Текст книги "Тайна черного леса (СИ)"

Автор книги: Ксюра Невестина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

Идей, как выкурить создателя имитаторов из глубокой недоступной мне норы, у меня не было. Я уже чуть было не опустила руки, потому как я лишь ухудшала свою репутацию и бесила Шайна Термфарона, как сегодня утром пришло сообщение о пробуждении Люмине. Невероятная новость в самый нужный момент. Я чуть было не потеряла мотивацию сражаться дальше, ведь никаких успехов в последние несколько месяцев не было никаких.

– Преступление незаурядное, учитывая твой пятый уровень. Ты про него уже всем разболтала и доказала слова постоянными драками. Даже преподавателя с боевым опытом и старшекурсников-боевиков уделала. Если он не совсем кукухой поехал от старости, то заинтересуется судом, на котором ты проходишь как жертва-ребенок. Мне кажется, он должен появиться на суде. Он столь многое провернул, и его все еще не раскрыли... я думаю, он как-то связан с Советом.

Я была в Зале Совета, когда твой брат отдавал Фиал Памяти, но я даже не задумалась, что наш маразматик может быть одним из них. Я глубоко призадумалась, пнув Ноя, чтобы он разбирал чемоданы, а не со мной в обнимку сидел. От сидения вещи на полки не разложатся сами собой.

– Ты прав. Я для него враг номер один. Он сказал, что всю жизнь положил, чтобы захватить магию Черного Леса, а ему приходится довольствоваться лишь каплями, выкачанными «давлением» и, пожалуй, имитаторами, пока те существовали. Ной, – вдруг я спохватилась. – Я ведь уже восемь месяцев не открывала порталы. А если он снова создал армию имитаторов?

– Если бы что-то случилось, твой опоссум появился бы уже, верно? – успокоил меня Ной, закрывая опустошенный чемодан. Он был прав. Если бы что-то случилось, то главный опоссум сам бы открыл портал и позвал меня на помощь, как в прошлый раз.

– Не волнуйся. Как только Люмине встанет на ноги... в смысле, сможет намагичить тебе поддержку против «давления», ты откроешь портал и неожиданно атакуешь систему.

– Если он схавает тему с судом, то Люмине нужна мне уже в ближайшее время. Помнишь, как говорящий имитатор был только ночью, а днем они все были бестолковыми, дикими марионетками? Они все время кидались на открытые порталы, как будто выполняли приказ.

– Создатель занят днем, а вечером и ночью занимается незаконными экспериментами и опытами на людях, – согласился Ной. – Это еще один плюс в копилку, что создатель – один из Советников. Старики с рассвета и до заката заседают, поучая молодых жизни, раз уж с ректорских и других должностей их прогнали «из-за понижения боеспособности».

Судить мать я не планировала, и в то же время все складывалось наилучшим для меня образом. На суде будет возможность наконец узнать, с кем я имела дело все это время. На суде могут признать меня правой, и оттого сердце бешено колотилось. Ведь тогда выходило, что моя вина в том, что моя жизнь сложилась именно так, была не такой всеобъемлющей, как мне казалось. Я не ненормальная. Я обыкновенная. И реакция Шайна Термфарона на мои воспоминания подтверждала это.

Главный опоссум выскочил у меня на кровати с запиской в зубах. Пользоваться его почтовыми услугами оказалось очень удобно и совершенно незаметно для врага. Его портальная магия до того была слабенькая и естественная для магического фона Черного Леса, что отследить ее было невозможно. Зато передавать ректору одноразовые фиалы, которыми меня снабдил дедушка Марус, с моей магией для переливания Люмине было легко, ненакладно и быстро.

– Это от ректора? – поинтересовался Ной и снова сел рядом со мной, побросав вещи на кровать. К его счастью, это была последняя не убранная в шкаф футболка.

