Текст книги "По-настоящему безумно глубоко (ЛП)"
Автор книги: Л. Шэн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 31 страниц)
Я прерывисто вздохнул и закрыл глаза. Я определенно не испытывал к ней симпатии. «У Роу есть свои дела, о которых нужно заботиться».
Эллисон махнула рукой, устало прорычав. «Роу – золото телевидения. Его имя идет впереди него. Он бы вернул деньги за шесть месяцев, если бы отказался от сделки. Он на пути к тому, чтобы стать миллиардером, и ничто не может его остановить, меньше всего я». Она не могла сдержать горечь в голосе. «Вот почему я так чертовски старалась с ним. Он был еще одним вариантом из финансовой неразберихи, в которую я ввергла свою семью, когда баллотировалась на пост мэра. Этот человек не сдвинулся с места. И хорошо. Он… нехороший».
«Нет, не такой», – согласился я. «Он нечто большее, чем просто хороший – он добрый. Он не скажет вам то, что вы хотите услышать. На самом деле, он редко это делает. Но он всегда будет поступать с вами правильно. А как насчет Такера?»
«Такер тоже нехороший», – фыркнула она.
Боже мой с этой женщиной. «Я имею в виду, какие у вас отношения?» – медленно спросил я.
«Такер и я влюблены » . Она всплеснула руками. «Просто время все испортило. Он хотел порвать с Диланом на той неделе, когда она сообщила ему, что беременна. Между этими двумя нет любви. Я думаю, они оба одинаково несчастны вместе».
С этим я не могу поспорить, особенно учитывая реакцию Дилан на новость о том, что Такер ей изменяет.
«Но ты все равно пыталась быть с Роу». Мои брови сошлись на переносице.
Она посмотрела на меня непонимающе, как будто не понимала, почему это было для меня странным. «Какое отношение имеет любовь к браку? Эти два понятия не должны сосуществовать».
«Ты всегда была злой», – сказала я, больше себе, чем ей. «То, что ты сделала со мной в старшей школе, оставило во мне шрам на всю жизнь».
«Об этом...» Она задумчиво уставилась себе под ноги, облизывая губы. «Калла, я...»
Еще один стук в дверь вывел нас из транса. На этот раз это был отец Эллисон. «Эл, нужна помощь?»
Слезы застыли на ее веках, когда она уставилась на меня. Она молча покачала головой, как будто он мог ее видеть. «Нет», – прохрипела она едва слышно. «Я в порядке, папочка».
Мы оба перевели дух, прежде чем она продолжила. «Франко. Он…» Она сглотнула, покачав головой. «Мы были вместе, когда ты начал встречаться. Я…» Она закрыла глаза, одна слеза скатилась из-под ее ресниц. «Я… я была беременна».
Вся комната начала вращаться, стремительно спускаясь по спирали вниз, к черной бездонной пропасти. Он обманывал нас?
«В тот день... в лесу... это было на следующий день после того, как я узнала. Я была в бешенстве. Я была так зла. На него. На себя. На тебя. Ты была другой женщиной, той, что стояла на моем пути к счастливому будущему. В моем представлении мы были на грани. Только я думаю, ты этого не знала».
«А ребенок?» – выдавила я. Я все еще считала ее ужасным человеком. Это был ее выбор – выбрать худший путь, когда сталкивалась с проблемой. Но я больше не чувствовала, что она была беспечно злобной.
Она прижалась головой к двери, скользя по деревянной поверхности до самого пола. «Мой отец заставил меня сделать аборт».
«Мне… мне жаль». И мне было жаль. За ту девочку, которой она была. И за ту женщину, которой она стала в результате всего, что произошло.
«Да. Я тоже. По крайней мере, большую часть времени».
Я прикусила нижнюю губу, изо всех сил стараясь не заплакать. «Ты могла бы мне это сообщить».
