Текст книги "Транс Латтэ: Забытый"

Автор книги: Лакедемонская Наталья

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 31 страниц)

На третьем этаже в самом дальнем углу холла Катя заметила знакомый номер. На обитой темным кожзаменителем железной двери красовалась табличка с цифрой 12. Сердце замерло. Казалось, оно так и пребывало в онемении, когда Катюша медленно шла к двери.

«Что я скажу? Зачем я здесь? Это ужасно глупо!» – переживала Катя, нажав на звонок.

За дверью послышались шаги.

– Кто там? – спросил мужской голос.

В растерянности Катя не нашлась, что ответить. Раздалось шуршание, хозяин квартиры смотрел в глазок.

Катя решила соврать, что разносит почту и уже открыла рот, чтобы это сообщить, но дверь открыли.

То, что Катя увидела, довело ее до полуобморочного состояния. На пороге стоял постаревший и осунувшийся Семен Семенович. Катюша со стоном выдохнула воздух и закрыла рот ладонью, чтобы не закричать.

– Катюша, – неверяще проговорил мужчина.

Девушка кивнула, не отнимая ладони от губ. По щекам покатились слезы.

Глава 15

Отец переступил через порог и крепко обнял гостью. Они несколько минут стояли, словно каменные изваяния, пока из недр квартиры не послышался голос маленькой девочки.

– Кто там?

Катюша отстранилась от отца и заглянула за его спину. Там, в прихожей, стояла маленькая рыжая девочка. Увидев, что пришла незнакомая женщина, малышка смутилась и отступила назад.

Семен Семенович повернулся и жестом пригласил Катю войти.

На ватных ногах Катя зашла в квартиру и присела на низкую галошницу. От пережитого шока на девушку навалилась мгновенная усталость.

– Маша? – вопросительно сказала Катюша, глядя на девочку.

Та не ответила. Она смотрела на гостью большими глазами и, казалось, сейчас расплачется. В прихожей было темно, но даже небольшое количество света, проникавшего с кухни, хватило, чтобы разглядеть веснушки на лице малышки и золотисто янтарный цвет глаз.

– Мама, – выдохнула, наконец, Мария и бросилась обнимать гостью.

У Кати перехватило дыхание. Она видела эту девочку впервые, но слово «Мама» больно кольнуло сердце.

– Я не тво… – хрипло вымолвила Катя, но отец перебил.

– Раздевайся, пойдем пить чай.

Не помня себя от потрясения, Катя сняла пальто и дрожащими руками повесила на вешалку. Маша крутилась рядом и постоянно прикасалась к гостье, словно боялась, что та исчезнет.

Пройдя на кухню, девушка села за стол. Семен Семенович поставил чайник и начал накрывать к обеду.

– Машуля, помоги мне накрыть, – скомандовал он.

Катя сразу вспомнила, как в детстве он так же учил ее быть хозяйственной. Девочка выполняла поручения Семена Семеновича с удовольствием. Для нее все это было увлекательной игрой. Однако малышка часто отвлекалась, гладя счастливыми глазами на гостью.

Чтобы прийти в себя, Катя начала осматриваться. На стенах коридора и кухни висело много ее фотографий. На секунду показалось, что дом похож на музей памяти. И тут девушку пронзила догадка, объяснявшая все, что происходит.

Видимо Семен Семенович выжил после последнего инсульта и, не в силах пережить смерть дочери, усыновил девочку, похожую на него. Чтобы ребенок не догадался, что усыновлен, мужчина рассказал о том, что ее мама погибла, и показал фото Кати. Поверить в то, что Маша Катина дочь было несложно. Тот же цвет волос, глаз и рябая кожа. Даже некоторые черты лица были схожи с Катиными.

Когда все приготовления были окончены, семья уселась за стол. Маша хотела залезть Кате на колени, но Семен Семенович пересадил непоседу на соседний стул.

– Ты мне расскажешь, почему здесь? – начала расспрашивать Катя.

У нее в голове была масса вопросов, и она очень рассчитывала получить на них ответы.

– Конечно, расскажу, но позже, – ответил мужчина, покосившись на Машу.

Некоторое время они сидели молча. Катя пила горячий чай и не отводила глаз от отца. Неважно почему, главное, он жив и они снова вместе.

