Текст книги "История Китая"

Автор книги: Л. Васильев

Соавторы: А. Писарев,З. Лапина,А. Меликсетов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 55 (всего у книги 65 страниц)

Формирование такой партийной элиты было характерным для всей истории КПК, отражая определенные особенности развития революционного процесса. С самого начала КПК складывалась из двух социально, как правило, разнородных частей: партийных «низов», формировавшихся из рабочих, а после 1927 г. – в основном из деревенской бедноты и солдат, и партийных «верхов», состоявших прежде всего из передовой интеллигенции, несшей в «низы» революционное сознание и партийную организацию. В условиях быстрого расширения состава партии и взятия власти роль партийных кадров (ганьбу), способных вести партийно-организационную работу, командовать армейскими частями, строить новый административный аппарат, резко возрастала, росла потребность в значительном увеличении их численности. Этим объясняется тот факт, что уровень грамотности, который в условиях Китая достаточно четко кореллируется с социальным происхождением, выступает как необходимая предпосылка продвижения в кадровые работники. Так, в 1949 г. в КПК примерно четверть состава была грамотной и примерно такая же часть партии могла быть отнесена к ее кадровому составу: летом 1949 г. насчитывалось 800 тыс. ганьбу, в том числе 500 тыс. в НОА. Грамотность была необходимой, но не достаточной предпосылкой продвижения. При прочих равных условиях наиболее существенным фактором продвижения выступает партийный стаж, причем стремительный рост численности партии после 1937 г. придавал кадровым работникам с длительным стажем особый вес. Все это объясняет и специфику социального состава руководящих органов КПК. Так, даже в 1949 г. удельный вес кадровых работников пролетарского происхождения (всего 0,5%) был в 10 раз меньше, чем удельный вес этой социальной группы в партии, ибо рабочие имели, как правило, невысокий образовательный уровень и небольшой партийный стаж. Поэтому чем выше был руководящий партийный орган, тем меньше в нем было выходцев из рабочих и беднейшего крестьянства.

Обстановка длительной и ожесточенной гражданской войны способствовала, естественно, сплочению кадров партии, осознанию ими себя политической элитой, призванной руководить неграмотной, политически пассивной частью партии. Именно кадровая часть партии ощущала себя социально достаточно автономной, не испытывала реальной потребности идентифицировать себя с рабочим классом или вообще с какой-либо социальной силой, не рассматривала себя как политического представителя более широких социально-классовых сил и по сути дела таким представителем и не была. В еще большей мере, чем вся партия, ее ведущая часть фактически была своеобразной военизированной организацией, относительно сплоченным братством по оружию, жившим по законам сложившегося в течение двух десятилетий «военного коммунизма» яньаньского образца и ориентированным на некапиталистическое, социалистическое развитие Китая. Вместе с тем это братство испытывало большое воздействие китайских традиционных социальных организаций (тайные общества, секты, землячества и т.п.) и воспринималось многими китайцами скорее как организация примордиального типа, чем как политическая партия.

Эта активная, руководящая часть партии и определяла, строго говоря, характер всей партии: когда мы говорим об идейном, политическом, социальном облике партии, мы, по сути дела, имеем в виду именно эту ее часть, ее кадровый костяк, ее ганьбу.

Сами руководители КПК характеризовали свою идейно-теоретическую позицию как «соединение марксизма-ленинизма с практикой китайской революции», хотя в действительности речь шла о комплексе социально-утопических идей национального толка, об «идеях Мао Цзэдуна», о маоизме. В рассматриваемое время происходит определенная корректировка как идейно-политических, так и теоретических позиций руководства КПК, связанная с особенностями превращения КПК в правящую партию в масштабе всей страны.

В этих новых условиях происходит определенное обострение борьбы внутри КПК по вопросам путей развития страны после взятия власти, по проблемам истолкования направлений поступательного развития китайской революции. Противоречивость развития КПК в новых условиях в полной мере проявилась в решениях II пленума ЦК КПК, состоявшегося в марте 1949 г. в дер. Сибайпо (пров. Хэбэй). Основное внимание пленум уделил двум взаимосвязанным проблемам – перенесению центра тяжести работы партии в город и уточнению оценки характера революции.

