Текст книги "Дело о даме-дуэлянте (СИ)"

Автор книги: Лариса Куницына

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

Жеральдина де Ренси

Рано утром Марк отправился на службу. Несмотря на обретение им весьма высокой должности комиссара тайной полиции, он как-то не озаботился тем, чтоб сменить свой маленький уютный кабинет на более просторный. Он уже привык к этому закутку, обставленному старой, немного обшарпанной, но ещё крепкой и удобной мебелью, где был и небольшой камин с двумя стоявшими рядом креслами, которые когда-то вынесли из дворцовых зал, заменив новыми. Ему нравился вид из окна, где над черепичными крышами дворцовых построек тянулась крепостная стена, по которой в тёмное время проходили со своими яркими факелами патрули дворцовой стражи. Его большой, вечно заваленный бумагами стол тоже выглядел так, словно его купили у старьёвщика, но он был ещё крепок, а многочисленные ящики прочно запирались потемневшими от времени ключами. Марк мог бы заказать себе новый, резной и отделанный золочёными накладками, но поскольку он всё равно вскоре оказался бы так же завален стопками неразобранных бумаг, смысла в этом он не видел.

Войдя, он, как обычно, бросил деловитый взгляд на эти бумажные залежи и, подойдя к окну, приоткрыл раму, чтоб впустить в комнату свежий воздух. День был светлый, и по крепостной стене напротив снова маршировали стражники, только теперь вдалеке ярко поблескивали их начищенные шлемы и кирасы.

Позади раздался деликатный стук и, обернувшись, Марк увидел на пороге старшего сыщика Тома. Тот явился, чтоб доложить ему о ночной облаве, в результате которой был схвачен сочинитель памфлетов, клеветавших на королевскую власть. Марк кивнул и распорядился дальнейшее следствие провести без его участия, после чего подготовить дело для передачи в суд. После этого Тома сообщил, что слежка за ещё одним персонажем, подозреваемым в шпионаже в пользу луара Синего Грифона, пока не дала результатов. Марк лишь пожал плечами. И луар, и Сен-Марко по привычке продолжали шпионить друг за другом, но поимка агентов уже давно начала напоминать азартную игру, по ходу которой стороны обменивались дипломатическими, написанными официальным языком нотами, а после и самими пойманными шпионами.

– Продолжайте следить за ним, – произнёс он, сняв перевязь, положил меч на скамью у окна и подошёл к столу. – Что с взломанным сейфом барона де Ронссака? Он, наконец, сказал, что пропало?

– Только деньги и финансовые документы, подлежащие проверке налоговым ведомством. Частная переписка и планы строительства Бренонской цитадели остались на месте.

– Занятно, – пробормотал Марк, снова взглянув в окно. – Кому, кроме ревизоров, нужны финансовые документы?

– Может, это они? – усмехнулся Тома, но поймав задумчивый взгляд комиссара, понял, что тот не оценил шутку. – Похоже, барон де Ронссак обокрал сам себя, а донос о его злоупотреблениях на строительстве цитадели вполне обоснован.

– Возможно, арестуйте его секретаря и обоих помощников, рассадите в разные камеры, особо не церемоньтесь. Вечером, когда стемнеет, я допрошу их сам. Известите папашу Ришара, что мне нужен будет палач с помощником. И, пожалуй, свяжитесь с осведомителями, пусть поспрашивают, не брал ли кто-нибудь из домушников заказ на кражу в доме де Ронссака. И продолжайте следить за ним самим.

– Всё будет сделано, ваша светлость, – с готовностью кивнул старший сыщик. – Будут ещё приказания?

– Скажи, Тома, были ли у нас какие-то жалобы, обращения или сведения о некой Жеральдине де Ренси?

– Вы о той даме, что сражается на дуэлях? – уточнил тот. – Только слухи, больше ничего.

– Что о ней говорят?

– Разное. Кто рассказывает, что она вызвала на дуэль и убила уже сотню рыцарей, кто считает её злобной ведьмой, ненавидящей мужчин, а некоторые почитают её едва ли не как защитницу всех обиженных неверными мужьями дам. По мне так это просто какая-то невидаль, о которой каждый сочиняет свою сказку.