– Да, Люмине очнулась, – поделилась я радостной новостью и вспомнила, что уже говорила об этом Ною. Более того, мы с ним даже обсуждали роль Люмине в моем плане. – Я отправлю ей донорскую магию, чтобы она как можно быстрее встала на ноги. В идеале мне бы самой к ней сходить, но мой портал точно засекут. Его – нет. Поэтому нужно закладывать в план время на дорогу в столицу. Я сейчас не смогу никуда отсюда уехать. Слишком много я на себя взяла.

– Поделись со мной, – предложил Ной. – Ты ведь знаешь, что всегда можешь на меня положиться.

– Я знаю, но я пытаюсь минимизировать количество задействованных лиц, понимаешь? Хорошо, когда кто-то прикрывает спину, и плохо, если действуют сразу все по всем направлениям. Вряд ли я имею дело с идиотом.

– Мы имеем, Алев. Создатель имитаторов, браконьер и кто еще знает кто он такой – наша общая проблема.

– Он бросил мне вызов. Мне, Ной, понимаешь? – возмутилась я, не оставляя попыток оградить других людей от неприятностей настолько, насколько это было возможно.

– Я понимаю, что кроме этого старого маразматика тебя вообще ничего не интересует! Да, у тебя сложности в жизни, ты потерялась… но ты даже не пытаешься найти новую цель! Ну, одолеем мы его и что дальше? Хорошо, ты одолеешь. Пусть так. А дальше, Алев? Дальше что? Тебе только восемнадцать!

– Девятнадцать, – поправила я. – В день, когда ты очнулся, мне исполнилось девятнадцать.

– И ты столько времени молчала? – Ной обнял меня. – Мы бы с Тессой тебе крутую праздничную вечеринку закатили в тот же вечер! Надеюсь ты понимаешь, что одними добрыми словами в свой двадцатый день рождения ты не отделаешься?

– Спасибо, – шепнула я, старательно гоня от себя вопрос про будущее. Задав его, Ной словно ударил под дых, потому что о будущем я не думала и даже не планировала думать никогда. У меня впервые в моей жизни была цель – уничтожить создателя имитаторов – и я неукоснительно следовала ей.

По всей сложившейся ситуации у меня было впечатление, что стартовал обратный отсчет моей жизни. Успею разобраться со старым маразматиком – я победила. Не успею – проиграла. А как я буду жить дальше и буду ли вообще (если проиграю, то попрощаюсь с жизнью) – не знаю. Наверное продолжу обучение в академии, а там уж что-нибудь придумаю. Для некроманта моего уровня занятие всегда найдется.

– Подумай, – посоветовал Ной. – Не то чтобы я досконально распланировал свое будущее, но у меня и нет того же состояния потерянности, что у тебя. Ты не приобрела жизненные ориентиры в детстве, а значит тебе придется их строить самостоятельно. Никто не должен повлиять на твое решение.

– Я не хочу сейчас думать об этом, – возразила я.

– Не сейчас. Просто знай, что я рядом. Тесса тоже на нашей стороне. Раз отец против, то мама скорее всего тоже. А Шайн… Я не знаю, как он переживет суд и все сопутствующие события.

– Я не ожидала, что он отдаст Фиал Памяти в Совет, – начала я, но меня перебил Ной. Я его остановила. – Не перебивай. Я знаю, что твой брат боится за сына, но… это я поняла уже позже. Честно говоря, я надавила на него, угрожая повторением привычного типа воспитания уже на Гине… И все же я не могу гарантировать, что она не подчинится правилам семьи мужа. Может быть Гин и не пострадал…

– Звучит как лотерея… – протянул Ной. – Давай не будем гадать, а наконец закончим историю с имитаторами, чтобы мое предсказание про десять лет не исполнилось, и сотрем все упоминания о применении этой магии, чтобы никто не смог восстановить записи и создать новых имитаторов.

Я кивнула. Этот план был близок моему плану, так что я ухватилась за него как за соломинку утопающий. Выгнав Ноя с моей кровати, я развалилась на ней и вытянула ноги. Пока меня никто не дергал (ни люди Совета, ни господин и госпожа Термфароны, ни старый маразматик), я со спокойной душой и чистой совестью расслабилась. Кофе на меня не подействовал, «сироп» в нем тоже. Выпить бы и напиться от души, но мне нужна была чистая голова, если вдруг что-то случится.

