Текст книги "Работа над ошибками"

Автор книги: Лана Балашина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

Та поджала губы:

– Это я к тому, что, если она с собой чего сделать хотела, так ей помощь психотерапевта нужна. Если будет вторая попытка, мы ведь можем и не успеть. И зря вы запретили везти ее в больницу, – это она уже Эдику.

Я заверил ее:

– Нет, нет, мы будем рядом и обязательно присмотрим.

Еще чего! Насколько я знаю, людей с попыткой суицида так примерно на полгодика запирают в психбольницу. Не думаю, что Марине это нужно.

Вышел молодой и усталый врач, я позвал его в кухню и без обиняков спросил, что он думает делать.

Парень посмотрел на меня и вздохнул:

– А что тут думать?

Я выразил готовность оплатить беспокойство и выезд на дом. Парень неожиданно легко согласился, мы записали в карту вызова: "Бытовая интоксикация" и ребята отбыли.

– Быстро кинулись, а то так просто это бы не обошлось. Лекарство просто не успело попасть в кровь…Хотя доза была просто лошадиная. Вы уж за ней присматривайте, – посоветовал он на прощанье.

Видимо, сумма, которую я ему вручил, превосходила его ожидания, потому что парень пообещал наведаться завтра утром, после смены.

Эдик посмотрел на Лизу, и я понял, тихо спросил:

– Записка?

Он кивнул:

– Я сразу ее убрал. Зачем лишние проблемы?

На листке, аккуратно вынутом из тетради в клеточку, было написано всего несколько слов:

"Я, Марина Николаевна Демидова, в здравом уме и твердой памяти, сообщаю, что это я стреляла в Нину Платонову. Произошло это по ошибке, потому что убить я хотела бывшую жену моего сына. Причин объяснять не стану, они никого, кроме нас с ней, не касаются. Приношу свои извинения Нине, надеюсь, что с ней будет все хорошо. Мой сын о моих намерениях не знал, даю в этом честное слово." Ниже аккуратно была поставлена сегодняшняя дата и подпись Марины.

Да, лаконичное прощание с жизнью. Если бы не Лиза…

Я всмотрелся, и выражение ее лица мне не понравилось.

Я выбрал минуту, когда мы остались одни, и тихо спросил ее:

– Ну, чего ты? Хорошо ведь все кончилось. Такое впечатление, что ты себя винишь в происшедшем…

Лиза опустила голову и хмуро сказала:

– Игорь Степанович, вы в гадания верите? – и на мой непонимающий взгляд пояснила: – Ну, в заговоры всякие, привороты?

Я улыбнулся:

– Не очень. А что?

Она убежденно сказала:

– А я верю, – и непонятно прибавила: – Теперь верю.

Я полез в карман за сигаретами и вздохнул:

– Мне показалось, что сегодня кое-кто меня называл по имени и на ты…Мне понравилось.

Она неожиданно сжалась и сказала:

– Можно, я не буду с этим торопиться, ладно?

Я встревожился:

– Лиза, да что с тобой?

Она только помотала головой.

Мы отпустили Эдика к Соне, я позвонил матери, чтобы она не беспокоилась, и Лиза устроила меня на диване в комнате Сергея.

На чужой постели мне не спалось, я снова и снова перебирал события этого дня, но никакого толкового объяснения Лизиному поведению не находил.

Утром, заслышав в квартире шум, я поднялся, вышел в кухню, тайно надеясь застать Лизу одну и поговорить.

От плиты ко мне обернулась БабДуся. Здесь здорово пахло оладьями, кофе и черносмородиновым вареньем.

– Мариночка спит. А вы присаживайтесь, присаживайтесь… – Наклонив голову, спросила: – Я вчера в суматохе не поняла, вы с Сереженькой нашим работаете?

Я кивнул, пояснил:

– Сейчас больше с Лизой.

В дверях появилась бледная после трудной ночи, но уже причесанная и умытая Лиза. Она чмокнула БабДусю в морщинистую щеку:

– Доброе утро!

Старуха внимательно посмотрела на нее, сказала:

– Лиза, ты не думай, я очень расстраивалась, что у вас с Сереженькой так все не заладилось. Я все говорила: заведите ребеночка, я понянчу, пока силы есть, так нет, вам все некогда…Вроде и умные, а того не понимаете, что семья без детей – не семья.