– Она меня интересует, – Марк взглянул на него. – Потому передай сыщикам и осведомителям, чтоб они повнимательнее слушали, что о ней говорят. Может, в этом собрании сказок промелькнёт что-то достоверное и важное.

– Я понял, – кивнул Тома. – Но, если б вы пояснили, чем именно вас заинтересовала эта особа, я смог бы более подробно проинструктировать наших парней.

Марк кратко пересказал ему рассказ Селены Беренгар.

– Сам знаешь, старина, – подытожил он своё повествование, – я бывалый воин и хорошо владею мечом. И мне не верится, что женщина, будь она даже сильна, как медведь, смогла бы так просто побеждать всех рыцарей, с которыми затеяла дуэль. Я подозреваю, что она мошенница.

Тома кивнул ему с глубокомысленным видом.

– И ещё, – распорядился Марк, – вызови ко мне Корнеила. Я отправлю его в Ланьон.

Старший сыщик удалился, и вскоре в кабинет вошёл молодой розовощёкий мужчина со светлыми усами. Указав ему на кресло возле стола, Марк снова повторил рассказ о Жеральдине де Ренси.

– Ты хорошо знаешь север и предгорья, и сойдёшь там за своего, – продолжил он. – Прямо сейчас выезжай в Ланьон. Разузнай там всё, что можешь, об этой даме. Пусть город не находится под властью Сен-Марко, но магистрат там вполне лоялен к королю, потому при необходимости предъяви им свой жетон. Закончив там, поедешь в Логред, Ним, Бредарн, Кюве и Лемман, там эта дама тоже отметилась дуэлями со смертельным исходом. В королевских городах смело поручи сбор необходимых сведений местной полиции, в остальных – попроси о помощи, полагаю, тебе не откажут. Постарайся нигде не задерживаться, но в тёмное время один по дорогам не езди, найди попутчиков. Как только соберёшь сведения, немедля возвращайся.

– Всё сделаю, ваша светлость, – заверил его Корнеил.

Отпустив его, Марк поднялся и вышел из своего кабинета. По широкой винтовой лестнице он спустился в нижний зал башни, по которому торопливо пробегали озабоченные клерки тайной полиции, а со двора слышалось ржание лошадей, которых выводили из расположенных рядом конюшен. Миновав длинный полутёмный коридор, освещённый факелами, он оказался перед невысокой дверью и, распахнув её, шагнул совсем в другой мир. За ней начинались залы королевского дворца, большие и маленькие, уютные и парадные, все они были богато отделаны и обставлены дорогой, немного вычурной мебелью. С картин на стенах взирали гордые рыцари и томные красавицы, на гобеленах своры гончих загоняли оленей и вепрей, или отважные полководцы в королевских коронах вели в бой свои войска. Марк не смотрел по сторонам. Он едва кивал на поклоны слуг и приветственные жесты придворных. Роскошь, царившая вокруг, не впечатляла его, потому что этот огромный дворец так же, как и в детстве, оставался для него домом, где он вырос.

Углубившись в лабиринт галерей и анфилад, он прошёл туда, где за ухоженным внутренним садиком виднелись окна женской половины дворца. Суровая привратница с взглядом легендарного дракона, увидев его, расплылась в улыбке и присела в некоем подобии поклона. Он учтиво кивнул ей и спросил, во дворце ли сегодня леди Аламейра?

– Она пришла чуть свет, – сообщила матрона, улыбаясь. – Полагаю, она сейчас у себя или в южном цветнике, где дамы затеяли игру в фанты.

Поблагодарив её, Марк отправился в южный цветник, полагая, что Аламейра вряд ли упустит возможность возглавить эту игру, в которой сможет оказать небольшую услугу своим подругам, позволив им блеснуть талантами, и наказать тайных соперниц, выставив их в дурном свете. Все знали, что повязка на её глазах прозрачна, но Аламейра – это Аламейра, и пойти против неё никто не решался.

