Текст книги "Фея с улицы Иркутской дивизии"

Автор книги: Лариса Кондрашова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

– А чего тут говорить? Прости меня, Вера, если сможешь, за все. И за то, что Володьку к тебе спровадила, и за то, что не ожидала, что все так получится. Видишь, я сама к нему серьезно не отношусь, думала, и ты тоже. Прости! Ну скажи, что ты хочешь, чтобы я для тебя сделала?

– Сдохла! – выкрикнула Вера.

Главный инженер удивленно посмотрел на нее:

– Однако, госпожа Корецкая, никогда бы не подумал, что вы такая… злая!

– Вот и моя бывшая подруга тоже не подумала. До сих пор ходит по моим чувствам в грязных сапогах и не понимает этого…

– Ой, как романтично! У кого прочла? – ядовито поинтересовалась Сима.

– У меня хорошие учителя…

– У тебя плохие учителя! Ты что же думала, что я в самом деле, как фея, дам тебе все, а самой лишь останется на это любоваться? Скажи, что ты сама сделала? Ты думаешь, в жизни, не в сказке, принцев получают готовыми? Всякий, а тем более дареный мужик – всего лишь полуфабрикат. Тебе еще надо сотворить из него принца, подогнать под себя…

– Я тебя не слушаю, я тебя не слышу! Ты гонишь мазут! Думаешь, я поверю и опять стану тебе кланяться? Ты меня боишься! А Володя… он сам ко мне ушел! А ты думала, можно вот так запросто взять и подарить мне мужчину?!

Почувствовав, что ее словесный пафос, мягко говоря, не соответствует действительности, она запнулась. Но тут же поднялась и стала отступать спиной к двери, словно боялась, что кто-то из остающихся в комнате мог бы ударить ее в спину.

Никто не тронулся с места.

– Вы, конечно же, не пообедали, – мягко проговорил Иван Матвеевич, и Сима коротко вздохнула.

Она была все еще не то чтобы в шоке, а как бы в некоей заторможенности. То есть не могла дать оценку случившемуся, а почему-то лишь мысленно повторяла: «Так мне и надо! Так мне и надо!»

– Серафима Евгеньевна! – через некоторое время услышала она голос главного инженера и удивленно подняла на него глаза. – Поешьте, а то вы такая бледная, как будто целую неделю голодали…

Он поставил перед ней тарелку с отбивной котлетой, которую в столовой делали на редкость хорошо. Правда, стоило блюдо гораздо дороже остальных, но работники завода, как и двух близлежащих предприятий, могли иной раз себя побаловать. Вот Иван Матвеевич и подсуетился. Странно, что Сима так глубоко ушла в свои переживания, что даже не заметила, как главный уходил…

– Картошки уже не было, потому на гарнир я взял гречку.

Кто его просил? И вмешался в их… разборки с Верой, как будто Сима сама не могла с ней разобраться. Она запоздало начинала злиться, но так как на себя – было неинтересно, злилась на Гвоздева.

– Но я не хочу!

– Поешьте, – настойчиво проговорил он и буркнул, сердясь, на себя ли, на нее: – А не хотите, так заверните в пакетик и выбросьте в мусорную корзину.

Он вышел и закрыл за собой дверь.

Эта противная котлета так воняла… В смысле очень даже хорошо пахла, и Сима перестала кочевряжиться, как сказала она самой себе, а не заметила, как проглотила все содержимое тарелки.

Как ни странно, нечаянный обед не только придал Серафиме бодрости, но и направил ее мысли совсем в другую сторону.

Только что она злилась на Веру, на себя, что в свое время поддалась порыву и приняла такое горячее участие в ее судьбе. «Не делай добро, не получишь зла», – напомнила она себе.

Но вот хорошая пища настроила ее на благодушный лад. И она, наскоро сполоснув тарелку, отправилась из кабинета, вроде как вернуть тарелку в столовую. По крайней мере каждый понял бы это, увидев, как Сима демонстративно тарелку несет.

Но у лестницы на второй этаж она свернула и быстренько взбежала наверх, остановившись у двери с надписью «Бухгалтерия». Открыла дверь и увидела испуганный взгляд Веры, оглянувшейся на дверь кабинета главного бухгалтера. Если Сима станет качать права – обед-то уже закончился, – как в глазах коллег будет выглядеть Корецкая, имевшая до того времени безупречную репутацию по части дисциплины?