В докладе Мао Цзэдуна подчеркивалось, что «...теперь начался период... руководства деревней со стороны города. Центр тяжести работы партии переместился из деревни в город». Обсуждение на пленуме этого решения выявило не только идеологическую, но и социально-политическую трудность для руководства КПК изменения достаточно прочно утвердившейся концепции второстепенного значения работы в городе. Доклад Мао Цзэдуна, выступления Лю Шаоци и некоторых других участников пленума показали, что установка на перенесение центра тяжести работы в город и опоры в городе прежде всего на рабочий класс не означала принципиального изменения социальных ориентиров партии. Речь шла пока что об «освоении» освобождаемых крупных городов, о мобилизации рабочего класса для развития производства, о расширении социальной опоры партии в городах.

Большое значение имело обсуждение на пленуме характера и перспектив развития революции. Примечателен факт почти полного отказа докладчика от употребления понятия «новодемократическая революция» и замены его понятием «народно-демократическая». Эта терминологическая перемена отражала глубокие изменения в политической позиции Мао Цзэдуна, для которого принятие концепции «новой демократии» носило тактический характер, было лишь средством завоевания власти. Его подлинной целью борьбы была реализация по сути дела коммунистической казарменной утопии, сложившейся в долгие годы гражданской войны («яньаньский синдром» и т.п.) и не без большого влияния китайских традиционных утопий различного толка. Теперь, когда завершается разгром Гоминьдана, полагал Мао Цзэдун, и пришло время для реализации подлинных политических и экономических целей . коммунистического движения. Однако в руководстве КПК была значительная группа партийных деятелей (Лю Шаоци, Чэнь Юнь, Дэн Цзыхуэй, Дэн Сяопин, Бо Ибо, в какой-то мере Чжоу Эньлай и некоторые другие), которые, учитывая опыт 40-х гг., стали рассматривать концепцию «новой демократии» как политическую стратегию, рассчитанную на обновление Китая в течение довольно длительного времени.

Столкновение этих двух политически различных подходов не могло не произойти на II пленуме ЦК КПК при решении вопросов будущего развития нового Китая. Оно привело к определенному компромиссу. Так, с одной стороны, пленум не поддержал сторонников «непосредственного перерастания» китайской революции в социалистическую, указав на длительный характер переживаемого этапа революции, на значительный объем еще не решенных общедемократических и общенациональных задач, на полуколониальный и полуфеодальный характер китайского общества. Однако, с другой стороны, выдавая формулировку о «руководящей роли рабочего класса» за политическую реальность, пленум создавал псевдотеоретическую основу для возрождения в недалеком будущем концепции «непосредственного перерастания» китайской революции, для оживления настроений революционного нетерпения. Неоднозначно впоследствии трактовалась и поставленная пленумом задача «...превратить Китай из аграрной страны в индустриальную и построить великое социалистическое государство»

В полной мере компромиссность работы пленума проявилась и в обсуждении вопроса об отношении к капиталистическому укладу в новом государстве. В решениях пленума по этому вопросу сказано: «Существование и развитие капитализма в Китае, существование и развитие свободной конкуренции и свободной торговли не является таким же неограниченным и необузданным, как в капиталистических странах, но не является также таким же ограниченным и чрезвычайно сокращенным, как в новодемократических странах Восточной Европы, оно носит китайскую форму». Попытка сохранить «новодемократическое» отношение к частному капиталу, найти свой, «особый», «китайский», «суньятсеновский» путь использования капитализма для социалистического переустройства страны видна очень хорошо в этом противоречивом решении.

Решения пленума легли в основу работы КПК на заключительном этапе гражданской войны, определив характер мероприятий в экономической, политической, идеологической сферах.

