Текст книги "Ничего личного! (СИ)"

Автор книги: Лана Балашина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 20 страниц)

Глава 27. Игорь Николаев.

Игорь, все еще тяжело дыша, поднял глаза на вошедших в комнату Тимура, Сашку и бледную до зелени Вику. Он насмешливо процедил:

– Ну, что я тебе говорил? Ты насчет казино не сомневайся, все так и есть. С твоим везением и сидеть в конторе…

Сашка зыркнул на него и недоуменно спросил:

– Ты бредишь, что ли? Или закосил под психа?

А Тимур, усадив Вику в кресло у окна, хмуро повернулся к Игорю:

– Скажи спасибо, что Вика жива и здорова, понял, придурок?

– Да понял, понял. Я вообще-то смышленый, – ерничал Игорь.

Наклонив голову, он вытер о плечо разбитую губу, ухмыльнулся:

– Можешь считать и меня в числе безвинно пострадавших от твоей небесной красоты.

Вика непонимающе подняла на него глаза, и он пояснил:

– Ну, как же, я ведь нашел тайник с документами, вовремя открыл окно твоим друзьям, чтобы им не пришлось беспокоиться. Все для тебя, милая! И я, как, впрочем, и остальные, засмотрелся на твою мордаху. Вот уж не думал о себе, что инстинкт продолжения рода так неожиданно подведет меня! Только как же ты клялась мне в машине святыми, как ты выражаешься, вещами, что не знаешь, где коллекция? Значит, я был прав, и здоровье родителей, его любовь, – он кивнул головой в сторону Тимура, – не слишком много для тебя значили, и ты просто заманивала меня сюда?

Вика обиженно сказала:

– Послушай, я никогда не говорила, что не знаю, где коллекция. Я честно тебя предупредила, что никогда даже не слышала, что на даче есть тайник. Но тебе так хотелось в это верить, что я не стала тебя разубеждать. Тем более, что это принесло такие замечательные результаты! Юра, Игорь проявил чудеса изобретательности и нашел давно потерянные документы. Представляю, как удивится Агнесса Прокофьевна.

Юра спрыгнул с подоконника, на котором он сидел все это время, и подошел к Игорю.

– Жаль, что у тебя связаны руки. За все, что ты натворил, с тебя шкуру надо снять. Черт, как представлю, что именно я принял тебя на работу, что прожил это время рядом с такой гадиной!..

Игорь недовольно сказал:

– Да ладно, начальник, ты особо не разоряйся. Что уж теперь переживать, дело прошлое.

Я не выдержал:

– А где же, где же эта чертова коллекция?! Вика, ты что, знаешь, где она?!

Вика спокойно кивнула:

– Конечно, знаю. Она в банке. Еще до отъезда Агнессы Прокофьевны в клинику я созвонилась с папиным другом, он один из директоров банка. Мы отвезли архив и особенно ценные вещи из коллекции на хранение.

Я пожал плечами:

– А при чем тут дача? Почему все решили, что документы спрятаны здесь?

– А я знаю? – резонно возразила Вика. – Нам с Агнессой Прокофьевной это и в голову не пришло.

– А почему ты сразу об этом не сказала?

Она улыбнулась:

– А зачем? В жизни так мало романтики, а пропавшая коллекция будоражила умы, двигала расследование, толкала людей на определенные поступки. Например, не позволила Игорю уехать. А так искали бы вы убийцу до морковкина заговенья. Кроме того, Агнесса Прокофьевна была в больнице, и у меня не было никакой возможности посоветоваться с ней. И я чувствовала, что лучше молчать.

Игорь злобно посмотрел на нее:

– Ну, про то, что молчала, мне как раз все понятно: надеялась, что старуха помрет, а ты заберешь все по-тихому у папиного дружка.

Вика холодно посмотрела на него и пожала плечами:

– Ты можешь думать обо мне все, что угодно. Только я сразу же рассказала обо всем Веронике. – Она повернулась к Тимуру: – Помнишь, я купила ей медальон на кожаном шнурке? Сразу после убийства Ольги я отдала ей на хранение ключ от ячейки и назвала код доступа. Если бы со мной или Агнессой Прокофьевной что-нибудь случилось, коллекция осталась бы в надежных руках.

