Текст книги "Дети Кремля"

Автор книги: Лариса Васильева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 25 страниц)

Осенью 1950 года Василий повез Капитолину в санаторий, в Сочи. На озере Рица отдыхал его отец. Он пригласил их к себе. Ехали на один день – пробыли две недели. Сталин представил Капитолину своему окружению как невестку.

Эта встреча на озере Рица могла бы решить судьбу плавательного бассейна в маленьком парке близ Ленинградского проспекта. Василий строил его для Капитолины и учеников ее секции, но не хватило государственных средств.

– Если отец заведет разговор о спорте, скажи, что мы никак не можем достроить бассейн, – учил он ее.

Капитолина все искала повода для этого разговора, очень заинтересованная в новом бассейне.

Однажды утром, просматривая газеты, Сталин сказал:

– Ну вот, опять армейские футболисты проиграли.

– Неудивительно, – подхватила Капитолина, – базы у нас нет. Вот Василий начал строить бассейн – нет денег. Через два года Олимпиада, а где тренироваться пловцам?

– А где ты сегодня плавала? – спросил Сталин.

– В озере.

– Вот. Пускай там тренируются.

– Это не выход, нужны деньги…

– В Белоруссии защитники страны еще живут в землянках. Подождите немного, все будет.

«Василий рвал и метал, – говорит Капитолина Георгиевна, – ему не хотелось там находиться. Он был ограничен в действиях, не мог выпить. Я заметила, что Василий боится отца, садится в отдалении, никогда сам не заговаривает, но мечтает уехать. Все же решился:

– Отец, мне нужно ехать.

– Куда? Зачем?

(Сталин наизусть знал, куда и зачем рвется его сын: к собутыльникам, – отец не позволял ему пить. – Л.В.)

– На пролет самолетов. Надо подготовиться.

– За тебя сделают. Ты отдыхаешь? Отдыхай.

Василий стал подбивать меня:

– Скажи, что мы уезжаем.

– Не-е-ет, я в таких делах участвовать не буду.

Все-таки Василий уловил момент хорошего настроения. Как-то после ужина мы провожали Сталина до его спальни. Василий начал:

– Отец, мне нужно ехать.

Отец шел впереди и резко повернулся:

– Нужно так нужно!

Он подал мне руку и ушел, не попрощавшись с сыном.

Больше я его не видела«.

* * *

Привилегированность советских властей всегда входила в противоречие с необходимостью казаться скромными в стране рабочих и крестьян, поэтому блага жизни приходилось скрывать от широких масс, утаивать за Кремлевской стеной. Но, как известно, шила в мешке не утаишь. И хоть большевистские привилегии, все эти распределители продуктов, поликлиника и больница, условия квартирного быта в сравнении с царскими привилегиями выглядели жалко и убого, но для народа, вынужденного жить в коммуналках и с трудом доставать продукты, эти привилегии представлялись раем, тем более что, мало зная о них, народ талантливо фантазировал, домысливал и воображал.

И еще существенная деталь советской элиты: те, на кого привилегии распространялись, происходили в основном тоже из народа. Барьер между Сталиным, Кагановичем, Хрущевым, Буденным, с одной стороны, их охраной и обслугой – с другой, изначально был невелик: это ощущали по обе стороны барьера и те, и другие.

Иногда – в положительном плане: «вышли мы все из народа».

Иногда – в отрицательном. Тогда, с одной стороны, было презрение к обслуге: «все они воры и лизоблюды», с другой – презрение к вождям: «из грязи в князи».

Привилегии сталинского принца Василия были особые. Официально, даже став генералом, Василий Сталин не выделялся среди других генералов, но широко жил, используя имя отца. Ему нравилось казаться могущественным, и он преуспевал в этом желании. Но казаться не значит быть. Капризный принц представлял собой весьма жалкую фигуру – о таких говорят: «Молодец на овец, а на молодца – сам овца!»

