Текст книги "Почти моё золото (СИ)"

Автор книги: Лариса Светличная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

Я открыла окно в комнате и взглянула на солнце. Без десяти минут пять. Скоро придут подруги, Настя обещала.

Под окном на траве паслись жирные голуби. Вот их-то и присмотрела себе на ужин моя кошка вместо кошачьего корма. Она вылезла из окна на газон и поползла брюхом по траве ближе к своему будущему ужину. Когда ей осталось сделать заключительный победный прыжок, мимо проходил мальчишка. Он мгновенно оценил ситуацию, пожалел голубей и наступил кошке на хвост. Милка заорала и влезла на дерево, ужин улетел, а мальчишка пошел дальше. Голуби были спасены. Придется голодной кошке все-таки удовлетвориться поеданием кошачьего корма. Йогурт я ей не купила.

На детской площадке маленькие девочки из нашего дома играли в куклы на травке. Они увидели меня в окне и обрадовались:

– Миля пришла!

– Расскажи нам сказку!

– Надо ей торт отдать!

Девчушки гурьбой подбежали к другому окну на первом этаже и закричали:

– Мама! Миля пришла! Дай торт!

Через минуту они стояли уже под моим окном и протягивали мне коробку с тортом. Я перегнулась через подоконник, взяла коробку и только после этого опомнилась.

– Девочки, это не мой торт.

– Твой! Мы его не съели!

– Тебе его дяденька принес утром!

– Мы в куклы играли, а он к тебе пришел, а тебя не было. Он нас про тебя спрашивал, – почесав нос, сказала самая младшая.

– Он нам торт оставил и просил тебе передать! – сообщила мне средняя.

– Мы его маме отнесли, она его в холодильник поставила, чтобы он не испортился. Мама сказала, что на такой жаре тортик враз протухнет, – доверительно сообщила старшая.

– Правда, мы хорошие дети? – ждала одобрения самая маленькая.

– Правда, – сказала я. – Вы этого дядю раньше видели?

Девочки недоуменно хлопали на меня глазенками. Не поняли, о чем речь. Так я от них ничего не добьюсь.

– Девочки, этот дядя был молодой или старый? – начала я задавать уточняющие вопросы.

– Старый!

– Такой, как твой дедушка? – спросила я.

– Нет, старый, такой, как ты!

– Нет, Миля не старая, она пожилая!

Все ясно. Для таких малышек любой, кому исполнилось двадцать, уже старик, а кому тридцать, тот при смерти.

– Девочки, ну вспомните, как он выглядел? – просила я.

– У него руки, ноги и голова. На голове волосы, – сообщила ценные сведения средняя.

– И еще у него брюки и рубашка! – добавила младшая.

Было бы странно, если бы он был без штанов и без рубашки. Вот так запросто пришел с голым задом в гости с тортиком.

– Он нам дал денежку, чтоб мы купили себе шоколадку, а торт твой не ели! – проинформировала старшая. – Он сказал, что торт для тебя!

– Такой добрый дяденька! – хором сказали все трое.

Бесполезно, они ничего не вспомнят. Торт мне мог принести только Никита, больше некому. Скорее всего, он вечером сам зайдет, или позвонит.

– Спасибо, девочки! Я обязательно расскажу вам сказку, – вздохнула я.

Дети радостно завизжали и собрались лезть в мою квартиру через окно, но из прихожей раздался звонок. Я взглянула на солнце – пять часов. Совсем забыла, что ко мне должны прийти на чаепитие Елена с Настей.

– Девочки, извините, ко мне пришли гости. Я расскажу вам сказку в другой раз.

– Завтра?

– Завтра.

– Только, Миля, про русалочку не надо рассказывать! Там селедка вылезла из лужи, и сразу ей принца подавай!

Именно так я и рассказывала им эту сказку. Не сказочно, конечно, и от оригинала далеко, зато очень жизненно, и никаких ненужных иллюзий не возникает. Вот не верю я, что за хорошее поведение людям полагается награда. Как говорит моя мама, главное в жизни – везуха.

– Лучше расскажи про Снежную Королеву. Ты не помнишь, там Герда найдет Кайфа?

– Не Кайф, а Кай!

Я закрыла окно, оставив детей спорить о сказочных именах, и пошла открывать дверь.