Тимур потрясенно покачал головой:

– Вика, какая ты все-таки еще девчонка! Да ты хоть понимаешь, что мы могли опоздать? – Он потер рукой левую сторону груди. – Выпороть бы вас обеих за эти тайны!

Вика виновато опустила голову, а Юрка засмеялся.

– Растешь в моих глазах, – пояснил он Вике. – Кажется, я и в самом деле тебя совсем не знал.

Я спросил:

– Все-таки, я думаю, ты должна была довериться Тимуру, или еще кому-то, Сашке, Юре или мне. Что за любовь к самодеятельности? И ты не боялась, что девочка забудет код или потеряет ключ?

– Нет. Вероника – крайне ответственная девочка. А в качестве кода мы с Агнессой Прокофьевной выбрали дату последней дуэли Пушкина. Согласись, это трудно забыть. И, совсем честно отвечая на твои вопросы, объясню, почему никому об этом не рассказала. Когда Тимур узнал о завещании Агнессы Прокофьевны, он почему-то рассердился, и пытался уговорить меня отказаться от исполнения условий. Я думаю, он просто ревновал меня к прошлой жизни. А у нас с ним было все так хорошо, что я и решила: тревожить его не буду.

Сашка присел рядом с Викой и вкрадчиво сказал:

– Черт, готов поклясться чем угодно, но печенкой чую: это ты и организовала всю эту бодягу с дачей, чтобы выманить Игоря. Непонятно только, тебе-то зачем это нужно было? Или так действовала какая-то девица в этих сумасшедших детективах, которыми ты вечно себе забивала голову?

– Ну, если уж совсем честно, мы с Вероникой просто хотели здесь устроить засаду. По нашему замыслу, я должна была в разных местах упомянуть эту дачу. Намекнуть, что она что-то значит в этом деле с коллекцией. То есть никакого похищения я не планировала. А когда все так сложилось, я поняла, что вы можете не успеть, и мне придется самой с Игорем разбираться. А кстати, как вы все-таки догадались, что меня надо искать здесь?

Я вздохнул:

– Ну, во-первых, в больнице мы узнали, что в разговоре ты поминала про эту дачу, и, вслед за Женей, предположили, что там и находится коллекция, раз уж ее нет ни у Макса, ни у Игоря, ни в квартире. А потом, ты же сама включила телефон. Некоторое время он еще работал, удалось даже услышать несколько фраз. А потом связисты нам дали направление движения, и мы рванули за вами. Подъехали к дому, но штурм начать не решались. Мы знали, что у Игоря есть оружие, и терять ему особо нечего. А тут вдруг он сам открыл окно, и еще зачем-то потащился за тобой.

Игорь скривил лицо, как будто хлебнув кислого, а Сашка злорадно на него посмотрел:

– Джентльмен хренов! Я, кстати, не понял, что ты там про казино толковал?

Тот злобно посмотрел на него и отвернулся.

Вика пояснила:

– Игорь считает, что я очень везучая.

Сашка присел около ее коленок, улыбаясь, спросил:

– А сама-то как считаешь?

Вика пожала плечами, потом поверх его головы глянула на Тимура:

– Не знаю. Если правда то, что говорят про везение в любви и картах, то мне в казино делать нечего.

Я вздохнул:

– А у других – ни любви, ни денег. Жалко, что везение не заразно. Нам с Володей очень бы не помешало. Завтра получим здоровенную взбучку от начальника. И за то, что Игоря упустили, и за Женю, и за твое похищение тоже добавят. Как говорится, по совокупности содеянного…

Вика поерзала в кресле и предложила:

– А давай, это будет не похищение, а тщательно разработанная операция?

Я засмеялся:

– За тщательно разработанную вообще в три шеи погонят, если уголовное дело не заведут.

Вика пригорюнилась:

– Но ты ведь раскрыл убийство, и коллекция нашлась. И еще ты рассказывал про банкира, которого заказала собственная жена. Может, зачтут?

Я почесал в затылке:

– Да там вообще ерунда получилась. Я оставил с ней практиканта нашего, признательные показания снять, как явку с повинной…

– Что, не справился?

