Текст книги "Работа над ошибками"

Автор книги: Лана Балашина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

Марина с надеждой посмотрела на меня:

– Да, да, спасибо вам, Игорь! И простите, если я в своем горе была несдержанна…Да, кстати, мне их главный свой номер записал. Вот, Ненашев Павел Ильич. – Она нерешительно спросила: – Я понимаю, что это неловко, но не могли бы вы порекомендовать нам какого-нибудь адвоката? У меня совершенно нет знакомств в этих кругах…

Мы спустились вниз и я вдруг заметил, что Лиза подошла к ярко-красному Шевроле и сняла с лобового стекла какую-то бумажку.

– Чего ты? – спросил я, но Лиза неопределенно дернула плечом и промолчала.

Усевшись, я набрал Платонова.

– Как Нина?

Усталым голосом он ответил:

– Все также. Она еще не пришла в сознание. Я и Димка дежурим у палаты. Она к тому же потеряла много крови. Врачи говорят, что стреляли в нее около полуночи, а нашли часов в пять утра. Дом старый, на этаже всего две квартиры, поэтому ее обнаружили не сразу. Все это время Нина лежала там, в холле.

– Но хоть прогноз какой-то делают?

– Ты что, врачей наших не знаешь? Я тут у них шороху навел, теперь все бегают и суетятся. – Он помолчал и спросил: – Ты, случайно, не знаешь, где может быть Лиза? Ее ищет милиция, и эта ее чокнутая подружка. Она имела наглость наорать на меня, что это я во всем виноват.

Я прервал его:

– Лиза со мной.

Неожиданно в голосе Платонова я услышал насмешку:

– Даже так? Ты хочешь сказать, что и сегодняшнюю ночь она провела с тобой?

– Вообще-то это не твое дело, но Лиза, действительно, ночевала у меня на даче.

– Я понимаю твое желание обеспечить ей алиби, но не таким же топорным способом…

– Можешь не верить, но мы вчера провели чудный вечер, Лиза с мамой пили чай в беседке, и, по крайней мере, человек пять наших соседей могут это засвидетельствовать.

Он непонятно вздохнул:

– Значит, повезло. Михайлов, ты всегда был склонен идеализировать женщин. Скажу тебе правду, мой друг: ты совсем не знаешь Лизу. Я думаю, нам надо откровенно поговорить. И, желательно, наедине.

Я вспомнил об обещании, данном мной Марине относительно адвоката для Демидова, мрачно подумав, что он может понадобиться самой Лизе. Порывшись в памяти телефона, набрал номер Кости Тимофеева, бывшего своего одноклассника. Я знал, что он давно и успешно работает в адвокатской конторе. Помнится, кто-то мне даже рассказывал, что Костя пользуется большим авторитетом в своем деле.

Он отозвался почти сразу.

Выслушав мою историю, спросил имя следователя и сразу же обрадовался:

– Считай, что тебе повезло. Пашка – мой давний приятель, я ему обеих дочек крестил. Давай, я для начала с ним созвонюсь, и подъедем вместе.

Павел Ильич оказался разговорчивым мужиком, встретил нас доброжелательно. На Лизу он сразу стал поглядывать с интересом, что мне, понятное дело, не слишком понравилось.

Задав ей стандартные вопросы, он заполнил бланк протокола. Я с тревогой посмотрел на Костю, но тот незаметно кивнул мне.

Лиза выглядела расстроенной и подавленной, на вопросы отвечала спокойно, но крайне неохотно, а о своих отношениях с Платоновым вообще предпочла не распространяться. Даже я понял, что она о чем-то умалчивает.

– …Да, Платонов проявлял ко мне определенные чувства….

– …Да, их трудно было принять за обычное дружеское расположение…

– …Да, Нина Платонова знала об этом. Она даже вызвала меня на разговор, и мы встречались в кофейне нашего бизнес-центра. Нет, конечно, мы не ссорились. Я понимаю, это звучит странно, и вы можете мне не поверить, но Платонова рассказывала мне, какой замечательный человек ее муж, и уговаривала родить ему ребенка. В общем, полный бред. Я ушла первой…

– …Да, муж знал о моих проблемах. Нет, он вовсе не ревновал меня. Почему? Он вообще не ревнив. У Сергея достаточно высокая самооценка.

