Текст книги "Обреченные любить"

Автор книги: Ларисса Йон (Айон)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

Глава 17

Эйдолон никогда не любил вампиров, особенно после того, что они сделали с Рейтом, особенно после того, что они сделали с их отцом.

Эта нить предрассудка была вшита глубоко в его сердце, но его воспитание дало ему достаточно, чтобы понимать, что не все вампиры одинаковы. Ему нравилась Нэнси, многие из врачей госпиталя были вампирами, и ему очень нравились самки вампиров в постели.

Но ничего, кроме презрения и ненависти, он не испытывал к Консулату вампиров. Все семнадцать были навозными червями и трусами. Как бы он хотел, чтобы хоть один из них оказался у него под скальпелем, и желательно за пределами госпиталя.

Они вызвали его через его личный портал, как делали всегда, хотя, вероятно, не ожидали, что он появится так быстро. Он первый раз увидел пентаграмму призыва в тот момент, когда она появилась, и ему понадобилось несколько минут, чтобы принять душ и надеть тогу. Тайла задавала вопросы, но он не отвечал на них, сказал лишь, чтобы она чувствовала себя как дома и что на кухне найдет все необходимое.

Теперь он стоял в покоях Консулата вампиров, и они взирали на него со своих золоченых, похожих на троны стульев, развернутых полукругом вокруг портала, через который он и вышел в зал. Бронзовый канделябр под потолком горел, отбрасывая красно-черные тени, внося свою толику в мистическую и пугающую атмосферу. Вампиры были неравнодушны к театральным эффектам. Голливуд изобрел готическую вампирскую мелодраму, и вампиры с радостью приняли ее как моду.

Эйдолон очень, очень не любил вампиров.

«Подойди ближе».

Ментальный импульс исходил от седовласого вампира по имени Комир. Эйдолон не стал подчиняться его приказу, повелев ногам остаться на месте. Он здесь для того, чтобы ответить за преступление, но это не его Консул, не его Консулат, так что пошли они к дьяволу.

– Твоя работа достойна уважения, инкуб, – сказал Комир, и Эйдолон улыбнулся.

– О чем вы говорите: о моей работе врача или о моей работе над вашими самками?

Эта фраза была бы уместна из уст Рейта, но с другой стороны, Эйдолон здесь расплачивался за брата.

– И то и другое, – сказала самка справа, и Эйдолон подумал о том, что ее бархатный, с хрипотцой, голос перед оргазмом стал бы еще приятнее.

– Тише, Виктория! – рявкнул Комир и жестом велел двум громилам подойти к Эйдолону. – Проводите его до платформы.

Платформа была залита кровью его предшественников, и скоро к этой крови присоединится кровь Эйдолона. Снова.

– Стойте, – сказал он. – Одного из ваших недавно схватили вурдалаки; что вам о них известно?

Комир прищурился.

– Какое тебе дело?

– Жертвы, как правило, оказываются в моем госпитале. Мертвые или умирающие.

Виктория вздохнула.

– Куда больше вампиров погибает от рук эгисов, и случается это почти каждый день, а проблемы с черным рынком и пропавшими вампирами случаются несколько раз за год. Нам на это наплевать. Советую и тебе смотреть на это так же.

Идиоты.

Эйдолон сбросил тогу и нагишом зашел на платформу, так что помощь громил не потребовалась. Он очистил разум от мыслей.

К нему подошел огромный вампир, имени которого Эйдолон не знал.

– Твой брат Рейт в этом месяце превысил лимит по охоте на людей. Ты здесь для того, чтобы понести за него наказание?

– Да. – Интересно, как они каждый раз узнают, что Рейт убил больше людей, чем положено. В мире живут тысячи вампиров, за всеми уследить невозможно, и тем не менее Консулат всегда знал точное число жертв Рейта.

– Инкуб готов.

Губы Комира разошлись в гримасе, обнажив клыки, острые, как шприц.

– Начнем?

Двадцать четыре часа истекло. Истекло гораздо больше, и, поскольку Эйдолон не позвонил, Джем приняла меры и решила действовать на свое усмотрение. Она начала бы и раньше, если бы не обещание другому доктору, в силу которого она застряла в госпитале на шестнадцать часов. Однако смена закончилась, и Джем собиралась найти Тайлу. Прямо сейчас.

