Текст книги "Дело о сокровище Дианы дель Рео (СИ)"

Автор книги: Лариса Куницына

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

Дело о сокровище Дианы дель Рео

В гостях у Фонтейна

Тихая и спокойная ночь окутала уютной, синеватой мглой красивый замок, стоявший в окружении ухоженного сада. Его залы и коридоры были пусты, а окна темны. И только в одном из них виднелись рыжеватые отсветы огня. Там, в небольшой гостиной, где стены покрывали старинные гобелены, а в воздухе витал сладковатый запах мастики, которой была тщательно отполирована резная мебель, был растоплен камин, накрыт широкий стол, и в двух кованых шандалах горели созвездия белых восковых свечей. Два молодых рыцаря сидели в молчании, потягивая вино и прислушиваясь к неторопливой мелодии, которую наигрывал устроившийся в уголке юный менестрель.

Отсветы огня падали на точёный профиль Марка де Сегюра, и яркие искры мерцали на гранях хрустального кубка, который держали его длинные сильные пальцы. Он с улыбкой слушал переборы струн, изредка поглядывая то на синее небо, видневшееся в распахнутом окне, то на пламя в камине, а иногда переводил взгляд на спавшую на ковре борзую. Его собутыльник, крупный рыжеватый мужчина со щёгольски закрученными усами в нарядном камзоле из рытого бархата изумрудного цвета с парчовыми вставками как-то уныло смотрел прямо перед собой и иногда шумно вздыхал, покачивая головой в такт мелодии.

Несколько дней назад Марк вместе со своим семейством покинул шумный Сен-Марко и отправился навестить родителей своей супруги. Маленький замок барона де Вильфора был тщательно прибран и украшен к их визиту, и тесть постарался принять своего благородного зятя как можно лучше. В честь его приезда он устроил пир и охоту, и Марк подозревал, что для старика это были поистине непомерные траты. Он оценил его старания и был любезен с его супругой, друзьями и соседями. Но праздники прошли, гости разъехались, и старый дом де Вильфоров вновь вернулся к своему размеренному и немного скучному существованию. Мадлен тем временем с наслаждением кинулась в водоворот местной жизни, навещая своих подруг и просто знакомых и с гордостью демонстрируя им своих сыновей, и свои бриллианты, а Марк, которому вовсе не хотелось ездить с ней к людям, которых он не знал, вдруг оказался предоставлен сам себе. Очень скоро ему надоело общение с новой роднёй, озабоченной ценами на зерно, ремонтом мельницы и затянувшейся тяжбой с каким-то не в меру жадным соседом. В замке тестя, где гостила старшая сестра его супруги со своим многочисленным семейством, и без него было тесно. Да и не хотелось ему вводить барона де Вильфора в ещё большие расходы. Потому очень скоро Марк сообщил, что намерен навестить своего друга графа де Фонтейна, живущего в соседней провинции Марна. Его не стали удерживать, лишь выразив сдержанное сожаление по поводу этого решения, но втайне конечно вздохнули с облегчением.

А Марк рано утром выехал из замка своего тестя в сопровождении двух оруженосцев и помчался на юго-запад. День в пути пролетел быстро, светлая ночь застала их в небольшом торговом городке, где они нашли приют в маленькой гостинице, предлагавшей ночлег в тесной каморке, с разложенными на полу чистыми тюфяками, набитыми сеном, а также сытный завтрак со свежеиспечённым хлебом и ароматным элем.

Наутро, позавтракав простой и здоровой пищей, и выйдя на низенькое крылечко гостиницы, он вдохнул полной грудью свежий прохладный воздух, прислушался к радостному пересвисту птиц в кроне старой груши, росшей возле дома, и в полной мере ощутил, что вырвался на свободу, на свободу от нелёгкой и порой опасной службы, от условностей и интриг королевского двора, от собственного высокого статуса, от ответственности за свои владения и свою семью. Он счастлив был отправиться в компании двух жизнерадостных мальчишек в гости к старому другу, где ему не нужно будет следить за словами и манерами, где его примут с распростёртыми объятиями не потому, что он королевский чиновник, владетельный граф, друг короля и внук маркиза де Лианкура, а просто потому, что он Марк, Марк де Сегюр.

