Текст книги "Транс Латтэ: Забытый"

Автор книги: Лакедемонская Наталья

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 31 страниц)

Егор спал, но, услышав стук в дверь, мгновенно проснулся.

– Что случилось? – испуганно спросил он, увидев заплаканную Катю.

– Мой отец… Мне нужно связаться с отцом, – всхлипывая, попросила девушка.

Егор потер лицо руками и задумался.

Латтэ просила о невозможном. Проект был секретный. В части не было средств связи. Любые контакты запрещались.

– Ты прекрасно знаешь, что связаться с ним невозможно, – задумчиво проговорил Свиристель.

– Тогда достань мне ту волшебную таблетку, – простонала гостья, – В прошлый раз смог и сейчас сможешь. Я хотя бы смогу найти отца с помощью эмоциональной связи и пойму, что он жив.

– Генеральный ужесточил контроль за препаратами.

Отчаяние пульсировало в висках. Катя была готова на все. Искала слова, чтобы уговорить, но молодой человек неожиданно заявил:

– Я помогу тебе.

Катя просияла и обняла его.

С этого дня Латтэ жила только ожиданием. Теперь она ходила тенью за Свиристелем и выспрашивала, как идут дела. Сцена с мертвым Семеном Семеновичем не оставляла девушку. Она сгорала от желания поговорить с отцом.

Спустя неделю Свиристель пропал. Его отсутствие взбудоражило заключенных. Занятия отменили. Хромой начал распускать слухи, что заносчивого Свиристеля сняли с проекта за выходки по стиранию памяти.

Катя начала волноваться. Она не ожидала такого поворота событий и с тревогой ждала, что же будет.

Через пять дней ночью в комнату девушки постучали. Катя не спала, поэтому сразу открыла. На пороге стоял Егор. Он выглядел бледным и немного уставшим. В руке молодой человек сжимал конверт.

– Где ты был? – встревоженно спросила Латтэ.

– Неважно. Но у меня есть новости по поводу твоей просьбы, – ответил Свиристель.

– Удалось добыть телефон? – с надеждой спросила девушка.

– Нет.

Вид у молодого человека был такой подавленный, что Катя испугалась.

– Что случилось, Егор? – настороженно спросила она.

Молодой человек сел на кровать и начал теребить в руках конверт.

– Не молчи, – умоляюще проговорила Латтэ.

– Никогда раньше таких новостей не… Сложно… Не знаю, с чего начать… – сбивчиво начал гость.

Катя задрожала.

– Он ведь не умер? – дрожащим голосом спросила девушка.

Егор посмотрел на нее таким взглядом, что все стало понятно.

– Нет! Он же был здоров. Это ошибка… Почему?

Девушку душили слезы. Она изо всех сил пыталась сохранить самообладание.

– По официальным данным ты погибла от эпидемии гриппа в ИК 31. Когда Семен Семенович об этом узнал… В общем, он умер от инсульта две недели назад. Это был третий случай. Первый, сразу после получения бумаг о твоей смерти, второй, спустя четыре месяца…

Егор дрожащей рукой вскрыл конверт и достал документы, удостоверяющие смерть Семена Семеновича. Молодой человек нерешительно протянул Кате бумаги, но та оттолкнула его руку.

– Нет! – закричала Катя.

Егор встал и обнял девушку.

– Нет! Я не верю! Папочка мой! Как же так! – кричала девушка сквозь слезы.

Свиристель выронил добытые огромным трудом документы и принялся гладить безутешную Катю по голове.

Всю ночь Латтэ рыдала на груди у Свиристеля, а на следующее утро все вокруг стало серым. Смерть любимого отца стала для Кати сильным ударом. Девушка перестала ходить на занятия и в столовую. Она сделалась безразличной ко всему, что происходит, а потом и вовсе перестала вставать с кровати.

– Помоги мне его забыть, – в отчаянии попросила однажды Егора Катя.

Молодой человек отрицательно покачал головой и сказал:

– Я поклялся больше не применять к тебе трансляцию.

– Ведь я сама прошу, – настаивала девушка.

– Переступив эту черту раз, очень сложно остановиться. Не проси. Больше никогда не буду тебе транслировать, – отрезал Свиристель.

