Текст книги "История Китая"

Автор книги: Л. Васильев

Соавторы: А. Писарев,З. Лапина,А. Меликсетов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 58 (всего у книги 65 страниц)

Уже на II пленуме ЦК КПК в ноябре 1956 г. Мао Цзэдун призывает развернуть кампанию «упорядочения стиля» в партии (чжэнфэн) по образцу идеологической кампании в КПК в начале 40-х гг. Это был зловещий призыв развернуть борьбу со всеми теми в партии и вне ее, кто сомневался в правильности политической линии Мао Цзэдуна.

А сомневающихся было достаточно, в том числе и среди руководства КПК. В ноябре 1956 г. на совещании работников министерства торговли Чэнь Юнь и некоторые другие экономисты акцентировали внимание на необходимости разумного сочетания экономического строительства и улучшения жизни народа. В январе 1957 г. на рабочем совещании секретарей парткомов провинций Чжоу Эньлай и Чэнь Юань выступили против авантюризма в экономической политике, высказались за усиление планового начала в развитии экономического строительства и в повышении жизненного уровня трудящихся. Эти и другие выступления такого рода были по сути попыткой отстоять компромиссные решения VIII съезда КПК, направить развитие страны по пути планового экономического строительства.

27 февраля 1957 г. Мао Цзэдун выступил на расширенном заседании Верховного государственного совещания с речью «О правильном разрешении противоречий внутри народа» (опубликованной только в июне), которая стала фактически теоретическим обоснованием начатого им идеологического наступления. В марте Мао Цзэдун принял участие во Всекитайском совещании по пропагандистской работе. В своих выступлениях на этих, а также и других форумах Мао Цзэдун стремился получить и получил поддержку своей программы ускоренной модернизации страны со стороны аппарата КПК. Констатируя победу социализма в экономической сфере, Мао Цзэдун одновременно указывал на идеологическую слабость социалистических сил, на необходимость перенести центр тяжести работы КПК с экономического фронта на идеологический. В такой постановке вопроса была своеобразная парадоксальность. С одной стороны, Мао Цзэдун с удовлетворением констатировал победу социалистических сил на экономическом фронте, а с другой – считал партию еще идеологически не готовой к дальнейшим социалистическим и коммунистическим преобразованиям, которые превратили бы Китай в богатую и мощную державу, с которой бы не могли не считаться и друзья, и враги. И вот эта новая задача обновления КПК и должна была решаться в ходе движения за «упорядочение стиля» (чжэнфэн).

27 апреля 1957 г. ЦК КПК принимает «Указания о движении за упорядочение стиля». Целью этого движения провозглашается пропаганда новых задач партии в исторически новых условиях, ликвидация отрыва партаппарата от масс, преодоление бюрократизма и изживание коррупции среди кадровых работников. В качестве одного из главных средств «сближения кадровых работников с массами» предлагается кадровым работникам периодически принимать участие в физическом труде вместе с рабочими и крестьянами. Соответствующие указания ЦК КПК были опубликованы 10 мая 1957 г. В этих указаниях подчеркивалась необходимость обращения к традициям работы и жизни в годы гражданской войны, к «яньанскому образу жизни», необходимость изживания «буржуазного образа жизни».

Одновременно с развитием движения за «упорядочение стиля» начинает активизироваться курс «пусть расцветают все цветы, пусть соперничают все ученые», провозглашенный Мао Цзэдуном еще в начале 1956 г., но тогда не реализованный. Руководство КПК призвало членов партии активно высказываться по вопросам внутрипартийной жизни, безбоязненно критиковать партийных и государственных деятелей. Такой же призыв был обращен к членам демократических партий, а затем и ко всем гражданам Китая. Руководство КПК как бы предоставляло полную свободу слова, как бы соглашалось с идейно-политическим плюрализмом китайского общества.

