Текст книги "Транс Латтэ: Забытый"

Автор книги: Лакедемонская Наталья

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 31 страниц)

Когда она в следующий раз открыла глаза, над ней уже серьезно поработали хирурги. Голова была перебинтована и ужасно болела в области затылка. Девушка попыталась поднять руку и пощупать голову, но не смогла. Руки были привязаны к бортику кровати.

Воспоминания плавно переросли в полусон. Все так же болел затылок. Все так же не слушались руки.

– Бинт, снимите бинт. Развяжите меня! Я хочу уйти… – бредила Катя, упав с дивана на пол.

Вся прихожая была запачкана кровью от рассечения на затылочной части головы. Такой ее и нашла Светлана Викторовна утром следующего дня. Алеша с бабушкой снова пришли на занятие к Кате. Была суббота, и они условились пойти в театр. Где, как не там, изучать мимику и повадки людей, а так же приобщать мальчика к прекрасному.

– Анечка, что с вами? – сказала Светлана Викторовна и присела рядом с девушкой.

Леша стоял рядом и испуганно смотрел, как бредит его любимая учительница.

– Не трогайте меня… Что вы со мной сделали? – плача, бормотала Катя.

– Нужно вызвать полицию, решительно произнесла женщина и пошла вглубь квартиры искать телефон.

Последствия этого решения могли бы быть ужасающими, если бы не прекрасная память Алеши. Он ухватил бабушку за руку и сказал:

– Она очень боится полицию, – сказал он.

– Это не важно. Ей нужна помощь, – начала спорить женщина.

– Ей нужен врач, – настаивал Леша.

Раньше мальчик никогда аргументировано не спорил с бабушкой. Все его протесты сводились к упорному молчанию, крикам или нежеланию сдвинуться с места. Рассудительность внука отрезвила женщину.

– Но почему она боится полицию? – спросила Светлана.

Мальчик пожал плечами.

Женщина посмотрела на Катю и решила позвонить в «скорую».

– Позвоним в «скорую», – пробубнила бабушка и снова попыталась уйти.

Мальчик схватил бабушку за руку и сказал:

– Они вызовут полицию.

Светлана Викторовна остолбенела.

– Откуда ты знаешь?

– Когда я в пять месяцев упал с пеленального столика, к маме вызвали полицейских, – ответил мальчик.

Шок от услышанного перекрыл весь стресс, полученный ранее.

– Откуда ты знаешь?

– Я помню, – честно признался мальчик.

Бабушка чуть не прослезилась. Она так часто слышала от Кати, что Алеша гениальный мальчик, но думала, что девушка просто утешает настрадавшуюся бабушку. Теперь же она видела, что все это чистая правда.

– Что же мне делать? – растерянно спросила Светлана.

– Позови знакомого врача, – предложил мальчик.

Бабушка все еще пребывала в шоке, поэтому сделала так, как сказал ее десятилетний внук.

Набрав номер телефона друга детства, Светлана сказала:

– Вовочка, милый, спасай, очень нужна твоя помощь… Моя знакомая лежит без сознания у себя в прихожей, а весь пол в запекшейся крови… Знаю, что ты не травматолог, а нейрохирург… знаю, что надо скорую, но нельзя… Приезжай срочно, я все объясню.

Женщина положила трубку и посмотрела на внука.

– Ох, ну и в историю мы влипли, – со вздохом сказала она.

Пока друг детства ехал, женщина начала осматривать дом и лестничную клетку. Женщина обнаружила следы крови на стене рядом с дверью и в лифте.

– Значит, не упала, – сказала себе под нос женщина.

Посмотрев на перепачканное пальто и сапоги, она поняла, что Катя много раз падала на улице.

– Бедняжка, она шла с этой раной, – грустно сказала Светлана.

Катя продолжала пребывать между сном и бредом.

– Отпустите меня, развяжите руки, что вы со мной сделали? – плакала девушка.

Катюша пыталась освободить руки. В палату вошла медсестра.

– Что вы со мной сделали? – задыхаясь от паники, спросила девушка.

Работница ничего не ответила. Девушка в белом сделала укол и вышла. Катюша кричала ей в след вопросы, но знала, что ответов не дождется. В глазах потемнело, и пациентка погрузилась в сон.