Спустя пару минут Маша не выдержала и начала болтать без умолку. Она поведала гостье о подружках из сада, о противном Артеме и красивом платье Светы. Неугомонная малышка хвасталась своими успехами в рисовании и даже показала собственноручно сплетенный браслет.

Катя слушала и с улыбкой смотрела на милую девочку.

Вдруг в прихожей раздался шум.

– Это, наверное, няня, – сказала Маша.

Кто-то вошел в квартиру и звонко бросил ключи на комод.

– Семеныч, у меня отличные новости, его засекли в Москве, – раздался до боли знакомый голос.

Не веря своим ушам, Катя встала и вышла в коридор. При виде вошедшего девушку качнуло, и она облокотилась о стену.

– Ваня, – потрясенно произнесла она.

– Катя, – не менее потрясенно отозвался молодой человек.

– Папуля! – закричала Маша и побежала обнимать вошедшего.

Дом наполнился звонким голосом маленькой девочки. Маше не терпелось рассказать папе обо всех приключениях, пережитых за день. Беззаботная малышка не замечала, в каком состоянии пребывали взрослые. Ваня большими глазами смотрел на Катю, а та переводила взгляд с него на отца и, казалось, готова была потерять сознание.

– Она не помнит, – наконец, сказал Семен Семенович, глядя на Ивана.

Тот бессильно сел на галошницу, не отрывая взгляда от гостьи.

– Это я сегодня нарисовала в саду, – сказала Маша и вложила в руки Ивана листок, – Катька сказала, что больше похоже на каракули. Сама она похожа на каракули.

– Не говорит так, это очень грубо, – машинально ответил Иван.

– Мне кто-нибудь объяснит, что здесь происходит? – наконец, строго проговорила Катя.

Ее тон мгновенно вывел всех из ступора.

– Я поставлю Маше мультфильм, а вы идите на кухню, – скомандовал Иван.

Семен Семенович вернулся к столу. Катя последовала за ним. Пока Иван подбирал Маше нужный мультфильм, девушка взяла отца за руку и заплакала.

– Я думала ты погиб, – прошептала она.

– Знаю, – грустно ответил он.

– Не представляешь, что я пережила, когда узнала. Чуть вслед за тобой не отправилась. Зачем ты так со мной поступил? – упрекнула дочь.

– Так было надо, – нахмурился мужчина.

– Кому? Мне?

В кухню вошел Иван. Он встретился глазами с Катей и замер в проеме.

– Ты, правда, ничего не помнишь? – без особой надежды спросил он.

– Помню, конечно. И мне стыдно, что была так несправедлива с тобой. Я тогда пребывала в блаженном неведении и не поняла, что ты пытаешься помочь, поэтому и прогнала. Прости, – искренне проговорила Катя.

Иван нахмурился, что-то вспоминая, а потом сказал:

– Ты помнишь только, как выгнала меня в день свадьбы?

– Да. А что еще я должна помнить? – удивилась Катя.

Семен Семенович опустил голову и по его щекам покатились слезы.

– Папа, с тобой все в порядке? – забеспокоилась гостья.

– Как же так. Он стер полдесятка лет из ее памяти, – простонал мужчина, – Разве такое возможно?

– Возможно, я же рассказывал, – ответил Иван.

– Слушать одно, пережить совсем другое, – горестно проговорил мужчина

– Говорить о присутствующем в третье лице неприлично, – возмутилась Катя.

Ее начали раздражать диалоги мужчин. Она не понимала, что происходит, и от этого нервничала еще сильнее.

– Объясните, наконец, что происходит. Почему отец жив, кто эта девочка и что ты здесь делаешь? – на повышенных тонах потребовала Катюша.

Иван громко выдохнул. Катя заметила, что у молодого человека в глазах стоят слезы. Он потер лицо и, открыв навесной шкафчик у двери, достал небольшой фотоальбом.

– После тюрьмы у тебя была мания все фотографировать. На бумагу ты печатала только лучшие кадры, – сказал Иван и протянул предмет девушке.

Катя взяла альбом в руки и начала листать. С каждой страницей сердце билось все чаще. Даже глядя на снимки, она не в силах была вспомнить, как на них оказалась. Снимки были разложены в хронологическом порядке, и под каждым была подпись. Катюша с ужасом обнаружила, что все написано ее рукой.