– Выйдем на минуточку, – проговорила Сима, и Вера торопливо кивнула. Из-за двери, возможно, сотрудники шума не услышат.

– Я сейчас вернусь, – сказала она кому-то в глубину комнаты, Сима выяснять не стала.

Ну, понятно, эйфория у подруги кончилась, так что драку уже не спишешь на состояние аффекта.

– Между прочим, ты главному инженеру лицо расцарапала, – сказала Сима вполголоса, едва закрылась дверь.

Вера побледнела.

– Ты серьезно? – ужаснулась она.

– Серьезно, несерьезно, сама увидишь. Хорошо, что у него жены нет, а то прибежала бы к тебе с выяснениями. Пойдем со мной в столовую, – предложила Сима, – я отнесу тарелку, а заодно и поговорим.

– Так ты не будешь драться?

– А я похожа на сумасшедшую?

– Значит, я похожа?

– Нет, совсем чуть-чуть на спятившую.

Сима рассмеялась и с удивлением услышала, как Вера вторит ее смеху.

– Так ты меня простила?

– Дурочка, ты все не так поняла. Я выходила из маршрутки, а Сумятин ехал мимо. Предложил меня подвезти. – Тут, конечно, Сима слукавила. Она ведь говорила вначале, что он к ней приехал, но авось Вера не заметит и решит, что в первый раз просто не так ее поняла. – Я отказалась – до дома два шага. Но тут позвонили из больницы и сказали, что Дина у них. Володь… В смысле Сумятин и предложил подвезти. А потом посчитал, наверное, неудобным оставить меня одну. Хотя я, между прочим, его гнала…

– Гнала… А он и рад, – горько проговорила Вера.

– Слушай, хочешь я дам тебе один совет?

– Спасибо, ты мне уже надавала советов!

– Не хочешь, не надо.

Вера прикусила губу, любопытство рвалось наружу.

– Говори, что у тебя там за совет?

– Роди ему ребенка, а?

– Ребенка?! – Казалось, что Вера не может поверить ее словам.

– Ребенка, – спокойно повторила Сима. – Он давно мечтает, но женщины, с которыми… которых он раньше знал, наверное, боялись: отец – алкоголик…

– А мне, считаешь, нечего бояться?

– Ну, у него ведь бывают периоды, когда он не пьет. Можно выбрать время… Да и чего тебе терять? Родишь от любимого человека. По крайней мере память будет.

– Память! Думаешь, я одна его воспитаю?

– Володька своего ребенка не бросит!

– А ты думаешь, что меня бросит? Так уже и представила себе, как я останусь одна, а ты его цап – и опять себе под крыло!..

Она опять, распаляясь, заводила себя все больше и больше. Но теперь Сима на нее не сердилась, поняв, в каком напряжении живет подруга все это время. Тут не то что с кулаками кинешься, в петлю полезешь… ну, или еще что безрассудное совершишь.

– Вера, Вера, очнись!

Сима помахала рукой у нее перед лицом.

– Совсем меня за идиотку держишь?

– Не хочешь, не слушай.

– Да не могу я сейчас. – Вера замялась, а потом выпалила: – Понимаешь, я ему в еду лекарство подмешиваю, от пьянства. Он, как только на алкоголь взглянет, сразу начинает блевать! Сам себе говорит: «Все, Сумятин, ты допился!»

Сима расхохоталась:

– Ну, Корецкая, с тобой не соскучишься! А если он узнает?

– Убьет!.. Но ты ведь не скажешь?

– За кого ты меня принимаешь?!

– А больше никто не знает… Не представляю, что было бы!

– Да, лишить Сумятина любимого развлечения… Ему нужно срочно подобрать другое занятие, иначе он тебя изведет. С такой-то дурной энергией!

– Теперь ты понимаешь, что с ребенком придется повременить. Вдруг и на него эта отрава как-нибудь подействует?.. Ну что, у нас с тобой мир?

– Конечно же, мир. Ты молодчина, Вера. Я тебя уважаю. Если бы я любила мужчину, тоже за него бы боролась. И знаешь, что еще? Оказывается, я тебя совсем не знала… Ты и сама могла бы всего добиться. Честно говоря, ругаю себя за то, что полезла к тебе со своими советами.