Принц Вася

Капитолина Георгиевна вспоминает: «Когда мы с Василием были в гостях у Сталина, он однажды поинтересовался:

– Какой у вас семейный доход?

– У Василия оклад – пять тысяч, у меня – две с половиной, Василий платит алименты – тысячу пятьсот. Потом партийные взносы, заем. На семью остается тысячи четыре. У нас еще ничего, у Светланы и того меньше.

– Сколько же выходит в день? – размышлял Сталин. – Маловато. Вот когда в день на питание будет сотня, да еще бутылка сухого вина к обеду, вот тогда жизнь станет нормальной. А сейчас неважная жизнь«.

Результатом этого разговора, примерно через месяц, стало появление в доме у Василия и Капитолины пакета от Сталина. В пакете – его месячная зарплата за декабрь 1950 года: десять тысяч рублей.

Рассказывает Капитолина: «Василий обрадовался.

– Слушай, у меня в конюшне одной лошади не хватает. Нужно купить.

– У тебя нет костюма. Даже штанов гражданских нет. У детей руки из рукавов вылезают. О себе уж и не говорю. Деньги пойдут на семью.

Вечером я позвонила Светлане.

– Свет, отец дал нам десять тысяч. Прислал свою зарплату. Мы поделимся с тобой.

– Ни в коем случае, – разволновалась Светлана, – не выдумывай. У тебя семья.

А через месяц звонит:

– Слушай, ты успокойся. Отец мне тоже прислал«.

С тех пор до конца своей жизни Сталин рассылал зарплату взрослым детям.

* * *

Жизнь для Василия была игрой.

Игра для Василия была наслаждением. Особенно любая спортивная игра. Возглавив ВВС – Военно-воздушные силы Москвы, – он стал прибирать к рукам спортивный клуб армии: разворачивал строительство стадионов и спортзалов, переманивал лучших спортсменов и тренеров из других команд, не гнушаясь ни подкупом, ни сплетнями – ничем.

Он, казалось, может все.

Баскетбольная команда его спортивного клуба получила отказ на свою просьбу участвовать в соревнованиях чемпионата СССР, мотивированный тем, что у нее нет своего спортзала. Зала действительно не было. Дошло до Василия. Амбиции принца вспыхнули: зал будет! Через двое суток! Наша команда будет участвовать в чемпионате! Или я не я!

Спустя сорок восемь часов при участии крупных военно-строительных организаций Москвы самолетный ангар был переустроен под спортивный зал с душевыми и подсобными помещениями.

Он был непременным участником всех спортивных соревнований. Но, как правило, никогда не поднимался в ложи для почетных гостей, хотя именно там ему всегда предназначалось место. Любил сидеть среди спортсменов и болельщиков – сопереживать со всеми, не отделяя себя барьером власти.

* * *

Июль 1952 года. Авиационный парад в Тушине. После парада – торжественный обед для высокопоставленных участников на даче Сталина. На следующий день – приказ Маршала Советского Союза Булганина о снятии с должности командующего ВВС Московского округа, генерал-лейтенанта Василия Иосифовича Сталина.

Что случилось?

Есть несколько описаний этого события.

Бывший командующий дальней авиации Руденко вошел в конфликт с Василием, и Василий пожаловался министру обороны Василевскому, тот приказал разобраться главнокомандующему Военно-воздушными силами страны Жихареву. Возмущенный разборкой, Василий бросил Жихареву на стол бумагу, в которой просил снять с него ответственность за парад в июле, полагая, что Жихарев на это не пойдет. Но Жихарев спокойно подписал отставку. Василий обиделся и запил.

Рассказывает Руденко: «На репетиции парада приходил пьяным. Пробовал даже командовать в таком состоянии. Но мы перевели всю связь на другую волну, и летчики выполняли только наши команды. На торжественный обед к отцу в день июльского авиапарада Василий приехал пьяным. Отец приказал вывести его, снять с должности и отправить на Дальний Восток».