Ной сдвинул две кровати вместе, несмотря на мое слабенькое возмущение. Я уже разленилась и на возмущение у меня не хватало мотивации. То есть Ной видимо решил довести своего отца до белого каления, если тот вдруг заявится лично высказать мне все свои претензии и увидит сдвинутые кровати, как будто бы я и Ной – любовники. Учитывая, что он мой сводный дядя… пускай даже мы одного года рождения…

– После свадьбы Шайна думать о репутации семьи бессмысленно, – пошутил Ной. – Серьезно. Ни родители, ни мы с Тессой и уж тем более наши предки не задумывались над такими мелочами. Так что и тебе не стоит.

– Это намек? – Я повернула голову и увидела, как Ной устроился на своей половине сдвинутой из двух в одну кровати. – Впрочем, не отвечай. Не нужно. И придумывать ответ за тебя я не буду. У меня в голове такая каша…

– Буду знать, что «сироп» добавлять в твой кофе нужно дозировано!

Я нашла в себе мотивацию, чтобы ударить Ноя подушкой за его не самые умные слова. Сейчас мы были наедине, и даже если он плел откровенную чушь, она не вызывала у меня такого отвращения, как то случилось в центральном госпитале в мой день рождения. Было даже весело.

12

В последующие недели меня затаскали по допросам, и я уже сама не была рада, что отстояла свою честь перед со-ректором Термфароном, что я не обманщица и на мать не клевещу. Бесконечная круговерть новых знакомств и повторения одних и тех же вопросов. С Шайном Термфароном я больше не собачилась. Он смотрел на меня сверху вниз как на несчастную обделенную и искал моей поддержки, хотя сам вряд ли осознавал это.

– Как Гин? – спросила я у Шайна Термфарона, когда неожиданно мы остались одни в холле, оба прийдя в Зал Совета заранее. Что еще можно было спросить, я не знала. – Наверное, мне стоило как-то раньше проявить инициативу и познакомиться.

– Гин у моих родителей. Мама в ужасе от Канны, отец говорит «ничего такого, это же не наш Гин». Он возненавидел тебя за Канну. Я не узнаю своего честного и справедливого отца. Видимо правильно говорят, что это мама – дочь его родителей, а не он – их сын.

– А они живы? Родители вашего отца?

Шайн Термфарон закивал.

– Да, живут за границей в маленьком пограничном городке по ту сторону Черного Леса. Там отличная здравница, так что я не возражал против их переезда. К тому же в случае чего родители вернутся в столицу. В отпуске обязательно навещу их с Гином, погощу месяц. Дольше не получится из-за работы. Жаль, я бы с удовольствием сбежал от всего этого.

Я давно уже не замечала, чтобы он поднимал тему имитаторов или как-либо следил за ситуацией в мире. В мире – потому что наши ближайшие соседи возвели Стену Памяти с портретами всех тех, кто пропал без вести больше года назад. Я не слышала, чтобы за последнее время были еще пропажи, но… старый маразматик мог изменить место своего «кормления» и продолжать свои бесчеловечные эксперименты. Не зря он затаился аж на восемь месяцев. У старого мага времени все меньше и меньше, а тут мы имеем дело с очень старым магом…

…с которым я рассчитывала познакомиться сегодня на суде и, устроив сцену, вылететь пробкой из Зала Совета, чтобы встретиться с прибывшей в столицу Люмине. Мы успели. Она успела. Сегодня все закончится, и мне снова придется учиться жить заново, как и говорил Ной.

– Хорошо, что есть куда уехать отдохнуть. В столице довольно душно и без жизненных трагедий и драм. А я на лето вернусь в провинцию, наверное. Мне тоже нужно отдохнуть… от вот этого всего. И научиться жить без груза прошлого.