Глядя на то, как нежно обнимает ее Иван на фоне горного пейзажа, как они целуются у водопада, как купаются в золоте осенней листвы, девушке стало жарко. После парных фото пошли снимки со свадьбы и венчания. Торжество было скромным, но теплым. Там был отец Ивана и Семен Семенович, несколько незнакомых людей и строгий священник. За торжествами пошли милые фото с беременной Катей. От снимка к снимку живот рос и вот она уже в зимней куртке до колен. Одежда добавила объема и без того огромному пузу. На последних месяцах Катя была похожа на мяч.

Листая дальше, девушка увидела новорожденную Машу. Она была совсем крошечная на фото, а подпись гласила: «мой четырехкилограммовый мамонтенок». Последовала серия фотографий, где Катя и Ваня гуляют с коляской или со слингом в парке. По фото стало заметно, как Ваня много носил Машу на руках. Многие снимки вызывали непроизвольную улыбку, на одном из таких фото Маша изрисовала спящего Ивана несмывающимися фломастерами. Внизу красовалась подпись: «Утром на смену. Начальник будет рад».

Катя скользила глазами по фотографиям, жадно впитывая каждое мгновение потерянной жизни. Она и не заметила, как слезы начали капать на глянцевые страницы альбома. Когда же дошла до страниц, где под снимками пропали подписи, и в центре внимания была лишь Маша, и вовсе разрыдалась.

Боясь, что внучка услышит всхлипывания мамы, Семен Семенович закрыл дверь. Катя закрыла лицо руками и тихо плакала, сгорбившись над столом.

Иван, с трудом сдерживая слезы, хотел обнять девушку, но та отстранилась. Стопка фотографий не могла заставить ее испытывать забытые чувства. Ваня был ей почти чужой.

Семен Семенович сидел рядом и тоже плакал. Было грустно видеть дочь такой подавленной и растерянной, но утешала мысль, что она, наконец, вернулась.

– Ничего, ничего, теперь все будет хорошо. Ну, забыла, подумаешь, Маша и Ваня никуда не делись. Главное, что ты с нами, и мы сможем продолжить этот альбом всей семьей.

Катя подняла заплаканные глаза на Ивана. Тот посмотрел на нее.

– Я ничего не чувствую. О какой семье может идти речь. Если и муж, и ребенок мне как чужие? Вы не понимаете. Я жила другой жизнью. Это не я, – сказала Катя, ткнув на фото беременности, – Той Кати больше нет.

– Не важно. Мы думали, что не найдем тебя. Отчаялись. Неважно, какую Катю мы нашли, главное, что нашли хоть какую-то, – вмешался отец.

Катя не могла больше сдерживаться. Ее переполняли чувства. Страх, боль и отчаяние начали рваться наружу. Ей казалось, что если она не покинет эту квартиру, то никогда не сможет перестать рыдать. Девушка вскочила на ноги и пошла в прихожую.

– Куда ты? – сказал отец, идя следом.

– Не знаю. Мне нужно подумать. Слишком много всего…

Отец ухватил ее за запястье и строго сказал:

– Если ты уйдешь, разобьешь сердце Маши. Она год маму не видела.

– Я не ее мать, – плача ответила Катя.

– Возможно, но придется научиться, потому что, если бросишь мою внучку, я больше тебе не отец, – прикрикнул на дочь Семен Семенович.

Катя потрясенными глазами уставилась на отца. Он всегда был самым любящим и терпеливым из всех мужчин. Меньше всего Катя ждала от него такой реакции.

Девушка села на галошницу и закрыла лицо руками.

– Что мне теперь делать? – простонала она.

– Жить. Мы твоя семья. Однажды ты просто родилась и тебе сказали, что у тебя есть семья, мама и папа. Тогда ты приняла это, как данность. Теперь придется повторить, – мягко объяснил Семен Семенович.

– Тогда я была младенцем, а теперь взрослая женщина. Вы требуете слишком многого. Еще вчера я любила другого мужчину, была свободна и самодостаточна, а теперь вы просите притворяться матерью незнакомой девочки и женой бывшего друга. Я ведь не вспомню, как вас всех любила, – простонала Катя.