– Да нет, отчего. Но только он опросил тех ребят, что следили за исполнителями, и выяснил, что на момент убийства они дня три, как в запое были, а об убийстве банкира только на другой день узнали, по телевизору. Но моментом воспользовались, и банкиршу на деньги развели.

Сашка поинтересовался:

– Ты этого практиканта не убил за излишнее усердие?

– Насколько я его знаю, – засмеялся Тимур, – Игорь теперь будет уговаривать парня к нему в отдел пойти. Он таких настырных страсть как уважает.

Я покаянно наклонил голову:

– Уже даже и согласие начальства на его перевод имею. Что, я – дурак, чтоб от хорошего работника отказываться? В архиве ему точно делать нечего.

Вика спросила:

– А другой подозреваемый у вас есть?

Я покачал головой.

– Всю бодягу надо начинать с начала. Водителя мы выпустили, парень, в самом деле, ни при чем. Теперь надо продолжать проверку его связей. Ужас, как не люблю решать финансовые ребусы!

Вика поводила пальчиком по рукоятке кресла, задумчиво подняла на меня глаза:

– Игорь, ты тогда упомянул, что банкир готовился к разводу: активы перевел на своего друга и компаньона. Тебе это ни о чем не говорит?

Сашка съехидничал:

– Вика, может быть, тебе перейти к чтению классической литературы? А то в следующий раз, по наущению твоих детективных дам, ты опять во что-нибудь вляпаешься?

Вика сверкнула на него глазами, но промолчала. Я примирительно сказал:

– Да мы компаньона этого тоже проверяли. Но, в принципе, теперь придется все равно идти вторым кругом, так что за подсказку спасибо. Хотя это вряд ли, очень уж он о друге убивается. Кажется, и в самом деле, переживает.

Вика нахмурилась:

– Хорошо, а если это его совесть мучает?

Я засмеялся:

– Вика, там речь идет о таких больших деньгах, что совесть просто должна заткнуться и молчать.

Внезапно в кресле засмеялся молчавший в протяжение всего этого разговора Игорь:

– Хорошо хоть, не один я от твоих дедуктивных способностей страдаю. Не знал я, что тебе лавры Шерлока Холмса покоя не дают, а то был бы осторожнее.

Вика жалобно попросила:

– Игорь, пока твои ребята приедут, можно, я кофе сварю?

Я кивнул:

– Конечно.

Она поднялась, ушла в кухню. Через некоторое время зашумела кофемолка и потянулся восхитительный аромат свежесваренного кофе.

Она внесла в комнату серебряный поднос с крошечными чашечками. К моему вящему изумлению, она сварила кофе и заглавному герою нашей драмы. Он невольно потянулся за чашкой, и браслеты звякнули. Пришлось отстегнуть ему наручник на одной руке.

Игорь сумрачно поднял глаза на Вику:

– Хорошая ты девчонка. Хоть так все вышло, учти, я зла не держу. А тебе даже немного завидую, – сказал он, обращаясь к Тимуру.

Тот только тяжело глянул на него и промолчал.

– Пей. В камере тебе такой кофе не подадут, – подал голос Сашка.

Игорь поднес к губам чашку, глотнул, расслабился в кресле. Проводив Вику взглядом, он процедил сквозь зубы:

– А почему вы все решили, что я попаду в камеру? Если разобраться объективно, у вас против меня ничего нет. Ольгу убил не я. Смерть Макса – вообще несчастный случай. Кто ж знал, что у него слабое сердце? Бабу Дусю, нашу уборщицу, вам вообще со мной не связать.

– А Женя? – тихо сказала Вика.

– А что Женя? – насмешливо спросил он. – Женю я последний раз видел живой и здоровой, и кто ее придушил в твоей машине, понятия не имею.

Я усмехнулся:

– А откуда знаешь, что ее задушили? Мы, вроде, об этом еще не говорили?

– Ну, оговорился я, – Игорь уже откровенно смеялся, щуря глаза. – И Вика сама меня на дачу пригласила, пока свекровь в больнице. А о коллекции вашей семейной я и понятия не имею.

Я кивнул:

– Вещи из коллекции к тебе, конечно, случайно попали?

