Текст книги "Плохой (ЛП)"
Автор книги: Л. п. Ловелл
Соавторы: Стиви Коул
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)
Глава 14
РОНАН
«That Dress» – The Pale White (трек)
Солнце садится за горизонт, когда машина петляет по оживлённым улицам Москвы.
Я отправляю сообщение Игорю: «Приведи Камиллу через пять минут», – затем откидываю голову на спинку кожаного сиденья, уже до ужаса устав от вечеринки, на которую собираюсь пойти. Мой банк поддерживает Деревичи, и от меня, как от ярого сторонника, ожидают, что я появлюсь на этих мероприятиях. В конце концов, иногда фотография рукопожатия может купить вашу невиновность.
Машина подкатывает к ресторану, и я жду, пока водитель откроет дверь. Когда я выхожу, вспыхивают камеры. Я улыбаюсь и машу рукой, наблюдая, как Николай и Анастасия идут ко входу в ресторан. Её взгляд скользит по мне. На её лице появляется глубокая гримаса, когда она прижимается к своему мужу. Даже отсюда я вижу это страстное желание. Женщины – такие предсказуемые существа: заставь их поверить, что есть что-то, чего они не могут иметь, и они захотят этого ещё больше, будут искать это, как наркоман, ищущий ещё одну дозу. Бедная Анастасия, если бы только она понимала, что между зависимостью и смертью существует тонкая грань.
Я пожимаю руки политикам, другой элите, а затем протискиваюсь внутрь. В ресторане царит бурная деятельность. Официанты и официантки снуют туда-сюда, надеясь получить лучшие чаевые в своей жизни. Вся комната заполнена мужчинами в костюмах, красивыми женщинами с идеальной улыбкой.
Я пробираюсь между столиками в поисках своей визитной карточки, и мужчина преграждает мне путь.
– Мистер Коул, – говорит он, протягивая мне руку для рукопожатия. Я беру его и киваю. – Я Рик Ванхойссен, член парламента номер сто девять. – Он ухмыляется. Мне хочется закатить глаза, но зрительное восприятие важно, когда ты пытаешься обмануть.
– Очень приятно с вами познакомиться, – говорю я.
– Я просто хотел поблагодарить вас за благотворительный взнос вашего банка в детский дом «Сквея».
Я замечаю табличку со своим именем на дальнем столике и ещё раз улыбаюсь.
– Благослови маленьких детей, – произношу я, прежде чем похлопать его по спине и, извинившись, пройти на своё место.
Столик Деревичи находится рядом с моим, и я улыбаюсь ему, садясь рядом с Антоном. Премьер-министр Василий сидит по другую сторону от Антона и обсуждает какую-то валютную политику, но я сомневаюсь, что Антон слышит хоть слово. Его лицо блестит от пота, и он продолжает беспокойно ёрзать на своём сиденье. Совесть человека может стать таким бременем… Я беру салфетку со стола и расстилаю её у себя на коленях.
– Ты плохо выглядишь, Антон, – говорю я. – Надеюсь, ты не сляжешь с гриппом. Это кошмарно. – Я насмешливо улыбаюсь, прежде чем поднести стакан воды к губам.
– Ронан. Очень приятно, – произносит Василий, протягивая руку через стол, чтобы пожать мне руку. – Я как раз говорил Антону, что… – его взгляд устремляется в другой конец комнаты. – Ну и ну! – восклицает он, и я поворачиваюсь на стуле. Камилла. Каждое покачивание ёе бёдер – это форма соблазнения, и белое платье, которое я приказал ей надеть, эффектно смотрится на фоне её смуглой кожи. Она излучает сексуальность, и каждый мужчина в этой комнате обращает на неё внимание.
Я возвращаю своё внимание к столу. Василий всё ещё таращится с открытым ртом. Я чувствую её шаги у себя за спиной.
– Джентльмены, – произносит Камилла, деликатно беря со стола свою табличку. – Полагаю, я имею удовольствие находиться в вашем обществе. – Она расстёгивает меховую горжетку, снимая её с плеч, и небрежно вешает на спинку стула. Мой взгляд опускается на её грудь, восхищаясь тем, как её груди натягивают лиф с каждым вздохом. Каждый мужчина за столом ёрзает на своём месте, и я уверен, что они раздевают её глазами. Камилла не просто красива, она сногсшибательна. Идеальный образ из фантазий. Такая женщина, с которой ни один из мужчин за этим столом – кроме меня – никогда бы не рискнул встретиться в темноте.