"Я Но на самом деле не могла». Она подняла глаза, пытаясь сдержать слезы. «Мне пришлось унести этот секрет с собой в могилу. До того, как ты его выкопал, конечно. Да, я вымещала на тебе свой гнев. Да, это было… ужасно. Но никто не знает, каково это – быть мной, ладно? Ожидания. Сгибание рук. Быть на побегушках у всей семьи. У тебя этого не было. Ты ходила по школе, гордая тем, что твой отец был чокнутым, затянутым в пояс учителем физики с очками для чтения, которые были склеены скотчем».
«Почему бы и нет?» Я удивленно моргнул. На этот раз это был не тик – это было чистое замешательство. «Он был самым крутым, чем только может быть человек – не извиняющимся самим собой».
Она грустно улыбнулась мне, как женщина, которая знала, что проиграла битву и войну. «Видишь? Вот почему я завидовала тебе. Из-за таких глупостей. И вот я здесь… со всеми этими правилами, которым нужно следовать. Мне нужно было быть лучшей. И я просто… устала ». Она уронила голову на руки. «Поэтому я решила быть безжалостной».
«Ну, тебе придется сделать что-то, чего ты еще не пробовала. Честно . И завтра, похоже, самое время». Я обошел ее, подталкивая открыть дверь. «Если ты не расскажешь людям, я это сделаю. Кул калб биджи ёмо ».
«Что это значит?» Она подняла глаза, вытирая нос.
«У каждой собаки будет свой день».
КАЛ
«Я пытаюсь» – Мэйси Грей
Все уставились на меня.
Среди них были домашние животные, маленькие дети и приезжие, которые пришли поддержать благотворительный забег «10 км ради детей».
«На что вы все уставились?» Дилан топала вдоль полицейских ограждений, которые огораживали дорогу, с Grav, привязанным к груди, закутанная в BabyBjörn. Плакаты малого бизнеса, спонсировавшего мероприятие, были расклеены вдоль баррикад, а рождественская толпа была густой и праздничной, потягивая горячее какао с дополнительными зефирками. «Никогда раньше не видела, чтобы женщина бегала?»
Но не то, что я бежал, заставило людей дважды взглянуть. А то, что я делал это в неоново-желтой ветровке, неоново-фиолетовых леггинсах, радужных кроссовках и маминых варежках Technicolor. Я выглядел так, будто меня выблевал единорог. Стакан наполовину полон: если я отклонюсь от курса и потеряюсь, меня, вероятно, смогут обнаружить из космоса.
«Как я выгляжу?» – спросил я Дилана, пробегая на месте мимо баррикад. .
«Как крестная моего первенца», – подмигнула она, ухмыляясь.
У меня перехватило дыхание. «Правда?»
«Абсолютно». Она поправила шапочку Грэва на его крошечной головке. «Эй, будет справедливо, если теперь, когда я бросила Така, у тебя будет больше обязанностей».
«Как ты себя чувствуешь, Калличка?» – крикнула мама из-за забора.
Я кивнул ей. «Отлично, мамушка».
«Сосредоточьтесь на своем дыхании», – серьезно проинструктировала Зета, стоя рядом с Диланом. Мы собирались пробежать круг по городу и вернуться в ту же точку, с которой начали. Там было около тысячи бегунов со всего штата. Я огляделся, пытаясь разглядеть Роу, но не смог его найти. Вместо этого я увидел Эллисон, забившуюся в угол вместе со своим отцом и бывшими лучшими друзьями из команды по легкой атлетике. Они все шептались и указывали на меня. Эллисон выглядела веселой, задорной и праздничной, как будто нашего разговора никогда не было. Что еще хуже – потому что они всегда были хуже, когда я был вовлечен, – число, наклеенное на моей спине – вы угадали – было шестьдесят девять.
Ты сможешь это сделать.
Для папы.
Нет, не только для папы. Для себя тоже.
«Осталось пять минут!» – объявил кто-то в мегафон.
«Сломай ногу, Дот!» Дилан показал мне два больших пальца.
