Текст книги "Вечный всадник (ЛП)"

Автор книги: Ларисса Йон (Айон)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)

– Зло выигрывает, – насмешливо пропела она.

Десятибалльный шторм по имени Ривер переключился с Ареса на Хавистер. Та зарычала, и они схлестнулись с оглушительным треском. Сверкнула вспышка. Оба исчезли.

Этого не может быть. Не может быть. Не может, черт побери, быть! Арес стер с виска струйку крови и выругался на десятке языков, но это не изменило того, что его так чувствительно отымели в зад. Хотя он догадывался, что это может быть результатом того, что туда засунули целую колонну.

Арес стряхнул с волос каменную крошку и развернулся к Лимос:

– Разыщи Кинана. Нам необходим этот чертов кинжал. Сейчас он – единственная надежда Кары. И я хочу, чтобы Хэррогейт на этом острове был закрыт. Мор больше не проведет сквозь него ни одного демона.

Лимос присвистнула:

– Нелегкая задачка.

– Да мне всё равно, – огрызнулся он. – Я заплачу любую цену, какую придется…

– Господин! Арес! – К ним бежал Вулгрим, указывая на дом. – Цербер…

Арес не стал ждать, пока он закончит. Призвав доспехи, он рванулся через сад, ворвался в дом и нашел Кару во внутреннем дворике у спальни. Одной рукой она поглаживала Хаоса по загривку, второй чесала его под подбородком, и произойти это могло лишь в том случае, если Кара пригласила цербера войти, пропустив его через защиту. За спиной у Ареса возникла Лимос, на ходу призывая доспехи и оружие.

Цербер повернул огромную голову, и Арес мог бы поклясться, что зверюга ухмыляется. Арес видел это ясно, точно надпись на рекламном щите. Я нравлюсь твоей женщине.

– Арес, – быстро сказала Кара, – прежде чем что-то говорить…

– Отойди от него.

Она не обратила внимания.

– Послушай меня. Всего минутку.

Арес был совсем не в настроении ее слушать.

– Я хочу смерти этого монстра.

Хаос зарычал. Капли слюны стекали у него из пасти, падали и разбрызгивались о плиты пола.

– Вам надо объявить перемирие, – выпалила Кара. Лимос сдавленно хмыкнула.

– Ты что, серьезно? – отрывисто спросил Арес. – Никогда. А теперь прочь от него, пока он тебя не покалечил.

Невероятно, но Кара обхватила цербера за шею, и сквозь красноватый туман ненависти Арес увидел, что она едва стоит на ногах, и ей нужна опора.

– Покалечив меня, он покалечит и собственного сына. Ему нужна моя помощь, чтобы найти Хэла, Арес, а он нужен нам.

– Он не нужен нам. Мне он не будет нужен никогда. – Арес шагнул вперед. Цербер сделал то же самое, поставив огромную лапу перед Карой и удерживая девушку на месте. Не знай Арес наверняка, подумал бы, что Хаос пытается её защитить.

Что за чушь.

– Я рассказал тебе, что он со мной сделал, Кара. Я не могу этого забыть. Я не забуду этого.

В глазах Кары мелькнула боль.

– Арес, если ты его убьешь, тебе придется сражаться с Хэлом до конца его жизни.

Холодная суровая реальность охладила его гнев, и он смог им управлять. Сражение с Хэлом, скорее всего, не будет такой уж проблемой. Если Арес не сможет пронзить сердце Мора клинком Избавления, Хэл скоро будет мертв. А если ему каким-то чудом удастся уничтожить своего брата, разве сможет Кара жить с Хэлом и Аресом, если они будут стремиться уничтожить друг друга?

И, черт подери… Как ему избавиться от ненависти, которой уже четыре с половиной тысячи лет?

Но неужели он не может дать это Каре – после всего того, во что он ее втянул, после того, на что она пошла ради него?

Ничего труднее Аресу никогда еще не приходилось делать, но он опустил меч, не отводя взгляда с этого адского сукина сына.

Закрыв глаза, Кара облегченно вздохнула.

– Он говорит, что пока Хэл жив, он будет чтить перемирие.

Чтить. Вот уж не ожидал от цербера.

– Я хочу спросить только об одном, – глухо сказал Арес. – Я хочу знать, почему он убил моего брата и моих сыновей именно так.

В действиях Хаоса сквозила неподдельная ненависть, выходившая далеко за рамки обычного убийства.