– Ронан Коул, – говорю я, протягивая ей руку.
Она поворачивается ко мне, её пристальный взгляд скользит по моему телу.
– Камилла Эстрада, – она ласкает слова своим акцентом, заставляя что-то столь простое, как её имя, звучать экзотично и сексуально. – Из «Венесуэла Файнэншл».
Я беру её руку и подношу к своим губам. Я нежно целую костяшки её пальцев, мои глаза встречаются с её глазами, когда я приподнимаю одну бровь.
– Какое удовольствие наконец-то познакомиться с вами.
– Приятно иметь с вами дело, мистер Коул.
Я провожу пальцами по внутренней стороне её ладони, бросая взгляд на столик Анастасии. Ана следит за каждым моим движением. Беспокойно. Я отпускаю руку Камиллы и поднимаю взгляд на мужчин, остолбеневших от её красоты.
– Бизнес мисс Эстрады недавно стал моим активом, – говорю я, ухмыляясь ей. – Мисс Эстрада, это премьер-министр России Василий Минович.
Она поворачивается лицом к Василию. Он протягивает ей руку, его щёки вспыхивают.
– Очень приятно, – произносит она, пожимая ему руку. Я указываю на других несущественных людей, сидящих за столом. Камилла кивает и улыбается, идеально играя свою роль. В конце концов, я не могу представить её как свою заложницу. Это бросило бы неприятное пятно на мой имидж.
Итак, ужин начинается с закусок и разговоров о политике и деньгах. Каждый мужчина меряется членами, чтобы произвести впечатление на Камиллу, в то время как я просто сижу и наблюдаю, время от времени высказывая мнение ради поддержания беседы. После того, как тарелки убраны, я смотрю на часы и, извинившись, иду в туалет. К моему большому удовольствию, когда я выхожу, Анастасия ждёт меня в коридоре. Я останавливаюсь на полпути, приподнимая бровь и поправляя пиджак.
– Что ты делаешь, Ана?
– Я не выношу больше не видеться с тобой. Николай уедет на эти выходные. Останься со мной, – умоляет она, нервно оглядываясь по сторонам.
– Ты же знаешь, что это неразумно. – Я снова проверяю время.
– Мне всё равно. – Она колеблется, кладя руку мне на плечо. Я быстро убираю её. – Ронан, кто эта женщина?
Лёгкий толчок удовольствия пробегает по мне. Какой восхитительный бонус. Анастасию беспокоит Камилла, но, конечно же это так.
– Деловой партнёр. – Мои губы приподнимаются в улыбке. – Ревность тебе не идёт, – говорю я и поворачиваюсь, чтобы уйти,
– Ронан, я…
Я продолжаю идти, уверен, что моё пренебрежение глубоко ранит её.
Когда я возвращаюсь к столу, Камилла разговаривает с Василием. Он ест с её руки, ловя каждое её слово. Она смеётся над чем-то, что он говорит, небрежно кладя руку ему на плечо. Нахмурившись, я сажусь на своё место и снова смотрю на часы. В любую минуту… Я провожу рукой под столом по бедру Камиллы, сжимая его. Она напрягается, прочищая горло, когда фальшивая улыбка сползает с её губ. Она понятия не имеет, насколько насыщенным событиями обещает стать этот ужин. Я правда люблю сюрпризы.
Я прижимаюсь к ней.
– Придвинься ко мне поближе, – тихо говорю я.
Прежде чем она успевает среагировать, окно за столом разлетается вдребезги. Камилла хватает меня за руку, люди кричат. Хлоп, хлоп, хлоп выстрелы эхом разносятся по комнате, и голова Василия с глухим стуком ударяется о стол. Кровь забрызгивает скатерть, и я борюсь с улыбкой при виде этого зрелища. Люди ныряют под столы, некоторые бросаются бежать, Антон падает в обморок, и наступает хаос. Всё это время Камилла стоически сидит, не обращая внимания на кровь, покрывающую её грудь. Должен сказать, красные брызги великолепно смотрятся на её белом атласном платье.