Проснувшись через сутки, она не сразу вспомнила, что с ней случилось. Боль в затылке напоминала об ужасном происшествии, и девушка с ужасом вздрагивала. Она была все еще привязана. Временами приходила медсестра. Катя билась в истерике. Ей делали укол, и девушка снова засыпала. Так продолжалось целую вечность. Пока не пришел он.

Тот самый человек, который забрал ее из ИК 31. Тот самый садист, что приказал оперировать. Человек, увидев которого в больнице не так давно, девушка вспомнила разом всю свою жизнь. Они называли его Генеральный. Он руководил всеми процессами в этом странном месте.

– Что вы со мной сделали? – кричала в истерике Катя.

Мужчина оскалился и замахнулся на девушку. Та, чья голова и без лишних усилий чудовищно болела, тут же затихла и зажмурилась.

– Приложил бы тебя пару раз об стену, если бы твой череп не обошелся в несколько тысяч евро. Сколько можно орать. Заткнись уже, мы тебе одолжение сделали. Ты из недочеловека, сверхчеловеком станешь…

– Я вас не просила, – плача ответила Катя.

– Когда что-то подписываешь, советую читать. Хотя тебя, крыса тюремная, никто и так не хватится, – брезгливо сказал Генеральный и ушел.

Катя разразилась такими безудержными рыданиями, что стекла в палате задрожали. Она плакала и плакала, а слезы не кончались. Она оплакивала разбитые надежды, сломанную жизнь и искалеченное здоровье. Все, что раньше казалось ужасным, теперь не шло ни в какое сравнение с реальностью.

Видя, как мучают девушку кошмарные сны, Алеша взял Катю за руку и начал транслировать ощущения от моря. Катя перестала бредить и мирно засопела.

Приехал Владимир. Войдя в квартиру, вместо приветствия он спросил:

– Во что ты ввязалась, Свет?

– Вов, потом будешь меня ругать, сейчас выручай. Посмотри, что с ней, – виновато ответила Светлана Викторовна.

Леша отошел в сторону, уступив место врачу. Владимир безостановочно ворчал, но все же осматривал пострадавшую.

– Я же говорю, что не травматолог…

– Знаю я, кто ты, с девушкой то что? – недовольно спросила Света.

Занудство старого друга всегда ее раздражало.

– По голове ей дали. Причем неслабо. Череп цел. Есть рассечение, но оно небольшое. Либо у нее сильное сотрясение, либо ушиб мозга… Второе – опасная штука. Нужна диагностика, без госпитализации не обойтись.

Светлана Викторовна слушала и кивала. Владимир расстегнул сумку и достал небольшую аптечку.

– Вот старый дурак, ножницы забыл. Бинт нечем разрезать, – ворчливо сообщил Владимир.

– Сейчас поищу, – отозвалась Светлана и пошла на кухню.

К великому удивлению женщины на кухне ножниц не оказалось. Женщина пошла в комнату. Роясь на рабочем столе, женщина задела мышку стоящего там ноутбука. Устройство вышло из спящего режима, и на экране появился результат работы камер. Усеянный небольшими окошками монитор транслировал все, что происходит во дворе, подъезде, крыше и даже лифте.

Светлана Викторовна застыла от удивления.

– Ну что, удалось ножницы достать? – недовольно проговорил Владимир и подошел к подруге.

– Это что за чудеса? – потрясенно проговорил он.

– Не знаю… – честно призналась женщина.

– Я такое только в шпионских фильмах видел, – не веря своим глазам, проговорил мужчина.

Из коридора начали доноситься Катины крики.

– Отпустите меня, прошу. Не мучайте. Развяжите руки…

Алексей подошел к девушке и снова начал успокаивать.

– Кто она такая? Чем занимается?

– Не знаю.

– Надо полицию вызвать, – решительно заявил Владимир.

– Не надо.

– Почему? – недоумевал мужчина.

– Сложно объяснить, просто не надо, – раздраженно ответила Светлана.

Мужчина смотрел на подругу большими глазами и не мог понять, что твориться у нее в голове.

