Текст книги "Дело о даме-дуэлянте (СИ)"
Автор книги: Лариса Куницына
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)
– Но что же делать? – обеспокоенно воскликнул сыщик. – Этак она просто царапнет вас по руке, и вы преставитесь. И что с того, что после этого ей выпустят кишки за убийство друга короля? Вас-то это уже не вернёт! А может, вам надеть под камзол кольчугу?
Марк невольно усмехнулся.
– Что б я надевал кольчугу, собираясь на дуэль, да ещё с женщиной? О чём ты?
– Ваша щепетильность, господин барон, в данном случае не уместна! – неожиданно рассердился рыжий великан. – Что за бравада? Или вы гордо выпили бы кубок вина, зная, что в него подмешан яд? Нам совершенно точно известно, что эта женщина – убийца и отравительница! Так что зазорного в том, Чтоб принять меры против её злодейской хитрости? – он умолк, заметив, что Марк смотрит на него с улыбкой, а потом, оправдываясь, проворчал: – Простите мне мою дерзость, ваша светлость, но я, и правда, беспокоюсь о вас!
– Не волнуйся, дружище! Я приму меры, чтоб обезопасить себя. И поверь наконец в моё мастерство мечника!
– Ох, сударь, – покачал головой Гаспар, – Я знавал завзятых бретёров, которые по собственной глупости пропускали удары, стоившие им жизни. Кто ж знает, что там произойдёт! Так что уж будьте добры, позаботьтесь о себе, чтоб вашей несчастной супруге и детишкам не пришлось лить слёзы на вашей могиле!
Эта простая и искренняя речь сыщика позабавила и при этом тронула Марка. Но потом, занимаясь своими делами, он невольно то и дело возвращался мыслями к его словам. Да, он был совершенно уверен, что, если поединок будет честным, он не даст Жеральдине де Ренси ни единого шанса дотянуться до него клинком. Но кто знает, что может произойти? Её фехтование не так уж плохо, она обучена всяким хитрым приёмам, и в поединке с Дюшармом наверняка показала не все. К тому же могут быть и иные внешние обстоятельства, которые заставят его на мгновение утратить контроль и открыться для стремительного удара. И пусть это будет не рана, а небольшая царапина, но и её окажется достаточно, чтоб умереть, как это случилось с де Лариве и Ломбарденом.
Вечером, накинув на плечи плащ, он в сопровождении оруженосцев спустился в нижний зал Серой башни и задержался там в ожидании своей охраны. Пока Шарль бегал за рыцарями, Марк задумчиво смотрел в узкий длинный проход коридора, ведущего во двор. Там, в самом конце было темно, и лишь едва угадывался свет фонаря, горевшего над площадкой широкой лестницы, ведущей вниз, на сырую брусчатку тесного пятачка перед дверями конюшни. Вскоре рыцари появились, и Марк перевёл взгляд на них.
– Прежде чем вернуться домой, мне нужно сходить ещё в одно место, – сообщил он и, не дожидаясь ответа, развернулся и направился к выходу на Королевскую площадь.
На улице было темно, к тому же близилась первая тёмная ночь, потому город опустел раньше обычного. Торговцы и приказчики уже закрывали свои лавки и магазины, горожане торопливо шли, спеша скорее попасть домой, и только патрули городской стражи с факелами с прежней неторопливостью двигались своим давно сложившимся маршрутом. Они с обычной для них подозрительностью поглядывали на молодых рыцарей, которые шли куда-то, но узнав Марка, поспешно кланялись или салютовали, подняв кулак правой руки. Он рассеянно кивал им в ответ.
На улице Старой голубятни он свернул направо и пошёл, поглядывая на фасады зданий, украшенных незатейливой каменной резьбой, где над дверями покачивались небольшие фонари, освещающие начищенные медные полосы, возле которых на цепочках висели небольшие вычурные молоточки.
Этот дом был лишён подобных излишеств, хотя по бокам его венчали две остроконечные башенки. Широкие двери были окованы обычным железом, а вместо молоточков использовались толстые кольца дверных ручек, которыми так же можно было постучать, чтоб известить о своём приходе. Впрочем, сейчас и это было ни к чему, потому что створки были приоткрыты и изнутри проникал рассеянный свет.