Ещё полдня в седле, и перед ними в подступающих голубых сумерках показались высокие остроконечные башни графского замка. Теперь, сидя за столом, он с улыбкой вспоминал, как, едва приехав, его мальчишки бросились обнимать и тискать Пьера, оруженосца Фонтейна, с которым они сдружились во время военного похода под знамёнами короля Ричарда. Да и он, некогда худенький тихий юноша, превратившийся теперь в богато наряженного увальня, едва не плакал от счастья, глядя на них. А Марк угодил в медвежьи объятия хозяина замка и был так же рад видеть его.

Внезапно сбившаяся мелодия отвлекла его от приятных воспоминаний, и он бросил взгляд туда, где на жёстком стуле сидел менестрель. Он уже давно клевал носом и, наконец, уснул, а проснувшись, виновато взглянул на господ и что-то смущённо пробормотал, после чего снова начал нащупывать непослушные струны.

– Дай мне лютню, мальчик, – сжалился над ним Марк, – и иди спать. Уже поздно.

– Почему ты отпускаешь его? – проворчал Фонтейн. – Он не сыграл и половины баллад, которые знает.

– По-твоему, я играю хуже него? – уточнил Марк и кивнул менестрелю, смотревшему на него с благодарностью и отчаянной надеждой.

Юноша с радостью вручил ему свой инструмент и, низко поклонившись недовольному хозяину, поспешно удалился.

– Слуг нельзя баловать, Марк, – проворчал Фонтейн, в то время как его гость пристроил лютню на коленях и начал наигрывать лёгкую, слегка меланхоличную мелодию. – Они мигом сядут на шею!

– Ты совершенно прав, дружище, – улыбнулся тот.

– Я не понимаю, – продолжал ворчать Фонтейн. – Ты, наконец, приехал ко мне в гости, но не позволяешь мне принять тебя подобающим образом! Ты не дал мне устроить пир, отказался от охоты и турнира, а теперь и вовсе отобрал лютню у музыканта и выгнал его прочь!

– Зачем мне пиры и охоты, дружище? Это всё надоело мне в Сен-Марко. Кто съедется сюда на твой зов? Провинциальные рыцари и местные аристократы? Этим я сыт по горло после пребывания в доме тестя. Что ещё? Турнир? Ты шутишь? Кто здесь, кроме тебя, может быть для меня достойным соперником? Я приехал к тебе, чтоб приятно провести время, вспомнить былое, подурачиться, поупражняться в бое на мечах и копьях, посудачить о друзьях и знакомых. Я хочу отдохнуть в приятной компании без чужаков и просто побыть с тобой. Разве этого недостаточно?

– Достаточно, – кивнул Фонтейн. – Но я просто хотел похвастаться тем, что теперь я, как и ты, граф и владетельный сеньор. Я столько сил вложил в этот замок, чтоб привести его в божеский вид! Я хотел, чтоб ты оценил это и порадовался за меня.

– Я рад! У тебя красивый, уютный дом. Но если ты хотел пустить мне пыль в глаза, то тебе стоит вспомнить, что я обретаюсь при королевском дворе и меня сложно поразить роскошью. Но всё это мне надоело, друг мой. Я скучаю по тем временам, когда мы с тобой жили налегке, и всё наше имущество помещалось в седельной сумке. Мы могли мчаться, куда захотим, и любая крыша была для нас гостеприимным кровом, даже если это навес над сеновалом или охотничья избушка с сорванной дверью. Нет! – рассмеялся он. – Я вовсе не скучаю по бродяжничеству и нищете, я говорю о той лёгкости и свободе, которой мне теперь так недостаёт в окружении любящей родни и заботливых слуг. Давай просто покатаемся завтра по окрестностям верхом, заедем в какую-нибудь харчевню, где подают хорошо запечённую дичь и молодое вино, затеем игру с какими-нибудь заезжими шулерами, обыграем их и взгреем так, чтоб они больше и близко не подходили к твоим владениям!

– Заманчиво, – усмехнулся Фонтейн. – А ты полон сюрпризов! Я не о развлечениях, а о том, как ты играешь на лютне.