– …Да, я знала о его связи с Ларисой Анатольевной Крыловой, но не препятствовала ему. К тому моменту, как это выяснилось, мы оба поняли, что наш брак не стал тем, на что мы оба рассчитывали.

– …Нет, я не знаю, почему Демидов ночевал в моей квартире. За две недели до этого мы приняли решение разъехаться, оба его одобрили и мне непонятно, почему Демидов решил вновь вернуться к этому разговору. В тот вечер он неожиданно стал уговаривать меня вернуть все назад, хватал за руки. Нет, он был абсолютно трезв, за рулем он никогда не пьет. Возможно, дома он что-то и пил, мы всегда держали запас спиртного на случай прихода гостей. Нет, вообще он пил немного, а уж так, чтобы напиться – я вообще не помню.

Павел неожиданно покосился на Костю, и тот понятливо улыбнулся, предложил мне:

– Пойдем, покурим?

Мы вышли на площадку перед холлом.

Костя задумчиво сказал:

– Непонятная история. Явная бытовуха, хотя, вполне возможно, что действовали через киллера. Насмотрятся, блин, фильмов по телеку, и готово решение всех проблем. Я смотрю, ты в этой истории тоже лицо заинтересованное… Да ладно, можешь молчать, как пленный партизан, но только я тебя сто лет знаю… По мои соображениям, главными фигурантами по делу должны быть Платонов, муж потерпевшей, твоя Лиза, ее собственный муж и его любовница. На первый случай нужно установить, где они провели ту ночь и попробовать разговорить их, на предмет установления взаимных отношений.

Я вздохнул:

– Ну да, заинтересованных лиц в этой истории не так уж и много. Сам Платонов уверяет, что провел эту ночь в бильярдной. Думаю, что это подтвердят человек двадцать, он там личность популярная. Могу подтвердить, что у них с женой были прекрасные отношения, она много лет знала о его многочисленных интрижках, и никогда не ревновала и не устраивала слежек и сцен.

– Ну, возможно, он в своих интрижках никогда не заходил так далеко… Вообще, на мой взгляд, Лизина история о том, что жена предлагает любовнице добровольно уступить свое законное место и хочет, чтобы та родила ее родному мужу ребенка, эта история выглядит по крайней мере неубедительно.

– А зачем ей врать? Нина, в конце концов, придет в сознание и может опровергнуть ее слова. Нет, как ни странно это выглядит со стороны, Лизе я верю. Я знаю ее много лет, и она никогда не давала оснований подозревать ее во лжи.

– И, тем не менее, в Нину Платонову кто-то стрелял! С мужем твоей приятельницы тоже не так все однозначно: если он хотел вернуть Лизу, ему лучше было бы, если бы его соперник был женат. А вот если он хотел развода – тут как раз Нина Платонова была лишней. Его любовница в этом раскладе – тоже лицо заинтересованное.

– Откуда она могла знать, что Нина Платонова окажется под дверью квартиры своей соперницы? – резонно возразил я.

Мы помолчали, а я добавил задумчиво:

– Знаешь, а ведь есть еще один человек, заинтересованный в том, чтобы окончательно рассорить Лизу с мужем. Это ее свекровь, Марина Николаевна. Я так понял, что она мечтала о женитьбе сына на Лоре Крыловой. Характер у нее твердый, а что, вполне могла!..

Костя саркастически улыбнулся:

– Убить человека, чтобы освободить место жены для своей бывшей невестки? Нет, на мой взгляд, это уж слишком притянуто. На крайний случай, могла бы скомпрометировать ее, или еще какую-нибудь гадость придумать… Но убить – нет, в это никто не поверит!

Мы договорились, что я поспрашиваю в институте, а Костя постарается увидеться с Демидовым. Я попросил его подъехать к дому, где жила Лиза.

Когда мы вернулись в кабинет, Лиза подписывала показания.

Она подняла глаза на Павла:

– Знаете, я советую вам поговорить с Марьей Степановной из 18 квартиры. Ее окна выходят во двор, и она часто ждет возвращения дочери со смены. Может быть, она что-то видела или слышала.

– Там уже наши ребята работают, но за совет спасибо.

В дверях Лиза замешкалась, и он вопросительно посмотрел на нее. Она тряхнула головой и вышла.