– Нет, вот это я признаю. Я, как увидел, что Макс умер, прямо сам не свой стал. Все-таки, чужая страна, а тут такие неприятности. Испугался, что на меня подумаете, и решил забрать все его вещи, чтоб со мной его связать было невозможно. Но хотел все вернуть, только случай не представился. Я не судим, ранее не привлекался, характеризуюсь положительно…

– Складно поешь, – прервал его я. – Только хочу тебя огорчить. С убийством Макса ты лопухнулся. Не надо было тебе так с другом поступать. Он – парень шустрый, и за то время, что здесь пробыл, сумел с одним серьезным дядей близко подружиться. Ему особых доказательств твоей вины не требуется. Боюсь, что он будет недоволен тем, как ты обошелся с его дружком.

Игорь недоверчиво посмотрел на меня.

– Даже если я промолчу, ты же знаешь, как это бывает: кто-то проболтается непременно, и дядя узнает, что у меня важный гость. Так что веселье в камере тебе обеспечено, а уж дальше…

Игорь отставил кофейную чашку:

– Не знал, что у ментов педики в друзьях.

– Ну, я думаю, в твоей жизни это не последнее открытие. Тебя теперь ждет другая жизнь, полная новых впечатлений.

Я прислушался:

– Вроде, машина подъехала. Пойду встречу ребят.

Уже от машины, я услышал в доме какой-то шум, сухие щелчки пистолетных выстрелов и женский крик.

Мы с ребятами в два шага преодолели высокие ступени парадного крыльца. Я влетел в комнату.

В кресле корчился Игорь, лицо и грудь его были залиты кровью. Рана на груди пузырилась розовой пеной.

Кресло, стоявшее у окна, было опрокинуто. Рядом с ним над лежащим навзничь Юзиком на коленях стояла Вика. Сашка пытался оттянуть ее в сторону, она молча вырывалась.

Мы с Тимуром посмотрели на рану Юрки и облегченно вздохнули:

– Вика, не реви, пуля прошла навылет, крови много, но задето, фактически, только плечо. Давай-ка, поднимемся осторожненько. Димка, неси аптечку из машины и давай звони в скорую.

Юрка поморщился от боли:

– Вот сволочь, в правое плечо попал. Это ж когда я теперь работать смогу? – и повернулся ко мне. – Не надо скорую, я сам доеду.

– Да это не тебе, – хмуро возразил я. – У него легкое задето, вон пузыри какие. Похоже, его надо срочно на стол.

Тимуру удалось увести плачущую Вику в спальню Агнессы Прокофьевны. Приехавшая на скорой врачиха сделала ей укол, и она уснула.

Тимур присоединился к нам.

Я устало спросил у Сашки:

– Как же это вышло-то?

Он достал сигарету, поморщился:

– Мы же ему одну руку освободили, он и достал пистолет. Кто мог подумать, что у него есть еще один в запасе? Он выстрелил в Вику, я уж и не знаю, как, но Юрка опередил его. Кажется, он прыгнул вперед даже раньше, чем Игорь потянулся за оружием. Он сбил Вику вместе с креслом, а мы на Игоря бросились. Тимур выкрутил ему руку, но тот все-таки исхитрился и дважды выстрелил. Вот тебе и попили кофе, интеллигентно и тихо.

Тимур дернул щекой:

– Да убить его, гаденыша, мало.

Ребята помогли молоденькой врачихе и санитару загрузить Игоря в машину, и уехали с ними. Юрку они взяли с собой, пообещав завезти после перевязки.

А мы вышли на крыльцо и закурили.

К вечеру запах цветов на клумбах стал сильнее, воздух посвежел.

Сашка спросил:

– Тимур, у тебя всегда в машине была бутылка водки. Давай накатим, а то меня никак не отпускает.

Тимур сходил к машине за водкой. В кухонном холодильнике нашлась банка маслин и консервы. Мы устроились на веранде.

Тимур дважды сходил проверить, как там Вика.

– Спит, – пояснил он, вернувшись.

К воротам подъехала машина, развернулась, осветив нас фарами, и уехала назад. Калитка стукнула, и к нам подошел Юрка. В темноте белела повязка. Он хмыкнул:

– Так и знал, что пьянствуете тут без меня.

Сашка налил ему и укоризненно сказал:

– Пили исключительно за твое здоровье.