Кара провела руками по обеим сторонам морды чудовища. Через минуту, может быть, две, а может, и все десять – трудно было сказать – Кара опустила голову.

– Между вами обоими столько боли. – Она подняла глаза. – Я читаю его мысли. Ты помнишь битву в каких-то горах? Там какое-то осадное орудие, уродливое, с вырезанной головой вепря, и… – она вздрогнула, – повсюду прибиты человеческие черепа.

– Да. Помню. – После того, как убили его жену, Арес, его сыновья, брат и его войска гнались за ордами демонов до самого нагорья Ахаггар[107]107
  Ахаггар – нагорье в Сахаре, на юге Алжира. Высшая точка – гора Тахат, 2918 м. Это также высшая точка Алжира.


[Закрыть], и, как только демоны оказались зажаты там в угол, началась резня.

– Хаос не участвовал в этой войне между людьми и демонами. Он и его самка вывели из Шеула своих щенков, чтобы научить их охотиться за крысами, и оказались среди этого кровопролития. Он был молод, и это был его первый помёт. Ты убил их.

Арес сглотнул. За свою жизнь он убил стольких, что кровь жертв, собранная воедино, образовала бы глубокое море. Однако первых убитых им церберов он помнил. После смерти жены он был так полон ненависти, что убил эту самку и ее детенышей с наслаждением. В его глазах они были не более чем злобными тварями, пожиравшими тела его павших солдат.

Земля покачнулась у него под ногами. Они охотились всего лишь на крыс, а не на его воинов. Они не сражались с людьми.

Лишь несколько дней спустя он вернулся в свою палатку и обнаружил там огромного цербера, стоящего над останками его сыновей и брата.

О боже. Это не Хаос начал вражду между ними. Это был сам Арес. Он так долго считал, что Эккад и его сыновья погибли лишь из-за того, что он любил их, что они стали мишенью демонов, охотившихся за Аресом. Но нет – они погибли из-за того, что Арес уничтожил чужую семью.

– Всё это время я жаждал отомстить ему, а он – мне. – Арес провел рукой по лицу. Он всё еще ненавидел это проклятое создание, но теперь он его понимал. – Я буду чтить перемирие.

Хаос посмотрел ему в глаза, и в них было понимание. Разумеется, желания обняться у них не возникло, но теперь они могли разойтись на безопасное расстоянии, не нападая друг на друга.

Цербер исчез, и Кара, лишившись опоры, упала на пол.

– Кара! – Арес упал на колени рядом с ней и поднял ее на руки. Она была без сознания.

Лимос опустилась на колени рядом с ним.

– Она…

– Нет, – хрипло выдавил Арес. – Но сердце еле бьется.

Он поднялся, прижимая девушку к груди, и распахнул врата.

– Я отнесу ее в Центральную больницу.

***

Жужжание тату-машинки было самым сексуальным звуком, какой доводилось слышать Танатосу. Ну, не считая звуков настоящего секса, которых он избегал, точно эпидемий Мора. Ему нравилась вибрация и пощипывания, проникавшие глубоко в его мышцы, пока иголка двигалась по пояснице, и он заставлял себя не двигаться, чтобы не беспокоить свой болезненно пульсирующий член. Хотя этот негодяй заслуживал боли.

– Почти готово. – Орелия, бледный безглазый демон-Силас, протерла его раздраженную кожу тканью и вернулась к работе.

Она не пользовалась никакими шаблонами и готовыми рисунками. Никогда не пользовалась. Она считывала изображения из разума своих заказчиков и превращала мысль в рисунок. В случае с Таном она считывала из его головы сцены смерти и переносила их на его кожу, где они уже не действовали на него с такой силой. Он помнил все смерти и разрушения, происходившие у него на глазах и с его участием, но стоило им перенестись на холст его тела, как они переставали его преследовать.

К тому же он наслаждался этим процессом. Татуировки и пирсинг – одно из немногих удовольствий, которое он себе позволял.

– На тебе кончается место, – предупредила Орелия, как будто он этого не знал. К счастью, ее уникальный дар позволял не только претворять мысли в жизнь. Она умела наслаивать образы и каким-то образом не позволяла им уничтожать друг друга. Сцены сливались в гармонии, где каждая была по отдельности, и всё же они дополняли друг друга.

– Просто заканчивай.

