Текст книги "Желание демона (СИ)"
Автор книги: Ксения Винтер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 31 страниц)
Ксения Винтер
Фанты. Желание демона
Пролог
Старинный замок весь охвачен пламенем, две башни из четырёх лежат в руинах. Длинные коридоры устланы окровавленными трупами охраны, точно ковром.
В тронном зале, до которого ещё не добрался огонь, но который уже успел лишиться одной стены, завывает ветер. В центре, окружённый защитным кругом, в последний момент начертанным умирающим придворным волшебником, стоит седовласый король в тяжёлых доспехах. К его спине отчаянно жмётся хрупкая темноволосая принцесса, дрожащая, точно осиновый лист на ветру.
Вдоль защитной линии медленно прогуливается демон. Между его мощными изогнутыми рогами красуется корона, меньше получаса назад сорванная с головы нынешнего хозяина замкам. Обнажённая мускулистая грудь исчадья ада покрыта свежими пятнами крови – убивая стражу и придворных, он не утруждал себя применением магии или оружия, просто разрывал каждого, кто вставал у него на пути, голыми руками.
– Аристос, прекрати упрямиться, – голос демона дрожал от еле сдерживаемого гнева. – Битва проиграна. Все твои люди, включая обожаемого мага, мертвы. Замок пал. Теперь я здесь Король.
– Может быть, ты и перебил всех моих воинов, лишил меня короны и замка, но меня тебе не сломить! – пылко отозвался Аристос, яростно сверкая взглядом в сторону врага. – Ты не получишь мою дочь!
– Да неужели? – усмехнулся демон. Его чёрные глаза, на дне которых полыхало адское пламя, обратились к принцессе. – Мира, ты тоже так считаешь?
Смуглая красавица смущённо потупила взор, однако демон успел заметить слёзы, на мгновение блеснувшие в карих глазах. Раздражённо тряхнув абсолютно лысой головой, он властно протянул мускулистую руку в сторону девушки:
– Идём со мной, Мира, – голос демона был холоден, как воды Северного океана. – Стань моей, и я положу к твоим ногам весь мир. Ты ни в чём не будешь знать нужды. Золото, шелка, рабы… Всё, что пожелаешь, будет твоим.
– Никогда! – вскрикнул король и выхватил из ножен на поясе кинжал. – Никогда моя дочь не будет принадлежать такой твари, как ты!
Резко развернувшись, Аристос схватил дочь за руку чуть выше локтя и, замахнувшись, всадил ей кинжал точно в грудь. Тут же зал огласил дикий, нечеловеческий вопль, от которого со звоном разлетелись на тысячи осколков оставшиеся витражи в окнах. Демон рванул вперёд, совершенно не обращая внимания на защитный барьер, от соприкосновения с которым его кожа моментально обуглилась, однако было уже поздно – судорожно дёрнувшись несколько раз, Мира испустила последний вздох, больше напоминающий всхлип, и умерла.
– Старый дурак! – зло выплюнул демон, сверля короля взглядом, полным жгучей ненависти. – Думаешь, убив её, ты что-то изменишь? Я найду её везде: пересеку страны и океаны, обыщу все существующие миры. Так или иначе, но она будет моя.
Бедная Лиза
Лиза родилась 16 апреля 1902 года в простой крестьянской семье. Отец вместе с двумя её старшими братьями и матерью всё время проводил в поле. С маленьким ребёнком днями напролёт сидела прабабушка. Она читала малышке Библию и рассказывала красивые истории об ангелах-хранителях, защищающих каждого человека от зла. Девочка верила старушке и всегда перед сном усердно молилась богу и благодарила его за каждый прожитый день.
В 1914 году оба брата ушли на фронт. Назад из них не вернулся никто. Мать почернела и высохла буквально на глазах. Старушка-прабабушка всё бегала вокруг неё с молитвословом, призывала быть стойкой и молиться о спасении души… Новый 1915 год они встретили уже втроём.
С началом Гражданской войны и без того скудное население деревни поредело ещё сильнее: в большей части дворов совсем не осталось мужиков. Кто сгинул на фронте, а кто подался в город за лучшей жизнью: там как раз открылся сталелитейный завод, на который охотно принимали работать всех подряд. Оставшиеся измождённые, едва стоящие на ногах бабы с трудом справлялись со свалившейся на них работой. Голод воцарился в деревне. Немногочисленные старики собирались с малолетними детьми в небольшой церквушке на окраине деревни и отчаянно молились. В каждом доме при тусклом свете лучины полушёпотом, с опаской озираясь по сторонам, говорили о грядущем Конце Света и пришествии Нечистого. Лиза, проникнувшись всеобщим настроением, усердно читала Библию.
Белый всадник явился в ослабленную деревню, вопреки Святому Писанию, последним. Никто не предал его появлению особого значения – а зря. Именно он ознаменовал начало конца.
Это был высокий сухопарый молодой мужчина, с гладковыбритым вытянутым лицом, прилизанными тёмными волосами, аккуратно зачёсанными назад, и с горящими золотисто-карими глазами, задорно сверкающими из-под стёкол круглых очков. Звали его Яков Петрович, ему было 28 лет, и прислали его из столицы работать фельдшером в их глухомань.
Характер у нового медика, в чьи руки была вручена судьба четырёх близлежащих деревень, был лёгкий, располагающий. Поселившись в доме старосты, Яков Петрович, помимо своих прямых обязанностей, с удовольствием помогал местным и в бытовых вопросах: кому крышу залатает, кому сарай поправит. Бабьи сердца растаяли в одночасье: лекарь стал желанным гостем во всех домах. Не последнюю роль в этом сыграл, конечно, и тот факт, что Яков Петрович был холост, а в каждой избе имелась, по крайней мере, одна девка на выданье.
