Текст книги "Ничего личного! (СИ)"

Автор книги: Лана Балашина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)

Глава 4. Тимур.

Зря я затеял этот поход к реке. Уснуть я не мог, проворочался на кабинетном диване час, потом поднялся, натянул джинсы и вышел с сигаретой на веранду. В воздухе совсем по-летнему пахло цветами. Где-то у реки квакали лягушки. Я вспомнил, что еще неделю назад их не было слышно.

Мне послышалось, что наверху открылась дверь, я поднял глаза и сразу же отступил в тень.

На балкон спальни вышла Вика. Кажется, ей тоже не спалось. Она облокотилась о парапет и подперла щеку. Пышные волосы спускались почти до талии.

Я вздохнул. Потом подумал, что подглядывать нехорошо, да и Вика может увидеть, что я стою здесь, но не нашел в себе сил повернуться и уйти.

Я улыбнулся: прошлым летом мы с Вероникой посетили выставку авторских кукол «Эльфы земли и воздуха», одна из них мне ужасно напомнила Вику. Веронике она почему-то тоже понравилась. Я нашел устроителя выставки, и мы вместе уговорили художницу продать куклу. Теперь она сидела на мамином туалетном столике в моей московской квартире, свесив вниз очаровательные босые ножки. Пышные волосы обрамляли ее лицо, спускаясь вниз и целомудренно прикрывая оголившиеся с одной стороны плечо и грудь. Мне нравилось смотреть на нее.

Полная луна освещала лицо и фигуру девушки на балконе серебристым светом. Она подняла лицо к небу, при этом сходство с куклой стало еще сильнее, постояла так еще пару минут, потом повернулась и ушла в спальню.

Я постоял еще немного, потом закурил и спустился в сад. Внизу сильнее ощущался запах мелких белых цветов, обрамлявших клумбу.

Под утро мне приснился совершенно неприличный сон. Я поднялся с постели злой и невыспавшийся и хмуро подумал, что долго я так не выдержу. С тоской вспомнил, что до пятницы с Викой не увижусь. И уж вовсе с отвращением представил себе, что на работе на меня опять навалятся неотложные дела, вредные и требовательные заказчики, неурядицы на объектах…

После того, как я постоял под холодным душем, нормальное для утра в понедельник расположение духа ко мне вернулось. Уже выбритый и одетый, я заглянул в кухню, чтобы выпить чашку кофе, и онемел.

Около плиты с туркой в руках стояла Вика. Она внимательно следила, чтобы кофе не убежал. На ней был короткий утренний халатик. Спутанные волосы кольцами спускались по спине. Почувствовав мой взгляд, она повернулась и улыбнулась мне:

– Привет! Садись завтракать.

На столе на салфетке стоял прибор, на тарелке лежали аккуратные бутерброды с соленой рыбкой и огурцами и холодное мясо.

– Извини, я не знала, что именно ты предпочитаешь на завтрак.

– Если честно, я привык обходиться растворимым кофе и куском сыра, но так, конечно, гораздо лучше.

Я уселся за стол, а Вика пристроилась сбоку. Она покачивала босой ногой в смешной расшитой туфле с загнутым носом. Заметив, что я смотрю на ее обувь, спросила:

– Что, нравятся?

Я кивнул:

– Смешные.

Она недовольно скосила на меня глаза и сказала:

– Это домашние туфли от Селин, стоят полтысячи евро. И ничего смешного я в них не вижу.

Я засмеялся. Сегодня Вика совсем не была похожа на моего эльфа. Она сверкнула на меня глазами, и я прижал ее ладонь своей:

– Не сердись. Я не хотел тебя дразнить. Я поеду?

Она кивнула. Несмотря на мои возражения, накинула мою куртку и пошла провожать меня. В гараже все свободное место было заставлено мебелью, так что машину я вчера просто оставил у ворот.

Я уселся, опустил стекло и глянул на нее. Вика снова стала похожа на печального эльфа. Я позвал ее:

– Эй, не грусти!

Она нахохлилась под курткой и сказала:

– Понимаешь, я привыкла работать за столом, а тут мне придется работать с людьми, и я ужасно боюсь, что не справлюсь.