Я заметил, что Костя и Павел переглянулись.

Я позвонил Женьке, и она почти сразу подъехала. Оставив Лизу с ней и поклявшись держать их в курсе всего, я поехал в больницу, куда увезли Нину Платонову.

Платонов ждал меня в вестибюле. На мой безмолвный вопрос он махнул рукой:

– Так же.

Мы устроились в маленькой пиццерии. Кроме нас и девушки за стойкой здесь никого не было.

Платонов поднял на меня глаза:

– Чего молчишь? Скажи, что я – дурак, и что так мне и надо.

Я спросил его:

– Сто лет тебя знаю, и никак не могу себе объяснить: зачем тебе нужно было совершать все эти глупости? Ты действительно был так сильно влюблен в Лизу?

Он усмехнулся:

– А что, за мной ты простых человеческих чувств и желаний признавать не желаешь?

– Ну, почему… Просто раньше ты подобных подвигов не совершал.

Платонов завозился на высоком стуле, достал сигареты и затянулся.

– Есть одно обстоятельство, в связи с которым я и хотел поговорить с тобой без Лизы, наедине. Что бы она тебе не говорила, я твердо знаю, что она ко мне тоже была неравнодушна.

– Почему ты так уверен?

Он насмешливо посмотрел на меня:

– Да потому что я не совершал и половины тех глупостей, в которых меня обвиняют! А раз это делал не я – их делала сама Лиза. Я думаю, она по-девчоночьи хотела привлечь мое внимание.

– Но Лиза упоминала бесконечные звонки, компьютерные письма… Дикая история с цветами, например…

Кирилл сощурился:

– Вот, наконец-то и ты начинаешь это понимать. Конечно, ничего этого я не делал! Нет, я звонил ей, – поправился он, – но ведь это не преступление? Лиза – красивая молодая девочка, и, сознаюсь, мне льстило такое ее внимание. Честно сказать, меня очень развлекали ее проделки, и я смеялся от души.

– Но я сам видел, как ты поджидал ее…

Кирилл пожал плечами:

– Она отказывалась со мной говорить. Как иначе я мог с ней встретиться?.. А тогда, в кабинете, да она просто набросилась на меня. Такой темперамент!

Я дернулся и недобро посмотрел на Кирилла:

– Если это действительно так, советую выяснить отношения и оставить эти игры, которые до добра не доведут. Вот уже и первая пострадавшая есть, если не считать Демидова. Для него это тоже неизвестно чем кончится.

Платонов скривился:

– Чем это может кончится? Не думаешь же ты, что он способен убить человека?!

– А кто способен?

Он задумчиво сказал:

– Чем больше об этом думаю, тем более бессмысленным мне кажется это преступление. Разве что как тебе такая версия: Нина ночью пришла туда, чтобы выследить меня (хотя разрази меня гром, если я понимаю, зачем ей это понадобилось!), а в подъезде на нее напал бомж, или маньяк, или просто грабитель. Да, я знаю, что у нее ничего не пропало, но его могли и спугнуть. Просто вот так все совпало. У каждого из нас есть свой скелет в шкафу, поэтому мы и кинулись на людях трясти нижнее белье. И я вполне представляю, как переживает Лиза и эта ее сумасшедшая подруга, без которой, конечно, ничего не обошлось, что эта история так закончилась.

– Кирилл, надеюсь, ты сам веришь в то, о чем говоришь, – холодно сказал я и поднялся. – Извини, времени на долгие разговоры у меня просто нет. Дима с матерью?

Он кивнул, с сочувствием посмотрел на меня и медленно сказал:

– Несмотря ни на что, от Лизы я не отступлюсь.

– Зачем ты мне это говоришь? Тем более здесь, в больнице, где парой этажей выше лежит без сознания твоя жена!

Он усмехнулся:

– Я просто хотел, чтобы между нами была полная ясность.

Уже усевшись в машину, я потер лицо. Странное ощущение во мне оставил разговор с Платоновым… Не то, чтобы я поверил в его россказни, но… Я мрачно подумал, что, как и все мужчины, являюсь собственником по натуре, и просто ревную Лизу ко всей этой истории, не имея на это никакого права.

