Текст книги "Работа над ошибками"

Автор книги: Лана Балашина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

Игорь Михайлов

Приезд нашего главного инвестора Колина Грея, а в миру Кольки Сероштанова, моего бывшего соученика и давнего приятеля, всколыхнул всю нашу контору.

А он, как всегда, остался верен себе: не стал ходить на академические заседания и общаться с руководством, а поехал смотреть проекты в натуре. Промотавшись весь день по объектам, вечером он завалился ко мне.

Колька не изменился и внешне: кажется, все те же заношенные джинсы и свитер с растянутым воротом. Однако я отметил и безумно дорогие часы на запястье, и заношенность и растянутость не ввели меня в заблуждение. Впрочем, если ему нравится изображать богемного ученого, не возражаю.

Я предложил:

– Пойдем, напьемся где-нибудь, как в старые времена?

– Черт, ты выглядишь, как английский лорд, – озадаченно почесал он взлохмаченную голову. – Боюсь, что я не пройду фейс-контроль на входе в ресторан!

Я расхохотался:

– Ладно тебе прибедняться! Ребята там мурые, и своим маскарадом ты никого не обманешь!

Он оживился:

– Слушай, давай возьмем с собой эту твою знакомую, Вера, кажется?

Я покосился на него:

– Ты неисправим! Ладно, я позвоню ей.

– И не забудь ей намекнуть, чтобы позвала с собой подругу посимпатичней!

Я вынул трубку, а Колин вдруг сказал:

– Вчера встретил на лестнице Платонова, он явно кого-то дожидался. Все так же с Ниной живет? И как она его терпит столько лет? Красивая ведь баба… Когда-то я к ней пробовал подкатиться, но она тогда была влюблена в Турчинского. А потом я и очухаться не успел, она выскочила замуж за Платонова. Впрочем, я тогда гораздо больше был занят проблемой выезда из страны, мне не до любви было. Брак с Эллен решил тогда все мои проблемы разом.

Я помрачнел. Конечно, я тоже видел вчера, как Платонов отирался у нашей лестницы. Конечно, он ждал Лизу. Лиза… О чем думает Демидов, интересно?!

Впрочем, ко мне это не имеет никакого отношения.

– Ты все так же, жениться не собираешься?

– Пока нет.

– Бедная Бэла Михайловна!

Я улыбнулся:

– Заезжай, она сейчас живет у меня, но уже засобиралась к отцу. Ты же знаешь, она не любит оставлять его одного надолго.

– Он так и живет в Карловых Варах?

– Ну да. Пишет статьи, много работает. Дома, в России, не был уже пять лет, ему ведь почти восемьдесят. Впрочем, он бодр, прекрасно выглядит и пользуется успехом у дам при насмешливом попустительстве матери. Ты же знаешь, она его никогда не ревнует, а даже как будто гордится его успехом у женщин.

– А как мама?

– Мама? По-прежнему красавица, в прекрасной форме. Поедем, не пожалеешь! Она будет рада увидеть тебя.

Колька с сожалением вздохнул:

– Не могу. Игорь, ты знал, что я был влюблен в твою мать? Помню, как-то после семинара даже объяснился ей в любви…

– И что она тебе ответила?

– А ничего. Просто положила руку поверх моей и с минуту молчала. Да я и сам все понял. Вот такая женщина!

– Да. Может, я потому и не женюсь, что хочу встретить такую, как моя мать.

– А вот это напрасно. Таких сейчас не делают, поверь! И эта твоя Вера, она очень даже ничего…

Я сухо сказал:

– Вера – чудесная девушка и заслуживает в мужья человека, который будет ее любить по-настоящему.

Коля внимательно глянул на меня и тихо сказал:

– Я надеюсь, что детские бредни о романтической любви к арабским принцессам ты из головы выбросил?

Я пожал плечами:

– Нашел, что вспомнить. Это когда же оно было, уж и не вспомню. – Меняя тему, я поднялся: – Ну что, пойдем в загул?

Колин поднялся и с сожалением сказал:

– Нет, в загул не могу. У меня есть определенные дела в России, нужно посмотреть последнюю покупку, примерить к ней проект. Кроме того, на среду уже назначено собрание акционеров и инвесторов, Совет должен назвать имя руководителя нового филиала, определиться с концепцией его деятельности.