Ее длинные костлявые пальцы порхали над рисунком, изображавшим его недавний визит на вымирающие земли Словении, подвергнувшиеся эпидемии Мора.

– На этот раз всё совсем плохо. Твой брат был занят.

– Что ты слышала? – Сегодня Тан пришел как раз для того, чтобы расспросить Орелию. Он мог и не делать татуировку, но ему нужна была информация, а эта женщина, легко проникавшая в разум своих клиентов, держала палец на пульсе подземного мира.

– Ты же знаешь, я не могу обсуждать вещи, которых мне лучше не знать.

Стандартный ответ, стандартная чушь собачья, и у Тана нет на это времени.

– Мой брат собирает армию. Я хочу знать, где.

– Откуда мне знать?

Тан запустил руку за спину и схватил ее за тонкое запястье, оторвав тату-машинку от своей кожи. Одним быстрым движением он перевернулся на столе и притянул Орелию к себе. Как у большинства демонов-Силас, ее кожа была такой белой, что под ней видны были вены, рот – узкая щель, обнажавшая черные острые зубы, а нос – маленькая выпуклость с двумя отверстиями по бокам. В отличие от большинства Силас, у Орелии на лице были вытатуированы глаза.

Тан позволил своим клыкам выскользнуть на волю – поскольку Орелия могла считывать образы из его разума, она была одной из немногих, знавших, что он такое, и немногих, кого он не убил из-за этого. Даже его братья и сестра не знали. Это был секрет, который он тщательно хранил.

– Мне не нужно говорить тебе, на что я способен, – сказал он. – Ты изображаешь это на моем теле уже много веков.

– Если я расскажу тебе о том, что знаю, моя жизнь окажется в огромной опасности.

– Могу тебя заверить, я опаснее большинства твоих посетителей.

Мышцы ее горла сокращались, она сглотнула несколько раз.

– Но я не хочу останавливать Апокалипсис. Я хочу выбраться из Шеула. Сцены, которые я смогу нарисовать на людях… – на ее вытянутом лице расплылась гнусная улыбочка. Как-то она обмолвилась, что ее дар, применённый к людям, становится пророческим. Для людей у неё были особые, причиняющие особую боль инструменты, и, стоило ей изобразить на коже человека сцену с его участием, как она становилась былью. А фантазия у Орелии была очень богатой. И жестокой.

– Ты знаешь, каково это – умереть от моей руки? Когда боль пройдет, твоя душа станет частью меня. Ты окажешься в западне во тьме моей брони вместе с другими душами, страдая от их боли и мучений. Если случится Апокалипсис, ты будешь первой, за кем я приду, и у тебя всё равно не будет возможности поиграть с людьми. – Тан сжимал хватку, пока она не заскулила. – Так что скажи мне то, что я хочу знать.

– Ходят слухи, что мой народ собирается в округе Хорун. Но кое-кто из моих клиентов слышал рассказы о том, что в Ситбладде растут волнения.

– Что еще?

– Мор кинул клич всем демонам… тому, кто принесет ему голову члена Эгиды, обещано место рядом с ним после Апокалипсиса, а еще он тайно платит за уши церберов. Больше я ничего не знаю. Клянусь.

Тан отпустил ее и снова перевернулся.

– Хорошо. А теперь заканчивай. – Ему нужно было кое-что разведать.

Глава 23

Арес вышел из Хэррогейта в реанимационном отделении Центральной больницы Преисподней – больницы, где демоны ухаживали за обитателями подземного мира. Раньше Арес считал это бредом, но теперь был чертовски рад, что такое заведение вообще существует.

Скрипя подошвами по обсидиановому полу, он пересёк холл и подошёл к стойке администратора, где перекладывала бумаги худенькая, похожая на кошку демон-Трилла. При виде Ареса она втянула носом воздух и нахмурилась:

– Человек?

– Да. Ей нужна помощь. Я хочу видеть Эйдолона.

– Он занят…

– Приведи мне врача, иначе, если этот человек умрёт, я стану худшим из ваших ночных кошмаров.

Демон зашипела:

– Этот госпиталь защищен антинасильственными чарами, так что твои угрозы бессмысленны…

– Антинасильственные чары меня не сдержат, – зарычал Арес. – Приведи. Эйдолона.

– Угрожая моему персоналу, ты ничего не добьешься, – раздался у него из-за спины спокойный голос. Арес резко обернулся и увидел того самого доктора-демона, которого требовал привести.