Поднявшись на невысокое крыльцо, Марк вошёл и осмотрелся вокруг, снимая с рук мягкие замшевые перчатки. Он находился в просторном, хорошо освещённом нижнем зале, где вдоль стен стояли лавки, на которых в терпеливом ожидании сидели люди в небогатой одежде. Старик в светлом фартуке стоял на коленях и тёр тряпкой блестящие плиты пола. В воздухе висел тяжёлый острый запах уксуса. Из дальней двери появился юноша в таком же белом фартуке и кивнул какой-то старушке, которая поднялась и поковыляла туда, откуда он вышел. Юноша тем временем внимательно взглянул на группу богато одетых рыцарей, только что вошедших в зал.
– Ваше сиятельство, – улыбнулся он и поклонился Марку, – чем я могу помочь вам?
– Мне нужно поговорить с твоим учителем с глазу на глаз, – ответил тот, засунув перчатки за пояс.
– Я сообщу ему о вашем визите, – кивнул тот и удалился.
– Что за учитель? – уточнил Эдам, озираясь по сторонам.
– Это дом Фабрициуса, – со знанием дела пояснил Шарль. – Все эти люди – пациенты, которые пришли на приём к его старшим ученикам. Они принимают всех без платы, только для того, чтоб набраться опыта и оказать помощь нуждающимся. В сложных случаях они обращаются за советом к своему учителю. Младшие ученики помогают им и проводят несложные процедуры, а также готовят снадобья в лаборатории.
– И откуда ты всё это знаешь? – подозрительно уточнил Эдам.
– Помолчите, – приказал Марк и оруженосцы смолкли.
Вскоре мальчик вернулся и с той же заботливой улыбкой кивнул Марку. Пройдя вслед за ним, тот оказался в просторном, но тёмном кабинете, со сводчатым потолком. В центре стоял большой стол, заваленный рукописями и книгами, в глубине виднелись массивные книжные шкафы, между которыми в простенке белел человеческий скелет на подставке. Марк знал, что это – учебное пособие, которое знаменитый лекарь использует для обучения своих учеников.
– Присаживайтесь, ваше сиятельство. Учитель сейчас придёт, он заканчивает операцию, – пояснил юноша и удалился.
Марк подошёл к столу и посмотрел на разложенные там рисунки, которые наверно были сделаны с натуры во время вскрытия. Он невольно поморщился и прошёл туда, где что-то поблескивало, но разглядев человеческие органы, плавающие за стенками стеклянных сосудов, счёл за благо больше не проявлять любопытства. Откуда-то раздался сдавленный стон, а потом хриплое ругательство. Наверное, операционная была где-то недалеко, и как бы ни была легка рука Фабрициуса, хирургическое вмешательство всегда было связано с болью.
Марк присел в кресло у стола и посмотрел в потолок. Наверно, когда-то это здание было храмом какого-то святого, и именно его просторные гулкие помещения привлекли внимание знаменитого лекаря, когда он выбирал себе жилище. Марк уже бывал в этом доме и знал, что здесь есть большая библиотека, учебный класс и несколько закутков для приема больных, а также две операционные и анатомический театр. В глубине здания прятались кельи для учеников и палаты, в которых можно было оставить под наблюдением на несколько дней прооперированных больных. И выше, где-то в башне, куда вела узкая винтовая лестница, располагались личные покои самого хирурга, но там никто никогда не бывал и мало кто знал, которую из двух башен он облюбовал для себя.
Фабрициус появился вскоре. Без своей чёрной мантии и шапочки он выглядел ещё более несуразно: высокий, худощавый, сутулый, с широкими плечами и сильными длинными руками, торчавшими из закатанных до локтя рукавов холщовой блузы. На нём был такой же светлый фартук, правда, покрытый тёмными пятнами крови. Однако, его это совсем не смущало. Вытирая руки чистым полотенцем, он почтительно поклонился гостю и направился к своему столу. Его обтянутый пергаментной кожей череп, едва прикрытый редкими волосами, блеснул в свете лампы, когда он сел в кресло и внимательно посмотрел на Марка.