Лиза снова побледнела, нахмурилась:

– Я, БабДуся, все понимаю….

Желая сменить тему, я спросил у старухи, не было ли в квартире в последнее время незнакомых людей, так, примерно недели за две до ареста Сергея.

– Нет, посторонних людей у нас дома не бывает. Раньше вон Лиза иногда забегала, а теперь что уж… – БабДуся задумалась, вспомнила: – Сантехник на днях заходил, из нашего ЖЭКа.

– Какой сантехник? – насторожился я.

Она пожала плечами:

– Какие они бывают? Мужик, средних лет, по лицу видно, что пьющий, но одет чисто. Да он и пробыл-то совсем недолго: посмотрел батареи отопления во всех комнатах, да и ушел вскоре.

– Вы его не оставляли одного в квартире?

– Да что вы, как можно! Вот правда, за водой ходила, пить он попросил. Алкоголь вчерашний, он по утрам питья требует. Маялся он сильно. Я и принесла. Но отлучилась-то всего на минуту!

– А где он в это время оставался? – полюбопытствовал я.

– А вот как раз в кабинете он и присел на диван. Но оклемался быстро, засмущался и ушел сразу. Да, вот я заметила, что он прихрамывал, причем довольно сильно.

– БабДуся, вы – женщина мудрая, что ж незнакомого человека в квартиру пускаете? А вдруг это посторонний кто, да с умыслом плохим?

Она выпрямилась и сердито сказала:

– Так объявление о ремонте отопительных труб и батарей, почитай, два месяца на стене у лифта висит! И то уж почти до начала отопительного сезона дотянули…Как же это я б его не пустила? Ты не смотри, что я старая, с головой у меня все в порядке!

Я расспросил, где находится их ЖЭК, и спустился туда. Несмотря на раннее утро, секретарь уже была на месте.

После недолгих расспросов я выяснил любопытные вещи: во-первых, ремонт отопления так еще и не начали, и второе: никто из ЖЭКа по квартирам не ходил. Мало того, описанный мной со слов БабДуси мужчина в конторе не работал.

Секретарша обеспокоилась:

– А вы, позвольте, почему расспрашиваете?! Что, кто-то ходил по квартирам?! Ведь вот, жильцы – обеспеченные люди, а консьержку оплачивать не хотят. Я у них едва собираю деньги на уборку подъездов. Копейничают, где не надо! Небось, на иномарки хватает, а консьержке жалко пару тысяч заплатить!

Видимо, спор между жильцами и конторой был застарелый, потому что в него включилась подошедшая жиличка, и мне удалось смыться.

У подъезда я закурил и вынул трубку. Набрав номер Кости, рассказал ему о ночном происшествии.

– Вот тебе и интеллигентная семья. Небось, докторскую защитила?

– Кандидатскую, – машинально поправил я.

– Это не важно, – отрезал Костя, помолчал и сказал: – Вот что, я сейчас к Павлу, перезвоню тебе. Ты сам где?

– У Марины.

Он удивился:

– И чего ты там делаешь?

– Я с Лизой.

– А-а! – протянул он. – Тогда ясно.

– Чего тебе ясно? – разозлился я. – Не мог же я оставить их всех и уехать!

– Ладно, не злись. Отзвонюсь от Павла, жди.

Костя позвонил даже быстрее, чем я ожидал.

– Лиза сейчас с тобой? – Он нерешительно добавил: – Ты за ней приглядывай, а мы с Павлом сейчас подъедем.

– В каком смысле приглядывать? – насторожился я.

Он нехотя признался:

– Павел вчера спортсмена того расколол, что Нину Платонову нашел. Парень подобрал рядом с телом бумажник, а в нем – фотография. На снимке ты, Платонов, и Лиза с Женей. Павел теперь думает, что это Лизу убить хотели.

Павел долго и внимательно изучал записку Марины, и Костя заерзал от нетерпения:

– Вот, все становится на свои места. Марина Николаевна, конечно, сама не стреляла. Скорее всего, она наняла киллера, но там неожиданно вместо Лизы оказалась ревнивая жена Платонова. Марина Николаевна, со свойственной ей дотошностью, решила проверить, как хорошо наемный работник справился с порученной работой, наткнулась на тело Платоновой и сбежала. О том, что ее сынок ночует в квартире бывшей жены она, скорее всего, не догадывалась, и решила, что все очень удачно складывается: скорее всего, все подозрения падут на Лизу, и она будет устранена с пути ее сына. И признаться решилась, только с целью выгородить сыночка. И оружие… Скорее всего, она его сама передала киллеру. Не могла же она знать, что в дело вмешаешься ты, и вспомнишь о том, что у ее мужа был незарегистрированный ствол.

