Текст книги "Бессмертный всадник (ЛП)"
Автор книги: Ларисса Йон (Айон)
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц)
Кинан подошел к ней сзади, и его приглушенное "Иисусе " эхом пронеслось сквозь кратер. Он присел рядом и приложил два пальца к его шее, наклоняясь щекой к его рту:
– Он дышит. Пульс неровный. Мы должны отправить его в...
Кинан вскочил на ноги, готовясь встретить наплыв демонов, которые появились из входа в Адские Врата. Он вытащил свой кинжал и повернулся к ней:
– Забирай Эрика и уходи!
Лимос не стала возражать.
Она открыла портал, подняла Эрика на руки, удивившись его весу. Он исхудал, но его мышцы остались при нем, и он весил больше, чем она ожидала.
Стрела просвистела мимо ее головы, когда она вышла из портала. Она вонзилась в стебель пальмы у ее виллы на Гавайях, чуть не пронзив садовника.
Прижимая Эрика к себе, она ступила на песок. Ее шеф-повар, домоправитель и один из трех охранников, все волки-перевертыши из соседней стаи, прибежали, как только ее увидели.
– Мне нужна помощь, чтобы перенести его в мою комнату. – Она кивнула повару. – Отправляйся в Центральную Больницу Преисподней и приведи доктора по имени Призрак. Быстро.
Остальные помогли поместить Эрика на большом розовом покрывале.
Они принесли теплую воду, мочалки, и пока она ждала Призрака, обтирала тело Эрика нежными легкими движениями. То, что не было разрезанным или стертым до мяса, воспалилось, на пучках пальцев проступали кости, а шея была изодранной парой большущих клыков.
На нем не было ни дюйма без увечий и следов пыток.
– О, Эрик, – пробормотала она, – если бы ты только не поцеловал меня. Если бы ты не заставил меня, тебя желать.
Уголок его опухшего рта приподнялся в намеке на улыбку, и она резко выпрямилась от удивления:
– Ты меня слышишь?
Потрескавшиеся губы сложились в улыбку пошире, до того, как опять сжались в тонкую линию от боли.
Поддавшись порыву, она наклонилась и очень легко коснулась его губ своими, надеясь на ответ.
Ничего. Но, чего же она ждала? Что он внезапно проснется обновленный и полон сил?
Что ее поцелуй вырвет его из царства кошмара? Она всегда любила сказки, со счастливым концом, где принцесса обязательно встречала своего принца, но это не была детская выдумка, где ему внезапно станет лучше от одного ее прикосновения.
Это был кошмар, и в том, что он пострадал, в первую очередь, была виновата она.
Вздыхая, Лимос вытерла кровь из раны на подбородке. Его недавно побрили, но она не стала долго об этом размышлять, поскольку пленных часто брили, оставляя их кожу открытой и чувствительной для пыток.
Господи, через что же он прошел.
– Мне... – Она оборвала себя на полуслове, не в силах сказать такую простую вещь. Мне жаль. Когда она росла, ей запрещали когда-либо говорить эти слова.
И даже проявлять сочувствие, чтобы не происходило. Участие – это слабость. Однажды, когда она извинилась перед посланником, принесшего весть от ее жениха, мать преподала Лимос урок, вырвав у парня глаза перед тем, как отдала его своим рабам для развращения.
Нет... такими словами не разбрасывались, и она произнесла их лишь однажды. В прошлом месяце, когда убили прислужника Ареса, Торрэнта, горе брата пересилило ее воспитание. И боль Эрика делала с ней то же самое сейчас.
Призрак, одетый в униформу клиники, прервал ее темные мысли. С ним был Тень. Он сногсшибательно выглядел в черном костюме парамедика, и кого-кого, а его она никак не ожидала здесь увидеть.
Братья были так похожи, что если бы не короткая стрижка Призрака и длинные волосы Тени, их бы принимали за близнецов. Кинан шел за ними, весь покрытый демонской кровью.
– Тебе следовало принести Эрика в ЦБП, – сказал Призрак подходя к кровати.
У нее возникло желание придумать какую-то нелепую эффектную причину, потому что сейчас, откровенно говоря, она нуждалась в дозе эйфории, но сцепив зубы и пересилив себя, Лимос сказала чистую правду:
– Я не хотела, чтобы кто-то знал, что его нашли.