– Постарайся выглядеть немного шокированной, – шепчу я ей на ухо. – В конце концов, ты банкир. – Я беру со стола салфетку и промокаю мозговое вещество, прилипшее к её щеке. Среди криков, беготни людей, битья посуды я позволяю себе слегка улыбнуться. – Я выбрал для тебя белый цвет именно по этой причине. Кровь выглядит такой торжественно на чем-то столь чистом.
– Ты наслаждаешься этим, да? – спрашивает она, приподнимая уголки губ.
– Безмерно.
Телохранители быстро окружают нас. Я встаю, разглаживаю пиджак, прежде чем протянуть руку Камилле. Она смотрит на меня, приподнимая бровь, и кладёт свою руку в мою. Когда она встаёт, я беру меховую горжетку с её стула и неторопливо набрасываю ей на плечи.
– Не хочу чтобы замёрзла, – говорю я. Служба безопасности президента проносится мимо, когда мы направляемся к дверям. У входа в ресторан уже собралась толпа. Я делаю вдох и закрываю глаза, заставляя свою челюсть расслабиться, чтобы изобразить шок. – Прижмись ко мне. – Я обхватываю её рукой за талию и притягиваю к себе. – Притворись обескураженной, в конце концов, ты покрыта мозгами Василия.
– Это было такое милое платье, – вздыхает она, прежде чем уткнуться лицом мне в плечо.
Двери распахиваются навстречу шквалу возбуждения и ужаса, с визгом останавливающимся полицейским машинам. Мы спотыкаемся на заснеженном тротуаре, и папарацци бросаются на нас, засыпая сотней вопросов. Я взаправду наслаждаюсь шумихой, которую создают такие неожиданные трагедии.
Фотограф делает снимок Камиллы в её забрызганном кровью платье. Играя роль мужчины-защитника, я хмуро смотрю на него и кладу ладонь ей на щеку, притягивая её к груди. Она вцепляется в мой пиджак и всхлипывает.
– Пожалуйста, – говорю я, – без вопросов. Нам просто… – я делаю судорожный вдох. – Нам просто нужно помолиться за Россию.
Качая головой, я увожу нас подальше от кишащей толпы. Телохранители окружают нас стеной, когда я сажаю Камиллу в ожидающую машину. Дверь за нами захлопывается, приглушая хаос снаружи.
– Мог бы предупредить меня, – произносит она, откидываясь на спинку сиденья и опуская взгляд на своё платье. – Зачем тратить деньги на Valentino только для того, чтобы его испортить?
Я смеюсь.
– А что бы ты ещё надела на покушение?
– Красное?
– Но белое делает это всё ещё более драматичным. – Я улыбаюсь. – Обезумевшая женщина, одетая в Valentino, пропитанная кровью премьер-министра, в то время как Ронан Коул утешает её. Чего ещё может желать пресса?
Я наблюдаю, как искорки возбуждения пляшут в глазах Камиллы, когда она смотрит на свою забрызганную кровью грудь. Я никогда не встречал столь безжалостно красивой женщины. Женщины, которая, осмелюсь подумать, возможно, была бы мне под стать. Возможно… Я беру её руку и подношу к губам, вдыхая металлический запах крови, который остаётся на её коже.
– Красивая женщина, пропитанная кровью, – бормочу я поверх её костяшек. – Это делает с мужчиной что-то невероятное.
На её губах появляется смущённая улыбка.
– Я думала, ты не любишь беспорядок?
– Это… – я провожу пальцем по красному пятну на её ключице, – это не беспорядок. – Я размазываю кровь по её шее, затем хватаю за волосы и дёргаю её голову в сторону. Она потрясённо выдыхает, её руки опускаются мне на грудь. – Это искусство, – шепчу я, наклоняясь и проводя языком по размазанной крови, наслаждаясь вкусом абсолютной власти над ней, над мужчинами, над всем.
Её ладонь медленно скользит вверх по моему пиджаку, пока её пальцы не скользят по моей шее. Машина подпрыгивает на неровном асфальте. Наши взгляды встречаются. И вот мы в тупике. Лев против львицы. Воздух потрескивает от какого-то напряжения, очень похожего на затишье перед бурей.
В какую сторону подует ветер, Красивая?