С того момента Катя перестала разговаривать с молодым человеком. Он терпел. Носил ей еду, убирал посуду, не слыша ни единого «спасибо».

Время шло, Катина депрессия становилась все сильнее. Девушка похудела и перестала есть то, что приносит молодой человек. Егор испугался.

– Тебе надо в душ, – сказал он как-то Латтэ.

Девушка бросила на него безразличный взгляд и отвернулась.

– Так больше не может продолжаться. Ты должна есть, мыться, гулять и продолжать жить, – начал возмущаться молодой человек.

– Я никому ничего не должна, – устало ответила Катя и накинула одеяло на голову.

Свиристель закипел. Он сгреб возлюбленную в охапку и потащил в душ. Латтэ не отбивалась. Ей было все равно, что с ней происходило. Однако когда Егор сунул ее под струю ледяной воды, апатию как рукой сняло.

– Что ты делаешь?! – закричала девушка.

– Ну, наконец-то, эмоции! Я слышу твои вопли. Это как музыка для моих ушей.

Дрожа и ругаясь, Катя начала вырываться, но молодой человек продолжал держать ее под ледяным душем.

– Отпусти меня, псих! – кричала Латтэ.

Свиристель улыбался и не отпускал.

– Я простужусь, – начала уговаривать Катя.

– Тебе же наплевать на свою жизнь? – съязвил Егор.

Он беспощадно морозил ее под ледяными струями еще десять минут. У девушки посинели губы, она не могла ругаться, потому что жутко стучали зубы. Онемевшими от холода пальцами, Катя цеплялась за мучителя, рвала на нем волосы и царапала все, до чего могла дотянуться. Он отпустил ее только тогда, когда она перестала сопротивляться.

– Ты мне еще спасибо за это скажешь, – пробормотал Егор и повернул вентиль горячей воды.

Сначала потоки были обжигающими. Затем по телу начало разливаться тепло. Сорок минут Катя приходила в себя. Она согрелась и порозовела.

Все это время Егор сидел рядом и молчал.

– Ты садист, – обиженно сказала Катя, выключая воду.

– Я твой личный психотерапевт, – с улыбкой ответил Свиристель.

Он встал и подал девушке полотенце. Только тогда Латтэ заметила царапины на руках молодого человека. Они были настолько глубокими и кровоточащими, что девушке стало стыдно.

– Прости, – виновато произнесла она и, смочив край полотенца, начала стирать запекшуюся кровь.

– Пустяки, – отмахнулся Свиристель, – Ты так давно мне ничего не расцарапывала, что я успел по этому соскучиться, – кокетливо добавил он.

Катя задрала одну бровь и покачала головой.

После этой выходки девушка начала приходить в себя. Егор приходил к ней каждое утро и провожал на завтрак. Потом они весь день проводили вместе. Молодой человек изо всех сил старался оберегать Катю от горестных воспоминаний. Он даже уговорил Генерального выпускать их в лес на ежедневные прогулки. Молодые люди радовались маленькой свободе, как старатель самородку. И неважно, что им разрешили ходить только вдоль дороги. Даже пара снайперов, стоящих на вышке, не могли испортить паре настроение. Главное, что не было стен. Вокруг стояло знойное лето, и пахло хвоей.

Несмотря на все старания Егора, Катя не переехала к нему в комнату. Они прощались поздно вечером и встречались рано утром.

– Тебе не кажется, что наш конфетно-букетный период затянулся? – с намеком спросил молодой человек.

– Думаешь, пора расставаться? – язвительно спросила девушка.

– Думаю, пора переходить на более серьезный уровень, – с улыбкой ответил Егор.

– Берем ипотеку на двоих? – засмеялась Катя.

– Зачем ипотеку? Если проблемы с жильем, могу предоставить свою комнату.

Катя вздохнула.

– Почему ты не хочешь ко мне вернуться? Мы столько времени проводим вместе, но ни разу не поцеловались, – обиженно сказал Егор.

– Психотерапевтам не положено целовать клиентов, – продолжала кокетничать Латтэ.

– Я психотерапевт с судимостью, мне плевать на условности, – весело ответил Свиристель.

