо на окно.

– Эй, Табита, – произнес он без какого-либо намека на веселье в голосе.

Я встала и подошла, чтобы вместе с ним выглянуть в окно.

81

– Кто-то приехал, – сказал Зверь.

Глава 14

Теперь мы оба едва не прижимались лицами к окну, чтобы поглядеть на длинную

подъездную дорожку. Машину еще не было видно, но мы смогли расслышать звук ее

приближения.

– Ты кого-то ждешь? – спросила я.

– Не сейчас, – сказал он. – Во всяком случае, не так рано. И не без

предупреждения. Я хочу, чтобы ты спряталась. Спальня или подвал?

Я задержала дыхание, пока смотрела на кромку поляны, где должен был показаться

автомобиль. Когда это наконец-то произошло, я ахнула... это была не машина. Это был

грузовик моего отца.

– Уходи отсюда, – приказал Зверь. – Его не должно быть здесь. Это не хорошо.

Я похлопала себя по бокам, в попытке убедиться, что мой телефон все еще лежал в

кармане брюк, чтобы не оказаться в ловушке без него, и побежала к своей спальне. Я

хотела захватить свитер, прежде чем спущусь в подвал.

Но было слишком поздно.

Грузовик остановился, послышался хлопок закрываемой дверцы.

Я не могла рисковать тем, чтобы мой отец узнал про тайный вход в подвал, так что

мне пришлось остаться в своей спальне. Я закрыла дверь, заперла ее и забаррикадировала

вход комодом, который стоял в углу спальни.

Если он настолько рехнулся, что приехал сюда, то это его не удержит, но хотя бы

кое-что. Что-то, что замедлит его.

В поле моего зрения попало окно, но оно было слишком маленьким, чтобы я могла

выбраться из него.

И все бы было ничего, если бы я не застряла тут.

Бл*ть, бл*ть, бл*ть.

Я проклинала себя за подобную глупость. Если бы я не заколебалась и не пошла за

свитером, если бы не замешкалась у окна, то спокойно сидела бы в подвале, где он не

смог бы меня найти.

– Бл*ть, бл*ть, бл*ть, – шептала я, пока сползала вниз по стенке платяного шкафа

и усаживалась на задницу, прижав колени к подбородку и обняв колени. Я прекрасно

понимала, что, спрятавшись в нишу, едва ли смогу скрыться от своего папаши, но от этого

действия я почувствовала себя немного лучше. Буквально слегка. Всего чуточку.

Когда отец постучал во входную дверь, и Зверь открыл ее, я обнаружила, что у

платяных шкафов было свое преимущество.

82

Стена в гардеробной, которая разделяла мою комнату и гостиную, была настолько

тонкой, что я могла расслышать каждое слово.

Я вытащила свой телефон, чтобы проверить время, и, поддавшись порыву, включила

диктофон.

– Я передумал, – произнес мой отец. – Я хочу большего. Мне нужен твой лучший

мет, а не то дерьмо, которое, как я слышал, ты продаешь.

– Мне жаль, но все продано, – ответил Зверь. Его голос было проще услышать,

потому что он был глубоким и четким.

– Брехня, – сказал мой папаша.

– Нет, у меня действительно ничего нет на продажу. Я оставил одну дозу для себя,

и я отдам ее тебе, потому что ты постоянный клиент, но только поэтому.

– Как, бл*ть, у тебя мог закончиться мет? – спросил отец. – Ты же гребаный

наркодиллер.

– Слушай, зачем мне тебя обманывать? Мне, черт возьми, нужно получить от тебя

деньги, – произнес Зверь. – Я был бы рад продать тебе это дерьмо, но не могу. Я не

могу вытащить дополнительную дозу из задницы, ясно? А теперь, проваливай.

– Дерьмо, – выругался мой отец. – Гребаный говнюк. Гребаные дети, у которых с

головой не лады.

Это нехорошо.

Это нехорошо для всех.

Это большая проблема.

Обычно мой папаша довольно хорошо держал себя в руках, кроме тех случаев, когда

принимал слишком много мета. Я не знала, чтобы он сделал бы со Зверем, если бы тот не

был таким крупным, поэтому папаша просто орал на него.