Призрак достал ножницы из красной медицинской сумки, положенной Тенью в ногах у Эрика:
– А кто-то, это кто?
– Демоны, от которых он сбежал. – Она посмотрела на Кинана:
– Я надеюсь, ты убил всех, напавших на нас?
– Ну да. Как только вы ушли, они старались влезть обратно в Адские Врата, но обезглавленные демоны далеко не убегают.
Тень помог Призраку срезать порванные штаны Эрика, и Лимос задрожала от злости при виде отёков, синяков и сломанных костей, торчащих сквозь кожу. Она уничтожит ублюдков, сделавших с ним такое.
– Ты не думаешь, что кто-то может догадаться, что Эрик с тобой? – Спросил Тень.
– Никто не знает, где я живу. Ваша больница... достаточно известна. И я не доверяю персоналу, что у вас работает.
Призрак послал ей мрачный взгляд, притрагиваясь ладонью ко лбу Эрика. Его родовой знак засиял, когда он начал вливать свою силу в человека.
– Он в плохом состоянии. Очень плохом. – Призрак нахмурился. – Но у него много уже исцеленных повреждений. Твою мать, его барабанные перепонки прокололи, каждую кость ломали по несколько раз, череп – сплошное месиво. Органы покрыты зажившими шрамами.
– Значит, кто-то его уже исцелял? – Лимос намеревалась подвергнуть похитителей Эрика всему, что пережил он сам. Без исцеляющей части. – Что, или кто, мог это сделать?
Тень вытянул принадлежности для капельницы:
– Они могли использовать заклинания. Есть другие виды демонов, имеющие схожие с нашими способности, но не такие сильные.
Хмурый вид Призрака стал мрачным, а за тем он зарычал:
– Я не могу исправить ничего из старых повреждений, а это значит, что лечил его Семинус. И с последствиями Эрику придется справляться до конца жизни. Я могу исправить многое, но только не работу другого Сема.
– Что ты имеешь ввиду? – Кинан придвинулся поближе.
Призрак ощупывал брюшную полость Эрика:
– Это как когда кто-то вправляет сломанную ногу, не зная, что он делает. Кость срастется, но неправильно, оставляя конечность или согнутой, или скрученной. Врач Эрика применял такое лечение практически ко всему. Тот, кто это делал, был хорош в поддержании жизни Эрика, но у него не было практики.
– И ты ничего не можешь сделать? – спросила она, когда Тень прикрепил пакет с какой-то прозрачной жидкостью к стойке кровати и воткнул иглу в руку Эрика.
Призрак покачал головой:
– То, что однажды исцелено демоном Семинусом... нельзя переделать.
Лимос чертыхнулась:
– А что с теперешними повреждениями? То дерьмо, с которым он имеет дело сейчас?
– Это я могу вылечить. – Призрак кивнул Тени. – Нужна твоя помощь, братишка. У него переломы позвоночника, разрыв спинного мозга, ожоги третьей степени, двусторонние переломы большой и малой берцовых костей, усложненные смещением, и множественные рваные раны. Если справишься с его болью, я начну процесс исцеления.
– Подожди, – в какой-то момент, она достала армейские бирки Эрика из кармана и сейчас сжимала их так сильно, как будто его жизнь зависела от этого, – его позвоночник сломан? То есть, он парализован?
– Сейчас – да. Но мы это исправим.
Слова врача звучали очень убедительно, и она всей душой надеялась, что он сделает то, что обещает. Тень сжал запястье Эрика, и его татуировки начали светиться так же, как у брата. Она ходила взад-вперед, беспокойно теребя бирки в руке, протирая дыры в деревянном полу. Она старалась не смотреть, но каждый раз, когда Эрик стонал, она вздрагивала, переводила взгляд на него, и ей становилось плохо от вида его бледной, пожелтевшей как воск кожи и перекошенного от боли лица.
Дважды она останавливала себя на полпути к нему, как будто она могла помочь, даже если единственное, что она могла сделать, это держать его за руку. Успокоит ли его ее прикосновение, или же только больше навредит?