«Зная меня, думаю, ты можешь на это рассчитывать». Я потягивался и извивался, игнорируя своих обидчиков, свою травму, свое прошлое, которое было прямо рядом со мной.
«Не смей!» – Дилан помахал пальцем в мою сторону. «Ты Кэл Литвин, и ты крепок, как алмаз, детка! Покажи этим девчонкам, из чего ты сделан!»
Рог громко загудел, звеня между моих ушей, и прежде чем я понял, что происходит, мои ноги понесли меня вперед, быстро и шатко. Мне потребовалось несколько минут, чтобы обрести равновесие. Чтобы понять, что происходит .
Затем я стал более устойчивым. Более уверенным. Я взмыл, паря над землей, чувствуя себя непобедимым. Воздух вливался в мои легкие, чистый и свежий, и я жадно вдыхал его. Я был насторожен, но не испуган. И я понял, что, даже не пытаясь, я обгоняю людей слева и справа, пока рядом со мной никого не осталось, и я лидировал в гонке.
Как только я избавился от страха, я сбросил его, словно змеиную кожу, позволив ему упасть на обочину дороги, по которой я пробирался.
Мне потребовалось меньше часа, чтобы вернуться к исходной точке, оставив всех остальных далеко позади. Я почти хотел остановиться, когда увидел баррикады, приветствующих людей и киоски с горячим какао. Я не хотел, чтобы забег заканчивался. Но когда я приблизился, стук моего сердца не имел никакого отношения к забегу, а был связан с человеком, стоящим за баррикадами, держащим блестящий, полностью вдохновленный девяностыми, плакат с надписью:
oBITCHuary, мне нравится твоя выносливость. ПОЗВОНИ МНЕ!
—МакМонстер
Это был тот же формат чата, к которому мы привыкли, помещенный в синий пузырь.
Я чуть не споткнулся о ноги, истерически смеясь, вытирая пот с глаз, чтобы лучше его видеть. Роу высоко поднял плакат, держа его над головой с этой своей липкой, непрозрачной ухмылкой. В уголке его рта торчала сигарета, и если это не было самой типичной для Роу вещью, которую я когда-либо видел, то я не знаю, что это было.
Я разрезал красную ленту, натянутую поперек дороги, и потряс кулаком в воздухе.
«Ты сделала это!» – завизжала мама со стороны.
«Я победил!» Дилан станцевал рядом с ней, произнося малину в адрес моих старых членов команды по легкой атлетике. «Я сделал это. Победа за мной. Платите, сосунки!»
«Греби!» Каким-то образом я обнаружила, что бегу прямо к нему. Мне даже было все равно, что люди смотрят. Он отбросил знак и побежал ко мне. Мы встретились на полпути. Я прыгнула на него, зашнуровывая свои Ноги вокруг его талии и прижимая его к себе. От него пахло сигаретами, зимой и чистой мужественностью. Я никогда не хотела отпускать.
«Я так чертовски горжусь тобой», – пробормотал он в мои липкие, вспотевшие волосы.
«Я тоже так горжусь собой». Может быть, я немного нервничала в тех местах, где не имела права нервничать. «И не только потому, что я заставила папу гордиться мной на небесах».
Он оторвал лицо от моих волос, убирая мокрые волосы с моего лица. «А зачем еще?»
«Потому что я дал отпор Эллисон».
Он отстранился, нахмурившись. «Когда у тебя было время?»
«Рождественский ужин».
«Дот, ты дикарка ». Он сжал мою талию. Боже, как я ненавидел то, что мы теперь будем друзьями. Платоническими. Сердечными. Я хотел всего его.
«Греби?» – спросил я. Он опустил меня на ноги. Адреналин все еще бежал по моим венам, когда наши взгляды встретились. «Она была той, кто послала тех людей за тобой. Она сделала... все ».
"Я знаю."
«Ты это сделаешь?» Я удивленно склонил голову набок.