В ходе гражданской войны постепенно нарастает обращение руководства КПК к имени и идеям Сунь Ятсена, развиваются идеи «новой демократии». Антиимпериалистические задачи, сплочение единого фронта и особенно истолкование экономических задач все больше даются с обращением к заветам «отца китайской революции». В самый канун победы революции Мао Цзэдун назвал коммунистов «преемниками Сунь Ятсена». В этом проявилось стремление КПК перехватить у Гоминьдана знамя революционного национализма и полностью использовать общенациональные и общедемократические лозунги. В ходе гражданской войны КПК сумела во многом преодолеть левачество, уйти в своей практической политике от утопических построений, сформулировать и поставить перед китайским народом близкие и понятные патриотические и демократические цели. Суньятсенизм в его революционно-прагматической (а не в революционно-утопической) ипостаси стал знаменем КПК, под которым и была одержана историческая победа.

Вслед за развалом гоминьдановского режима и стремительным наступлением НОА на юг происходит утверждение новой власти на местах, а к осени 1949 г. уже встал вопрос и о провозглашении новой государственности 21 сентября в Пекине, избранном столицей нового китайского государства, открылась сессия Народной политической консультативной конференции (НПКК), которая являлась организацией единого национального фронта, взяв на себя одновременно и функции учредительного собрания. Сессия приняла ряд документов, связанных с созданием нового государства, в том числе Общую программу НПКК, в которой были воплощены разработанные II пленумом ЦК КПК идеи преобразования страны и которая была призвана выполнить функции временной конституции. 30 сентября сессия Избрала Центральное народное правительство во главе с Мао Цзэдуном. 1 октября 1949 г. на митинге на пекинской площади Тяньаньмынь торжественно была провозглашена Китайская Народная Республика.

Глава XVIII. Китай в 1949-1957 гг.: выбор пути развития

1. Создание новой государственности и начало модернизации Китая

Народная политическая консультативная конференция провозгласила КНР «государством новой демократии», которое «ведет борьбу против империализма, феодализма, бюрократического капитала, за независимость, демократию, мир, единство и создание процветающего и сильного Китая». Сессия НПКК избрала Центральный народный правительственный совет (ЦНПС) в качестве временного высшего органа государственной власти (до демократического избрания Всекитайского собрания народных представителей). ЦНПС сформировал Государственный совет (высший исполнительный орган, его премьером стал Чжоу Эньлай), Народно-революционный военный совет, Верховный народный суд и Верховную народную прокуратуру. Все эти органы вместе с ЦНПС и образовали Центральное народное правительство. Председателем Центрального народного правительства стал Мао Цзэдун, он же возглавил ЦНПС и Народно-революционный совет. Мао Цзэдун также был избран Председателем Всекитайского комитета НПКК. Все это свидетельствовало об очень высокой степени концентрации власти в ее высшем эшелоне в руках одного человека – Мао Цзэдуна, который стал к этому времени харизматическим вождем китайского народа.

Если создание центральных государственных органов было новым делом для взявшей власть КПК, то опыт строительства местных административных органов управления у КПК был большой. Эти органы уже функционировали в старых освобожденных районах и повсеместно создавались в новых. Рожденные в ходе гражданской войны органы местной власти формировались наступавшей Народно-освободительной армией. НОА выступала и как организатор новой структуры власти, и как основной поставщик кадров для этих органов. На уровне крупных административных районов, объединявших несколько провинций, создавались Военно-административные комитеты (ВАК), а в городах – Военно-контрольные комитеты (ВКК). Военные органы обладали всей полнотой власти. В их задачу входило не только утверждение на местах новой администрации, но и налаживание хозяйственной деятельности, решение насущных задач снабжения населения продовольствием, восстановление и развитие социальной инфраструктуры. Даже создание местных организаций КПК возлагалось на военные органы. Такие методы и формы утверждения новой власти, претендовавшей быть «народной», обусловливались политической инертностью населения, малочисленностью в новых освобожденных районах парторганизаций, отсутствием демократических традиций. Эта новая власть представляла собой, по словам Лю Шаоци, «беспощадную открытую военную диктатуру».

