Текст книги "Плохой (ЛП)"

Автор книги: Л. п. Ловелл

Соавторы: Стиви Коул
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

Глава 25

КАМИЛЛА

«Hook, Line & Sinker» – Royal Blood (трек)

Дверь со щелчком закрывается, и я сдерживаю разочарованный стон. У меня болят плечи, покалывает шею, а моя киска пульсирует.

Боже, он мудак.

Я оглядываю комнату в поисках чего-нибудь, что я могла бы использовать, чтобы выпутаться из этой чёртовой верёвки. Я сталкиваю лампу с прикроватного столика, наблюдая, как разбивается керамическое основание. Стекло осыпает пол, и я приседаю, упираясь руками в верхнюю часть разбитого цоколя лампы. Мои зубы щёлкают, когда острые края царапают тыльную сторону моей ладони. Как будто я сегодня недостаточно истекла кровью. Я неловко провожу верёвкой по зазубренному фарфору, чувствуя, как она зацепляется и понемногу ослабевает. Я улыбаюсь, когда верёвка, наконец, освобождается. Мои руки покрыты кровью, и мне приходится выдёргивать крошечные кусочки керамики из ладоней и запястий. Ронан может пойти и трахнуть себя – и он может посмотреть, как я трахаю себя.

Это запрещено, о пожалуйста!

Я иду в угол комнаты, запрыгиваю на комод и сижу перед камерой, пока не убеждаюсь, что она сфокусирована на кровати.

Я с важным видом возвращаюсь к кровати и медленно стягиваю кружевные стринги с бёдер вниз по ногам. Кровь с моих рук и запястий стекает по коже, но мне всё равно. Во всяком случае, мне это нравится. И я уверена, что этому больному ублюдку это тоже понравится. Лёжа на кровати, я широко расставляю ноги и поворачиваюсь к камере с мигающим красным огоньком. Ронан, вероятно, никогда этого не увидит, но я притворюсь, что он видит. Мысль о Ронане, сидящем в какой-нибудь тёмной комнате и наблюдающем, как я поглаживаю себя, пока я вся в крови… что ж, это не должно заводить меня так сильно, как сейчас.

Я провожу окровавленной рукой по внутренней стороне бедра. Как только мой палец касается моей киски, я откидываю голову назад и закрываю глаза. Я просовываю пальцы внутрь и представляю, что это пальцы Ронана. Я помню, как он грубо вонзил в меня свою руку, засунув большой палец мне в задницу, как конкистадор (прим. – захватчик, завоеватель), желающий запятнать каждую частичку меня.

И, ох, как же я хочу, чтобы он это сделал.

Он прав. Мне нравится это порочность, неправильность. Я трахаю себя, вытаскивая пальцы и водя ими по своему клитору, пока моя спина не выгибается над кроватью. Мой разум вызывает в воображении пошлые, эротические образы Ронана, владеющего мной, берущего то, что он хочет. Стон срывается с моих губ, когда дрожь пробегает по моему телу. Я представляю, как Ронан трахает меня, режет, и волна жара захлёстывает моё тело. Я кончаю с его именем на устах, выплёскивая всё это наружу, потому что хочу, чтобы он услышал. Я хочу, чтобы он знал, что он упустил, чего ему стоит его драгоценный контроль. Я лежу, тяжело дыша и немного ненавидя себя, потому что меня всегда тянуло к вещам, к которым не должно. Мой отец всегда говорил, что это убьёт меня. Он мало что знал; я так часто была близка к смерти, что это заставило меня жаждать опасности. Есть чувство непобедимости, которое приходит, когда переживаешь то, что сломило бы большинство мужчин. Ронан Коул – разрушитель, и я хочу, чтобы он разрушил меня, но я хочу быть его взаимным уничтожением. Наша маленькая игра во власть – это не что иное, как битва воли, и я не уверена, выигрываю я или проигрываю.