Спросить, почему он сдал Совету преступление моей матери, я так и не решилась. Ему и так было паршиво. За пролетевшие в допросах недели Шайн Термфарон заметно набрал вес, видно ел как не в себя от стресса, в то время как я не могла в себя ничего пропихнуть, чтоб совсем уж не голодать. Аппетита никакого не было.

– Было бы лучше, если бы я промолчала? – все же решилась спросить я. На самом деле мне хотелось спросить, простит ли он мое поведение, узнав, что оно было частью моего плана, но я не могла себе этого позволить. Я боялась срыва моего плана, когда я была уже одной ногой в финале.

– Прости, что не проверил твои слова сразу и назвал тебя лгуньей, даже не усомнившись, что ты… что ты делаешь все, чтобы снова вы с Канной были вдвоем без меня и без Гина.

– Ты меня не только так называл, – припомнила я без удовольствия и прикусила язык, чтобы не сболтнуть лишнего. – Я еще в центральном госпитале сказала, что смирилась с твоим присутствием. Я смирилась с тем, что мне придется отдать кусочек ее внимания еще кому-то, но не с тем, что ее внимания у меня не будет вовсе. Ничуточки.

– Я поговорил с мамой. И с Канной. – Шайн Термфарон заговорил явно о чем-то таком, о чем говорить не хотел, но считал важным. – Насчет того, что ты мне сказала. Что я тоже изначально ненужный ребенок. Мама не стала отрицать, раз тридцать сказав, что это все в прошлом. Что все давно не так.

– Что сказала моя мать? – практически без интереса спросила я. Но хотелось-таки поставить точку в наших отношениях.

– Канна сказала… только в отношениях со мной она поняла, как сильно она… не хотела рожать просто потому, что ей было уже почти тридцать и мать требовала внуков.

– Как сильно она ненавидела меня за то, что родилась? – уточнила я. – Я всегда ненавидела себя за все, что меня беспокоило. А она, оказывается, наоборот… Не думала, что меня еще что-то может удивить, но у нее это получилось.

– Алев… Мать важна в жизни каждого, но она не определяет жизнь своего ребенка. Во многом помогает познать мир, но не становится единственным источником познания. К тому же ты одета, обута, накормлена и крыша над головой не протекала. Самый минимум родительства она выполнила, хоть ей и не удалось стать настоящей первой наставницей. Прощать ее или не прощать – это дело твое. Но не терзайся мыслью, что ты как-то могла повлиять на ее поведение и на ее отношение к тебе. Никак. Это невозможно.

– Она всю мою жизнь делала все, чтобы лишить меня иного общения, чем она. Ни друзей, ни приятелей. Я выросла с мыслью, что в нашей семье есть я, мама и ее работа. Так если она меня не любила, то могла бы сразу отпустить, а не калечить болезненной привязанностью. Для меня не так страшны тренировки и все то, за что ее будут судить сегодня… я бы даже сказала, это все меня не волнует вообще никак. Я все время училась, постоянно тренировалась, считая что у меня совсем не было свободного времени. А оно у меня было! Я могла развиваться личностно, а не считать себя ненормальной. Не слушать обзывательства «ненормальная» ото всех вокруг. Я могла бы им не поверить. А может быть они и не стали бы меня обзывать, если бы я сама верила в свою обычность. Но я считала себя исключительной. Исключительно ненормальной. И отлучение «от юбки» стало для меня фатальным.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я говорила слишком много и наконец замолчала только тогда, когда нас с Шайном Термфароном пригласили войти к собравшимся Старейшинам для свидетельства на суде. Мне уже было плевать на суд… почти. Я хотела видеть рожу серийного убийцы, из-за которого в любой момент может начаться война, узнай соседи, что их подданные идут на эксперименты старого маразматика из Совета.

Меня и Шайна Термфарона провели в зал суда, где я сразу почувствовала себя неуютно. Я осмотрела сидящих на круговых балкончиках стариков примерно возраста моей умершей четырнадцать лет назад бабушки, за исключением одного. Я незаинтересованно мазнула взглядом по нему – разваливающемся от старости безбородому магу в инвалидной коляске и желтых, словно солнце, одеждах – и поняла, это – он! Тот, кого я искала все это время. Высокопоставленный маг света достаточно старый, чтобы быть достаточно взрослым в тот год, когда начались Темные Времена. Он спровоцировал войну между магами и магическими животными!