– Придется полюбить снова, – вмешался Иван, – Мы поможем. Смог же я однажды завоевать тебя, смогу и…

У Ивана зазвонил телефон. Он замолчал на полуслове и посмотрел на экран.

– Это Дрелин, наверное, что-то важное, – сообщил Ваня и вышел на лестничную клетку.

Катя не обратила на это особого внимания. Девушка сидела на галошнице и тихо плакала. Все происходящее казалось ужасным сном. Семен Семенович сел рядом и положил дочери руку на плечо:

– Это ведь не самое страшное, что происходило с тобой в жизни,– ласково произнес он, – Я жив, а наша семья стала больше, это же прекрасно.

Кате не казалось, что все прекрасно. Теперь она была обречена жить жизнью, навязанной ей прошлым. Девушка все еще была привязана к Егору, к уютному коттеджу в Таиланде. Ей хотелось продолжить свою безмятежную жизнь с тихими вечерами и романтическими прогулками…

В квартиру вернулся Иван.

– Его взяли, – возбужденно сообщил он

– Кого взяли, – догадываясь, о чем речь, спросила Катя.

– Свиристелина Егора Вадимовича, – излишне официально произнес молодой человек.

От этого сообщения Катя впала в ступор. Теперь обратной дороги не было. Весь ее мир рассыпался на куски. Происходящее было похоже на стихийное бедствие, стремительное и неуправляемое. Все вокруг смолкло, и только стук сердца звучал в ушах.

Прошло несколько минут, а Катя продолжала сидеть с отсутствующим взглядом. Слезы высохли, уступив место странному опустошению. Все это время мужчины что-то бурно обсуждали.

– … Мы должны попробовать, – с жаром заявил Семен Семенович.

– Он не согласится.

– Тогда пусть Катя его уговорит, – спорил мужчина.

Услышав свое имя, девушка очнулась. Ее словно разбудили от глубокого сна. Перед глазами все плыло, отчего происходящее казалось нереальным

– Езжайте, – настаивал Семен Семенович.

– Куда? – без эмоций спросила Катюша.

– В отделение, где сейчас Свиристелин, – пояснил отец.

– Зачем? – все так же отрешенно поинтересовалась девушка.

– Он поможет тебе все вспомнить.

Катя подняла глаза на Ивана, затем обвела взглядом коридор, увешанный своими фото. Скользнула взглядом по дверному проему, за которым сидела маленькая Маша и задалась вопросом, а хочет ли она вспоминать.

– Нужно спешить пока начальство не приехало, иначе встречу организовать будет сложно, – отозвался Ваня.

– Я в розыске, – не сводя глаз с проема, проговорила Катя.

До слуха донеслись мелодии из знакомого мультфильма. Это была песенка мамонтенка. «И мама услышит, и мама придет, и мама меня непременно найдет…».

Что-то больно впилось когтями в совесть. Теперь уже все потеряно. Ее прежней жизни нет. О Таиланде можно забыть. Осталась только маленькая девочка, сидящая в соседней комнате. Пусть Катя не помнит, как любила Машу, она должна снова стать ее матерью.

– Уже нет. Ваня добился пересмотра дела и выиграл суд. Ты свободна уже пять лет. Все обвинения сняты, – объяснил отец.

Катя подняла глаза на Ивана.

«За что он так добр ко мне? Смогу ли я полюбить его из благодарности?» – подумала девушка.

– Надо спешить, – сказал Ваня и, схватив ключи с комода, вышел из квартиры.

Катя встала и на ватных ногах последовала за ним. Иван так быстро сбежал вниз, что Катя за ним не успела. Когда она подошла к двери отделявшей холл от улицы, она была закрыта. Нащупав кнопку домофона, Катюша заставила магнитный замок выпустить ее из дома.

– Садись, – скомандовал Иван, открыв из салона пассажирскую дверь.

Катя вздрогнула от неожиданности. Молодой человек успел завести автомобиль и подогнать его к подъезду.

Катюша залезла в кабину и пристегнулась. Иван включил сирену, и на крыше заплясали проблесковые маячки. Всю дорогу молодые люди молчали. Иван бросал на Катю хмурые взгляды, а та отвернулась к окну и плакала.