В этот момент он так обворожительно улыбался, что Катя не сдержалась. Три месяца он спасал ее от самой себя. Возился с ее стрессами и депрессиями. Только благодаря его чуткости и заботе, она смогла пережить потерю папы. Он снова научил ее улыбаться и ни разу ни о чем не попросил. Неудивительно, что Катя испытывала огромную благодарность, а вместе с ней и огромную симпатию. Девушка давно была готова снова впустить его в свою жизнь, но ждала, когда Егор сделает первый шаг.

– Ну, хорошо, психотерапевт с судимостью, так уж и быть, приду к тебе сегодня на свидание, – засмеялась Катя.

Она не ожидала, что Свиристель настолько буквально воспримет ее слова. Когда девушка вошла к нему в комнату, взгляд упал на красиво сервированный стол и свечи. Егор отодвинул стул и жестом пригласил гостью присесть. Такого смущения Латтэ давно не испытывала. Она словно побывала на первом свидании. Все было волнующим и одновременно радостным. В этот вечер Катя осознала, насколько сильно любил ее Свиристель.

Воспоминания о смерти отца немного успокоили девушку. По сравнению с потерей любимого родителя, измена Дениса казалась ерундой. К тому же, Катя сама была не без греха. Она первая отдалась во власть чувствам к другому человеку, чего же ждать от Дениса. К тому же, ее чувства к бывшему жениху давно изменились. Звоня на родину, она просто хотела почувствовать, что не одна. Здесь, в другой стране, с другим именем, так хотелось почувствовать что-то родное. Услышать голос из прошлого, который помнит прежнюю Катю и все еще любит ее. Был ли это эгоизм? Возможно…

– Он думал, что я умерла, поэтому нашел другую, а я думала, что умру, поэтому утешилась другим, – усмехнулась девушка.

– Сколько детей ты хочешь? – спросил Егор.

– Десятка три хватит, чтобы перебить охрану и сбежать всем семейством, – пошутила Латтэ.

– Я серьезно, – обиженно отозвался молодой человек.

– Серьезней некуда. Убежим глубоко в лес. Всей толпой сруб из местной хвои поставим, и будем жить, питаясь загипнотизированными белками, – весело продолжила девушка.

– Я хочу троих, – серьезно заявил Егор.

– Удачи тебе. Надеюсь, на проекте есть акушерки, – засмеялась Латтэ.

– Мы выберемся, – твердо заявил молодой человек.

– Ты всегда был оптимистом, – отмахнулась Катя.

– Думаешь, они с нами здесь нянчатся, чтобы убить? – спросил Свиристель.

– Нет, прокачать и отправить на волю. Незнающее границ благородство Генерального наделило нас способностями и вскоре отправит наживать счастье.

– Я не говорил, что нас отпустят, но точно не убьют. Ты хоть представляешь, сколько они денег в нас вбухивают? Постоянные диагностики, тесты, тренинги, а как нас кормят! Как обслуживают! – восхищенно проговорил молодой человек.

– Тогда зачем мы здесь, и что нас ждет?

– Помнишь, я пропал на пять дней? – шепотом спросил Свиристель.

Катя кивнула.

– Взамен информации о твоем отце, я помогал Генеральному избавиться от одного «неудобного» человека, – признался Егор.

– Он попросил тебя кого-то убить? – испуганно спросила девушка.

– Нет. С такими способностями, как у меня, это не требуется. Достаточно просто перестроить память, и человек меняется. Мне дали ту таблетку, которая на десять минут делает из Транса Супер Транса, и я так обработал подконтрольного, что и убивать не пришлось.

Катя нахмурилась. Все это ей очень не нравилось.

– Они хотят сделать из нас что-то наподобие спецагентов и проворачивать крупные аферы.

– Аферы? Зачем государству аферы? – удивилась девушка.

– А они не государственная структура. Насколько я выяснил, это частный проект. Нас купили, причем за очень большие деньги. Ты знала, что у нас у всех четвертая группа крови и какой-то особый набор хромосом?

Латтэ отрицательно покачала головой.

– Ну, теперь знаешь, – беспечно ответил Свиристель.