Доказательств у меня не было. Но его неприязненный взгляд говорил сам за себя. На этом моменте я могла бы исчезнуть, пока все заняты судом, но не подумала заранее о моей подмене, так сильно я хотела попасть сюда. Массивные двери зала суда

– Сегодня проходит слушание по делу о краже Фиала Памяти из музея…

– Что??? – вспыхнула я. Меня провели??? Я посмотрела на обескураженного Шайна Термфарона, затем на обиженную мать и донельзя довольного господина Термфарона на скамейке свидетелей. Затем проскользила взглядом по всем советникам, убеждаясь, что мой старый маразматик выглядит довольнее всех. Недолго ему радоваться осталось.

Я выпустила из пальцев несколько искр, но магии не было. Значит слухи не врали: за закрытыми дверями зала суда в Зале Совета использовать магию невозможно. Но не запрещено. Я продолжала отбрасывать искры, выглядя при этом со стороны весьма комично и потеряно. Отчаянно, – вот оно правильное слово. Мои враги были довольны, следя за моими попытками спастись.

Заговорила мать. Прошло какое-то время от начала заседания, но я отрешилась от разговоров. На мне лежала огромная ответственность за спасение этой страны, поскольку на обеих чашах весов лежала ответственность. Я не могла рассказать о преступлении Советника – даже если начнут разбираться, результаты этих разбирательств грозят войной с соседями.

– Она создала поддельный Фиал Памяти, поддельные воспоминания и рассорила меня с мужем. А у меня новорожденный ребенок, понимаете? Мой добропорядочный муж поверил ей, что я садистка, и отобрал у меня моего сыночка.

Такой лживой и смазливой моя мать не была никогда. Никогда-никогда в жизни она не опускалась до образа глупой женщины, об которую все ноги вытирают, и я не могла поверить, что в суде сейчас выступала она, а не ее двойник. Но магия была заблокирована.

Также из ее слов следовало, что она осознавала, что тренировки, которые она устраивала мне, были садизмом. Я повернулась к возмущенному Шайну Терфарону и покачала головой, чтобы он не выступал. У меня все еще был план, и даже перепись сценария мой план не сорвала.

Я сидела на лавке в окружении вооруженной охраны, испускала магические искры, потирая след от кольца, подаренного мне Ноем. Кольцо, связанное с призывом Косы Валрода, отобрали у меня сразу же, как только вынесли обвинение. Его отдали господину Термфарону как отцу настоящего хозяина, предположив, что кольцо я тоже украла. Хорошо, что Ной поддержал меня и помог научиться призыву косы без артефактов. Это кольцо мне уже без надобности. Я носила его исключительно как подарок.

Наконец мне в ладонь уткнулся нос главного опоссума, и я схватила край его малюсенького портала и влила в него много магии, чтобы наверняка выбраться, и провалилась в портал. Зал суда блокирует создание магии внутри помещения, но не ее течение. Снаружи делай что хочешь. Охранники, которые провалились со мной, были отправлены на другой конец города, чтобы не успели сориентироваться, в какой именно портал пришла я.

Держа в подмышке главного опоссума, я опрометью кинулась в бар, где мы с Люмине договорились встретиться примерно через два с половиной часа. Но не было у меня этих двух с половиной часов! Мать явно через господина Термфарона связалась со стариком-маразматиком, и вместе они договорились публично засудить меня, действуя по законной схеме. То есть можно считать, что судимость у меня уже есть. Свидетели того, как я входила в зал суда, были. А как выходила – не было.

Тормознув недалеко от бара, я подняла главного опоссума, посмотрев глаза в глаза, и строго наказала:

– Найди узников моего сердца. Срочное собрание! Экстренное!!!