Южный цветник был разбит в уютном дворике, окружённом галереей, на тонких колоннах которого покоился лёгкий фриз из каменного кружева. Там, посреди ухоженных кустов азалии и жасмина, в окружении роз и анемонов была построена резная беседка, где любили в тёплые дни собираться дамы. Здесь они пели, читали стихи, обсуждали философские трактаты, а заодно сплетничали и плели интриги, сбивались в маленькие группировки, которые распадались так же легко, как и создавались. И во главе этих дамских игр всегда стояли старшие фрейлины, самой молодой, очаровательной и хитрой из которых была рыжая красавица Аламейра.

Ещё проходя по галерее, Марк услышал переборы лютни, под которые ангельский голосок выводил модный романс – положенные на музыку стихи прекрасной графини дель Рео. Он даже задержался ненадолго, чтоб дослушать до конца, и на его лице появилась задумчивая улыбка, в то время как нежный голосок проникновенно выводил:

Ну, вот и всё, умчались все печали,

Сквозь тучи небо льёт прозрачный свет.

Где все друзья, кого мы потеряли?

Родные где, которых больше нет?

Прошла гроза, и скрипки отрыдали.

Где страх потерь? И что ещё терять?

И мало ль мы, душа моя, страдали?

И долго ль нам с тобой ещё страдать?

Голосок смолк. Он ступил на садовую дорожку и по отполированным плитам прошёл к беседке, где его ожидало пленительное зрелище. Несколько прелестных молодых фрейлин в бархате и атласе мятного, ванильного, персикового, лавандового и других нежных оттенков сидели на скамьях и просто на подушках, брошенных на ступени. Их шёлковые локоны были украшены яркими цветами, а на полных юного очарования лицах ещё оставалась светлая печаль, навеянная романсом. Над ними, под сенью беседки стояла прекрасная Аламейра в платье из ярко-жёлтого, почти золотого шёлка, отчего её изящная фигурка казалось драгоценной статуэткой, а рыжие волосы сияли ещё ярче. Повязка из розовой кисеи закрывала её глаза, но можно было не сомневаться, что она видит всё, что ей нужно видеть. И Марк тут же убедился в своей догадке.

Сунув руку в парчовый мешочек, Аламейра вытащила оттуда маленькое зеркальце в серебряной оправе и, подняв его над головой, объявила:

– Этому фанту поцеловать нашего гостя!

– Это твой фант! – со смехом воскликнула одна из фрейлин.

– Значит, мне и придётся его целовать!

Аламейра сорвала свою повязку и хитро взглянула на Марка, который рассмеялся.

– Какое необыкновенное совпадение, что тебе под руку попалось именно твоё зеркало, а в цветник явился я, а не какой-нибудь лакей!

– Я любимица богов! – объяснила она, спускаясь по ступеням. – И, особенно, бога любви. Всё было честно, мой прекрасный граф! Потому подставляй свои губы!

– Щеки достаточно, – усмехнулся он.

– Чтоб я исколола свои нежные губки о твою щетину? Твоя борода, безусловно, придаёт тебе мужественный вид, но вряд ли приятна для поцелуев!

– Я не зарос бородой до самых глаз, – заметил он, склонившись к ней, но она тут же быстро поцеловала его в губы.

– Плутовка! – фыркнул он. – Дамы, я забираю вашу отчаянную предводительницу! Какое-то время обходитесь без неё, тем более что свой фант она всё равно потратила, похитив у меня поцелуй!

– Возможно, я не вернусь! – заявила она, подхватывая его под руку.

– Не обольщайся, – проворчал он, увлекая её за собой. – Я по делу!

Они вошли в небольшую гостиную, примыкающую к галерее, и Аламейра упала на диванчик, раскинувшись в живописной позе.

– Ты так жесток! – проныла она, изобразив обиду. – Кои это веки ты явился ко мне, даже позволил себя поцеловать, а после говоришь такое! Ты совсем не любишь меня! Ты забыл, что я когда-то отдала тебе своё сердце, а ты разбил его вдребезги, женившись на другой!

– Между этими двумя событиями прошло немало лет, дорогая, – напомнил Марк, присев в соседнее кресло. – К моменту моей женитьбы ты сама уже была замужем, а своё сердце отдала юному Анри.

– И что? – надувшись, уточнила она. – Это не мешает мне любить тебя той самой юной и чистой любовью…

– Конечно, – пробормотал он. – Может, ты выслушаешь меня, или я буду искать помощи у кого-то другого.