Её грудь неровно вздымается, и я крепче вцепляюсь в её волосы, пытаясь обрести почву под ногами. Чтобы восстановить контроль. Я представляю, как бы она ощущалась обнажённой и беспомощной, прижатой ко мне. Медленно я выпускаю её волосы из своей руки и откидываюсь на спинку сиденья, устремляя внимание в окно.
На выдохе она пересаживается на другую сторону машины. Мы играем в такую опасную игру. Назад и вперёд. Толкай и тяни. Убей или оставь в живых… И если честно, я не думаю, чтобы раньше мне доставляло удовольствие играть с кем-то подобным образом.
Через тридцать минут машина сворачивает на мою частную дорогу и останавливается перед домом. Водитель открывает дверь, и я вылезаю, протягивая Камилле руку. Она принимает её, нахмурившись, и я дёргаю её на себя с такой силой, что она, пошатываясь, прижимается к моей груди. Наступает пауза, и я отпускаю её руку, проводя большим пальцем по её губе. Правда в том, что я жажду её самыми развратными способами, хотя и не должен.
«Я не должен», – думаю я, поднимаясь по лестнице.
Дворецкий встречает меня у входа, забирает моё пальто, прежде чем снять с Камиллы её горжетку.
– Распорядитесь, пожалуйста, отдать платье мисс Эстрады в химчистку, – говорю я, и он кивает, прежде чем уйти.
– Ты должно быть создаёшь много работы химчисткам, – молвит Камилла.
Понимающая улыбка появляется на моих губах.
– Можешь прогуляться вокруг, – говорю я, поправляя запонку. – Только постарайся никого не убить.
– Это твоя работа, Ронан.
Ах, Ронан. Не Русский. Как любезно с её стороны.
Я иду по коридору в гостиную, чтобы совершить свой ежевечерний ритуал: выпить, выкурить сигару и посмотреть вечерние новости. В конце концов, мне правда нравится видеть, какую бойню я устраиваю каждый день. Я устраиваюсь на диване с сигарой в руке, и один из слуг включает телевизор.
«…Министр Василий был застрелен во время посещения ужина в честь предстоящих выборов».
Кадры кинохроники, на которых люди выбегают из здания, мелькают на экране, и там, в углу кадра, запечатлена Камилла, прижатая к моей груди. Такая обезумевшая. Я ухмыляюсь. Платье действительно выглядело потрясающе…
«На данный момент подозреваемых нет, однако предполагается, что это могли быть террористы».
Вечно со своими террористами…
Я закуриваю сигару, когда мне протягивают бокал бренди.
«Угроза ядерной войны кажется очевидной, поскольку официальные лица обнаружили в Китае лабораторию, подозреваемую в хранении радиоактивных материалов, используемых для корейских ядерных боеголовок… В финансовых новостях сообщалось, что фондовый рынок резко упал после того, как было продано два миллиона акций «Valiant Oil». Брокеры были в бешенстве, поскольку банки страдали от массовых изъятий средств.»
Я улыбаюсь, когда печатаю электронное письмо своему брокеру с указанием использовать двадцать миллионов долларов для их покупки, пока акции на низком уровне.
– Босс? – Игорь входит в комнату и поднимает телефонную трубку. – Ана…
Закатив глаза, я затягиваюсь сигарой, затем кладу её в пепельницу и подзываю его к себе. Всё это мучение в лучшем случае раздражает, но убрать президента – нелёгкая задача. Я беру телефон и прижимаю трубку к уху.
– Да, – говорю я, моё внимание возвращается к телевизору, когда Игорь молча уходит.
– Ронан, – раздаётся на линии голос Анастасии. – Слава небесам. Я беспокоилась о тебе.
– Я в порядке, – отвечаю я.
– Это ужасно. Что, если бы это был ты? Я не могу… – её бесконечная болтовня отходит на задний план, когда я смотрю на изображения войны на экране. Я могу только представить, как будут выглядеть новости через шесть месяцев, когда мой план будет в полном разгаре. – Ронан? – говорит она, отвлекая меня от телевизора. – Разве это не ужасно? Бедный Василий. – Я провожу рукой по лицу и качаю головой, пытаясь прогнать раздражение. – Всё это так по-варварски.
– Это так… Ты в порядке? – спрашиваю я, не то чтобы мне было не всё равно, но должно казаться, что я волнуюсь.