– Вам не стоило беспокоиться, добираясь сюда так поздно, ваше сиятельство, – с лёгкой укоризной произнёс он. – Нужно было прислать ко мне посыльного, и я бы немедленно явился к вам сам.
– Не сомневаюсь, что так бы оно и было, друг мой, – улыбнулся тот. – Но мне не мешало прогуляться после дня, проведённого за письменным столом, а заодно подышать свежим воздухом перед сном. К тому же мне не хотелось надолго отрывать тебя от твоих важных дел.
– Не думаю, что мои дела важнее ваших, господин граф. Так что с вами случилось? Вы больны или ранены?
– Пока нет, – ответил Марк. – Но я хочу посоветоваться с тобой и попросить об услуге.
– Я сделаю всё, что смогу, – кивнул лекарь.
– Знаешь ли ты о яде, который называют Кровь чёрной розы?
– Я знаю о нём ровно столько, сколько нужно, чтоб оказать помощь отравленному им человеку.
– Так значит, отравленному можно помочь? – оживился Марк.
– Только в том случае, если точно известно, что он отравлен именно этим ядом, – ответил Фабрициус. – Я сталкивался с ним на войне, когда некоторые воины смазывали этим ядом клинки и наконечники стрел. Даже небольшая рана, причинённая таким оружием, может привести к смерти. Вся сложность состоит в том, что противоядие нужно ввести в течение часа после отравления, но первые симптомы наступают через пять-шесть часов. Когда это случится, сделать уже ничего нельзя. Вы понимаете меня, ваше сиятельство? Человек получает рану, и у него есть только час на спасение, но зачастую он ещё не знает, что отравлен. Потом начинается жар, лихорадка, учащённое дыхание, отёк гортани и лёгких. Через короткие сутки наступает смерть.
– А нельзя ввести противоядие на всякий случай, не имея уверенности в отравлении? – уточнил Марк.
– Увы! – воскликнул лекарь. – И это вторая сложность. Дело в том, что в качестве противоядия выступает другой яд, который в противоположность первому называют Слеза белой розы. Он вызывает озноб, онемение конечностей и, как результат, паралич сердца, тоже в течение коротких суток. Таким образом, если человек отравлен Кровью чёрной розы, его можно спасти, введя Слезу белой розы. Дозу противоядия подобрать очень сложно, но я научился это делать, оценивая размер и глубину раны, из чего можно сделать вывод о количестве яда, попавшего в тело.
– Но если человек не отравлен, то противоядие его убьёт? – нахмурился Марк.
– Совершенно верно! То есть нужно точно знать, что на оружии, которым нанесена рана, был яд! Симптомы появятся, когда предпринимать что-то будет уже поздно.
– А если располагать этим оружием, можно ли установить, что на клинке был яд?
– Можно, но на это понадобится куда больше часа.
Марк задумался, глядя на огонёк свечи, стоявшей в витом подсвечнике на столе.
– Дело вот в чём, – после некоторого молчания произнёс он, – я принял вызов на дуэль от Жеральдины де Ренси. Она уже предприняла две попытки отравить меня перед поединком, но мне удалось пресечь их. Мне совершенно точно известно, что в подобных случаях она наносит на свой клинок Кровь чёрной розы. Именно так она убила двух своих соперников. Этот яд мы обнаружили в её доме, а вчера один из её подручных получил ещё одну склянку. Из этого я делаю вывод, что, отправляясь на поединок со мной, она может нанести на свой меч этот яд. Потому я прошу тебя быть на месте дуэли и, если ей удастся ранить меня, немедленно применить противоядие.
– Вы точно уверены, что на её клинке будет этот яд? – встревожился Фабрициус. – Потому что, если он будет чист, вы можете умереть от противоядия.
– У неё не будет другого способа победить меня, а проигрывать она не умеет. Я уверен в этом и принимаю всю ответственность на себя.
– Хорошо, – после некоторого колебания согласился Фабрициус. – Я сделаю это.