– А что, разве решение еще не принято?

– Нет. Я хочу сам все посмотреть на месте. Мне там свадебный генерал не нужен, так что навряд ли мне кого-то сосватают. А сразу после Совета я должен объявить имя нового руководителя, и могу лететь домой.

– И зачем так торопиться?

– Ты же знаешь, Эллен нервничает, когда я надолго уезжаю. Да и бизнес, даже хорошо налаженный, сложно оставить.

Вера сидела напротив меня, сияя зрелой красотой ухоженной молодой женщины. Воспользовавшись тем, что Колин повел ее подругу танцевать, она склонилась к столу и тихо проговорила:

– Игорь, ты так давно не звонил…

Я насмешливо поинтересовался:

– А ты скучала? Отчего же не позвонила сама?

Неожиданно грустно она ответила:

– Я всегда чувствую, что не следует беспокоить тебя. Если честно, сто раз давала себе слово прекратить наши бессмысленные отношения, и не бежать к тебе по первому зову, наказать тебя за молчание и пренебрежение… Но ты звонишь – и я снова здесь.

Я недоуменно поднял на нее глаза:

– Послушай, ты никогда раньше…

Вера перебила:

– Я и сейчас промолчала бы об этом, но у тебя сегодня такой странно замученный вид, как будто ты тоже живой человек и испытываешь такие же эмоции, как мы, простые смертные.

Я принужденно рассмеялся и положил ладонь поверх ее руки:

– Извини. Извини за молчание. И это вовсе не пренебрежение, просто…

– Просто дела, – грустно закончила за меня Вера. – Я рада с тобой увидеться, и неважно, что тому причиной. И не бери в голову – в следующий раз ты позвонишь, и я опять приеду, и буду улыбаться тебе и твоим приятелям, и буду спать с тобой, и утром сварю тебе кофе… Ты просто постарайся не пропадать так надолго, хорошо?

Возвратившийся Колин прервал наш разговор, но от его внимания не ускользнуло то, что моя рука лежит на Вериной, и он слегка недоуменно поднял брови.

Девушки удалились в дамскую комнату освежить косметику, и Колин сердито спросил:

– Ты поссорился с Верой, что ли? – Я промолчал, затрудняясь в объяснениях, а он убежденно добавил: – Зря. Вот тебе и хорошая претендентка на руку и сердце. Я еще в прошлый раз обратил на нее внимание.

– Ты можешь показать мне девушку, на которую ты не обратил бы внимание? – с ехидством в голосе спросил я. – В моей практике общения с тобой подобных случаев я не упомню.

Колин разлил водку и сердито сказал:

– Ну, как знаешь… – Внезапно он насторожился. – Слушай, не верю своим глазам! Мунир Торшхоев собственной персоной, да не один!

Уже догадываясь, кого увижу, я повернул голову.

Мунира в этом заведении хорошо знали, столик для них был заказан. Метрдотель подобострастно проводил Мунира и девушек, вокруг них сразу засуетилась обслуга.

Мы поприветствовали их. С моего места мне было видно лицо Лизы в профиль, и я с трудом отвел глаза.

Колин констатировал:

– Как всегда, самые красивые девчонки в заведении – с Муниром. И где он их только находит?

Я с неохотой пояснил:

– Ты с этими девчонками тоже знаком, хотя и заочно. Это именно они проектируют установку для завода, где ты пропадал два дня.

Колин недоверчиво сощурил глаза:

– Ты хочешь сказать, что они самостоятельно проделали все эти расчеты?

– С ними работает еще один парень. Ну и, конечно, сметчики в группе тоже есть. Все трое – талантливые и работоспособные, они фактически вывезли твой проект.

– Насколько я понял, рыженькая – девушка Мунира?

– Надо полагать, – с неохотой признал я. – Кажется, у них с Женей роман, а Лиза – ее давняя подруга.

Он заинтересовался:

– А что у нас Лиза?

– Лиза замужем, и вообще не по этой части, – сердито сказал я.

Колин засмеялся:

– Ты, случаем, сам на нее видов не имеешь?

Я пожал плечами.

Через некоторое время Колин подсел за стол Мунира, извинившись перед нашими спутницами, и пояснив, что встретил давнего приятеля.