Он кивнул. «Она пришла ко мне домой поздно вечером, вероятно, после того, как ты нанес ей визит. Выглядела как развалина. Пришла чистая. Умоляла меня не выдвигать обвинения».
«И?» Я затаила дыхание, не отрывая глаз от его лица.
«И я чертовски рад, что ты постоял за себя, потому что теперь я наконец-то смогу получить свой фунт мяса».
С идеальным временем шериф Менчин пронесся мимо нас, сопровождаемый своими дружками. Он проплыл прямо к углу, где стояли Эллисон и ее мать.
«Эллисон Мюррей, вы арестованы за сговор, нападение при отягчающих обстоятельствах и фальсификацию выборов. Вы имеете право хранить молчание. Все, что вы скажете, может и будет использовано против вас в суде…»
РЯД
oBITCHuary: Спасибо, что вы рядом со мной.
МакМонстер: Я всегда буду рядом с тобой, независимо от того, кем мы являемся.
МакМонстер: Какие ощущения?
oBITCHuary: Как будто круг замкнулся.
МакМонстер: Ну, если ты захочешь прийти каким-то другим способом, ты знаешь, где меня найти...
oBITCHuary: Очень зрело.
МакМонстер: Я никогда не утверждал, что я зрелый.
oBITCHuary: Кем же ты тогда себя выдаешь?
МакМонстер: К сожалению, ваш.
РЯД
Я часто думал о своей жизни как о череде неудачных событий, редко прерываемых оргазмической едой, напыщенными руководителями телевидения и моей матерью, спрашивающей меня, надел ли я свитер. Дерьмовая сторона моей удачи не могла быть выражена лучше, чем первого января, когда я оказался в одном такси с Кэлом, которое отвезло нас прямо в аэропорт.
Друзья, моя задница. Я все еще хотел полакомиться ее киской и заполнить ее всю своими пальцами, членом и языком.
Естественно, наши рейсы были всего в часе езды друг от друга, поэтому наши семьи настоятельно рекомендовали нам ехать туда вместе. «Так Кэлу не придется платить за такси. Ты очень беден, не так ли, бамбина ?» Моя мать обладала множеством положительных качеств, но фильтр не входил в их число.
«Они действительно говорят правду». Кэл поморщился, взглянув на меня. «Я имею в виду, мы можем устранить часть нашего углеродного следа?»
У меня не хватило смелости сказать ей, что я регулярно арендую частные самолеты, чтобы ездить по поручениям, или что у меня было семь автомобилей одновременно, пока я жил в Париже. Вместо этого я стоически кивнул. И вот мы здесь, двадцать четыре часа спустя, забитые на заднем сиденье желтого Ford Galaxy, заваленного дорожными сумками и рюкзаками, с восторженными голосами Cal, пока водитель искренне рассказывал ей о том, как неделю назад какой-то чувак пытался недосчитаться у него десяти баксов за поездку, поэтому водитель вытащил свой пистолет и сказал чуваку отдать ему все, что было в его кошельке. Включая несколько кредитных карт, фотографию его мамы и презерватив. Я не знал, знала ли Cal, что мы слушаем историю о человеке, который ограбил своего клиента и был слишком напуган, чтобы указать на это, или это пролетело прямо над ее головой. В любом случае, я подобрался к ней поближе на случай, если ей понадобится, чтобы я принял на себя пулю за нее. Вечный рыцарь в доспехах шеф-повара.
«В любом случае. Так что. Спасибо за супервесёлую беседу», – пробормотала она, прижимаясь своим плечом к моему. Ага. Её крипометр определённо звенел. «Я начинаю спать. Ты тоже хочешь спать, Роу?»
«Нет», – отчужденно сказал я. «Полностью бодрствующий и бдительный, как чертова собака, услышавшая, как открылась консервная банка».