И какая ей вообще разница? Конечно, весы на ее лопатке были опять сбалансированы, но все равно, это был первый раз, когда она переживала, как к ней отнесется кто-то, кроме ее братьев.
Сбитая с толку направлением своих мыслей, она сосредоточила внимание на вещах, не имеющих особого смысла, как, например, обдумывание цветовой гаммы для покраски ногтей.
Наконец, Призрак отошел от больного и вытер бровь, покрытую испариной, обратной стороной ладони.
– Ему нужен отдых, и когда он очнется, проследи, чтоб он в достаточном количестве получал еду и питье. – Призрак накрыл Эрика простыней до самой груди. – Позвони мне, если что-то пойдет не так.
Тень вытащил иглу из вены Эрика и засунул пустой пакет от капельницы и другие инструменты обратно в сумку:
– Я скажу Руне, что он здесь. Она захочет его навестить.
– Конечно. Я дам знать, когда он очнется.
– Лимос, – Кинан вложил монету ей в ладонь, – я забрал это у одного из демонов, которых убил. Кто такой Сартаэль?
Сартаэль? Ну что же, сюрприз, сюрприз. Она поднесла тонкий кусочек металла к свету и внимательно осмотрела изображенный крылатый череп – метку Сартаэля:
– Он Падший Ангел, который отвечает за потерянные и спрятанные вещи. Также, бытует мнение, что он наш отец.
Кинан приподнял в удивлении бровь:
– Я думал, что ваш отец – это ангел по имени Энриет.
– Да, но он перестал им быть, как только Лилит забеременела. Когда ангелы падут, то они получают новое имя, и многие утверждают, что падение Энриета – это наказание за зачатие с демоном. Согласно некоторым слухам, он стал Сартаэлем... которого не видели со времен, когда Лилит родила.
– Так почему же демон имел монету с его меткой?
– Скорее всего, – задумалась она, – он вернулся. Он мог связать ее заклинанием поиска, чтобы она привела хозяина к Эрику.
– Для Эрика все еще существует опасность быть найденным?
– Теперь, когда он выбрался из Шеула, он в недосягаемости Сартаэля. За пределами Шеула, его силы ограничены до поиска демонов и демонских артефактов. – Она перевернула монетку в ладони. – Эрик будет в безопасности со мной.
Кинан внимательно посмотрел на нее:
– Арес пытался убить Эрика до того, как его утащили в Шеул. Как я могу быть уверен, что с ним здесь все будет в порядке?
Лимос старалась не обидеться, но все равно не сдержалась:
– Разве звала бы я Призрака, если бы хотела видеть его мертвым?
– А как насчет твоих братьев?
– Им не нужна его смерть. – Эта ложь легко слетела с языка, возможно потому, что она желала, что бы это было правдой. – Я клянусь, Кинан.
Он ответил коротким кивком и вышел вслед за Призраком и Тенью. Как только дверь закрылась, Эрик громко простонал. Этот звук был как удар меча в живот. Она никогда не умела особо утешать. С выражением собственных мыслей у нее не было проблем, но желание заботится о других, никогда не было ее частью.
Она направилась к кровати неуверенными шагами, как будто подходила к раненому медведю, а не к мужчине в бессознательном состоянии.
– Эрик? – Ее голос напоминал жабье кваканье.
Он простонал опять, громче, стиснув челюсти, как от невыносимой боли. Может опять позвать Призрака...
Его тело напряглось и затряслось, голова начала метаться на подушке, вены вздулись у основания шеи, когда губы раскрылись в немом крике.
Мысли о помощи демонского доктора вылетели из ее головы, вытесненные внезапным желанием положить конец мукам Эрика. Она быстро вскарабкалась на постель, используя свое тело, чтобы уменьшить его неконтролируемые конвульсии. Настолько нежно, насколько была способна, девушка положила голову ему на плечо, а руку – на грудь. Она чувствовала биение его сердца ладонью и слышала его громкий стук. Лимос никогда не была настолько близка с мужчиной, и должен ли ее пульс быть таким же учащенным, как и у него?
Эти новые чувства заставили тело звенеть, и пришло странное ощущение... правильности, хотя она никогда раньше не подозревала, что что-то не так.