– Ты ведь меня не разыгрываешь сейчас? – настороженно спросила девушка.

– Нет, конечно, – искренне произнес Егор.

Катя ненадолго задумалась, потом сказала:

– А если я откажусь на них работать?

– Тогда, думаю, убьют. Ты слишком много знаешь, – спокойно ответил Свиристель.

– Приятно, что ты так спокойно об этом рассуждаешь, – обиделась Катя.

– Я так спокоен, потому что ничего с тобой не случится. Как только нас вывезут из этого леса, все кончится. Мне пары секунд хватит, чтобы все забыли свои имена и как винтовками пользоваться.

– Очень на это надеюсь, – грустно ответила девушка.

Кате стало горько от воспоминаний о самоуверенном Свиристеле. Она подошла к окну и посмотрела на закат. В ее жизни было много потерь, остается надеяться, что Денис – последняя. Больше терять ей было некого.

– И зачем память ко мне вернулась, – со вздохом прошептала девушка.

В дверь постучалась работница.

– Войдите, – по-английски сказала пациентка.

Аккуратная и ловкая, гостья пронесла поднос с едой в кухню и почти бесшумно ушла.

Катя села за стол и долго думала о приятной медсестре. Как складывается ее жизнь? Ждет ли кто-нибудь ее дома?

Глава 13

Сколько ни пыталась отвлечь себя Катя, мысли снова возвращались к Денису и Свиристелю.

Они жили душа в душу. Каждый день проводя вместе, Егор и Катя не надоедали друг другу и почти не ругались. Лишь тогда, когда Егор слишком давил на членов подопытной группы, Латтэ начинала с ним спорить. Получив власть, молодой человек часто унижал заключенных.

– Прекрати третировать Хромого, он уже давно тебе не конкурент, – ругалась Катя.

– Не вмешивайся, это мужские дела, – огрызался молодой человек.

– Это уже не мужские дела, а геноцид какой-то. Ты злоупотребляешь властью, – возмущенно ответила Латтэ.

– Мы ведь сейчас не будем ругаться из-за Хромого, – сурово проговорил Егор.

– Не хочешь из-за Хромого, давай поговорим о Рыжем. За что ты ударил его в столовой? – уперев руки в бока, сказала девушка.

– Генеральный назначил меня главным. Я слежу за порядком…

– По-моему, ты упиваешься властью. И выглядит это отвратительно, – перебила Катя.

– Значит, я тебе отвратителен? – повысив голос, сказал Свиристель.

В такие минуты Катя начинала бояться Егора. Он никогда не позволял себе распускать руки, но, зная его вспыльчивый характер, следовало проявлять осторожность.

– Мне всегда были отвратительны те, кто унижает слабых, – отступив назад, проговорила Катя.

– Это Хромой слабый? – с вызовом спросил Свиристель.

– Его зависимое положение – это слабость.

– Я не за красивые глаза получил эту власть, – закричал Егор.

Спор достиг своего пика. Еще слово, и молодые люди могли наговорить друг другу столько грубостей, что получился бы затяжной конфликт. Катя понимала это, как осознавала и то, что ничего не сможет доказать Свиристелю. Он таков, какой есть. Нужно либо принять, либо больше не связываться. Второе в условиях замкнутого пространства выполнить невозможно. Приходилось терпеть изъяны в характере Егора.

Катюша красиво изогнула тонкую бровь и кокетливым тоном сказала:

– Конечно, ведь если бы власть раздавали за красивые глаза, я бы тебя обошла. Потому что правый твой глаз еще ничего, а вот с левым нужно что-то делать.

Егор мгновенно успокоился. Катино кокетство всегда действовало на него, как мощный транквилизатор.

– Приятно знать, что не все во мне отвратительно, а только левый глаз, – с улыбкой сказал молодой человек.

– И мизинец на правой ноге, – добавила девушка.

Свиристель машинально посмотрел на свою правую ногу, а Латтэ щелкнула его по носу.

– Ах ты, лиса, – воскликнул молодой человек и, взвалив Катю себе на плечо, понес к кровати.

В палату снова кто-то постучал. Катя встала из-за стола и пошла открывать. На пороге стоял взволнованный Владимир Григорьевич.