Я поморщился:

– Кстати, о стволах… Я тут провел кое-какое расследование, и, надеюсь, Павел, ты мне не вломишь за самодеятельность… Короче, на прошлой неделе в эту квартиру приходил посторонний мужчина, представившийся сантехником. Пробыл недолго, осмотрел трубы, попросил напиться и вскоре ушел. В ЖЭКе мне сразу сказали, что никого по квартирам не посылали, и посоветовали проявлять бдительность и посторонних не впускать. Скорее всего, ствол исчез именно тогда. Думаю, что парень увидел объявление у лифта, и воспользовался предоставленным предлогом. А вот откуда он мог знать, что в квартире есть оружие? Опять же наводит на кого-то из своих…

Павел отложил записку и поднял цепкий взгляд на меня:

– Честно сказать, я не думал, что ты будешь тут стараться… Как я понял, единственное твое желание во всей этой истории – выгородить Лизу, а тут с этой запиской прямо подарок…

Я невольно глянул в сторону кухни, где Лиза помогала БабДусе с обедом.

– Мне не нравится твое выражение: "выгородить", а так ты абсолютно прав.

Павел пожал плечами:

– И ты, и я понимаем, что самые серьезные причины к устранению Платоновой были у Лизы и у самого Платонова. Это если отбросить версию, что Платонову убили по ошибке, вместо Лизы. Тут, конечно, совсем другой расклад. Лиза многим мешала, в том числе и собственной свекрови. Но как-то не укладывается у меня ее образ с наемными убийцами рядом. Вот письма писать – это пожалуйста, а кровь и оружие… Слабо верится. Может, мне и в самом деле нашего подозреваемого номер один хорошо поспрашивать, и он все-таки вспомнит, что хотел грохнуть жену. Тут у нас сложный психологический коктейль: и желание освободиться от брака, и ревнивое нежелание отдать жену сопернику.

От дверей в зал раздался холодный голос Марины:

– Неужели вам мало моего признания? И охота вам рыться в чужом белье? Закройте вы это дело. Я сама признаю свою вину полностью.

Павел посмотрел на нее и сказал:

– Марина Николаевна, для того, чтобы закрыть дело, нужны гораздо более веские основания, чем просто ваше или чье-либо признание. Мне все равно придется разобраться с вопросами мотивации вашего поступка, придется найти оружие, которым совершено преступление. И в том числе установить, имели ли вы возможность совершить данное преступление. В частности, следствием уже установлено, что такой возможности вы не имели. Мы расспросили ваших соседей и сторожа стоянки. Машину вы забрали почти перед самым закрытием, сторож вас хорошо помнит. А в подъезде, где произошло преступление, вы появились спустя полчаса. Около лифта вы столкнулись с соседом, но, по его словам, не поздоровались с ним, и, похоже, в волнении даже не заметили его. Сам сосед уверяет, что на площадке перед лифтом никого не было, то есть в Платонову стреляли позже. А ваша собственная соседка клянется, что в половину первого машину вы уже поставили под ее окнами, и больше к ней не подходили. Кстати, – сощурился Павел, – куда вы с Лизой дели записку с номером машины, свидетельствующую о том, что Марина Николаевна машину на стоянку не ставила? Соседка видела и вас тоже…

Лиза, пришедшая на голос Марины, молча полезла в сумку и достала листок.

Марина тяжело глянула на нее:

– Значит, ты тоже знала, что я отлучалась той ночью? А почему не воспользовалась этим, чтобы оговорить меня?

Лиза пожала плечами:

– Я была уверена, что вы искали Сергея. А в то, что вы могли стрелять в Нину, или в меня, я не поверила бы ни за что. Даже после вашей записки.

– Кстати, – опять вмешался Павел, – о какой известной причине раздора вы поминаете в записке? Чем вам не угодила жена сына?

– В самом деле, Марина Николаевна, за что вдруг такая немилость? Вы-то отлично знали, что никакого романа с Платоновым у меня нет, коль сами организовывали эти милые шуточки?