– Это не угроза. Если Кара умрёт, моя Печать будет сломана. Понимаешь, о чём я?

Эйдолон встретил взгляд Ареса своим – проницательным и оценивающим. Немногие осмеливались так на него смотреть, и Всадник невольно ощутил уважение к этому парню. Госпиталь был владениями Эйдолона, и он сделает всё, что потребуется, чтобы сохранить его в безопасности. Сейчас необходимо было спасти Каре жизнь, и он это знал. Врач, походивший на человека не меньше Ареса, сделал знак медсестре. Тут же с места вскочили два каких-то оборотня и проводили Ареса в бокс.

Всадник осторожно опустил Кару на смотровой стол.

– Что случилось? – Эйдолон натянул перчатки, и племенная татуировка, покрывавшая его руки от кончиков пальцев до плеч, начала светиться. Семинусы, редкая разновидность инкубов, обладали способностями, которые каким-то образом были связаны с рунами, вытатуированными на их руках. Арес лишь надеялся, что дара Эйдолона, каков бы он ни был, хватит на то, чтобы спасти Каре жизнь.

– Она умирает. – Эйдолон кивнул, проверяя дыхательные пути и дыхание девушки. Тем временем одна из оборотней – блондинка, которую, судя по бейджу, звали Владленой – считала Каре пульс, а вторая слушала сердце.

– Кара носит мой агимортус, и он убивает её. Её смерть сломает мою Печать.

Нахмурившись, Эйдолон поднял на него глаза.

– Но ведь ты говорил, что, когда умерла Син, Печать Мора не сломалась.

– Другой вид агимортуса, – Арес крепко держал Кару за руку. – И еще тебе следует знать, что она связана с цербером.

Эйдолон, потянувшийся было за ножницами, остановился:

– Интересно. И где этот цербер?

– Не знаю.

– Значит, его могли ранить? – Эйдолон снизу доверху разрезал блузку Кары посередине, и Ареса пронзила ужасная ревность. Все застыли на месте. Должно быть, он издал какой-то дикий вопль, потому что все уставились на него, словно он только что отгрыз рога Крестовой гадюке[108]108
  Крестовая гадюка (Croix viper) – гигантские демоны-змеи с рогами. Обитают только в Шеоуле. На землю их могут взять с собой только другие демоны.


[Закрыть].

– Ой… извините. – Он опустил руки и сжал кулаки, надеясь, что это поможет не пустить их в дело. Однако это было странно; он никогда в жизни так не ревновал женщину.

– Обычно я не… просто… – Боже, а ещё он никогда в жизни не был заикающимся дураком.

– Всё нормально, – сухо ответил Эйдолон. – У нас тут частенько бывает такое – «а-ну-не-трожь-мою-жену».

– Она мне не жена. – Он, конечно, считает её своей, но это слово подразумевало постоянство. Которое ему и Каре не светит.

– Коне-ечно, – понимающе кивнул Эйдолон, но Арес очень быстро понял, что этот демон – настоящая язва. – Значит, ты всегда угрожаешь врачам поотрывать им головы и украсить ими свою каминную полку?

Он это сказал? О господи. Что ж, ему нужно привести мысли в порядок, и как можно быстрее.

– Просто делай то, что нужно.

Очень медленно Эйдолон развел в стороны полы блузки Кары, и Арес задохнулся от возмущения. Какая разница, врач этот парень или не врач. Он пялится на женщину Ареса. Его… жену. Дерьмо.

Он сосредоточился на том, чтобы поглаживать руку Кары большим пальцем и не перебить всех, кто находится в комнате. А когда Эйдолон снял с Кары брюки, стало еще хуже.

– У неё множество ссадин и кровоподтёков, – заметил Эйдолон, прощупывая живот девушки.

– Ага. – Голос Ареса прозвучал хрипло. Устало. – Она… её избили.

И, чёрт, вот чёрт, агимортус посветлел ещё больше и стал бледно-розовым, точно шрам от затянувшейся раны.

Эйдолон дотронулся пальцем до одного из синяков, и его татуировка ярко вспыхнула. Синяк уменьшился и посветлел, однако Эйдолон выругался.

– Синяк должен был полностью исчезнуть. – Он стянул перчатки. – Каких-либо серьёзных повреждений у неё как будто нет, но я вызову своего брата. Шейд сможет проверить работу ее внутренних органов.