– Помощи? – встрепенулась она. – Тебе нужна моя помощь?

– Да, и я надеюсь, что ты окажешь её мне совершенно бескорыстно в память о своей чистой любви.

Она прищурилась.

– Это связано с твоей службой?

– Нет, это связано с просьбой Селены Беренгар. Она просила о помощи меня, а я прошу тебя.

– Скажешь, в чём дело?

– Не сейчас. Просто выполни мою просьбу.

– Это могу сделать только я? – уточнила она.

– Не набивай цену, – поморщился Марк. – Это может сделать с десяток других дам, куда менее очаровательных, но более услужливых. Например, графиня де Лафайет. Просто у меня нет времени идти к ней. К тому же она не так разворотлива, как ты, но если не будет другого выхода…

– Что я должна сделать?

– Устроить завтра вечером приём в своём салоне и пригласить туда Жеральдину де Ренси.

– И познакомить тебя с ней?

– Ты её знаешь?

– Не лично. Провинциалка с дурной репутацией – это не мой круг общения. Хотя… Она интересна. Наша публика любит скандалы. Я могу пригласить её, но зачем тебе это нужно?

– Я всего лишь хочу взглянуть на неё и побеседовать в приватной обстановке.

– Чем она заинтересовала тебя? Не говори, что это личный интерес. Подобные дамы не в твоём вкусе. Тебе нравятся бойкие девушки, но лишь те, которые готовы принять твою защиту или покровительство. Ты любишь лишь тех, с кем чувствуешь себя сильным и благородным рыцарем. А она…

– Что она? – уточнил Марк. – Я полагаю, что ты слышала о ней, и уже составила своё мнение. Что ты думаешь о женщине, вызывающей на дуэли мужчин?

– Иногда мне и самой хочется прикончить какого-нибудь негодяя… Вроде тебя, – она бросила на него грустный взгляд. – Мы часто бываем беззащитны перед мужчинами, которые господствуют в этом мире. Нам нужно обладать множеством достоинств, чтоб добиться хоть чего-нибудь, и при этом наше положение всё же остаётся шатким, поскольку мы зависим от вашего благородства и тысячи условностей. И потому женщина, которая сумела взять свою судьбу в собственные руки, может защищать свою жизнь и свою честь, подобно истинному воину, вызывает, как восхищение, так и зависть, которую многие лицемерно прикрывают, громогласно возмущаясь тем, что она нарушает сложившиеся устои королевства.

– А ты завидуешь или восхищаешься?

– Всего понемногу. Я бы тоже хотела быть такой смелой и сильной, но я бы уже не была той Аламейрой, которую ты знаешь. Наверно, она некрасива, и не встретила мужчину, готового защищать её. Каждому своё… – она вздохнула.

Марк улыбнулся.

– А если б ты могла, ты б вызвала меня на дуэль, чтоб убить?

Она посмотрела на него серьёзно и немного печально.

– Хоть ты и не стал моим мужем, как я того хотела, мой милый Марк, ты по-прежнему остаёшься моим другом. Ты один из тех немногих мужчин, кто всегда честен со мной и не бросит меня в беде. Потому, нет. Я хочу, чтоб ты жил долго и счастливо, – она вдруг нахмурилась. – Опять твои штучки! Ты специально вытянул из меня это признание, чтоб добиться согласия исполнить твою просьбу?

– Отчасти, – усмехнулся он.

– Тогда и я поставлю тебе условие. Если ты его выполнишь, я приглашу эту девицу в свой салон завтра вечером!

– Чего ж ты хочешь, дорогая?

– Приведи с собой Хуана, брата баронессы де Флери. В него влюблены многие наши дамы, но, сколько я не посылала ему приглашения, он игнорирует их.

Марк посмотрел в потолок.

– Ладно, но с тебя запеченная без пряностей оленина, выдержанный сыр трёх сортов и виноград без косточек. А ещё грушевое вино. И раскрою маленький секрет: если ему понравится твоё угощение, он придёт снова.

Аламейра рассмеялась:

– Если эта особа примет приглашение, я извещу тебя. А если не примет, то всё равно приходи, даже если с тобой не придёт твой странный друг!