По дороге мне удалось выбросить эти мысли из головы и, сосредоточившись, я выработал некое подобие плана действий.

Анна Петровна обрадовалась, увидев меня:

– Игорь, хорошо, что ты пришел! У нас тут такое творится!..

Игорем она меня называет в исключительных случаях, поэтому я проникся и попытался успокоить ее:

– Все будет хорошо. Анна Петровна, вы можете мне здорово помочь. Нужно обзвонить все цветочные магазины и найти адрес того, откуда с месяц назад нам присылали цветы. Помните?

Сказать, что Анна Петровна была потрясена необычным заданием – это ничего не сказать. К ее чести, она быстро справилась и кивнула. В ее деловые качества я верил свято, зная, что лучше нее порученную работу не выполнит никто, поэтому сам со спокойной душой отправился к системным администраторам.

У нас в институте, как, впрочем, и везде, системщики находились на особом положении. Принадлежность к их касте диктовала особенности речи, манер и одежды. В основном, люди там работали молодые, подолгу не задерживаясь на одном месте работы. Единственным исключением была Маша Лежнева. Она как раз сотрудничала с нашим отделом, безропотно задерживаясь после работы, если это было нужно. К ней я и направился.

Мне повезло: Маша была на месте.

– Еще бы не помнить! Да нас тогда начальник службы охраны всех на уши поставил. Еще и Лизку допрашивал, придурок! Как будто она ненормальная, сама станет про себя вирусы писать и письма рассылать!

Я терпеливо спросил:

– Нашел он тогда что-нибудь?

– Ага, как же! Сам ничего не соображает, а туда же! И советов ни у кого не спрашивал. Только орал, что выведет всех нас на чистую воду и еще в таком духе. Наш Илья Сергеевич его выставил, в конце концов, и пообещал нажаловаться директору на хамское поведение. Вот только это его и утихомирило немного. – Она покачала головой. – Нет, конечно, ничего он не нашел.

Она замялась, и я наклонился к столу и посмотрел ей в глаза:

– Маша, для меня это очень важно, понимаете?

Она кивнула и сказала:

– Хорошо. Расскажу, что знаю. Относительно вируса "Лиза Демидова" ничего особого сказать не могу. Ну, может, только то, что писал его человек способный, но далекий от современного программирования. Возможно, когда-то давно он этим занимался, но потом интерес утерял. А вот письма – это действительно интересно. – Она замялась и сказала: – Не хочется мне выглядеть сплетницей, и Лиза мне нравится…

Я вздохнул:

– Маша, у нее серьезные неприятности. Поэтому давай, что там с этими письмами…

Она кивнула.

– Письма отправляли не только с разных электронных адресов, но и с разных компьютеров. Я проверила, у них даже провайдеры разные. И стиль… Последнее письмо, ну, то, которое диплом, так просто грубо и почти непристойно. А вот первые два выглядят вполне прилично, если не принимать во внимание желание отправителя поковыряться в личных тайнах взрослых людей. И вот, когда я это поняла, я и стала искать похожие по стилю оформления письма. И я почти уверена, что первые два письма писала Марина Николаевна Демидова. Вот, посмотрите сами…

Маша покликала мышкой, и я получил возможность внимательно ознакомиться с текстами и образцами писем. Почему-то на мой адрес подобные эпистолы не приходили… Я подумал, что отправитель наверняка знал что-то обо мне и моем отношении к Лизе.

– А Лизе ты об этом не говорила?

– Нет, зачем? Она только расстроилась бы… Честно сказать, Демидова, ее мужа, я просто терпеть не могу. Карьерист и сноб, единственное достоинство – смазливая рожа. И зачем она с ним связалась, непонятно!

Я невольно улыбнулся. Маша невольно дала Демидову самую краткую и самую емкую характеристику.

– А относительно автора последнего письма ты мне ничего сказать не можешь, я так понимаю?

– Наверняка – ничего не скажу, но человек явно злопамятный, вредный и едкий! Надо ж так написать, что с рогами он, наконец, выше своей красавицы-жены… Что-то Пушкинское проглядывает… Нет, определенного ничего не скажу, а догадки делать не хочется. Мне кажется, этим письмом просто хотели подтолкнуть Демидова к решительным действиям.