«Думаю, я немного посплю в тишине». Она проигнорировала меня, зажмурившись, как ребенок, чтобы прекратить разговор. К сожалению, поскольку Кэл был Кэл, она действительно уснула у меня на плече на оставшуюся часть пути в аэропорт, а это означало, что мне пришлось иметь дело и с надвигающимся горем, и с адской эрекцией.
Через час нас высадили в аэропорту. Кэл посмотрела на часы. Розовые Casio с пастельными цифрами и без излишеств. «У нас еще есть время выпить кофе вместе». Ее взгляд был полон надежды.
Мы сделали это. Но я не хотел оттягивать неизбежное. Не хотел проводить еще секунду с женщиной, которая, как я знал, уйдет с частичкой моего сердца.
Я перекинула дорожную сумку через плечо, покачав головой. «Думаю, я проверю почту в зале ожидания первого класса».
Ее лицо вытянулось. Я знал, что ей нравится проводить время вместе. Ей нравятся шутки, разговоры до поздней ночи, бег, оргазмы – она просто не хочет подвергать свое сердце риску. Я принял это. Даже уважал это. Но мне не обязательно было это, черт возьми, нравиться.
«Я понимаю». Она сглотнула. Мы остановились перед TSA. В трех футах друг от друга. Суета людей, бегущих во всех направлениях, чтобы успеть на свои рейсы, утопила нас в шуме. «Серьезно, ты был для меня просто потрясающим. С работой... и бегом... и сексом. И я не ответила взаимностью». Последовала пауза. «Кроме секса – я была чертовой нимфой, и мы оба это знаем». Она подняла подбородок.
Она думала, что не сделала для меня ни хрена? Это было смешно. Я шагнул вперед, еще раз доводя мысль до сознания.
«Позволь мне прояснить кое-что – я люблю готовить. Я люблю путешествовать. Я люблю деньги». Я перевел дыхание. «Но я люблю тебя больше, чем все эти вещи вместе взятые. Это не изменится ни завтра, ни в следующем месяце, ни в следующем году. За восемь недель ты дал мне то, чего у меня не было за двадцать семь лет. Ты дал мне улыбки, смех, тепло и надежду. Но я должен защищать и свое сердце, и сейчас проводить время с тобой убивает меня. Если однажды, близко или далеко, ты передумаешь, ты знаешь, где меня найти. До тех пор – все или ничего. И я не потерплю ничего, кроме чего-либо».
«Я понимаю». Ее голос был напряженным, и она провела пальцами по волосам. «Господи, я ненавижу себя за то, что не отбросила осторожность и не пошла на риск. Что со мной не так?»
Кто-то толкнул меня плечом, когда бежал на самолет. Я ухмыльнулся. «С тобой все в порядке. Ты идеален такой, какой ты есть. Эй, я купил тебе прощальный подарок». Я снял дорожную сумку с плеча и расстегнул ее, шаря в поисках коробки размером с пачку сигарет. Я бросил ее ей в руки. Она поймала ее в воздухе, собираясь открыть.
«Нет». Я захлопнул его, прежде чем она успела заглянуть. «Откроешь, когда вернешься домой».
Она выгнула бровь. «Мне льстит, что ты считаешь, что я обладаю таким самообладанием, но ты когда-нибудь видел меня рядом с коробкой Синнабона?»
«Если время в Стейндропе чему-то меня и научило, Дот, так это тому, что у тебя есть много вещей, о которых ты даже не подозреваешь. Вот почему Я не пронзил голову Эллисон после того, как ты рассказал мне, что произошло между вами двумя. Потому что я знал, что это была твоя борьба. И ты это сделал. Ты противостоял своей обидчице и уничтожил ее. Ты показал себе, что ты можешь. Что ты всегда мог. Ты разорвал цикл и не позволил циклу сломать тебя . Ты чертова рок-звезда, и я хочу, чтобы ты помнил об этом каждый раз, когда сомневаешься в себе. Что есть парень где-то в мире, который боготворит землю, по которой ты ступаешь. Что ты так тщательно его отметил, что он никогда тебя не забудет. Я схватил ее за руку и переплел наши пальцы. Мы оба посмотрели вниз, и она заметила новую татуировку на внутренней стороне моего предплечья. Идеальная круглая точка. Она закрыла глаза, борясь со слезами.