Она поднималась по лестницам в квартиру Тайлы, перепрыгивая через две ступеньки. Поднявшись на пролет второго этажа, она почувствовала неладное, подкралась к двери квартиры и прислушалась.

Ни звука.

И тем не менее, чувствуя, как покрывается гусиной кожей, Джем повернула ручку. Не заперто. Дверь со скрипом открылась.

В воздухе витал запах крови и смерти, впитавшись в стены и добавившись к неприятным запахам старого жилья, которое, к слову, недавно перевернули вверх дном. Она зашла внутрь и заметила коробки в углу. Ага. Не перевернули вверх дном, а скорее собирали в спешке. Кто-то перевозил вещи Тайлы.

Кровавое пятно расплылось на полу рядом с ужасным оранжевым диваном.

Где же Тайла?

Джем услышала голоса на лестнице, и сердце ее ушло в пятки.

– Черт, это ты оставил дверь открытой?

– Не думаю.

Раздался узнаваемый звук клинков, доставаемых из ножен.

Убийцы.

Джем похолодела. Она не испытывала такого чувства с детства, когда родители читали ей страшные истории об эгисах. Кошмары преследовали ее вплоть до подросткового возраста, и лишь усилились позже, когда она узнала, что ее родная сестра стала убийцей, настоящим мясником, чудовищем. Джем бросилась в спальню, которая была пуста. Ни мебели, ни коробок. Спрятаться было негде.

– Похоже, здесь никого нет, – сказал один из голосов.

– Тогда кто вывез все из этой халупы?

Раздалось несколько смешков.

– Ладно, давайте закончим с этим побыстрее.

Джем запаниковала. Их было по меньшей мере пятеро. Она бы легко справилась с одним, может быть, с двумя, но с пятью тренированными убийцами… у нее при себе не было ни оружия, ни защитных амулетов; черт, она даже не успела придумать последнее желание. Одним словом, у нее не было шансов.

Тихо, словно крыса, она проскользнула в кладовку. Защитные кружева татуировок вокруг ее шеи, запястий и лодыжек обожгли кожу. Демон внутри ее рвался наружу.

Она молилась, чтобы он не выбрался.

Тайла провела время в квартире Эйдолона с пользой. В основном она разглядывала содержимое комнат – отчасти, чтобы узнать побольше о нем, – чтобы не думать о том, что произошло между ними и что делать дальше.

Потому что то, что произошло, потрясло ее до глубины души. Он был ей нужен, она желала его. Защитная стена рухнула, и она осталась одна наедине со своими чувствами. И теперь ей предстояло учиться жить с этим.

Отбросив мысли, она старалась не думать ни о чем и продолжала бродить из комнаты в комнату. Мики повсюду следовал за ней, беспрестанно болтая и заглядывая в каждую щель.

Гостиная Эйдолона, украшенная зеленой и коричневой кожей, не говорила, по сути, ни о чем, кроме того, что у него есть деньги и вкус.

Почти в каждой комнате вдоль стен стояли стеллажи с книгами. Большая их часть была медицинского характера. Некоторые содержали странные тексты на незнакомом ей языке.

Она почувствовала голод и решила не заходить в спальни, а направилась прямиком на кухню. Содержимое холодильника удивило ее. Не то чтобы она ожидала увидеть там банки с кровью и контейнеры с мозгами, но свежие фрукты, овощи, копченое мясо и соевое молоко как-то не вязались с ее ожиданиями. С другой стороны, среди банок с кетчупом, маргарином, корнишонами были банки, содержимое которых она не могла распознать, и надписи были на языках, которых она не знала.

Так что не исключено, что это были мозги и кровь.

Она достала упаковку с тонко нарезанной ветчиной, но ее отвлек какой-то звук. Она закрыла холодильник и взяла кухонный нож с подставки, после чего на цыпочках вышла в коридор. Пробираясь вдоль стены, она услышала хриплое дыхание, и сердце ее забилось чаще. С ножом наизготовку она зашла в спальню. Эйдолон стоял на корточках в центре пентаграммы. Каждый дюйм его тела был покрыт кровью. Голова свесилась, и она не видел его лица.