По окончании парада Иосиф Виссарионович объявил в эфир благодарность исполнителям высшего пилотажа. Пьяный Василий пришел в восторг и решил тут же лично засвидетельствовать почтение отцу. Он смело вошел в охраняемое здание тушинского аэропорта, где руководители партии и правительства отмечали успехи парада. Охрана хорошо знала его и проблемы «пускать – не пускать» не было. Василий, качаясь, вошел в зал. Отец повернулся к нему:

– Это что такое?

– Я устал, – ответил Василий.

– И часто ты так устаешь?

– Нет! – пьяный мозг еще пытался уберечь Василия.

– Часто! – раздался голос командующего ВВС Жихарева.

Василий, повернувшись к своему начальнику Жихареву, грубо выругался.

– Садись! – громко сказал Сталин.

Василий продолжал покачиваться.

Наступила тишина. Муха жужжала над тарелками с закуской.

– Вон отсюда! – тихо сказал Сталин.

Утром следующего дня приказом Булганина Василия сняли с должности. Сын Сталина не уехал на Дальний Восток – там было место простых офицеров, не защищенных великим именем.

Осенью этого же года Василия без вступительных экзаменов зачислили слушателем авиационного факультета Военной академии имени К.Е.Ворошилова. На занятия, разумеется, не ходил. Преподаватели приезжали к нему домой.

Об этом времени рассказывает Капитолина Георгиевна:

«После того как отец снял Василия с работы, он запил так, что на водку уходила даже маленькая пенсия моей матери. Я мучилась, страдала, боролась и решилась обратиться к Иосифу Виссарионовичу.

Был конец января – начало февраля 1953 года. Позвонила. Поднял трубку хорошо знакомый офицер. Попросила доложить, что прошу принять меня.

– По какому вопросу?

– По личному.

– Он себя сейчас плохо чувствует. Никого не принимает. Как только самочувствие улучшится – доложу.

Через десять минут мне звонит Василий:

– Зачем хочешь видеть отца?

Приехал домой и затеял скандал, но я сообразила перейти в атаку:

– Отец болен. Никого не принимает. А вы со Светланой даже не поинтересуетесь его здоровьем. Я подумала, может, чем могу помочь ему.

– Да кто ты такая, чтобы звонить отцу?«

Через несколько дней Капитолина попала в больницу с нервным расстройством, а вышла оттуда навстречу новым скандалам и пьянкам. Он выгнал ее. Уходя, она сказала: «Опомнись. Если с отцом что случится, тебя раздавят».

Было это днем 1 марта 1953 года.

Вечером 1 марта Василий по прямому телефону позвонил отцу. К его удивлению, трубку никто не брал. Подождал. Позвонил снова. Ответил дежурный офицер:

– Товарищ Сталин отдыхает.

Это показалось Василию странным. Около четырех утра, зная, что отец не спит по ночам, Василий снова позвонил. Раздался голос Берия:

– Товарищ Сталин устал. Ему надо отдохнуть. Приезжать не надо.

2 марта Василия и Светлану срочно вызвали на отцовскую дачу в Кунцево.

Несколько часов он, пьяный, сидел в большом зале, где толпились врачи, соратники отца, обслуга дачи. Потом встал и ушел в дом охраны. Там пил и, напиваясь, кричал, что отца убивают, что отца уже убили или отравили.

Рассказывает его сестра Светлана:

«Он сидел на даче и пил. Выпив глоток водки, он валился на диван и засыпал. В таком состоянии он находился все время. Смерть отца потрясла его… Он видел, что рушится мир, без которого ему существовать будет невозможно.

В дни похорон он был в ужасном состоянии и вел себя соответственно: бросался упреками, обвинял правительство, врачей, всех, кого возможно, что не так лечили, не так хоронили.