Успокоившись относительно раны Юрки, он неожиданно засобирался домой:

– Дело у меня есть. Очень срочное.

Тимур засмеялся:

– Твое дело, часом, не Ирой зовут? – но отговаривать не стал, отдав ему ключи от своей машины и договорившись, что он за нами с утра заедет.

Самое смешное: Вика оказалась права.

Может, начать читать женские детективы? В порядке, так сказать, самообразования?

Алексей Николаевич вздохнул, отложил листки отчета в сторону, подошел к окну.

– Ты скажи, дружили ведь еще с училища, и служили вместе.

Я достал было сигареты, но вспомнил, что мой начальник дня два, как очередной раз бросил курить, и решил не бередить ему душу.

– Снопков первым браком был женат на сестре Нилова, у него взрослая дочь от этого брака. Хотя и после развода они друг с другом отношений не прервали. Снопков когда-то возглавлял фонд помощи воинам-интернационалистам, а Нилов у него был замом. Это потом Снопков пошел в банкиры, и дружка, кстати, подтянул. Нилов – бывший офицер, ему и помощники не понадобились для организации взрыва. Чем думал, не знаю. В машине просто по счастливой случайности Снопков оказался один: он отослал водителя за букетом. Мы, собственно, по этой причине Орешникова и подозревали. Уж больно четко совпало время взрыва с его отсутствием в машине. Кроме того, Орешников лет семь назад служил в Гудермесе, возил командира части. Он догадывался о Нилове, но молчал, тот ведь приходится родным дядей Маше Снопковой, с которой у него случилась любовь.

Алексей Николаевич обернулся ко мне:

– Как ты вообще вышел на него? Вроде, у нас и версии такой не было?

Я почесал нос и засмеялся:

– Не поверите, Алексей Николаевич. Девушка одна подсказала. Она у нас вообще по другому делу проходила. А потом я уж и с Орешниковым откровенно поговорил, бумаги кое-какие поднял. И ребята из ОБЭП мне здорово помогли, спасибо им. Мне эта финансовая тягомотина просто не по силам.

– А Нилов-то что?

Я вздохнул.

– Молчит. Написал одну страничку, мол, признаю себя виновным, и подробно изложил, как организовал взрыв, но ни мотивов, ни причин содеянного не раскрыл. Адвокат жаловался, что он и с ним не разговаривает.

– Ну, хоть как-то он объясняет свой поступок? Что там: обиды, долги, женщины, деньги?

– Нет. Он просто молчит. Думаю, если он не захочет, мы никогда этого и не узнаем.

– Ну, это, собственно, и не наша печаль. Пусть мотивы другие выясняют. – Он отошел к столу. – Ты, кажется, в отпуск хотел?

– Да, неплохо бы.

– Пиши заявление, две недели я тебе подпишу. На большее, увы, не рассчитывай. Как твои ребята, справятся без тебя?

Я кивнул.

– Не забудьте про практиканта нашего. Чтоб после защиты сразу к нам.

Алексей Николаевич размашисто подписал заявление, спросил:

– А что там за девушка? Ты, часом, жениться не надумал?

Я отрицательно помотал головой:

– Да нет, у нее свой жених имеется, хороший парень.

– Ты ей от меня личную благодарность передай, за подсказку.

– Обязательно передам. На выходные в гости к ним еду.

Я подъехал к дому в Петровском почти одновременно с джипом Саши Задорожного.

Тимур помогал ему выгружать из багажника упаковки с соками, пивом, пакеты с продуктами, и ругался:

– Куда ты столько?

Ира, улыбаясь, сказала:

– Ему об этом бесполезно говорить.

Сашка засмеялся:

– Да нас тут самих вон сколько. А позже Сергей с Татьяной подъедут, и Юрка. Не переживай, лишним не будет.

Неподалеку, на лужайке, Сережка играл с собакой, сидя в кресле.

Я помахал ему, спросил у Ирины:

– Как дела? Что врачи говорят?

– Пока только сделали все анализы, в понедельник будет консилиум. Знаешь, я вдруг поверила, что и в моей с Сережкой жизни все может быть хорошо.

Сашка пробурчал:

– Не может быть, а будет. Все будет хорошо!