– Справишься. Я в тебя верю.

Она кивнула, неожиданно влезла в открытое окно машины, обняла меня и поцеловала куда-то за ухо, сердито сказала:

– Езжай уже, только, как доберешься до офиса, обязательно позвони, что доехал. А то я буду волноваться. Понял?

Я завел машину и тронулся, совершенно обалдевший. Всю дорогу я ощущал сильное тепло в области сердца. Мне кажется, что никогда я так быстро не добирался до офиса.

Я взлетел по лестнице, рванул дверь своей приемной и только успел войти и поздороваться с Еленой Сергеевной. В этот момент дверь моего кабинета с грохотом открылась, и оттуда головой вперед вылетел Юзик Голембиевский. Он рухнул мне под ноги. На пороге появился разъяренный Задорожный, потирая ушибленный кулак.

Я молча помог Юзику подняться, кивнул онемевшей от изумления и ужаса Елене Сергеевне и попросил ее подать нам три чашки кофе.

Закрыв за собой дверь, я сердито спросил Сашку:

– И что бы это могло значить?

Сашка злобно глянул на рухнувшего в кресло и держащегося за скулу Юзика.

– Тимур, если бы не ты, убил бы гада.

Юзик взвился:

– Сволочь! Это ты мне вместо сочувствия?!

Я подошел к шкафу, достал из-за стеклянной дверцы тяжелые хрустальные стаканы и квадратную бутылку, плеснул в два стакана на один палец, а один наполнил наполовину.

Сунул его в руки Юзика и сердито сказал ему:

– Не скули, – потом повернулся к Сашке, – а ты рассказывай, что тут у вас произошло.

Сашка с ненавистью посмотрел на Юзика:

– Вика пропала. А этот гад только сегодня мне об этом сказал. И не колется, что натворил. Небось, по девкам шарахался, а Вика узнала от кого-нибудь.

Юзик глотнул из стакана, зашипел от боли, когда спиртное попало на разбитую губу. Он достал из кармана платок и промокнул рану.

– Кто бы говорил! Да ладно, чего уж теперь. Застукала она меня вечером в пятницу с Ольгой. Знаешь, даже не вспомню, с чего меня так разобрало. Да и, честно говоря, я думал, Вика давно уже дома. За каким-то чертом ее принесло в мой кабинет, так что она все сама увидела. – Он недовольно тряхнул головой. – Записку мне оставила на столе, совершенно оскорбительного характера, и смылась. Я два дня голову ломал, куда она могла деваться? И маман теперь меня достанет. Невозможно скрывать от нее это долго, а Вика еще собиралась с ней в Карловы Вары ехать. И отчет полугодовой на носу. Я в последнее время несколько отошел от дел, занимался исключительно творческой частью…

– Какой, на фиг, отчет?! – взревел Сашка. – Где может быть девчонка? Ты хоть понимаешь, в каком она состоянии отсюда вышла в пятницу вечером? Если с ней что-нибудь случится, я тебя просто урою!

Я пригасил эмоции:

– Спокойнее, Саша. Давайте вместе подумаем, где она может быть. Ты подруг ее расспрашивал?

Юзик еще раз промокнул губу платком, хмуро сказал:

– Да не знаю я никаких ее подруг. А телефон она сразу отключила, я уж в телефонную компанию звонил, обещали сообщить, если объявится.

Я мысленно похвалил Вику за принятое решение сменить аппарат.

– Давайте все-таки подождем некоторое время. – Я повернулся к Юзику: – Вика собиралась в отпуск, значит, в офисе ее отсутствие не заметят. Мне кажется, что через некоторое время она остынет, созвонится с родителями. С твоей матерью она была очень дружна, не может она вот так просто расстаться с ней. Я думаю, что спешить никуда не надо. Надеюсь, у тебя хватило ума не обращаться в милицию?

Юзик только пожал плечами.

– Она взрослый человек, и, в отличие от тебя, достаточно разумный, чтобы не делать опрометчивых поступков.