Я не хочу проигрывать…

Я встаю с кровати, иду в ванную и включаю горячую воду в душе. Небольшое облачко пара поднимается над дверью душа, и я встаю под струи. Горячая вода на моей недавно заклеймённой шее ощущается как лава. Не могу поверить, что он заклеймил меня, как племенную корову. Я смываю кровь со своего тела, оставаясь под водой до тех пор, пока комната не наполняется паром – пока я не узнаю, что все скрытые камеры будут полностью затуманены, только тогда я выхожу. Я вытираюсь и надеваю толстый халат, висящий на двери, прежде чем пойти в туалет и снять крышку, заглядывая внутрь. Мои пальцы задевают край телефона, присоединённый к внутренней трубе, и я вынимаю его, пряча в складках своего халата. Быстро пересекаю спальню и выхожу на балкон. Всё моё тело дрожит от холода, когда я нажимаю дрожащим пальцем на кнопку включения. Экран загорается, и я жду несколько секунд. Я проверяла его каждый день, ожидая, что мой «друг» скажет мне, чего он хочет, даст мне выход. Этот телефон превратился в искажённую форму надежды. На экране мигает текстовое сообщение. Моё сердце замирает, когда я перечитываю его:

«В офисе есть картина с изображением Химкинского леса, за ней найдёте сейф. Код – 030565. Внутри найдёте небольшой чёрный USB-накопитель. Замените его на тот, который есть у вас. Ждите дальнейших инструкций».

Тот, что у меня есть? У меня нет…

Я выключаю телефон, захлопывая его. Снова прячу его в складки халата и несу обратно в ванную, кладу обратно в бачок, прислоняю к трубе, чтобы он не намок. Я бросаюсь к комоду, хватаю свой клатч и заглядываю внутрь.

Ну, это точно какое-то дерьмо в стиле Джеймса Бонда.

Там, на дне сумки, лежит чёрная флешка.

Как эти люди продолжают подкладывать своё дерьмо в мою сумку? Откуда, чёрт возьми, они знают, что там есть сейф или его код?

Это, должно быть, Ронан. Но с другой стороны, это почти настолько очевидно, что я не думаю, что это так. Играть в детские игры, чтобы поймать меня, – это не в его стиле. Это ниже его достоинства. Кто бы это ни был, у них должен быть кто-то в доме Ронана. Я не могу удержаться от улыбки при мысли о том, что Ронана, повелителя всего, что он исследует, трахает кто-то из его же собственных людей. Просто я знаю, как сильно это его обожгло бы.

Я лежу на своей кровати, обдумывая все возможные способы, которыми это могло бы мне аукнуться. Даже если мне удастся пробраться в его кабинет и к сейфу, чтобы поменять флешки местами… что, если меня поймают с поличным? Ронан в конце концов всё равно убьёт меня, так что мне терять? Эта мысль должна была бы вызвать чувство безрассудства, но этого не происходит. Я не совсем лишена здравого смысла, я боюсь Ронана. Я боюсь его жестокости так же сильно, как и жажду её, и мне интересно, что бы он сделал со мной? Есть судьбы похуже смерти – я знаю об этом – и я не сомневаюсь, что Ронан знает каждую из них. Я продолжаю ждать момента, когда он сорвётся с места и выпустит на волю зверя, который, я знаю, скрывается прямо под всем его рафинированным видом. Я давила на него, но ничто из этого не сравнится с тем, чтобы украсть у него, обмануть его. Помогая явному врагу. Но тогда, разве я не враг? Его враг – мой друг. Это то, чего я хотела с самого начала – уничтожить его изнутри.

Я собираюсь это сделать. Я рискну всем, полагаясь на слова незнакомца, которого, скорее всего, никогда не встречу, и всё это ради того, чтобы уничтожить человека, который отнял у меня мою власть.

***

Уже больше одиннадцати, когда я выхожу из своей комнаты, тихо закрывая за собой дверь. На цыпочках спускаюсь по лестнице и быстро пробираюсь через тёмный дом. Случайный гул голосов доносится по коридору, и я останавливаюсь у одной из комнат, когда слышу голос Ронана. Дверь едва приоткрыта, и я заглядываю внутрь. Ронан сидит на диване спиной к коридору, в воздухе витает облако дыма. В кресле напротив него сидит другой мужчина в костюме-тройке, выглядящий таким же богатым, как Ронан, но лишённый грубой силы, которой Ронан, кажется, физически дышит. Слышен отчётливый низкий раскат его смеха.

Хорошо.

Надеюсь, это займёт его хотя бы на минутку.