Он утратил представление о реальном мире, о своем месте, – он ощущал себя наследным принцем«.

Нет, не с одних лишь пьяных глаз можно вообразить о себе такое: некоторые кремлевские счастливчики, очень быстро привыкнув к привилегиям, теряли чувство реальности не только в пьяных состояниях. Трезвенникам тоже начинало казаться, что вся эта «малина», все эти автомобили, слуги, спецпитание будут всегда. Власть имущие родители изначально не делились с ними своими проблемами, неприятностями по работе, и чаще всего падение отца со служебной лестницы бывало как снег на голову. А если жестокое падение, с тюрьмой и для отца, и для матери, то травма оказывалась неизлечимой.

Василий Сталин – особый случай. Он – первый откровенно демонстративный сынок. С него в той или иной степени брали фасон и сын Хрущева Леонид, и Юрий Каганович, буйно пропивавший свою молодость. Василий стал образцом кремлевского сынка в самом ярком его проявлении потому, что его отцом был сам Сталин.

* * *

Наследным принцам России XIX века и не снилось такое разгулье. Они тоже бывали не агнцы, но царская кровь обязывала к дисциплине. Возможность будущего правления накладывала обязанности быть и казаться лучше самих себя: впереди маячила перспектива трона.

У Василия царских перспектив не было. Светлана и Капитолина могли сколько угодно говорить, как плохо ему придется после отцовской смерти, он не хотел этого знать и, более чем все другие кремлевские сынки, жил, словно не понимая приближения конца, словно в самом деле был наследным принцем. Это стало очевидным после смерти Сталина.

* * *

Пьяные крики Василия: «Отца убили!» – не могли не раздражать тех, кто затолпился возле опустевшего сталинского места в попытках занять его. Они звучали едва ли не обвинением им.

Берия, Хрущеву, Маленкову, Молотову это не могло нравиться.

Министр обороны Николай Булганин вызвал осиротевшего Василия и посоветовал утихомириться. Предложил ехать командовать любым военным округом.

Василий наотрез отказался – он хотел служить только в авиации Московского округа. Тогда ему ультимативно было предложено определенное место.

Не пожелал.

– Вы не подчиняетесь приказу министра? – спросил Василия Булганин.

– Не подчиняюсь.

– Вы что же, не считаете себя в армии?

– Не считаю.

– Тогда снимайте погоны!

И Василий ушел из армии.

Говорит Светлана: «Сидел дома и пил. Он был невозможен… Апрель 1953 года провел в ресторанах, пил с кем попало, сам не помнил, что говорил. Поносил все и вся. Его предупреждали, что это может кончиться плохо, но он на всех плевал – он забыл, что времена не те и что он уже не та фигура… После попойки с какими-то иностранцами его арестовали 28 апреля 1953 года».

Рассказ Светланы мало что объясняет.

Есть мнение: его убрали по умыслу Хрущева. Василий якобы «много знал о нем и его окружении».

Но это апрель 1953 года. Около двух месяцев после смерти Сталина. Еще в огромной силе Берия, а Хрущев лишь подбирается к власти. Думаю, Василия Сталина посадили потому, что кончилось время его отца и он стал опасен.

Чем мог быть опасен вождям этот не наследный принц, а прогрессирующий алкоголик? Да все тем же: вероятностью претензий. Смешно вроде говорить об этом применительно к Советскому Союзу пятидесятых годов, давно расправившемуся с монархическими наследными идеями, но смех – смехом, а жизнь – жизнью.

Сталин сидел во власти около тридцати лет. После его смерти могло начаться все, что угодно.

Василий мог стать фигурой в большой игре, еще неизвестно в какой.

Думаю – послесталинские вожди дружно согласовали между собой арест Василия: от греха подальше.