– Ты знаешь, чем она занимается? Зачем ей столько камер? Это же ненормально! – возмутился мужчина.

– Эту девушку вообще сложно назвать нормальной, – устало потирая виски, сказала Светлана.

– Тогда, чего ты с ней возишься? – почти закричал на подругу нейрохирург.

– Она мне Лешу от аутизма вылечила, – чуть не плача, ответила женщина.

Эти слова поразили Владимира больше, чем вид шпионской съемки окрестностей.

– Светочка, приди в себя, мы с тобой оба взрослые люди, оба с медицинским образованием… Аутизм не лечится. Это вообще не болезнь, а особое состояние человека…

– Она смогла вывести моего внука из этого особого состояния. Не веришь, сам с ним поговори, – дрожащим голосом ответила Светлана.

На ватных ногах Владимир пошел в прихожую и посмотрел на Алексея.

– Привет, – странным голосом сказал он.

– Здравствуйте, – удивленно ответил мальчик.

– Как ты себя чувствуешь? – ощущая себя полным идиотом, спросил Владимир.

– В отличие от Кати, прекрасно, – ответил мальчик.

Владимир был не только другом детства, но и человеком близким. Со Светланой Викторовной они виделись нечасто, но систематично. Он знал, какой болью для всей семьи Светланы стал диагноз единственного внука. Последний раз, когда он видел Лешу, тот был типичным ребенком с диагнозом аутизм. То, что мужчина сейчас видел перед собой, никак не вязалось с реальностью. Всю свою жизнь кандидат медицинских наук Владимир Григорьевич посвятил изучению человеческого мозга, сейчас же сомневался, что сам здоров. Мужчине хотелось ущипнуть себя, чтобы убедиться, что весь этот сюрреалистический бред не сон.

Мужчина обернулся и большими глазами посмотрел на Светлану.

– Алеша не единственный, кого она вылечила. Эта девушка – гений. И мне все равно, почему ее преследуют власти. Я слишком многим ей обязана, – твердо сказала женщина.

Владимир молча кивнул и, присев на корточки, продолжил обрабатывать рану. Секунду спустя Светлана Викторовна принесла острый кухонный нож, и мужчина начал промывать и бинтовать рану. Внезапно мужчина замер и, потерев затылок куском бинта, присмотрелся. В прихожей был тусклый свет, поэтому мужчина попросил фонарик.

– Я вижу шов на затылочной впадине... Она не рассказывала, что ее оперировали? На вид шву пара лет, – разглядывая находку, сказал Владимир.

– Перенесла операцию на мозге? – потрясенно переспросила женщина, – Нет, я ничего не знала.

– Все хуже, чем я думал. Кто знает, какие причины привели к операционному вмешательству. Да и срок маленький. Удар в это место мог повлечь серьезные повреждения. Ее нужно срочно в больницу. Надо сделать КТ, МРТ и другие анализы. Времени мало, – с беспокойством сообщил врач.

– Ты сможешь поместить ее в клинике без лишних вопросов?

– Платные клиники вообще любопытством не отличаются. Вопрос только в цене, – грустно ответил мужчина.

– О деньгах не волнуйся, достану, сколько нужно, – решительно сказала Светлана Викторовна.

Не прошло и двадцати минут, как с легкой руки Владимира Григорьевича за Катей приехала специальная машина. Два сильных медбрата погрузили девушку на каталку и отнесли в автомобиль.

Светлана Викторовна нашла ключи и, заперев квартиру Кати на ключ, поспешила следом. Бабушка хотела отправить Лешу домой, но мальчик настоял на своем присутствии. Всякий раз, когда Катя начинала кричать сквозь сон, он брал ее за руку и успокаивал. Видя удивительный эффект прикосновений мальчика, все перестали возражать. Лучше рука ребенка, чем успокоительные препараты.

Девушку сразу повезли на обследование. Алеше пришлось остаться в холле. Он тихо сидел на лавочке и смотрел на часы. Вид прыгающей по черным черточкам стрелки всегда успокаивал мальчика.

Между тем Катя продолжала бродить в лабиринтах своего прошлого. Затылок нестерпимо болел, напоминая о перенесенной операции.