Я направляюсь к его кабинету, мой пульс бешено колотится, когда я нажимаю на ручку. Дверь не заперта, и я думаю, что это глупо, но опять же, кто был бы настолько безумен, чтобы вломиться в офис Ронана Коула? Свет из коридора проникает в комнату, и я мельком вижу картину прямо за письменным столом, когда вхожу и закрываю за собой дверь. Комната погружается в темноту, если не считать лунного света, льющегося через окна. В двух углах комнаты мигают маленькие красные лампочки. Конечно, здесь должны быть камеры. У меня нет выбора, кроме как заправить волосы за воротник халата и надеяться, что они ничего не смогут разглядеть в темноте. Если я что-нибудь испорчу с этими камерами, люди Ронана в мгновение ока окажутся у меня на хвосте. Из окна льётся ровно столько света, что я могу спокойно пересечь комнату и остановиться перед картиной. Я просовываю пальцы под раму, и она отходит от стены, открывая металлический сейф. Там клавиатура с мигающим зелёным огоньком. Трясущимися пальцами я набираю код: 030565. Сейф издаёт звуковой сигнал, и дверца со щелчком открывается. Я не могу поверить, что это сработало! Внутри лежат папки, несколько пачек рублей, телефон и флешка. Я достаю из кармана вторую флешку и меняю их местами, прежде чем захлопнуть сейф. Замок щелкает со звуковым сигналом, и я возвращаю картину на место.

В груди у меня гудит, желудок сжимается, и я поспешно выхожу из комнаты и иду по коридору. Я почти добираюсь до прихожей, когда Ронан выходит из гостиной и почти натыкается на меня. Моё сердце подпрыгивает в груди, и адреналин разливается по венам.

О боже, он поймал меня.

Флешка в моём кармане ощущается как атомная бомба, готовая стереть меня с лица земли. Я заставляю себя улыбнуться.

– Ронан, я просто искала тебя. – Его глаза изучают моё лицо и блядь; клянусь, он видит, что я вру так же ясно, как божий день.

Я так облажалась.

Глава 26

РОНАН

«Prisoner» – The Weeknd, Lana Del Rey (трек)

Мой взгляд скользит по её хорошенькому личику, по лёгкому подёргиванию губ. Моя маленькая Красавица что-то задумала…

– Разве ты не должна быть связана? – спрашиваю я.

Она свирепо смотрит на меня.

– Чтобы связать меня, нужно нечто большее, чем верёвка, Русский.

– Итак, ты пришла, чтобы похвастаться своей мнимой свободой?

– Конечно, – она приподнимает бровь и улыбается. – И украсть твой бренди. – Она проскальзывает мимо меня в гостиную, где её ждёт один из слуг с моим бренди и пультом от телевизора.

Я беру бокал из его рук и сажусь, пока он включает телевизор на вечерние новости. Камилла наливает себе напиток, выпивает его залпом, а затем наливает ещё один бокал, прежде чем подойти и сесть рядом со мной.

– Ты же знаешь, что я связал тебя только для того, чтобы позлить? – говорю я. – Я знал, что ты выберешься, и должен сказать, восхищаюсь твоей решимостью. – Я смотрю на тонкие царапины, портящие её идеальную кожу.

– О, что ж, в таком случае… – закатив глаза, она залпом выпивает свой напиток.

Я обращаю своё внимание на новости. Убийства, кражи со взломом, ещё один ядерный взрыв, потрясший пустыню Гоби на этой неделе – у меня в кармане звонит телефон, и я достаю его. Имя Анастасии мелькает на экране.

– Да? – говорю я.

– Как ты мог? – потрясено возмущается Анастасия. – После всего, что я для тебя сделала. После всего, что я тебе дала, а ты уже заменил меня?

– Ана, – ласково говорю я, – твой муж этого не допустит, я всего лишь пытаюсь залечить своё разбитое сердце.

– С какой-то дешёвой шлюхой?

Камилла ставит свой напиток на край столика и с любопытством приподнимает бровь.

– Ана, пожалуйста, не делай этого, – шепчу я, не сводя глаз с Камиллы. – Не сейчас. Единственная причина, по которой я не с тобой, – это из-за Николая.

Руки Камиллы скользят по моей груди, когда она наклоняется и прижимается губами к моей шее.