– Сможешь ли ты затем подтвердить, что она пыталась меня отравить Кровью чёрной розы?
– Если вы передадите мне её клинок, я постараюсь обнаружить на нём следы яда, – кивнул лекарь. – Но даже тот факт, что вы останетесь живы после применения Слезы белой розы, можно будет расценивать как подтверждение отравления. Помнится, при короле Эдмоне мой учитель, знаменитый Адельхельм Реймский приводил подобный довод в королевском суде, куда был вызван в качестве свидетеля обвинения против некой дамы, пытавшейся отравить своего мужа. Тогда применение в качестве противоядия другого яда спасло жертве жизнь, и судья счёл это доказательство убедительным.
– Что ж, – Марк поднялся, – я прошу тебя быть на площади Трёх львов утром в день святой Аделаиды. И до этого момента никому не рассказывай о нашем разговоре. Я не хочу никого тревожить возможными последствиями этого поединка. И сам не беспокойся. Я оставлю письмо, в котором укажу, что сам настоял на применении противоядия.
– Я беспокоюсь не за себя, – проворчал лекарь, встав, чтоб проводить его до дверей. – Я тревожусь за вас. И мне, и моим ученикам уже приходилось выхаживать вас после ранений в бою и на турнирах. Я всегда относился к вам с уважением и заботой, как к рыцарю и своему пациенту, потому и не могу не волноваться, думая о нависшей над вами опасности.
– Думай не о том, что на её клинке не будет яда, а о том, что он будет и может убить меня. Ты снова спасёшь мне жизнь.
– Надеюсь так и случится. И всё же, – он пристально взглянул на Марка своими светлыми, немного водянистыми глазами, – примените всё своё мастерство и не дайте этой даме ранить вас!
– Постараюсь, – кивнул тот и вышел.
Марк решительно шёл по тёмным пустым улицам города в окружении своих рыцарей и оруженосцев. Разговор с Фабрициусом наконец пресёк все его сомнения и нерешительность. Теперь он уже был уверен в последующих событиях. Ему были известны методы Жеральдины де Ренси, и ему удалось помешать ей отравить его перед поединком, а также просчитать её следующий шаг, когда она попытается ранить его отравленным клинком. Где-то в глубине его души затаился страх, что она может применить для этого другой яд, или вовсе не станет смазывать им клинок, и его убьёт введённое лекарем противоядие. Но обдумывая всё раз за разом, он понимал, что это маловероятно.
Жеральдина де Ренси очень хотела победить, наверняка понимая, что это может быть её последняя победа, но она должна была отомстить за Доротею де Мелантен и доказать всем, что может уйти непобеждённой. У неё не было уверенности в том, что она победит графа де Лорма в честном бою, что подтверждалось её попытками подкупить служанку в доме и подослать свою девицу, чтобы они отравили его перед поединком. Это ей не удалось. Такое случалось и раньше, она не смогла добраться до Арсена де Лариве и капитана Ломбардена, и применила против них отравленный клинок. Симптомы их недуга в обоих случаях соответствовали отравлению Кровью чёрной розы, этот яд был найден в её доме. Старый аптекарь Брюно сообщил, что её слуга Драпен уже покупал у него этот яд, возможно, ту самую склянку, которую Гаспар нашёл в арсенале. Он вовсе не привёз её с войны, а купил по указанию хозяйки, потому что она привыкла использовать именно его. После того, как бутылочку изъяла тайная полиция, он купил ещё одну. Так с чего бы ей использовать какой-то другой яд? А победить его иным способом она просто не сможет. Потому Марк снова убеждал себя в том, что верно просчитал её последующие действия, и предпринятые им меры достаточны и обоснованны.
Неожиданно он услышал тихий резкий звук, который заставил его похолодеть. Невольно он отпрянул назад и замер, а рыцари сомкнулись вокруг, закрывая его своими телами. Они выхватили мечи и, держа их наизготовку, тревожно осматривались по сторонам. Он уже понял, что слышал свист арбалетного болта, пролетевшего над головой и ударившегося в противоположную стену дома. А потом из узкого тёмного переулка раздался вопль и свирепое рычание. Оттолкнув в сторону оказавшегося на пути Алари, Марк кинулся туда, на ходу вытаскивая свой меч. Пробежав по переулку с десяток шагов, он увидел катающегося по грязной мостовой человека в тёмной одежде. Он низко выл и что-то бормотал.