Ее отвязали от кушетки спустя десять дней. За это время она выплакала все, что могла, и смирилась с неизбежным. Девушка поняла, что не в силах изменить то, что произошло, и смирилась. На смену истерике пришла апатия. Катя ела, пила, ходила по комнате, смотрела в грязное маленькое окошко и ждала. Чего именно, она не знала, но была уверена, что впереди еще много сюрпризов. Ей не было страшно. Она просто смотрела фильм о мучениях тощей изуродованной девицы, чей уровень невезения стремится к бесконечности.

Прошло пять дней, и начался новый этап. Всех заключенных собрали в общем зале, напоминавшем столовую. Катя заметила, что из пяти женщин, с которыми она прибыла из ИК 31, остались только три. Мысль о том, что их отпустили, даже не пришла ей в голову. Сердце болезненно сжалось, а потом снова наступила апатия.

Заключенных усадили за расставленные рядами столы. Затем в зал вошел Генеральный и начал говорить речь.

– Все вы здесь не случайно. Мы провели ряд исследований и отобрали самых подходящих, – загадочно начал он.

Заключенные начали переглядываться.

– Впервые в жизни у вас есть возможность принести пользу обществу. Эксперимент, в котором вы участвуете, подарит человечеству новую жизнь. Пусть вас не пугает перенесенная операция, поверьте, мы сделали вас лучше, подарив новые способности. Теперь осталось только научиться ими пользоваться. Для этого вы пройдете курс обучения. Тех, кто преуспеет, ждет досрочное освобождение, – со злорадной улыбкой проговорил мужчина.

Катюша ухмыльнулась. Нужно быть полным идиотом, чтобы надеяться на свободу. Кто отпустит человека, вложив в его голову несколько тысяч евро.

Владимир Григорьевич обследовал девушку, и у него возникло много вопросов. Катя продолжала бредить. Сон ее был настолько тонок, что девушка без конца вздрагивала и дергала руками. Чтобы не дать пациентке упасть с кровати, медсестра привязала больную простыней.

– Уже поздно, идите домой, я позвоню, как только она очнется, – сказал Светлане Викторовне Владимир. Алеша очень не хотел уезжать. Он беспокоился о Кате, но бабушка была непреклонна.

Закончив диагностику, Катю разместили в индивидуальной палате. Там она и провела ночь.

После общего собрания жизнь Кати резко изменилась. Пропали навязчивые медсестры с уколами, охрана с оружием и даже Генеральный. Комнаты заключенных не запирались. Им дали полную свободу перемещений и даже выпускали на улицу. Не было никого, кроме камер. Кате казалось, что она экспонат музея или животное в зоопарке. Было очевидно, что, перештопав им мозги, живодеры, во главе с Генеральным, наблюдали, как будут себя вести подопытные Homo sapiens.

Еще на первом собрании Генеральный запретил подопытным называть друг друга по именам. Живодеры слишком пеклись о секретности, поэтому всем дали прозвища. Выдумывать ничего не пришлось, у каждого заключенного была кличка в прошлой жизни, ее и взяли. Так Катя снова стала Латтэ.

Постепенно заключенные привыкли к размеренной, спокойной и относительно свободной жизни. Люди расслабились. Это дало результаты.

Первым новые способности открыл в себе Свиристель. Будучи бывшим спортсменом, он легко перенес операцию и быстро восстановился. Роль сыграли и повышенные интеллектуальные способности молодого человека. Однажды утром у него вышел конфликт с одним из мужчин. Их привезли из одной колонии. Говорили, что они начали конфликтовать еще там. Соперник Свиристеля – мужчина средних лет по прозвищу Хромой. Промотав полжизни в тюрьмах, Хромой считал себя главным и пытался навести свои порядки. Свиристель единственный, кого Хромой никак не мог подмять. Катя и еще пять женщин в мужские потасовки не лезли и вообще старались привлекать как можно меньше внимания. Шутка ли, делить кров с десятью уголовниками, которые, как один, здоровее и сильнее раз в десять. Боясь подвергнуться нападению не слишком культурных сожителей, Катя отсиживалась, заперевшись в своей комнате или на крыше корпуса, проход к которой нашла случайно. Из всех участниц эксперимента Катя была самой молодой и привлекательной. Не нужно быть самой умной, чтобы понимать, когда мужчины перестанут делить власть, будут делить женщин. И Кате несдобровать.