Всего через десять минут машина остановилась у отделения, и Ваня галантно помог девушке выйти. Окинув взглядом старинное здание, девушка вздохнула и прошла внутрь. Иван провел ее через запасной вход, поскольку в парадной было суетно и многолюдно.

– Сюда, – нервно сказал молодой человек и, подхватив Катю под руку, повел по длинному коридору.

Катя шла по инерции, не особо соображая, куда ее ведут. Вокруг мелькали двери с табличками. Наконец, Иван остановился и заглянул внутрь.

– Уже ждет, – кратко сообщил незнакомый мужской голос.

Иван кивнул и повел Катю в соседнюю дверь.

– У тебя пять минут, – шепнул он и открыл перед девушкой дверь.

Катя заглянула внутрь и вздохнула. Там за большим столом сидел Егор. Бровь молодого человека была рассечена, глаз заплыл, на челюсти была большая гематома. Рубашка и брюки были испачканы грязью и кровью.

Катя медленно вошла и закрыла за собой дверь. Осмотревшись, девушка догадалась, что это комната для допросов, а значит за зеркалом стоят наблюдатели.

Пока девушка усаживалась напротив арестованного, Егор смотрел на нее полными ужаса глазами.

– Что ты здесь делаешь? – прохрипел он.

Из-за травмированной челюсти его речь была невнятной.

– Пытаюсь вернуть пять лет, которые ты украл, – честно призналась Катя.

– Зря теряешь время, – надменно ответил Свиристель.

И тут, словно пелена упала с глаз Катерины. Что-то щелкнуло внутри и запустило защитные механизмы. Животная ярость охватила девушку, ведь в словах Егора не было раскаяния. Он сидел напротив и источал презрение.

Катюша резко ударила по столу и закричала:

– Ты клялся, что больше не будешь применять ко мне трансляцию!

От неожиданности Егор вздрогнул и отодвинулся.

– Это было давно. Тогда я еще не знал, на что ты способна, – отводя глаза, ответил молодой человек.

– Я самый слабый участник проекта, единственной моей суперспособностью было полюбить такого козла, как ты!

Эти слова больно ударили Егора. Он опустил голову и ничего не ответил.

– Верни мне память, урод, – требовательно произнесла Катя.

– Нет.

Катя впилась в него испепеляющим взглядом.

– Они напичкали меня ноотропилом, – грустно признался Свиристель, затем поднял глаза и, ухмыльнувшись, добавил, – Но даже, если бы смог, не стал бы.

– Почему?

– Тогда он снова тебя получит. А вот хрен ему!

Внезапно Егор рассвирепел и, повернувшись к зеркалу, закричал:

– Хрен тебе, Шолохов!

Катя с яростью пихнула стол. Егор сидел в наручниках. Руки были зафиксированы сзади, живот молодого человека остался без защиты. Торец столешницы больно ударился о ребра. Свиристель вскрикнул.

– Верни мне мою жизнь!

– Какую из них, – хрипло ответил Свиристелин, – Ту, в которой ты коротаешь ночи со мной, или ту, что с ним? Не хочу тебя расстраивать, но обеим этим реальностям конец, – злобно добавил Егор.

Пока Катя боролась с нарастающей яростью, молодой человек повернулся к зеркалу и прошипел:

– Две пули, ты задолжал мне две пули, Шолохов. Если думаешь, что я верну ее тебе на блюдечке с золотой каемочкой, очень ошибаешься.

– Так вот, кто я для тебя – Трофей! – сквозь зубы процедила Катюша.

– Не будь дурой. Я всегда любил тебя. Но так и не простил за то, что ты выбрала его, а не меня. Даже стерев его из твоей памяти, не мог прикасаться, ведь ты насквозь им пропахла, – заявил Егор, и его лицо исказилось злобой.

За стеной что-то грохнуло и зеркало зашаталось. Катя машинально повернулась на звук, но все мгновенно стихло.

– Действие ноотропила не бесконечно. Уже через пять часов ты будешь способен вернуть мне память. Прошу, верни мне воспоминания о дочери. Ни она, ни я не сделали тебе ничего плохого. Если ты действительно меня любишь, уступи. Я не могу быть ей матерью, не помня, как носила под сердцем, – со слезами на глазах попросила Катюша.