Еще один мучительный стон вырвался из его груди, звук невообразимых страданий. Физически его исцелили, но морально... она даже думать не хотела о том, какой вред ему нанесли. Эрик дернулся, его мышцы сократились с такой силой, что руки взлетели вверх.
– Шшшш... – Она дотрагивалась до него долгими, нежными движениями, касалась успокаивающими поглаживаниями его волос, челюсти и шеи. Он утихомирился, дыхание выровнялось, опускание и поднимание грудной клетка стало размеренным. – Вот так. Спи.
Рука Эрика взлетела, повергнув Лимос в изумление, когда его пальцы обвили её запястье.
Она наблюдала, не дыша, как он поднес ее ладонь к своим губам, и, она могла поклясться, поцеловал.
Сбитая столку его нежностью и переполненная чувствами, бурлившими в ней, Лимос полностью замерла. Никто никогда не был с ней таким... она даже не знала, каким словом это назвать, настолько чуждым для нее был поступок Эрика.
Она была уверенна в одном, что ее имя, имя Всадницы, Голод, подходило ей как нельзя лучше. Лимос всегда чего-то желала, но не могла понять чего именно, потому, что не чувствовала ничего подобного. Зато теперь знала.
Прикосновения мужчины. Мужского расположения.
Теперь она испытывала потребность, ранее ей не ведомою. И это было очень, очень плохо.
Глава 7
Тепло. Мягко. Удобно.
Эрик застонал от такой роскоши. Открыв глаза, он ожидал увидеть черные стены своей камеры, но вместо этого над ним, на жемчужно-белом потолке, совершая ленивые обороты, кружился вентилятор, сделанный из пальмовых листьев. А легкий океанский бриз и теплые солнечные лучи проникали сквозь открытые окна.
Точно сон. Он опять видел сон. Черт, ему это нравилось. На короткое время он мог обрести покой и чуточку облегчения от постоянной боли и голода.
Закрыв глаза, он перевернулся… и стукнулся о чье-то теплое тело. Теплое, женское тело. Ему не нужно было смотреть, чтобы понять, кто это. Ее тропический аромат, с запахом рома и средства для загара, заполнил его ноздри.
Эрику следовало скинуть Лимос с кровати, да так, чтобы она приземлилась на задницу. Но это был сон, а она была такой горячей, и впервые он чувствовал себя так прекрасно с момента, когда попал в клетку.
Мгновение, и она зажата под ним, его рот на ее губах, а его бедра уютно устроились между ее ног. Лимос пискнула от удивления и возмущения, но он заставил ее замолчать используя свой язык.
Ооо, и как удобно... он уже был раздет. Обычно, в таких снах, ему нужно еще было раздеться.
Или позволить Лимос раздеть его.
Ее руки легли Эрику на плечи как-то неуверенно, что показалось ему странным, поскольку в прежних снах она была агрессивной, требовательной тигрицей, которая либо брала то, что хочет, либо заставляла потрудиться, чтобы получить то, чего хочет он.
Сейчас же она была робким котенком, наверное, очередная игра.
Ее ладони нежно спустились по его спине, и да, точно игра. Лимос не была нежной. Скорее она действовала напролом, кусаясь, царапаясь, пинаясь при этом ругаясь матом и сыпля колкостями своим острым язычком.
Языком... который переплетался с его, опять же таки, неуверенно, и, блядь, но она была хороша изображая все это приторно-сладкое, невинное дерьмо.
Странно, его это завело, и он выгнулся, прижимаясь своим твердым членом к ее пылающей плоти, нежно опуская руку ей на талию.
Их стоны смешались, ее прикосновения стали смелее, а движения языка более увереннее.
Он играл в эту игру, позволяя ей изучить его рот не торопясь, хотя его тело требовало, чтобы он взял ее немедленно, как он всегда это делал в своих снах.
Лимос лизнула его губы, коснулась зубов кончиком своего языка, а ее пальцы впились в мышцы у основания его спины.
Ему хотелось сказать, чтобы она сжала сильнее, отметила его кожу своими ногтями, но это настолько отличалось от секса в его снах, было таким реальным, и таким невероятно нежным, что он просто позволил этому продолжаться.
– О, да. – Прошептал он ей в губы, начиная вращать бедрами, не взирая на желание не торопить события.