Елена Сергеевна робко проговорила по открытой связи:

– Тимур Вячеславович, все уже собрались, ждут вас. Может быть, перенести планерку?

Я нажал кнопку и громко сказал:

– Я буду через минуту.

Юзик косо посмотрел на Сашку и вышел из комнаты.

Саша подошел к окну, засунул руки в карманы джинсов и постоял некоторое время молча. Потом повернулся ко мне:

– Тимур, я не понимаю твоего спокойствия. Вику никогда не обманывали раньше, да для нее тогда, в пятницу, просто должен был рухнуть мир! А если она попадет в руки кому-то, кто воспользуется ее состоянием?

– Знаешь, я не верю, что ее можно легко обмануть или использовать в своих целях.

Он сердито сказал:

– Ну, Юзику это, например, прекрасно удавалось. Он лишился одновременно жены, няньки, администратора, менеджера, и даже компаньонки для мамочки. Как он это хорошо сказал: «В последнее время я несколько отошел от дел»?!

Несмотря на напряженность ситуации, мы оба начали хохотать. Заглянувшая к нам Елена Сергеевна, видимо, решила, что приступ белой горячки настиг и меня.

Я подтолкнул Сашку к двери, и направился в комнату для переговоров, где обычно мы все, кроме Юзика, проводили свои планерки.

Мы с Сашкой шли по коридору, когда внезапно зазвонил мой телефон.

Я услышал нежно-тревожный голос Вики:

– Ты обещал позвонить! Я же волнуюсь, в конце концов!

Я остановился и только и смог ответить на это:

– Я уже в офисе, – и добавил, понизив голос, – извини, просто не смог сразу позвонить.

Умница Вика сразу же догадалась и упавшим голосом сказала:

– О господи! Я совершенно забыла про Юзика!

Я засмеялся. На ходу пробормотал ей:

– Не скучай!

Пока я прятал телефон в нагрудный карман, Сашка изумленно смотрел на меня:

– Ого! Кажется, у нас изменения в личной жизни! И кто же наша дама сердца?

– Саша, от тебя теперь не отвяжешься! Это к тете Кате приехала ее племянница из Саратова. Я надеюсь, что она подружится с Вероникой.

– И сколько же ей лет?

– Двадцать пять. Это не то, что ты себе придумал!

Сопровождаемый его недоверчивым взглядом, я закрыл за собой дверь комнаты для переговоров.

Как всегда в понедельник, навалилась просто уйма всяких дел. Я дважды ездил на объект с заказчиком и его представителем, потом мирил своих замов, успевших разругаться на почве дискуссии по поводу добавок, улучшающих седиментационные свойства бетонов и растворов, потом поприсутствовал на совещании в мэрии округа, где мы строили детский реабилитационный центр, потом вспомнил, что так и не успел пообедать. В общем, когда в десятом часу вечера я переступил порог своей квартиры, сил у меня хватило только на душ, кусок холодного мяса с горчицей и пиво.

Я уселся на полу в спальне, набрал Викин номер, облокотился спиной о кровать, и закрыл глаза, услышав ее голос. Кукольная Вика с нежным и печальным лицом наблюдала за мной, свесив вниз босые ножки.

Живая Вика насмешливо-нежно отозвалась в трубке:

– Ау, Тим, ты где?

– Сижу на полу в спальне, пью пиво и ем бутерброд, – честно ответил я.

– Я думала, ты обо мне и забыл совсем, не звонишь.

Я виновато пробурчал:

– Знаешь, как-то все навалилось…

Я рассказал ей об утренней сцене, пообещал, что шум по поводу ее отсутствия никто поднимать не будет. Она вздохнула:

– С Агнессой Прокофьевной неладно получается. Я, наверное, позвоню ей. Можно?

– А почему нет? Ты ведь ни от кого не скрываешься. – Я отпил пиво и спросил ее: – Как прошел день?

Вика улыбнулась:

– Знаешь, лучше, чем я ожидала. Мне, кстати, очень понравился твой Николай, и ребята у него хорошие. Я сегодня узнала столько нового и нужного о ремонте и отделке. Что мне стоило раньше походить по объекту со специалистом-практиком? Представляю, как раньше мастера злились на мои проекты. Я ведь их делала, не имея представления, как это будет на самом деле!