Последние слова Маши навели меня на мысли о Лоре Крыловой. Конечно, если она была беременна, а Демидов все не решался объясниться с женой… Впрочем, я знал ее очень мало, но она произвела на меня впечатление достаточно уравновешенной и спокойной девушки. Я мысленно хмыкнул: а вот ее мамочка – та еще штучка! – способна на многое. Как бы узнать половчее, не причастна ли она к написанию и рассылке этого дурацкого диплома!

Впрочем, главное я и раньше твердо знал, а после разговора с Машей уверился точно: Лиза к этому не имеет никакого отношения.

В приемной меня дожидалась Анна Петровна.

Она протянула мне твердый квадратик, и я прочитал название: "Салон цветов "Дикая орхидея".

– Как вам удалось так быстро?

Она отмахнулась:

– Наша техничка Вера Николаевна – настоящий Плюшкин. Я знала, что она не выбросит такие красивые корзины. Так и оказалось: в ее каптерке я нашла в одной из припрятанных плетенок эту карточку. – Она посмотрела на меня: – Я имела смелость найти их адрес и телефон.

Я искренне поблагодарил:

– Спасибо, Анна Петровна!

Она кивнула:

– Поезжайте. Сегодня ничего срочного. Если будет что – я вам сразу перезвоню. – Я уже дошел до двери, Анна Петровна спросила: – Как там Лиза?

Я кивнул:

– Все в порядке. С ней Женя.

Заглянув в лабораторию, я увидел печального Эдика. Он меланхолично ощипывал Женькин экзотический цветок, над которым хозяйка вечно тряслась.

Он печально посмотрел на меня и спросил:

– Как же так, Игорь Степанович?

Я пожал плечами:

– Эдик, ты – за старшего. Все, меня пока нет. И прекрати щипать цветок – Женька тебя убьет!

Он с недоумением посмотрел на цветок и покраснел.

Салон оказался на другом конце города, и добирался я туда достаточно долго.

В магазине за прилавком стояла очаровательная молодая леди. Она скосила глаза на карточку и милостиво кивнула:

– Да, это наша. А что, есть претензии?

Я дважды заверил ее, что никаких нареканий у меня нет, и только после этого девица соизволила меня выслушать.

Наморщив лоб, она задумалась и сказала:

– С этим вопросом вам лучше пройти в бухгалтерию.

Здесь мне повезло. Бухгалтером оказалась приятная немолодая женщина. Правда, мне пришлось изложить, насколько это возможно, мою историю.

– Ну, надо же, прямо детектив, – протянула она. Я заметил на ее столе роман Устиновой в характерной черной обложке. Сто раз видел их у Лизы и Жени, страстных поклонниц творчества знаменитой писательницы. – Дайте слово, что вы не используете информацию, полученную от меня, в неблаговидных целях.

Я только прижал руку к сердцу, и она, решившись, придвинула к себе клавиатуру.

Через полминуты женщина подняла на меня глаза:

– Боюсь, это вам не слишком поможет. Заказ был оформлен через Интернет, оплата произведена с карточки. Единственное, что у меня есть – это электронный адрес: [email protected], да вот еще фамилия клиента: господин Мефодьев. Впрочем, если все то, о чем вы мне рассказали, правда, имя, скорее всего, выдуманное.

Я поблагодарил ее и попрощался. Не было необходимости объезжать другие салоны, там точно так же ничего не окажется.

Я въехал во двор и поднял глаза: в окнах Лизы горел свет.

Я позвонил в дверь, и Женька налетела на меня:

– Чего так поздно? Обещали же держать в курсе, и все как пропали.

На Женькины крики вышла Лиза, тихо сказала:

– Игорь Степанович, мойте руки, я вас покормлю ужином. Только, чур, без меня не рассказывать!

Я вспомнил, что так и не успел пообедать. Из кухни вкусно пахло сытным мясным духом, и я невольно сглотнул.

Пока Лиза разогревала еду, Женька устроилась напротив меня и, блестя глазами, попросила:

– Ну же, миленький Игорь Степанович, не тяните!

В этот момент раздался звонок на мою трубку. Костя был неподалеку, с согласия девушек, я позвал его.

Лиза едва успела вынуть второй прибор, как он уже звонил во входную дверь.

– Чем это у вас так умопомрачительно пахнет? – с подозрением поинтересовался он.