Глава 8

Елена уже протрезвела и вновь готова была разбивать мужские сердца направо и налево. Хотя ей и в пьяном виде это отлично удается. После такой пьянки выглядит, словно пила минералку и овощным салатом закусывала. Мне бы так.

Настя огляделась в поисках кошки и сразу узрела в моих руках торт.

– Подготовка к чаепитию в самом разгаре! – обрадовалась она. – Я уже вижу торт! А где все остальное? На кухне?

Девочка вцепилась в торт, отобрала его у меня и поволокла на кухню.

– Как ты себя чувствуешь? – ехидно спросила я у Елены, намекая на ее вчерашнюю смесь водки с шампанским.

– Великолепно, а ты? У тебя вид какой-то потасканный, – не осталась в долгу подруга. – Случайно не у мужика ночевала?

– Так и было, ты догадливая.

Елена приросла к полу обеими ногами:

– Кто он? Никита об этом знает?

– Если ты ему не скажешь, то и не узнает.

– Я скажу! – крикнула из кухни Настя.

– Только попробуй! – предупредила я.

Хоть Никита и не вспоминает обо мне уже третью неделю, но отношения портить не хотелось. Тем более, он торт принес. Помню, раньше торты продавали на вес – чем тяжелее, тем дороже. Чтобы бисквитный торт был тяжелее, а, следовательно, и дороже, в него обильно добавляли ликер. Торт получался тяжеленный, ликер вытекал из него на тарелку, и ронять такой торт на ногу было нельзя, потому что больно. Я однажды в детстве уронила, так синяк две недели не сходил. А сейчас торты легкие, вон Настасья как легко его утянула.

Настя поставила торт в кухне на стол, пошарила по углам и извлекла из-под стула кошку, которая вернувшись с улицы, забилась туда сразу при появлении гостей. Думала, что не заметят. Как бы ни так.

– Кисонька, я по тебе скучала! А ты?

Милка по Насте не скучала. Она вообще старалась не попадаться девочке на глаза, потому что та в порыве горячей любви готова была ее зацеловать, а целоваться с Настасьей моя кошка не любила.

– Я хочу чай с лимоном и фруктами, – сказала Елена, выдвигая ящики и заглядывая на кухонные полки. Ни лимона, ни фруктов не нашлось.

– А я люблю чай со сливками, и с тортом, – сообщила Настя, целуя кошку и нежно прижимая ее к пузу. Кошка терпела.

– Тебе вредно есть много жирного и сладкого, и так толстая, – заметила Елена.

– Я не толстая, просто я еще расту!

– Заканчивай расти и начинай худеть!

– Девочки, пожалуйста, прекратите, – оборвала я начинавший бурно разгораться спор.

– В этом доме есть какая-нибудь еда, кроме кошачьего корма? – раздраженно спросила Елена.

– Нет, – виновато сказала я. – Только торт.

– Я не люблю торты, – надула губки Елена.

– Вот и хорошо, мне больше достанется, – обрадовалась Настя и потрепала кошку за загривок. Та смирилась, поняв, что вырваться не удастся.

– Миля, ты что, совсем от своих мужиков ошалела? Сама ведь нас на чай звала! – изумилась Елена.

– Простите, я забыла. Сейчас сбегаю в магазин за углом. Всего десять минут!

– Ну, уж нет, сиди дома. Я сама схожу. Тебе доверить – получишь к чаю наполнитель для кошачьих туалетов!

Последние слова Елена договаривала у входной двери. Через минуту я хлопнула себя по лбу и побежала за ней.

– Елена, подожди!

– Не ори, она уже ушла, – сказала Настя, гладя кошку против шерсти.

– Настенька, догони ее!

– Вот еще!

– У меня кошка голодная! Она кошачий корм не ест! Возьми мою сумку, в ней есть деньги, и купи йогурт или сметану.

– Кисонька, ты голодная? – жалобно заглядывая в глаза кошке, спросила Настя.

«Да!» – заорала Милка. Настя отпустила кошку, подхватила сумку и умчалась вслед за Еленой в магазин. Кошка шустро выскочила в окно.

У меня примерно двадцать минут, чтобы помыться. Подруга уже второй день твердит, что вид у меня неважный. Срочно в душ! Через десять минут вытирая полотенцем мокрые волосы, я услышала в прихожей шаркающие шаги. Слишком уж быстро вернулись подруги. На всякий случай я крикнула:

– Девочки, чайник на плите, чашки и торт на столе, начинайте без меня!