Началось следствие. Всплыли растраты, использование служебного положения, превышение власти, аферы, рукоприкладства при исполнении служебных обязанностей, интриги на высоком уровне, в результате которых многие люди пошли в тюрьму, а кое-кто и погиб. Вернулся из заключения генерал Новиков, оказавшийся там с легкой руки Василия.

Если еще недавно едва ли не весь генералитет готов был покрывать и защищать Василия, то теперь все подбрасывали хворосту в костер. Василия предавали не только генералы, которым он всегда стоял поперек горла, но и его личные адъютанты.

Обвинений хватило бы на несколько человек.

Василий получил восемь лет тюрьмы. Ему этот срок показался чудовищным. И он начал писать отчаянные письма в правительство.

Светлана считает, что над ним сжалились, когда зимой 1954/55 года его, больного, поместили в тюремный госпиталь, откуда позднее должны были отправить в больницу, потом в санаторий «Барвиха», потом на дачу. Этот план сообщил ей Хрущев, по ее мнению, искавший решения, как вернуть Василия к нормальной жизни.

* * *

Разоблачая культ Сталина, Хрущев думал о… себе. О своей жуткой «сладкой» жизни под пятой диктатора, о своих подписях под документами о расстрелах, о том, чего мы никогда не узнаем, но что мешало ему спокойно спать. Он думал об истории, в которую стремительно входил как развенчатель тирана, а не как его приспешник.

Великодушие Хрущева по отношению к Василию было данью безвременью между 1954 × 1957 годами, когда Берия уже не было, а Хрущева, как единственной фигуры, еще не было.

Есть суждение, что Хрущев, узнав о тяжелом состоянии здоровья Василия, сообразил: если сын Сталина умрет в тюрьме, это примет нежелательную для него окраску – в то время Китай Мао Цзэдуна внимательно присматривался к новациям в СССР.

Оказавшись в госпитале, Василий взялся за старое: «Наехали навещать старые дружки, спортсмены, тренеры, грузины с бутылками. Он запил и снова почувствовал себя наследным принцем, лишенным наследства. Результат: после госпиталя опять Владимирская тюрьма». – Это мнение Светланы, но сквозь него просвечивает деталь: грузины. Василий привлекает к себе внимание Грузии. «Наследного принца» Василия возвращают во Владимирскую тюрьму.

Вспоминает Светлана: «Во Владимир я ездила навещать его вместе с его третьей женой, Капитолиной Васильевой, от всего сердца пытавшейся помочь ему. Этого мучительного свидания я не забуду никогда. Мы встретились в кабинете у начальника тюрьмы. На стене висел – еще с прежних времен – огромный портрет отца. Под портретом сидел за своим столом начальник, а мы – перед ним, на диване… две столичные дамы в дорогих шубах и Василий… Начальник мучился, на лице его отражалось умственное усилие».

Василий умолял Светлану и Капитолину всюду писать, вызволяя его из тюрьмы.

В январе 1960 года Василия вызвал к себе Хрущев. Расцеловал. Оба плакали. Новый вождь дал сыну Сталина квартиру на Фрунзенской набережной, дачу в Жуковке. Предложил сменить фамилию – тот категорически отказался.

Ему вернули генеральское звание, пенсию, машину, партийный билет без перерыва стажа.

Хрущев просил одного: не ездить в Грузию. (!)

В сущности, Василий на этой встрече предал отца Хрущеву, который тогда уже был главным разоблачителем Сталина. Невольно вспоминается Яков, в куда более жесткой ситуации не предавший…

Но Яков – сын, а Василий – сынок. Разница.

Три месяца Василий жил в Москве, постепенно входя в прежний ритм жизни: люди из Грузии, бутылки… Его звали в Грузию на шикарную жизнь. Объявилась даже немолодая грузинка, готовая ехать с ним в Сухуми законной женой.

Дети, Александр и Надежда, были уже взрослые.