Действительно, с начала мая в течение месяца страницы газет были предоставлены для критических статей. Однако многие выступавшие начали критиковать не «отдельные недостатки», а саму политическую систему КНР, место КПК в этой системе. Критике стала подвергаться и идеологическая основа КПК – марксизм-ленинизм в его китаизированной форме. В некоторых статьях содержались обвинения Советского Союза в имперских поползновениях, в эксплуатации Китая. Наибольшую активность в критике коммунистических порядков проявили некоторые видные лидеры демократических партий (Чжан Найци, Чжан Боцзюнь, Ло Лунцзи и др.). Их выступления были поддержаны многими университетскими профессорами. Заволновалась студенческая молодежь.

Руководство КПК было обескуражено накалом антикоммунистических выступлений, оно было явно не готово к полемике со своими идеологическими оппонентами. Уже 8 июня ЦК КПК принимает «Указания об организации сил для контрнаступления против правых элементов», ликвидирует недавно дарованную «свободу слова» и начинает борьбу со своими идейными противниками привычными репрессивно-политическими методами. Вскоре официальный орган ЦК КПК газета «Жэньминь жибао», пытаясь как-то объяснить неожиданные политические повороты, писала: «С 8 мая по 7 июня наша газета и вся партийная печать по указанию ЦК почти не выступала против неправильных взглядов. Это было сделано для того, чтобы... ядовитые травы могли разрастись пышно-пышно и народ увидел бы это и содрогнулся, поразившись, что в мире существуют такие явления, чтобы народ своими руками уничтожил всю эту мерзость...». По сути дела газета признавалась в организации руководством КПК крупномасштабной политической провокации.

Развернулась невиданная еще кампания борьбы со всеми оппозиционными элементами, со всеми сомневающимися в правильности политики КПК, с противниками культа личности Мао Цзэдуна. Всем несогласным приклеивали ярлык «правого буржуазного элемента» и тем самым превращали их в объект жестоких преследований. Причем ярлыки «правого элемента» клеились как действительно противникам режима, так и вполне лояльным политическим активистам демократических партий, видным деятелям культуры, а затем и многим членам КПК. Трудно как-то рационально объяснить это стремление Мао Цзэдуна максимально увеличить число репрессированных. Впервые в истории КНР имела место такая массовая расправа над людьми без суда и следствия: репрессировано было несколько миллионов человек, из них около полумиллиона были заключены в «лагеря трудового перевоспитания».

Политические итоги движения за «упорядочение стиля» партийной работы и борьбы с «правыми буржуазными элементами» подвел III расширенный пленум ЦК КПК (сентябрь—октябрь 1957 г.). Мао Цзэдун рассматривал эти итоги как реванш за некоторое отступление, которое он был вынужден сделать на VIII съезде партии. В частности, определив проводившиеся движения как «социалистическую революцию на идеологическом и политическом фронте», он навязывает партии представление о том, что главным противоречием быстро развивающегося Китая является противоречие между буржуазией и пролетариатом. Так возрождается концепция перманентной революции, так партии и обществу навязываются представления о продолжающемся обострении классовой борьбы. И все это должно было служить, как полагал Мао Цзэдун, идеологической подготовкой грандиозных социально-экономических перемен, воплощающих в жизнь его теоретические фантазии. Речь шла о подготовке «большого скачка» в социально-экономическом развитии КНР.

В своем выступлении на пленуме ЦК КПК Мао Цзэдун отметил также определенные идеологические расхождения с КПСС, прежде всего в оценке Сталина. Он выразил несогласие с тем, что КПСС, как он полагал, «втаптывает Сталина в грязь». Защищая сталинизм, Мао Цзэдун, естественно, критически высказался и о поисках КПСС и некоторых других компартий «мирного пути» достижения социализма. С претензией на своеобразное идеологическое новаторство выступил Мао Цзэдун и на Совещании представителей коммунистических и рабочих партий в Москве в ноябре 1957 г., заявив, что если в случае мировой ядерной войны «...половина человечества будет уничтожена, то еще останется половина, зато империализм будет полностью уничтожен и во всем мире будет лишь социализм, а за полвека или за целый век население опять вырастет, даже больше чем на половину». Однако в целом руководство КПК пока еще сохраняло идеологическое единство с КПСС и другими компартиями, открыто не противопоставляло свое понимание «светлого будущего» и путей его достижения.