– Возьмёшь меня менестрелем?

– Боюсь, что мне это не по карману…

Фонтейн снова замолчал, уставившись в огонь, а потом вздохнул и неожиданно признался:

– Я влюблён, Марк!

– Неужели? Ну, это должно было случиться. Я удивлён, что это не произошло раньше. И кто она?

– Красавица, не хуже твоей прекрасной Мадлен. Она благородна и очаровательна.

– Но почему твой голос звучит так грустно? Она не любит тебя?

– Любит, ещё как!

– Её родители против?

– Она сирота.

– Тогда не понимаю, что тебя так печалит?

– Она бедна, Марк. У неё нет приданого, к тому же её замок… Это такая развалюха, что с него не только нет прибыли, один убыток.

– И что? Ты же женишься не на приданом, а на девице! Я взял за Мадлен в качестве приданого только её сына от первого брака, и при этом очень счастлив!

– Ты богат, Марк! – воскликнул Фонтейн. – Возможно, когда ты женился, ты и не был наследником де Лианкура и графом де Лормом, но для тебя это было не так важно. А я… я граф де Фонтейн, понимаешь? Я должен жениться на родовитой девице с хорошим приданым и связями. И это не пустая прихоть! Ты знаешь, во сколько обошлось мне восстановление замка? Мой братец, получив наследство, не слишком рачительно его использовал, а, вернее, просто спустил половину состояния на свои развлечения! Я пришёл в ужас, когда увидел его расчётные книги и счета! Я крутился как уж на сковородке, чтоб раздать его долги и удержать в руках то немногое, что он не успел разбазарить! Я привёл в порядок замок, он выглядит хотя бы прилично. Но для того, чтоб отделать его, мне пришлось вытащить из сундуков всё самое ценное. Эти гобелены, занавеси, мебель и ковры выглядят впечатляюще, но мои сундуки пусты! А кроме замка у меня есть угодья, которые тоже требуют вложений, и поля, которые нужно засевать, и вилланы, которых нужно кормить, и мосты через реку и ручьи, и чёртова мельница, которые нужно ремонтировать! Мне нужно хотя бы пятнадцать тысяч марок золотом. Это не так чтоб много, но всё же немало! Где мне их взять, не продавая землю? Я не хочу её продавать, Марк! Я должен оставить всё своим наследникам. И что мне делать? Только взять в жёны девицу с приданым в пятнадцать тысяч, но лучше ещё больше. Да и земля не помешала бы! А моя Бланка… Увы, она бедна, как голубка, живущая под крышей амбара.

Он завершил свою пылкую речь и схватился за кувшин, чтоб наполнить опустевший кубок.

– И что, – поинтересовался Марк, – у тебя есть на примете подходящая девица с приданым?

– Да есть одна, – нехотя признался Фонтейн.

– Тогда женись на ней и не морочь голову несчастной Бланке.

– Я думал, ты хотя бы посочувствуешь мне, – обиделся тот.

– Я сочувствую, потому что никогда не выбирал между деньгами и счастьем. Брал счастье и не раздумывал. А ты слишком много думаешь и потому страдаешь.

– Легко тебе говорить! А я действительно страдаю! Бланка! Она так прекрасна и светла! Как раннее утро, когда поют птички и веет ветерок… О, если б у неё за душой было хоть что-то! Какая-нибудь малость…

– Пятнадцать тысяч золотом – это не малость, Фонтейн. Это приличная сумма. Если она тебе так необходима, то женись на той, которая принесёт тебе её в качестве приданого. Так делают многие. Смирись и живи как все. А Бланка найдёт себе того, кто будет любить её без приданого.

– Отдать её другому? – возмутился Фонтейн. – Это выше моих сил! Я очарован ею! Я не представляю себе жизни без неё, и хоть понимаю, что нам придётся расстаться, продолжаю ездить к ней в гости. Мы сидим у окна и держимся за руки. Она сияет от счастья, а я чувствую себя последним негодяем. Что мне делать? Порвать с ней?

– Решай сам! – Марк снова склонился над лютней.

– А может, она меня околдовала? Может, она не так хороша, как мне кажется? Давай поедем завтра к ней! Я познакомлю вас, и ты скажешь, стоит ли мне и дальше держать её в своём сердце?