Егор смотрел ей в глаза. Он ревновал. Был зол. Но не мог видеть, как Катя мучается. Сердце сжалось от сострадания. Он опустил голову и тихо проговорил:

– Невозможно вернуть воспоминания о дочери, без упоминания о нем. Она то, что связывает вас.

– Да какая теперь разница, – со слезами на глазах воскликнула Катюша, – Там ребенок без матери скучает. У тебя сердце есть? Прекрати сводить счеты, подумай о других. Я же знаю, что ты не такой, каким хочешь казаться.

– Ты ничего обо мне не знаешь, – огрызнулся молодой человек.

Повисла пауза. Катя выжидательно смотрела на Егора, тот напряженно думал.

– Хорошо, – наконец, сказал он, – Я верну тебе память, если Шолохов даст мне покинуть страну.

Катю словно облили кипятком. Тело напряглось настолько, что заболели суставы. Впервые в жизни она была на грани состояния аффекта. То, что Егор хотел использовать ее, чтобы сбежать, показалось девушке сверхъестественной низостью. Не в силах справиться с эмоциями, Катя решила исторгнуть их, преобразовав в нечеловеческую боль. Она вспомнила все, что пережила, потеряв мать и отца. Прибавила туда шок от приговора за преступление, которое не совершала, приправила страданиями от унижений в тюрьме и довершила все колющей болью от бесконечной череды предательств.

Впервые в жизни девушка почувствовала, как ядовитый коктейль эмоций вытекает из ее сознания. Егор не мог помешать, и оттого лавина ощущений накрыла его с головой. Будучи привычным к узкому диапазону мужского восприятия, он впервые ощутил разнообразие женских страданий. Из глаз молодого человека брызнули слезы. Он начал рыдать в голос и наклоняться назад. Содрогаясь от страданий, он отталкивался ногами от пола, пока не отполз в дальний угол комнаты.

Катюша смотрела, как, извиваясь всем телом, Егор захлебывался в истерике, но не чувствовала облегчения. То, что он сделал с ее жизнью, было гораздо хуже. Не находя успокоения, девушка усиливала и усиливала воздействие. Егор начал терять рассудок. Он бился на полу в конвульсиях и закатывал глаза. Когда изо рта молодого человека начала сочиться розоватая пена, в комнату вбежали сотрудники.

Кто-то обнял Катю и начал тащить к выходу.

– Нет! – яростно закричала она.

Хватка стала сильнее, и ее выволокли в коридор.

Задыхаясь от ярости, Катюша водила обезумевшими глазами по сторонам, пытаясь сконцентрироваться хоть на чем-то. Вокруг были двери с табличками и коридор полный людей.

– Нам пора уходить, – сказал кто-то.

Катя обернулась на голос и увидела добрые глаза Ивана.

– Нет, он ведь еще не вернул мне память, – задыхаясь, сказала Катя.

– Это неважно.

– Мне важно, – начала спорить девушка.

– Ты боишься, что не сможешь полюбить Машу, потому что не помнишь, как растила ее? – с улыбкой спросил Иван.

Катюша кивнула.

– Ерунда. Поживи с ней и через месяц не будешь представлять жизни без этой занозы, – ласково проговорил он.

Он взял девушку под руку и повел к выходу из здания.

– А ты?

– Смотрела фильм 50 первых свиданий? – спросил молодой человек.

– Не помню, – пожав плечами, ответила Катя.

– Меня это не удивляет, – с ехидной улыбкой сказал Иван.

Девушка бросила на него гневный взгляд. Ваня виновато улыбнулся и продолжил:

– Два раза я тебя охмурял, и в третий раз не устоишь перед моим сверхъестественным обаянием.

Катюша поморщилась:

– Хватит с меня сверхъестественного.

– А зря. Ты не представляешь, сколько пользы принесла людям за пять лет спокойной жизни, – заявил Иван.

– Какой пользы? – заинтересовалась Катя.

– Вылечила больше сотни детей с аутизмом. Организовала благотворительный фонд. Воспитала неугомонную дочь. Обольстила одного из самых привлекательных мужчин мира.

– Не может быть! – воскликнула с притворным изумлением Катюша, – У меня был роман с Киану Ривзом?