3. Развитие Тайваня в 1949-1957 гг.

Военно-политический разгром Гоминьдана завершился его полным изгнанием из континентальной части страны. Уже в декабре 1949 г. гоминьдановское руководство приняло решение о переезде партийных и правительственных органов Китайской Республики на Тайвань. Одновременно происходит эвакуация на остров значительной части вооруженных сил, на остров бегут функционеры Гоминьдана, видные политические фигуры распадающегося режима, некоторые предприниматели, тесно связанные с режимом деятели науки и культуры. Перевозятся на остров многие культурные ценности, партийные и правительственные архивы. Всего на Тайвань переехало около 2 млн. человек (при населении острова в 6 млн).

Народно-освободительная армия, завершив освобождение континента, готовилась к десанту на остров Тайвань. Этой военной операции благоприятствовали не только огромное военное превосходство, но и международная обстановка на Дальнем Востоке. После образования КНР американская администрация президента Г. Трумена, отказав в признании КНР, вместе с тем заявила о своем невмешательстве во внутренние дела Китая, о стремлении избежать военной конфронтации с КНР в тайваньском проливе. Казалось, что судьба гоминьдановского режима на Тайване предрешена. Однако 25 июня 1950 г. северокорейская армия начала наступление на Южную Корею, сразу же принципиально изменив международную обстановку.

Уже 27 июня президент Трумен заявил о посылке 7-го флота в тайваньский пролив, чтобы предотвратить освобождение Тайваня, а также о военно-политической и экономической поддержке гоминьдановского режима. Тем самым гоминьдановский режим получил военно-политические гарантии своего существования. И всю вторую половину XX в. Тайвань фактически развивался под американской защитой. Однако в международном сообществе Тайвань всегда рассматривался как неотъемлемая часть Китая. На этих же позициях стоят и политические противники – Гоминьдан и КПК. Вместе с тем Тайвань – неотъемлемая часть Китая не только в политическом, но и, что гораздо важнее, в социально-культурном смысле. Развитие КНР и Тайваня во второй половине XX в. выявило значительную качественную общность экономических, социальных, политических процессов, быстро менявших облик континентальной и островной частей исторически единой страны.

Получив военно-политическую передышку, гоминьдановские руководители поспешили укрепить аппарат своей власти на острове, исключив возможность выступления каких-либо оппозиционных сил или проникновения на остров своих противников с континента. Впервые в истории гоминьдановского Китая власть Гоминьдана приобретает действительно диктаторский характер. Однако гоминьдановское руководство не удовлетворяется упрочением жесткого полицейского режима. По инициативе Чан Кайши в Гоминьдане проводится глубокая переоценка прошлой политики и поиск путей создания прочной государственности. И прежде всего в первые три года внимание уделяется перестройке самой правящей партии, которая определяется Чан Кайши как революционная и демократическая политическая организация, базирующаяся на «трех народных принципах» Сунь Ятсена, стремящаяся к освобождению родины и борющаяся против мирового коммунизма. Лидер Гоминьдана особо подчеркивал необходимость освободить партию от бюрократизма и коррупции, а также обновлять состав партии не за счет чиновничества (как было прежде), а за счет молодой интеллигенции, рабочих и крестьян. Уже к 1952 г. в партии почти половина ее состава приходилась на рабочих и крестьян, примерно 30% – на долю лиц, имевших образование выше среднего. Не переоценивая, естественно, этих показателей, нельзя не заметить существенных перемен в развитии правящей партии. Принимаются меры для «тайванизации» местных организаций Гоминьдана, а также для расширения участия тайваньцев в местных органах власти. С целью идеологического укрепления армии в ней вводятся политотделы и политработники, опирающиеся в своей работе на членов Гоминьдана (во многом по аналогии с НОА).