– Ты шутишь? Как я могу сказать тебе такое?

– Мне нужна помощь, Марк! Помоги мне как друг! Поедем! Прошу! Ты же хотел проехаться по окрестным лесам вдвоём со мной! Почему не туда?

– Значит, её зовут Бланка… – Марк задумчиво посмотрел на друга. – Она блондинка?

– Нет, – мотнул головой Фонтейн. – На самом деле её зовут Бланчефлоер дель Рео. Такое красивое, но слишком длинное имя. И потому все зовут её Бланка.

– А почему ты решил, что она могла тебя околдовать?

– Ну, понимаешь… Это довольно странно. При первой встрече она показалась мне совсем некрасивой, но чем больше я на неё смотрел, тем больше она мне нравилась. Это ведь необычно, верно? Ну, и к тому же ходят разные слухи… Нет, я им не верю, но другие… Девушка живёт одна в старом замке, стоящем посреди леса. Вокруг происходит всякая чертовщина. Вот и говорят разное.

– Если это всего лишь слухи, то не стоит обращать на них внимания. Слухи разносят люди, а людям свойственно ошибаться или просто лгать.

– Вот и я так же считаю! – воскликнул Фонтейн. – Я хочу познакомить тебя с Бланкой, и может, ты поможешь мне принять окончательное решение, что мне делать.

– Моё мнение так важно для тебя? – уточнил Марк.

– Конечно! – с пылом заверил его тот. – Пусть я теперь граф и владетельный сеньор, но ты навсегда останешься для меня командиром и близким другом.

– Ладно, всё равно заняться нечем. Почему бы и не взглянуть на твою Бланчефлоер дель Рео.

Замок Шанталь и его хозяйка

Следующим утром, светлым и чистым, как капля росы, Марк подошёл к окну в своей спальне и, окинув взглядом широкие луга за крепостной стеной и дальний лес, с удовольствием вдохнул прохладный воздух, пахнущий травами. Он снова с радостью подумал, что находится сейчас далеко от Сен-Марко, от королевского дворца и суровой Серой башни, от графа Раймунда и его указаний, от заговорщиков и интриганов, а также от любимого, но иногда утомительно занудного деда, который мечтает о возвышении своего внука куда больше, чем он сам. А следом снова пришло упоительное чувство лёгкости и свободы.

Дверь позади скрипнула, и раздались весёлые голоса оруженосцев, которые принесли холодную воду и чистые полотенца, а также приглашение графа де Фонтейна разделить с ним утреннюю трапезу.

После завтрака друзья спустились во двор, куда конюхи уже выводили их осёдланных коней.

– Может, нам всё-таки поехать с вами? – обеспокоенно ныл Эдам, спустившись следом за своим сеньором. – Не опасно ли ехать вдвоём по лесу? Пять мечей лучше двух!

– Смотря, какие эти два, – усмехнулся Фонтейн и подмигнул Марку. – Такого, как у твоего господина, и одного хватит против целой шайки разбойников. Вот только разбойников в этих местах давно уже нет. С тех пор, как королевским прево у нас стал граф де Труа, все забредшие к нам разбойники вскоре оказываются висящими на дубах. Так что оставайтесь здесь и не путайтесь под ногами. Иначе я найду вам работёнку, которая не позволит вам заскучать!

– Мы и не скучаем, – тут же заверил его Эдам и поспешил ретироваться.

Марк тем временем натянул перчатки и вскочил в седло. Гром радостно затанцевал, перебирая лохматыми ногами и предвкушая хорошую скачку.

День был довольно жарким, и потому друзья не стали париться в бархатных камзолах. Поверх льняных рубах они, как в былые годы, надели кожаные жилеты, зашнурованные на груди, а через плечо перекинули перевязи с мечами. В седельные сумки предусмотрительный Фонтейн всё же велел сунуть заряженные небольшие арбалеты и несколько запасных болтов.

– Бережёного бог бережёт, – пояснил он Марку.

Тот кивнул и, легко поддав коню пятками, промчался через двор к уже открывающимся воротам.