– Оу, как романтично, – говорит Камилла, прикусывая нижнюю губу. Она закидывает ногу мне на бёдра и садится на меня верхом. Её пальцы скользят по моей шее сбоку. Я должен оттолкнуть её от себя, но в жизни слишком много вещей, которых я предпочитаю не делать, даже если должен…

– Я же говорила тебе, что уйду от него, – отвечает Анастасия. – Я же говорила тебе, что я бы…

– Ты не можешь оставить его, Ана, – говорю я. Камилла наклоняется и кусает меня за ухо. – Он тебе не позволит, и ты это знаешь.

На другом конце провода раздаётся тихое рыдание, за которым Анастасия бормочет что-то о любви.

Я накручиваю на кулак густые волосы Камиллы, откидывая голову на спинку дивана и закрываю глаза. Её ногти впиваются мне в лицо, когда она хватает меня за подбородок и прижимается своими губами к моим. Вкус бренди ощущается на моём языке, и я мягко отталкиваю её.

– Ана, ну пойми же… ты же знаешь, что она никогда не сможет сравниться с тобой, – говорю я, взглянув на Камиллу. В её глазах мелькает лёгкая искорка, которая так возбуждает меня.

Она прижимается губами к моему уху, а рукой к моей промежности.

– Если бы только это было правдой.

– Я не верю тебе, Ронан, – шепчет Анастасия. – Думаю, что я была для тебя не более чем призом, который ты должен был выиграть.

Камилла отодвигается от меня и падает на колени. Это самый красивый вид Камиллы, который я когда-либо видел – стоящая на коленях, как будто она поклоняется мне. Она тянется к моему ремню и расстёгивает его, быстро расстёгивая мои брюки.

– Ана, ты же знаешь, что это неправда. – Смерть твоего мужа – вот награда. Пальцы Камиллы обхватывают мой член, и она проводит своим тёплым языком по головке. Я борюсь со стоном.

– Я думала, ты любишь меня, – плачет Ана.

И вот тут-то щелкает выключатель:

– Ана, ты, конечно же, знаешь, что такой мужчина, как я, не способен на такие тривиальные эмоции?

Глаза Камиллы встречаются с моими, лёгкая улыбка касается её губ как раз перед тем, как я наблюдаю, как мой член исчезает у неё во рту. Я сжимаю в кулаке её волосы, мои глаза прикованы к ней, пока она обрабатывает меня. Каждое движение её языка, каждый взмах её руки грозят свести меня с ума. Камилла Эстрада относится к тому типу женщин, за которых любой мужчина заплатил бы деньги, чтобы иметь их на коленях, потому что это власть во всех смыслах. Я засовываю свой член ей в глотку, ухмыляясь, когда Камилла заглатывает его даже не подавившись.

– Блядь, – стону я, откидывая голову на сиденье.

– Ронан? – шепчет Ана.

Мой член выскальзывает изо рта Камиллы. Она протягивает ко мне руку. Тепло разливается по моей груди, и я кладу телефон в её ждущую ладонь. Она прижимает телефон к уху, её бирюзовые глаза не отрываются от моих, пока она поглаживает мой член.

– Ронан сейчас занят, Анастейша. – Камилла легонько целует головку моего члена. – Мне придётся приостановить твоё отчаяние. – Самодовольная улыбка украшает её губы. – Если только ты не захочешь послушать. – А потом она вешает трубку, прежде чем снова заглотить меня.

Вот тут-то я и должен остановить её. Разговор окончен. Это больше не игра между Камиллой и Анастасией, теперь это игра между Камиллой и мной. Жар течёт по моим венам, как кипящая лава, и как раз в тот момент, когда я почти теряю над собой контроль, я отпускаю её волосы и отталкиваю её голову. Я хватаю свой член и надрачиваю его, пока не кончаю со стоном, ругаясь себе под нос. Закрыв глаза, я делаю несколько глубоких вдохов, прежде чем посмотреть на Камиллу с улыбкой, потому что в самом конце я отнял у неё эту власть.

Камилла вытирает уголки рта, поднимаясь на ноги. Она обходит диван, перегибается через спинку и целует меня в шею.

– Никогда мужчина не бывает прекраснее, чем в моменты своей слабости. – Она кусает меня за горло. – Ты правда великолепен, когда кончаешь, Русский, – говорит она, прежде чем выйти из комнаты.

Мы ходим круг за кругом, танцуя в порочности друг друга, как люди, сошедшие с ума. Я застёгиваю брюки и провожу рукой по лицу, прежде чем потянуться за своим бренди.