– Ну, и напрасно ругаешь! Не будь я такой неблагодарной, в ноги бы тебе поклонилась. Всего какие-нибудь два месяца назад я и думать не думала, что моя жизнь такой зигзаг сделает. И все благодаря тебе.

– И благодаря себе тоже.

– Спасибо. Я побежала? А то у меня финансовый отчет горит.

– Беги, конечно. Я рада, что мы с тобой выяснили отношения. А то женщинам драться как-то стремно.

– Вот только как теперь у главного инженера прощения просить?

Она хмыкнула и прикрыла за собой дверь. Сима пошла к себе, покачивая головой и мысленно разговаривая с собой. Хорошо, что ее никто не видел, а то подумали бы, что у заместителя директора крыша поехала.

– Серафима Евгеньевна, у вас дома все в порядке? – осторожно спросил главный инженер, заходя в ее кабинет.

– В каком смысле? – не поняла она.

– Ну, никто из детей не попал на заметку в милицию, не увлекся чем-нибудь недозволенным, не получил двойку в четверти?

– Что вы такое говорите?! – возмутилась Сима. – У меня с детьми все в порядке… А что?

– А то, что в последнее время вы ходите будто сама не своя. Я вчера проводил планерку, а вы меня совсем не слушали.

В голосе его прозвучала забота, и Симе вдруг захотелось ему все рассказать.

– Понимаете, кажется, я сунулась не в свое дело. Или разворошила гнездо с осами. Или открыла фирму «Чужую беду руками разведу!». Звучит?

– Звучит, – согласился он. – Может, вам отпуск взять?

– Не до отпуска мне, – вздохнула Сима, – если вы помните, как раз перед моим великим переломом у нас случился новый учебный год.

– Догадываюсь.

– А как вы думаете, троих детей одеть-обуть сколько денег надо?

– Прилично, – кивнул он. – У моей сестры двое детей, а от этих затрат их бюджет просто-таки содрогнулся. Пришлось этак ненавязчиво помочь. Одному племяннику форму купил, другому – ранец.

– Она тоже одна детей воспитывает?

– Нет. Просто у нее муж – поэт.

– Настоящий?

– Самый что ни на есть!

– Что вы говорите! – ахнула Сима. – Вот ведь несчастье какое…

Но это она пошутила. Просто сразу представила себе человека не от мира сего, который не думает о какой-то там прозе жизни.

– Вот и я так думаю, а сестра вокруг него на цыпочках ходит: он талант!

– Вообще-то я насчет несчастья вовсе не уверена. Он же, наверное, романтик. Катает ее на своем крылатом коне. Я имею в виду Пегаса.

– Я понял.

Он как-то странно взглянул на нее, только на мгновение задержал взгляд, а Сима почему-то смутилась.

– Почему вы на меня так смотрите?

– Как – так?

– Будто не можете решить, как ко мне относиться. Это после визита Корецкой?

– И после визита тоже. А вы, оказывается, страшная женщина, Серафима Назарова! Мужчинам от вас достается. А вы с ними расправляетесь, как повар с картошкой. Чуть что – и в помойное ведро!

– Что вы имеете в виду под выражением «чуть что»? – Она дерзко взглянула ему в глаза.

– Ну, как повар… червоточинку заметит…

– Червоточинки – в яблоках, а в картошке – гниль.

– Ого! – сказал он. – Ив то же время выясняется, что вы романтик…

Она пожала плечами, но потом встрепенулась и взглянула на него с подозрением:

– Вам-то откуда известно, как расправляюсь я с мужчинами?

– Сорока начирикала.

– Все вы путаете! Яблоко с картошкой, сороку с воробьем!

– Видите, вы уже и на меня нападаете.

– Нет, на своих коллег я не нападаю… И только посмейте сказать, что вы сразу это поняли, когда увидели, какой бардак на заводе с дисциплиной! У вас все к одному сводится. Да, я плохой руководитель, да, я не умею изыскивать резервы, да, у меня отвратительный характер…

Но в это время случилось невозможное. Гвоздев обнял ее и поцеловал в губы.

– Иначе вас никак не остановить! – пробормотал он и вышел из кабинета.