Я же в это время тряслась от страха в шкафу.

Послышался грохот и звон битого стекла.

– Эй, мудак, завязывай, – произнес Зверь. – Черт возьми, это дерьмо, которое ты

ломаешь, мое.

– Собираешься и дальше констатировать очевидное? – спросил отец своим

уничтожающим тоном. В мыслях я могла даже представить ухмыляющееся выражение его

лица.

Я чувствовала себя такой беспомощной, пока пряталась в шкафу, как маленькая

девочка, в то время как Кори противостоял моему отцу.

Для моего понимания это было слишком. Мне казалось, будто я вернулась на десять

лет назад. В то время, когда умерла мама, а я ждала возвращения отца, который собирался

вытащить меня из моей комнаты и сказать, что непослушных девочек нужно наказывать.

Я просто не знала, что еще сделать.

83

Я не могла противостоять своему отцу так, как это мог делать Зверь.

Я пропустила часть их разговора из-за своего сбивчивого, рваного дыхания.

– ...Табита! – закричал папаша. – Сделка отменяется!

– Ни в коем, бл*ть, случае, – ответил Кори. Его голос звучал более спокойным,

чем у моего отца, но он казался настолько низким, что едва не походил на рычание.

– Я не шучу, немедленно приведи сюда эту маленькую сучку, – произнес папаша.

– Ты не выполнил условия нашей сделки. Прямо сейчас у меня нет гребаного мета, не

так ли? Моя рука пуста. Ты не достаточно мне заплатил.

– Я сделаю это завтра, – ответил Зверь. – Ты сможешь забрать мет завтра. Я даже

дам тебе больше, чем нужно. Просто успокойся.

– Нет, я сыт по горло твоим дерьмом, – произнес мой отец.

Он сыт по горло его дерьмом. Вот, что он говорил всем, до того как вычеркивал их

из своей жизни. Это были те слова, которые я слышала раньше, перед тем как он сжигал

за собой мосты.

– Ты не единственный диллер в этом городе, – произнес он. – Я пойду к Флоресу,

и он достанет для меня что угодно, если я отдам ему девчонку.

– Не такого хорошего качества как у меня, – сказал Кори.

– Херня, – произнес мой папаша. – Я выбрал тебя только потому, что мне

понравилось твое новое розовое дерьмо. Флорес продаст мне больше товара и сделает

скидку, если Табита станет одной из его девочек. Возможно, он даже доплатит мне за это

немного денег. Больше, чем ты.

– Да ты, бл*ть, верно, шутишь.

– Да? Ты думаешь, что я, бл*ть, шучу с тобой?

– Ты готов сделать свою дочь одной из шлюх Флореса? Ты – бессердечный сукин

сын.

– Я даже не знаю, моя ли дочь эта сучка, ее мать была той еще шалавой. Какого

хера меня должно заботить это дерьмо?

– Потому что это единственная проклятая вещь, которую ты должен делать, —

взорвался Зверь.

– Ох, я и забыл, – начал глумиться мой отец. – Я же разговариваю с проклятым

героем детей, сукиным сыном, который вышел из тюрьмы благодаря открытке с

соболезнованиями. Получивший билет на свободу, когда все остальные умерли или гниют

в тюрьме.

– Я не считаю, что легко отделался, получив ожоги по всему телу, лишь бы это

помогло мне спать по ночам, – прорычал Зверь.

Наступила пауза.

Я проверила, шла ли запись в моем телефоне. Все в порядке.

84

Я была не уверена, что их голоса четко звучали на записи, пока звук шел сквозь

стены, но, по крайней мере, впервые в жизни я делала хоть что-то.

Впервые в жизни я действительно пыталась оказать сопротивление.

– Теперь видишь, насколько я серьезен? – прорычал мой отец.

– Ого, ну и ну, – произнес Зверь. – Нет никакой необходимости в оружии, окей?

Вообще никакой. Давай сделаем это без оружия. Пожалуйста, опусти пистолет. Или, по

крайней мере, направь его в другую сторону.

Дерьмо.

У папаши был пистолет, и это звучало так, будто он был направлен на Зверя.