Динь.

Я хватаю свой телефон, перечитывая текст:

«Вся Дьявольская пыль добыта».

Сжимая телефон в руке, я сглатываю. Что ж, похоже, время маленькой кошечки почти истекло, и какая же это жалость. Она такая хорошенькая, дерзкая, такое редкое произведение искусства. Кажется, столь жестоко лишать жизни такое непостоянное создание, но, в конце концов, бизнес есть бизнес, и я был бы дураком, если бы не признал, насколько опасно моё влечение к ней.

Я работал слишком усердно и слишком долго, чтобы позволить какой-то милой мелочёвке отвлечь меня от моего дела.

Глава 27

КАМИЛЛА

«Heart-Shaped Box» – Midnight String Quartet (трек)

Я не видела Ронана со вчерашнего вечера. Флешка спрятана в глубине одного из ящиков комода, и я жду. Жду, когда он узнает, когда Ронан поймёт, что её нет, ворвётся сюда и убьёт меня за то, что я сделала.

Я спешу в ванную и достаю телефон, проверяя его в сотый раз за сегодняшний день. Экран загорается, и я с нетерпением жду, когда он загрузится. Как только экран оживает, я вижу сообщение:

«Сегодня вечером ты пойдешь в ночной клуб Коула. Иди в уборную на первом этаже. Третья кабинка от двери. Оставь USB в мусорке».

Нахмурившись, я выключаю телефон и засовываю его обратно в бачок унитаза. Откуда они вообще знают, что она у меня?

Дверь спальни со скрипом открывается, и я в панике быстро со звоном задвигаю крышку унитаза на место. Я резко оборачиваюсь и вижу Игоря, стоящего в дверях ванной и хмуро смотрящего на меня.

– Босс хочет, чтобы ты была готова через час. Платье лежит на кровати. – А потом он поворачивается и уходит. Я возвращаюсь в спальню и бросаю взгляд на крошечное чёрное платье. Короткое и обтягивающее. Такое, какое я бы надела в ночной клуб…

***

Ладонь Ронана лежит у меня на пояснице, пока мы проходим мимо очереди людей, ожидающих входа в клуб. Моё сердце колотится о рёбра, и меня охватывает чувство тревоги. Кем бы ни был мой маленький друг… либо он глубоко внедрён в организацию Ронана и обладает пугающим количеством власти… или это, и в самом деле, Ронан, и я движусь прямо в его ловушку, идя навстречу своей смерти. В любом случае, я здесь, перед тем самым клубом, в который, как мне сказали, я поеду, с флешкой, засунутой в лифчик.

Несколько человек в очереди бросают взгляды в нашу сторону, когда вышибала спешит впустить нас в тёплый клуб. Люди Ронана окружают его хорошо отработанным строем, каждый напряжён и неподвижен, как будто они готовы в любой момент принять за него пулю.

Ронан ведёт меня через комнату, уставленную чёрными хрустальными люстрами и красными бархатными креслами. В этом клубе есть что-то мрачное и чувственное, и, если бы я ещё не знала, что им владеет Ронан, я могла бы догадаться. Танцевальная музыка разносится по зданию, заставляя пол пульсировать у меня под ногами. Несмотря на то, что музыка тяжёлая, в ней есть что-то сексуальное, особенно когда я наблюдаю, как люди на танцполе раскачиваются и трутся друг о друга.

Флешка, зажатая у меня между грудей, словно обжигает. Я убеждена, что в любой момент Ронан спросит меня о ней, прямо перед тем, как всадить мне пулю между глаз. Люди Ронана расталкивают людей, расчищая путь, как будто он член королевской семьи, когда он ведёт меня дальше в клуб.

Я поворачиваюсь к нему и прижимаюсь губами к уху.

– Мне нужно в туалет, – говорю я. Моё сердце трепещет.

Нетерпеливо вздохнув, он кивает головой в сторону коридора, затем ведёт меня в уборную. Я собираюсь зайти внутрь, но он останавливает меня, сам открывает дверь и заходит внутрь. Две девушки стоят у зеркал. Ронан свирепо смотрит на них, и они быстро уходят.

– Иди, – говорит он, махнув рукой в сторону пустых кабинок.

– Знаешь, я и сама могу пописать…

Скрестив руки на груди, он прислоняется к раковине.