Черт знает что творится на этом заводе! Мало того что дисциплина хромает… хромала, так еще и главный инженер позволяет себе неформальные отношения с персоналом… Нет, с представителем администрации!

Глава 22

Валерия задерживалась уже на два часа. В конце концов, совсем распустилась девчонка, не думает о том, что мать может волноваться.

Алексей заметил, что Сима обувается, и спросил:

– Мама, ты куда в такую поздноту?

– Пойду Леру встречу. Как ты сам заметил, позднота, а девчонку где-то носит. Я волнуюсь.

Голос ее невольно дрогнул. Старшая дочь у нее была, что называется, домашней девочкой. Именно это Симу и беспокоило. Ее предполагаемая беспомощность перед жизненными трудностями. Или, точнее, перед сюрпризами, которые эта жизнь преподносит. Вот за Кирилла она волноваться не будет. Тот уже сейчас в этой жизни как рыба в воде. И друзья у него – на два-три года старше. Чем-то же он умеет их заинтересовать, что здоровые мальчишки уже с ломкими голосами приходят в гости к третьекласснику…

А Валерия – совсем другое дело. Потому, в то время как другие матери старались удержать дочерей подольше дома, Сима, наоборот, просто выпихивала ее на всякие молодежные мероприятия. Но при этом всегда знала, куда дочь идет, с кем. По крайней мере она могла за нее не волноваться. Почти.

– Я пойду с тобой, – решительно заявил подросток. – Можно подумать, с тобой ничего не может случиться. Ты у нас вон какая молодая!

– И я пойду! – выглянул из комнаты Кирилл. Как бы это без него в доме что-то происходило. Все слышит и все видит.

– Ты-то куда, малявка? – не мог не подколоть старший братец. – Можно подумать, ты сумеешь дать отпор бандитам.

Господи, чего это он вдруг про бандитов? Неужели с девочкой что-то случилось?! У Симы от такого предположения даже руки задрожали.

– Не смогу, – ничуть не смутился мальчишка, – но мы можем взять на поводок Айбека. Уж он-то с любым разберется в случае чего. Да, если хочешь знать, с Айбеком я и сам мог бы пойти.

– Давайте берите собаку, – согласилась Сима, – заодно и пес прогуляется.

Сегодня у Валерии была какая-то внеплановая вечерняя лекция, а девчонка обычно после занятий не задерживается. В крайнем случае – обязательно предупредит.

И как назло, в доме на этот раз нет мужчины. Сима подумала, что уже больше месяца она живет одна. Как будто сглазил кто-то.

«Старею», – неожиданно подумала она, чего себе раньше никогда не позволяла. То есть как-то сомневаться в своих способностях, а тем более приплетать к этому возраст. Не она ли когда-то заявляла, что и старушкой будет достаточно привлекательна, чтобы иметь любовника?

Определенно сглазили, расхваливая на все лады, какая Серафима особенная женщина и как вьются вокруг нее мужики. Она оглянулась на свое сопровождение. Лешка сосредоточен сверх меры, словно идет на боевую операцию, а Кирилл ведет собаку и снисходительно улыбается матери с братом.

Через некоторое время они уже стояли на остановке троллейбуса – маршрутки уже не ходили – и ждали.

Надо сказать, совсем недолго. К счастью, семья Назаровых жила недалеко от троллейбусного депо, так что все троллейбусы ходили мимо их дома. Даже самые последние.

Лера приехала и, заметив мать и братьев, подбежала к ним:

– Меня встречаете? Мои родные!

– Я же говорил вам, что с Леркой все в порядке, – поднял к ним довольную мордашку Кирилл.

Но Валерия обняла мать, а потом обоих братьев и вдруг, неожиданно для всех, разрыдалась.

– Что случилось? – испугалась Сима. Она ведь ничего плохого не чувствовала. Просто отметила, что время позднее. Уже интуиция ей изменила. – Успокойся, доченька, скажи нам, кто тебя обидел?

– На меня напали какие-то отморозки, – рассказала девушка, всхлипывая. – Ты ведь знаешь, я всегда хожу по самым светлым улицам, а когда поздно и на дороге нет никакого транспорта, вообще стараюсь идти по шоссе. А они схватили меня за руки и потащили в темноту. Я кричу, зову на помощь, а на улице – никого. Откуда он взялся, я даже не поняла.