– Возьмите его! – приказал рыцарям Марк и устремился дальше. Он добежал почти до следующей улицы, но вокруг уже было тихо. Остановившись, он огляделся. Рядом тяжело дышали Эдам и Шарль, тоже осматриваясь по сторонам.
– Там! – крикнул Шарль, ткнув пальцем в темноту.
Обернувшись, Марк увидел золотистые огоньки лисьих глаз, на мгновение из темноты появилась крупная чёрная голова с большими стоячими ушами и острой мордочкой. Лис внимательно взглянул на Марка, кивнул и снова скрылся во тьме.
– Возвращаемся, – распорядился Марк, убирая меч в ножны.
Они вернулись назад, туда, где кружком стояли его рыцари, а в центре на земле сидел грязный человек.
– Лиса, бешеная лиса укусила меня, – хрипло подвывал он, глядя на свою вытянутую ногу, на которой в разрыве штанины виднелась рваная рана, оставленная звериными зубами.
– Он собирался подстрелить вас, – сообщил де Шаньон, показав Марку арбалет. – Должно быть лиса укусила его, когда он целился, потому он промазал.
– Она бешеная! – заорал человек, подняв к Марку бледное, перекошенное от ужаса лицо.
– Драпен! – зло усмехнулся Марк. – Ты-то мне и нужен!
Марк был зол. Мало всех этих попыток отравления, теперь эта де Ренси решила просто подстрелить его ночью! Он злился и на неё, и на Драпена, который, несмотря на глубокую рану и свой страх заболеть бешенством, быстро пришёл в себя. Ещё когда его вели по Королевской улице, он начал говорить, что хозяйка здесь ни при чём, и это он сам решил избавить её от опасного противника, потому как предан ей всем сердцем.
Марк не верил ему и велел рыцарям отвести его в Серую башню с приказом Тома немедленно допросить его с пристрастием, и о покушении, и о яде Кровь чёрной розы, и о его визите к старому аптекарю Брюно.
Только вернувшись домой, он немного успокоился и решился дать себе отдых. Там ничего не произошло за время его отсутствия. Никто больше не пытался проникнуть в дом или подкупить слуг. За этими стенами он чувствовал себя в безопасности, и у него было время, чтоб успокоиться и на время погрузиться в приятную атмосферу домашнего уюта.
Он поговорил с Мадлен, зашёл к пасынку, чтоб пожелать ему спокойной ночи, и долго стоял в детской над кроваткой маленького Армана, который спал, раскинув розовые ручки на обшитой кружевами подушке. Монсо привычно ждал его в кабинете с разложенной ровными стопками корреспонденцией, и разобравшись с этим делом, он спустился в свою любимую гостиную с садиком за стеклянной стеной, чтоб в одиночестве поужинать при свечах.
И наконец уже за полночь, вполне умиротворённый он отправился спать.
Рано утром, явившись в Серую башню, он вызвал к себе Тома. Вид у старшего сыщика был утомлённый и он не стал отказываться, когда Марк предложил ему присесть в кресло у стола.
– Не знаю, ваша светлость, – пожал плечами он. – Может, этот Драпен и не врёт, когда говорит, что стрелял вас по собственному решению, а вовсе не по приказу Жеральдины де Ренси. Он стоит на своём, несмотря ни на что. Когда я спросил его о Брюно, он какое-то время запирался, но палачи развязали ему язык. Он признал, что дважды заказывал у него Кровь чёрной розы, но опять же утверждает, что делает это для себя, а не для хозяйки. Возможно, позже нам и удастся добиться от него других ответов, но пока это всё, чем мы располагаем.