Он переместился, чтобы снять ее рубашку, в то же время осыпая ее кожу поцелуями.
Он вкушал Рай и Ад, свет и тьму, Она была сладкой, но в то же время и с перчинкой. Он целовал и покусывал ее шею, проводя рукой от живота к груди.
И снова, сон оказался не похожим на прежние. Ее грудь теперь была меньше, твердой вершиной, полностью заполнявшей его ладонь, словно создана для него.
Эрик слегка ударил пальцем ее дерзкий сосок и нежно погладил шелковую кожу вокруг дрожащими пальцами. Он себя чувствовал так, как будто это был их первый раз вместе, что было чертовски странно.
Ноги Лимос обхватили его талию, и она выгнулась, чтобы встретить его движения. Напряжение между ними нарастало быстрее, чем он ожидал.
Его плоть стала твердой как камень, а яйца наполнились до такой степени, что он готов был взорваться. И когда руки Лимос опустились на его задницу и крепко прижали к себе, он знал, что достаточно одного чувственного прикосновения или грязного словечка, и его выдержке придет конец.
Рык рвался из его горла, и Лимос ответила чувственным мурлыканьем, проводя губами вниз по его подбородку, спускаясь к шее и завершая все слегка саднящим укусом.
Так хорошо... ему было так хорошо. Впервые с того момента, как он прикоснулся к ней, он открыл глаза, чтобы посмотреть на ее роскошное тело. Ее вид сразил его.
Безупречная загорелая кожа покрывала перекатывающиеся на руках и животе мышцы, когда она под ним извивалась. Ее грудь являла собой две совершенные возвышенности, молящие попробовать их на вкус.
Не в силах устоять, Эрик сомкнул губы на одной из них, наслаждаясь гортанным удовлетворенным вздохом Лимос. Он сосал с жадностью, вбирая в рот теплую плоть, и облизывал ее языком. Эрик мог поклясться, что испробовал вкус солнца и ветра на ее коже, аромат свободы, ленивых дней и жарких летних ночей, полных секса на пляже.
На коже выступил пот, от усилий продержаться еще немного, но то как она извивалась под ним, так сексуально, так совершенно, отправило его за край.
Яростным рывком он подался вверх и снова завладел ее ртом, раскачивая бедра и вбиваясь в нее с той безумной нуждой, что казалась давно забытой и критически необходимой.
– Эрик, – прошептала она. – Нам не стоит... нельзя... ох, да... прямо... там.
Ему не нужно было подтверждение, что он все делает правильно. Ее реакция, то как она откинула голову, открыла рот, из которого вырывались мягкие хриплые стоны... да, Эрик знал, что сводит ее с ума.
Готовый прорваться сквозь член, оргазм вскипел в его яйцах. Он ударил словно локомотив, врезаясь в него, когда Лимос закричала от собственной разрядки. Она была такой горячей, такой влажной вокруг него...
Стоп... он не был внутри нее. Мысль прорвалась сквозь туман пока Эрик содрогался в оргазме, ощущая, как горячие струи попадают на ее живот и грудь.
Он приподнялся на дрожащих руках и нахмурился. Фиолетовые глаза Лимос подернулись сексуальной дымкой, щеки раскраснелись, губы опухли. Она была всем, о чем мог мечтать мужчина. Но, с ужасающей ясностью, он понял, что это не сон.
Святой ад, да это ночной кошмар.
***
Сердце Лимос бешено колотилось, её тело пульсировало от первого в жизни оргазма, испытанного с мужчиной. Чёрт, что она пропустила.
Ей оставалось только догадываться каково это, когда мужчина внутри тебя. Особенно, если этот мужчина – неподражаемый человек с телом, созданным ублажать женщин.
Господи, каким красивым Эрик выглядел во время оргазма. Его жесткие черты смягчились от лучей позднего утреннего солнца, пробивающегося сквозь окна и от пережитого наслаждения. Мышцы сократились и покрылись пульсирующими, вздувшимися венами под блестящей кожей.
Теплые струи семени выплескались на ее живот, и хотя она была не против почувствовать их внутри себя, это было просто восхитительно.