Глядя на себя в зеркало, девушка проклинала сытую и комфортную жизнь, делающую ее упитанней и румяней день ото дня. Девушка даже пыталась меньше есть, но заключенных кормили настолько вкусно и полезно, что изголодавшейся по домашней кухне Кате трудно было удержаться.

Вот и сегодня, в очередной раз дав слабину, девушка пошла в столовую.

Генеральный установил несколько правил, в которые входили зоны неприкосновенности. Территории, где между заключенными не должно быть конфликтов. Стоило кому-то устроить разборку или нападение в столовой или спортивном зале, его грозили снять с проекта.

Что означало: «Снять с проекта» не объяснялось, но заключенные поняли, что ничего хорошего нарушение правил не сулило. К тому же, многие все еще надеялись на досрочное освобождение и старались быть образцовыми лабораторными мышками.

Наслаждаясь любимым жульеном, Катя сидела в дальнем углу столовой. Девушка не поднимала глаз от стола, однако, слышала, что Свиристель ругается с Хромым. Тихая ненависть быстро переросла в громкие выкрики. Еще чуть-чуть, и правила будут нарушены. Свиристель выплеснул Хромому в лицо горячий суп. Тот вскочил со стула и схватил со стола вилку.

Катя внутренне сжалась и посмотрела в сторону мужчин. Хромой сделал заступ и подался вперед. Его тело было готово к броску. Но тут произошло нечто невообразимое. Матерый уголовник упал на пол и начал рыдать, словно ребенок. Он ползал на коленях перед Свиристелем и просил прощения. Остальные заключенные от удивления повскакали с мест и, окружив пару, наблюдали.

– Что ты с ним сделал? – спросил Свиристеля кто-то из мужчин.

В этот момент в столовую вбежал взволнованный Генеральный. Он с обожанием посмотрел на Свиристеля и приказал увести одаренного бунтаря. Идя следом за охранниками, Генеральный подпрыгивал от счастья. Катя никогда раньше не видела его таким.

С тех пор Свиристель стал любимцем руководства и главным в группе подопытных. Молодого человека назначили наставником над заключенными. Каждый день подопытные собирались в зале, и Свиристель учил транслировать эмоции. На уроках всегда присутствовал Генеральный. По каким-то неписаным законам пробовать трансляции на нем было нельзя, а вот на соседях можно. Чем больше заключенных овладевали навыками трансляции, тем меньше становилось людей для тренировок. Став Трансом, человек легко отделял чужие эмоции от личных, и переставал быть подконтрольным.

К великому несчастью, Латтэ оставалась последней в группе, чьи способности никак не хотели пробуждаться. И неудивительно. Ведь из всех подопытных она была самой истощенной при поступлении и хуже всех перенесла операцию.

Возможно, именно поэтому представительница неудачного вложения денег не нравилась Генеральному. Мужчина почти ненавидел девушку, отчего сделал боксерской грушей для остальных членов группы. Теперь каждое занятие все рассаживались вокруг девушки и тренировались. Латтэ с ужасом ждала каждого урока. Ведь всего за час ей предстояло пережить сотню чужих эмоций, которые, несмотря на свое многообразие, были одинаково мучительны. На ней оттачивали истерики, панические атаки, чувство отчаяния, безысходности, утраты и невыносимой душевной боли. Она кричала, рыдала, падала со стула и билась в судорогах. Выходя из зала, Латтэ думала, что не переживет нового урока, но выбора у девушки не было.

Остальным новые способности понравились. Дар трансляции стал новым мерилом превосходства. Теперь не имело значения сильный ты или слабый, высок или низок, женщина или мужчина. Имел вес только твой дар. Сила, с которой ты мог воздействовать на подконтрольного. И понятно, что при таком положении дел, Катя была на самой нижней ступени. Ее не уважали. С ней не общались. Более того, заключенные стали атаковать ее трансляциями где угодно. Им доставляло удовольствие мучить единственную неудачницу в группе. Да и потренировать свои способности на единственном неспособном дать отпор человеке, было удобно.