– С вами все в порядке? – осторожно спросил он.

– Да, стало лучше.

Мужчина просиял.

– Отлично, потому что завтра к нам присоединится новый отдел. Это специалисты частного отделения. Ваши способности показались им очень любопытными…

– А в местных новостях мою фотографию еще не показали? Мы же договорились, что все будет тихо и без шумихи, – возмутилась Катя.

– Я помню, но ваши способности настолько сенсационны, что в секрете их держать все сложнее.

Катя закипела.

– Какая же я дура, что доверилась вам. Завтра же уезжаю из клиники, – начала ругаться Катя.

– Прошу, не злитесь. Поверьте, новые специалисты будут вам полезны. В их арсенале есть препараты, способные активировать скрытые возможности мозговых ресурсов, – виновато говорил Владимир.

– Активность моего мозга беспокоит меня меньше, чем его сохранность. Я не стану ничего принимать. Многие лекарства воспринимаются мои организмом не так, как у нормальных людей. Не надо испытывать на мне лекарства. Утром ноги моей здесь не будет.

Не у одной Кати были свои таланты. Дар Владимира был в убеждении. Он провел несколько часов в палате девушки, а когда ушел, та была согласна продолжить исследования.

Мужчина говорил ей о науке, о вкладе в развитие человечества, напоминал о детях с аутизмом. Словом, давил на все самые слабые Катины места.

Укоряя себя в эгоизме, Катя дала согласие на дальнейшую диагностику.

Ложась в накрахмаленную кровать, девушка заметила пачку влажных салфеток, на которой были иллюстрации одуванчиков. Зеленый луг, голубое небо и россыпь ярко желтых одуванчиков. Девушка пригляделась к цветкам и вспомнила, что именно одуванчик был последним цветком, который подарил ей Егор…

Их роман длился уже год. За это время Латтэ окончательно освоилась в новой «тюрьме». Казалось, так будет всегда: занятия, медосмотры, улыбка Егора и ночи, согретые его телом. Постепенно Катя перестала бояться смерти и убедилась в том, что их планируют использовать как солдат.

– Красивый одуванчик, – искренне сказала Латтэ.

– Ты говоришь так про каждый цветок, – с улыбкой ответил молодой человек.

– Ты снова уезжаешь? Это уже пятый раз за месяц, – возмущенно проговорила Латтэ.

– Генеральный сказал, еще три вылазки, и он даст нам вольную, – ответил Свиристель.

– И ты ему веришь? Ничего, что он вложил в тебя кучу денег и времени? – спорила девушка.

– Никто не говорил об абсолютной свободе. Нам разрешат жить в городе обычной жизнью. Выберемся, наконец, отсюда, – убеждал Егор.

– И как же он будет контролировать нас в городе?

– Не знаю, уверен, его гении что-нибудь придумают. Это не моя головная боль. Я хочу жить, как нормальный человек. В своей квартире, с тобой, – с улыбкой заявил молодой человек.

– О какой нормальной жизни теперь можно говорить? Мы на всю жизнь под колпаком, – отмахнулась Катя.

– А какую нормальную жизнь ты могла бы вести, если бы честно домотала срок? Работать? Кому нужен человек с судимостью? Либо вести преступную жизнь дальше и всю жизнь озираться, либо в нищете задыхаться.

Катя села на кровать и опустила голову.

– Послушай, – сказал Егор и сел рядом, – Ни о чем не беспокойся. Я обо всем договорился. Еще три задания, и Генеральный предоставит нам квартиру и новые документы. Будем работать на него и жить, как все. Видела фильмы про супер-шпионов?

– Все они плохо кончают, – недовольно ответила девушка.

– Сценаристы бездарные у них, а мы напишем свою историю сами. И она будет с отличным концом, – решительно заявил молодой человек и обнял Латтэ.

Катя не была настроена оптимистично. Она давно перестала верить людям.

За окном раздался шум вертолета.

– Это за мной, – сказал Егор и встал с кровати.

Катя удержала его за руку.

– У меня очень плохое предчувствие, – призналась она, затем притянула к себе молодого человека и прошептала, – Обещай принести мне завтра еще один одуванчик.