– Просто потрясена. – В дверном проёме слышится лёгкое движение, и я поворачиваюсь, наблюдая, как Камилла входит в комнату. Шёлковый халат, в который она переоделась, почти не оставляет простора воображению. Мне серьёзно нравятся её маленькие попытки соблазнения, хотя её шансы были бы выше, если бы она не смыла кровь со своей груди. – Ты был так пренебрежителен в ресторане, – ноет Анастасия.
– Мы не можем рисковать, Ана. Николай…
– Ты не хочешь меня?
Мой взгляд останавливается на Камилле.
– Конечно, я хочу тебя, – шепчу я в трубку. Греховные бёдра Камиллы покачиваются при каждом шаге, который она делает по комнате. Когда она останавливается передо мной, то берёт бренди из моей руки. Я наблюдаю, как её губы деликатно касаются края бокала, прежде чем она откидывает голову назад и пьёт. – Ты понятия не имеешь, как сильно я хочу трахнуть тебя, – говорю я.
Глаза Камиллы вспыхивают, и она подходит к серванту в углу комнаты. Я встаю с дивана и следую за ней, наблюдая, как она берёт графин и наливает ещё один бокал.
– Когда я смогу снова увидеть тебя? – спрашивает Ана.
– Скоро. – Я останавливаюсь позади Камиллы и отвожу её волосы в сторону, скользя носом по её шее. Вдыхая опьяняющий аромат её кожи. – Очень скоро.
– И что ты будешь делать, Ронан? – шепчет Ана, отчаянно нуждаясь во внимании. – Скажи мне, что бы ты сделал со мной.
– Я бы погубил тебя. – Я прижимаюсь губами к шее Камиллы. Она прислоняется ко мне, наклоняя голову набок, когда её рука скользит вверх по моей шее, её ногти впиваются в мои волосы. – Ты мокрая для меня? – спрашиваю я.
– Боже, да… Ронан. – Анастасия стонет, и я зажимаю телефон между щекой и плечом.
Мой член набухает при мысли о том, чтобы взять Камиллу – осквернить её. Эти примитивные позывы всплывают на поверхность, и я удивляюсь сам себе, когда хватаю её за бёдра, прижимаясь своим членом к её заднице в попытке хоть немного вкусить.
– Я бы так сильно трахнул тебя… – стону я рядом с её ухом. Ее Пальцы Камиллы сжимаются в моих волосах, её спина изгибается. Она хочет меня так же сильно, как я хочу её, и, о, каким желанным трофеем это будет. Я разворачиваю её, наши взгляды встречаются. – Насколько ты сейчас мокрая? – Камилла прикусывает губу, и я просовываю колено между её ног, разводя их в стороны, прежде чем силой усадить её на сервант. – Насколько ты, блядь, мокрая? – спрашиваю я в трубку, не сводя глаз с Камиллы.
Её грудь опускается при прерывистом дыхании. Она наклоняется ближе и проводит губами по моей шее. Анастасия что-то бормочет по телефону, но я ничего не слышу.
– Промокла насквозь, – выдыхает Камилла, её тёплое дыхание овевает мою шею.
Я делаю шаг назад, и на лице Камиллы появляется лёгкая улыбка. Она двигается по серванту и прислоняется к стене. Её халат распахивается, обнажая её округлую грудь, когда она широко раздвигает ноги. Мой взгляд падает на её обнажённую киску, и всё моё тело вспыхивает от желания.
– Потрогай себя, – говорю я, мой член набухает с каждой секундой. Анастасия стонет в трубке, пока я наблюдаю, как пальцы Камиллы дразнят её клитор, а затем исчезают внутри неё. Она убирает руку, подносит пальцы к моему рту и проводит одним из них по нижней губе. Я хватаю её запястье, засовывая два её пальца себе в рот. На вкус она как грех, и власть, и всё искушения, о которых я когда-либо мечтал.
Телефон падает на пол, с грохотом ударяясь о твёрдую древесину. Я хватаю Камиллу за челюсть и с трудом сглатываю. Боже, я хочу трахнуть её. Погубить её. Сделай ей больно… Я медленно приближаюсь к её рту, мои губы касаются её, моя хватка на её челюсти усиливается. Её неровное дыхание овевает моё лицо. Она распростёрта передо мной. Ничего не стоит повалить её на пол и трахнуть. Кровь гневно струится по моему телу, умоляя меня заявить на неё права. Мой взгляд падает на её раздвинутые ноги, и я делаю вдох, прижимаясь лбом к её лбу.