Такой характер власти обусловливался, конечно же, и незавершенностью гражданской войны. 1 октября главнокомандующий НОА Чжу Дэ отдал приказ о развертывании наступления на юг с целью завершения освобождения страны от гоминьдановских сил. В октябре развернулось наступление против группировки Бай Чунси, разгром которой позволил НОА уже 14 октября вступить в Гуанчжоу. Гоминьдановское правительство бежало на остров Тайвань. В конце года началось наступление НОА в Сычуане на группировку генерала Ху Цзуннаня и уже 30 ноября был освобожден Чунцин. В Синьцзян части НОА вступили в октябре, не встретив серьезного сопротивления. Весной 1950 г. был освобожден остров Хайнань. Сложнее дело обстояло с Тибетом, власти которого не торопились признать новый порядок. Осенью 1950 г. части НОА начали поход в Тибет, быстро разгромив тибетскую немногочисленную и плохо вооруженную армию. После этого переговоры с тибетскими властями пошли успешнее и 23 мая 1951 г. было подписано Соглашение о мероприятиях по мирному освобождению Тибета. Соглашение предоставляло Тибету значительную автономию, предусматривающую сохранение и уважение местных обычаев и традиций, в том числе сохранение теократической формы правления.

НОА завершила освобождение страны, объединила (за исключением Тайваня) историческую территорию китайского государства, однако гражданская война еще не кончилась. При описании военных действий, особенно на заключительном этапе гражданской войны, подчеркивалось, что чем дальше, тем больше гоминьдановские армии сдавались без боя, потери убитыми и ранеными с обеих сторон делались минимальными. Однако это не означало, что классово чуждые новой власти элементы полностью сложили оружие в прямом смысле этого слова. Уже после образования КНР новой власти пришлось столкнуться с достаточно сильным сопротивлением, сломить которое удалось только после напряженной борьбы. Так, по официальным данным, к концу 1951 г. в ходе борьбы с контрреволюцией было уничтожено свыше 2 млн. человек. Борьба эта продолжалась и в дальнейшем. Официальные данные о потерях той и другой стороны не публиковались, но отдельные сообщения позволяют представить ожесточенность борьбы. Например, в пров. Гуанси только в течение 1950 г. от рук контрреволюционеров погибло более 7 тыс. кадровых работников и местных жителей. Все это говорило об углублении гражданской войны. Если на предшествующем этапе гражданская война велась прежде всего армиями на поле боя, то теперь война была перенесена в социальную толщу страны, она коснулась каждой деревни, каждого города. Усиление социально-классового характера борьбы привело к ее ужесточению, к резкому возрастанию потерь с обеих сторон.

10 октября 1950 г. ЦК КПК принял решение о развертывании кампании борьбы с внутренней контрреволюцией. Репрессии приняли массовый характер и, как об этом позже говорили сами руководители КПК, были не всегда обоснованными. Победа КПК на этом своеобразном этапе гражданской войны была достигнута не только благодаря деятельности армии и репрессивного аппарата, но и благодаря очень эффективной социальной политике, благодаря политике в духе «новой демократии».

Именно в рамках такого политического подхода КПК продолжала политику единого фронта, сыгравшую такую важную роль в победе революции. Поддержавшие КПК в ее борьбе с Гоминьданом политические партии и организации получили возможность продолжать свою деятельность и после образования КНР. Эта деятельность была, как и прежде, обусловлена поддержкой демократическими партиями политики КПК. В 1951 г. между КПК и демократическими партиями было заключено соглашение, которое разрешало работу демократических партий только в крупных и средних городах среди буржуазии и интеллигенции. Несмотря на ограниченные рамки политической деятельности восьми демократических партий, они оставались важным элементом новой политической структуры страны, не только несколько «демократизируя» новый политический режим, но и позволяя некоммунистическим силам иметь легальные возможности для продолжения политической деятельности. Сотрудничество КПК. и демократических партий сыграло достаточно важную роль в победе КПК над внутренними силами контрреволюции, способствовало решению неотложных социально-экономических задач.