К моему неудовольствию, он о чем-то оживленно заговорил с Лизой, положив на спинку ее стула руку. Оба склонились над салфеткой, на которой Лиза что-то писала или рисовала, отсюда мне не было видно.

Лиза низко склонилась над столом, и я представил, что Колин любуется ее грудью в довольно низком вырезе платья. Краска бросилась мне в лицо, что для Веры не осталось незамеченным.

Я потянулся за сигаретой.

– Собственно говоря, я нечто подобное и предполагала, – спокойно произнесла Вера. – Красивая девочка.

– Это вовсе не то, что ты думаешь, – после некоторой паузы сказал я.

Она рассмеялась:

– Значит, все еще серьезней, чем казалось мне.

Я с неудовольствием заметил, что Колин сунул в карман пиджака салфетку и поднялся, поцеловав Лизе руку.

Вскоре он присоединился к нам. Заметив мой нарочито безразличный вид, широко улыбнулся:

– Старею, наверное. Не поверишь, но мы обсуждали конструкцию верхнего яруса реактора. Твоя Лиза меня убедила…

Еще одной страстью Кольки с детства была математика. Если вам удавалось облечь доказательства в математически красивую форму, успех у него вам был обеспечен. А Лиза еще в институте славилась своей непогрешимой математической логикой. Я понял, что на Колина она сумела таки произвести впечатление.

Не желая обижать Веру, я постарался уделить внимание ей. Колин мне здорово помог. Мы пили, танцевали, правда, Вера со мной больше не заговаривала.

В разгар вечера наших девушек разобрали кавалеры, и Колин выхватил Лизу.

Я в одиночестве накачивался виски.

Неожиданно ко мне подсела Женька.

– Игорь Степанович, у Лизы неприятности. Правда, она строго-настрого запретила мне говорить вам об этом, но скоро все равно все узнают, беременность ведь не скроешь.

– Лиза… беременна? – после некоторой паузы спросил я.

– При чем тут Лиза?! Это Лорка Крылова ждет ребенка от Демидова.

– С чего ты взяла?

– Этот сволочь сам все Лизке и рассказал.

От выпитого в голове шумело, и я потер виски.

– И что Лиза?

– Расстраивается, конечно, но виду не подает. А тут еще этот Платонов…

Я позвенел льдинками в стакане.

– У Лизы с ним… серьезно?

Женька жалостливо посмотрела на меня и вздохнула:

– У Лизы с ним никак. Он ее преследует все время, пакости всякие придумывает. Я понимаю, он вам друг, но я такое могла бы порассказать…То цветы, то звонки… Я вот не удивлюсь, если узнаю, что всю историю с Лоркой Крыловой тоже Платонов подстроил.

Я засмеялся невесело:

– Ну, это вряд ли.

– Вот только если Лизка узнает, что я вам это все рассказала, она меня убьет.

Я покосился на Женю и сказал:

– Спасибо тебе за откровенность. А Лизе можешь об этом не докладывать.

Она кивнула.

– Пойду, а то она меня замучает вопросами, о чем мы говорили. Я ей, почему-то, врать не умею. Кому хочешь, совру и глазом не моргну, а она как уставится своими глазищами – и я все ей выкладываю.

Утренняя летучка проходила как обычно, если не считать того, что голова после вчерашнего у меня все-таки побаливала.

Пока Любовь Петровна докладывалась о своем объекте, я посмотрел на Лизу: по своей, знакомой мне еще с института, привычке она рисовала балерин. Это был тревожный признак, поэтому меня не обмануло безмятежно спокойное выражение ее лица.

Вчера я пропустил момент, когда они с Муниром поднялись из-за стола, и увидел их, только когда они уже были в дверях. Мне казалось, что с возрастом я научился хорошо скрывать собственные чувства, однако Вера опустила ресницы и заговорила с подругой, и я понял, что ревнивую женщину обмануть всегда труднее.

Вскоре отбыли и мы. Я развез всех по домам, последней в машине осталась Вера.

Ехали в молчании, около въезда в ее двор я свернул под шлагбаум. Вера вопросительно глянула на меня, но спрашивать ни о чем не стала.

Утром я поднялся рано, чтобы до работы успеть домой, побриться и сменить рубашку.

Вера сварила мне кофе, я на ходу отхлебнул его, наклонился к ней, чтобы поцеловать на прощанье. Вера стояла в дверях, пока не закрылись двери лифта, и я почувствовал себя свиньей.