Я не могла позволить этому случиться.

Отец и так много отнял у меня в жизни, так что должно было остаться хоть что-то,

что я могла сделать, чтобы он не застрелил мужчину, которого я любила.

Потому что я любила Зверя. В этот момент все сомнения покинули мой разум.

Я нуждалась в нем, я обожала его, и должна была его защитить.

Если отец хотел меня, то он меня получит. Это лучше, чем он будет продолжать

наставлять пистолет на Кори. Лучше, чем прятаться в шкафу в ожидании того, когда тебя

вытащат оттуда.

Я встала.

Это единственное движение потребовало от меня больше смелости, чем я могла в

себе предположить.

Я проверила, чтобы включенный на телефоне диктофон работал, и отодвинула

комод от двери так тихо, как только смогла.

Потребовалась вся моя смелость, чтобы переступить порог своей комнаты, но ради

любимого мужчины я собиралась быть храброй.

Я приблизилась к гостиной.

– Я пойду с тобой, – сказала я. – Я пойду с тобой, куда скажешь. Только не

трогай Зверя, хорошо?

Глава 15

Я приложила все усилия, чтобы назвать его «Зверем», а не «Кори». Мой папаша был

на грани нервного срыва, и я не знала, что могло спровоцировать его.

Я установила зрительный контакт со своим парнем в надежде, что он увидит, что я

должна сделать это ради него, что должна суметь защитить его, должна принять какие-то

меры хоть раз в жизни.

– Табита, нет, – сказал Кори, с трудом сглотнув.

85

– Табита, да, – передразнил мой папаша. – Хорошая работа, девочка. Ты же

знаешь, что нужно сделать. Ты или Карла, да? Ты или Кристал?

Я кивнула, потому что во рту пересохло, будто туда насыпали пепла, пока слушала,

что молотил своим лживым языком мой отец.

– Табита, – застонал Зверь. – Ты должна была оставаться в укрытии.

– Она не такая глупая, как ты, мой мальчик, – произнес отец, и дуло его пистолета

даже не дрогнуло, все еще оставаясь нацеленным в живот моего любимого мужчины. —

Она знает, что я подстрелил бы тебя и оставил умирать, после чего отправился бы на ее

поиски. И я бы нашел ее. Она никогда не сможет спрятаться от меня, не так ли, Табби?

– Нет, сэр, – прошептала я.

Я не могла оторвать взгляд от пистолета, такого блестящего и смертоносного.

Это был старый пистолет, который он хранил в шкафу у себя дома, тот, за который он

хватался всякий раз, когда ощущал ностальгию по былым временам.

У него были и другие, более новые, изящные, но этот пистолет с такой же легкостью

мог убить человека. Мог убить Зверя.

– Подойди сюда, Табита, – приказал мне отец.

Я подошла и встала рядом с ним, отчего у меня задрожали губы, а руки затряслись

еще сильнее.

– У нас со Зверем был уговор, и знаешь, что? Он нарушил наше соглашение. У этого

мудака ничего для меня нет. Он грязный, лживый предатель.

– Да, сэр.

– Итак, ты находилась здесь как часть сделки, но больше он тебя не получит.

Я кивнула.

– Флорес даст мне за тебя наркотики и много денег, этот же мудак просто давал мне

дозу и немного налички. Как оказалось, это была невыгодная сделка. Я позволил тебе

остаться здесь на некоторое время, потому что дурь была по-настоящему хорошей, но

теперь это не имеет значения. Уговор нарушен, и я хочу получить за тебя намного больше.

– Да, сэр.

Даже непонятно, как мне удавалось отвечать, ведь во рту все пересохло от ужаса. Я

смотрела отцу прямо в лицо и не представляла, как смогу сделать еще один шаг вперед.

– К несчастью для тебя, Флорес не заботится о кисках, он не ставит их на пьедестал,

– произнес папаша с неприятной ухмылкой на лице. – Он не будет трахаться с тобой

сам. Его заботят только деньги, поэтому он будет продавать тебя своим друзьям.

Я промолчала.

– У него отличная бизнес-модель. Приходишь ради дури, остаешься ради девочек.