– Ты очень храбрая, маленькая кошечка, – шепчу я, прежде чем оттолкнуть её.
Я хватаю стакан бренди с серванта и поднимаю телефон с пола, отключая звонок по пути обратно к дивану. Стараюсь не обращать внимания на Камиллу, когда беру из пепельницы тлеющую сигару и делаю длинную затяжку, дым клубится вокруг моего лица. Новости продолжаются, рассказывая о террористических атаках, убийствах, обо всём том, что вселяет страх в общественность. И через несколько мгновений я замечаю отражение Камиллы на экране телевизора, когда она заходит за диван. Её тёплые пальцы скользят по моему затылку, и мурашки пробегают по моей руке. Повисает небольшая пауза, как будто она ждёт моей реакции. И хотя мой член напрягается в штанах, я смотрю на экран, отстраняя её своим молчанием. Она выходит из комнаты, и вместе с ней уходит и потрескивающее напряжение воспламеняющее огонь. Тот, что боюсь, в конце концов поглотит меня.
Глава 15
КАМИЛЛА
«Itch» – Nothing But Thieves (трек)
Моё сердце бешено колотится, когда я спешу обратно в комнату, моя киска пульсирует в ожидании этого Русского ублюдка. Я всё ещё чувствую его губы на своей шее. Слышу глубокий голос, приказывающий мне прикоснуться к себе. И я это сделала, потому что женщина никогда не бывает слабее, чем, когда она находится во власти могущественного мужчины. Да, Ронан Коул могуществен во многих отношениях.
Я закрываю глаза и представляю, как он шёл по той комнате, люди кричали, вокруг него царил хаос – его хаос. Его убийство – и я с ним. Он был пьян от абсолютного хаоса, от насилия и крови. Безжалостная, не требующая усилий власть над чьей-то жизнью, которая беспомощно притягивает меня к нему, даже когда я хочу освободиться от него. Я хочу трахнуть его почти так же сильно, как убить… может, и то, и другое одновременно? Я прикусываю губу, представляя, как скачу верхом на Ронане, приставляю нож к его горлу, в то время как он сверкает своей высокомерной улыбкой, без сомнения, разрушая меня, пока истекает кровью. Я захлопываю дверь своей спальни и прижимаюсь к ней спиной, делая несколько глубоких вдохов. Сексуальное напряжение между нами настолько приторное, настолько всепоглощающее, что временами трудно что-либо разглядеть сквозь густой туман, которое оно наводит. Я никогда не должна забывать, что он мой враг, потому что в ту же секунду, как это случится, он напомнит мне об этом.
Где-то в комнате раздаётся негромкое жужжание, и я прищуриваю глаза. Секунду ничего не происходит, а потом оно звучит снова.
Что-то… вибрирует?
Я прохожу по комнате, прислушиваясь, прежде чем остановиться перед комодом.
Бззз. Бззз.
Я смотрю на клатч, который был у меня на ужине.
Бззз. Бззз.
Я хватаю его с комода и заглядываю внутрь, прежде чем мгновенно захлопнуть.
Чёрт.
Я распахиваю балконные двери и выхожу наружу. Холодный ветер вызывает сильную дрожь по моему телу, я проверяю, нет ли здесь камер. Открываю клатч, заглядываю внутрь и хмурюсь при виде одноразового телефона и зарядного кабеля, спрятанных среди моей губной помады и пудреницы. Я вспоминаю ту вечеринку. Мой клатч всё время был со мной, но… Ронан был рядом со мной. Он мог подсунуть его сюда.
Что, если это тест? Дать мне телефон и посмотреть, что я сделаю, чтобы предать его.
Вздохнув, я достаю телефон и открываю его, чтобы обнаружить мигающий конверт в углу экрана. Когда я нажимаю на него, появляется текстовое сообщение:
«Враг моего врага – мой друг. Я скоро свяжусь с вами. Мы уничтожим Ронана Коула».
Я закрываю телефон и выдыхаю воздух сквозь сжатые губы.