Я холодно отозвался:

– Я рад.

Вика примолкла на секунду, а потом недоуменно спросила:

– Что?

– Рад, говорю, что Николай тебе понравился.

Она помолчала, а потом нерешительно спросила:

– Тим, ты ревнуешь, что ли? Это же совсем другое!

Я вздохнул:

– Да ладно, я и в самом деле рад, что тебе хорошо. Где ты сейчас?

– Тетя Катя пошла к себе, а мы гуляем у реки.

Я хмыкнул:

– Мы – это кто?

Она сдержанно, но сердито сказала:

– Тимур, ты просто дурачок какой-то. Мы – это я и Джедай. Все, спокойной ночи.

Я озадаченно посмотрел на загудевшую трубку.

С утра я маялся, звонить мне Вике, или нет. Кажется, вчера она на меня обиделась.

Елена Сергеевна принесла мне кофе, и я решился.

Сегодня ее голос звучал гораздо сдержаннее, чем вчера. Я покрутил головой и виновато произнес:

– Не сердись, а?

Мне показалось, что она кивнула где-то там, на другом конце ниточки, связавшей нас. Во всяком случае, она заговорила уже совсем другим тоном:

– Тим, я тут задумала одну вещь. Как ты относишься к фрескам?

Я уточнил:

– К каким? К фрескам Новодевичьего монастыря – положительно. Ты хочешь меня пригласить в монастырь?

Она рассмеялась нежным колокольчиком.

– Знаешь, я хочу под лестницей разместить панно, как раз перед ним чудесно встанут два кресла на гнутых ножках и кофейный столик с инкрустациями. Можно?

Я кивнул и весело сказал:

– Я же обещал тебе полную свободу.

– Приехал представитель мебельной фирмы, они уже начали распаковывать мебель для зала. Почему ты мне не сказал, что заказал такую красоту?

– Я и сам не видел ее.

– Приезжай, это стоит того. Последний слой упаковки синьор Альберто снимает сам, мы с тетей Катей любуемся, как он это делает.

Опа, да у них там какой-то бразильский сериал! Что еще за Альберто?

Почувствовав заминку в разговоре, она быстро пояснила:

– Синьор Альберто – представитель фирмы, на самом деле его зовут Альберт Иванович, это мы с тетей Катей придумали про синьора. Если хочешь знать мое мнение, он очень похож на сверчка из сказки про Буратино.

Я перевел дух и осторожно спросил:

– А чем еще вы там занимаетесь?

– Учу тетю Катю работать на компьютере.

– Ну, и как ее успехи?

– Прекрасно! Только, скажу тебе по секрету, издатели в срок ее книгу вряд ли получат.

– Почему?

Я услышал Викин смешок:

– Понимаешь, я ей вчера показала стандартные пасьянсы. Она утащила ноутбук к себе и, как я подозреваю, все время играет в карты. Во всяком случае, выглядит она виновато, когда я спрашиваю, как идет работа.

Про себя я решил, что завтра во время объезда моих строек обязательно заеду в Петровское.

В кабинет вошел Сашка с кипой бумаг в руках. Я быстро пробормотал в трубку, прощаясь:

– Ты там особо не усердствуй, а то тебе надоест мой ремонт. Я постараюсь завтра заскочить к обеду, посмотрю, что у вас там делается. Ладно?

Я захлопнул телефон, и повернулся к Сашке. Он с интересом наблюдал за моим лицом.

– Племянницу обхаживаешь? – ехидно прокомментировал он. Я неопределенно кивнул, и Сашка предложил: – Давай вечерком проведаем Юзика, съездим в баню, попьем пивка. Я приглашаю. Может, и зря я ему вчера засветил по роже?

Очень кстати я вспомнил о том, что решил подарить ему набор блесен. Я достал из сейфа пластиковую коробочку с эмблемой фирмы, от одного названия которой у рыбаков всего мира захватывает дух, и протянул ее Сашке:

– Дарю.