Марина устало и мрачно улыбнулась:

– Ты не поверишь, ничего личного! Просто Сергею нужна была совсем другая жена. А что ты? Кроме приятной внешности и хорошей квартиры, у тебя ведь за душой ничего нет. Понимаешь, у Сережи – большое будущее, но, чтобы оно состоялось, ему нужен толчок, помощь, просто сильная рука рядом. А что могла ему дать ты?

Лиза засмеялась, первый раз за несколько дней.

– Ну вот, а я все голову ломала, чем не угодила… А оказывается, все так просто…

Костя подвел итог:

– Вот вы ему толчок-то и дали! А еще интеллигентная женщина, кандидат наук… Черт знает что!

Марина подняла на него потемневшие глаза:

– Да что вы знаете о моей жизни! Думаете, легко устроиться в этой жизни, когда ты никому не нужен, легко остаться одной и растить в одиночку сына, отказывать себе во всем, даже просто в радости быть женщиной…

Костя сухо сказал ей:

– Сына в одиночку не вы одна растили, у меня, например, тоже отца не было. Это не значит, что нужно вмешиваться в его личную жизнь. Думаю, что эта история должна стать для вас уроком, и радуйтесь, если за него вам не придется заплатить слишком высокую цену.

Павел неожиданно спросил:

– А кто делал эту фотографию? Ну, ту, что нашли в бумажнике?

Мы с Лизой переглянулись, и я вдруг с удивлением заметил, что в ее глазах метнулась тревога.

– Платонов. Он и принес их нам. Помнится, там было четыре фотографии.

Лиза промямлила:

– Ну, да, четыре, наверное…

Я приподнял брови, но Лиза проигнорировала мой взгляд.

Павел кивнул:

– Конечно, по числу участников. Вот только странное дело получается: я ведь по дороге заехал в институт и две фотографии теперь у меня на руках. Анна Степановна отдала мне экземпляр Игоря, Женя любезно подарила свой. Третья фотография у меня в деле. Я позвонил в больницу, и Платонов, третий участник съемки, пообещал мне отдать свою карточку, как только попадет на работу. Однако секретарь его, довольно любезная молодая особа, фото так и не нашла. Позвольте полюбопытствовать, где находится твоя фотография, Лиза?

Она опустила голову:

– У меня ее нет. Но, если вы думаете, что я отдала ее убийце, то зачем бы я это сделала?

Марина скрипучим голосом сказала:

– А вот как раз затем, чтобы отвести от себя все подозрения. И запутать следствие!

Я присел около Лизы и спросил ее:

– Куда ты могла деть ее?! Если порвала, так и скажи. В конце концов, это не преступление…

Павел остановил меня:

– Игорь, эта история совсем еще не закончилась. Оружие так и не найдено. Нет и доказательств, что стреляли именно из него, потому что оно не было зарегистрировано. Но я печенкой чую, что этим выстрелом дело не ограничится. А ты, Лиза, вместо того, чтобы помочь мне, утаиваешь какую-то информацию. Ты хоть понимаешь, что я хочу помочь тебе?!

Упавшим голосом Лиза сказала:

– Понимаю, но сказать не могу. Не могу, поймите вы все! Если вам достаточно моего честного слова, то я клянусь, что это была не моя фотография. Свою я…

Она спохватилась и замолчала.

– Ну? – с нажимом спросил Павел, и Лиза закрыла лицо руками.

Я не выдержал:

– Не дави на нее!

Лиза отняла руки от лица и сказала:

– Мы с подругой ездили к гадалке. Я хотела, чтобы Кирилл Сергеевич забыл обо мне напрочь. Для этого я и вырезала лицо Платонова на той фотографии.

Наступившее молчание прервал резкий смех Марины:

– Твоя подруга еще большая идиотка, чем я себе представляла…

Костя зыркнул на нее, и недоверчиво сказал Лизе:

– Да ладно! Что, правда, что ли?

Лиза кивнула и с отчаянием сказала:

– А что я должна была сделать? Я и поговорить с ним пробовала, и ссорилась, и злилась, – ничего не помогало. А потом вообще начались эти сумасшедшие выходки… Я чувствовала, что все закончится плохо. А тут Женька прочитала где-то о знаменитой гадалке. Ну, мы и съездили туда.