Увидев накрытый стол, оживился и подсел ко мне.

– Ну, что, удалось увидеться с Сергеем? – спросил я.

– А как же! – пробормотал он с набитым ртом, проглотил кусок отбивной и уже внятно сказал: – Только информации я получил не слишком много. Он рассказал, что вчера остался в квартире, чтобы забрать некоторые вещи. В процессе сборов, испытывая тонкие душевные переживания, приговорил в одиночку пару бутылок виски. Дальше у него некоторая амнезия, а утро он вообще помнит скверно: в дверь кто-то барабанил и громко звонил, он почему-то решил, что это Лиза, но это оказался сосед из квартиры напротив, который и объявил, что у них в подъезде убийство. Около лифта уже был народ: какие-то парни в майках и шортах, и женщина, которая обычно собирает деньги на оплату уборки, типа подъездной активистки…

– А, это, наверное, Марья Степановна, – сказала Лиза. Она внимательно слушала Костю, подперев кулачком подбородок.

– Ну да, он ее так и назвал. Вот, собственно, и все. Потерпевшую он сразу узнал, сосед вызвал скорую, а он – мужа потерпевшей. Потом явилась милиция, и Демидова задержали, потому что он ничего внятно рассказать не мог. Думаю, если против него не наберут дополнительных улик, его отпустят под подписку.

– Нужно позвонить Марине Николаевне, успокоить ее.

Я недобро усмехнулся:

– Позвони, вот только особо успокаивать ее не надо. Странная с ней история получается.

Лиза недоуменно посмотрела на меня, а я сердито спросил ее:

– Почему ты мне не рассказала об этих дурацких письмах, о цветах. Ты хоть понимаешь, каким странным представляется твое поведение со стороны? Вот сегодня Платонов мне рассказал замечательную историю. Оказывается, не все из этих глупых проделок выдумал и осуществил он. И, естественно, когда ему стали подыгрывать, он подумал, что ты таким образом хочешь привлечь его внимание.

Лиза побледнела.

– Не понимаю… А кто же тогда все это вытворял?

– Боюсь, что это дело рук твоей замечательной свекрови. Марина Николаевна и письма эти писала, чтобы внести разлад между тобой и Сергеем, и акцию с цветами организовала блестяще. Вот, посмотри, клиент заказал цветы на фамилию Мефодьев, а вот и электронный адрес: [email protected]. Ну, присмотритесь же, неужели ничего не напоминает?

Лиза скосила глаза на бумажку и вздохнула:

– Кирилл и Мефодий? Ну, конечно, нет Мефодия – остается один Кирилл! То есть Платонов. Послушайте, а может быть, мы перемудрили, и это просто сам Платонов так зашифровался?

Я отрицательно покрутил головой:

– История с цветами – вовсе не в его духе. И Маша Лежнева… Я сегодня встретился с ней, и она навела меня на мысль, что первые письма писала именно Марина Николаевна. Понимаешь, она совершенно точно также оформляет свою деловую переписку. Шаблон у нее такой, понимаешь?

Костя покрутил головой:

– Прямо леди Макбет Мценского уезда. Так все-таки это она вчера хотела грохнуть эту самую Платонову? Кстати, ваш Сергей напрочь отрицает то, что брал пистолет. Уверяет, что лет пять его даже не видел. И, между прочем, говорит очень убедительно.

– Я не думаю, что стреляла Марина Николаевна…

Лиза наклонила голову к столу, и я строго спросил:

– Вот почему мне кажется, что ты опять о чем-то умалчиваешь? Вместо того, чтобы помогать, ты мне сама загадки загадываешь…

– Никаких загадок. Помните, утром я сняла с ее машины листок? На нем был записан ее номер телефона.

– И что это значит? – мы недоуменно посмотрели на Лизу.

– У Марины Николаевны машина всегда стоит на стоянке неподалеку, там какой-то офис, и она договорилась с хозяевами. Единственное условие – машину надо поставить на стоянку до полуночи.

Костя хмыкнул:

– А то карета превратится в тыкву?

Лиза не улыбнулась.

– В тыкву – нет, а вот стоянка в двенадцать часов запирается.