Уже в машине я вынул трубку и, когда она мне ответила, сказал ей:

– Не сердись, а? Спасибо тебе за все, милая.

Она вздохнула.

– И тебе тоже. Заскучаешь – звони. А сердиться мне на тебя не за что…

На летучку я слегка опоздал. В дверях мы столкнулись с Эдиком, и я удивился: обычно этот парень пунктуален, как часы.

Я перевел взгляд с Лизы на него и увидел его полностью отсутствующий взгляд. Насторожившись, решил поговорить с ним после. Его теща – настоящая мегера, неизвестно, что она еще могла выкинуть.

После летучки я обычно обхожу лаборатории и отделы, а сегодня с обходом не задержался.

Открыв дверь, я увидел, что Женька и Лиза повисли на Эдике с поцелуями, а он с растерянным лицом пытается их утихомирить.

Порядок удалось восстановить, и Эдик сказал:

– Соня вчера получила результаты, мы ждем ребенка.

Женька спросила:

– Эдик, а чего ты смурной такой? Ты должен на голове от счастья стоять, как я понимаю…

Эдик смущенно покивал:

– Я и стою… Вчера Соня рассказала обо всем матери, разразился страшный скандал. В общем, мы с Соней решили уехать к моим, в Барнаул. Так всем будет легче.

Лиза возмутилась:

– Эдик, ты что? Во-первых, где ты там найдешь работу, чтобы содержать всю свою семью? И потом, у тебя ведь настоящий талант, а в своем Барнауле ты просидишь года три, а потом очень трудно будет что-либо наверстать, ты же знаешь!

Эдик твердо сказал:

– Мы уже все решили, так что уговаривать меня бесполезно. Если честно, я уже и с приятелем созвонился, меня возьмут главным технологом на завод, где работал отец. Так что все не так плохо…

Лиза убежденно сказала:

– Ты не понимаешь, все очень плохо.

Эдик снял очки и сказал:

– Мне очень жалко, что я так подвожу всех, но уехать мне придется в ближайшие сроки. Вчера Серафима Ильинична сказала, что не потерпит, чтобы ее внук был жиденком… – Эдик выпрямился. – Никогда она так далеко не заходила. Соня поняла меня, и мы сегодня ночевали у ее подруги, но это не может продолжаться вечно. Да и решение принято, чего тянуть… Жалко, что я не смогу закончить наш проект. Мне он нравился, и нравилось работать с вами. Думаю, что мне будет этого не хватать.

Лиза и Женя с надеждой посмотрели на меня, и я строго сказал:

– Эдик, уйти от матери жены вам следовало давно. Я понимаю, что у Сони дочерний долг, но и перед тобой у нее есть определенные обязательства. Мать ее не одна, если что случится, обе сестры могут за ней присмотреть. Давай поступим так: проект ты должен закончить, поэтому вы с Соней пока поживете в моей городской квартире, она мне все равно не нужна, потому что я живу на даче. А потом разберемся…

Эдик сказал:

– Ну, как же… А Соня? Что скажет она?

Женька засмеялась:

– Зови свою Соню, пусть едет сюда. Заодно отметим результаты анализов, все-таки радость у нас какая: первого ждем!

Эдик все еще молчал, и Лиза взяла его за локоть:

– Эдик, соглашайся! Это хороший выход, мы обязательно что-нибудь придумаем!

Совет состоялся, и к назначенному времени в актовом зале собрался весь коллектив.

Мне пришлось сесть в президиуме, докладчики сменяли один другого. Скучно мне не было, потому что Колин сидел рядом и лениво комментировал происходящее.

Лизу с Женькой я не видел. Скорее всего, по своему обыкновению, они уселись в последних рядах. Зато в первом ряду сидел Демидов. Конечно, по правую его руку расположилась Лора, а рядом с ними восседала ее мать. В свете вчерашнего разговора с Женей это было понятно, сидели они почти по-семейному.

Народ в зале уже подустал. Наконец, Киршнер предоставил слово Колину.

Начало его речи я прослушал, потому что ко мне подсела Алефтина Сергеевна с каким-то вопросом.

Я обратил внимание на последние слова Колина, потому что после них в зале возник непонятный шум.