Марк хотел отправиться к Джин Хо лично, так как знал, что уговорить лиса явиться в салон Аламейры будет нелегко. Он сопротивлялся, как будто его заставляют прийти туда в зверином обличии, где все будут пытаться погладить его или дёрнуть за хвост. Он не любил шумные сборища, его раздражали глупые и прилипчивые дамы, строящие ему глазки и обижающиеся на отсутствие внимания. И кавалеры, чопорные или навязчивые ему тоже не нравились. Ему было тревожно и скучно со всеми этими незнакомыми людьми, и его нежный нос страдал от резких ароматов их парфюмерии. Марк был с ним полностью солидарен, и потому редко появлялся в подобных местах без веской причины. Но на сей раз она была. К сожалению, на улице уже начало темнеть, а ему нужно было провести три допроса служащих барона де Ронссака, и времени на то, чтоб идти на улицу военных баронов, в лисий замок у него уже не было. Потому он написал записку с приглашением на поздний ужин и отправил её лису с Эдамом.

Уже совсем стемнело, когда он вернулся домой и снова застал Джин Хо в гостиной за накрытым столом. Тот ел запечённую под сырной корочкой рыбу и запивал белым виноградным вином.

– Ты припозднился, – заметил лис, не отрываясь от еды. – Рыбу я почти доел, но тебе остался паштет с черносливом и жареный с апельсинами гусь.

– Это хорошо, потому что я голоден! – воскликнул Марк и сел за стол. – Я был занят и вымотался так, что голова гудит!

– И как результат?

– Отлично! Я был достаточно умён, чтоб так запутать троих хитрецов во время допроса, что они сами невольно выдали свои махинации, а потом и вовсе сделали чистосердечное признание, чтоб избежать каторги. Хотя, вряд ли избегут. А у тебя как дела?

– Я сегодня сам ходил на улицу Монтегю и понаблюдал за домом этой де Ренси. Мои лисы устроились там прочно. Как раз напротив есть удобная подворотня дома, где сейчас нет хозяев. А я сидел у окна в трактире и ел вишнёвое суфле со сливками. Очень вкусное.

– Ты видел её?

– Да. Она мне не понравилась. Слишком рослая, хотя неплохо сложена. Для разнообразия она была в платье из коричневого бархата и шляпке с пером фазана. Этакий охотничий стиль. Черты лица грубоватые, хотя уродливой её не назовёшь. Лисичка бы из неё не получилось, если только волчица.

– Звучит тревожно.

– Просто она внешне полностью соответствует своей репутации. К тому же с ней была маленькая, тоненькая девица с большими голубыми глазами и белокурыми волосами. Такая фарфоровая кукла в кружевах. Рядом с ней эта Жеральдина выглядела и вовсе кобылой.

– Что за девица? – заинтересовался Марк.

– Это её подруга или компаньонка. Мне об этом рассказал болтливый слуга в трактире. Он подглядывает за всеми, а потом распускает сплетни. Он сказал, что девицу зовут Доротея де Мелантен. Она приехала с Жеральдиной, и они живут вместе. Доротея занимается делами и хозяйством, а Жеральдина, в основном, тренируется с мечом. В доме есть несколько мужчин: лакей и повар и ещё трое, вроде как охранники. Именно с ними она и тренируется. Поскольку она снимает один этаж, где нет достаточно просторных помещений, ей приходится выходить с ними во двор, спрятанный за оградой. Но этот двор очень хорошо видно со второго этажа дома, стоящего на другой стороне улицы, и соседи часто наблюдают за этим балаганом, и даже приглашают на это зрелище знакомых. Ещё у Жеральдины есть две служанки: одна средних лет, вторая помоложе. Имён слуг никто не знает. Они необщительны, даже не представляются, когда приходят за покупками, потому их не любят. Тот слуга из трактира сказал, что подруги никого у себя не принимают, но сами часто выезжают куда-то в наёмной карете. Пока это всё, что удалось выяснить.

– Уже не мало, – задумчиво кивнул Марк и добавил: – Лисик молодец! – чем вызвал у Джин Хо счастливую улыбку. – И у нас есть возможность узнать ещё больше. Завтра вечером Аламейра пригласит Жеральдину де Ренси к себе, мы с тобой тоже приглашены.