Павел кивнул и деловито спросил:

– И куда ты потом дела фотографию?

– Зарыла ее в землю… Евфимия обещала, что снимок истлеет в земле, и у Платонова все пройдет…

– Ну и что?

– Что? А, снимок? Я тогда всю ночь не спала, а утром пошла и раскопала землю на том месте, где накануне вечером зарыла карточку. Только она рассыпалась у меня в руках, честное слово!

Костя, как истый материалист, кивнул:

– Наверняка, обработали снимок какими-нибудь реагентами!

Лиза покачала головой и сказала:

– Евфимия меня честно предупреждала, что если со стороны Платонова есть действительно серьезное чувство ко мне, то и он, и близкие ему и мне люди будут болеть, и с ними могут произойти ужасные несчастья. Куда уж хуже… – вздохнула Лиза, и, подняв голову, сказала: – И зачем только я вам об этом рассказала! Вы теперь будете надо мной смеяться. И никакого отношения к расследованию этого дела моя история не имеет.

Павел потер лицо руками и поднялся:

– Женская логика не поддается никакому анализу! Я уже целую версию построил на этом, а она, оказывается, ходила к гадалке! Лиза, вы с Женей существенно обогатили мои знания о современных девушках!

Лиза холодно сказала:

– Рады стараться!

БабДуся позвала всех обедать. Павел и Костя пытались, было, вывернуться, но старушка вцепилась в них мертвой хваткой.

Марина бледно улыбнулась:

– Понимаю ваше желание вырваться отсюда. Если можно, доставьте маме это маленькое удовольствие. Для нее такие семейные обеды – редкое и радостное событие.

За столом, по молчаливому уговору, о делах не разговаривали. Лиза помогла БабДусе с посудой, как та ни отказывалась.

Поблагодарив за обед, мы уже почти откланялись. В этот момент у Павла и зазвонил телефон.

Он пару минут внимательно слушал, а потом отрывисто сказал:

– Еду!

Повернувшись к нам, он по очереди всмотрелся в наши лица и спокойно сказал:

– Нина Платонова пришла в себя. – Марина поднесла руку к горлу и побледнела еще сильнее, хотя казалось, что это и так невозможно. Лиза схватилась за мою руку, и я сжал ее холодные пальчики. – Она подписала признательные показания. Уверяет, что наняла киллера, чтобы убить Лизу, но в последний момент струсила, и хотела просто предупредить ее. Почему убийца выстрелил в нее саму, не знает. Думает, что он просто спутал ее с Лизой. А что? Довольно правдоподобно. Около лифта достаточно темно, он вполне мог ошибиться. И фото у мужа она вполне могла забрать, тут тоже все сходится.

Марина спросила помертвевшими губами:

– Значит, Сережу, наконец, отпустят?

Павел кивнул.

Костя вспомнил свои обязанности и сказал:

– Мы все оформим, и я сам за ним заеду и привезу его сюда. – Он с недоверием глянул на Марину: – Надеюсь, больше вы никаких глупостей не натворите, и мы можем оставить вас одну?

Марина закрыла глаза и через силу произнесла:

– Спасибо вам всем. Несмотря на то, что я сегодня наговорила, я вам всем благодарна. И ты, Лиза, будь счастлива, если сможешь.

Лиза оглянулась от двери и серьезно сказала:

– Я постараюсь.

Я усаживал Лизу в машину, когда ко мне неожиданно подошел Павел.

Он хмуро и быстро сказал:

– Лизу нигде одну не оставляй, ясно? Будет гнать – оставайся рядом под любым предлогом.

Я кивнул.

Он хмыкнул:

– Что-то мне подсказывает, что к порученному делу ты отнесешься добросовестно.

Я промолчал и уселся за руль. Кажется, для Павла не новость мое отношение к Лизе. Наверное, Костя проболтался. И кто его просил?

Лиза разговаривала по телефону и Павла не услышала, что меня порадовало. Я прислушался: она рассказывала Женьке наши ночные приключения.

– Куда теперь? – спросил я.

Лиза тихо попросила:

– Я хотела бы поговорить с Ниной.

– О чем? Не думаю, что это – хорошая мысль. Все-таки она еще слаба после ранения, нас могут даже не пустить к ней.

– Я твердо знаю, что она не могла желать мне смерти, не то, что нанять киллера и стрелять в меня. Пойми, я должна поговорить с ней!