– Кто – он? – перебил любознательный Кира.

– Не знаю, мужчина какой-то.

– Молодой? – поинтересовался Лешка.

– Старый. Такой приблизительно, как мама…

«Спасибо, доченька, – мысленно вздохнула Сима. – Вот так, походя, сказала матери приятное!» А дочь продолжала рассказывать:

– …как налетел на них, как начал их валять… Они меня выпустили, ну, я и побежала…

– Ты его бросила? – презрительно сморщился младший брат.

– Я побежала к телефону, звонить в милицию и «Скорую помощь».

– «Скорую»-то зачем? – спросил Леша.

– Я увидела, как один бандит ударил его по голове. Палкой. Мужчина покачнулся, но устоял. Вот я и подумала, что ему помощь медиков может понадобиться.

– А ты сама ему эту помощь оказать не могла? – все допытывался Кирилл.

– У меня же с собой все равно ничего нет. И потом, вдруг у него сотрясение мозга?

– Все-таки я бы не убежал, – твердо сказал Алексей.

– Какие вы все смелые! – рассердилась Сима. Хорошо, конечно, осуждать испуганную девчонку. – Хотела бы я посмотреть, как вы бы сражались в одиночку против… троих?

Лера согласно кивнула.

– Я бы ему только мешала, – упрямо проговорила девушка. – Ему бы пришлось защищать и себя, и меня, а так… я стояла за углом и смотрела, чтобы, когда приедет милиция, заступиться за человека, если его станут во всем обвинять.

Какая разумная у Симы дочь! Зря она боялась, что девочка спасует перед жизненными трудностями. По крайней мере она сделала все, что могла. Хотя, если взять саму Серафиму, она бы так здраво не рассуждала, а просто кинулась бы помогать своему защитнику, а там – будь что будет! Только вышло бы от этого лучше, вот в чем вопрос.

– А когда приехала милиция? – спросила Сима.

– Хулиганов как ветром сдуло! То есть они разбежались, едва только фары машины их осветили. Один милиционер за ними бросился, но недалеко. Наверное, подумал, темно, попробуй их найди.

– И ты к ним не подошла? – не мог успокоиться Кирилл.

– Нет, я так и стояла за углом, на всякий случай сняла туфли…

– А туфли-то зачем? – изумился Лешка.

– Как зачем? Они же на каблуках! А вдруг эти хулиганы меня бы подкараулили, и пришлось бы убегать?.. Между прочим, «скорая» почти тут же подъехала. Я посмотрела, что мужчине голову перевязывают, и пошла домой. Как раз, на мое счастье, троллейбус подошел.

– Да, – протянул старший из братьев, – ты могла конкретно влипнуть.

– Я вот что думаю, – подала голос Сима, – тут мне предложили курс лекций прочесть в частном колледже по металловедению. Обещали хорошо заплатить.

Трое ее деток с недоумением уставились на мать.

– Не купить ли нам какую-нибудь плохонькую машинешку? Тогда бы я могла встречать вас, если кто-нибудь, как сегодня, задержится на занятиях.

В свое время, будучи второй раз замужем, Сима сдала на права и изредка водила машину мужа – с ней он пришел к ней в дом. С ней потом и ушел. Правда, это удавалось редко. Когда свободное время было у обоих, муж уезжал к матери в деревню как раз на этой самой машине.

– Зачем – плохонькую? – возмутился Кирилл. – Покупать надо новую. А то старая еще больше денег сожрет, только и будем ремонтировать.

– На новую у нас денег нет.

– Давай возьмем в кредит. Между прочим, у Толика – лучшего друга Кирилла – родители «рено-меган» взяли. Класс! – Он восхищенно цокнул.

– А как его выплачивать? Мы вон куртку тебе купить не можем.

– Так ведь он плохонькую не хочет, непременно импортную, модную, – съехидничала Лера.

– Человек должен стремиться к лучшему, – важно сказал младший брат. – Если с детства привыкнешь ходить во всяком тряпье, вырастешь уродом…

Ну почему сразу уродом? Сима тяжело вздохнула. Это он называет тряпьем куртку, из которой вырос, – помнится, отдали за нее две штуки, в то время как Лере, девушке, купили за полторы.