Она заставила мужчину кончить, и хоть Лимос была одной из самых могущественных существ на планете, то, что она сделала для Эрика, принесло ей небывалое, ни с чем не сравнимое удовлетворение.
Она была опьянена тем, что они сделали. Губы все еще саднили от его поцелуев, и она считала это лучшей частью их любовных игр.
Привязанность, которой она так желала, и которую он проявил ранее, целуя ее ладонь, прошлась по ней электрическим разрядом, возрождая ее к жизни, даря ей ощущения порхающих бабочек внутри.
Очень неуверенно она провела пальцами по его щеке. Ей хотелось передать, как она сожалеет о том, что с ним случилось. Хотела сказать, насколько сильным считала его за все, что он пережил.
Она смогла только прохрипеть:
– Эрик.
Словно его имя было спусковым крючком, Эрик взорвался в действии, рванулся прочь от нее и от кровати.
– Заткнись. – Он отступал назад пока не врезался в комод.
– Все в порядке Эрик. – Лимос села на постели, свесив ноги с кровати. – Ты в безопасности.
– В безопасности? – недоверчиво спросил он. – Безопасности? Да я в аду, глупый ты демон.
Ладно, Лимос ожидала, что он будет зол из-за того, что с ним случилось, но "глупый демон"? Она неловко схватилась за свою рубашку.
– Послушай меня...
– Кто ты?
Лимос моргнула. Он не узнал ее? Он только что обрызгал ее своим семенем и даже не знал кто был под ним?
Унижение окрасило ее щеки, когда она вытирала уже холодное семя со своего живота простыней. Потом резко накинула рубашку:
– Это я, Лимос.
– Ложь. Убирайся из моей головы. – Его глаза стали дикими, он начал часто дышать, и сквозь опьяняющий запах секса она чувствовала его злость и замешательство. – Пошла вон, немедленно!
Она изменила тембр голоса, стараясь его успокоить:
– Эй, просто объясни, что происходит.
Он посмотрел на нее так, будто это она была сумасшедшей:
– Ты меня не обманешь. – Взмахнув рукой, он снес вазу со свежими цветами с ее тумбочки у кровати. Стекло разбилось о стену, а вода и изломанные стебли упали на пол из темного дерева. – Все это дерьмо – ложь. Я знаю, я в своей камере, а ты – какой-нибудь уродливый демон, притворяющийся …ею.
– Притворяющийся мною? Лимос?
– Ты не заставишь меня сказать ее имя, так что прекращай этот цирк. – Он осмотрел себя сверху вниз. – Господи, ну и глюк я словил, у меня даже нет одежды.
Черт. Он и вправду думал, что демоны пробрались ему в голову и заставляли видеть вещи, которых на самом деле не было.
– Эрик, постарайся вспомнить. – Лимос присела, стараясь не спугнуть его. Он напоминал дикое животное, раненное и загнанное в угол, но опасное своими непредсказуемыми поступками. – Ты был в плену более месяца. Я не знаю, как тебе удалось выбраться из заточения, но я нашла тебя у Врат Ада около Эрта Але. Ты был без сознания. Я принесла тебя сюда, на Гавайи, а Призрак и Тень исцелили тебя.
– Заткнись. – Он сжал голову обеими руками, будто стараясь не дать ей слететь с шеи. – Ради Бога, заткнись!
Лимос медленно выдохнула, не уверенная в том, как ей со всем этим справиться. Но было ясно, что ее присутствие раздражало его.
– Я принесу тебе что-нибудь из одежды и еды, хорошо? Почему бы тебе не привести себя в порядок? Устроиться поудобнее. В ванной есть новые зубные щетки и паста, и мыло. – Она показала на дверь, ведущую на улицу. – Можешь выйти на веранду, но снизу будут охранники. Ты не заключенный, но пока не поправишься, я не могу разрешить тебе уйти.
Он сердито на нее уставился:
– И почему же невозможность покинуть здание, не делает меня пленным?
– Потому что я так сказала.
О, это было очень по-взрослому. Черт побери, Эрик умел выводить ее из себя и сбивать с толку. Ей нужно собраться с мыслями. Причем быстро.