Шаги протопали на кухню, потом обратно к входной двери. Это показалось мне подозрительным. Завернувшись в полотенце, я заглянула на кухню. Торт со стола исчез! Я прямо в полотенце выскочила на лестничную площадку и услышала, как в двери соседки Ольги Тимофеевны поворачивается ключ. Я заколотила в дверь кулаком.

– Откройте! Это мой торт!

– Не отдам, – услышала я из-за закрытой двери старческий голос ненормального дедушки. – Я весь день голодный, мне покушать не дают. Изверги, уморить меня хотите голодом, маковой росинки во рту не было!

Из-за двери донеслось аппетитное причмокивание. С тортом можно попрощаться, старик его уже доедает. Я поняла, в чем дело: последней из квартиры выходила Настя. Забыв, что коммунизм еще не наступил, девочка оставила дверь открытой. Винить ее не за что, я и сама дверь не закрываю. И надо же такому случиться, что как раз в это время соседский старик-маразматик отправился в разведку по окрестностям на поиски чего-нибудь съедобного. Мой торт был обречен. Ничего не поделаешь, неудачное стечение обстоятельств.

Я высушила волосы и переоделась. Через пятнадцать минут вернулась Елена, а через минуту Настя, обе нагруженные пакетами. Настя сразу заметила мое виноватое лицо и отсутствие торта на столе.

– Она без нас весь торт съела! Тебе не стыдно? – возмутилась девочка.

– Это не я, это сосед. Он украл торт, пока я была в душе, – попыталась я оправдаться.

– Сосед? Вечно голодный столетний псих? – уточнила Елена.

Я грустно кивнула. Подтверждая мои, слова из ближайшего окна донесся вопль: «Люди добрые, бросьте хлебушка! Меня вторую неделю не кормят!». Мы посмотрели друг на друга и начали хохотать.

Чаепитие удалось на славу. Недоверчивая Елена, зная, что на меня в таком важном деле, как устройство чаепития, надеяться нельзя, накупила в магазине всяких вкусностей взамен безвременно ушедшего торта. Милка наслаждалась в углу своим любимым йогуртом. Она материализовалась рядом, как только йогурт очутился в ее миске.

– Рассказывай, – нетерпеливо попросила я Елену.

Со вчерашнего дня жду, аж извелась вся. Елена отхлебнула чай из блюдечка, выдерживая паузу.

– Ну, давай, не томи, – уговаривала Настя, засовывая в рот печенье.

Елена тряхнула золотистыми локонами и закатила глаза:

– Это было нечто! Такого раньше со мной не случалось!

– Да ты не бейся в экстазе, а говори нормально, – поморщилась Настя.

– Откуда ты такие слова знаешь? – мгновенно развернулась к сестре Елена.

– От тебя, конечно, от кого же еще?

– Не повторяй, что попало. Так вот, Миля, твой старый козел-историк просто сексуальный маньяк.

– Я тебя предупреждала, – кивнула я.

– Он чуть ли не с порога потащил меня в спальню.

– Мне это не интересно. Ты что-нибудь дельное от него узнала?

– Разумеется. Он все выложил в первые же пять минут.

– О чем же тогда ты с ним беседовала еще час?

– Об искусстве! – нагло улыбнулась подруга.

– Не вешай нам лапшу на уши, – обиделась Настя.

– Я убедила его, что в кафе на углу меня ждет отец, и что если я не приду, то он явится сюда. Потом я обещала, что навру отцу, будто пошла к подруге и вернусь.

– И он поверил?

– Поверил.

– Натуральный дурак! Поверил моей сестре!

– Леночка, не отвлекайся. Расскажи мне очень подробно, что ты узнала, – прервала я Настю.

– Он мне все объяснил, – Елена вытащила из кармана мятый клочок бумаги и развернула его. Там мелким почерком было что-то написано. – Он диктовал, а я записывала, так что цитирую почти дословно: «Летом тысяча девятьсот сорок второго года немецко-фашистские войска пытались осуществить план «Эдельвейс». Для этого на Северный Кавказ прорвались группировки войск генералов Манштейна и Листа. Советские войска Донской и Приморской группы были вынуждены отступить к предгорьям Кавказа, а в тылу у фашистов осталось действовать больше сорока партизанских отрядов».