Не знаю, понял ли меня главный опоссум, но из рук выскользнул и прыгнул в портал. Так легко и маневренно использовать порталы я пока не умела, но надеялась научиться. Это моя цель номер один в жизни после победы над создателем имитаторов. Вторую цель я пока не придумала, к сожалению, но у меня еще много времени, чтобы придумать.

Узниками сердца в старых книгах назывались маги, с кем маг-донор поделился силой своей души. То есть я и еще трое – Ной, Люмине и Тесса, отхватившая в момент передачи силы от меня к Люмине. То есть донорство силой души практиковалось ранее, много ранее, чем начались те же Темные Времена. Задолго до того времени.

Я схоронилась в нише к дома в ближайшем закоулке, без магии и привлечения внимания просидев там обозначенное до встречи с приехавшей в столицу Люмине.

Я… надеялась, что она приехала и не подвела меня, иначе весь план пойдет насмарку. Я до того боялась, что она могла подвести меня, что не сидела спокойно и нервничала, перетирая ткань под кожу на брюках. Моя любимая поясная сумка все также была у меня (странно, что ее не изъяли на суде как кольцо), так что полная экипировка, пополненные продовольственные запасы и главное деньги у меня с собой были.

– Алев, – позвала меня Люмине, и я подняла голову вверх. Надо мной стояла девушка в глухом плаще с глубоким капюшоном. Если бы не голос, я бы точно не признала ее. – Почему ты здесь, а не в баре? Я почувствовала твою магию.

– Создатель имитаторов, как мы и предполагали, оказался старейшиной Совета. Я б даже сказала дряхлейшим из Советников. Он сговорился с моей матерью и отцом ее мужа, так что на суде решили судить меня, а не ее. Пришлось сбежать… больше двух часов назад. Я боюсь, что время было упущено.

– Не переживай, – успокоила меня Люмине. После трагедии она стала спокойнее, отрешеннее, а главное увереннее в себе. – Наоборот, они должны считать, что почти загнали тебя в угол. А значит до вечера время у нас есть.

Ее слова меня действительно успокоили. Ее появление меня успокоило! И то, что мне удалось вырваться из хорошо выстроенной ловушки, вселяло уверенность, что у меня еще оставались фокусы, к которым я привыкла, а для моих врагов они станут сюрпризами. Я встала, отряхнулась и отринула нервозность.

– У нас есть только одна попытка. Раз мы связаны вчетвером, то сделаем это вчетвером. Так мы будем сильнее и смертоноснее!

Главный опоссум оказался намного более сообразительным, чем я его считала. Он не только нашел узников моего сердца, так еще и позвал своих соратников-портальщиков змей, мелких птиц и медведя, собрав нас четверых на той же самой полянке, на которой мы когда-то вышли впервые во время вступительного испытания. Здесь на траве остались выжженные на земле символы после открытия портальной печати. Трава спустя десять месяцев так и не выросла.

– Алев, ты в порядке, – выдохнул с облегчением Ной, обнимая меня. Тесса не осталась в стороне. – Люмине, я рад, что ты теперь тоже в порядке.

– Ректор позаботился обо мне по просьбе Алев, – рассказала девушка. – Мы здесь для того, чтобы разрушить оружие, которым старейший из советников выкачивает магию из Черного Леса.

– Получает он немного, и его это бесит, – закончила я прежде, чем до кого-то из них дойдет, что я имела в виду под уничтожением оружия. Потому что полный вариант моего плана не знал никто. Я и не собиралась рассказывать никому, пока все не закончится. Я жажду увидеть лицо старого маразматика и посмотреть ему в глаза, когда он осознает, что все его нечеловеческие эксперименты пошли прахом! – Оружие связано с землей. Нам придется покрыть всю территорию леса магией. Справимся?

Дружный согласный гвалт еще сильнее приободрил меня. Когда они осознают, что я сделала, я успею вышвырнуть их в столицу на безопасное расстояние, чтобы в случае проблем эти самые проблемы их не касались.