Айбек потянул поводок к кустам, и вся семья остановилась, поджидая, когда пес сделает свои дела.

– Между прочим, я видел в американском фильме, – заметил Лешка, – собак выгуливают не как попало. Носят с собой совок и пакет, куда какашки складывают. А мы сами загаживаем свой город.

– Интересно! – разозлилась Сима. – Ты сам хоть раз взял с собой совок, когда выгуливал Айбека?

– Не взял ни разу. Так и я не лучше других, – подвел итог подросток.

Они некоторое время шли по улице в молчании, но возле универсама «24 часа» на углу Сима остановилась и зашла внутрь. За ней последовал Кирилл, поспешно передав поводок брату.

– Мама, купи мне жвачку.

– Я собиралась купить торт.

– А нельзя и то и другое? – мудро поинтересовался ребенок.

Купили.

Симе захотелось как-то отметить счастливое избавление дочери от возможных неприятностей.

А когда уже подходили к дому, Кирилл как бы подвел итог происшествию с участием сестры:

– А все-таки плохо, что ты человеку даже спасибо не сказала.

– Наверное, увидишь его в городе и не узнаешь, – поддержал брат, – а человек, между прочим, ради тебя здоровьем рисковал!

– Чего это не узнаю, узнаю! – горячо откликнулась Лера. Понимала справедливость замечания брата. Но она так испугалась. – И спасибо скажу. Правда, у нас город не такой уж большой, обязательно встретимся, и я ему все объясню.

– Так, диспут на тему «Если бы да кабы» своей властью прекращаю, – решительно сказала Сима. – Пусть кто-то еще скажет хоть слово упрека своей сестре, сразу будет лишен своей порции торта.

– На ночь! – заметила Лера, но когда вся семья села пить чай, от торта не отказалась.

– Это ты, мама, правильно сделала, что купила торт! – говорил Кирилл, как всегда с шумом прихлебывая чай. Говори, ни говори, всегда фыркает, как слон на купанье. – Теперь мы этот день запомним и назовем его День везения.

– Тебе бы только праздники, – усмехнулся Алексей, – и тогда можно объедаться тортом. Твою сестру сегодня чуть… – он замялся, подбирая нужное слово, – не изуродовали.

Лера, не выдержав, прыснула.

– Да ладно вам трепаться. Мама же сказала, что лишит торта главного говоруна.

Мальчишки замолчали.

На самом деле ее дочери сегодня повезло, думала Сима, разбирая на ночь постель. Встретила бы этого мужчину, в ноги ему поклонилась. Кто знает, какую травму могла получить девчонка!

Но когда на следующее утро Сима пришла на работу, удивлению ее не было предела. Гвоздев уже был в своем кабинете. Она заглянула к нему, чтобы поздороваться. Но остановилась в дверях, заметив, что его голова перебинтована. Оказалось, все так просто – в смысле найти того, кто буквально спас ее дочь. Какой он все-таки благородный человек! И почему она сразу этого не заметила? Злилась на него за справедливые, кстати, упреки…

– Значит, это вы? – проговорила Сима с восхищением. Бывают же такие совпадения, нарочно не придумаешь!

– Не понял, что – я? – в замешательстве поинтересовался он, взглядывая на Симу.

– Я хотела сказать, это вы спасли мою дочь от бандитов, правда же?

Глаза Ивана Матвеевича округлились.

– К сожалению, не имею чести знать вашу дочь, а то бы непременно спас!

Сима покраснела. Опять она торопится. Ведь ей достаточно было бы пары вопросов, чтобы выяснить причину травмы Гвоздева. Да что там пары, одного: что с вами случилось?

– Простите, но вчера на мою дочь напали хулиганы, а какой-то незнакомый мужчина ее спас.

– Спасибо, конечно, что вы так хорошо обо мне подумали, а только на роль героя я никак не гожусь. Мои травмы получены в банальной мужской драке, вовсе не за честь прекрасной дамы, а скорее за место под солнцем.

Он проговорил эти слова с некоторой досадой, словно Сима заставила его признаться в чем-то недозволенном.

– Кто-то претендует на ваше место в администрации завода?

– Просто – на мое место в жизни.

Все равно ничего не было понятно, ну, да и это ее никак не касается. С кем выясняет отношения Гвоздев вне работы, только его дело.