– Хорошо, если ты так уверена в целесообразности этой встречи…

Конечно, к Нине нас не пустили.

В небольшом вестибюле перед входом в отделение, куда мы прошли, нам навстречу поднялся сын Нины и Платонова, Димка.

Лиза, к моему изумлению, заговорила с ним:

– Привет! А ты тут какими судьбами?

Парень исподлобья глянул на нее и пожал плечами:

– Можно подумать, ты не знаешь…

Лиза так искренне изумилась, что я вмешался:

– Знакомься, это – Дима Платонов.

Лиза медленно протянула:

– Мы, вообще-то, давно знакомы. В прошлом году Дима был на практике как раз на нашей установке. Мы все очень сдружились, а вот в городе как-то потеряли друг друга из виду. Вот оно как! Значит, ты – сын Кирилла Сергеевича? – Она беспомощно пожала плечами и с тревогой всмотрелась в его лицо: – Извини, я ведь не знала!

– А если бы знала, разве это изменило бы что-то? – с горечью спросил парень и я насторожился. Как-то странно он это сказал, как будто между ним и Лизой были какие-то отношения, позволявшие ему разговаривать с ней в таком тоне.

Лиза непонимающе подняла на него глаза:

– Дима, мне кажется, раньше ты не позволял себе так разговаривать со мной. Что-то изменилось?

– А по-твоему, нет?! Моя мать лежит в больнице из-за тебя, из-за того, что ты пыталась увести отца из семьи. Я его не осуждаю, знаю, что он сейчас очень переживает, мы с ним много разговаривали о тебе, о том, что произошло. Я помню, что сам прошлым летом влюбился в тебя, как последний дурак, и вполне могу понять отца. Но ты, как ты могла? Да еще с отцом…

Лиза терпеливо вздохнула и оглянулась на меня.

Я понял, извинился и под предлогом покупки сигарет оставил их наедине:

– Я отойду минут на десять.

Лиза благодарно улыбнулась мне.

Внизу у киоска я заметил Платонова, он тихо разговаривал о чем-то с незнакомым мужиком, устроившись в дальнем углу вестибюля. Впрочем, почти сразу после того, как я их заметил, Платонов поднялся, они пожали друг другу руки и собеседник Кирилла, слегка прихрамывая, направился к выходу.

Я подождал Кирилла, и мы вместе поднялись наверх.

Я рассказал ему о событиях сегодняшней ночи, он только молча выслушал меня.

Уже в лифте он мрачно сказал мне:

– Нина твердит, что получила пулю по заслугам. Наотрез отказывается назвать имя киллера, уверяет, что он в этом деле человек посторонний. Не могу даже предугадать, чем кончится эта история. Ни меня, ни Димку к ней не пускают…

Платонов церемонно поздоровался с Лизой.

– Я уже все знаю. Прости, что так все нелепо и страшно вышло… Даже не знаю, что на нее нашло…

Лиза промолчала. Она протянула Димке руку и тихо попросила:

– Передай маме, что я приходила. Я хотела ей сказать это сама, но раз уж так все вышло, то передай ей, что я вовсе не сержусь на нее, и понимаю истинные причины и мотивы ее поступков. Хорошо?

Димка кивнул и с тоской глянул на ее лицо:

– Даже не знаю, могу ли верить тебе? За прошедший год я думал, что мне удалось избавиться от тебя, а сейчас все навалилось снова…

Лиза неожиданно притянула его к себе, прижалась к лицу щекой, потом резко отодвинулась и сказала:

– Прости, я натворила столько бед, вовсе не желая этого. И даже не знаю, смогу ли исправить хоть что-то…

Мы с Лизой в полном молчании дошли до машины.

– Куда? – тихо спросил я.

Она подняла на меня больные глаза и попросила:

– Домой. Я просто хочу домой.

Мы ехали уже некоторое время. Лиза молчала.

Потом неожиданно подняла голову, всмотрелась в пролетающий за окнами пейзаж и спросила недоуменно:

– Куда ты меня везешь?

Я сердито ответил:

– Домой я тебя везу. К себе домой. Ты пойми, не могу я тебя оставить в твоей квартире. Не могу! Ну, скажи, что ты сейчас будешь делать одна? Я тебя сто лет знаю: забьешься под плед в спальне, и даже свет включать не будешь…Увлеченно займешься самоедством и неизвестно до чего додумаешься.