Он накрыл Кару простыней.

– Я скоро вернусь.

Остальной персонал вышел из палаты вместе с врачом, оставив Ареса наедине с Карой. Он не отпускал её руку, не мог отпустить.

– Кара? Дорогая? Очнись.

Ресницы девушки дрогнули, но она не открыла глаза.

– Что случилось? – голос был слабым, едва различимым, и Аресу одновременно захотелось кричать от радости, что она очнулась, и вопить от отчаяния, что её голос звучит так ужасно.

– Ты упала в обморок. Мы в больнице. Кара, послушай. Прости, что я так себя повёл. Я не должен был уходить от тебя вот так. Я вёл себя как эгоист, а ты этого не заслужила.

Кара открыла глаза, и Арес понадеялся, что годы, проведённые в боях, не позволят ужасу проявиться на его лице. Её глаза ввалились и были воспалены, а прекрасный чистый цвет морской волны стал мутным и напоминающим скорее болото.

– Всё в порядке, – прошептала она. – Я видела Хэла. Он был в какой-то яме. Там была кровь, много крови. И… сражение.

– Ш-ш-ш, – Арес сжал её руку. – Мы освободим его. Тебе нужно отдохнуть. Поберечь силы.

Она хотела возразить; он это знал. Но тут вернулся Эйдолон в сопровождении демона в чёрной форме спасателя, так походившем на Эйдолона, что Арес тут же признал в нём его брата.

– Это Шейд, – представил его Эйдолон и кивнул, указав на Кару. – Можно, он осмотрит тебя?

Кара бросила взгляд на Ареса, очевидно, не зная, что ответить. Он не мог её винить. В человеческих больницах и без того было мало приятного, а эта, с её чёрными полами, серыми стенами, покрытыми неразборчиво нацарапанными кровью заклинаниями, и цепями, свисавшими с потолка, вызывала настоящую тревогу. И это не считая персонала, состоявшего из демонов, вампиров и оборотней.

– Всё нормально, Кара. Они хорошие парни.

По её успокоенному лицу он понял, что она полностью ему доверяет, и это понимание словно ударило его под дых.

– Тогда ладно. – Она робко улыбнулась Шейду. – Можно.

Шейд убрал назад свои тёмные волосы до плеч и мягко взял её запястье. Знаки на его правом предплечье засветились, и он сосредоточенно нахмурил брови. В течение нескольких секунд краски начали возвращаться на лицо Кары. Щёки порозовели, губы налились, даже глаза вновь стали такими же, как были. Когда Шейд отпустил её руку, она выглядела почти такой же здоровой, как тогда, когда Арес впервые её увидел.

– Как ты это сделал? – Голос Кары был полон удивления. Она изумленно рассматривала свои руки.

– Я умею улучшать работу тела. – Шейд встретил взгляд Ареса. – Если бы ты не принес её сюда, она умерла бы в течение часа.

Арес сглотнул. С большим трудом.

– А теперь?

– Пожалуй, нам лучше поговорить за дверью.

– Нет. – Кара переводила взгляд с одного на другого. – Речь о моей жизни, я имею право знать, что происходит.

Шейд пожал плечами.

– Тогда я скажу тебе: твои органы не работают так, как надо. Как если бы ты получила их от стапятидесятилетнего старика. Мне удалось заставить их вновь функционировать нормально, но силы как будто медленно покидают тебя. Я восполнил недостающее, но пробка треснула, и течь осталась.

– Сколько еще времени? – спросила она, и слава богу, потому что Аресу не хватило бы на это духу.

– Шесть часов. Плюс-минус час. – Шейд сунул руки в карманы. – Может быть, ещё час, если я повторю то, что только что сделал, но после этого…

После этого Кара умрёт, а Арес станет худшим кошмаром в мире.

– Мы не сдадимся, – возразил Эйдолон. – У нас лучший персонал и лучшие исследователи. Мы найдём выход. Нажми на кнопку вызова, если мы тебе понадобимся. – Они с Шейдом вышли, едва не столкнувшись в дверях с Лимос и Танатосом.

Лимос подождала, пока два демона не скроются и точно не смогут их слышать.

– У меня сообщение от Кинана. Подробностей никаких, но он уже на пути сюда. А Тан может отвести нас туда, где Мор собирает свои войска. Если мы найдём его, то, может быть, найдём и цербера.