К моменту провозглашения КНР руководство КПК не располагало сколько-нибудь разработанной стратегией социально-экономического развития. Реальная социально-экономическая политика КПК формировалась в ходе решения неотложных задач восстановительного периода. Важную роль в формировании новых социально-экономических задач сыграл III пленум ЦК КПК, состоявшийся в начале июня 1950 г. Пленум подвел первые итоги хозяйственной деятельности новой власти, наметил пути решения неотложных экономических задач. Внимание пленума было сконцентрировано на трех проблемах. Прежде всего пленум обсудил и одобрил проект закона о земельной реформе, подчеркнув историческое значение преобразований в аграрной сфере. Далее пленум указал на необходимость урегулирования отношений между государственным и частным секторами народного хозяйства. И, наконец, пленум наметил пути преодоления инфляции, являвшейся естественным следствием гражданской войны.

Одобренный пленумом ЦК КПК проект земельного закона был рассмотрен Всекитайским комитетом НПКК и 28 июня 1950 г. принят Центральным народным правительственным советом. Такая сложная процедура принятия «Закона о земельной реформе КНР» подчеркивала его значимость для развития нового Китая. Статья 1-я закона гласила: «Помещичья собственность на землю, основанная на феодальной эксплуатации, отменяется и устанавливается крестьянская собственность на землю...». Земля крупных арендодателей («помещиков») конфисковывалась. Земля богатых крестьян («кулаков»), сдававшаяся ими в аренду, реквизировалась, а обрабатываемая силами своей семьи или наемными работниками, не изымалась. Конфискованные и реквизированные земля и имущество (рабочий скот, инвентарь и т.п.) передавались в частную собственность малоземельным и безземельным крестьянам, причем распределение проводилось по едокам. На общих основаниях землю могли получить и бывшие «помещики».

Умеренный, реформаторский характер закона, к тому же рассчитанный на постепенную реализацию, существенно отличался от предшествующей практики и законотворчества КПК в деревне. Закон был рассчитан прежде всего на развитие производительных сил деревни, на создание здорового фундамента для всего народного хозяйства. Об этом свидетельствовало и стремление авторов закона сохранить наиболее активно работающих на рынок «кулаков». «Принятая нами политика сохранения кулацких хозяйств, – говорил в своем докладе на сессии Всекитайского комитета НПКК Лю Шаоци, – является не временной политикой, а политикой, рассчитанной на длительный срок. Иными словами, хозяйства кулаков будут сохранены в течение всего периода новой демократии. Необходимость сохранения кулацких хозяйств отпадет только тогда, когда созреют условия для широкого использования машин в сельском хозяйстве, для организации колхозов и для осуществления социалистических преобразований в деревне, а для этого потребуется довольно продолжительное время. Вот почему мы поддерживаем в настоящее время политику сохранения кулацких хозяйств».

Осуществление этого закона мыслилось руководителями КПК как массовая политическая кампания, в которой активное участие должны принять члены партии, местные органы власти, НОА, а их опорой в деревне должны стать крестьянские союзы, в которые должно войти трудовое крестьянство. Однако власти столкнулись с пассивностью крестьянства, с их социально-психологической неготовностью к переделу земли, с огромным влиянием общинно-клановых структур, не позволяющих социально изолировать сельских эксплуататоров. Сопротивление оказывали и сельские богачи, стремившиеся привлечь на свою сторону бедное крестьянство, традиционно связанное с ними общинно-клановыми узами взаимопомощи.

Чтобы «раскачать» трудовое крестьянство, чтобы сломить сопротивление сельских богачей, в деревню из городов направлялись специальные бригады по проведению реформы, в которые входили кадровые работники, партийные активисты, командиры и политработники НОА и т.п. Каждый год в деятельности этих бригад принимало участие около 300 тыс. человек. Их политическая и организационная деятельность поддерживалась народными трибуналами с упрощенным судопроизводством и с правом выносить смертные приговоры. Все это позволило, репрессировав несколько миллионов богачей, в течение трех лет осуществить земельную реформу по сути дела в ходе гражданской войны.