Ирина с доверчивой нежностью посмотрела на него, потом заметила, что я за ней наблюдаю, и отвернулась к Тимуру. Спросила:

– А где девочки?

– Они повезли кота на прививку, и кое-что собирались докупить. Ты же их знаешь! Вообще, они уже должны вернуться. Сейчас выгрузим все, я позвоню.

Ирина пошла здороваться с Екатериной Алексеевной.

Я заметил приближающуюся «Октавию» и сказал:

– Кажется, Вика едет.

Тимур поднял голову и удивился:

– Это еще что такое?

Я присмотрелся и понял, что вызвало его удивление: за рулем «Октавии» сидел молодой парень в форме сотрудника ДПС, а следом за ними ехала патрульная машина.

Парень припарковался к воротам, вышел из машины. Наклонившись к Викиному окну, он отдал честь и направился, было, к патрульной машине.

Изумленный Тимур окликнул его:

– Эй, парень, что за дела?!

Тот оглянулся, укоризненно сказал:

– Что же вы жену в таком состоянии из дома одну отпускаете?

Тимур, окончательно придя в себя, шагнул к дверце, наклонился:

– Вы смерти моей хотите? Ну, что у вас еще за новости?

Вика, виновато улыбаясь, спустила ноги вниз.

Из машины выскочила Вероника с кошачьей корзинкой в руках:

– Папа, ты не поверишь, но у нас целых три новости: одна плохая, одна хорошая и одна так себе. Тебе с какой начать?

Тимур обреченно глянул на нее:

– Главное, что вы обе живы. Давай плохую.

Вероника затараторила:

– Вике опять стало плохо, прямо в кошачьей клинике. Она побоялась ехать сама, и попросила дежурных с поста ГАИ проводить нас.

Тимур рявкнул:

– А позвонить нельзя было?! Да что же это делается, с вас вообще глаз спускать нельзя!

Сашка достал из багажника две бутылки водки и, наклонившись к патрульной машине, поблагодарил ребят:

– Выпить не приглашаю, понимаю, что на дежурстве, но уж после-то можно и расслабиться. Водка хорошая, не сомневайтесь, сам такую пью.

Ребята засмеялись. Посигналив, они отъехали.

Тимур спросил с опаской:

– Кажется, у вас была еще и хорошая новость?

Девочки переглянулись. Вероника сказала:

– Когда Вике стало плохо, к нам пригласили человеческого доктора, и у нее взяли кровь на анализ. Врач сказал, что у Вики будет ребенок. Не знаю, как ты, а я ужасно обрадовалась.

Тимур присел рядом с Викой. Она молча улыбалась, и он раскрыл ее ладошку и поцеловал. Потом поднялся, подхватил ее на руки и понес к дому.

Вика засмеялась:

– Тимка, я просто беременна, а не смертельно больна. Ты меня теперь будешь все время на руках носить? Отпусти, пожалуйста.

Тимур послушно опустил ее на землю, но руки не разжал.

Сашка ехидно прокомментировал:

– Клинически тяжелый случай. Он и раньше чокнутый был, а теперь совсем от счастья свихнется. Вероника, надо было его как-то подготовить!

Девочка хмыкнула, поразительно напомнив выражением лица своего отсутствующего дядю:

– Ничего, от счастья не умирают.

Я спросил:

– Подождите, а третья-то новость?

Все с непониманием посмотрели на меня.

– А, – вспомнила Вероника, – это про кота. Вы будете смеяться, но наш Санчо оказался девочкой. И как его теперь называть, ума не приложу.

Тимур притянул к себе Веронику и, обнимая ее, сказал:

– Не расстраивайся. Все равно мы его Сироткой звали, пусть уж так и остается.

Вероника шмыгнула носом:

– Да-а, я уже так привыкла, что он мальчик!

Вика засмеялась:

– Будет тебе мальчик, только придется немного подождать.

Вероника сразу просияла, а потом насторожилась:

– А вдруг опять девчонка?

Тимур вставил:

– А я бы и не возражал.

Но Вика, подняв к нему лицо, сказала:

– Девочка у нас уже есть. Это будет мальчик.

Он спросил, вглядываясь в ее лицо:

– Почему ты так уверена?

Она пожала плечами:

– Я так чувствую.