Кара попыталась сесть.

– Мы должны ему помочь.

– Хорошая новость, – сказал Арес, точно хоть что-то из всего этого могло быть хорошим, – заключается в том, что силы, которые дал тебе Шейд, передадутся и Хэлу тоже. Ты дала ему немного времени.

Около стойки администратора сверкнул Хэррогейт, и из него вышел Кинан. В одной руке у него была розовая в оборках сумка с принтом, изображавшим плюшевых медвежат, а в другой – кожаный свёрток. Он подошёл к Аресу и сунул свёрток ему в руку.

– Кинжал.

Арес испустил вздох облегчения, но позволить себе обрадоваться не мог. Им еще нужно было найти Мора, и на это оставалось всего шесть часов.

– Спасибо!

Кинан прочистил горло:

– Как Кара?

Умирает.

– Мы заботимся о ней. – Ни на что, кроме этой общей фразы, Арес оказался не способен.

Когда Кинан опустил свою ношу, раздавшийся плач младенца прозвучал совсем неуместно. Новая жизнь встретилась с надвигающейся смертью.

– Мы перехватили тревожные разговоры в подземном мире. Демоны, ищущие Кару, говорят о невесте дьявола. Она что, часть какого-то пророчества, о котором мы не знаем?

Кара схватила Ареса за руку.

– Это правда? Ты о чём-то мне не сказал?

Арес не сказал ей очень многого, но это туда не входило.

– Ты не невеста дьявола.

– Откуда ты знаешь? – поинтересовался Кинан.

– Невеста дьявола – это я. – Лимос поправила оранжевый цветок в волосах. – Ну, то есть, не сейчас, а вообще. Мы пока не закупились всякими смокингами и платьями и отложили на потом церковь и всё прочее.

Из сумки Кинана вновь раздался плач. Это был звук семьи, и во рту у Ареса стало сухо, как в пустыне.

– Как?

– Не твоя забота, – беспечно отмахнулась она. Беспечность была обманчива – чем беззаботнее становилась Ли, тем большую опасность она представляла. – Я делаю всё, что могу, чтобы это предотвратить, а большего тебе знать не нужно.

Кинан наклонил голову.

– Согласен. – Он бросил взгляд на Кару, потом снова на Ареса и понизил голос. – Мне нужно поговорить с тобой наедине.

Настойчивость в глазах человека заставила Ареса послушаться. Они вышли из палаты, Тан и Ли – за ними. Вокруг сновали врачи и медсестры, пытаясь управиться с наплывом жертв какой-то аварии, которых ввозили в помещение больницы через раздвижные двери. А в каком-то десятке метров, не сводя с Ареса мрачного взгляда, стояла Хавистер. Её черты были основательно попорчены синяками и ожогами – видно, бой с Ривером вышел жестоким. Она оставалась сосредоточенной, но не произносила ни слова, очевидно, удовольствовавшись ролью Наблюдателя. Поскольку Ривер не мог войти в больницу демонов, всем, что она узнает здесь, ей придется поделиться с ним, прежде чем она сможет извлечь из этого пользу.

– Давай побыстрее, – велел Арес.

– Помимо кинжала, есть ещё свиток, – Кинан вынул свёрнутый в трубку пергамент. Ли тут же схватила его. – Кинжал был украден у храмовников…

– Кем? – перебил Тан. Ли возилась со свитком.

– Непонятно. Но, когда Эгида нашла его, кинжал был усовершенствован. Им по-прежнему можно убить Всадника, а ещё – уничтожить твой агимортус.

От ужаса у Ареса заколотилось сердце.

– Что значит уничтожить?

– Это значит, что если ты вонзишь кинжал в сердце носителя, то уничтожишь его, – ответил Кинан. – Ты убьёшь хозяина метки, но твоя Печать не будет сломана.

Арес утратил способность дышать. Теперь у него был способ спасти мир, хотя бы и временно, но неприемлемый. Совершенно.

– Будьте у себя в Эгиде начеку, – предупредил Тан. – Мор назначил награду за мёртвых Хранителей. Берегите головы.

– Какой же ваш брат засранец. – Кинан перевёл взгляд на Ареса. – Я буду на связи. Не подведи нас.

Кинан отошёл, оставив Ареса сражаться с приступом тошноты. Тот взглянул было на Хавистер, но той уже не было.