А тот поцелуй… Он и не вспоминает о нем, потому что по-прежнему смотрит на Симу строго официально, словно ничего и не было. А она… Что почувствовала она, когда ее губ коснулись губы Ивана Матвеевича? Вспышку. В глазах на мгновение что-то полыхнуло, и тут же все кончилось.

Делает вид, что ничего не произошло, ну и ладно! Она тоже перейдет на прежний официальный уровень общения. Правда, когда он занимает очередь в столовой, отказываться не стоит.

– Знаете, Серафима Евгеньевна, – сказал он ей за обедом, – кажется, появилась возможность нам с вами заработать. Ведь у вас это сейчас самая главная задача. По крайней мере вы думаете об этом даже во время обеда.

– Что? Как вы догадались?

– Логика, – улыбнулся он.

Рядом с ними за столиком оказались нормировщица и секретарь директора, но Гвоздева это не смутило. Он лишь немного понизил голос и теперь разговаривал с Симой, то и дело склоняясь к ее уху, как будто между ними были страшные секреты.

Лучше бы все делал наоборот, добавил теплоты в их отношения наедине, а перед остальными заводчанами не делал вид, будто у них с Симой много общего и надо вот так склоняться и говорить вполголоса из-за всякой ерунды.

– Так я не понял, нужны вам деньги или нет?

– Еще как нужны! – сдалась Сима. – А о какой сумме идет речь?

– Мне это нравится! – восхитился главный инженер. – Первым делом вас интересует сколько, а потом уже – что?

– А потому что, если «сколько» мне покажется непривлекательным, я не стану интересоваться, за что их дадут.

– Примерно пять тысяч долларов на двоих.

– Около шестидесяти двух тысяч, учитывая нынешний курс.

– Быстро же вы посчитали.

– Всего лишь возвела в квадрат двадцать пять и передвинула на один знак запятую. Получилось – шестьдесят два пятьсот. Это вполне можно проделать в уме.

– Значит, с математикой у вас все в порядке? – обрадовался Гвоздев. – Тогда вы и будете считать, а на себя я возьму нормы…

– Что именно?

– Ага, заинтересовались? Нам нужно рассчитать смету на некий интересный магазинчик… Да что там магазинчик! Огромный магазинище.

– Смету? Но сметчиков учат на специальных курсах.

– И все равно их не хватает. А человеку нужно срочно. Конечно, деньги не слишком большие, но зато живые и из рук в руки.

– Я согласна. Вы даже не представляете, как это было бы кстати.

– Отчего же не представляю? Представляю. Если бы у меня было трое детей, я тоже бы озаботился и перешел на работу более высокооплачиваемую.

– Считаете, такую найти просто?

– Скажем так: не просто, но можно… Только об этом потом. Придется работать по вечерам. Будем оставаться на работе?

– Давайте лучше – у меня дома, – предложила Сима. – Хотелось бы держать своих детишек в поле зрения. А для этого достаточно моего присутствия. У нас в кухне большой стол, за ним удобно будет работать. А заодно я буду кормить вас ужином. Как напарника.

– Ужин – это заманчиво, – пробормотал Гвоздев, как будто думая о чем-то своем. – А впрочем… Я согласен! Со своей стороны обязуюсь возить вас с работы домой. Начиная с завтрашнего дня. А сегодня… мне надо решить кое-какие свои проблемы.

Что-то царапнулось у Симы внутри: наверное, он хочет объяснить женщине, с которой живет, что некоторое время он будет приходить домой очень поздно. Но тут же она оборвала себя. Какая разница, что у него за проблемы! Если у них и в самом деле получится вместе зарабатывать, ей не нужно будет идти преподавать, там будут платить гораздо меньше, а времени станет уходить куда больше. Да и дети останутся без присмотра.

Глава 23

Она уже забыла и думать про Михаила. Решила, что его угрозы не оставлять ее так угрозами и останутся. Но оказалось, что он ждет ее после работы у ворот завода, и, когда Сима увидела его машину, она подумала было, не вернуться ли обратно и попросить кого-нибудь из рабочих подвезти ее до дома, но потом устыдилась собственной трусости. Неужели бывший любовник ее так запугал?

В конце концов она запретила себе бояться, вышла из ворот и с гордо поднятой головой прошествовала мимо его машины, боковым зрением отметив, как он выскочил из машины и догнал ее. С букетом цветов, между прочим!