Поражение на континенте не могло не заставить Гоминьдан попытаться переоценить свою прежнюю экономическую политику в свете ее отрицательных социальных последствий. Вернуть поддержку собственнической части города и деревни – таково было требование к новой гоминьдановской программе. Предшествующий печальный опыт требовал отказаться от тоталитарных притязаний к экономике и прежде всего решить две тесно связанные между собой проблемы – аграрный вопрос и стимулирование частного предпринимательства.

Как для партии глубоко идеологизированной, для Гоминьдана такая радикальная трансформация программных установок, совсем недавно принятых VI конгрессом Гоминьдана (курс на тотальное огосударствление хозяйства для непосредственного перехода к реализации своих социальных утопий в духе датун), была делом очень трудным. Однако руководство Гоминьдана, и прежде всего Чан Кайши, продемонстрировали разумную гибкость своих идеологических установок.

Характерным примером такой теоретической гибкости может служить выступление Чан Кайши осенью 1953 г. по, казалось бы, чисто академическому вопросу – по трактовке суньятсеновского принципа народного благоденствия. Чан Кайши указывает теперь на невозможность немедленного перехода к обществу всеобщего благоденствия в духе «великой гармонии» {датун), на необходимость длительного переходного периода. И аргументирует этот свой тезис опять-таки обращением к классическим книгам.

Чан Кайши напоминает, что в обществе, которое хочет построить в конце концов Гоминьдан, «...целью производства является удовлетворение потребностей населения; в обществе великой гармонии труд служит всему обществу, а не является трудом ради заработной платы. Поэтому экономическая система общества великой гармонии основывается на сотрудничестве, а ее цель – служить народу. Это и есть экономическая система общества всеобщего благоденствия». Иной характер имеют экономические отношения на предшествующем историческом этапе, который сейчас и переживает Китай, отмечает Чан Кайши, – на этапе стабилизации, или «малого спокойствия» (сяокан): «В этом обществе товары производятся ради прибыли, а люди трудятся ради получения заработной платы. Предприниматели стремятся к повышению прибыли, трудящиеся стремятся к повышению заработной платы. Это и есть "свободное общество"». Чан Кайши теперь вынужден признать, что своих социальных целей Гоминьдан может достичь, только пройдя через неизбежный этап рыночного, буржуазного развития. «При сопоставлении двух этапов развития общества – сяокан и датун – выясняется, что строительство общества народного благоденствия идет по ступеням лестницы – от малого спокойствия к великой гармонии. Дело нашей революции и национальной реконструкции должно продвигаться вперед по ступеням этой лестницы, чтобы достичь общества свободы и спокойствия, общества великой гармонии».

Лишь на первый взгляд эти рассуждения могут показаться схоластическими. В реальной духовной атмосфере правящей партии этот историко-философский экскурс был одним из оснований для коренного изменения программных установок текущего социально-экономического развития.

Важным фактором изменения социально-экономической политики Гоминьдана было политическое и экономическое давление США на Гоминьдан с целью адаптации его программы и политики к китайским и международным реальностям. США создали военные предпосылки сохранения гоминьдановского режима на Тайване. Одновременно они стремились ускорить эволюцию гоминьдановского военно-бюрократического режима на Тайване в режим буржуазно-демократический, сделать Тайвань своеобразной «витриной» возможностей капиталистического развития стран «третьего мира». И хотя основная часть американской помощи шла на укрепление обороны острова, американские средства были важным фактором экономических преобразований. Помощь предоставлялась на весьма льготных в финансовом отношении условиях: более 80% помощи шло безвозмездно, а остальная часть – под невысокие проценты. В отличие от 40-х гг. теперь процедура помощи не заканчивалась передачей финансовых средств гоминьдановскому правительству, но как бы была продолжена во «внутренние» сферы его деятельности – США фактически взяли в свои руки контроль за реализацией предоставлявшихся средств.