– Елена, неужели ты думаешь, что я этого не знаю? Об этом написано в каждом школьном учебнике! – перебила я подругу. Если Елена узнала только это, то меня ждет разочарование.

– Рассказывай, Ленка, мы этого в школе еще не проходили. Мне интересно! – сказала Настя. – Нам вообще сказали, что во Второй Мировой войне победили американцы их союзники. Вот интересно, да? Напали на нас, а победили американцы! Но в нашем классе все поверили, потому что мы плохо живем, а немцы хорошо.

– Настя, не верь всему, что говорят в школе, а немцы вообще при любом историческом раскладе хорошо живут, – сказала я.

– А еще нам учительница сказала, что немцы очень чистоплотная нация.

– Правильно сказала. Вот я была на экскурсии в Освенциме и в Бухенвальде, чистота – любо-дорого посмотреть. Прямо курорт. – Елена скривилась.

– Врешь?

– Вру. Слушайте лучше то, о чем в учебниках не написано, – Елена разгладила свою мятую бумажку и стала читать дальше. – Продолжаю: десятого августа в районе станицы Вольготной фашистам удалось окружить и разгромить партизанский отряд. Руководил этой операцией барон Фриц фон Шнайер. Этот тип был известен, во-первых – своей жестокостью при массовых расстрелах, а во-вторых – любовью к археологии, вернее, к необъяснимым явлениям и к непризнанным наукой фактам. У него до войны даже вышла об этом какая-то статья в Германии про переводы якобы найденных в средневековье утерянных книг Страбона, Полибия и Диодора Сицилийского.

– Последние тома «Истории», и восьмая книга «Исторической библиотеки»?

– Точно. Извини, забыла записать в каком журнале статья.

– Не важно. Значит, Фриц фон Шнайер? – переспросила я. – Впервые о таком слышу. Где же мне теперь его искать?

– Его не надо искать. Его убили там же во время боя с партизанами. Это мне наш знаток истории поведал.

– Все, полный завал. У меня опять ничего не вышло!

Никогда не думала, что могу пожалеть о безвременной кончине участника массовых расстрелов. Нет, не его, а крушение светлой надежды найти несметные богатства.

– У тебя не вышло, поэтому благодари небеса, что у тебя есть такая подруга, как я. Преподношу тебе на блюдечке с золотой каемочкой русских родственников твоего фашиста!

– У него есть русская родня? Кто? – подскочила я и выронила изо рта пирожное.

– Ты еще не догадалась? – удивилась Елена. – Сыченюк!

– Не может быть! К тому же он сам говорил кому-то с нашей кафедры, что дальше Рязанской области нигде не был.

– Не перебивай. Иду я от маньяка к тебе в кафе, и вдруг из машины выскакивает наш милый дружок Сыченюк. И тут меня осенило! Ты знаешь, как зовут его уродину-дочь?

– Марфа, кажется, – вспомнила я.

– Это весь район знает. Она за богатого иностранца замуж вышла, у них шикарная свадьба в ресторане была. Мама моей одноклассницы Катьки там работает, она рассказывала, – выразила Настя свой восторг свадьбой. Она уже снова поймала кошку и посадила ее к себе на колени. Сытая кошка свернулась клубочком и дремала.

– Не встревай, – осадила сестру Елена. Она всегда находила повод без всякого повода придраться к ребенку. – А вы знаете, какая теперь фамилия у Марфы Сыченюк?

Мы с Настей не знали, кошка тоже.

– Марфа фон Шнайер! – торжественно произнесла Елена. – Хотите знать, как это произошло?

– Хотим, – сказала Настя, целуя кошку в ухо.

– Внучатый племянник и наследник покойного барона прикатил в Москву, чтобы узнать, где могила его дорогого покойного дедушки. Сыченюк его заприметил и сосватал свою уродину.

– Почему наследник в Москву приехал, если барона убили на юге? – спросила я.

– Потому что в Москве находятся все архивы. Это мне Сыченюк сам сказал. Ох, и сложно было его разговорить. Только после второй бутылки сознался.

– Он тебя ни в чем не заподозрил? – испугалась я.

– Нет, конечно. Я корчила из себя любительницу богатых мужиков и восхищалась его Марфой, которая такого подцепила. Прикинулась, что мечтаю удачно выйти замуж.