Я уточнил:

– Значит, она куда-то ездила уже после полуночи, и не смогла вовремя поставить машину. Потому и телефончик под щетки подсунула. Нет, ну какова?

Лиза подняла лицо к потолку и мрачно сказала:

– Вы можете говорить и думать, что угодно, но я не верю, что она могла выстрелить в Нину Платонову.

Женька завопила:

– Лиза, ты ненормальная, она тебе столько гадостей сделала, а ты заступаешься за нее…

– И диплом, из-за которого случился весь скандал, тоже писала не она! Не могла Сережина мать так пренебрежительно отозваться о его росте, и о рогах писать бы не стала!

Я кивнул:

– Маша Лежнева уверена, что этот диплом и первые письма писали разные люди.

– Вот, видите?

Женька мстительно прищурилась:

– Узнать бы, своими руками бы придушила…

Я усмехнулся:

– Наверняка нам все равно этого не узнать, а вот предположения у меня есть. Возможно, я думаю о ней хуже, чем она есть, но подозреваю я мать Ларисы Крыловой. Вы по молодости лет этого помнить не можете, но она и раньше чем-то подобным баловалась…Была у нас в институте история с анонимками, тогда почти удалось доказать ее авторство, но пожалели Анатолия Карловича. А тут у нее повод был более, чем серьезный: она боролась за счастье дочери.

Лиза пожала плечами.

– Почему-то у меня ощущение, что меня разыграли, как карту в игральной колоде…

Костя поднял палец уважительно:

– Зато, как козырную карту!

Лиза горько усмехнулась:

– Меня это мало утешает.

Женьке позвонил Мунир, и она с отчаянием на меня посмотрела.

Я кивнул:

– Женя, уезжай. Я заберу Лизу к себе. – Она попыталась возразить, но я твердо сказал: – Я обещал матери, что обязательно привезу тебя, так что собирайся.

Ночевать одна в квартире Лиза не решилась, а счастье подруги ей было дорого. Поэтому через некоторое время мы уже сидели в машине.

По дороге я позвонил Марине и рассказал ей, что адвокат уже встретился с Сергеем, однако обнадеживать ее перспективой скорого освобождения Сергея не стал. Марина поблагодарила меня, и мне показалось, что голос у нее звучит гораздо тверже.

Впрочем, особого внимания я на это не обратил, потому что рядом со мной сидела Лиза, и я вдруг подумал, что, не случись этого всего, мы никогда не проводили бы столько времени вместе. А так – она рядом, и настроение мое непостижимым образом улучшилось. Мысленно хмыкнув, я посоветовал себе не расслабляться.

Домой мы добрались уже ближе к полуночи. Несмотря на позднее время, мама с Анришкой встретили нас у ворот.

Лиза смущенно пробормотала:

– Извините, что я вам навязываюсь…

Мама всплеснула руками:

– Еще чего выдумала! Мы с Собакиным уже вас заждались! – Она поторопила нас: – Мойте руки, и за стол. Буду вас кормить, а вы мне все-все расскажете!

Я почесал переносицу:

– Мам, Лиза меня уже накормила! По случаю военных действий они с Женей приготовили отбивные размером с велосипедное колесо, я и сейчас едва жив! Но, если ты хочешь, мы выпьем чаю в саду, и расскажем тебе все подробности.

Лиза помогла с посудой, и вскоре мы уже устроились в беседке. Я зажег светильник над столом, и мягкий свет, падающий на стол через абажур, освещал белую салфетку, золотистый лимон на блюдечке, тарелку с тонко нарезанным кексом, янтарный чай… Мама с Лизой о чем-то тихо переговаривались, и я засмотрелся на их лица…

Анри, покрутившись между нами, залез под кресло Лизы и наотрез отказался вылезать.

Лиза попросила умоляюще:

– Он мне совсем не мешает, даже наоборот…

Воодушевленный поддержкой, Анри до половины вылез из-под кресла и положил морду на лапы.

Мама внимательно выслушала мою историю, потом помолчала и тихо сказала:

– Да, если к этому причастна сама Марина, ей предстоит страшная ночь… Может быть, зря ты не успокоил ее относительно Сергея. Вы ведь оба уверены, что он к этому злосчастному покушению не имел касательства?