– Боже мой! – Она подбежала к нему и опустилась перед ним на колени.

Он вздрогнул всем телом. Она хотела приласкать его, но не знала, до какого участка израненного тела можно дотронуться. Глубокие порезы покрывали его спину, руки, ноги и даже ступни. Кровь капала из порезов, собираясь в лужу на полу.

– Я отвезу тебя в госпиталь, – сказала Тайла, не ведая, как именно она собирается это сделать, но она встала, понимая, что делать что-либо необходимо.

– Нет, – сказал Эйдолон слабым голосом. – Позови Шейда.

– Я не хочу тебя оставлять, – сказала она, но его тело снова содрогнулось, и Тайла выбежала в прихожую, где на полке лежал его сотовый телефон. Дрожащими пальцами она пролистала телефонную книгу, нашла номер Шейда и набрала его.

– В чем дело, Эй? – Голос Шейда был глубже, чем у Эйдолона.

– Это Тайла, слушай…

– Где он? Что ты с ним сделала?

Она ответила шепотом, отойдя подальше от спальни.

– Ничего я не делала, но он ранен. Мы в его квартире. Он уходил в портал, а когда вернулся… – Эйдолон выглядел так, словно его пропустили через мясорубку. – В общем, выглядит он… плохо. Очень плохо.

– Черт! – На той стороне провода что-то разбилось, да так громко, что Тайла убрала телефон от уха. – Постарайся согреть его: он наверняка в шоке, – но только не заворачивай его в одеяло, иначе оно впитает кровь из его ран. Я скоро буду.

Он завершил, оставив ее в полной уверенности, что это случалось и раньше. От этой мысли ей стало не по себе. Она подбежала к термостату и установила его на тридцать градусов, после чего вернулась к Эйдолону.

– Эйдолон, – пробормотала она, опускаясь рядом с ним. – Он стоял в той же позе, что и раньше. Эйдолон ничего не сказал, но по сжатым челюстям она поняла, что он просто не может говорить.

Ей стало совсем нехорошо. Кто мог так поступить с ним? Другие демоны его вида? Им нельзя убивать людей? Вопросов было больше, чем ответов, но до приезда Шейда все, что она могла сделать для Эйдолона, – это отвлечь его от боли.

– Мне понравилась твоя квартира, – сказал она. – Я тут посмотрела все, ты не против? Ничего странного я не нашла.

Она попыталась придать своему голосу игривые нотки. Кроме того, несмотря на ситуацию, она действительно не нашла ничего удивительного в его квартире. Квартира как квартира.

– Слушай, как ты думаешь, когда мы узнаем, к какому из видов принадлежит мой отец? Надеюсь, это не что-то ужасное. – Она усмехнулась, потому что несколько дней назад не видела никакой разницы между просто демонами и ужасными демонами.

Дыхание Эйдолона стало ровным, так что она решила продолжить разговор о всяких глупостях: о плохих оценках в школе, о своих любимых апельсинах и о желании научиться кататься на коньках. К тому времени, когда Шейд вошел в комнату, Эйдолон знал о ней больше, чем любой эгис, с которым она когда-либо общалась, хотя она понятия не имела, слышал ли он хоть слова из того, что она говорила.

Шейд не удостоил ее и взглядом, а сразу сел возле брата, открыв сумку с медицинскими инструментами.

– Эй, старик, я здесь, все будет в порядке.

Как будто присутствие брата вернуло ему способность чувствовать, Эйдолон застонал, и в голосе его звучала жуткая боль.

– Да, брат, здорово тебя покусали на этот раз.

У Тайлы в груди похолодело. Это ее вина, он защищал ее, когда убил Хранителя в ее квартире. Он защищал ее.

– Он этого не заслужил.

– Да будет тебе, убийца. – Шейд посмотрел на нее, и выражение его лица смягчилось. – Эти ублюдки здорово на этот раз над тобой поработали.

– На этот раз? Он говорил, что никогда не убивал людей раньше.

– Он и не убивал.

Она хотела спросить, чем он заслужил такие истязания, но Шейд был холоден, и она и не решилась задавать этот вопрос. Шейд внимательно изучал лицо брата, в его действиях были нежность и озабоченность. Когда он закончил, он продолжил умиротворенным тоном, проверяя, целы ли ребра и внутренности брата. У Эйдолона застучали зубы, но он так и не произнес ни звука за все время осмотра.