– Так оно и есть, – серьезно кивнула Настя.

– Молчи! – по привычке цыкнула Елена. Она привыкла воспитывать младшую сестру, но Настя давно уже ее воспитанию не поддавалась, и на замечания очень сердилась. – Я думаю, что вся эта компания мечтает разыскать гробницу и спереть оттуда сокровища. Хотя, лично мое мнение, что никакой гробницы нет. Кто-то что-то где-то слышал, и кому-то как-то сказал, а все решили, что это правда. Если вы сами хорошо подумаете, то засмеетесь: какие-то немцы, какой-то Сыченюк, на которого приличной девушке глядеть тошно, какой-то старый сексуальный маньяк! И в придачу к ним – Миля, которой нельзя даже поручить накормить кошку, и которая даже торт на стол поставить не в состоянии! Разве это подходящая компания для поисков сокровищ? А посему я делаю вывод, что моя дорогая подруга Миля, как это обычно бывает, что-то напутала.

Надо бы обидеться и ответить подруге что-то колкое, но лень. Чай вкусный, пирожных много. Ну, какая мне разница, что она думает. Пусть себе думает что хочет. Она мне нужную информацию выдала, больше мне от нее ничего не надо.

– Все равно это грабеж! Это не их сокровища, а государственные! Родина в опасности! – взвилась Настя, услышав о происках фон Шнайера сотоварищи. Надо будет спросить, кто в ее школе проводит патриотическое воспитание – перестарался. – Можно, если я их сама найду раньше всех, то заберу себе что-нибудь золотое и блестящее? Или это тоже грабеж?

– Конечно грабеж. Кто-нибудь все равно найдет эти сокровища и украдет, если, конечно это все Миля сама не придумала, чтобы нас развлечь, – подвела итог Елена.

– Нет никаких сокровищ, это сказка, ты права, Елена, – весьма неубедительно произнесла я. – И еще – я могу накормить кошку, она у меня уже давно живет, и с голода не умерла.

– Это потому, что мышей в подвале ловит!

– Почему все эти люди ищут Милины государственные сокровища? – Настя надула губы. Ей совсем не хотелось, чтобы почти найденное золото уплыло из ее рук.

– Атлантиду тоже ищут, – хмуро ответила Елена, хлебая из чашки остывший чай.

– Я вот не пойму, – задумалась Настя, заталкивая в рот сразу три конфеты, – если барона фон Шнайера убили на войне, то откуда наследники знают о сокровищах? Ведь он их нашел очень давно, да еще и не в Москве, а где-то на юге.

Кошка пригрелась у Насти на коленях и заурчала. Настена сосредоточенно уже пять минут чесала ее за левым ухом. Милка начала ухом дергать, но девочка продолжала чесать.

– Умная девочка, но это как раз просто, – объяснила я ей. – Родня знала о его научных интересах, и, скорее всего, в архиве кто-то случайно обнаружил письмо – или Сыченюк, или его зять, но, скорее всего, это был профессор Кросов. Я копию видела. Предок нынешнего барона фон Шнайера писал письма с фронта: «Дорогие родственники, я нашел в этой варварской стране сокровища. Скоро разбогатеем. Любящий вас Фриц», – приукрасила я письмо, успев схватить раньше Насти последнюю конфету. По этикету хозяйке не положено брать последний кусок с блюда, но если я конфету не съем, то у ребенка живот заболит, она и так всю коробку умяла.

– Что же мы будем делать? – спросила Настя. Кошка вежливо попыталась от нее уйти, но ее не отпустили.

– Ты ничего не будешь делать. Хватит уже неприятностей, – предупредила я. – Спасибо за помощь. Идите домой и никому ничего не говорите.

– Ура! Играем в разведчиков! – обрадовалась Настя, подбрасывая кошку в воздух. Кошка задрыгала лапами, но девочка успела ее подхватить.

– Отпусти кошку и собирайся домой, – зевнула Елена. Она не верила в сказки о сокровищах и равнодушно относилась к любому событию, если там не было возможности блеснуть своей внешностью. – Миля, держи нас в курсе. Если надо пообщаться еще с каким-нибудь маньяком, всегда рада помочь.

– До свидания, девочки, – начала прощаться я.