Марк воспринял его доклад спокойно. Он и сам не исключал, что Драпен решил убить его по своему желанию. Он вспомнил, как поспешно тот заявил, что склянка с ядом в арсенале принадлежит ему, и, вероятно, склонен защищать свою госпожу и, может, даже влюблён в неё. Что же касается яда, то он продолжал утверждать, что он принадлежит ему именно из желания отвести подозрения от Жеральдины де Ренси.
Срочных дел на службе у Марка не было, к тому же поединок должен был состояться уже следующим утром. Потому он решил встретиться со своим секундантом и отправился в особняк графа де Рибер-Артуа, стоявший тут же на Королевской площади.
Явившись туда, он был препровождён в красиво отделанную в синих тонах гостиную, куда вскоре пришёл и юный Александр. Марк не стал скрывать от него происшествия последних дней, и юноша, внимательно выслушав его, вспыхнул от возмущения.
– По правде говоря, ваше сиятельство, – заявил он, – я с самого начала с крайним недоверием отнёсся к этой особе, и лишь потому принял предложение Дюшарма стать его секундантом! Я прямо чувствовал, что она постарается нарушить все мыслимые правила дуэли, и хотел помешать этому! Меня с детства учили, что дуэли и турниры – это самый разумный и благородный способ разрешить конфликт между рыцарями, который к тому же позволяет им блеснуть своим мастерством. Да вы сами знаете, что турнирные и дуэльные кодексы прежде всего преследуют цель выявить сильнейшего и при этом предотвратить любые нечестные действия, которые могут привести к несправедливому результату. Множество дополнительных условий предусмотрены для того, чтоб избежать лишних увечий и ненужных смертей. А тут выходит она под видом честного поединка занимается убийствами на глазах у всех! Какой возмутительный цинизм!
– Я согласен с вами, мой друг, – кивнул Марк. – Но именно для этого я и затеял всё это: чтоб вывести её на чистую воду и разоблачить её преступные действия. Конечно, я могу предъявить обществу трёх её слуг, которые предпринимали попытки добраться до меня перед дуэлью. Но они утверждают, что действовали по своему усмотрению. Может, осуждение, которому она подверглась станет ещё более жёстким, но всё равно мы не сможем привлечь её к суду за убийства. Для этого я должен схватить её за руку во время поединка.
– И всё же, – расстроенно произнёс Александр, – я считаю, что вы слишком рискуете. Почему бы вам прямо не обвинить её в том, что она намазала клинок ядом и не отобрать его?
– Я могу это сделать, но чтоб доказать, что клинок отравлен, мне придётся передать её меч в лабораторию лекаря. А она потом будет утверждать, что яд был нанесён после того, как меч отняли у неё. К тому же сошлётся и на то, что я сам забрал из её дома склянку с этим ядом, и мне нечего будет возразить против этого. Согласитесь, то, что она действует бесчестно, не даёт нам права поступать так же!
– Пожалуй, – вздохнул Александр. – Так что мне надлежит сделать?
– Внимательно следите за нашим боем. И если увидите, что она меня ранила, сразу же остановите поединок, даже если вам при этом придётся признать моё поражение. Позвольте действовать Фабрициусу, а уж он сумеет доказать факт отравления клинка. После этого результат поединка будет аннулирован, а она отправится в тюрьму за покушение на убийство. Учитывая мой статус при короле, этого будет достаточно, чтоб наказать её.
– А если клинок не будет отравлен?
– Вы в это верите? – усмехнулся Марк. – Вы же видели эту даму! Она жаждет крови, и при этом понимает, что в честном поединке у неё нет ни одного шанса!
– Наверно, вы правы, – вздохнул Александр. – Не сомневайтесь, я сделаю всё, что от меня требуется! Увидимся завтра утром на площади Трёх львов.
Вернувшись домой, Марк заперся в своём кабинете, чтоб привести в порядок дела. Он был уверен или почти уверен в своём успехе, и именно это маленькое «почти» требовало от него серьёзного отношения к возникшей перед ним опасности. Он написал письма своим близким и друзьям, в которых, кроме прочего, упомянул и то, что сам просил лекаря Фабрициуса в случае своего ранения применить противоядие Слеза белой розы.