«Я хочу, чтобы ты знал, Эмброуз Касабланкас, что если бы я мог быть с кем-то, то это был бы ты».
Я улыбнулся, отпуская ее пальцы, отдаляясь, отдаляясь. «Я знаю, Дот. Я знаю».
КАЛ
oBITCHuary: Привет.
<Пользователь McMonster больше не активен>
КАЛ
«Всем больно» – REM
Я провела полет из Мэна в Нью-Йорк, истерично рыдая в своем кресле, размазывая слюну, сопли и другие телесные жидкости по окну. Человек, сидевший рядом со мной, был настолько встревожен и чувствовал себя неуютно, что совершил четыре прогулки-разминки за полуторачасовой полет.
Я должен был быть в восторге, что Эллисон наконец-то получила свое. Карма нанесла сокрушительный удар. Моему врагу детства пришлось заплатить 50 тысяч в качестве залога, пока она ждала суда за то, что сделала со мной и Роу.
Говоря о Роу – его хорошая репутация в Стейндропе была восстановлена. Мама написала мне, что теперь все поняли, что эта сделка всегда была выгодна городу. Все манипулятивные махинации мэра Мюррея заставили людей пошатнуться. Слухи распространились, как огонь в пустынном поле. Тот факт, что Эллисон совершила позорный путь в тюрьму, помог. Но помог и этот ужасный парень Тейт, который решил отправить своего прекрасного помощника на одно из собраний в мэрии и объяснить, что они должны Ожидайте. Она принесла чертежи, визуализации и даже сделала целую презентацию. Оказалось, что когда вы прозрачны и открыты с людьми, они действительно садятся за стол переговоров с открытыми сердцами и умами.
Стакан наполовину полон? Я был рад оставить позади воодушевленную и сильную маму. Перед тем, как уйти, я открыл для нее аккаунт продавца на Etsy и даже сделал супермилые фотографии ее варежек со всех сторон. Ее первый заказ пришел через полчаса после того, как магазин начал работать. Мы оба подпрыгивали и кричали друг другу в лицо пять минут подряд.
Я никогда не говорил ей, что это пришло от друга в Нью-Йорке, которого я специально попросил купить варежки. Я заранее отправил ей Venmoed, чтобы показать, что я стою своих денег.
Стакан наполовину пуст? Я была опустошена, чтобы попрощаться с Роу. Но, напомнила я себе, последние восемь недель были не чем иным, как странным, похожим на американские горки опытом. Работа, интрижка, бег... Я просто была в замешательстве. На сенсорной перегрузке. Да. Должно быть, это было оно. Я вернусь в Нью-Йорк и вернусь к своей обычной, упорядоченной жизни. Где парни были нежеланны, и я могла спокойно прокрастинировать в комфорте собственного дома.
Под «домом» я подразумевала квартиру.
Ладно, обувная коробка .
Все, что мне было нужно, это вернуться к своей рутине. К работе официанткой. К хорошим чаевым. К написанию, затем удалению, затем оправданиям, почему я не записала свой первый эпизод подкаста. Я прожила всю свою взрослую жизнь без Роу Касабланкаса и прекрасно выжила. Он не собирался переворачивать все с ног на голову из-за нескольких оргазмов, искреннего признания в любви и двух татуировок с моим изображением. Меня было не так-то легко поколебать.
Я вывалился из самолета прямо в объятия снежной бури. Мне потребовалось три часа, чтобы добраться до своей квартиры, которая встретила меня вонью, более подходящей для множества гнилых тел, застрявших в канализации. У меня ведь не было домашнего животного, не так ли? Нет, я был уверен, что я бы помнил, что усыновил одного. Кто тогда умер, и что еще важнее – что заставило их подумать, что это нормально делать у меня дома?