– Не прощайся, ты идешь с нами, – небрежно сказала Елена.

– Зачем?

– Настю караулить. Мне надо сходить на свидание, а ее одну дома оставить нельзя.

– Это Милю одну оставлять нельзя, а меня можно! – опять надулась Настя.

Кошка вырвалась от Насти, залезла на шкаф, и стала вылизывать с себя неприятный, по ее кошачьему мнению, человеческий запах. Милка розовым язычком ожесточенно вылизывала вытянутую заднюю лапу, и, похоже, обосновалась на шкафу надолго.

– Вылизывается кошка – значит, гостей намывает, – вспомнила Настя народную примету.

– Гости сегодня уже были, хватит, – ответила я.

– Может быть, они ночью придут?

– Поплюй!

– Не буду, у тебя и так пол грязный. Надо забрать из морозилки пельмени, я их купила и туда положила. Мы их на ужин съедим.

Я быстро вымыла посуду и поставила ее на полку. Елена мне не помогала, опасаясь за маникюр. Настасья вытащила из холодильника обыкновенный сверток в белом пакете, заглянула в него и спросила:

– Лена, Миля, а чудеса бывают?

– Не бывает, если ты не миллионер, – почти хором ответили мы ей.

– Нет, чудеса бывают! – возразила Настя. – Если в алхимии можно любой металл превратить в золото, то значит, пельмени тоже можно превратить в кроссовки. Они, наверное, при низкой температуре превращаются.

– Что за бред! – фыркнула Елена, подошла к сестре и втащила из белого пакета кроссовки. – Настя, ты зачем кроссовки в холодильник засунула?!

– Я не кроссовки засунула, а пельмени!

– Не ври старшим! – вскинулась Елена и заглянула в морозилку. – Нет здесь никаких пельменей! У Мили в холодильнике вообще мышь повесилась.

Елена с Настей дружно повернулись ко мне. Елена медленно раскачивала висящие на шнурках в ее руке покрытые инеем новые кроссовки.

– Чего это вы на меня так уставились? – осторожно спросила я.

– Не догадываешься? Ты вообще все мозги растеряла? Расскажи, зачем ты держишь кроссовки в холодильнике?

– Я знаю, зачем! – закричала Настя. – Капроновые колготки, прежде чем надеть, надо подержать несколько часов в холодильнике, чтобы они дольше носились. Неужели кроссовки тоже надо там держать?! Я и не знала…

– Обе ненормальные, и я с вами скоро рехнусь! – закричала Елена, швыряя кроссовки о стену.

Они глухо свалились на пол. Настя их подняла и постучала по столу.

– Они совсем замерзли, бедненькие. Как они там оказались?

– Как-как, очень просто. Миля ими питается. Только не ешь сырые, не забудь их предварительно сварить или пожарить, – сказала мне Елена.

– Я читала, что путешественники ели кожаные ремни и обувь. Миля, ты тоже их ешь? А где тогда мои пельмени? – спросила Настя.

Тут я не выдержала. Подруги слишком много себе позволяют.

– Откуда мне знать, где твои пельмени?! Я понятия не имею, чьи это кроссовки! Я их не ем!

– Так мы и поверили!

– Посмотрите, это не мой размер!

– Какая разница, какой размер съесть? Большой размер на дольше хватит.

– Девочки, да что с вами? – почти обиделась я.

Девочки призадумались, заново оценивая ситуацию.

– Да, размер не твой, это мужские кроссовки. И они очень дорогие, у тебя таких денег нет, – согласилась Елена.

– Может быть, это соседский дед положил их в холодильник вместо торта? – предположила Настя.

– Да он отродясь в кроссовках не ходил! Это ты сама купила вместо пельменей кроссовки! – начала потихоньку злиться я.

– Я пока еще не сошла с ума! Могу отличить пельмени от кроссовок! И у меня тоже нет таких денег, – встала в оборону Настя.

– Так, сестра, рассказывай все по порядку. Ты пришла в магазин, что дальше? – начала выпытывать Елена.

– Я купила пельмени и кекс, а потом вышла из магазина и поняла, что не купила Милке йогурт. Тогда я вернулась, положила оба пакета в разные ячейки в камере хранения.

– Зачем надо было класть пакеты в разные ячейки?

– А вдруг один украдут, тогда второй останется.

– Никогда не понимала детскую логику! Но ты была права – один все-таки украли.