В оцепенении Арес вернулся в палату. Его рука с кинжалом дрожала, и он ненавидел себя за это. Проклятье, эта штука тяжелее, чем ему помнилось. Кинан мог с тем же успехом передать ему наковальню. Лимос и Танатос приблизились, пристально глядя на кинжал, точно на ядовитую змею.

– Мы не станем использовать его против Ресефа, – произнес Тан. Рука Ареса дрогнула так, что он чуть не выронил оружие. Арес накинулся на брата:

– Черт тебя побери, Танатос! Это мне решать. Он мучил мою женщину, и я поступлю так, как должен.

Вот и конец всей этой чуши про она-мне-не-жена, о которой говорил ему Эйдолон. Он боролся со своими чувствами, однако всякий хороший полководец знает, когда пора сложить оружие и сдаться. Пора пришла.

Тан помрачнел. Его голос звучал так глухо, как Арес ещё никогда не слышал:

– Убийство женщины входит в твои планы?

– Лимос, – позвал Арес. В его голосе ощущался холод зимы, среди которой жил Танатос. – Уведи его отсюда, пока… просто уведи его отсюда.

Ли вывела их брата из палаты, но Тан успел послать Аресу извиняющийся взгляд. Несмотря на гнев, Арес понял, что зря считал брата мерзавцем. Ресеф был их братом пять тысяч лет. Женщину они знают несколько дней. Цифры подсказывали ему по возможности спасать семью.

Будь Арес на месте Танатоса, он бы, наверное, чувствовал то же самое. И, хотя своим разумом стратега Арес пытался найти способ спасти Кару, даже он понимал, что попытка убить Мора рискованна. С Карой же… риска никакого.

Для всех, кроме Ареса.

– Арес…

Он глубоко вздохнул, взял себя в руки и повернулся к Каре. Её прекрасные глаза были полны решимости и понимания. Слишком много понимания.

– Что Танатос имел в виду, когда говорил об «убийстве женщины»?

Аресу ещё никогда так не хотелось избить своего брата. Руку ему резанула боль; он стиснул кинжал так, что лезвие прорезало кожу перчатки и впилось ему в руку.

– Арес. Скажи мне.

Повисло напряжённое молчание.

– У нас есть выход, – начал он, взяв её за руку. – Есть способ сделать так, чтобы мою Печать нельзя было сломать, пока не будет сломана одна из других. Если я убью тебя этим кинжалом, моя Печать останется нетронутой, и Мор не сможет заполучить меня в союзники.

– До тех пор, пока не будет сломана другая Печать. – Кара не колебалась ни минуты. – Убей меня.

Арес сделал шаг назад.

– Нет, – отчаянно прошептал он. – Не могу.

– Ты должен. – По щеке у девушки поползла слеза. – Ты знаешь, что должен. Арес, я умираю. Это уже происходит. У тебя есть шанс остановить Апокалипсис или хотя бы задержать его, пока не найдёшь способ остановить своего брата.

– Кара…

– Только не здесь. Отнеси меня домой. И займись со мной любовью в последний раз.

– Хорошо, – хрипло произнес он. – Хорошо.

***

Мор был не на шутку разъярён. Забавно, до чего же редко он сердился, будучи Ресефом. О, когда он наконец терял над собой контроль, оказаться рядом не захотелось бы никому, но такое случалось нечасто. Ресеф был таким… вставьте здесь нечто вроде «слабаком», потому что Мор был слишком разъярён, чтобы придумывать что-то мудрёное или хотя бы дурацкое.

Он взглянул на тела, лежавшие у ног. Трое его слуг, позволившие Аресу и человеческой шлюхе сбежать. Один из них осмелился обвинить Мора… у него недоставало нескольких органов – в отличие от остальных, отделавшихся лишь сломанной шеей.

– Великие вожди не вселяют страх в тех, кого ведут за собой. – Хавистер подтолкнула ногой одно из тел и многозначительно взглянула на Мора. – Арес всегда уважал своих воинов. И их верность.

В ответ на её колкость к голове у Мора прилила кровь. Будь проклята Хавистер. Будь проклят Арес. Как же ему хочется, чтобы они оба страдали. Однако пока что придётся потерпеть. Он небрежно оттолкнулся от столба, о который опирался спиной, и стал смотреть на кровавую бойню в яме внизу. Щенок цербера вгрызался в найва, тварь величиной с цербера, походившую на освежёванного опоссума[109]109
  Опоссум – животное семейства млекопитающих, класса сумчатых. С виду опоссум очень напоминает крысу. Особое сходство с ней придаёт ему узкая и усатая мордочка и длинный голый хвост, который заменяет этому животному пятую лапу.