Я скептически заметил:

– По-моему, ее голос звучал гораздо тверже, чем накануне. Марина, на мой взгляд, принадлежит к тому типу людей, которые, будучи загнаны в угол, никогда не сдаются.

По лицу Лизы скользнула тень, и я с недовольством сказал:

– Ей не следовало рассылать эти письма и вмешиваться в жизнь сына. И вообще, давно пора привыкнуть к мысли, что он – взрослый мальчик…

Мама грустно на меня посмотрела:

– Знаешь, к этому действительно очень трудно привыкнуть…

Я наклонился через стол и поцеловал ее в висок:

– Мам, ты прости меня, я просто дурак… Завтра же позвоню Марине, и пусть все идет, как идет…

По случаю позднего времени, решено было укладываться на ночь.

Я лежал в своей комнате, закинув руки за голову, и честно пытался заснуть. Однако, стоило мне закрыть глаза, и я снова видел лицо Лизы, ее тонкие пальчики, ну и вообще всякие подробности.

Неожиданно в дверь поскреблись, и на пороге появилась Лиза в коротком ночном халатике. Ее приход вызвал у меня легкий столбняк.

Мимо нее в комнату скользнул Анри, и несколько раз ткнул меня холодным мокрым носом. Негодяй на ночь устроился под дверью Лизы, и отогнать его не было никакой возможности. Впрочем, я и сам решил, что так будет к лучшему: Анриша, несмотря на свой игривый нрав, хороший сторож.

Я уселся в постели:

– Лиза, что случилось?

Она торопливо сказала:

– Я все думала над твоими словами, что голос Марины Николаевны звучал гораздо увереннее. И я поняла: этому может быть только одно объяснение. Она просто приняла какое-то решение. Игорь, я боюсь! – Лиза неожиданно уселась на мою постель и заплакала. – Она не отвечает на звонки. Я уж и на домашний номер звонила, – Лиза размазывала слезы по щекам, а я не решался прикоснуться к ней. Ее неожиданный переход на ты привел к тому, что меня переклинило, и я просто перестал соображать.

Холодный и мокрый нос Собакина ткнулся мне в руки, и я поднял голову:

– Лиза, собирайся. Едем туда. Я сейчас позвоню Эдику, пусть подойдет к дому Марины и попытается попасть в квартиру. Это будет гораздо быстрее, чем сможем добраться мы. Ясно?

Лиза кивнула, торопливо вытерла слезы и поднялась.

– Я быстро, – только и сказала она.

Я и вообще-то быстро езжу, но сегодня ночью бил все рекорды. Лиза только молча прикусила губу и вцепилась в подлокотник.

Мы въехали под шлагбаум и я поднял голову: все три окна Марининой квартиры, выходившие во двор, были освещены. Около подъезда стояла скорая.

Водитель курил рядом с машиной. Глянув на Лизино лицо, сказал:

– Живая она. Вовремя вызвали…

Мы влетели в лифт. Лиза что-то шептала, и мне послышалось, что она поминает Бога.

Дверь в квартиру была не заперта.

Пожилая женщина бросилась навстречу Лизе:

– Господи, за что нам все эти несчастья!

Лиза обхватила ее:

– БабДуся, все будет хорошо, все будет хорошо!..

Эдик сидел в гостиной, и молоденькая медсестра бинтовала его руку.

Я успел мимолетно удивиться, и Эдик виновато пояснил:

– Никто не открывал, так я через балкон залез. Вот только руку порезал сильно… Но это ничего… Врачи говорят, все будет нормально.

Лиза дернулась, было, чтобы пойти вглубь квартиры, но медсестра остановила ее:

– Не надо. Ей сейчас промывание делают, вы только помешаете.

Лиза уселась в кресло и зажала ладони коленями.

Медсестра с любопытством посмотрела на нее и спросила, кивнув на дверь:

– Родственница?

Лиза кивнула:

– Свекровь, – и уточнила: – бывшая.

Медсестра с любопытством уставилась на нее:

– Как же это с ней произошло? Она ведь полную упаковку снотворного выпила, слона можно усыпить. Просто так это не бывает, значит, с умыслом…

Я глянул на Лизу и пояснил любопытной сестре:

– У Марины сейчас серьезные проблемы, в последнее время она была очень рассеяна. Думаю, что она выпила лекарства просто по ошибке.