Запечатав их и надписав на конвертах, что они должны быть вскрыты в случае его смерти, он спрятал письма в красный бювар на столе и положил перед собой ещё один лист бумаги. Это было последнее письмо, которое он намеревался написать, и оно было адресовано Селене Беренгар.
Однако просидев над этим листом какое-то время, он задумчиво посмотрел в окно, за которым уже клубились синие сумерки тёмной ночи, предвещающее светлое утро, и решил, что с нею он должен встретиться лично.
Поднявшись из-за стола, он вызвал лакея и велел ему известить оруженосцев и рыцарей охраны о том, что им надлежит сопровождать его на улицу военных баронов.
Он спустился в нижний зал и остановился в ожидании, задумчиво глядя на стоявший возле лестницы витой шандал, в котором лучистой россыпью горели свечи, казавшиеся в полумраке золотыми.
– Что тебе взбрело в голову тащиться куда-то на ночь глядя? – услышал он голос Ламбера.
Капитан вышел из караульного помещения, застёгивая на груди плащ с капюшоном. За ним шли Делаж и Клеман.
– Мы решили сами сопроводить ваше сиятельство, – пояснил Клеман, подходя к нему.
– Нам не понравилось, что на тебя опять открыли охоту, – кивнул Делаж.
– Мы схватили стрелка, – пожал плечами Марк. – Не думаю, что у кого-то будет желание повторить эту глупость.
– И всё-таки мне будет спокойнее, если мы будем рядом, – возразил Ламбер. – Мы идём в дом баронессы де Флери?
– Нет, мы направляемся в замок Беренгара. Я хочу рассказать обо всём Селене, быть может, она захочет посмотреть на завтрашнюю дуэль.
– Ты можешь, как угодно, относиться к моему мнению, – проворчал Ламбер, – но этот поединок не принесёт тебе славы. Биться с женщиной – не велика доблесть!
– Я знаю, но я и не надеюсь снискать завтра славу. Я хочу остановить преступницу и отправить её на эшафот. Вы готовы?
Рыцари кивнули, а по ступеням лестницы уже стучали шаги оруженосцев, которые несли расшитый серебром бархатный плащ и перевязь с фамильным мечом.
Улицы города были пусты, дома сдвигали по сторонам свои тёмные стены, и лишь в некоторых окнах теплились огоньки свечей. Ветер снова проносился мимо, задирая плащи и развевая волосы мужчин, которые не спеша шли от Королевской площади в сторону городских ворот. Он раскачивал большие фонари, висевшие на кованых кронштейнах, и они тихонько поскрипывали, а за мутными стёклами рассержено метались маленькие потревоженные саламандры. Проходя мимо узкого переулка, Марк заметил во тьме желтоватые огоньки лисьих глаз, внимательно следивших за ним, и, хотя на этот раз он был уверен в том, что никто не покуситься на его жизнь, ему почему-то стало спокойнее.
Свернув на улицу военных баронов, он двинулся мимо высоких каменных оград и нависавших над мостовой сумрачных громад городских замков. И на какой-то момент ему подумалось, что ночью эта улица напоминает алкорскую ловушку, через которую ему когда-то пришлось пробиваться со своим отрядом. Тогда они тоже оказались зажаты между двумя неприступными стенами, сложенными из больших валунов, только там из бойниц летели острые стрелы, а сверху сыпалась подожжённая пакля и лился кипяток. Он потерял две трети своих людей и сам чудом остался жив, получив две раны и ожоги. И всё-таки они взяли ту крепость, выжившие были награждены королём, но ему сейчас почему-то помнились только те, кто так и остался лежать в этом страшном коридоре смерти.
Он тряхнул головой, прогоняя это мрачное воспоминание, и заметил впереди приветливый золотистый огонёк над массивными воротами лисьего замка. Ему захотелось войти в них и, пройдя по лабиринту зал и комнат, увидеть сидящего за столом Джин Хо, который странными металлическими палочками переворачивает кусочки мяса на большой сковороде, установленной над полыхающими, красными углями жаровни. Но он прошёл мимо.