– В последний раз, когда я оставил тебя одну в женском туалете, ты перерезала себе горло.

– Это немного слишком драматично, – отвечаю я, заходя в третью кабинку слева и закрывая дверь. Секунду я сижу на закрытом унитазе, мой желудок сжимается. Чёрт Мне не нужно в туалет, и если я кину эту флешку в пустое пластиковое ведро, она издаст шум… по крайней мере, я надеюсь, что она пустая.

– У меня как бы есть дела, – говорит Ронан.

– Я не могу, когда ты слушаешь. – Я фыркаю. – Включи сушилку для рук.

Включается сушилка. Я быстро вытаскиваю флешку из лифчика и бросаю её в мусорное ведро. Раздаётся приглушенный стук, когда она ударяется о дно, но уверена, что Ронан не услышал бы этого из-за сушилки. Я жду несколько секунд, прежде чем встать и спустить воду в туалете. Когда я открываю дверь, Ронан стоит на том же месте, скрестив руки на груди и нахмурив брови. Его полные губы сжимаются в раздражении. Я ничего не могу с собой поделать, но мне хочется поцеловать их, потому что я так радуюсь его плохому настроению. Я мою и вытираю руки, затем выхожу вслед за ним, мой пульс учащается.

Я выполнила свою часть работы. Кем бы ни был мой таинственный друг – я лишь надеюсь, что он действительно друг. Они не могут быть хуже Ронана. В конце концов, он тот человек, который собирается убить меня. Другие, возможно, попытались бы, но он добьётся успеха, и это делает любую месть, которую я могу сделать, чертовски сладкой.

Как только мы возвращаемся в главный зал клуба, Ронан обнимает меня за талию и притягивает к себе.

Такой показушник.

Люди наблюдают, как мы проходим мимо, их взгляды скользят по нам. Один мужчина в костюме смотрит на меня слишком долго. Его пристальный взгляд скользит по моим обнажённым бёдрам, и я наблюдаю, как в его глазах вспыхивает неистовая похоть. Раньше мне нравилось, когда мужчины падали к моим ногам, но сейчас… Я предпочитаю что-то немного более сложное, немного более опасное. Тот факт, что я была пленницей Ронана в течение нескольких недель – в его власти – и всё же он не трахнул меня, что ж, от меня это не ускользнуло. Я знаю, что он хочет меня, и я бы солгала, если бы сказала, что я тоже не хочу его. У этого человека сдержанность монаха.

Он ведёт меня в конец коридора, через дверь и вверх по лестнице. Ронан набирает код на панели, и дверь издаёт звуковой сигнал, прежде чем распахнуться в круглую комнату. Стены сделаны из чистого стекла, что обеспечивает беспрепятственный вид на клуб внизу. В комнате есть письменный стол, несколько стульев и небольшой бар. Ничего больше. Люди Ронана заходят за нами и закрывают за собой дверь. Как только дверь закрывается, комната практически погружается в тишину. Я чувствую ритмичный стук, стук, стук музыки, но ничего не слышу.

Ронан садится за стол, затем указывает на стул напротив себя.

– Сядь, – приказывает он.

Я делаю, как сказано, и его люди занимают позиции по всей комнате, прижимаясь спинами к стеклу. Никто ничего не говорит, и мои нервы уже на пределе. Как раз в тот момент, когда я собираюсь спросить, чего мы ждём, дверь открывается, и в комнату вливается музыка. Внутрь заходят трое мужчин, двое в костюмах, другой одет в толстовку с капюшоном и рваные джинсы. Дверь захлопывается, принося с собой оглушительную тишину, и человек в капюшоне подпрыгивает. Его взгляд с тревогой обводит комнату. Капли пота выступают у него на лбу, когда он проводит дрожащей рукой по своим растрёпанным светлым волосам. Мужчины в костюмах останавливаются по обе стороны от него, прямо перед столом Ронана. Я практически чувствую исходящий от него страх, и мне почти жаль его. Он выглядит таким молодым, таким совершенно неуместным здесь, во владениях дьявола.

Ронан барабанит пальцами по столу, прежде чем закурить сигару, пыхтя и глядя на бедолагу сверху вниз.

– Я очень разочарован, – говорит он. – Очень, очень разочарован.

Это прям очень нехорошо для него.