– Убийца, открой сумку с операционными инструментами и подай мне шприц из правого внутреннего кармана.

Радуясь, что у нее появилась хоть какая-то работа, Тайла нашла то, что от нее просили, и передала шприц Шейду, который тут же ввел содержимое в плечо Эйдолона с профессиональной точностью. Этот парень не обладал манерами в отличие от брата, но он был профессионалом своего дела и она не могла не отметить это.

– Это от боли?

– Антибиотик. – Шейд достал переносную капельницу и пакет с кровью. – Обезболивающее против правил.

– Каких таких правил? Что, есть правило, что тебя можно избить до полусмерти?

Вместо ответа Шейд ввел иглу от капельницы в вену брата и подвесил пакет с кровью на ручку двери. Закончив, он положил ладонь на загривок Эйдолона – одно из немногих мест, где не было порезов, – и начал массировать по часовой стрелке.

– Братишка, у тебя очень низкий пульс и почти нет давления. Мне нужно, чтобы ты расслабился. – Шейд закрыл глаза, и на какое-то мгновение показалось, что напряжение Эйдолона улетучилось, но после этого его тело вновь сотрясли конвульсии, дыхание стало учащенным.

Не задумываясь, Тайла взяла руки Эйдолона в свои, но, увидев потемневшие глаза Шейда, тут же отдернула их, испугавшись, что может навредить, а не помочь.

– Нет, – сказал он, остановив ее. Из груди Эйдолона раздался хриплый свист, и Шейд прищурился. – Как любопытно, – сказал он и, аккуратно взяв ее за руку, вернул ее к Эйдолону. – Похоже, твои прикосновения успокаивают его. Держи его за руку, пока я его не усыплю.

Очень нежно Тайла гладила Эйдолона по руке в том месте, где не было ран. Эти пальцы спасли ей жизнь, они доставили ей удовольствие… Через несколько минут Шейд кивнул.

– Все, он спит. Оставь его здесь на пару часов. С ним все будет в порядке.

– Он ведь поправится, правда?

– Да, нас не так-то легко убить. Так, к твоему сведению, эгис. – Он собрал свои инструменты и жестом пригласил ее следовать за ним на кухню, где он вымыл руки. – Если позвонит Рейт, не говори ему ни слова. Если он придет, не впускай его.

– Почему?

Он колебался с ответом, так что она подумала, что он вообще ничего не скажет, но он вытер руки и произнес:

– Эйдолон несет наказание не за то, что сделал сам, а за то, что сделал Рейт. А Рейт не знает об этом.

– Так причина не в том, что произошло в моей квартире? Я не понимаю.

– А тебе и не нужно понимать.

– Ну да. Я могла бы воспользоваться ситуацией, но вместо этого позвонила тебе, верно?

Шейд обнажил клыки.

– Если бы ты не позвонила, я бы…

– Но я сделала это, – отрезала она. – Так что расскажи мне, почему его чуть не убили за то, что его брат что-то натворил.

– Ты. Мне. Не. Нравишься.

– Взаимно, парень. Говори уже.

– Рейт наполовину вампир, – сказал Шейд. – Но еще он демон-семинус. Законы вампиров и демонов-семинусов обычно не смешиваются, и он не подпадает ни под те, ни под другие. Даже Консул не может определить, как наказывать его за различные преступления. Но расплата должна быть.

– Но почему Эйдолон?

– Потому что Рейт не перенесет этого. Непростая история.

– Я не понимаю, почему Рейт допустил все это. Почему он допускает, чтобы Эйдолона избивали до полусмерти.

– Рейт думает, что он неприкосновенен… он понятия не имеет, что Эйдолон страдает из-за него. Если бы он узнал, что Эйдолон прошел через это… – Шейд пожал плечами. – Мы бы потеряли его. Он не должен ничего знать.

– Но это сумасшествие. Ты должен рассказать ему. Это не может продолжаться. Что, если в следующий раз они убьют Эйдолона?

– Тебе-то какое дело? Я уже сказал: Рейт не должен ничего знать. Если ты хоть намекнешь ему о том, что произошло, я вышвырну тебя, убийца.