Приезжаешь к девочкам, покупаешь наркоту. Все взаимосвязано.

Я так ничего и не сказала. Даже не думала, что смогу.

86

– Ты будешь сутенером у собственной дочери? – ошеломленно спросил Зверь.

– А чем ты думаешь, я занимался последние шесть месяцев? Я продал ее тебе не для

того, чтобы она подметала твои гребаные полы, и ты это знаешь.

Никто не ответил.

– Ага, я так и подумал, кретин. Ты не такой уж большой и сильный, когда хочешь

быть единственным, кому она достанется, не так ли? Я позволял ее трахать, потому что

получал наркотики, но теперь я отдам ее Флоресу. Пусть ее трахают другие, а я буду

получать за это свою дурь. Или я должен записать это для тебя, как будто ты гребаный

ребенок?

Я вынудила себя оставаться без движения, хотя меня так и подмывало дотронуться до

телефона, который, если мне очень повезет, сможет записать все это.

Но отец бы все понял, если бы увидел какое-то движение.

Папаша мог быть достаточно взрослым, чтобы лепетать как дурак, но он не был

идиотом.

К величайшему сожалению.

– Кроме того, буквально только что, я здесь уже пояснил кое-что твоему

любовничку. Твоему рыцарю в сияющих доспехах. Я не считаю, что ты моя дочь. Мне

кажется, что ты не похожа на меня, и я не думаю, что твоя мать была достаточно умна,

чтобы не раздвигать свои поганые ноги.

Тишина.

– Ты понимаешь, что это значит? Я потратил последние восемнадцать лет на заботу

о чужом ребенке как конченный лошара. Я много лет назад должен был отделаться от

тебя и твоей гребаной матери и поселиться с хорошей девушкой вроде Кэнди.

Он сделал паузу.

– Может, не вроде Кэнди, сучка становится заносчивой. Когда я избавлюсь от тебя,

то отправлюсь преподать ей урок.

Я поежилась.

Девочки тоже будут в той квартире. Или им придется наблюдать, как он будет

избивать их мать, или они вмешаются, и папаша причинит боль им тоже.

Тут не было хорошего варианта.

Кроме того, я не хотела, чтобы он навредил Кэнди.

Я должна была увести отсюда папашу и дать Зверю возможность позвонить в

полицию.

То, что отец сказал, будто я не его ребенок, меня совсем не удивило. Это был просто

следующий шаг под действием наркотиков. Злость, агрессия, паранойя.

Все шло согласно его еб*нутой манере поведения.

87

Я должна была увести его от Зверя. После паранойи наступит либо пора

сентиментальных слез, либо слепая ярость, и если это будет гнев, он будет в состоянии

убить Зверя, невзирая на последствия. Отец всегда думал, что он слишком умный, чтобы

попасть в руки копов, так что ему даже не придет в голову, что его могут арестовать.

Я внимательно следила за тем, чтобы не притронуться к телефону, который лежал в

моем кармане.

– Ну что, сука? Готова ехать? – спросил он, изобразив беспокойство.

– Да, сэр, – ответила я.

– Хорошо. Иди и открой гребаную дверь, – приказал отец.

Он сделал два шага назад, но пистолет продолжил четко указывать на Зверя. Мой

отец мог быть обколотым мудаком, но у него была твердая рука.

– Ты, сядь в это кресло.

Зверь подошел к креслу у стены напротив двери, и каждое движение, которое он

делал, выглядело чересчур осторожным.

– Хорошая работа, парень. Теперь брось мне свой телефон.

Зверь засунул руку в карман джинсов и медленно вытащил свой телефон. Он

наклонился, чтобы положить его на пол, и подтолкнул к моему отцу.

Папаша с силой наступил на мобильный, раздавив его на куски. Он пнул жалкие

остатки, разметав их по всей поверхности пола.

Я надеялась, что ему не придет в голову, что у Зверя могли быть другие телефоны.

Или что телефон был у меня.

– Могу я забрать свой рюкзак? – спросила я.

Что-нибудь, чтобы отвлечь его от Зверя, разбитого телефона и обратить внимание

отца на себя.