– Мистер Коул. Я не… – выдыхает мужчина с американским акцентом. – Что бы я не сделал, простите, я просто… почему я здесь?

– Больше не говори со мной напрямую, – говорит Ронан, его челюсть подрагивает.

– Пожалуйста, – шепчет он, прежде чем разрыдаться. Виновные всегда так быстро ломаются. Я должна задаться вопросом, что этот человек мог делать с Ронаном.

– Игорь, – Ронан щёлкает пальцами. – Расскажи этому человеку, что он сделал.

– Да, босс, – отвечает Игорь, выходя из тени. Он встаёт перед мужчиной, стоя как солдат по стойке смирно. – От тебя требовалось выполнить работу для мистера Коула, и тебе хорошо заплатили за твои услуги. Ты предал его. Предателей не терпят.

– Они заставили меня. Меня бы арестовали за государственную измену! – он плачет. – Мне очень жаль! Я сделаю всё, что угодно, только, пожалуйста, позволь мне…

– Как мило, – Ронан смеётся, прежде чем сделать ещё одну затяжку своей сигары.

– Пожалуйста, не причиняйте мне вреда! – мужчина плачет и умоляет. Подобно загнанному в угол раненому оленю, он знает, что конец близок. Он не имеет дела с каким-нибудь хищником. Это Ронан Коул. Здесь он не найдёт пощады.

– Игорь, скажи ему, что ФБР принадлежит мне. – Ронан снова смеётся, и в воздух поднимается густое облако дыма. – И, пожалуйста, передайте мистеру Томасу, что я не из милосердных.

Всё, что я слышу, – это истерические рыдания мужчины. Я тяжело выдыхаю и закатываю глаза.

Неужели никто больше не может умереть достойно?

Игорь и другие мужчины исчезают за дверью, и я краем глаза ловлю взгляд Ронана, брошенный на меня.

– Иди сюда, маленькая кошечка. – Он отодвигает свой стул от стола и хлопает себя по бедру.

Я встаю на ноги и подхожу к нему, лёгкая улыбка застывает на губах, хотя во мне закрадывается подозрение. Я никогда полностью не доверяла Ронану, но особенно когда он подпускает меня столь близко. Я сажусь к нему на колени, закидываю одну ногу на другую и кладу руку ему на плечо.

– Ты кажешься раздражённой. – Он ухмыляется.

– У предателя должно, по крайней мере, хватить порядочности достойно умереть, тебе не кажется? – пронзительный визг мужчины наполняет комнату.

– Конечно. Однако, мистер Томас, я имею в виду, посмотри на него, – Ронан указывает на другой конец комнаты. – Такой неопрятный, он даже не пытается гордиться своей внешностью. Что заставляет тебя думать, что он гордился бы своей смертью?

Я провожу пальцем по накрахмаленному воротничку рубашки Ронана.

– А чего ты ожидал? Он предатель. – Я кривлю губы. – Предать с ёбаным ФБР из всех вариантов.

Боже, я ненавижу американские власти.

– Он работал с террористическими организациями на Ближнем Востоке. Совершал прискорбные поступки. Взлом ракетных кодов и пособничество в гибели невинных людей… детей… – Ронан смотрит на него и цокает языком. – Он показал себя очень многообещающим хакером. Это позор.

Я оглядываюсь через плечо на мужчину, который теперь стоит на коленях, прижав подбородок к груди.

– Для него – да. – Я поворачиваюсь обратно к Ронану, наблюдая, как его глаза блестят от возбуждения.

Ронан может быть высокомерным засранцем, может быть эгоистичным и самовлюблённым, но именно сейчас он наиболее опьяняющий. Его безжалостность соответствует моей, и это заставляет меня желать его самым извращённым образом. Моё сердце бешено колотится. Моя киска сжимается, и я ёрзаю у него на коленях, пытаясь сосредоточиться.

– Только подумай, – говорит Ронан, кладя свою сигару в пепельницу. – Если бы ты просто сделал так, как тебе сказали, ты мог бы нести единоличную ответственность за приход к власти следующего президента Соединённых Штатов. Ты был бы на два миллиона долларов богаче, но ты позволил своему эгоизму затуманить суждения, и теперь… – Ронан пожимает плечами. – Ты просто умрешь маленьким грязным предателем.