Василий поехал с дочерью в Кисловодск. Вернувшись пьяным, на машине попал в аварию вместе с представителем иностранного посольства. И снова тюрьма – попросили досидеть срок до конца, но весной 1961 года все же отпустили из Лефортовской тюрьмы по состоянию здоровья. Василию разрешено было жить, где он хочет, кроме Москвы и Грузии. (!)

Выбрал Казань. Туда в качестве жены уехала с ним больничная медсестра Мария Нусберг.

Такова официальная версия. Но есть еще версия его дочери Надежды, которая считает, что тема пьянок и кутежей в жизни Василия Сталина последних лет сильно преувеличена. Она рассказывает о днях после его первого возвращения из тюрьмы:

«Тогда отца смотрел профессор Бакулев. Его вывод был такой – сердце в порядке, печень здорова, единственное, что вызывает опасение, так это болезнь ноги от длительного курения. На свободе он пробыл всего два с половиной месяца. За это время мы побывали с ним в санатории. Как-то ему передали вина, мы с ним его отдали сестре-хозяйке.

После отдыха его тянуло к работе. Он говорил мне, что хотел бы работать директором бассейна… Что касается утверждения о его аварии и заключения его после этого в Лефортовскую тюрьму, то, на наш взгляд, она была устроена. Все это было на моих глазах, когда мы ехали с отцом. После выхода из Лефортова его сразу выслали из Москвы в Казань сроком на пять лет. Дальнейшую связь мы поддерживали с ним по телефону. 18 марта он позвонил мне. Мы говорили долго. Он очень просил приехать… Смерть моего отца и до сегодняшнего дня для меня загадка. Заключения о его смерти не было«.

19 марта 1962 года в возрасте сорока одного года Василий Сталин умер.

На похороны пришла едва ли не вся Казань. Приехали из Москвы Капитолина и дети Василия – Александр и Надежда. Все смотрели на них с удивлением – медсестра Мария убедила всех, что она его верная подруга в течение всей жизни.

* * *

Любопытная подробность: каждый раз освобождая Василия из тюрьмы, власти, в лице Хрущева и тех, кто поддерживал с Василием прямой контакт, ставят ему одно и то же условие: не ездить в Грузию. Думаю, его неоднократные возвращения в тюрьму в значительной степени объясняются тем, что грузинские связи Василия Сталина расширялись с большой быстротой. Чего боялся Хрущев, не желая связей Василия с Грузией? Идеи «наследного принца»?

Грузия неоднородна. Грузины умеют хранить память умерших отцов, тем более вождей, тем более память единственного в истории грузина, около тридцати лет правившего Россией. Россией!

Хрущев несомненно боялся роста грузинских настроений в пользу Василия, боялся, что в Грузии может возникнуть движение, способное как-то возвысить сына Сталина и противопоставить его… Кому?

Достаточно нелепая эта мысль могла выглядеть не столь уж нелепо для тех, кто замахнулся на Сталина.

* * *

Вспоминала дочь Василия Сталина Надежда: «После ареста отца я, как обычно, явилась в школу. Но в гардеробе меня встретила директор школы. Сорвав с вешалки мое пальто и швырнув мне в лицо, она прокричала:

– Иди вон к своему отцу и деду!

Я так опешила, что у меня непроизвольно вырвалось:

– Мне идти некуда. Отец в тюрьме, а дед в могиле.

Но из школы пришлось уйти. Училась я тогда в седьмом классе«.

Школа для счастливчиков не принимала детей и внуков поверженных. Она не могла пятнать себя позором.

Ни в тридцатых, ни в пятидесятых годах.

* * *

В середине девяностых годов я иногда водила в школу свою внучку. Останки «памятника Васе Сталину – бассейна для любовницы» продолжали угнетать своей безжизненностью. Говорили, что летом в этих недостроенных руинах ночуют бомжи.

И вот – мы с Наташей увидели башенный кран. Началось строительство торгового центра. Сюда придет множество людей, но мало кто будет знать, на каком фундаменте стоит это здание.