Она хлопнула ладонью по барной стойке и зарычала:

– Только попробуй, кретин.

Глаза Шейда стали золотистыми, напомнив ей о том, кто страдал в тишине в соседней комнате, напомнив, что сейчас не самое подходящее время для выяснении отношений с демоном, который помог ему. Он, казалось, пришел к этому же выводу, и золотистые глаза вновь стали темными, хотя ей показалось, что под ними легла тень.

– Ты похож на Эйдолона, – тихо сказала она. – Но все-таки вы разные.

Он проворчал:

– Все братья-демоны похожи друг на друга, но наше поведение отличается, потому что мы выросли в разных условиях.

– Но… Рейт. Он блондин.

– Крашеный.

– У него синие глаза.

– Это не его глаза.

– Как это, не его глаза?

Шейд перекинул сумку через плечо, показывая, что разговор закончен.

– Эй к утру поправится. Постарайся давать ему пить как можно больше жидкости и… – Он замолчал, отвернулся и добавил: – Останься с ним. Обычно ему приходится переносить это в одиночестве.

Он хлопнул дверью, оставив ее с гулко бьющимся сердцем стоять на кухне. Эмоции, которых она не подозревала в себе, захлестнули ее.

Братья настолько любили друг друга, что ей трудно было поверить в такую любовь, потому что она никогда не видела ничего подобного своими собственными глазами. Они защищали друг друга, исцеляли друг друга, и, очевидно, умерли бы друг за друга.

«Каково это, иметь такую семью?» – подумала она, наливая в стакан апельсиновый сок, который нашла в холодильнике.

Она прошла в комнату, где мирно спал Эйдолон, несмотря на то что он по-прежнему стоял, опираясь только на ладони и колени, потому что это были единственные не израненные участки тела. Кое-какие из его ран уже начали заживать.

Да, его раны затягивались, но ее только что открылись.

Телефонный звонок разбудил Эйдолона. До того как он смог подняться, звонок прекратился и из автоответчика раздался голос Джем. Он звучал так, будто его хозяйка накачалась наркотиками на студенческой вечеринке и уснула на лужайке перед домом.

– Эйдолон, это Джем. Мне кажется, с Тайлой что-то случилось. Не знаю, что именно, но я провела ночь в ее чертовом платяном шкафу. Я сейчас в Центральном подземном госпитале. Мне надо поговорить с тобой. Это важно. Можешь прийти? Если не придешь, я сама приеду к тебе.

Какого черта она провела ночь в шкафу Тайлы? Эйдолон застонал. Во рту пересохло, тело одеревенело от того, что последние двенадцать часов он стоял, опираясь на колени и ладони. Повернув голову, он размял затекшую шею и вдруг заметил Тайлу, которая свернулась около него калачиком на полу. Ночью она стащила подушку с его кровати, и теперь ее волосы рассыпались по спине, словно львиная грива.

Он никогда раньше не видел ее спящей, мирно спящей, а не лежащей на больничной койке под действием успокоительных. Доктор внутри его проанализировал ритм вздымающейся и опускающейся при дыхании груди, мужчина внутри его оценил вырез футболки, которую она взяла в его шкафу и надела за неимением другой одежды.

На ней она сидела куда лучше, чем на нем.

Он вдохнул ее аромат, такой интенсивно женский, смешанный с сочувствием и страхом. Он вдруг припомнил, что здесь был Шейд, притрагивался к ней… Что, если брат угрожал ей или причинил ей боль?

Он осмотрел ее тело и лицо и с облегчением вздохнул, подумав, что Тайла могла позаботиться о себе и сама, это он видел своими собственными глазами. Скорее мог пострадать его брат.

Черт.

Поднявшись на ноги, он вздрогнул от пронзившей его боли. Засохшая кровь покрывала его кожу, но под ней уже не было ран. Он позвонил Шейду, чтобы убедиться, что тот жив-здоров, а потом принял душ. Обнаженный, он вернулся в комнату, поднял Тайлу и отнес ее на кровать.

Только он положил ее на простыню, как она открыла глаза.