– Очень смешно, – обиженно проговорил Иван, – Я имел в виду себя.

Катя засмеялась. Казалось, между ними начала налаживаться связь. Однако когда они сели в машину, все изменилось. Повисла неловкая тишина. У пары было много вопросов друг к другу, но сложно было найти удобный момент, чтобы начать.

– Как ты сбежала от него? – спросил первым Иван.

– Я не сбегала, – покачав головой, ответила Катя.

– Тогда, как ты оказалась здесь. Таиланд далеко, не поверю, что случайно забрела, – пошутил молодой человек.

Не успели они отъехать от отделения, как встали в пробку. Теперь Иван не спешил включать сирену и маячки. Им нужно было поговорить в тишине.

– Это сложно объяснить… Егор дал мне какой-то стимулятор, который повышает мозговую активность. Мой организм воспринял его враждебно. Стало плохо. Клонило в сон. Я легла спать и во сне увидела Машу. Вернее не увидела, а была Машей. Я ехала на такси в сопровождении пожилой женщины и вышла у вашего подъезда. Успела заметить на доме табличку с названием улицы. К счастью, Ленивка одна на всю Россию, поэтому найти ее оказалось не сложно. Когда проснулась, была сама не своя. Что-то влекло меня к Маше, я не могла понять, но это превратилось в одержимость. Егора дома не было, дозвониться до него не получилось. Взяла всю наличность и на частном самолете прилетела в Россию. За этим последовала долгая поездка на автомобиле и вот я здесь. Думала, приеду и увижу, что девочка из сна, действительно, существует, меня отпустит, и вернусь домой до возвращения Егора, – поведала девушка.

Иван помрачнел. Она говорила о Свиристелине так легко. Он был частью ее жизни. Это ранило законного супруга.

– А зачем он дал тебе те лекарства? – поинтересовался Иван.

– Хотел найти некоего Николая, с которым я познакомилась на Филиппинах.

– Так вот оно что, ну теперь все встало на свои места, – заулыбался Иван.

Катя вопросительно воззрилась на собеседника.

– Николай очень влиятельный человек. Он имеет право решающего голоса в управлении несколькими крупными холдингами. Свиристелину заказали прочистить ему мозг и, в назначенный час, заставить подписать ряд важных документов. Заказ был сделан заранее, поэтому он успел тебя с ним познакомить. Потом каким-то образом уговорил найти. Ему важно было успеть разыскать Журавлева до определенной даты, – пояснил молодой человек.

– А почему сам не разыскал? Ему проще, он умеет манипулировать памятью людей, – недоумевала Катюша.

– Николай Владимирович очень скрытный человек. Выследить его сложно. У него есть недвижимость по всему миру…

– Но ребенок живет в Москве, – перебила Катя.

Иван кивнул.

– Его-то я и почувствовала, когда приняла таблетки. Я рассказала, что Николай с семьей.

Вдруг Катю осенило, она громко выдохнула и закрыла рот ладонью.

– Надеюсь, он не успел выполнить заказ? Если из-за меня снова случиться преступление…

– Все хорошо, мы следили за границей. Как только он засветился в Москве, началась операция по захвату, – успокоил Иван.

– Хорошо. – Расслабилась Катюша, потом нахмурилась и добавила, – Я настолько глупа, что меня постоянно используют для достижения каких-то преступных целей. Столько всего пережито, а я не стала умнее или предусмотрительнее.

– Это я во всем виноват, – грустно проговорил Иван.

– Ты? – удивилась Катя.

– Я, – подтвердил молодой человек, – Это очень долгая история, которую я однажды уже тебе поведал, и ты меня простила.

– Придется повторить, – требовательно сказала Катюша.

Иван вздохнул и бросил виноватый взгляд на собеседницу.

– Все началось давно. Еще в институте у меня выявили особое аналитическое мышление. Я не дружил с интегралами и теорией вероятности, но с успехом расследовал дела. За это особое чутье меня еще до окончания универа взяли в особый отдел, занимавшийся расследованием преступлений, совершенных членами преступных группировок. Нашей задачей было найти отдельных членов и разведать всю иерархию преступной организации.