Она опустила ресницы:

– Меня просто нельзя сейчас людям показывать. Не гожусь я для человеческого общения…

Еще некоторое время мы проехали молча. Я обрадовался, что она уже не рвется домой.

Неожиданно Лиза попросила:

– Слушай, если ты и в самом деле решил угробить на меня свое время, давай съездим в одно место? Это не очень далеко.

Лиза назвала поселок, и я послушно свернул с дороги, предварительно сверившись с картой.

Пробок, слава богу, не наблюдалось, и минут через сорок мы въехали в дачный поселок.

Лиза уверенно показала дорогу, и мы подъехали к довольно высокому дому.

Я присмотрелся: ставни на окнах были закрыты.

– Ты уверена, что нам именно сюда?

Лиза кивнула, вышла из машины и нажала на кнопку звонка.

Неподалеку от ворот стояла машина. Водитель такси, дожидавшийся кого-то, громко сказал:

– Наверное, никого нет. Мы уже минут двадцать пытаемся достучаться.

В этот момент из-за угла дома показалась Женя. Она увидела нас и попыталась скрыться, но Лиза уже увидела ее:

– Женя, а ты чего тут?!

Быстро выяснилось, что врать Лизе подруга действительно не умеет.

– Ну, да, да! Конечно, я поперлась к Евфимии, потому что действительно поверила во все это! Понимаешь, не тянет вся эта чехарда на простые совпадения! Только, кажется, поездка напрасна, потому что дом пуст. Я там сзади нашла дырку в заборе, и пролезла во двор. Все двери закрыты на висячие замки.

Я расплатился с водителем и отпустил донельзя обрадованного этим парня, усадил Женьку в машину и спросил:

– Как вы вообще сюда попали? Не сейчас, а тогда, в первый раз?

Женька подумала и хлопнула себя по лбу:

– А ведь точно! Эта Евфимия у кого-то здесь гостила!

Женька сделала буквально пару звонков и через несколько минут у нас был деревенский адрес родственницы Евфимии.

Поплутав по поселку, мы нашли нужный адрес на самой окраине, у леса.

На стук к калитке вышла пожилая женщина.

Женька вежливо попросила ее:

– Нам бы к Евфимии попасть…Мы были здесь пару недель назад.

Женщина понятливо кивнула и нахмурилась:

– Лица-то у вас не радостные…Видно, Химкина ворожба вам не слишком много счастья принесла…Говорила ведь ей бабка, что помогать людям исполнить высказанные ими желания – дело неблагодарное. Ну, так за то Химка и терпит… Вот только помочь мне вам, девки, нечем. Ушла Евфимия, ушла к себе. Теперь ждать ее не мене трех лет, раньше не свидеться. Вот через три года приходите, она там, в лесах, благости наберется, вернется, и поможет вам чем. А до того мы и сами от нее весточек не имеем. Сестра она мне, но я ее занятий не одобряю: и бабка ее, и мать за это же самое всю жизнь страдали, вот теперь Химке семейное дело перешло. Я-то тоже много чего могу: и кровь заговорить, и рожистые воспаления лечу, а вот Химкиной силы мне Бог не дал…

– Как же нам быть? – тихо спросила Лиза.

Женщина посмотрела на нее и сказала:

– Сестра у меня добрая, за плохое дело не взялась бы. Если и случилось с тобой что – считай, что к лучшему… Значит, от большей беды тебя отвело. А Евфимия – она плохого не посоветует… К ней ведь разные люди обращались, большие деньги сулили, да только если она считает, что дело плохое, ни за что помогать не возьмется…

В машине Женька виновато сказала:

– Лиза, прости, что втянула тебя в эту историю! Я уж себя изругала, только ведь назад не воротишь. Не молчи ты, не могу видеть твою несчастную рожицу! Ну, скажи, что я дура!

Лиза повернулась к ней, всмотрелась в лицо подруги и тихо сказала:

– Знаешь, а ведь эта тетка права. Мне просто нужно время, чтобы принять все случившееся.

Женька помолчала, а потом сказала:

– Расчеты мы все сдали, на работе полное затишье. Эдик на днях уезжает в Лондон. Я за тебя написала заявление на отпуск, так что, подруга, если хочешь, поедем куда-нибудь отдохнуть. Мунир меня зовет в Испанию, у него пара недель свободных образовалась. А что? Поедем, повеселимся как следует.