– Потом я купила йогурт, достала свои пакеты, пришла к Миле и положила пельмени в морозилку. Вот и все.

– Ты перепутала пакеты! Надо идти в магазин и попытаться поменять их обратно. Если только найдется хозяин кроссовок.

– Бедненькие кроссовки, они растаяли, и с них уже вода капает, – сокрушалась Настя.

– Убери их обратно в пакет, а то лужа будет! – приказала я.

Мне пришлось пойти с подругами. Елена мне очень помогла в расследовании, к тому же мне ничего не стоит посидеть с ребенком, это просто одно удовольствие. Елена пошла в одну сторону, мы с Настасьей – в другую к магазину искать владельца злополучных замороженных кроссовок.

К Настиной радости никого искать не пришлось – хозяин уже топтался возле камеры хранения. Нам он обрадовался как родным. Не успела девочка сказать ему про кроссовки, как он чуть было не кинулся нас обнимать-целовать, кроссовки действительно были новые, только что купленные и дорогие. Однако когда Настя поинтересовалась, где ее пельмени, то хозяин кроссовок замолчал. Как мы засунули его кроссовки в холодильник, так и он положил пельмени на полку для обуви и очень удивился, когда пакет стал капать.

– Я оставил кроссовки в камере хранения, зашел купить продукты, потом еще подумал, почему моя ячейка плохо открывается, откуда я знал, что тут ключи ко всем ячейкам подходят!

– Так это вы первый утащили мои пельмени! Я тоже подумала, что мой пакет лежит не там!

– Ладно, отдавайте мои кроссовки и до свидания.

– Сначала отдайте мои пельмени!

– Они испортились, и я их выкинул.

– Ничего не знаю! Сначала пельмени! – взвилась Настя, хотя ее учили, что на старших кричать нельзя.

– Так, девочки, – с угрозой начал он, протянув руку к пакету, но Настя не стала слушать.

– Ко мне мужик пристает! – крикнула она охраннику. Он пошел к нам.

– Что вы, я пошутил! – испугался хозяин кроссовок. – Сейчас куплю вам пельмени!

– И еще пакет сока за моральный вред! – приказала Настя, юридическую терминологию она от меня узнала. Тот не возразил.

Через пять минут мы поменялись пакетами и разошлись. Мы с Настей убежали очень быстро, пока он не понял, что его кроссовки мокрые, они уже почти растаяли.

Мы пришли домой и стали пить сок и варить пельмени. Пока они варились, я думала о том, что когда-то слышала о станице Вольготной от родителей, но что именно я слышала, вспомнить пока не могла.

– А сейчас ты мне поможешь в одном важном деле, – таинственно сказала мне девочка, не давая мне расслабиться. Было уже темно, пельмени мы съели, на сытый желудок мне хотелось спать и совсем не хотелось участвовать в важных таинственных делах.

Настя сунула мне в руки большую железную миску и пошла к холодильнику. Я вместе с миской побрела за ней. Какие могут быть у ребенка важные дела ночью? Давно спать пора. Вид у Насти был серьезный и озабоченный. Она открыла холодильник и стала перекладывать в миску сырые яйца.

– Для твоего важного дела нужны сырые яйца?

– Точно. И чем больше, тем лучше.

– Может, хватит уже на сегодня приключений?

Настя молча выгрузила в миску уже десяток яиц.

– Нужен целый десяток? – спросила я.

– Лучше три десятка, чтобы уже наверняка.

– Зачем? Цыплят высиживать?

– Скоро узнаешь. Только сначала надень папину черную куртку и вязаную шапку.

– Зачем?

– Чтобы нас никто не узнал.

– Зачем?

– Ну, что ты заладила, зачем да зачем. Сказала же – важное дело!

В черной куртке и черной вязаной шапке Настиного отца я выглядела по-идиотски, они были мне велики на несколько размеров, шапка падала на глаза, а рукава свисали до колен. Настя уже обрядилась в черный свитер и завязала лицо черным шелковым шарфом Елены.

– Мы должны выглядеть так, как будто мы бандиты и идем грабить банк, – сообщила мне Настя.

Я попыталась представить себе, как мы закидываем банковскую охрану сырыми яйцами, но у меня не получилось.

– Настенька, девочка моя, скажи, что я буду делать ночью в банке в папиной куртке и с миской сырых яиц?