К весне 1953 г. около 300 млн. крестьян получили примерно 47 млн. га земли. Больше всего от земельной реформы выиграло беднейшее крестьянство, а также активисты аграрных преобразований, местные кадровые работники (ганьбу), сумевшие взять лучшую землю, большую часть инвентаря и т.п. Они-то и являлись подлинной социальной опорой КПК в деревне. Завершение аграрной реформы фактически означало революционный переворот в аграрных отношениях, важнейший шаг в разрушении традиционной, «азиатской» социально-экономической системы.

Переход земли в частную крестьянскую собственность и освобождение в этой связи крестьянства от арендной платы в размере примерно 35 млн. т зерна, а также умеренное поземельное обложение превращали крестьян в реальных частных собственников и товаропроизводителей, создавали предпосылки для существенного расширения внутреннего рынка.

Проведение аграрной реформы способствовало быстрому восстановлению сельского хозяйства. Уже в 1952 г. был достигнут довоенный уровень производства зерновых культур, а технических – даже превышен. Восстановление сельского хозяйства способствовало восстановлению и всего народного хозяйства – промышленности, торговли, транспорта, финансов и т.д. Причем это восстановление проходило в условиях социально-экономической многоукладности, доставшейся в наследство от гоминьдановского режима, и тем самым в условиях определенного экономического соперничества.

Командные экономические высоты находились в руках нового государства в результате перехода в его руки гоминьдановской правительственной собственности («бюрократический капитал»), что означало концентрацию в руках правительства КНР наиболее развитой части крупной промышленности, современного транспорта, кредитно-банковской системы, внешней торговли и ряда отраслей внутренней оптовой торговли. Идя к власти, КПК провозглашала лозунги «конфискации» (мошоу) бюрократического капитала, хотя по сути дела речь шла о переходе государственной (правительственной) собственности «по наследству» в руки нового государства и поэтому в нормативных актах новой власти говорилось лишь о «приемке» (цзегуань) правительственной собственности. Складывание бюрократического капитала в годы правления Гоминьдана в основном за счет экспроприации иностранного капитала, а также части крупной собственности национального капитала сняло с новой власти тяжелое бремя действительной экспроприации крупной собственности, и тем самым новая власть могла избежать в трудное время своего становления прямого столкновения с наиболее влиятельной частью буржуазии. Избавлена была новая власть и от прямого столкновения с империалистическими государствами по поводу судеб иностранного предпринимательства в Китае, которые были фактически уже решены при гоминьдановском режиме. Однако это богатое «наследство» новая власть должна была освоить, овладев экономическими методами руководства народным хозяйством. В первый год своего существования новая власть провела комплекс мероприятий, известных как "централизация финансово-экономической работы". Необходимо было на деле взять в свои руки огромную государственную собственность, наладить функционирование огосударствленного хозяйства, создать предпосылки для быстрого восстановления и развития всех отраслей народного хозяйства. Ключевым моментом в этой работе было овладение новой властью финансовой системой и преодоление одного из тяжелейших последствий гоминьдановского хозяйствования – безудержной инфляции. Взяв в свои руки контроль за производством и распределением важнейших товаров, ограничивая государственные расходы и проводя политику жесткой экономии, правительству уже к концу 1950 г. удалось обуздать инфляцию, создать устойчивую финансовую систему. Эта первая экономическая победа новой власти стала важнейшей предпосылкой действительного овладения новым государством командными экономическими высотами, предпосылкой эффективного контроля за рынком.

Завершение гражданской войны, протекционистские меры правительства, проведение аграрной реформы помогли преодолеть депрессивное состояние рынка. Дальнейшее развитие рыночных отношений способствовало быстрому восстановлению народного хозяйства, вовлечению в производство трудовых ресурсов, росту благосостояния. Именно рыночный механизм в первые годы существования новой государственности позволил выявить потенциальные возможности народного хозяйства, позволил не только восстановить, но и развивать производство в соответствии с новыми социальными задачами.