Два всадника вылетели из замка и, спустившись с холма, углубились в лес. Ветер трепал их длинные волосы, копыта коней выбивали дробь по спёкшейся глине дороги, и сердца стучали им в такт. Приподнявшись в стременах, Марк летел впереди, и ему незачем было понукать Грома, который радостно мчался вперёд, и его смоляная, шёлковая грива стелилась по ветру, как боевой стяг. Сзади Марк слышал смех и радостное улюлюканье Фонтейна. Неизвестно, что так радовало его: скорая встреча с прекрасной Бланкой или то, что он, как и несколько лет назад, снова несётся следом за своим другом и командиром, но его настроение резко улучшилось.

Однако через какое-то время он окликнул Марка и тот придержал коня.

– Давай срежем здесь! – крикнул Фонтейн, указав ему в чащу леса. – Так мы доберёмся быстрее. Её замок стоит в лесу, и, если ехать по дороге, придётся делать большой крюк.

– Как скажешь! – легко согласился Марк и, натянув поводья, повернул Грома туда, куда указывал Фонтейн.

По лесу они ехали шагом, с наслаждением дыша густыми ароматами хвои и лесных трав. Над их головами сплетались кроны высоких деревьев, и слышался весёлый птичий пересвист. В какой-то момент Марк услышал в стороне треск веток и, взглянув туда, увидел семейство кабанов, переходящее ручей.

– Тут хорошая охота, – кивнул Фонтейн. – Я уже обзавёлся небольшой сворой и иногда выезжаю поохотиться или меня зовут соседи. Я не отказываюсь, ведь нужно укреплять связи. К счастью, я не вовлечён ни в какие распри и живу спокойно. Мои земли граничат с королевскими, с другой стороны – графство Понтье и владения свободного города Льеж. А этот лес принадлежит храму святого Иолэйнда.

– Мне всегда казалось, что Иолэйнд – женское имя.

– Мне тоже так казалось, но этого святого звали именно так. Его тут особо почитают, поскольку именно здесь он совершил свой подвиг – победил какое-то чудовище или что-то вроде этого. Его храм расположен в Льеже, а в городском соборе Реймса есть его кафедра, но похоронен он здесь, в этом лесу. Чуть восточнее есть маленькая обитель – часовня со склепом, в которой хранится его меч, и странноприимный дом, где заправляет брат Жером. Ему помогают несколько служек. Мы потом заедем туда. Они делают вкусное вино из лесных ягод. К тому же Жером знает множество интересных историй, потому в его доме любят останавливаться не только путешественники, но и охотники.

Он заметил впереди чуть наклонившуюся сосну и ткнул в неё пальцем.

– Видишь, вон там кончается земля святого Иолэйнда и начинаются владения Бланки. Хотя, владения – это сильно сказано. Это лишь заросший лесом клинышек земли, зажатый между чужими угодьями. Мы уже почти рядом.

Они выехали на широкую, засыпанную хвоей тропу, и Фонтейн заторопил коня. Проехав ещё немного лесом, друзья оказались на краю широкого луга, где в высокой траве паслись несколько овец и две пятнистые коровы. Впереди виднелся небольшой замок, сложенный из серого камня. Три сторожевые башни с обзорными площадками наверху и круглый донжон, остроконечная крыша которого была покрыта тёмной черепицей. Крепостные стены выглядели обветшалыми, многие зубцы на них уже осыпались. Невысокий вал оплыл и зарос травой и луговыми цветами.

– Это и есть Шанталь, – пояснил Фонтейн. – Почти руины, для жизни пригоден только донжон, но и у него протекает крыша. А вон там… погоди-ка! Там прямо в стене была трещина, и я сказал Бланке, что это не дело, когда в крепостной стене такая дыра, и кто угодно может через неё пролезть внутрь! И гляди-ка, её заделали! Может, всё не так плохо? Поедем быстрее, нас уже заметили!

И он снова пришпорил коня и через луг поскакал к воротам замка. Подъезжая, Марк разглядел на стене, куда ему показывал Фонтейн, неровное пятно того же цвета, что и глина на дороге. За валом показался обмелевший и местами заросший кустарником ров. Подвесной мост перед воротами давно врос в землю, и никаких цепей и механизмов для подъема не было видно. Ветхие, обитые потемневшей медью ворота с громким скрипом приоткрылись ровно настолько, чтоб внутрь смог проехать всадник.