– А мне зачем идти? – нахмурился лис.

– Мы приглашены вдвоём, – пояснил Марк. – Я тоже не в восторге, но это необходимо для расследования. Ты же сам вызвался помочь мне в этом деле! Ты очень наблюдателен и часто замечаешь то, чего не вижу я. В конце концов, тебе не обязательно общаться со всеми гостями. Просто будь рядом, смотри и слушай.

– Так и быть, – нехотя кивнул Джин Хо. – Но ты будешь должен мне услугу!

Следующим вечером к дому леди Аламейры начали съезжаться украшенные резьбой и позолотой кареты и всадники на красивых высоких конях. Гости поднимались по белой мраморной лестнице нарядного особняка, большие окна которого уже ярко светились в синих сумерках ночи. Из уютных гостиных и танцевального зала слышалась приятная музыка и громкие голоса гостей.

Марк и Джин Хо пришли пешком, поскольку лисий замок был совсем рядом. Они тоже взбежали по белым ступеням и им навстречу тут же распахнулись двери, откуда хлынул яркий свет, весёлая мелодия и взрыв смеха. Лис недовольно поморщился, но воздержался от своего привычного ворчания. Едва привратник доложил о прибытии этих гостей, как все взоры обратились в их сторону, а навстречу устремилась хозяйка в платье из нежно-голубого бархата, гармонировавшего с её сияющими локонами.

– Наконец-то мне удалось заманить сюда вас, дорогой Хуан! – воскликнула она, зардевшись от удовольствия, поскольку на неё было устремлено не меньше завистливых взоров, нежели любопытных – на её гостей. – Ваша сестра так мила и общительна, а вы – такой затворник! Какое счастье, что вы приняли моё приглашение!

– Как будто у меня был выбор, – проворчал тот. – Марк сказал, что мы тут по делу.

– Интересующая вас особа ещё не явилась, – живо отозвалась Аламейра. – Потому я прошу вас пройти в зал и выпить вина. Для вас приготовлены особые закуски. Марк рассказал мне о ваших гастрономических пристрастиях, и мой повар постарался…

– Вишнёвого ликёра и пирожных со взбитыми сливками будет достаточно, – перебил её лис.

– Ваши вкусы такие же, как и у вашей сестры! – воскликнула она. – Я немедля распоряжусь!

Она умчалась куда-то, а Джин Хо уверенно направился к дверям.

– Ты уже бывал здесь? – спросил Марк с усмешкой. – И пробовал её пирожные и ликёр?

– Нет, – как ни в чём ни бывало мотнул головой Джин Хо, – мне сестра рассказывала.

Они вошли в зал, но там ему не понравилось. Скептически взглянув на танцующие пары, он прошёл дальше, в небольшую уютную гостиную, где придворный поэт Вильре читал свои новые стихи. Слушателей было немного, однако, они внимали с предельным вниманием и влюблённо смотрели на него, уже приготовив руки, чтоб аплодисментами выразить своё восхищение. Проходя к свободному дивану в глубине комнаты, Марк приветливо кивнул ему, и поэт ответил почтительным полупоклоном.

Едва они сели, как послышались те самые аплодисменты, а красивый юноша, одетый в нарядный камзол из тёмно-зелёного бархата, даже вскочил с места, выражая свой восторг.

– Обрати внимание, – произнёс Джин Хо, указав на него. – Этот тот самый де Риваль, который был её секундантом на дуэли с Бернье. Младший сын графа. Парню явно нечем заняться, потому он считает себя поэтом. Говорят, что он влюблён в Жеральдину де Ренси и сочиняет посвящённую ей поэму. Она не спешит ответить на его чувства, но и не отталкивает, видимо, считая его полезным. Уверен, он здесь не ради Вильре.

В тот же миг что-то случилось, и юный сочинитель, умчался, как ветер в танцевальную залу, забыв о своём кумире. За ним с чрезвычайно заинтересованным видом потянулись и остальные гости.

Музыка смолкла и был слышен гул голосов, а потом снова аплодисменты, куда более громкие, нежели те, которыми недавно почтили придворного поэта.