С сердцем, бьющимся, как будто она пробежала марафон, она буквально вышвырнула себя из спальни и пулей полетела вниз через холл и в кухню, где быстренько набросала Танатосу сообщение, чтобы он принес кое-какую одежду.
Лимос начала заниматься единственной вещью, по ее мнению способной помочь Эрику – накормить его.
Она сделала многослойный сандвич с индейкой, отрезала кусок бананового пирога и взяла бутылку воды из холодильника.
Звуки чьих-то шагов заставили ее замереть на месте, не успела она сделать и трех шагов от стола.
Ресеф.
Она узнала бы его походку в любом месте в любое время. Только, он больше не был Рэсэфом, и хотя на девяносто девять и девять процентов она была уверенна в этом факте, иногда червь сомнения точил ее изнутри. В голове всплывали воспоминания о вещах, очень знакомых и близких, как, например, когда он ураганом носился по ее дому, устраивая вечеринку, или надоедал просьбами сходить в кино.
– Приветик, сестренка, – сказал он, растягивая слова. Мор устроился в проеме двери, внимательно всё осматривая, его большое, закованное в броню тело преградило путь в комнату Эрика:
– Не хочешь поблагодарить меня за спасение твоего жалкого человеческого питомца?
– Он сбежал, ты, лжец.
– Он выбрался из камеры, – возмутился Мор, – я же доставил его к Адским Вратам до того, как демоны схватили его. Правда, я оставил его в худшем состоянии, чем нашел, но ведь за все нужно платить, не так ли?
– Так это ты, – зарычала она, – ты – тот, кто его избил.
Он безразлично передернул плечами, один из шипов на его наплечнике прорезал глубокую впадину на белой краске косяка ее двери:
– Я не сделал ничего, чего не сделали его похитители. Или сделали бы, если бы ты не добралась до него раньше, чем парни Сартаэля.
– Я тебя презираю.
Мор в притворной обиде схватился за грудь:
– Ты меня ранила.
О, она хотела бы его ранить, но мечем:
– Чего ты хочешь? Я сделала все, о чем ты просил, так что можешь убираться из моего дома к чертовой матери.
Ее брат провел пальцем по выгравированному, на латном нарукавнике, символе лука и стрелы. Правильное прикосновение призовет реальное оружие в его руки, и Лимос надеялась, что он не собирался всадить стрелу ей между глаз.
– Я пришел сказать, что у тебя хороший вкус, – произнёс он, останавливая движения пальцев.
Она уставилась на него:
– Да не уже ли?
– Да. – Удовлетворение засияло в его глазах постепенно превращаясь в хищный блеск, а губы приоткрыли клыки, длинной в ее мизинец. – Я кормился от твоего паренька, он очень мягкий на вкус. Впрочем, ты сама убедишься, когда твоя Печать сломается.
Бешенство от осознания того, что он запустил свои клыки в Эрика, бушующим пламенем разлилось по ее венам. Ее брат жестоко обошелся с Эриком, причинил ему боль и использовал, но кроме этого, к злости примешивалось чувство ревности.
Мор испытал с ним нечто личное... и, хотя, это было больное и вывернутое на изнанку понимание личного, но несомненно, кормлению присуща некая навязанная близость, интимность проникновения под кожу. И она ни чуточку не сомневалась, что ее брат получил огромное удовольствие от того, что сделал.
Лимос очень хотела запустить ножом для мяса в голову Мора, но она не подарит брату такого удовольствия.
– Моя Печать не сломается, – тихо ответила она.
– Сломается. – Мор оттолкнулся от дверной рамы. – Это единственная причина, по которой я еще не убил человека. Я хочу, чтобы ты это сделала. Хочу наблюдать, как ты иссушишь его до смерти.
– Почему тебе так важна его смерть?
– Потому что, – сказал он голосом столь же темным как черное вещество, сочившееся из стыков его лат, – он также питался от меня. А значит, когда он умрет, его душа станет моей. У меня свои планы на нее.
Ужас сдавил горло Лимос, сжав настолько сильно, что она едва ли могла дышать, но все же она поборола желание накинуться на брата.
Когда Лимос снова смогла заговорить, голос стал очень хриплым.
– Зачем? Почему ты это сделал?