Миновав их, Марк увидел седого ветерана в заплатанной куртке, который ковылял к ним, чтоб принять коней. Высокий рыжий парень уже закрывал ворота, а потом поднял большой брус, чтоб уложить его на массивные петли. Спрыгнув с седла и передав старику повод Грома, Марк осмотрелся.

Двор был небольшой, но довольно опрятный. Разбитая брусчатка была старательно выметена, между булыжниками не было видно пробившейся травы. Каменный колодец закрывала собранная из толстых досок крышка. В стороне виднелись аккуратно уложенные в ряд мешки, и грубо сработанная, но вполне крепкая телега с длинными оглоблями. В конце двора начиналась неширокая эстакада, ведущая на второй этаж донжона и опоясывающую двор деревянную галерею. Осмотрев галерею, Марк заметил, что она тоже обветшала, крыша над ней местами провисла, но у широких дверей донжона стояли две деревянные кадки, в которых росли большие кусты роз, покрытые алыми и белыми цветами. По всему было видно, что хозяйка в меру сил следит за своим замком, но её средств явно недостаточно, чтоб привести его в надлежащий вид.

За его спиной скрипнула дверь, и он обернулся. Из темноты проёма появилась взлохмаченная худая девица с козлёнком на руках. Она что-то ласково нашёптывала ему, но потом заметила стоявших перед ней мужчин, и в её глазах вспыхнул ужас. Марк увидел странное загорелое лицо с круглыми глазами и длинным носом. Испуганно ойкнув, девица поспешно опустила козлёнка на землю и, подобрав юбки, побежала к эстакаде. Несколько мгновений – и она скрылась за дверями донжона.

– Ну, как? – взволнованно спросил Фонтейн, обернувшись к Марку.

– Что как? – уточнил тот.

– Ну, Бланка…

– Так это была она? – Марк снова посмотрел на тёмную дверь башни, за которой скрылась девица. – Честно говоря, она так быстро упорхнула, что я не успел её разглядеть…

– Она смутилась, увидев тебя! Наверняка побежала чистить пёрышки.

Марк неопределённо кивнул, пытаясь представить, как чистка пёрышек может преобразить эту странную особу. Вскоре из донжона вышла светловолосая девочка в крестьянском платье, она чинно спустилась во двор и, заученно присев в поклоне, пригласила гостей пройти в дом.

– Сеньора Бланка скоро выйдет к вам, а пока подождите её в гобеленовой гостиной. Вам принесут вино и закуски.

– Отлично! – радостно закивал Фонтейн. – Беги, Аннет, я помню, где эта гостиная. Идём же, Марк! – и он уверенно двинулся по следам своей возлюбленной.

Гостиная располагалась на втором этаже донжона. Наверно когда-то здесь был большой зал для пиров, но теперь он был разделён деревянными перегородками на небольшие комнаты, где жили хозяйка и её немногочисленные слуги. Впрочем, комната, куда они вошли, была довольно уютной. Здесь стояла удобная старинная мебель, на стенах висели выцветшие гобелены. Единственное окно было украшено цветными стёклами в свинцовых переплётах, а возле стены сложен небольшой камин. Стол, стоявший в центре комнаты, был покрыт чистой льняной скатертью, украшенной по краям яркой искусной вышивкой. Посредине гордо возвышался покрытый блестящей глазурью горшок, в котором красовался пышный букет луговых цветов.

Не прошло и минуты, как снова появилась юная Аннет, нёсшая на большом деревянном подносе старинный кувшин с вином, кубки и несколько мисок с молодым сыром, свежим хлебом и янтарной кистью винограда. Выставив это всё на стол, она снова немного неуклюже поклонилась и ушла.

– Посмотри, какая вышивка! – Фонтейн подхватил край скатерти. – Это вышивала Бланка! Она редкая мастерица: умеет плести кружева, ткёт полотно, сама готовит, причём очень вкусно. При столь стеснённых обстоятельствах ей удаётся создать в доме уют.