[Закрыть]. Когти найва царапнули бок цербера, оставив глубокую рану. Это был последний, отчаянный удар. Найв судорожно вздохнул и истёк кровью. Горло у него было разорвано.

– Не давай церберу времени исцеляться. Брось туда кого-нибудь ещё. Кого-нибудь побольше.

Стоявший неподалеку Дэвид, его тайный шпион в Эгиде и мальчик на побегушках, кивнул, и его тусклые глаза блеснули:

– Да, милорд.

Мор покатал между ладоней флакон со слюной, которую они взяли у цербера.

– Ты подготовил подающее устройство для яда?

Дэвид выудил из кармана маленький металлический шарик.

– Колдун уверял меня, что, как только мы наполним его слюной цербера, он станет действенным оружием против вашего брата.

Это была первая хорошая новость за несколько недель.

– Новости из Эгиды есть?

– Найден клинок Избавления.

Резко втянув воздух, Мор развернулся.

– Уверен?

– Я подслушал, как об этом говорил мой отец.

– Это правда, – подала голос Хавистер. – И Эгида модифицировала его. Если Арес убьёт им Кару, никакой надежды сломать его Печать не останется.

По виску Мора потекла струйка пота.

– И давно тебе известно об этой модификации?

– Несколько сотен лет. Но об этом было запрещено говорить тебе до тех пор, пока кинжал не найдут.

Ну, разумеется. Чёртовы правила Наблюдателей. А теперь, если Арес убьёт Кару этим проклятым клинком, пройдут месяцы, а может быть, и годы, прежде чем он сможет сломать Печати Лимос или Тана – ведь Печать Лимос он ещё не нашёл, а Тан, похоже, твёрдо намерен сохранить свою.

Мору необходим был этот кинжал.

Продолжая катать флакон в ладони, он тщательно обдумывал возможные варианты, и в голове у него начал складываться план.

– Дэвид, когда я тебя нашёл, ты представлял собой жалкое зрелище. Надеялся, что Эгида простит, а отец полюбит тебя снова. Ты знаешь, что этого не будет никогда. Знаешь, что твоё место – здесь, рядом со мной, и что со мной ты обретёшь награду, о которой и мечтать не смел.

– Да, милорд.

Мор не смог бы сказать, какая часть согласия в этом ответе дана Дэвидом добровольно, а какая – из-за того, что Мор позаимствовал его душу и оставил от человека лишь восполняемый сосуд.

Таким путём он привлёк на свою сторону многих людей, и для обеих сторон это был очень выгодный обмен. Мор забирал их души, дававшие ему могущество, а туда, где раньше были души, забиралось зло, дававшее людям гораздо большие силу и выносливость, чем были у них раньше. Ещё люди могли пользоваться Хэррогейтами, то есть отправиться куда угодно и когда угодно.

Да, очень удобно.

– Тогда, Дэвид, у меня есть для тебя поручение. – Мор обхватил человека за плечи и повёл его к Хэррогейту, оставив Хавистер наблюдать за боем цербера. – Не исключено, что не обойдётся без боли, но в конце тебя будет ждать великая награда.

Разумеется, при условии, что Дэвид не погибнет. Мор очень надеялся, что этого не случится. Пока ему больше не удалось обернуть на свою сторону никого из членов Эгиды, а Дэвид был весьма полезен.

– Просто скажите, что надо делать.

Мор улыбнулся.

– Давай составим план.

***

Арес не позволил ступням Кары коснуться пола. Он нёс её всю дорогу от палаты в той жуткой демонической больнице до спальни в его доме. Лимос и Танатос хотели было последовать за ним, но Арес что-то грубо рявкнул на языке, которого Кара не знала, и его брат с сестрой удалились. И, несмотря на напряжение, возникшее во время спора насчёт Мора, Кара видела боль и грусть в глазах брата и сестры Ареса, когда тот нёс её к Хэррогейту.

Там была и любовь, и Кара знала, что Лимос и Танатос скоро будут у дома. Может быть, внутрь они и не войдут, но будут ждать Ареса снаружи.