– Похоже, это наша дама, – заметил Марк, посмотрев на дверь. Гостиная опустела, и он, поднявшись, подошёл к дверям и остановился, наблюдая за тем, как гости теснились у входа в зал. Судя по радостным приветствиям, там собралась толпа пылких почитателей Жеральдины де Ренси, но были и просто любопытствующие, и даже те, кто смотрел на неё, не скрывая усмешек.

Мимо Марка в гостиную прошёл слуга в красивой ливрее, который нёс на подносе кувшинчик, рюмочку и вазу с пирожными. Обернувшись, Марк увидел, что, пока тот выставлял всё это на стол перед Джин Хо и наливал в рюмочку ликёр, лис с нетерпением поглядывал на угощение, даже не думая о Жеральдине де Ренси. Марк снова вернулся к наблюдению за происходящим в зале и, наконец, увидел ту, ради которой явился сюда.

Жеральдина де Ренси действительно была высокой и крепкой женщиной, но её талия, затянутая в тёмно-бардовый бархат корсета, придавала её фигуре величественную стройность. Её лицо было смуглым и даже обветренным, с грубоватыми чертами, высокими скулами и длинным тонким носом. Большие карие глаза смотрели вокруг несколько настороженно, словно она видела лишь злых насмешников, а неистовых почитателей просто не замечала. Её движения были точными, по-своему грациозными, но слишком резкими для женщины. Однако в них присутствовала некоторая скованность, как будто она чувствовала себя непривычно в женском наряде.

Марк рассматривал её с холодным вниманием, отметив про себя, что, несмотря на всю её миловидность, она ему не нравится. В ней не было той манящей женственности, которой блистали окружившие её дамы. И их восторженные взгляды казались ему странными: неужели они не замечали, какую цену заплатила эта женщина за своё право быть грозной соперницей для мужчин? И дело было даже не в обветренной коже или лишённых изящества движениях, а в её взгляде, привычно отыскивающем в окружившей её толпе врагов и обидчиков.

Аламейра вскоре тоже заметила, что её гостья вовсе не рада всеобщему вниманию. Привстав на цыпочки, поскольку была ниже ростом, она потянулась к её уху и что-то прошептала. Жеральдина сосредоточенно кивнула, и Аламейра, подхватив её под локоть, увлекла дальше по залу. Они выбрались из кольца гостей, но там осталась ещё одна дама, и Марк, взглянув на неё, понял, что это и есть Доротеря де Мелантен, о которой ему говорил Джин Хо. И она явно была рада оказаться в центре внимания. Маленькая, очень красивая, с нежным фарфоровым личиком и белокурыми локонами, она была полной противоположностью своей подруги. Но и она показалась Марку неестественной и не слишком приятной. Её изящные движения выглядели жеманно, она картинно закатывала глаза и хлопала ресницами, складывала ярко накрашенные губки бантиком и явно переигрывала, изображая наивного, игривого ребёнка. Она что-то щебетала, отвечала на все вопросы, которые ей задавали, деланно смущалась и иногда сердилась, когда эти вопросы казались ей нескромными. И всё равно не спешила уйти за своей подругой, наслаждаясь краткой минутой славы.

– Марк! – голос Аламейры отвлёк его, и он увидел, что она со своей гостей уже рядом. – Я хочу вас познакомить! Ты наверно слышал о Жеральдине де Ренси, отважной воительнице, которая не даёт спуску своим обидчикам!

– Конечно, – тут же учтиво улыбнулся он и чуть склонил голову, встретив всё тот же настороженный взгляд Жеральдины. По счастью, она не спешила протянуть ему руку для поцелуя, потому что это показалось бы ему странным. Однако он поспешил растопить лёд недоверия и добавил: – Дамы, в совершенстве владеющие мечом, – это такая редкость! Я по себе знаю, как нелегко достичь высот в этом мастерстве, и искренне восхищаюсь талантом и упорством тех, кто этого добился.

– Судя по вашим словам, вы видели и других… таких дам? – настороженно спросила Жеральдина. Её голос был низким, мелодичным и звучал немного резко.