– За каким хреном он тебе нужен?

– Там все мои домашние задания, – сказал я.

– И? Дерьмо, ты тупая сука, ты еще ничего не поняла, да? – прорычал он. – Не

будет больше никаких занятий. Больше не будет никакого колледжа. У Флореса тебя

будут трахать по восемь-десять парней в день, пока ты не окажешься слишком старой,

чтобы приносить пользу. А потом он сбросит тебя в какую-нибудь неглубокую могилу. Я

видел, как он проделывал подобное дерьмо.

Я не стала притворяться, что мне не было чертовски страшно. Я сглотнула и

позволила слезам стекать по моему лицу.

– Пожалуйста, не отдавай меня ему, – умоляла я. – Пожалуйста, позволь мне

остаться со Зверем или просто отвези меня домой, ладно? Пожалуйста, не отдавай меня

Флоресу.

– Я не собираюсь удерживать тебя в безопасности по доброте душевной, —

произнес папаша. – Тебе уже восемнадцать, и если ты сбежишь, я не обязан заявлять о

88

твоем исчезновении. Это то, что я и собираюсь сделать. Все будет выглядеть

правдоподобно.

– И ты не навредишь Зверю? – спросила я.

– Да, прекрасно. Держи рот на замке и перестань ныть из-за глупого дерьма, и я не

причиню вреда твоему парню. Пока он не сделает какую-нибудь глупость, вроде того,

чтобы вызвать копов.

Он ухмыльнулся.

– Ох, подождите. Он не сможет этого сделать, не так ли? К тому времени, как он

позвонит в полицию, будет уже слишком поздно. Ты уже будешь в Южной Каролине с

членом в своей п*зде.

– Зверь, пообещай, что ты никому не скажешь, ладно? Я не хочу, чтобы ты

пострадал. Если кто-нибудь спросит, скажи, что я сбежала.

– Нет, Табита...

– Зверь! Обещай мне.

Я впилась в него взглядом, отчаянно желая, чтобы он меня понял. Я хотела, чтобы

Кори немедленно вызвал гребаных копов. У моего отца был весьма приметный грузовик.

Если Зверь позвонит достаточно быстро, то они смогут задержать его.

Они смогут спасти меня.

Кори сглотнул.

– Отлично, черт возьми. Я покончил с тобой и твоей сумасшедшей гребаной

семейкой, – сказал Зверь.

Я почувствовала, как на меня нахлынуло облегчение. Он никогда не сказал бы

подобного в нормальной ситуации. Зверь, должно быть, понял, о чем я говорила; должен

был понять, зачем я это делала.

– Хорошая работа, любовничек, – глумился мой отец. – Топай в гребаный

грузовик, сука.

Я начала пятиться к двери.

Никто из мужчин не пошевелился.

Я вышла в декабрьскую слякоть, босиком. Мне повезло, что на мне хотя бы оказался

надет легкий свитер.

Я забралась в машину и пристегнулась ремнем безопасности.

Мой отец остановился на пороге хижины.

Я ничего не слышала, а затем прозвучал... выстрел. Вскрик, и все стихло.

Отец подбежал к грузовику и, заскочив в кабину, ударил меня по лицу, когда я

попыталась дотянуться до двери, одновременно расстегивая ремень безопасности.

– Оставайся в проклятом грузовике, – закричал он.

89

Я покачала головой, а потом зарыдала и начала с ним бороться.

Он перегнулся через меня и захлопнул дверь, после чего дернулся к дверце со

стороны водителя и закрыл ее. У него были детские блокираторы, так что я не смогла

открыть дверь или окно.

Я оказалась в ловушке.

Мне оставалось лишь надеяться, что Зверь был в порядке и уже направлялся к

телефону, чтобы позвать на помощь.

– Я сказал, чтобы ты оставалась в гребаном грузовике, – произнес мой отец и,

схватив меня за волосы, ударил об боковое стекло двери.

Я увидела звезды, и на секунду мой мир померк.

– Так-то лучше, – пробормотал папаша, когда я перестала сопротивляться.

Он вытащил рулон черной ленты и, схватив меня за руки, обмотал их так крепко, что

я не могла пошевелить ими.