– Хеллбой, – прошептала Тайла голосом, который зазвучал сладкой волной в его теле. – Ты в порядке? То есть я хотела спросить…

Она не могла не заметить отсутствие на нем одежды, уставившись, немного смущаясь, на его эрекцию.

– Да, все хорошо. Мои раны быстро заживают. Отдохни немного. Я знаю, ты не спала всю ночь.

Он отвернулся, но она схватила его за руку, заставив его повернуться.

– А ты уверен, что все в порядке? – Ее руки скользнули по спине, груди, рукам, хотя кожа все еще выглядела израненной. – Так вот откуда у тебя все эти маленькие шрамы?

– Ты можешь их видеть?

– При определенном освещении.

Прикосновение ее рук к его телу, к его шрамам, было намного чувствительнее, чем прикосновения вампиров. Ему хотелось наброситься на нее, но что-то между ними изменилось, что-то нежное и хрупкое теперь связывало их, так что он боялся разрушить это сексом.

Кроме того, то, что она делала с ним, не имело к сексу никакого отношения.

Она заботилась о нем. Никому, кроме его братьев, не было никакого дела, все ли с ним в порядке. Да, конечно, джастисы-родители и две сестры любили его, но это логично – чувствовать любовь к тому, с кем рос бок о бок. Если бы наступили времена, когда для них логичнее было бы убить его, они не колебались бы ни минуты.

– Спасибо, что помогла мне, – прошептал он.

Она усмехнулась.

– Считай, что я частично оплатила свой больничный счет.

Ее улыбка возбудила его. Он почувствовал, как к члену приливает кровь, и пульсацию в правой стороне лица. Это безумие. Уровень его самоконтроля снижался по спирали, и повысить его становилось все труднее и труднее. Шейд сделал ему переливание прошлой ночью, но эсгенезис вновь настиг его. Это случалось все чаще и чаще, так что даже переливания уже не работали, или их требовалось проводить с меньшими интервалами.

Они какое-то мгновение смотрели друг на друга. Медленно улыбка сползла с ее лица.

– Послушай, Шейд сказал, тебя наказывают за Рейта. Это правда?

– Шейду язык бы вырвать, – проворчал он.

– Значит, правда.

Он вздохнул. Она заслужила ответ после всего, что сделала прошлой ночью.

– У вампиров есть минимальная квота за убийство людей. Наказание суровое.

Она потерла глаза и зевнула, и он было подумал, что допрос закончен, но она спросила:

– Так почему ты их мальчик для битья, а не Рейт?

– Я доброволец. Рейт не перенес бы этого, тронулся бы рассудком.

Тайла покачала головой.

– Я все еще не понимаю, почему ты не можешь рассказать ему о наказании, чтобы он больше не совершал преступления…

– Слишком поздно. Мы хранили это в тайне с самого начала. Если он узнает, что был причиной моей боли… – Он выдохнул. – Рейт станет безумным, впадет в ярость или все вместе. Именно по этой причине он работает с нами. Мы с Шейдом думали, что так он будет занят и не наломает дров.

– Я правильно поняла, что план не сработал?

– Точно, – пробормотал он. – Ты еще не видела Рейта раньше. Отдохни, мне надо отлучиться.

Она кивнула и закрыла глаза, проваливаясь в сон. Он быстро надел джинсы, синюю рубашку и зашел в госпиталь через ближайший портал. По пути он встретил Солис, дежурную медсестру.

– Ты видела Джем или Рейта?

– Джем я не видела. – Солис показала пальцем на коридор. – Но Рейта я видела. Он ушел туда с Киской.

Черт побери. Киска – медсестра, излучающая секс словно ядерная частица радиацию. Рейт обречен.

Эйдолон пошел по коридору в сторону кафетерия, следуя запаху возбуждения, который заканчивался у дверей склада, откуда раздавалось хихиканье и звуки полового акта, что лишь подтвердило его догадки.

Он открыл дверь и нисколько не удивился, увидев перед собой такую картину: Киска нагнулась вперед, штаны ее были спущены до лодыжек, грудь обнажена, а Рейт, чья ширинка была расстегнута, нежно посасывал кровь из ее шеи, и их интимная близость была в самом разгаре. Впрочем, Эйдолон быстро отвел взгляд.