Итак, это ловушка, подготовленная Ронаном? Может быть, но пока этот таинственный друг не даст понять, чего он хочет, я не могу знать наверняка. Если это ловушка, что ж… У всех пленников есть смысл: залог. А у залога есть срок годности, и в тот момент, когда он подходит к концу залог получает пулю. Я руководила картелем; знаю, что к чему. Так что, по правде говоря, мне нечего терять.
Если этот друг поможет мне поиметь Ронана, я умру с улыбкой на лице.
***
Двадцать четыре часа.
Я была заперта в этой комнате двадцать четыре часа, и от Ронана не было ни весточки. Вот тебе и его так называемая свобода. Возможно, он решил, что для него будет безопаснее, если я буду сидеть взаперти.
Я лежу на спине, поглаживая пальцами дорогие атласные простыни. Я вспоминаю, как Ронан слизывал вкус моей киски с пальцев, когда он так отчаянно пытался сохранить свой жёсткий контроль. Дверь спальни распахивается, с треском ударяясь о стену, и я подпрыгиваю, когда входит Игорь, держа в руках ещё один этот чёртов чехол для одежды.
– Босс хочет, чтобы ты была одета через тридцать минут.
Боже, Ронан такой мудак. Я выхватываю у Игоря чехол с платьем, ожидая, пока он выйдет из комнаты. Я ненавижу то, что я – пассия в распоряжении Ронана, но мне нравится возможность ослабить его любым способом. Ронан Коул любит красивые вещи, а красота – это всегда сила женщины. Я видела желание, мелькающее в его глазах в те моменты, когда он был так близок к потере контроля. И я хочу посмотреть, как он сломается, даже если мой собственный контроль в равной степени находится под угрозой. Плясать под его дудку – мой лучший шанс подобраться поближе, так что пока я поиграю в его пассию.
Я расчёсываю волосы и надеваю платье, разглаживая материал, прежде чем взглянуть в зеркало. Платье идеально облегает мои изгибы. Чёрное кружево, так изящно сшитое поверх яркого малиново-красного атласа, правда делает своё дело, и я должна признать: у него хороший вкус.
Бросив последний взгляд на своё отражение, я хватаю клатч и выхожу в коридор, ругаясь себе под нос, пока спускаюсь по лестнице. Отсюда я вижу Ронана, стоящего у двери. То, как идеально сидит на нём костюм, подчёркивает ощущение силы, постоянно исходящее от него. Когда я добираюсь до нижней ступеньки, он оборачивается, его взгляд лениво скользит по мне.
– Ты такая хорошенькая в красном. – Он улыбается, прежде чем посмотреть на часы.
Слуга открывает входную дверь.
«Боже милостивый, неужели этот человек не может сам открыть дверь?» – и мы выходим на морозный воздух и направляемся к ожидающему лимузину, а вокруг меня кружится снежный шквал. Перед нами открывается дверь, и мы забираемся внутрь, машина быстро трогается с места. Ронан проводит рукой по своему дорогому костюму, самодовольный, как и всегда, когда я смотрю на него.
– Итак, – говорю я, – могу свободно разгуливать по дому?
Его глаза блестят.
– Тебя злит, когда я запираю тебя?
Я изображаю улыбку, хотя мне хочется заколоть его ножом.
– О, Русский, ты ещё не видел меня злой. – Это ложь. Он много раз видел меня рассерженной, но мне не нравится, что этот ублюдок думает, будто у него есть власть надо мной.
На его лице мелькает любопытство.
Гнев бурлит у меня под кожей, когда я отворачиваюсь к окну. С Ронаном легко забыть, что я делаю. Это движение назад-вперёд отнимает много времени, и каждый раз, когда я, кажется, приближаюсь, он лишь отталкивает меня. Я убиваю его врагов, а потом он запирает меня. Я участвую в его маленьком покушение, а потом он предлагает мне немного свободы. Он смотрит, как я трогаю себя, и снова запирает меня. Мы ходим по кругу, попадая в ловушку опасности и жажды крови только для того, чтобы он поймал себя сам. Возникает ощущение надвигающейся катастрофы, как будто часы просто тикают у меня над головой. И Ронан Коул – тот, кто держит их в руках.
После короткой поездки лимузин останавливается перед готическим собором.
– Где мы находимся?
– Похороны покойного премьер-министра. – Ронан хмурится, но я могу сказать, что он борется с улыбкой. Больной ублюдок. – Мне так нравятся похороны. – Теперь он расплывается в улыбке.