– …и мы решили, что новый филиал должен возглавить человек молодой, инициативный, обладающий соответствующими организаторскими качествами. – Колин почесал нос и сказал: – Я ведь здесь не только развлекался и по ресторанам ходил… Поездил и посмотрел объекты и хочу сказать, что вы, Анатолий Карлович, вырастили хорошую, даже можно сказать, замечательную молодежь… Я им завидую: у них все еще впереди. Как один из основных инвесторов, хочу предупредить, чтоб не расслаблялись: работы предстоит много, но она интересная и хорошо оплачиваемая. – В зале одобрительно зашумели, и Колин поднял руку. – Я имел решающий голос на сегодняшнем Совете, поэтому мне и предоставили право объявить результаты негласного конкурса на должность руководителя нового филиала. Лучшей признана работа группы проектного бюро "Контур-А", возглавляемая Демидовой Елизаветой Александровной. Думаю, что и на новой работе она сумеет доказать, что выбор Совета и мой лично был правильным.

В зале зашумели, захлопали. В последних рядах возникло непонятное оживление.

Анатолий Карлович поднялся и, улыбаясь, попросил:

– Наверное, надо предоставить слово самой победительнице и ее научному руководителю.

Я подумал, что Лиза навряд ли сможет сказать что-то толковое, учитывая то, что происходит с ней в последнее время, и разозлился на Колина: мог бы предупредить хотя бы меня…

Я поднялся и произнес:

– Для меня решение Совета так же неожиданно, как и для вас. Могу сказать только одно: год назад на этой сцене я поздравлял Лизу с получением научной степени. Уже тогда я знал, что и она, и ребята, которые с ней работали над проектом, очень талантливы и работоспособны, я знал, что мы еще не раз услышим их имена, поэтому и сейчас я хотел бы пригласить сюда всех троих.

Относительно последних рядов я не ошибся.

Лиза шагнула вперед и еще какое-то лишнее мгновение молчала, отчего в зале установилась тишина.

Она посмотрела на ребят, стоящих рядом с ней, и подняла голову:

– В эту работу, которую нам поручили, мы и действительно вложили много сил. Сейчас проект практически сдан, и можно сказать: все, что задумали и хотели в него вложить, удалось. Мы рады, что эта работа так принята руководством института и заказчиками, рады признанию наших заслуг. – Лиза повернулась к Колину и твердо сказала: – Я лично очень благодарна Совету за оказанное мне доверие. Хочу добавить, что руководителем нашей группы была назначена прежде всего потому, что тема моей кандидатской была базовой в концепции проекта. Фактически, в работе мы все трое принимали равнозначное участие. И мы посовещались с друзьями и приняли собственное решение. Если Совет его примет, в качестве руководителя нового филиала будет утвержден Эдуард Векслер. Поверьте, это правильное решение. Я рекомендую его не потому, что мы с ним друзья, а потому, что хорошо знаю его деловые качества, и надеюсь, что в новой работе он успешно реализует свой научный и деловой потенциал.

Мы с Колином переглянулись, и я, помедлив, кивнул.

Колин вернулся к трибуне и после паузы сказал:

– Раз такое решение принимает руководитель группы, я не буду противиться. Думаю, что Совет одобрит кандидатуру руководителя с учетом новых обстоятельств, тем более, что мы рассматривали прежде всего сам проект и его авторов. – Он засмеялся: – Правда, в моей практике это – первый подобный случай.

Колин пожал руку растерянному Эдику, и все шумно зааплодировали.

Мне бросилось в глаза мрачное выражение лица Демидова.

В холле все шумно переговаривались, обсуждая нынешнее собрание.

Меня задержал Киршнер. Улыбаясь, сказал:

– Молодец, девка! А характер-то!

Я замялся, не зная, что сказать. Демидов и Лора не скрывали своих отношений, мне казалось, что, как отец, он о них знает. Я не ошибся.

– Меня просили о том, чтобы в Лондон уехал Демидов, но я ни слова об этом не замолвил перед Советом. Надеюсь, твой Векслер нас не подведет.

– Нет, – уверил я. – Это хороший выбор.

– Вот и я говорю…

Налетевшие на нас Женя и Эдик извинились, и встревожено спросили:

– Извините, нигде не можем найти Лизу…Она произнесла свою речь и исчезла. Вы не видели ее?