Он недоверчиво прищурился и посмотрел на меня:

– Что это за приступ неслыханной щедрости? Не иначе, как ты мне какую-нибудь пакость нечаянно сделал, а теперь тебя мучает совесть! Ну-ка, колись!

Я засмеялся и сказал:

– Не нравится – не бери. И давай вали, мне работать надо.

Озадаченный Сашка вместе с подарком и бумагами, наконец, ушел.

Я постоял еще несколько секунд, улыбаясь, потом нажал кнопку громкой связи:

– Елена Сергеевна, приглашайте начальников участков. По одному.

Глава 5. Виктория.

Тимур обещал приехать к обеду. С утра я поставила вариться грибной суп, подумала, и приготовила картофельные зразы с мясной начинкой. Узнала у тети Кати, что он любит салаты с морепродуктами, и купила в местном универсаме мороженых кальмаров. Отварила, нарезала длинной соломкой, смешала с яйцами, свежим огурцом и луком, добавила тертое яблоко, а заправлять не стала, чтобы не стек. Неизвестно, когда Тимур надумает приехать.

Я чуть-чуть волновалась, ожидая его. Как-то он отнесется к моим новациям?

Вчера мы целый день распаковывали и расставляли мебель. После обеда должны привезти заказанные мной карнизы, пока рабочие здесь, пусть установят их. Часть тканей для портьер я уже заказала по каталогу, а остальные материи хочу подобрать после того, как установят мебель. Если честно, Тимур оказался молодцом: вся мебель выдержана в одном стиле, обстановка дома как бы демонстрирует уважение хозяев к традициям, дышит достатком и достоинством.

Я с удовольствием представила себе комнату, которую готовила для Вероники. Я решила, что здесь у нас будет будуар маленькой принцессы в английском стиле: обилие тканей, кровать с пологом, миниатюрное бюро. И много живой зелени. Кроме всего прочего, в этой комнате был прелестный альков для кровати и небольшой балкон. Еще вчера я попросила Николая заказать гнутые металлические крючки, чтобы закрепить подставку для цветов и подвесить на наружную стену цветочные ящики.

Я все время прислушивалась к проезжающим машинам, чтобы не пропустить приезд Тимура. Ближе к полудню Николай и ребята уехали обедать, а я решила воспользоваться паузой и позвонила родителям.

Мама обрадовалась моему звонку, и я поняла, что Юзик не поставил их в известность о переменах в наших отношениях. Я скороговоркой пробубнила маме, что потеряла телефон, и звоню с рабочего номера. Чтобы она не волновалась, наплела ей про занятость и нехватку времени на личную жизнь. Мама засмеялась, сказала, что давно не слышала, чтобы я так живо разговаривала. Помолчав, она поинтересовалась, не надумали ли мы сделать ее бабушкой. Я запнулась, но ответила, что ей еще рано стремиться стать бабушкой. Мамочка вздохнула, она знает, что Юзик терпеть не может маленьких детей, и уверяет, что мне их заводить рано. Мне стало жалко ее, и я пообещала, что в ближайшее время пересмотрю свои взгляды и постараюсь родить ей хоть кого-нибудь.

В этот момент от двери кашлянули. Не веря своим ушам, я оглянулась: конечно, в дверях стоял Тимур и улыбался. Наверняка, он слышал мои последние слова.

Кое-как попрощавшись, я прижала трубку к груди и глупо спросила:

– Ты уже приехал?

Он засмеялся:

– Ты можешь мне не верить, но я действительно приехал. – Он высвободил из густых волос солнцезащитные очки, которые сдвинул наверх, входя в дом. Посмотрел на меня долгим взглядом, ласково протянул: – Ну, привет.

Я сунула трубку куда-то на стол, заторопилась:

– Ты надолго? Пойдем, я тебя покормлю. Есть хочешь?

– Ужасно. – Он оглянулся по сторонам. – А где ребята?

– Уехали на обед. Будут через час.

Он кивнул:

– Как раз поем и дождусь их.