Латтэ перестала ходить в столовую. Она выходила лишь ночью и доедала то, что было в холодильнике, а иногда и в мусорке.

Глава 12

Она словно вынырнула из воды. Глубокий вдох, и тело сжалось, желая оттолкнуться от поверхности. Катя почувствовала сдавленность в области рук и груди. Девушка увидела, что привязана, и начала кричать. Она все еще была в старой военной части. Ей казалось, что кто-то из группы забрался к ней в комнату и привязал к кровати.

Вбежала испуганная медсестра. Дрожащей рукой включив свет, она увидела бьющуюся в истерике пациентку.

– Что вы хотите? Развяжите меня! – кричала обезумевшая Катя.

Испугавшись, медсестра выбежала из палаты и вскоре вернулась с Владимиром Григорьевичем.

– Не кричите, – сказал мужчина, – Сейчас ночь, вы перебудите больных.

– Каких больных? Зачем вы меня связали? Кто вы? Где я? – в панике кричала девушка.

Владимир подошел к кровати и аккуратно отвязал Катю. Та сразу вскочила с кровати и начала метаться по палате в поисках укромного места. Забравшись под стол, девушка стихла и начала приходить в себя. Рассудок приходил в норму. Она поняла, что не в старой военной части. Вспомнила все, что происходило до удара по голове, и успокоилась. Собравшись с мыслями, она начала транслировать мужчине страх. Это первое, что пришло девушке в голову. Ей нужно было, чтобы мужчина и медсестра отошли от двери. Несмотря на все усилия, мужчина не реагировал. Катя переключилась на медсестру, но та тоже не испугалась.

– Что… Что со мной? Я больше не могу транслировать… Что вы со мной сделали? – с нарастающей тревогой бормотала обескураженная Катя.

– Не можете, что? – удивился Владимир.

– Вылезайте из-под стола, – вмешалась недовольная медсестра.

В дверь заглянула сонная женщина в халате.

– И долго это будет продолжаться? Пол-отделения на уши подняли. Успокоительного ей вколите. Здесь все-таки клиника, а не психушка…

– Идите спать, – грубо ответил Владимир Григорьевич.

Он, не отрывая взгляда, наблюдал за поведением Кати. Девушка вся дрожала и терла виски.

– Кто вы такие? Где я? – спрашивала девушка.

– Я все объясню, только вылезайте, – мягко проговорил Владимир.

Девушка поняла, что ведет себя неадекватно и послушалась. Выбравшись на открытое пространство, девушка медленно встала и сделала шаг к кровати. В палату вбежала еще одна медсестра со шприцом в руке.

Увидев это, девушка отшатнулась и готова была снова забиться под стол.

– Выйдите все! – раздраженно прикрикнул на медсестер Владимир.

Женщины, недовольно посмотрев на грубияна, удалились.

Владимир сам сел на кровать и начал рассказывать:

– Вы помните, кто вас ударил по голове? – спросил Владимир.

– По голове… – задумчиво проговорила Катя.

После этих слов она вспомнила, как ее пытались ограбить, и поняла, почему в больнице.

Девушка машинально потрогала затылок и поморщилась от боли.

– Не волнуйтесь, повреждение несерьезное. Внутренних повреждений нет. На томографии…

– Вы делали мне томографию? – испуганно спросила Катя.

– Да, и многое показалось мне очень любопытным, – многозначительно проговорил врач.

– Нет… Нет… Вы… Да что же это… Вы даже не представляете, какой опасности себя подвергли… – снова начала паниковать девушка.

Мужчина устало вздохнул. Меньше всего ему хотелось среди ночи разбираться с девичьими истериками.

– Ложитесь спать, сестра вколет успокоительное, и завтра поговорим, – потерев лицо ладонями, сказал нейрохирург.

– Не надо ничего колоть. Мне нужно срочно отсюда уйти, – чуть не плача, сказала Катя.

– Вы никуда не пойдете, – строго сказал мужчина.

Новая волна паники охватила Катюшу.