Я ответил отрицательно, и оба умчались. Черт, куда она могла подеваться?!

Неожиданно Киршнер внимательно посмотрел на меня и сказал:

– Иди, Игорь, поищи ее. Хорошая девочка, надо ей помочь…

Мимо нас проплыли Крылова-старшая и Лора, они уничтожающе посмотрели на Киршнера, и не стали возле нас останавливаться.

Я мысленно посочувствовал старику, но он неожиданно подмигнул мне:

– Иди, иди!..

Лизу нам найти не удалось, и Женька решила, что она уехала домой.

Я вернулся в кабинет, чтобы забрать сигареты.

Где-то хлопнула дверь, и я услышал в коридоре голоса.

Лиза сказала сердито:

– И напрасно ты меня ждал! Сергей, мы ведь все, вроде бы, выяснили. Чего еще ты хочешь?

– У меня впечатление, что ты боишься остаться со мной наедине.

– Зачем это – наедине? Я думаю, что, в сложившихся обстоятельствах, это – лишнее.

– А тебе не кажется, что ты воспользовалась первым же поводом, чтобы выбросить меня из своей жизни?

– Согласись, что повод был серьезный. – Лиза помолчала и тихо сказала: – Ты ведь понимаешь, что все случившееся с нами, наверное, к лучшему.

– Послушай, нам было хорошо вдвоем, ты ведь не будешь этого отрицать?

– Не буду. Только нельзя всю семейную жизнь сводить к примитивной физической близости. А в последнее время нас с тобой, кажется, больше ничего не связывало.

Демидов молчал, а Лиза сказала твердо:

– Мне жаль, что у нас все так сложилось, но менять я ничего не хочу.

– Ну, существуют еще и мои желания…

Я вышел из кабинета вовремя: Демидов притиснул Лизу к стене и пытался поцеловать.

Я взял его за плечо, отшвырнул к стене.

Все еще тяжело дыша, он ошалело смотрел на меня. Я мрачно посоветовал:

– Сергей, иди домой. Будет лучше, если вы с Лизой поговорите как-нибудь в следующий раз, в более спокойной обстановке.

Лиза молча таращилась на меня, поэтому я взял ее под локоть и повел к выходу:

– Поедем, я отвезу тебя.

Уже в машине она пришла в себя и неожиданно расплакалась.

Я припарковался у обочины и молча сидел рядом.

Наконец, она успокоилась. Я достал из кармана платок и протянул ей.

– Простите… Не следовало делать вас свидетелем семейных сцен…

Я улыбнулся:

– Да уж, в последнее время это что-то участилось… Подумываю, не нанять ли тебе телохранителя? Все спокойнее будет.

Она слабо улыбнулась, махнула рукой, и глаза опять наполнились слезами.

Я хмуро спросил:

– Не жалеешь, что я его прогнал?

Она молча помотала головой.

– Спасибо вам. Я после собрания почувствовала, что не могу ни с кем разговаривать, и спряталась в архиве. Если честно, я слышала, что меня все ищут. А потом думала, что в здании уже никого нет…

– Не оправдывайся, не надо. Давай-ка я отвезу тебя домой…

Мы въехали в арку Лизиного двора, и под большим тополем я увидел машину Демидова. В окнах Лизы горел свет.

Лиза, видимо, тоже это заметила, потому что с ужасом на меня посмотрела.

Я проехал двор по кругу и выехал на дорогу. Движение к ночи стало тише, и передвигались мы довольно быстро.

– Куда мы едем? – спросила Лиза.

– Ну, ключи от городской квартиры я отдал Эдику, думаю, что им с Соней есть о чем сегодня поговорить, и мешать им не стоит. В твоей квартире я тебя тоже оставить не могу. Значит, я отвезу тебя ко мне на дачу.

– Я… не могу…Вас ведь там, наверное, ждут…

– Не дергайся, там моя мама, ты с ней давно знакома. Попьете вместе чай, переночуешь у нас, а утром разберемся с Демидовым и ключами от твоей квартиры. Договорились?

Она пристыжено сказала:

– Мне страшно неудобно, что вы вынуждены заниматься моими делами.

– Все нормально. Только позвони подруге, а то она нарвется на Демидова в твоей квартире, и ненароком оторвет ему голову.