– Знаешь, даже по моим меркам, это извращение. – Я бросаю взгляд в окно на участников похорон, мрачно направляющихся к фасаду собора. – Почти уверена, что в аду есть особое место для людей, которые приходят на похороны, чтобы посмотреть на рыдающую семью парня, которому они выстрелили в лицо… Кстати, я всё ещё расстроена из-за того платья.
– Это был затылок, – говорит он.
– О, – я оборачиваюсь, – значит, вместо аккуратного входного отверстия на лице, ему оторвало лицо. – Я киваю головой. – Я не видела, потому что он лежал лицом вниз в луже крови. Значит, будет закрытый гроб.
Едва заметная усмешка появляется на его губах, прежде чем дверь машины, конечно же, открывается. Ронан выходит, протягивает мне руку и вытаскивает из машины. Правительственная охрана выстраивается вдоль чёрной ковровой дорожки, ведущей к ступеням собора. За ними группы фотографов и представителей прессы поднимают свои фотоаппараты в надежде запечатлеть участников похорон. Я опускаю подбородок и придаю своему лицу выражение, которое, как я надеюсь, напоминает скорбь. Ронан обнимает меня за талию, его рука ходит кругами по моей спине, как будто он утешает меня. Ирония практически душит меня.
Он увлекает нас внутрь собора, и шум снаружи сменяется торжественной мелодией органа, эхом отражающейся от высокого каменного потолка. Люди приветствуют Ронана, и он почтительно кивает им, когда мы направляемся к передней части церкви. Мы останавливаемся рядом с пустым рядом. Я расстёгиваю пуговицы чёрного мехового пальто, которое на мне надето, и Ронан снимает пальто с моих плеч. Я слышу лёгкий вздох женщин, сидящих рядом. Конечно, надев ярко-красное платье на похороны, я ни за что не смогла бы остаться незамеченной. Я уверена, это именно то, чего он хотел.
Он такой мудак.
Ронан сбрасывает своё пальто и кладёт руку мне на поясницу, подводя меня к скамье и усаживая. Его рука обнимает меня за плечи, и он притягивает меня к себе. Отчётливый аромат одеколона и затяжного сигарного дыма окружает меня, и я ловлю себя на том, что вдыхаю его, когда мы устраиваемся на сиденье. Люди перешёптываются между собой. Некоторые пробираются к закрытому гробу с опущенными головами и салфетками, промакивая глаза. Я ловлю взгляд блондинки, сидящей несколькими рядами выше, устремлённый в мою сторону. Это худенькая блондинка, которая была в доме Ронана, та, с которой он сел в машину. Я не могу удержать лёгкой ухмылки, которая растягивается на моих губах. Пальцы Ронан нежно пробегают по моим волосам, а её глаза горят ненавистью. Я без сомнения знаю, что эта женщина хочет Ронана больше, чем свой следующий вздох. Мужская рука обнимает её за плечи, и она моргает. Он что-то шепчет ей на ухо. Она целует его в щеку, и таким образом сюжет усложняется. Я бы не ожидала ничего меньшего, чем того, что Ронан будет преследовать занятую женщину.
Начинаются похороны, и они такие же скучные, как и любые другие похороны, только на этот раз я не понимаю ни слова из того, что они говорят. Я засыпаю, моя голова почти касается плеча Ронана, когда он прочищает горло.
– Постарайся сделать вид, что тебе не смертельно скучно, – произносит он.
Я стону.
– Когда начинается пьянка?
Его глаза мерцают, когда он смотрит на меня.
– Только что умер человек… – его лицо так близко, что я практически ощущаю привкус сигарного дыма в его дыхании.
– Такой высокоморальный, мистер Коул.
Он прячет улыбку, прижимаясь губами к моему лбу.
– Плохая компания разрушает хорошие моральные устои.
Я знаю, что всё это для всеобщего обозрения, но всё же моё сердце немного трепещет.
– Так и есть.
Он проводит пальцем по моему подбородку, приподнимая его, чтобы я посмотрела на него. Уголок его губы приподнимается, когда он проводит большим пальцем по моей нижней губе.
– Вставай.
Я моргаю, прежде чем оглядеться по сторонам, но обнаруживаю, что церковь пуста. Несколько мужчин держат гроб на плечах и нетерпеливо поглядывают на нас.