– Мне опасно здесь находиться… Они придут за мной. Отпустите. Вы не имеете права…

Снова прибежали медсестры. На этот раз шприцы были у обеих.

– Я буду отбиваться, – предупредила Катя.

Медсестры побоялись приближаться к сумасшедшей пациентке.

– Надо в полицию звонить, – предложила одна из них.

Владимир достал телефон и набрал номер Светланы Викторовны.

– Светочка, понимаю, что поздно, но мне нужен Леша, причем срочно.

Несмотря на то, что было три часа ночи, Светлана не задала ни единого вопроса. Уже через полчаса она с мальчиком вбежала в больничный холл. К этому времени буйная пациентка разбудила всех. Больные толпились в коридоре, мешая пройти, но Светлана, растолкав всех, пропихнула вперед Лешу.

Увидев перепуганную Катю, мальчик начал транслировать состояние детского покоя. Уже через мгновенье Кате казалось, что весь мир полон друзей и добра. Ее переполняло безграничное доверие, а разум был затуманен бесконечной наивностью.

Когда тишина в палате и во всей больнице была восстановлена, Владимир Григорьевич вышел в коридор и начал разводить людей по палатам. Потребовалось около часа, чтобы все снова легли спать. Вернувшись, мужчина сел рядом с кроватью, где уже лежала Катя. Девушка улыбалась и спокойно беседовала со Светланой и Алексеем.

– Не знаю, как тебе это удалось, но, спасибо? – сказал Владимир мальчику.

Тот улыбнулся в ответ.

– Анна, – позвал мужчина.

Девушка не откликнулась.

– Анна, – еще раз сказал Владимир.

Девушка удивленно посмотрела на мужчину.

– Меня зовут Катя, – спокойно поправила доктора девушка.

Владимир и Светлана многозначительно переглянулись.

– Простите, Катя, – учтиво продолжил доктор, – Как вы получили травму головы?

– Шла после получки с работы. В сумочке была большая сумма денег. Двое мужчин на мотоцикле подъехали сзади. Один ударил меня по голове. Я потеряла сознание. Когда пришла в себя, вернулась домой, – с кристальной детской честностью призналась Катюша.

Владимир слушал и кивал.

– У вас были операции на мозге? – спросил он.

Катя кивнула.

– Давно?

– Два года назад, – сказала Катя.

– В чем была причина? Опухоль? – предположил врач.

– Нет, – неохотно ответила Катюша.

Ее мозг не мог транслировать, но по старой памяти пытался сопротивляться навязанным эмоциям. Тема, затронутая доктором, была слишком болезненна. Катя начала приходить в себя. Алеша почувствовал это и усилил воздействие. Девушка поморщилась, но поддалась.

– Простите мне мое любопытство, но область мозга, которая была затронута, очень сложна. Раньше я не видел, чтобы ее хоть кто-то брался оперировать. Кто был вашим нейрохирургом?

– Я не знаю, – честно призналась Катя.

Владимир удивленно воззрился на девушку.

– То есть как, не знаете? Забыли фамилию?

– Поверьте, если бы мне хоть раз назвали фамилию одного из этих живодеров, я бы запомнила на всю жизнь, – беспечно ответила Катя.

– Живодеров? – пораженно переспросил Владимир.

Катя кивнула. На лице девушки отображалось вселенское спокойствие с примесями легкой радости.

– Мне кажется она не в себе, – прошептала мужчине Светлана Викторовна.

– Почему вы считаете их живодерами? – продолжил расспрашивать мужчина.

– Меня, совершенно здорового человека, оперировали насильно. В один из дней усыпили и прооперировали, – объяснила девушка.

Владимир начал приходить к выводу, что Светлана Викторовна права.

– Как усыпили? – уточнил мужчина.

– Просто сделали укол, и я уснула. А когда проснулась, голова болела и была перебинтована, – благостным голосом поведала пациентка.

То, с каким спокойствием говорила девушка о страшном происшествии, вводило слушателей в заблуждение. Катя выглядела, как блаженная сумасшедшая.

– Но как кто-то мог пробраться к вам в дом и сделать укол? – недоумевал Владимир.

– Не домой, в камеру, – ответила Катя.