– Пожалуйста! Я могу вам заплатить… – говорит мужчина.

– Заплатить мне? – Ронан истерически смеётся.

– Господи, блядь, – я огрызаюсь. – По-твоему, он выглядит так, будто нуждается в деньгах? – Тупое дерьмо. Рука Ронана опускается мне на бедро.

– Скажи мне, что бы ты сделала с ним, Камилла? – шепчет Ронан, проводя пальцем по моей челюсти. Мой пульс бешено бьётся под его прикосновениями.

– Мой отец однажды сказал мне, что смерть предателя должна быть красивой, запоминающейся. – Пальцы Ронана сильнее сжимают моё бедро, и он ухмыляется.

– Всякая смерть прекрасна.

Я провожу ногтями по шву его воротника там, где он соприкасается с кожей.

– Нет ничего прекраснее крови, такого яркого цвета. – Я наклоняю голову. – Такая хорошенькая. – Его рука неторопливо скользит по моему бедру, прижимая меня ближе.

– Так празднично, – выдыхает он мне в губы, и на мгновение я позволяю себе потеряться в напряжении, растущем между нами. – Как бы ты убила его? Скажи мне, Камилла. – Его пальцы рисуют круги на моей коже.

Я пожимаю одним плечом.

– Взяла бы нож, – я провожу пальцами по челюсти Ронана и поднимаюсь к его виску. – Начала отсюда и резала, – мои пальцы опускаются к его подбородку. – А потом я вонзила бы ногти под дряблую кожу и медленно сдирала её с его лица. – Он улыбается, и я наклоняюсь, касаясь губами его шеи, прежде чем прикусить мочку уха. – Но настоящий секрет в том, что, если вы прижжёте открытые мышцы, они не будут кровоточить так быстро. – Я заставляю себя отстраниться, потому что прямо сейчас я слишком возбуждена.

Одна бровь Ронана подёргивается, прежде чем его улыбка становится шире.

– Ты такая дикарка, – говорит он. Я чувствую, как его член набухает у меня под задницей. – Скажи мне, а здесь много крови? – его член становится больше. Он получает удовольствие от этого дерьма, от жестокости и насилия, от поэзии лишения человека жизни.

– Конечно. Если ты правда хочешь устроить вечеринку, ты всегда можешь вырезать глаза. – Я не могу оторвать взгляда от Ронана. Я пьяна от него, от нас.

Он наклоняется к моему уху.

– Это то, что заставляет меня хотеть трахнуть тебя, маленькая кошечка.

– Тогда трахни меня, – выдыхаю я, запуская пальцы в его волосы и наклоняя голову набок. Его зубы впиваются мне в шею. Его хватка на моих бёдрах усиливается, и он с шипением выдыхает, когда я извиваюсь у него на коленях.

Дверь открывается, и я вырываюсь из оцепенения, в которое меня ввёл Ронан. Учащённое дыхание и отчаянные рыдания мужчины, чья жизнь близка к концу, возвращаются. Игорь входит в комнату, шум из клуба возвращается лишь на мгновение, прежде чем снова смолкнуть. Игорь бормочет что-то по-русски двум другим мужчинам. Они кивают и пересекают комнату, возвращаясь с инструментами, которые раскладывают на полу. Ронан поднимает меня на ноги, прежде чем встать и отойти в другой конец комнаты, напевая. Он возится с чем-то на барной стойке, и из скрытых динамиков доносится жуткий звук одинокой виолончели. Возвращаясь к своему столу, Ронан водит пальцем по воздуху, как дирижёр на симфоническом концерте. Власть – это может быть то, чем он наслаждается, но это так же, чего он жаждет. Чудовище в пещере, ангел смерти на похоронах.

Ронан хватает свою сигару, снова затягивается и смотрит на бедного мистера Томаса. Навязчивые ноты вьются вокруг меня, расползаясь по комнате. Я сажусь на край его стола, когда он подходит и встаёт рядом со мной.

– Это что… Нирвана? – спрашиваю я. Нирвана с виолончелью. Свойственно только для Ронана.

– Конечно же, – он ухмыляется. – «Heart-Shaped Box».

– Ну конечно.

Его рука обхватывает меня сзади за шею, его глаза безумны.

– Мне действительно нравится ирония происходящего. Утончённость, которую она придаёт такому жестокому поступку.