– Не прикидывайся бестолковой, ты вроде бы доктор наук! Мы идем восстанавливать справедливость. Сегодня утром Васька, Ромка и Макс говорили про Ленку плохие слова. Повторять не буду, потому что мама сказала, что хорошие девочки такие слова произносить не должны. Они сказали, что Ленка – шалава, и таскается с кем попало, и еще сказали…

Я решила переубедить девочку осуществить акт возмездия за любимую сестру. Тем более из взрослых дома была я одна, и воспитывать ребенка все равно кроме меня больше некому.

– Настя, мы не можем заткнуть рот каждому плохому человеку. Говорят же: на каждый роток не накинешь платок. Они могут сказать все, что угодно, но мы знаем, что Елена – замечательный человек, и с кем попало не таскается.

– Почти никогда! – согласилась Настя. – Но я не могу слушать, как мою единственную сестру поливают грязью. Я обязана отомстить. Если не хочешь идти со мной, то я пойду одна.

Я пошла с Настей. Как взрослый человек, я смогу ее остановить, если она соберется сотворить что-то уж совсем невероятное. Хотя, судя по поведению девочки, она воспринимает меня скорее как подружку, чем как взрослую тетю. Мы вышли из квартиры на лестничную площадку, спустились этажом ниже. Настя открыла окно, выглянула вниз, заулыбалась и радостным шепотом сказала:

– Так я и знала, уже приехали и стоят под окном у подъезда.

– Кто стоит?

– Машины Васьки, Ромки и Макса.

– Зачем нам их машины?

– Будем кидать в них сырые яйца.

– Их же потом невозможно отмыть!

– Вот и хорошо. Будут знать, как говорить плохие слова про мою любимую единственную сестру!

– Настя, это плохой поступок.

– Говорить плохие слова? Конечно, плохой.

– Кидать в чужие машины сырые яйца.

– Не хочешь, не кидай, я тебя не заставляю. Смотри, вон та «Ауди» – Ромкина, «Мерседес» – Васькин, а «Тойота» – Макса.

Девочка прицелилась, размахнулась, бросила яйцо в окно, и попала в старого «Жигуля», сиротливо стоявшего в отдалении.

– Перелет, – сказала она. – Промазала. Это машина нашего соседа дяди Кости. Он хороший, если не пьяный.

– Надо спуститься и ее помыть.

– А если нас увидят?

– Дай я попробую бросить, а то ты опять промажешь.

Я бросила сырое яйцо, и снова попала в злосчастного «Жигуля». Не везет ему сегодня.

– Целься лучше, мазила! Все яйца испортишь! – разозлилась Настя.

– Чего ругаешься? Ты сама первая в него попала! – огрызнулась я. – Я тебе не снайпер! Никогда в жизни не кидалась сырыми яйцами в машины! Вот если бы тапкой в мышь…

– Все в жизни когда-нибудь приходится делать в первый раз. Мне так мама говорила.

– Мне тоже!

– Что вы тут делаете в первый раз? – мы перестали спорить, повернулись и увидели на лестнице соседа Сашу, который шел к нам. – Я услышал, как хлопнула дверь Елены. Чего это вы так вырядились? А яйца зачем?

– Мы их в машины кидаем, – призналась Настя.

Саша был единственным из всех Елениных кавалеров, к кому Настя относилась с симпатией. Мы забыли, что он живет этажом ниже и всю жизнь прислушивается к любому звуку, доносящемуся из квартиры его любимой Елены. Саша в ответ на Настино признание открыл рот.

– Настя еще ребенок, но от тебя, Милана, я не ожидал! Ты же взрослый человек, и должна была отговорить девочку от подобных поступков.

– Миля не причем, она меня отговаривала. Это я сама мщу за Елену. Про нее Васька, Ромка и Макс говорили плохие слова. Повторять не буду, но они сказали, что она паршивая шлюха, и что она с кем попало…

Я успела зажать девочке рот, прежде чем она начала материться.

– Что?! – яростно прорычал Саша. – А ну-ка, дайте-ка сюда вашу миску с яйцами!

Вспышки ярости мы с Настей от всегда спокойного и воспитанного Саши не ожидали, и послушно отдали ему миску. Саша размахнулся, и яйца одно за другим полетели в открытое окно.