Животные отступили в укрытие, как только мы, маги, встали квадратом и соединили нашу магию воедино. Поток магии Люмине – самой слабой и самой эффективной из нас четверых – ощущался наиболее остро. Он встраивался в три других потока и многократно усилял нас.

Пятым встроился в формирующуюся магическую тучу Черный Лес. Уж ему я соврать не могла и утаить от него ничего не утаишь. Он знал, что я вот-вот сделаю, и поэтому поддержал мое «маленькое» начинание. Магия пятого потока превратила нашу довольно массивную тучу в свинцовую кувалду, и тогда я решила – пора!

Взяв под свой контроль магию, вливания в которую не прекращались в основном за счет помощи Черного леса, я атаковала многочисленные барьеры магов Предела и снесла их ко всем предкам и пожженным живым оболочкам имитаторов. В лесу стоял такой грохот, что закладывало уши. Все их сооружения, возводимые несколькими поколениями магов света, превращены в пыль, а людей вышвырнуло за пределы боевой мощи получившегося заклинания.

– Что ты наделала?! – закричала Люмине. – Мы так не договаривались!!!

– Я уничтожила оружие, – спокойно ответила я, стоя к ней впритык и прикрывая руками глаза, чтобы пыль не попала. Я почувствовала руки Ноя на своей талии и руку Тессы на плече. – Могу отправить тебя обратно к ректору и забыть, что ты была здесь, если хочешь.

Люмине была в ужасе, а Ной и Тесса не произнесли ни звука, хотя явно были не в меньшем шоке, чем она. О том, что я собираюсь открыть Черный Лес, уничтожив все псевдо-защитные пологи вокруг него, не знал даже Ной, хотя я за время нашего совместного проживания в общежитии в качестве соседей, кажется, выболтала ему все, что знала.

– Прощай, Люмине, – сказала я и вытянула из нее частичку силы моего сердца прежде, чем толкнуть ее портал прямо в провинциальную академию некромантии, где она числилась студенткой под выдуманным именем.

Ной прижал меня к себе, не отпуская.

– Тебе незачем подставляться, – сказал он, и Тесса крепко-крепко обняла нас двоих.

Активацию маячка обратного вызова я засекла уже после того, как мы втроем оказались в другом городе. Мне даже показалось, что на другом континенте, и я, выкрутившись из объятий, пораженно оглядывалась по сторонам. Тогда я увидела вдалеке ее – Стену Памяти – и все поняла.

– Мы покинули страну? – уточнила я, все же надеясь, что смогу покончить со стариком-маразматиком собственными силами. Он должен ответить за все совершенные им злодеяния! – Почему? Я еще не закончила.

– Мы закончили, – жестко отрезала Тесса и стала тише. Недалеко от нас были люди, которые не обращали на нас никакого внимания, пока Тесса чуть ли не закричала. Теперь она заговорила гораздо тише. – Ты согласилась на нашу помощь, но все равно все тащила на себе. Даже не рассказала истинной цели своего плана.

– Поэтому мы не рассказали тебе всего тоже. Все честно, – закончил Ной. – А теперь идем к бабушке. Она ждет нас на ужин.

Бабушка? Ужин? Ной подбросил меня на руки, сунул на плечо и задом вперед потащил в том же направлении, в котором шла Тесса. Я даже не оказывала сопротивления и не возмущалась, настолько меня поразило наш побег заграницу. Как они додумались до этого?

– Как вы додумались до этого? – повторила я мысленный вопрос вслух. – И когда успели все организовать?

А потом я вспомнила, Шайн Термфарон, сидя в холле вместе со мной перед судебным заседанием намекал, что его бабушка с дедушкой живут в пограничном городке за пределами страны. То есть это реально был намек, а не рассказ о его родственниках, который просто пришелся в тему? То есть он не просто поделился планами на отпуск летом?

– Я понял, что ты в реальной беде, когда мы с тобой пили кофе в баре. Отец низко пал, но Шайн – никогда! Я поговорил с ним, и он сам посоветовал бежать из страны. Тем более что у нас бабушка с дедушкой здесь живут. А к новому учебному году брат договорится, чтобы нас приняли в академию где-нибудь здесь. Так что учиться все равно придется. Эх!