– Обещаю, – сказал Егор и поцеловал возлюбленную.

Свиристель улетел на свое очередное задание, а Кате оставалось только ждать. В отличие от других отлучек, в этот раз его сопровождал Грош и Рыжий.

Катя увидела в маленькое окошко своей комнаты, как они садятся в вертолет вместе со Свиристелем.

Молодой человек никогда не рассказывал о том, чем занимался на заданиях. Катя часто расспрашивала, но он отшучивался или вовсе не отвечал. Все, что было связано с деятельностью Генерального, хранилось в строжайшем секрете.

Неизвестность нервировала. Катя каждый раз боялась, что Егор не вернется, и сегодня особенно. Ей казалось, что это задание особое. Подозрения усилились, когда она увидела Гроша и Рыжего.

«Зачем столько Трансов?» – задавалась она вопросом. Под воздействием особых препаратов Свиристель был настолько силен, что мог остановить армию.

Весь вечер Латтэ провела у окна. Девушка ждала вертолет, но так и не дождалась. Тщетно пытаясь уснуть, она прислушивалась к ночным шорохам. Возбужденное сознание рисовало страшные картинки, в которых Егор ранен и зовет на помощь. Катя заснула ближе к рассвету.

Над лесом небо окрасилось в ярко красный цвет, как светлая кофта Егора в сновидении девушки.

По ночной площади бегали люди с автоматами. Рыжий от страха бросился бежать, и его моментально подстрелили. Егор стоял за углом и наблюдал за тем, как стонет раненный коллега. Грош хотел побежать на помощь, но Свиристель схватил его за руку и с размаху ударил головой о кирпичную стену. Тот потерял сознание и упал на землю. Бережно оттащив тело друга в темный угол, Егор зажмурился, и на минуту все стихло. Бормоча под нос страшные ругательства, молодой человек подбежал к Рыжему и, взвалив на плечо, потащил в укрытие. Катя стояла неподалеку и, зажав рот рукой, наблюдала, как плавно приходят в себя снайперы. Послышался чей-то крик «Они уйдут, стрелять на поражение». Девушка услышала, как щелкнул затвор чьей-то винтовки. Свиристель тоже услышал этот звук и обернулся. Он встретился со снайпером глазами всего на секунду, потом прозвучал выстрел и Егор упал. Из груди сочилась кровь. Грош был все еще жив, он больно ударился при падении и откатился в сторону.

– Главного мозгоправа сняли! – радостно крикнул кто-то.

Голос показался Кате знакомым. Она обернулась. Это был снайпер, выстреливший в Егора. Послышался звук вертолета. С неба что-то рухнуло на брусчатку, и поднялся дым. Ничего не было видно и слышно.

– Егор! – закричала Катя и бросилась к тому месту, где было тело молодого человека.

В дыму ничего нельзя было разглядеть. Катя попыталась выставить руки вперед и идти на ощупь, но они не слушались.

– Егор, – еще раз закричала Катя и почувствовала сильный удар по виску, плечу и бедру.

Словно в девушку врезалась машина. От боли она открыла глаза и закричала.

Вокруг все было тихо. Бледно-зеленые стены комнаты все так же подпирали серый потолок. С улицы доносились звуки лесного утра. Птицы пели, приветствуя новый день. Катя поднялась с пола и потерла ушибленное плечо.

– Пожалуйста, пусть это будет сон, – прошептала девушка, – Пожалуйста.

Не зная покоя, Латтэ металась по комнате. Она трогала вещи Егора, сжимала в ладонях подаренный накануне одуванчик, и все твердила: «Пусть это будет сон».

Ближе к обеду Латтэ услышала шум. Он доносился со стороны неба. Поняв, что приближается вертолет, девушка побежала во двор.

Дернув ручку двери, Катя поняла, что корпус заперли. Сердце похолодело. Входную дверь не запирали уже полгода. Припав к маленькому пыльному окошку в своей комнате, Латтэ наблюдала, как к вертолету бежит встревоженный персонал. Несколько вооруженных охранников окружили транспортное средство. Пять представителей медперсонала с портативной аппаратурой скрылись внутри вертолета.