Замок Беренгара никто никогда не называл просто домом. Он был высоким, с мощными стенами и башнями по углам. Его ограда напоминала своими зубцами и бойницами крепостную стену. Тяжёлые ворота с надвратной башенкой выглядели неприступно. Однако для него они почти всегда были гостеприимно открыты. Он любил этот мрачный замок с гулкими залами и изысканно-благородной сдержанной отделкой, где потемневшие картины и слегка выцветшие гобелены притягивали его взгляд странными сюжетами. С детства, ещё приходя сюда пажом своего юного принца, он любил рассматривать их, теряясь в догадках, что там изображено. И потом, являясь уже оруженосцем, он получил ответы на свои давние вопросы, потому что Беренгар стал его любимым учителем, как в воинской науке, так и в жизни.
Он сам постучал в ворота, и когда в открывшееся окошечко выглянул сторож, ему даже не пришлось представляться. Тот поспешно кивнул и завозился с тяжёлым засовом, спеша впустить гостя. Потом он шёл за молчаливым слугой по знакомым тёмным залам, рассеяно осматривая их и словно видел их как-то по-новому. Ему не нравилось это внимание, и это странное ощущение значимости происходящего. Оно почему-то казалось ему дурным предзнаменованием, как и внезапные воспоминания о былых сражениях и желание укрыться за уютными и безопасными стенами лисьего замка. Словно душа его замерла в тревоге перед чем-то, о чём он даже не хотел думать.
Селену он застал в просторной гостиной с камином, где у стен стояли высокие резные шкафы, за мутноватыми от старости стёклами которых поблескивала серебряная утварь и золочёные корешки редких книг. В тёмном углу виднелась кровать с красным бархатным пологом балдахина, на которой, как он помнил, никто никогда не спал. Маленький столик в нише у окна был покрыт гобеленовой скатертью, на нём стоял чеканный поднос с изящным кувшином и кубками. А посреди комнаты размещался большой пюпитр, на котором лежала огромная книга в золотом окладе. По бокам на красиво изогнутых кронштейнах крепились подсвечники-коронки тонкой работы, и свет двух свечей освещал не только желтоватые пергаментные страницы, но и печальное, немного бледное лицо сидевшей перед ним девушки.
Она и дома носила траур и чёрную вдовью вуаль. При виде этого сердце Марка дрогнуло от жалости. Ему показалось, что никогда раньше он не видел свою давнюю подругу такой сосредоточенной и грустной.
– Ты пришёл? – она взглянула на него большими тревожными глазами. – Я знала, что ты придёшь и всё объяснишь мне. В городе ходит столько слухов, все они противоречивы и порой явно преувеличены. Я не могу понять, что происходит, – она поднялась и указала ему на кресло возле того самого столика в нише.
Подождав, пока она сама сядет, он опустился в кресло по другую сторону.
– Я действительно пришёл, чтоб всё рассказать тебе, – кивнул он.
– Но эта дуэль… Ты действительно собираешься биться с этой женщиной, Марк? – воскликнула она.
– Я всё объясню тебе, дорогая. Но сначала я вынужден признать, что ты, к глубокому моему сожалению, была права. Твоего жениха убила Жеральдина де Ренси. Она ранила его отравленным клинком.
Он заметил, как ещё больше потемнели её глаза, а по плечам прошла дрожь.
– Я так и знала! Арсен не мог уступить женщине в честном поединке. Она отняла не только его жизнь, но и его честь! – воскликнула девушка. – Ты накажешь её? Она ведь ответит за смерть Арсена?
– Увы, Селена, – вздохнул он, – я точно знаю, что она это сделала, и знаю, как, но у меня нет доказательств. Все свои преступления она совершала в других городах и скрывалась ещё до того, как её успевали привлечь к ответу. А здесь, хоть мне и удалось доказать факт убийства, её вину полностью приняла на себя её сообщница. Эта де Ренси окружила себя преданными людьми, готовыми идти ради неё на пытки и смерть. Потому мне не удалось ничего добиться. И единственное, что я могу сделать, это заставить её повторить те же действия и схватить её за руку.