Лиза кивнула и полезла в сумку.

По случаю теплого вечера чай уселись пить в беседке.

Лиза сначала молчала, а потом оттаяла, даже улыбаться начала.

Я успел тихо сказать маме, что у Лизы неприятности, и попросил быть с ней внимательнее.

– Мог бы и не предупреждать, – спокойно сказала моя всегда уравновешенная и невозмутимая мать.

Вот и сейчас они с матерью обсуждали рецепт каких-то знаменитых рогаликов, Лиза даже полезла за записной книжкой.

Я отошел с сигаретой в сторону, и мне хорошо были видны их лица, освещенные низко подвешенной лампой: красивое строгое лицо мамы и нежное большеглазое лицо Лизы…

Мне показалось, что Лиза пару раз глянула в мою сторону.

Ночь была замечательная. Луна, как огромный желтый сыр, повисла над небольшим прудиком, звезды сияли. Сильно пахли какие-то цветы на клумбах, и от их запаха у меня слегка кружилась голова. У соседей тоже пили чай, и в сад доносились детский смех и звон посуды.

Мама поднялась:

– Пойдемте укладываться, а то я вас совсем заговорила. Мне кажется, что у вас сегодня был трудный день…

Лиза тихо поправила:

– Не трудный, а долгий. Мне кажется, что он никогда не кончится.

– Тогда тем более, пора спать.

Лизу мама устроила в гостевой спальне. Наверное, она сразу уснула, потому что, проходя к себе, я не услышал за ее дверью никакого шума.

В отличие от Лизы, уснуть сразу я не смог, и проворочался часов до двух. В результате утром проспал, и спустился вниз, когда они обе, уже умытые и веселые, пили кофе.

Лиза поднялась, чтобы налить мне чашку, и мама предупредила ее:

– Игорь пьет без сахара.

Лиза улыбнулась:

– Я хорошо знаю, какой кофе он любит.

Мама покивала и с удовольствием показала мне глазами на Лизу.

Я знаю о страстном мамином желании женить меня, но сегодня ее пантомима меня не развлекла.

Я устроился напротив Лизы и глотнул кофе.

Где-то в доме раздался знакомый звонок ее телефона и Лиза, извинившись, вышла из-за стола.

Воспользовавшись ее отсутствием, я сердито сказал маме:

– Твои взгляды вовсе ни к чему!

Мама недоуменно подняла брови и сказала:

– А жаль… Замечательно милая девочка, и по-моему, к тебе неравнодушна. Я еще в прошлое наше знакомство это приметила. Но если тебе не хочется об этом говорить, изволь, не буду.

– Лиза на пятнадцать лет младше меня. Действительно, милая девочка!

– Игорь, ты странно горячишься. Я вовсе ни в чем тебя не убеждаю. Позволь только напомнить тебе, что у меня с твоим отцом примерно такая же разница, и это не мешает мне всю жизнь любить его.

– Это – совсем другое дело. Лиза замужем, у нее семейные проблемы, в которые мне не стоит вмешиваться.

– И тем не менее, ты привез ее сюда…

– Да, потому что больше мне было некуда ее отвезти. Спасибо, что помогла мне отвлечь ее.

– Да не за что. Лиза мне очень нравится, и ты всегда можешь привозить ее к нам.

Наш разговор прервало появление Лизы. В опущенной руке у нее был телефон, а выражение лица…

Мы хором спросили:

– Что-то случилось?

Она кивнула.

– Мне звонила Марина Николаевна, моя свекровь. Я не очень ее поняла, потому что она была в страшном возбуждении. Но главное я у нее узнала: в Нину Платонову кто-то ночью стрелял, она в тяжелом состоянии в реанимации, а Демидова задержали, потому что ночь он провел в нашей, ну, в бывшей нашей квартире, и у него нет алиби на время убийства.

– А почему задержали именно его?

– Нину нашли рано утром практически на пороге нашей квартиры, у лифтового холла. Конечно, это глупости, и Демидов не стал бы в нее стрелять. Зачем это ему?!

Лиза с надеждой смотрела на меня, и я сказал:

– Собирайся, поедем туда. Нужно поговорить с Платоновым. Да и у милиции, наверняка, возникнут к тебе вопросы.

Лиза кивнула и поднялась в свою комнату.