Минуты казались вечностью. Латтэ была так напряжена, что слышала собственный пульс. Наконец, из кабины вышел медбрат. Он держал носилки, на которых лежал раненный. Подбежали еще несколько мужчин в белых халатах. Они окружили рыжеволосого Транса и, не отходя от вертолета, начали подсоединять к нему какие-то устройства. Немного повозившись, медики погрузили Рыжего на каталку и повезли в операционную.

Последовало еще пять невероятно долгих минут. Катя кусала пухлые губы до крови и ждала. Снова появился медбрат, несущий носилки. Девушка видела, как плавно выносят тело пострадавшего. Сначала показались ноги, затем торс, а потом голова. Все тело было укрыто белой простыней, даже лицо.

Катя с трудом сдерживала слезы. Она надеялась, что следующий будет жив, и им окажется Егор. Третий пострадавший тоже был накрыт с головой, но из– под покрывала виднелся фрагмент ботинка, в котором девушка узнала обувь Егора.

– Нет! – вырвалось у Кати. Она упала на пол и стала безудержно рыдать.

Перед глазами стояли картинки из сна. Девушка лежала и винила во всем себя. Ей нужно было отговорить Егора. Нужно было сбежать из этого места. Она должна была увидеть лицо снайпера с до боли знакомым голосом.

Казалось, жизнь кончена. Она чувствовала себя опустошенной. Одна во всем мире. В ее жизни никого не осталось. Чувство утраты разъедало внутренности и рвало сердце на куски.

Спустя час девушка услышала шаги в коридоре. Она была так подавлена, что даже не встала с пола. Кто-то подошел к ее двери. Затем послышался щелчок в замочной скважине. Ее заперли.

Дни тянулись медленно. Каждый предыдущий был похож на следующий. Диагностика, потом долгие беседы с профессорами. Кате быстро наскучила такая жизнь. Она чувствовала себя снова в тюремном проекте по изучению трансляции.

Только выходные были ее отдушиной. В такие дни девушка могла покидать клинику и гулять по городу с невероятно богатой историей. Девушке особенно нравились города, чьи корни уходят в века. В таких местах стены домов впитали атмосферу былых приключений. Ничто так не завораживало Катю, как соприкосновение с далеким и великим прошлым. Однако свое прошлое девушка предпочитала не вспоминать. Пережив в памяти смерть Свиристеля, она больше мысленно не возвращалась в дни, когда была подопытной.

Однажды, гуляя по улицам Иерусалима, девушка решила передохнуть в кафе. Солнечный день, удачно дополненный чашкой зеленого чая, дарил ощущение спокойствия и безмятежности.

– Мария… – почти на русском услышала Катя.

Думая, что рядом земляки, девушка обернулась. Но впечатление было ошибочным. Это была местная женщина с дочкой. Поскольку кафе было дорогим, мама девочки была дорого одета. Вопреки прекрасному воспитанию, обеспеченная дама кричала на свою дочь, которая при этом лежала на полу. Чем была взволнованна израильтянка, Катя сразу понять не смогла. Правила воспитания у еврейских семей были мягкими, детям позволялось все, что не может сильно навредить здоровью. Катюша много раз видела, как детки, разыгравшись, падали на землю, но никто их не ругал.

Подбежал официант. Мама лежащей девочки что-то начала ему объяснять. По щекам женщины катились слезы. Молодой сотрудник кафе присел рядом с ребенком и начал что-то говорить ребенку. Израильтянка вмешалась и начала что-то скомканно объяснять молодому человеку.

Вся эта сцена привлекла всеобщее внимание. Люди стали оборачиваться. Некоторые даже встали с мест, чтобы подойти и помочь плачущей женщине с ребенком. Поначалу могло показаться, что девочке стало плохо. Но ребенок шевелился и, хмуря брови, продолжал лежать.

И тут Катя почувствовала знакомое вмешательство. Кто-то транслировал ей огорчение, смятение и страх. Девушка присмотрелась к ребенку. По мимике и повадкам Кате стало понятно, что ребенок нездоров. У него имелось то же расстройство, что и у Алеши из Петербурга.

Мать девочки продолжала что-то объяснять официанту, тот кивал и пожимал плечами. Подошел администратор. Все встали над ребенком и спорили.