Тимур зашел в гостевую ванную, умылся и вымыл руки. Я в это время накрыла на стол, разогрела грибной суп, заправила салат и поставила зразы в микроволновку. Тимур уселся и с интересом наблюдал за мной.

– Чем это так здорово пахнет? – поинтересовался он.

– Грибным супом.

Он набрал ложку, попробовал, с уважением посмотрел на меня:

– Ого. Где это ты так готовить научилась?

– У меня мама и бабушка любили кухню, и меня приохотили. Кроме того, белые грибы трудно испортить.

– Ну, не скажи.

Тимур доел суп, зразы и салат. Отодвинулся от стола, вздохнул.

Я спросила тоном радушной хозяйки:

– Добавку?

Он с сожалением оглянулся на печь, но отказался:

– Ты же меня сейчас потащишь смотреть мебель, а в доме нет лифта.

Я засмеялась:

– Рада, что тебе понравилась моя стряпня. Тогда, может, кофе?

Он кивнул:

– От кофе не откажусь. Только попозже, хорошо?

Я аккуратно развязала фартук и повесила его на спинку стула.

Мы вышли в прихожую, и я, немного волнуясь, начала экскурсию по дому.

– Давай начнем с тамбура. Мне понравилось, что он очень удачно отделяется от парадной прихожей раздвижными дверями и здесь есть встроенные шкафы, отделанные теми же панелями, что и стены. Я оставила здесь два кожаных кресла, банкетку и небольшой столик. Существующие светильники меня не устраивают. Проблему света они решают, а вот с эстетической точки зрения… Вообще, основная парадная прихожая получилась малоосвещенной, несмотря на обилие бра на стенах. Если ты не возражаешь, мы с Николаем попробуем подсветить этот чудесный потолочный витраж. Смотри, как хорошо здесь сочетаются деликатная сложность рисунка плитки с геометрией потолка.

Тимур с заинтересованным лицом ходил за мной по комнатам.

– Вот эта лестница – украшение дома, я решила разместить в нише между цокольным и первым этажом фреску. Это будет грандиозное трехметровое панно. Сюжет я себе вполне представляю, нужно только договориться и решить все с заказом. Перед ним мы ставим вот эти великолепные кресла и инкрустированный столик.

Я похвалила его за устроенные в стенах ниши, где можно красиво расставить вазы или повесить картины.

– Кстати, Тимур, куда подевались картины из столовой, я их прекрасно помню. Там еще был натюрморт с фазаном на кухонном столе? Или ты и их отдал вместе с лишней мебелью? И где великолепный фарфор из горок?

Тимур отрицательно покачал головой:

– Конечно, их перед ремонтом упаковали и сложили в ящиках внизу. Там, в бильярдной, все заставлено. Попросишь ребят, они тебе все поднимут. Там и люстры, но, боюсь, они тебе не понравятся. Смело можешь заменять их.

Он просительно глянул на меня:

– Если картина с фазаном не оскорбляет твой художественный вкус, я хотел бы видеть ее в столовой.

Я кивнула:

– Картины сохраню, а со светильниками, ты прав, придется расстаться. Вот о столовой давай поговорим отдельно. В заказанной для столовой мебели предусмотрена дивной красоты барная стойка, ее нужно дополнительно монтировать, давай посмотрим, где ты хотел бы ее видеть.

Тимур вошел в столовую, сунул руки в карманы и повернулся ко мне:

– А знаешь, есть своя прелесть в том, чтобы указывать, где и что будет стоять. Я теперь как-то лучше понимаю своих клиентов.

Мы уже решили все вопросы, а Николая все не было.

Я вспомнила об обнаруженной мансарде, и потащила Тимура туда.

Эта комната была расположена под самой крышей, и никогда не использовалась. А мне понравились ее скошенные потолки и необычная конфигурация окон. Мне хотелось добиться от Тимура разрешения обставить ее. Я представила ее в стиле «маракеш» – яркую, полную игры света разноцветных светильников, с подушками из дорогих сложных тканей, с расписанными райскими птицами и невиданными растениями стенами…

– Понимаешь, когда Вероника приедет сюда в следующий раз, ей может понадобиться своя гостиная, и вот она, в готовом виде!