Марк бросил взгляд на вышивку и должен был признать, что она действительно очень хороша. В комнате было чисто, пахло пряными травами, пучки которых были разложены на каминной полке. На стене рядом с гобеленом висел небольшой портрет в потемневшей резной раме, изображавший красивую молодую женщину со старомодной высокой причёской, покрытой вдовьей вуалью. На ней было чёрное траурное платье, но оно лишь подчёркивало её светлое личико с нежным румянцем, озарённое мягкой полуулыбкой.

– Это Диана дель Рео, – пояснил Фонтейн, – прапрабабка Бланки. Дама благочестивая и полная достоинств. Бланка явно пошла в неё. Увы, былой блеск этого замка давно остался в прошлом… Может, потому что здесь всегда хозяйничали женщины.

– Что в этом плохого? – спросил Марк.

– Ничего, если не считать того, что этот мир слишком жесток к бедняжкам. Всё равно у женщины должен быть мужчина, который защитит и обеспечит её.

– Возможно, ты прав.

– Попробуй вино! – Фонтейн вернулся к столу и, наполнив кубок, протянул его Марку. – Это молодое вино Марны. Конечно, его не сравнить с легендарным нектаром Лианкура, но оно тоже неплохое.

– Пожалуй, – согласился Марк, попробовав вино. – После года выдержки оно будет и вовсе выше всех похвал.

– Так и было б, но мы выпьем его раньше!

Дверь скрипнула и, наконец, появилась хозяйка замка. Она выглядела немного смущённой, и всё же старалась держаться легко и непринуждённо. Теперь она была одета в бордовое платье, украшенное льняным кружевом. Оно подчеркивало её тонкую талию и прямую осанку. Её пышные тёмно-каштановые волосы были перевиты красной атласной лентой и аккуратно уложены, только круто завитой локон струился по смуглому плечу. Её лицо теперь вовсе не казалось Марку таким уж некрасивым. Длинный нос уравновешивали высокие скулы, глаза были вовсе не круглые, а миндалевидные и слегка раскосые, к тому же зеленоватого цвета, и их блеск подчёркивали высокие, изогнутые брови. Немного резкие черты выдавали её решительный характер, а улыбка при этом была сдержанной и милой. Конечно, её нельзя было назвать красавицей, но всё же в её облике было что-то очень привлекательное, и потому Марк уже не удивлялся, что бедняга Фонтейн совсем потерял от неё голову.

– Вы не предупредили меня о том, что приедете, Фабьен, – с лёгким укором произнесла она неожиданно низким и при этом мелодичным голосом. – Я была не готова и теперь чувствую себя немного неловко.

Фонтейн тут же кинулся к ней с извинениями и принялся уверять, что не произошло ничего страшного, а потом, вспомнив о друге, повернулся к нему и торжественно представил его девушке.

Марк галантно поклонился и подошёл, чтоб поцеловать даме руку, чем очень её смутил. Её рука была совсем не такой ухоженной, как у придворных дам, но он счёл это допустимым для девушки, которая сама ведёт своё небольшое хозяйство.

– Здесь чудесно, правда, Марк? – продолжал тараторить Фонтейн. – Так уютно и мило! Такие необыкновенные гобелены! Посмотри, это единорог! Такой красивый и милый сюжет! Бланка сама подновила его, и теперь он стал лучше прежнего. Она такая замечательная хозяйка! В замке держат коров и коз, и этот сыр они делают сами! А ещё овцы! Они стригут шерсть и прядут из неё пряжу, а потом ткут тёплое полотно. Бланка подарила мне чудный плед! Я всегда закутываю им ноги, когда становится холодно вечерами. А какой тут воздух! И вид вокруг! Хочешь взглянуть с башни на эти луга и поля? В хорошую погоду вдали видны башни Реймса.

– Сегодня их не видно! – поспешно произнесла девушка, испуганно взглянув на него.

– Но видна река и горная гряда за лесом. Пойдём, посмотрим!

– Это, право же, не совсем удобно, – пробормотала она.

– Может, потом? – спросил Марк, положив руку на плечо Фонтейна и слегка встряхнув его. – Право же, дружище, близость к даме сердца совсем лишила тебя разума. Если хозяйка не хочет показывать нам замок, то зачем настаивать?