Мама подошла ко мне и тихо сказала:

– Ты ведь не оставишь ее там одну? Приезжайте, я буду ждать новостей.

– Позвони Марине Николаевне, узнай, у кого находится дело. Должен же у нее быть какой-то контактный телефон.

Лиза подняла ко мне лицо и сказала:

– Может, лучше заехать к ней? Обычно она очень уравновешенная, спокойная женщина. А сегодня я просто не узнала ее голос!

Я не стал спорить и свернул к дому Демидова. Когда-то я не раз подвозил домой его отца – мы работали вместе, и часто ездили в командировки. Он умер очень рано, кажется, ему не было и сорока. Просто упал лицом в документы, и врач со скорой констатировал смерть… Потом сказали – сердце, не знаю, он никогда на здоровье не жаловался. Помню, что Марина во время похорон не плакала, только прижимала к себе сына. Впрочем, ходили слухи, что на момент его смерти они уже некоторое время не жили вместе, но толком никто ничего не знал: Николай был человеком скрытным и малоразговорчивым, и любил только свою работу.

Лиза позвонила, и нам открыла сама Марина.

В квартире остро пахло валерианой. Хозяйка провела нас в гостиную:

– Маме плохо. Сегодня уже дважды была скорая…

Обычная для нее холодная отстраненность и сдержанность уступили место растерянности, а в глазах откровенно плескался страх.

– Не знаю, что Сережу могло заставить провести ночь в бывшей вашей квартире! Я ждала его до двух часов, даже звонила, но ответить он не пожелал. Трубка была отключена. Зачем, зачем ему это понадобилось?! У них с Лорой, наконец, все стало налаживаться… Поэтому ее я беспокоить не решилась, а на квартиру позвонить просто не догадалась! Мне и в голову не могло прийти, что он останется там ночевать! А где этой ночью была ты?

– Мне тоже это показалось странным, поэтому дома я не осталась, – решительно сказала Лиза. – У нас с Сергеем вчера состоялся неприятный разговор, и я вовсе не хотела продолжать его. Воспользовавшись приглашением Игоря Степановича, я переночевала у него на даче.

Марина повернулась ко мне:

– А вы?! Вы – взрослый человек, зачем вы вмешиваетесь в их семейные отношения?

Лиза холодно отчеканила:

– Игорь Степанович совсем не в курсе наших семейных проблем, и мне не хотелось бы…

– Думаю, скоро все и так все узнают. Так зачем скрывать? Я и Сереже давно говорила…Почему, почему именно сегодня ты не ночевала дома?! В конце концов, Нина Платонова – это твоя проблема, это ты крутила романы с ее мужем! Эта смерть должна быть на твоей совести!

Я вмешался, холодно сказав ей:

– Марина, продолжая разговор в этом духе, вы ничего не добьетесь. Мы с Лизой здесь только потому, что хотим помочь Сергею. И потом, насколько я знаю, Нина Платонова жива.

Марина неожиданно сгорбилась и опустила плечи. Севшим голосом она проскрипела:

– Да не мог он в нее стрелять! Ему-то зачем это?! У него и оружия никогда не было…

Я внимательно посмотрел на нее и сказал:

– Когда-то мы с Николаем вместе приобрели два пистолета. Время тогда было такое – девяностые годы, на всех дорогах грабежи. А мы часто ездили в командировки, перевозили ценное оборудование, а, бывало, и деньги. Разрешение на него мы, конечно, не оформили. Я не знаю, как сложилось потом, но на момент смерти Николая оружие у него еще было.

Марина молча поднялась и вышла в кабинет. Появилась в дверях почти сразу, и по ее растерянному лицу я все понял. В руках она держала плоскую деревянную коробку.

– Футляр пуст… Он все время лежал в нижнем ящике письменного стола. К нему много лет никто не прикасался! Давно следовало сдать его в милицию. Да и патронов к нему не было. Зачем Сергей взял его?

– Ну, это надо узнать у него.

Лиза вмешалась:

– Я никогда не видела у Сергея оружия. У него даже ножа охотничьего не было!

Я кивнул.

– Наверное, надо будет заявить о пропаже. – Я поднялся и предложил: – Мы сейчас проедем в милицию, Лизе нужно будет дать показания. Оттуда мы вам обязательно позвоним.