Тимур задумчиво посмотрел на сложную геометрию стен и потолка, недоверчиво покрутил головой.

– Знаешь, тебе лучше знать. Раньше здесь отец хранил свои охотничьи припасы, а потом оборудовал себе охотничью комнату внизу, рядом с бильярдной. И сюда вообще дверь закрыли. Но если тебе нравится…

Я так энергично закивала, что он засмеялся. С недоверием всмотрелся в мое лицо:

– Слушай, я в последнее время не узнаю тебя. Раньше ты была молодой доверчивой девушкой и напоминала мне птичку, которая когда-то была у меня в детстве. Протяни руку – и ты уже на ладони. Было просто немыслимо обидеть или грубо обойтись с тобой. Потом я увидел тебя совсем другой, бескомпромиссной и решительной, с очень несовременным чувством собственного достоинства. А сегодня ты опять новая.

– Ну и какой же я нравлюсь тебе больше?

Он немедленно ответил:

– Всякой.

Тимур обернулся ко мне, его руки оказались на моей талии и лицо совсем рядом с моим…

От двери раздалось покашливание Николая. Тимур оглянулся на него, вздохнул и выпустил меня.

– Привет. Вот, приехал глянуть, как у вас дела.

Я оставила их и спустилась в кухню. Из окна я наблюдала, как Тимур с Николаем подошли к его машине.

Я вылетела из дома со свертками в руках.

– Ты хотел уехать, даже не простившись?

Тимур покачал головой, достал из багажного отделения какие-то металлические штуки:

– Привез твой заказ.

Я присмотрелась и увидела, что это крючья для подвесных ящиков с цветами.

– Вот спасибо тебе!

– А что это за свертки? – полюбопытствовал он.

– Это я тебе еду на ужин передаю. Салат и зразы. Разогреешь дома в микроволновке. А то опять будешь всухомятку бутерброды с пивом есть.

Николай заулыбался, скосил глаза на Тимура и многозначительно подмигнул мне. Я покраснела. Наверное, Тимур ему наговорил чего-нибудь!

Тимур заглянул к тете Кате, помаялся еще немного возле меня, выпил кофе. Потом все-таки сел в машину и уехал.

Позже, к вечеру, ребята, откомандированные Николаем мне в помощь, подняли наверх, в столовую, ящики с посудой и картинами. Я начала их распаковывать, расставляя вдоль свободных стен картины, вазы и всякие красивые безделушки.

Вскоре пришла тетя Катя. Присмотрелась к тому, что я делаю, и взялась помогать. Она, наверное, была очень дружна с сестрой, потому что помнила историю всех вещей и картин.

– Вот эту шкатулку Лена привезла из Индии, и мне подарила такую же. Вообще у нее было много красивых медных изделий. А еще есть совершенно потрясающей красоты слон, вырезанный из кости: это боевое животное, в агрессивной динамичной позе, передние ноги подняты в воздух, уши разлетаются. Но самым главным в этой фигурке всегда были глаза, мастер так вырезал их, что его маленькие, злобные глазки источали истинную злобу и неуправляемую жестокость. Вячеслав привез эту фигурку Елене, сказал, что просто не смог пройти мимо.

Она погладила рукой фигурку карикатурно широкобедрой и пышногрудой индийской красавицы из полированного дерева.

– А вот эту красоту он привез ей, когда Лена была беременна. Сказал, что если гладить ее живот постоянно, она способствует рождению детей. Но, видимо, это не совсем так. Во всяком случае, кроме Тимура, детей у них не было.

Я осторожно погладила живот фигурки, и грустно задумалась, вспомнила маму и свое обещание насчет внуков.

Я не удержалась и спросила:

– Тетя Катя, а вы были замужем?