– Случалось, – улыбнулся он. – Я бывал на севере, а там немало славных воительниц, защищающих свои замки и своих близких от многочисленных врагов. Это служение, достойное глубокого почтения.

– Ах, вот вы о чём! – она наконец улыбнулась. – Я тоже слышала о том, что в северных горах девочек обучают воинскому искусству. Но, приехав на равнину, они не решаются продемонстрировать свои умения, опасаясь осуждения. Но я ничего не боюсь! Я такая, какая есть! И мне плевать на то, как к этому относятся остальные!

Марк ей не поверил, уж слишком болезненно она относилась даже к недобрым взглядам, брошенным в её сторону, но с одобрительной улыбкой кивнул. Аламейра, казалось, была озадачена грубыми манерами своей гостьи и настороженно взглянула на Марка.

– Почему бы нам не выпить за встречу? – с улыбкой спросил он. – Мой друг прибыл издалека, и утверждает, что в его племени многие дамы владеют мечом не хуже мужчин. Не знаю, насколько это правда, но глядя на его сестру, я не исключаю, что так оно и есть.

– Хуан – брат баронессы де Флери, – пояснила Аламейра. – Пройдите в гостиную! Я распоряжусь, чтоб вам подали вино!

– Вы знакомы с баронессой де Флери? – заинтересовалась Жеральдина, входя. Она замерла, с удивлением глядя на Джин Хо, который уже доедал последнее пирожное. – Он выглядит так странно… – пробормотала она.

– Не более странно, чем вы, – немного обиженно проворчал лис. – В наших краях полно не только таких, как я, но и таких, как вы! Женщины, как бы они ни выглядели, должны уметь защищаться, поскольку этот мир жесток. Стоит ли ждать, что кто-то кинется на вашу защиту, если нагрянет беда? Хотите ликёра? Или вы не любите сладкое?

– Нет, но я не откажусь от хорошего вина, – пробормотала она, опасливо глядя на странного юношу.

– Присаживайтесь, – улыбнулся Марк, пододвигая для неё кресло.

Вскоре появился всё тот же лакей с кувшином и кубками. Он разлил вино и удалился.

– Я удивлена, – заметила Жеральдина, пристально взглянув на Марка. – Мужчины не жалуют меня, поскольку победу женщины над любым из них они считают оскорблением.

– Это не более чем мужская гордыня, – пожал плечами он. – И поверьте мне, они также посчитают себя оскорблёнными, если победу над ними одержит мужчина, но будет при этом слишком молод, слишком стар, не того сословия или из далёких мест. Должно быть, они полагают, что вознеслись на вершины бытия, и в мире нет равных им. Но настоящий воин с уважением относится к другому воину, зная о том пути, который тому пришлось пройти.

– Вы правы, – она улыбнулась и тихонько звякнула своим кубком о его. – Не все мужчины таковы. Мой отец говорил так же, как вы и ваш друг. Он был настоящим воином! Может, вы слышали о нём? Граф де Ренси, он был командиром в войске короля Франциска.

– Боюсь, что нет, – покачал головой Марк. – Я прибыл в Сен-Марко уже при короле Эдмонде.

– Это не так важно, – её взгляд стал задумчивым. – Мой отец всю жизнь отдал королевству. Он служил не в ставке, а всегда оказывался в гуще боя и не мыслил своей жизни без войны. Но, когда пришло время, он должен был оставить службу и вернуться в свой маленький замок. Он обязан был позаботиться о будущем своего рода, – она взглянула на Марка так, словно хотела убедиться в том, что он её понимает. Он задумчиво кивнул. – Женившись, он мечтал о сыне, но родилась я, а моя матушка вскоре умерла. И мой отец посвятил себя моему обучению. Он хотел, чтоб я не зависела от других, и могла сама постоять за себя. Потому уже в пять лет я получила от него свой первый деревянный меч, а в двенадцать – настоящий и весьма острый. Однако время шло, я взрослела, и мой бедный отец был вынужден подчиниться условностям этого мира. Он понимал, что может передать титул только наследнику мужского пола, потому должен выдать меня замуж и дождаться внука. Он продал замок, чтоб выручить деньги на приданое, после чего мы переехали в Ланьон, где я могла найти себе жениха.