– Тебе там удобно, Алев? – подначила меня Тесса, но я не отреагировала на ее ехидство. Грушей для битья для нее всегда был Ной, так что пусть не изменяет своим привычкам. Тем более что с благородства Шайна Термфарона я была в необыкновенном шоке.

Из-за моих действий он узнал истинную личину женщины, которую любил пятнадцать лет и даже имел с ней общего ребенка. Гину даже месяца не исполнилось, как его отец подал на развод. Чем закончится сказка моей матери, я даже не задумывалась, раз уж меня мало волновало, куда меня сейчас тащил Ной под руководством своей младшей сестренки.

Я хотела знать что там с советником-уродом, но против воли друзей пойти не смогла. Вряд ли в своем нынешнем состоянии я смогу открыть два портала на такое огромное расстояние. Если постараюсь, то могу вложить силы в один. На второй меня не хватит без всякого сомнения.

Друзья? Я назвала Ноя и Тессу в своих мыслях своими друзьями?

***

Впервые за время, прошедшее с моего побега за границу, я возложила цветы к Стене Памяти. Несколько месяцев мне не хватало смелости прийти сюда. Я начинала осознавать, что тела всех имитаторов, которых я положила на земле Черного Леса, когда-то принадлежали живым людям. Самым обыкновенным людям без магии, которых маги должны защищать. Я знала об этом раньше, но именно осознания не было. Я не чувствовала глубины ужаса, с которым столкнулась. После того как впервые увидела Стену Памяти – начала задумываться.

И вот теперь я впервые подошла достаточно близко, чтобы увидеть защищенные магией портреты жертв. Лица некоторых я вспоминала, большинства – нет. И это при том, что не существовало ни одного имитатора, который погиб бы без моего участия. Мне на глаза попался еще один портрет, и я вздрогнула. Мужчина, которого раздавило «давлением». Мужччина, которого советник использовал, чтобы говорить со мной, когда мы с Ноем и Тессой явились по зову главного опоссума.

Сегодня я пришла сюда не из-за проснувшейся совести. Я принесла цветы, но, будь моя воля, меня бы здесь не было. И все же я попросила, чтобы никто меня не сопровождал. Я хотела все сделать сама. Сегодня в отпуск приезжают дядя Шайн и брат Гин. Учебный год и экзамены закончился, а подготовка к следующему году и новым вступительным испытаниям еще не началась, дядя Шайн, как и обещал, выбрался на месяцок отдохнуть на круглогодичной даче своих бабушки и дедушки. Я встречала их с поезда.

– Привет, Алев, – обнял меня дядя Шайн одной рукой. Второй он держал коляску с Гином. Раз моей матери с ними не было, значит дядя Шайн все-таки с ней развелся. – Почему одна.

– Я попросила. Хотелось встретить тебя, как ты меня в прошлый раз. То есть… – залепетала я, теряясь и забывая, что я хотела сказать.

– Будем считать, что я тебя понял, – усмехнулся дядя Шайн. С момента нашей последней встречи он сильно похудел и стал еще тоньше, чем был. Но вряд ли слабее, иначе его бы попросили с должности. – Идем тогда, раз мы больше никого не ждем.

Я с удивлением обнаружила поясную сумку на его бедре и не смогла сдержать удивления. Ной и Тесса давно взяли с меня пример, чтобы больше никогда не оказаться без денег и еды «далеко от цивилизации». Их прошлый опыт сильно напугал, а мне было смешно.

– Да-да, с ребенком нужно много вещей всегда иметь под рукой, – согласился с удобством безразмерной поясной сумки дядя Шайн. – Чувствую себя ответственным продолжить милую традицию Макрейксов всегда быть ко всему готовым. Навэйя Макрейкс тоже носила с собой сумку, куда бы не пошла?

Я кивнула, припомнив бабушкин узелок. Пока она была жива, я считала ее хламовщицей, а после смерти осознала всю прелесть ее миленьких причуд.