Она подняла ко мне все еще очень красивое лицо и сказала:

– Я много лет любила мужчину, который был безнадежно и прочно женат. Потом он умер, но и скорбь по нему прочно принадлежала его вдове. О себе я твердо знала, что никого больше полюбить не смогу, а рожать детей от нелюбимого – преступно. Вот так и осталась одна. Но я не жалею ни о чем: я любила, и была любима. У нас было так немного счастливых дней, но я их помню все до одного. А домашним теплом я отогревалась в семье сестры. Вот уж кому в браке повезло, так это Елене. Слава был намного старше ее, почти на 20 лет, но это не мешало им по-настоящему любить друг друга. А уж каким он был отцом! Тим просто обожал отца, и его смерть стала для него огромным ударом. Мне кажется, он и сейчас помнит отца. Он не дал ничего менять в его кабинете, хочет, чтобы там все осталось, как при жизни отца. На шахматном столике в кабинете начатая, но неоконченная партия в шахматы, книги на полках стоят в том порядке, как держал их Слава.

Она раскрыла очередную коробку:

– А это фарфор, Лена привезла его из Германии, еще в социалистические годы. Тогда все везли оттуда сервизы с мадоннами и ангелочками, но Лена всегда отличалась хорошим вкусом, ее посуда и сегодня хорошо выглядит.

Мы перетерли и расставили посуду в нарядную итальянскую горку.

Тетя Катя, раскрыв небольшую коробку, замерла над ней. Я заглянула внутрь: там была красивая настольная лампа с фарфоровым абажуром, расписанным видами красивого европейского городка.

– Не узнаешь? Это – Карловы Вары, я привезла сестре в подарок эту лампу на ее тридцатилетие. Много лет она стояла на ее туалетном столике.

Я осторожно вынула светильник из коробки и любовно погладила пальцем картинку на его глянцевом боку:

– Мы и поставим его в одной из спален второго этажа.

Я вздохнула:

– Жалко, что к приезду Вероники я не успею с портьерами. Ткани я уже, практически, выбрала, сделала эскизы, но в магазине меня предупредили, что срок исполнения заказа у них не меньше месяца. Хотя, сегодня я нашла швейную машинку Елены Алексеевны, довольно хорошая модель, и Вероникины занавеси будут готовы к ее приезду, а вот с остальными комнатами придется подождать. Очень не хочу, чтобы получилось кое-как, потому что в таком интерьере и ткани, и цвета, и фактуру надо подбирать очень трепетно!

Тетя Катя радостно просияла:

– Вика, у меня идея! Я познакомлю тебя с женой Сергея, она тебе поможет. Таня шьет на заказ, у нее просто золотые руки. А еще она мне недавно жаловалась, что заказов у нее немного. Они с Сергеем взяли кредит в банке, и теперь стараются заработать, где можно.

Я кивнула, и тетя Катя добавила:

– Завтра съездим к ней, она работает в нашем универмаге.

Рабочие давно уехали, потом ушла к себе и тетя Катя, а я все разбирала коробки. В одной обнаружилась целая коллекция фарфоровой посуды из Гжели, и я подумала, что нужно заказать стеклянную горку для кухни, такую красоту просто грех прятать в комодах. Здесь были фарфоровый самовар на ножках, расписные блюда, ладьи и ковши. А заварочный чайник, выполненный в форме петуха, вообще просто сразил меня. Еще здесь нашлись несколько очаровательных статуэток: фарфоровые барышни в кокошниках заигрывали с парнями, бабы в платках и коротких тулупчиках шли по воду с коромыслами, веселились деревенские мальчишки с санками и собакой, старик в лаптях пустился вприсядку, задорно задрав бороду.

Я заварила себе чаю в большую кружку, отрезала толстый ломоть лимона, и присела полюбоваться на расписное сине-белое чудо. Через пять минут я твердо поняла, что эта коллекция должна стать центром внимания в кухне. Я уже представила себе занавески из крупноячеистой темно-синей сетки, которую я присмотрела в магазине. Можно ее скомбинировать с кипенно-белой сеткой, посадить все это на металлические кольца и подобрать к ним штангу из искусственно состаренной латуни. Тем более что краники встроенной газовой печи как раз и были выполнены в таком стиле.

Страшно довольная собой, я позвала Джедая, который уже привык к нашим вечерним прогулкам. Он ждал меня у калитки, радостно размахивая хвостом. Мы медленно пошли к реке.