Когда в процессе работы мне встретилось имя Орлова, я вцепился в это дело. Не укоряй меня в злопамятности, он испортил мне добрую половину юности. Именно по его указке меня почти каждый день… В общем неважно. Я имел на него зуб и не горжусь своей предвзятостью и мстительностью. Прочитав материалы дела, с азартом приступил к расследованию. Поначалу все шло гладко, мы вычисляли членов банды одного за другим. Однако все они были пешками, а до главных добраться не получалось. Однажды я получил сигнал о том, что двое участников преступной группировки подрались и загремели в полицию. Я приехал изучить показания Орлова. Он не видел меня, но я слушал весь допрос. Он тогда ничего толком не объяснил. Ссылался на плохое настроение и прочую чушь. А потом ко мне пришла ты, и тут-то я совершил главную ошибку. Мое расследование было секретным, я ничего не мог тебе рассказать. Но если бы нарушил устав, я спас бы тебя от всех ужасов, которые выпали на твою долю позже. Потом, в процессе общения, я все время хотел рассказать, но упрямый профессионализм брал верх над доводами совести. Так я обрек тебя на все эти страдания.

– Не вини себя, в день моей свадьбы ты приехал и предлагал бежать, а я, глупая курица, не поняла, о чем речь, – грустно сказала Катюша.

– Нужно было лучше объяснить, но я был горд и обижен. Казалось, приехал только для очистки совести. Ты оттолкнула, и прошлые обиды взяли верх. Я ушел, ничего не разъяснив. Ревнивый баран.

Катя положила руку ему на плечо и улыбнулась. Она не злилась. Боль и пережитые ужасы не сделали ее жестче. Она была все так же добра и доверчива. Кому-то это могло не понравиться, но только не Ивану.

Иван залюбовался улыбкой жены. Он так скучал по ее ямочкам на щеках и лучистым морщинкам в уголках янтарных глаз.

– Ваня, – вскрикнула Катюша.

От неожиданности молодой человек нажал на тормоз, и очень вовремя. Еще бы мгновение, и он врезался в задний бампер отполированного Каена.

– Прости, – смущенно проговорил он и опустил глаза.

Он снова испытывал смущение в ее обществе. Словно не было пяти лет брака. Иван все так же робел перед уникальной красотой рыжеволосой соседки.

– Как тебе удалось добиться моего оправдания? – поинтересовалась Катюша.

– С большим трудом. Все затянулось из-за отца Орлова. Он, словно голодный зверь, вцепился в твое дело и пустил в ход все свои связи, чтобы ты получила максимальный срок. Дошло до того, что я добился личной встречи и угрозами заставил прекратить мешать правосудию. Он легко согласился. Слишком легко. Мне нужно было догадаться, что он что-то задумал… Когда приказ о твоем освобождении прибыл в ИК 31, ты уже числилась в мертвых. Сославшись на эпидемию, Орлов старший продал тебя Терешкову, вы называли его Генеральным. Мне оставалось только недоумевать, за что он так люто тебя ненавидел, – пожав плечами, проговорил Иван.

– Он не меня ненавидел, а сына, который всю жизнь шел отцу наперекор. Посадив меня, он хотел наказать Дениса, – объяснила Катя.

– Орлов Денис Витальевич кого хочешь выведет из себя, – невесело ухмыльнулся Иван.

Катя ненадолго замолчала. Она анализировала услышанное и пришла к очевидному выводу.

– Отец Дениса обещал помочь. Пообещал Денису, что меня переведут в другую колонию, где выпустят досрочно. Он намеренно солгал, чтобы я сама попросилась к Генеральному под нож.

Вдруг девушка спохватилась:

– А как же Генеральный. Он же охотится за мной.

– Терешков уже давно под колпаком у Свиристелина. Сразу после побега он выследил любимого мозгоправа, но тот оказался проворным. Он подправил ему память так, чтобы тот служил ему верой и правдой.

– Значит, мое похищение было неправдой? Я не лежала пять лет в анабиозе. Меня обманули… Вот зачем в операционной висел монитор с датой и временем. – Грустно вздохнула Катя.

– Когда получил документы о твоей смерти в колонии, не поверил. Начал копать и, не без труда, вышел на Терешкова. Прошел год прежде, чем удалось завербовать одну из медсестер. Она-то и помогла нам выяснить, что…