Лиза грустно вздохнула:

– Очень я вам там в Испании нужна буду! Нет уж, поезжай сама!

Мысль отправить Лизу на время куда-нибудь подальше мне понравилась, но я про себя подумал, что в Испанию и в самом деле ехать не стоит. Тоже мне, удовольствие: отдыхать в компании двух влюбленных.

И вдруг Лиза как-то насторожилась:

– Слушай, а ведь Евфимия говорила тогда, что мне срочно нужно повидать родителей! Как же это я забыла-то?!

Женька кивнула:

– Кстати, хорошая мысль! Крым в августе – это замечательно! Поездим по окрестностям, покупаемся, позагораем, вина крымского попьем…

Лиза покосилась на подругу:

– Нет уж, как-нибудь в следующий раз! Я прошу тебя: поезжай с Муниром в Испанию. Понимаешь, от того, что хоть кому-то хорошо, в мире увеличивается общий объем счастья. А обо мне не переживай: я побуду с родителями, у меня замечательные мама с папой, я их очень люблю и ужасно соскучилась. Я думаю, что там, дома, мне сразу станет лучше. Честно-честно!

Лиза обняла Женьку за шею, уткнулась ей в плечо. Подруга погладила ее волосы и встревожено посмотрела на меня.

Я сказал:

– Насчет Крыма – замечательная идея. Вот только с билетами сейчас полная напряженка.

Лиза пробормотала в Женькино плечо:

– Ничего, я поездом доеду, или даже автобусами.

Я поморщился:

– Думаю, такой героизм проявлять не придется. Если ты согласна, мы с Анри составим тебе компанию, и уже через сутки будем купаться в Черном море. У меня ведь тоже отпуск.

Лиза приподняла голову:

– Игорь, я не могу так бессовестно пользоваться нашей дружбой… Конечно, ты предполагал отдохнуть где-нибудь в приличном месте.

– Если ты имеешь в виду Испанию, то я там был прошлым летом, и меня туда совершенно не тянет.

Лиза с отчаянием в голосе спросила:

– А что скажет Бэла Михайловна?

Я засмеялся:

– Лиза, если ты заметила, то я уже довольно большой мальчик… И кроме того, мама на днях улетает в Прагу, к отцу.

Женька радостно подвела итог:

– Значит, договорились.

Широченное многополосное шоссе мягко ложилось под колеса. Пейзажи средней полосы, с лесами и пологими холмами сменили степные пространства, а ближе к вечеру появились пирамидальные тополя и кипарисы. Судя по бортовому термометру, температура, несмотря на близость вечера, дошла до отметки 38 градусов и упорно не желала снижаться.

Анри завозился на заднем сидении, и я оглянулся:

– Гулять?

Мы съехали на обочину, и я выпустил Анри.

После кондиционированного воздуха салона в легкие хлынул сухой горячий воздух, пахнувший степными травами и нагретым асфальтом. Я закурил.

Дремавшая на переднем сидении Лиза открыла глаза. Она с трудом выбралась из машины, удивилась:

– Чего так жарко-то? Вроде и вечер уже…

Я засмеялся:

– На тебя не угодишь! Оставалась бы дома, там полная красота: 14 градусов и холодный дождь. Чего ж было уезжать? Так что терпи.

Прогулявшийся и набегавшийся по кустам Анри ткнулся холодным носом Лизе в ладонь, и она присела перед ним, обняла за шею:

– Собакин, милый Собакин! И тебе тоже, наверное, жарко. Вон как язык высунул.

Я достал из багажника миску и налил воды из пластиковой емкости.

– Где мы? – вяло спросила Лиза.

Я пожал плечами:

– Еще километров триста осталось. На месте будем поздно ночью. Говорил ведь, давай остановимся…

Лиза виновато посмотрела на меня:

– Устал?

– Я, собственно, забочусь о тебе.

– Нет, я хочу ночевать дома. Почему мне кажется, что дома мне сразу станет лучше? Извини, я тебя замучила своими капризами.

– Вовсе нет. Едем?

Лиза устроилась на переднем сидении, и, видимо, желая меня задобрить, предложила:

– Хочешь, я буду с тобой разговаривать? Правда, собеседник сегодня из меня так себе, на троечку…