Рейт посмотрел на брата золотистыми глазами. С клыков его капала кровь, и Киска, выпрямившись, облизнула его рот своим раздвоенным языком.

– Надо поговорить.

Хвост Киски протянулся в сторону паха Эйдолона и начал через штаны ласкать его и без того затвердевший член. Эйдолон выругался и отступил на шаг, а Киска со сладострастной улыбкой развернула хвост и обвила его вокруг члена Рейта.

Тот откинул голову и застонал.

– Братишка, либо дай мне минуту, либо присоединяйся.

Эйдолону и раньше доводилось делить самку с одним или с обоими братьями сразу, но сейчас он мог думать только о Тайле. И это нехорошо.

Он захлопнул дверь и долго стоял в коридоре, тяжело дыша. Образы Тайлы, ее тела, извивающегося под ним, вспыхивали в его голове до тех пор, пока он едва не завыл от отчаяния, которое было не только физическим. Тот факт, что он не мог довести ее до оргазма, бросал вызов его природе инкуба.

Пробормотав что-то себе под нос, он велел дежурной сестре бросить сообщение на пейджер Джем, после чего заперся у себя в кабинете, поставил себе капельницу с кровью и расслабился. Джем прибыла через десять минут. Она выглядела так, словно две минуты назад встала с постели. Вокруг покрасневших глаз темнели круги.

– Где Тайла?

Эйдолону снова не понравился ее повелительный тон.

– Я уже говорил тебе, что она моя. Я не позволю тебе причинить ей зло.

– Не исключено, что ты уже опоздал. Я была у нее дома…

– Она у меня в квартире, с ней все в порядке.

– О, хвала небесам.

– Небеса тут ни при чем, – сказал он угрюмо. – А чего это ты так рада?

– Звонили ублюдки, – ответила Джем, закрывая за собой дверь.

– Ну и?..

– Они сказали, что ждут меня прямо сейчас.

– И что изменилось?

– Человек, который на них работал, пострадал при взрыве.

Эйдолон напрягся.

Эта афера с кражей органов могла базироваться где угодно в мире или под землей, и человек, который проводил операции, мог жить и работать где угодно, но Эйдолон не верил в совпадения.

– Взрыв в госпитале.

– Я подумала об этом же. Сколько человек было ранено?

– Трое погибли, семеро ранены, двое из них серьезно. – Он провел пятерней по волосам, не обращая внимания на иглу от капельницы. – Из этих семерых четверо в состоянии работать.

– Значит, один из троих, что остались в живых, но работать не в состоянии, и есть мясник.

В венах Эйдолона закипел гнев при мысли, что один из членов команды, каждому из которых он доверял, был впутан в нечто столь омерзительное. Предатель.

Кое-что всплыло в его памяти. Он вспомнил, как оперировал самца по имени Дерк несколько дней назад. Он был агрессивен и груб, в чем не было ничего удивительного, но позже, когда Эйдолон спросил его о хирургическом надрезе, он запаниковал. Тогда это показалось ему странным, но теперь все сходилось.

И еще ему говорила что-то Нэнси. Она тогда упоминала об эгисах, но было что-то еще. Она шептала ему. Голос ее трудно было разобрать, ведь она захлебывалась в собственной крови.

Три пострадавших среди персонала больницы: Ривер, Сикнет, Пейдж. Вот черт.

– Это Пейдж.

– Медсестра-человек?

Он кивнул.

– Нэнси сказала кое-что, перед тем как умерла. Я подумал, что она говорит об эгисах, но она могла говорить о Пейдж. И Пейдж присутствовала при опросе одного пациента. Должно быть, он узнал ее, потому что запаниковал.

– Это означает, что эгисы, возможно, здесь ни при чем. Они не стали бы взрывать человека, который выполнял для них операции. Правильно? – Тон Джем был холоден, как никогда, глаза потемнели, и впервые он заметил демонические черты, которые проступили поверх человеческого обличья. – Я хочу вернуть своих родителей. Мы должны поговорить с Пейдж.

– Она в коме. – Он пригвоздил Джем взглядом к стулу, но я сделаю так, чтобы к тому моменту, как она выйдет из комы, быть рядом с ней.

Тайла едва не взорвала госпиталь, но, похоже, она оказала ему услугу.