– Просто здесь нечего смотреть, – смущённо улыбнулась она. – Мы живём небогато, замок обветшал.

– Ах, прекрасная моя госпожа! – воскликнул Фонтейн. – Я же говорил вам, что для Марка де Сегюра это совсем неважно! Он не избалован и не чванлив, но ценит красоту и уют.

– Он имеет в виду, что когда-то ваш замок показался бы мне райской обителью, – улыбнулся Марк. – Поскольку тогда я сам был бездомным бродягой и умел радоваться горящему очагу и куску хлеба.

– Он много рассказывал мне о вас, – призналась она. – Много хорошего! Да и от других мне приходилось слышать о ваших подвигах на войне. А теперь вы живёте в Сен-Марко и бываете в королевском дворце, и мне даже немного стыдно, что я не могу принять ваше сиятельство надлежащим образом.

– А вот это уж действительно лишнее! – рассмеялся он. – Я совершенно искренне заявляю, что ваш дом кажется мне уютным и гостеприимным, а потому вам совершенно нечего стыдиться!

– Вы закончили расшаркиваться? – Фонтейн помахал рукой перед глазами Марка. – Я ещё здесь! И я очень счастлив от этого! Прошу вас, Бланка, давайте поднимемся на башню и полюбуемся окрестностями! А пока пусть слуги накроют на стол, потому что после дальней дороги я успел проголодаться!

– Как вам будет угодно, – немного напряжённо улыбнулась она и направилась к дверям, чтоб отдать слугам распоряжения, а Фонтейн тут же кинулся за ней.

Вскоре Марк убедился, что его догадка о том, что все жилые помещения расположены на этом этаже, оказалась правильной. Поднимаясь по винтовой лестнице, он увидел, что третий этаж заставлен какой-то рухлядью, а на четвёртом чувствовался сильный запах плесени из-за того, что там застаивалась вода, стекающая через щели в черепице во время каждого дождя. Он чувствовал на себе виноватый взгляд Бланки, словно эти дожди шли по её прихоти, но сам не проявил никакого недовольства при виде этой разрухи. Наконец они поднялись на самый верх, под крышу, где пол был покрыт крепкими новыми досками, между которыми темнели широкие щели. С их появлением вспорхнули вверх несколько голубей и, пометавшись под тёмным куполом, уселись на широкие стропила. Другие птицы сидели в проёмах бойниц, пронизывавших толстую каменную кладку. В глубине помещения виднелись перегороженные полки, служившие домиками для гнёзд, а вдоль стены тянулись корытца для корма и воды.

– Голубятня, – грустно улыбнулась Бланка, – это единственное, на что теперь годится некогда грозная башня.

– Я люблю голубей, – признался Марк. – Когда-то мы возили с собой на войне передвижную голубятню, в которой жили почтовые птицы. Это был самый быстрый и самый верный способ доставить донесение в Сен-Марко.

Он прошёлся вдоль домиков, разглядывая через приоткрытые дверцы гнёзда и сидевших в них голубок и птенцов, а потом остановился возле большой плетёной клетки, в которой сидел крупный белый голубь. Приглядевшись, он увидел, что это красивый самец с хохолком на изящной головке и широким, похожим на веер хвостом.

– Это Густав, – пояснила Бланка, подходя. – Я заплатила за него в Реймсе пять серебряных марок, чтоб он улучшил породу моих птиц, но он то и дело норовит сбежать. Каждый раз, вырвавшись на свободу, он летит к горной гряде на западе и пропадает там несколько дней. Но потом, соскучившись по сытной пище, возвращается обратно, и я запираю его в клетке. Только он всё равно умудряется выбраться из неё и снова улетает. И так без конца.

– Бедняга Густав, – с сочувствием произнёс Марк, глядя сквозь прутья на нахохлившегося пернатого узника. – Наверняка у тебя там есть подруга, а ты никак не можешь выбрать между счастливой семейной жизнью и сытной едой. Единственное, чем я смог бы тебя утешить, так это тем, что подобные метания свойственны и вполне разумным и достойным представителям человеческого рода.