– Сима, подожди!

Голос просто-таки медовый. Действительно, не станет же он выяснять отношения при людях – конец смены, вокруг уйма народу. Но при этом он чуть ли не насильно вталкивал в ее руку цветы и так цепко держал Симу за руку, что было никак не вырваться. Понимал, что не станет устраивать ему скандал на виду у всех.

– Что ты рвешься, глупая?! – цедил он сквозь зубы, все толкая Серафиму к своей машине. – Разве можно быть такой злопамятной?

– Злопамятной?!

Она резко повернулась и задела его другую руку, причем Михаил дернулся и зашипел от боли:

– Тише ты, больно!

– Чего вдруг? Я ничего такого тебе не делала.

Он закатал рукав пуловера и показал повязку на руке от локтя и до запястья.

– Что это с тобой?

– Твой защитничек! – фыркнул он и настойчиво предложил: – Пойдем в машину.

Она так удивилась, что почти без сопротивления последовала за ним. Какой защитничек? Она ни о чем таком никого не просила.

Привычно села на переднее сиденье и спросила:

– О каком защитнике ты говоришь?

– А ты не знаешь?

– Представь себе, не знаю.

– Я тоже не знаю, но догадываюсь, что он работает с тобой на одном заводе.

– Да кто он-то?!

– Говорю же тебе: такой здоровый амбал, который вчера… – он замялся, – попытался меня отметелить.

– Здоровый… пытался… – В голове у Симы забрезжила догадка. – Как же тебе удалось пресечь эту попытку?

– Хороший удар по чердаку, – самодовольно стал рассказывать тот, – приводит в лежачее состояние и не таких крепышей. Он чуть не сломал мне руку!

– Чуть – по-русски не считается, – привычно ответила Сима поговоркой своего младшего сына и желчно предположила: – Наверное, когда он повернулся спиной?

Она вовсе не подозревала Михаила в том, что он бьет в спину, просто решила вывести его из себя, но он нисколько не смутился.

– Естественно, если ты не можешь победить в открытом бою, приходится применять приемы тайных служб… А пусть не поворачивается! Чего это я должен жалеть тех, кто сует нос не в свое дело!

– Но я не представляю, кто это мог быть, – схитрила Сима, вполне теперь представляя, – и чего бы это он стал приставать к постороннему человеку?

– Вряд ли он настолько посторонний, если знает, что я позволил себе… слишком сильно сжать твою нежную шейку. Мало ли, не рассчитал силы, сжал сильнее, чем ожидал. Вспомни, кому ты на меня жаловалась.

– Никому. Не жаловалась, это точно. А вот синяки на моей шее кое-кто видел. Только не помню, чтобы я ему тебя показывала.

– Поклонник? – желчно осведомился Михаил.

– Просто человек, который терпеть не может тех, кто бьет женщин.

– Бьет – это слишком громко сказано. Если вас не бить, вы, пожалуй, возомните себя вершительницами судеб. А так – надо всего лишь иной раз опускать некоторых, слишком борзых, на землю.

– Вот и опускай кого хочешь, но почему меня? – разозлилась Сима. Она поняла, что если таким, как Михаил, не давать отпора, они не остановятся. – Неужели я не могу просто уйти, и все?

– Не можешь!

– Почему?

– Потому что я этого не хочу.

Он проговорил свою реплику, резко выворачивая руль налево и выезжая совсем не на ту улицу, которая вела к ее дому.

– Куда ты меня везешь?

– В одно тихое местечко, где мы сможем поговорить без помех и где твоих воплей никто не услышит.

– Моих воплей? – Голос Симы дрогнул. – А почему, собственно, я должна вопить?

– Будешь вопить, куда ты денешься. Потому что я собираюсь тебя немножко поучить, как нужно вести себя с настоящими мужчинами.

Он держался за руль и даже не смотрел на нее. Даже мысли не допускал о том, что она каким-то образом попытается сопротивляться его намерениям. Симе стало жутко. На улице еще не стемнело, навстречу им попадались прохожие, идущие по обеим сторонам тротуаров и не подозревающие о том, что Серафима находится в смертельной опасности. Что же делать? Закричать? Открыть дверцу и выпрыгнуть?