Ответ на этот вопрос пришел сам собой на кухне, когда я поняла, что достала молоко с намерением выбросить его перед уходом, но в итоге просто оставила его на прилавке. Красная коробка покрылась плесенью по краям, ее горлышко было украшено зеленым, корковым молоком, вокруг нее кружился нимб мух. Возвращаемся к моей гламурной жизни, вот и все.
«С тобой все в порядке. Просто не повезло», – напевал я себе под нос, заворачивая коробку в мусорный пакет, завязывая его втрое и выбрасывая в мусорное ведро. Затем я приоткрыл окно, чтобы проветрить помещение, быстро принял душ, надел очень теплую и удобную одежду и спустился в винный погреб, чтобы запастись всем необходимым. В список необходимого я также включил двухдолларовое вино со скидкой, которое я осушил перед Love Is Blind . Это был не крик о помощи. Это был вопль, который, вероятно, можно было услышать в параллельных вселенных.
Любовь слепа? Я так не думал. Если бы не взаимное влечение Роу и меня, я бы никогда не узнал, что за ворчливостью и сухими однострочками скрывается мой любимый человек.
Правда в том, что любовь – это лучшее или худшее, что может с тобой случиться. Все зависит от того, хватит ли у тебя смелости принять это. Я выключил телевизор и откинул голову на спинку дивана, издав стон. Может быть, все было не так, потому что я все еще не вернулся к своей старой рутине. Я достал телефон и написал сообщение своему бывшему начальнику в закусочной, где я работал.
Кэл: Привет, Стивен! Это Кэл. Я вернулся в город. Есть ли для меня работа? Ищу постоянную. Спасибо
Он ответил меньше чем через минуту.
Стивен: Привет, Кэл. Да. Нам нужен кто-то на полный рабочий день, кто готов иногда работать в две смены. Мне включить тебя в расписание на следующую неделю?
Кэл: Да, пожалуйста. .
Стивен: А как насчет той даты, за которую я боролся последние три года?
Кэл: Нет, спасибо.
Стивен: Эй, не помешает спросить! Хаха!
Если только ты не спрашивал об этом каждый день с тех пор, как мы познакомились, когда я еще учился в колледже. Тогда это просто жутко.
Видишь? Все хорошо. Даже отлично.
Я приготовил себе рамен с яйцом внутри, сфотографировал кулинарное чудо и отправил снимок Тейлору, который всегда пытался уговорить меня сделать подтяжку лица моей еды. Он ответил почти сразу.
Тейлор: Означает ли это, что вы начнете употреблять чеснок и зеленый лук, как настоящий взрослый?
Кэл: Давайте не будем забегать вперед. Я все еще пью Kool-Aid с этой едой.
Я включила свой любимый подкаст о настоящих преступлениях. Я ждала, пока надоедливое чувство пустоты покинет меня. Но этого не произошло, поэтому я позвонила Мамушке. Поговорила с ней минут двадцать. Она работала над новой коллекцией варежек, ела апельсиновый пирог и пила чай. Голос у нее был нормальный. Счастливый . Я повесила трубку, растянув губы в улыбке и убедив себя, что это правда.
Нет. Я все еще чувствовал себя опустошенным.
Ты, наверное, просто устала за последние два месяца. Лучше лечь пораньше и попробовать снова завтра , – успокаивал меня внутренний голос. Другой голос, звучавший странно, как Дилан, прохрипел: « Еще только шесть вечера, и ты точно знаешь, почему ты такая, сучка».
Я потерла лоб, сидя на своей крошечной кухне и убеждая себя, что не совершила самую большую ошибку в своей жизни.
«Ты все еще ты», – сказала я себе вслух. «Боишься мужчин. Боишься отношений. Боишься жизни».
Я вымыла миску с рамэном, забралась в постель и заставила себя уснуть, надеясь, что завтрашний день никогда не наступит.