– В какую камеру? – совсем запутался врач.

– В тюремную камеру, – спокойно ответила девушка.

Светлана Викторовна вскочила на ноги и начала ходить по палате.

– Вы были в тюрьме? – настороженно спросил Владимир.

Девушка кивнула.

– Чудесно, – сказал мужчина и укоризненно посмотрел на Светлану.

– Я ничего не знала, – начала оправдываться женщина.

– Не ругайте Светлану Викторовну, – умоляюще проговорила Катя, – ее лицо выражало детскую грусть, – Я ей врала. Она ничего не знала. Мне приходится очень много врать.

– За что вы сидели в тюрьме? – спросил Владимир.

– Суд решил, что я участник организованной преступной группы, но это не так. Мой жених был членом банды, я ничего не знала. Потом всех арестовали… Меня посадили, а его нет…

Голос Кати начал дрожать. Алексей начал терять над девушкой контроль. Закрыв глаза, он собрал остатки воли и, насколько мог, внушал Кате спокойствие.

– Почему же он вам не помог? – спросила Светлана.

– Он пытался. Обещал, если переведусь, получу досрочное освобождение. Я перевелась, но что-то пошло не так. Я оказалась у этих живодеров, – пожав плечами, печально ответила девушка.

– А зачем они вас оперировали? – недоумевал доктор.

– Делали из меня Транса, – честно ответила Катя.

– Кого? – удивился врач.

– Человека, способного транслировать свои ощущения и эмоции.

– Что значит транслировать? – поразился Владимир.

– Заставлять обычных людей переживать навязанные мной эмоции. Например, я могу заставить вас почувствовать свою грусть или боль… – девушка замолчала, потом добавила, – Но вы что-то со мной сделали и теперь я не могу транслировать.

– Бред какой-то, – пробормотал Владимир.

– Может последствия травмы? – предположила Светлана Викторовна.

– Нет. Анна… то есть, Катя говорит правду. Так она меня и вылечила. Просто научила правильно реагировать на людей, природу, искусство. Это сложно объяснить, но мы всегда общались, обмениваясь эмоциями, вот почему так мало разговаривали, – вмешался Леша.

– Что значит, обменивались? – удивилась Светлана.

– Я транслировал ей свои эмоции, а она мне свои, – объяснил мальчик.

– Ты умеешь показывать свои эмоции? – удивилась Светлана.

– Да, вернее, не совсем. Их никто, кроме Кати, не слышит, даже другие дети с моим диагнозом.

Владимир и Светлана посмотрели друг на друга. Обоим с трудом верилось в услышанное.

– Давай рассмотрим факты, – начала рассуждать Светлана, – Она носит чужое имя и боится полиции. Версия про тюрьму подходит. У нее была операция, причем, насколько я понимаю, очень сложная…

– Ой, да перестань. Ты даже не представляешь, сколько осложнений после вмешательств в мозг. Бред, мания преследования, помутнение рассудка и другие помутнения не редкость, – раздраженно перебил Владимир.

– Ну а как же Леша? Он врет, по-твоему?

– Прости великодушно, но у него диагно…

– Да как у тебя только язык поворачивается! – вспылила подруга, – Ты же видишь, что он абсолютно здоров!

Владимир понял, что был бестактен и замолчал.

– Неважно, верите вы мне или нет. Им важно только то, что вы видели мою томографию. А значит, свидетели. Скоро за вами придут, – спокойно проговорила девушка.

– Кто придет? – удивился Владимир.

– Те, кто сделал из меня Транса, – ответила Катя.

– Я же говорю, мания преследования, – отмахнулся доктор.

– Ваше право мне не верить. Я бы себе тоже не поверила бы, – с улыбкой сказала девушка, – Ваша жизнь это ваше дело, а моя мне еще дорога. Они пытались убить меня однажды, уверена, попытаются снова. Я здесь не останусь. Как только останусь в палате одна, вылезу в окно, – с детской наивностью заявила Катя.

– Там решетка, – устало проговорил Владимир.

– Тогда заставлю медсестру открыть мне дверь.

– Как заставите? – испуганно спросила Светлана.

– С помощью трансляции, – мечтательно произнесла девушка.