Уже при проведении первого важного экономического преобразования – аграрной реформы – проявилось американское воздействие. Реформа проводилась при непосредственном содействии Объединенной комиссии по реконструкции сельского хозяйства, созданной еще в соответствии с законом 1948 г. о помощи Китаю, но только теперь получившей реальную возможность влиять на гоминьдановскую политику в деревне.

Начало реформе было положено проведением в жизнь в мае 1949 г. старого гоминьдановского аграрного закона, ограничившего размеры арендной платы (не более 37,5% годового сбора), что фактически означало для тайваньского крестьянина сокращение арендных платежей в два раза. Крестьяне были также освобождены от задолженности арендодателям и ростовщикам. В 1951 г. 237 тыс. крестьянских семей было продано 110 тыс. га земель, находившихся в руках государства после экспроприации японского колониального землевладения. В 1953 г. был проведен принудительный выкуп сдававшейся в аренду земли – самый трудный этап земельной реформы. Землевладельцам оставляли не более 3 га поливных земель и 6 га – богарных. Стоимость выкупаемых земель выплачивалась государственными облигациями. 56 тыс. га выкупленной таким образом земли было продано 107 тыс. крестьянских семей. Продажа проводилась на льготных для крестьян условиях – земля оценивалась в размере стоимости 2,5-годового урожая с полученной земли с выплатой в рассрочку на 10 лет. В результате этих преобразований аграрные отношения на острове радикально изменились: если до начала реформы 2/3 крестьян были арендаторами, то теперь почти 90% крестьян стали собственниками земли.

Одновременно правительство оказывало крестьянству значительную помощь. Поощрялось создание снабженческо-сбытовых кооперативов, которые получали государственную поддержку. Стимулировалось производство экспортных культур. Были предприняты меры по развитию сельской инфраструктуры, по снабжению деревни химическими удобрениями. Модернизации сельского хозяйства способствовали значительные правительственные кредиты. Сюда же направлялась существенная часть американской помощи. Радикальные изменения земельных отношений и модернизация сельскохозяйственного производства привели к непрерывному росту продуктивности аграрной сферы. Тайваньская деревня сумела накормить быстро растущее население острова, произвести ресурсы для экспорта, обеспечить рост благосостояния крестьянства. Не менее важны для Гоминьдана были и социальные последствия аграрных преобразований: Гоминьдан получил достаточно прочную социальную базу своего режима. Успехи обновленного сельского хозяйства стали надежным фундаментом социально-экономического развития острова.

Так был реализован один из уроков, вынесенных Гоминьданом из своего поражения на континенте. Реализация другого урока – по отношению к национальному и иностранному частному предпринимательству – оказалась делом и более трудным, и более долгим.

Гоминьдановское руководство достаточно быстро приняло идею поощрения частного предпринимательства как программную установку, но практически реализовать эту идею оказалось трудно – слишком велика была инерция и мышления, и производства. В начале 50-х гг. экономическая структура последней гоминьдановской провинции принципиально не отличалась от экономической структуры гоминьдановского Китая: командные экономические высоты – банки, транспорт, внешняя торговля, крупная промышленность – находились в руках гоминьдановских властей. В руках частного капитала было в основном мелкое производство. Иностранных инвестиций не было. На новом этапе гоминьдановские руководители и их американские советники исходили из признания необходимости сохранения правительственного контроля за инфраструктурой и немногими отраслями промышленности и стимулирования частного национального и иностранного предпринимательства в большинстве остальных отраслей промышленности.

Однако простого признания желательности структурных изменений хозяйственной жизни было, как показывает опыт Тайваня первой половины 50-х гг., недостаточно для этого. Необходим был процесс продуманной приватизации государственной собственности и система юридических норм и экономических мероприятий, прямо поощрявших частные капиталовложения в промышленность острова. Гоминьдановская власть постепенно, медленно, лишь к концу 50-х гг., не только пришла к пониманию этого императива, но и сумела предпринять эффективные меры.