Мне было больно, я понимала, что если лента останется на моих запястьях надолго,

то руки занемеют. И хоть связана я была крепко, это никак не мешало кровообращению в

конечностях.

Отец завел грузовик и направился прочь от дома, где лежал раненый Зверь.

Я ничего не говорила.

Я чувствовала себя замороженной.

Я представляла Зверя, который позвонил в полицию, как только отец забрал меня.

Или, возможно, я уже потеряла его.

Неожиданно грузовик остановился между хижиной и дорогой. Папаша снова достал

ленту и обмотал ею мои лодыжки.

Прежде чем я успела хоть что-нибудь сказать, мой рот тоже оказался заклеен.

Он вылез из грузовика и перешел на мою сторону, а потом открыл дверь и, расстегнув

ремень безопасности, стащил меня с сидения. Я пыталась бороться, но со связанными

запястьями и лодыжками, не было почти ничего, что я могла бы сделать, кроме того, как

издавать приглушенные крики.

Он легко перебросил меня через плечо и залез в кузов грузовика, где открыл свой

большой ящик для инструмента и вытащил верхний отсек.

Под ним оказалось пустое пространство, на треть заполненное старой соломой.

Я покачала головой, снова и снова пытаясь закричать.

Отец бросил туда свежей соломы, запихнул меня в ящик, после чего вернул на место

отсек с инструментом и закрыл крышку.

Несколько долгих мгновений, я думала, что умру там, задохнувшись в грузовике.

90

А потом я поняла, что металлический ящик, в котором я находилась, был разобран, у

него не было дна, и он стоял прямо на полу кузова. Его края не вплотную прилегали к

поверхности подо мной, и там были щели, которые пропускали свет и воздух.

Я заставила себя сделать глубокий вдох.

Я не собиралась умирать в этом грузовике.

Не собиралась.

Дела были плохи, было неудобно, но мне не грозила опасность. Не от грузовика, по

крайней мере.

«Если мы не попадем в аварию», – слегка отчаянно подумала я.

«Глубокий вдох», – напомнила я себе. – «Глубокий вдох». Меня поразила мысль,

что я внезапно стала гораздо больше симпатизировать необычным пасхальным яйцам,

которые упаковывали в маленькие коробочки с искусственной травой.

Я позволила себе захихикать, пока не поняла, что прибывала на грани истерики и

должна была взять себя в руки.

Я начала осторожно шевелить руками, чтобы понять, насколько далеко смогу

развести ладони и сколько пространства у меня имелось внутри ящика.

Чертовски мало, но я оказалась в состоянии достать из кармана свой телефон, кое-как

разблокировать его и остановить запись диктофона. Не было смысла разряжать

аккумулятор. К счастью, он был полностью заряжен, когда все пошло не так, как надо.

Я снова выключила экран, поморщилась от боли, когда лента врезалась в руки, и на

минутку попыталась думать рационально.

Телефон находился в колыбели моих рук, как будто был сделан из тончайшего стекла.

Если бы я его уронила, то другого шанса у меня бы уже не было. Ни при каком раскладе, я

не смогла бы изогнуться, чтобы найти его в соломе.

Что же, это и было моим первоначальным вариантом. Я могла бы спрятать его в

соломе и надеяться, что Зверю удалось позвонить в полицию и убедить их отследить

чертов грузовик по GPS.

Зверь.

Я даже не знала, жив ли он.

Я была одна.

Я никому не могла доверять. Ни при каком раскладе я не могла позвонить, с лентой,

приклеенной к моему рту, или написать кому-то сообщение, кто смог бы помочь мне

справиться с отцом.

Подождите-ка.

Возможно...

Возможно, был один человек.

Она была моей последней надеждой.

Я включила телефон и сумела запустить приложение с набором текстовых

сообщений. Потребовалось три попытки, чтобы нажать на изображение Кэнди, но, в конце

концов, я это сделала.

Глава 16

«Помоги», – напечатала я.

«Джонни в кабине. Зверь ранен».

Я отправляла сообщения, в которых было всего по нескольку слов. Всегда был риск,