Катюша встала со стула и подошла к девочке. Неудобство состояло в том, что за месяц пребывания в Израиле, девушка выучила очень мало слов, а, значит, поговорить с ребенком не удастся.

Девочка отвернулась от всех и, скрючившись, начала копошиться руками под животом. Она пыталась заглянуть туда, словно что-то прятала или защищала. Катя внимательно прислушалась к эмоциям девочки и различила заботу. Мария пыталась кого-то защитить.

– Мария, кто там? – на ломаном иврите спросила Катюша.

Девочка нахмурилась и отвернулась. Дети с ее расстройством редко идут на контакт с посторонними.

Катя начала транслировать чувство симпатии и привязанности. Это помогло. Ребенок вновь посмотрел на незнакомку и тихо ответил:

– Малыш.

Девушка была удивлена. Девочка так плотно прижималась к полу, что под ней не поместился бы даже пупсик. Вдруг Катя заметила, как на платье, ближе к животу, выступили алые разводы. Ребенок был ранен, у него шла кровь. Девушка уже хотела заставить девочку встать с помощью трансляции, но тут сильные руки администратора рывком подняли Марию с пола.

И тут терпение маленькой девочки кончилось. Ребенок впал в истерику. Она так неистово отбивалась и кричала, что мужчина с трудом удерживал малышку.

Когда мужчина поднял ребенка, стало видно, что так яростно защищала Маша. На полу лежали окровавленные осколки кружки.

«Причем тут малыш», – недоумевала Катюша.

Посмотрев на стол, за которым сидела пара, девушка сразу увидела вторую подобную кружку. Ей сразу бросился в глаза рисунок маленького ангелочка херувима, нанесенного на внешние стенки.

Вспомнив букет эмоций ребенка, Катя поняла, в чем было дело. Кто-то, возможно, сама Мария, уронил кружку со стола. Та разбилась, и мама хотела позвать официанта, чтобы тот подмел и выбросил осколки. По какой-то причине Маша очень любила младенцев и решила защитить разбившегося малыша. Поскольку объясниться с мамой девочке было сложно, она накрыла пострадавшего херувима собственным телом, отчего порезалась.

Тем временем скандал продолжался. Мария отбивалась так неистово, что ее невозможно было вынести из кафе. Тогда Катя подошла к перепачканным кровью осколкам и, взяв в руки фрагменты с ангелочком, подошла к маме Марии.

– Просто скажите, что спасли малыша, – по-английски проговорила Катя.

Женщина не сразу поняла, что англоговорящая незнакомка обращается к ней.

– Просто скажите, что спасли малыша, и склеите кружку, – повторила Катя и протянула женщине осколки.

Та что-то нервно ответила на иврите и повернулась к администратору.

Было так шумно и суетно, что нервы начали сдавать даже у официанта. Сотрудники перешли на крик.

Как ни уговаривала себя Катюша остаться в стороне и не привлекать лишнего внимания, мягкое сердце решило по-своему. Девушка подошла к бьющейся в истерике девочке и положила руку на голову. Заметив это, израильтянка хотела начать протестовать, но Мария моментально стихла и посмотрела на Катю.

– Привет, – по-русски сказала Катя.

Мария улыбнулась и закивала.

– Ты его спасла, – сказала на иврите Катя и показала девочке осколки кружки.

Мария просияла от счастья. Катя упаковала кусочки фарфора в салфетку и отдала потрясенной матери ребенка.

Администратор отпустил усмиренного ребенка на пол и отошел.

Мария подошла к Кате и обняла.

– Спасибо, – невнятно проговорила девочка на иврите.

И тут у матери Марии снова полились слезы. Женщина плакала и что-то говорила на иврите.

– Я не понимаю, – активно жестикулируя, ответила Катя на английском.

Израильтянка вытерла лицо и, немного собравшись с мыслями, начала говорить по-английски.

– Большое вам спасибо, – начала женщина.

– Не за что, – смущенно ответила Катя, гладя прильнувшую к ней Марию по голове.

– Она раньше никогда не обнимала малознакомых людей, только членов семьи, – поделилась женщина.