Рыночный механизм с его конкуренцией поставил перед руководителями партии и государства принципиально новые задачи и прежде всего задачу регулирования отношений с национальным капиталом, позиции которого в народном хозяйстве были весомы: частнокапиталистическая промышленность в 1949 г. давала примерно две трети промышленной продукции, частный капитал контролировал три четверти оптового и более 80% розничного товарооборота. КПК, развивая линию II пленума ЦК КПК, провозгласила "политику использования, ограничения и преобразования частнокапиталистического уклада", причем в восстановительный период акцент делался на первых двух требованиях. Эта «новодемократическая» политика благоприятствовала развитию частного капитала, поощряла его предпринимательскую активность. В результате число частных промышленных предприятий в 1953 г. по сравнению с 1949 г. возросло со 123 тыс. до 150 тыс. Объем продукции частных предприятий в 1953 г. был в два раза выше чем в 1949 г. Благоприятствовала частному предпринимательству и политика регулирования отношений труда и капитала, которая объективно сдерживала борьбу рабочих за экономические требования.

Однако политика КПК была противоречивой, непоследовательной, отражая борьбу мнений внутри партийного руководства. В 1950 г. правительство оказывало поддержку частным предприятиям с целью восстановления производства. И эта поддержка сыграла свою роль – к концу 1951 г. легкая промышленность была фактически восстановлена. Почти все частные предприятия в 1951 г. были рентабельными. Однако в конце 1951 г. – начале 1952 г. руководство КПК развернуло массовую кампанию борьбы против так называемых «трех зол» (коррупции, расточительства, бюрократизма) в государственном аппарате и «пяти зол» среди буржуазии. Это было по сути дела наступление на буржуазию, на ее политические и экономические позиции. Борьба против «трех зол» выявила, что около 80% работников госаппарата в той или иной степени были подвержены разлагающему влиянию буржуазии, и это заставило власти провести энергичную чистку государственного и партийного аппарата, а 4,5% работников аппарата были репрессированы специальными народными трибуналами (вплоть до вынесения смертных приговоров). Борьба против «пяти зол» была прямым наступлением на частный капитал, в ходе которого было установлено, что три четверти предпринимателей уклонялись от уплаты налогов, занимались спекуляцией, поставляли недоброкачественные товары, расхищали сырье и т.п. Взыскание обнаруженных недоимок и было главным наказанием Несколько миллиардов юаней, которые буржуазия задолжала государству, стали государственным паевым взносом в частные предприятия, превратив многие частные предприятия в смешанные государственно-частные

Кажущийся успех этого наступления на буржуазию обернулся сокращением производства, уменьшением товарооборота, ростом безработицы, появлением дефицита на некоторые товары и т п Правительство вновь было вынуждено принимать срочные меры для восстановления предпринимательской активности. Однако борьба мнений по этому вопросу в руководстве КПК продолжалась. Сторонники рыночного пути к социализму (Лю Шаоци, Дэн Сяопин, Чэнь Юнь, Бо Ибо, Дэн Цзыхуэй и другие умеренные прагматики) видели в «новой демократии» реальный и эффективный подход к решению задач модернизации Китая. Радикальные утописты, сторонники немедленного перехода к социализму (Мао Цзэдун, Гао Ган и другие) полагали политику «новой демократии» давно исчерпанной и ориентировались на советскую (сталинскую) модель социально-экономического развития.

Завершение процесса восстановления народного хозяйства, успешное осуществление аграрной реформы, активизация частного предпринимательства, усиление государственного контроля за экономикой – все это подталкивало руководство КПК к выработке модели дальнейшего развития КНР. Большое значение для выявления идеологических разногласий и для формулирования новой концепции имело Всекитайское финансово-экономическое совещание, состоявшееся летом 1953 г. Формально главной темой совещания должно было быть обсуждение и осуждение предложенной министром финансов Бо Ибо новой системы налогообложения, которая поставила бы в равные условия все формы собственности. Государственный совет под председательством Чжоу Эньлая (и при участии его заместителя Дэн Сяопина) одобрил предложения Бо Ибо, не согласовав их с аппаратом ЦК КПК, с Мао Цзэдуном. Собирая это совещание, Мао Цзэдун рассчитывал идейно расправиться со сторонниками «новой демократии», сформулировать и навязать партии свой подход к решению задач модернизации Китая. В совещании участвовали почти все руководители партии и правительства.