Но прежде чем успела полностью озвучить вопрос, она уже знала. Каждая душа, которую забирает Мор, делает его сильнее. Но тут было что-то большее.
– Да, – протянул Мор. – Ты знаешь зачем. Мозгов у тебя всегда было больше чем сисек. – Он блеснул клыками, – в обмен на душу Эрика, твой муженек даст мне все, что я захочу.
Спокойствие Лимос испарилось. Она схватила нож для мяса и изо всех сил метнула его.
Мор изящно увернулся, лезвие, не причинив вреда, впилось в стену и завибрировало. Бросив через плечо улыбку, он отошел в угол и исчез из вида.
Мудак. Проклятый сукин сын.
Закрыв глаза, Лимос уперлась кулаками об стол и стояла так пока не успокоилось кровяное давление.
Но как только шквал эмоций утих, она снова услышала звук шагов.
В этот раз в кухню вошел Танатос, одетый в свои обычные черные брюки и длинное черное пальто, застегнутое от воротника до талии. Лимос могла поспорить, что под ним был черный свитер. Вместо любимых готических сапог на толстой подошве, он одел военные ботинки.
– Выглядишь ужасно. – Тан бросил на стол пару тренировочных штанов и футболку. – И почему в стене нож?
– Здесь только что был Мор, и целью был его затылок.
Танатос напрягся, его желтые глаза потемнели до золотисто янтарных. Вокруг него завихрились тени.
– Чего он хотел?
– В основном, подразнить меня.
Боже, Лимос ненавидела все это. Ненавидела, что ее брат превратился в зло. Ненавидела его власть над собой. Ненавидела, что теперь он владел душой Эрика так, как никогда не сможет она.
Не то, чтобы она хотела душу Эрика, но определенно Лимос не хотела, чтобы та была у Мора. Эрик был... что? Ее? Невозможно, даже если бы он ее не ненавидел.
Танатос затих, словно размышлял чем их брат мог дразнить Лимос. Она ждала вопросов и удивилась, когда он спросил:
– Как там человек?
– Не уверена. Он не помнит, как сбежал.
– Ты поработала над его воспоминаниями?
Они с братьями могли стирать воспоминания – в зависимости от ситуации и личности, обычно они изменяли события, случившиеся не позднее пары часов назад, но чаще всего, большего и не требовалось.
– Я ничего ни делала с его мозгами. Он думает, что все еще находится в Шеуле. – Лимос разочарованно вздохнула. – Я немного обеспокоена. – Немного? Да она напугана до чертиков.
– Да, но, помнишь какой нервной была ты после того, как сбежала от Эгиды?
Как такое можно забыть? Те ублюдки парализовали ее слюной адской гончей и держали в темнице, пока тыкали и пихали, устраивая небольшие пытки просто ради удовольствия. Ресеф спас ее и Лимос понадобилось целых два дня, чтобы пережить то испытание.
– Ему просто нужно немного времени.
Танатос переступил с ноги на ногу.
– Говоря о котором...
– Не произноси этого, – зарычала Лимос. – Убить Эрика, чтобы его не поймали демоны, больше не вариант. Наш придурошный брат провернул с ним какой-то вид обмена кровью. И теперь, если Эрик умрет, его душа будет принадлежать Мору.
– Блядь, – выдохнул Тан. – Это плохо.
– Думаешь? – Она нагрузила поднос едой и водой. – Я только не понимаю, чего он ждет? Почему уже не убил Эрика?
– Без понятия. Может привязывание души сродни обращению в вампира? Ее нужно "взять"?
– В этом я ничего не смыслю, но у меня есть и хорошие новости. – Лимос достала монету Сартаэля из кармана своих шорт. – Посмотри, кто объявился. – Она щелчком бросила монету Тану, который легко поймал ее на лету.
– Так, так, – пробормотал он, изучая чеканку. – Скрывающийся ангел пришел поиграть в Апокалипсис. – Он взглянул на Лимос. – Где ты это взяла?
– Я убила демона, который пытался с ее помощью отследить Эрика, – сказала она, наслаждаясь вспышкой жара, скользнувшего по коже. Она могла сказать Тану правду, что Кинан убил демона, но брат начнет беспокоится о том, что она там делала с Кинаном. – Я думала Сартаэль мертв.