Лизе тоже нравился этот весёлый, обаятельный мужчина. А вот её прабабушка, Марфа Ивановна, смотрела на него с опаской и старалась обходить десятой дорогой. Своего странного поведения старушка никак не объясняла, лишь глядела затравленным зверем. Степан – отец Лизы, – махнул на поведение бабки рукой. Мол, возраст взял своё, что с неё взять.
Каждое утро, направляясь за водой, возле колодца Лиза встречала Якова Петровича. Мужчина, не ожидая просьб с её стороны, помогал набрать воды в вёдра и провожал девушку до дома, неся тяжёлое коромысло на своих плечах, одновременно рассказывая ей всякие забавные истории из своей студенческой жизни и не только. А однажды и вовсе преподнёс девушке подарок – скромный букет из полевых цветов.
– Зачем это? – смутилась Лиза, однако букет приняла, вдыхая свежий запах цветов.
– Просто так, – пожал плечами Яков Петрович, привычно водружая коромысло с вёдрами себе на плечи. – Захотелось тебя порадовать.
– Спасибо, – поблагодарила Лиза, чувствуя, как сердце наполняется мягким теплом.
Спустя пару месяцев после приезда фельдшера в деревню вереницей потянулись мужики, ушедшие на заработки. Все, как один, заметно похудевшие и осунувшиеся, напоминавшие скорее скелеты, обтянутые кожей, но никак не людей. Не проходило и пары дней после их возвращения, как они валились с ног с сильнейшей горячкой, к которой позднее добавлялся сухой надсадный кашель.
Яков Петрович с лекарским саквояжем ходил от дома к дому, осматривал больных, назначал какое-то лечение. Казалось, он почти не спал ночами: под глазами залегли тёмные круги, кожа приобрела нездоровый желтоватый оттенок. Люди же в деревне начали умирать один за другим, буквально захлёбываясь кровавым кашлем. Зараза распространилась с неимоверной скоростью, скосив в первую очередь стариков и маленьких детей. Яков Петрович объявил карантин и велел всех заболевших поселить в одном доме. Но его уже никто не слушал. Началась паника. Те, кто мог, спешно покинули деревню, побросав большую часть нажитого добра – таких, правда, было меньшинство. Основная же масса народа денно и нощно простаивала на коленях в церкви, надеясь умолить Бога о помиловании. Марфа Ивановна, несмотря на всю свою набожность, к ним не присоединилась. Точно одержимая бесами, она ходила по дому, развешивая везде чеснок и рассыпая соль.
Лиза на чудачества старушки не обращала никакого внимания. Она сидела возле постели отца, угасающего на глазах. Его лицо вздулось и приобрело жуткий синеватый оттенок. То и дело мужчина заходился надрывным кашлем, и каждый раз на его ладони оставались тёмные сгустки крови. Лиза прекрасно понимала – это конец. Исцеления не было.
– Когда молчит Бог, начинает говорить Дьявол, – отстранённо заметила Марфа Ивановна, тяжело опустив ладонь на плечо правнучки. – Но это не значит, что его нужно слушать.
На следующий день Степан скончался. К этому времени людей уже перестали хоронить – просто сжигали на кострах. Это было единственное, на чём сумел настоять Яков Петрович. Возможно, какая-то логика в этом и была. Однако Марфа Ивановна наотрез отказалась хоронить внука столь варварским способом.
– Не по-божески это, – дрожащим голосом проговорила старушка, с невыносимой мукой во взгляде глядя на Лизу. И девушка не смогла ей отказать.
Под покровом ночи две хрупкие фигуры: немощная девяностолетняя старуха и шестнадцатилетняя девушка – с огромным трудом дотащили до кладбища завёрнутый в дерюгу труп, погруженный в деревянную тачку с одним колесом. Однако здесь их ждал неприятный сюрприз в виде Якова Петровича, стоявшего в абсолютной темноте, облокотившись на перекладину креста.
– Добрый вечер, Марфа Ивановна, Лиза, – мужчина слегка склонил голову в знак приветствия. Девушка про себя отметила, как жутко блестели его глаза, словно отражая неясный лунный свет у них за спинами. – Вы выбрали не самое удачное время и место для променада. Полагаю, это связано с тем, что Степан Семёнович всё-таки пополнил число преставившихся.
– Мы не позволим вам его сжечь! – запальчиво воскликнула Лиза, сделав шаг вперёд. – Он был хорошим человеком и заслужил, чтобы его похоронили по-христиански.
– Что же в таком случае вы не принесли его в церковь на отпевание? – слегка наклонив голову на бок, с иронией спросил мужчина. – Да и положенные три дня ждать не стали… Хотя, последнее как раз понятно. Осень нынче тёплая, труп быстро начнёт разлагаться и смердеть.
Его слова прозвучали не хуже пощёчины: Лиза отступила и бросила испуганный взгляд в сторону прабабушки, ища у неё поддержки.
– Мы в твои дела, господин доктор, не лезем, – сухо проговорила Марфа Ивановна, оттесняя девушку себе за спину. – И ты, будь добр, не лезь к нам.
– Вы все в этой деревне роете себе могилу, – обманчиво спокойным, ровным голосом проговорил Яков Петрович. – Не выполняете моих рекомендаций, через одного отказываетесь сжигать тела, не соблюдаете карантин. Основная масса заперлась в церкви и беспрестанно молится. Уж не знаю даже, чем они там питаются… вот трупы выкидывают на улицу по несколько раз в день – это да.
– Не серчай на них, Яков Петрович, – тихо отозвалась на его обличительную речь старушка. – Мы ведь люди тёмные, необразованные. Живём так, как положили предки. По их завету и умрём, раз Бог так решил.
– Что, даже правнучку не пожалеете? – мрачно уточнил мужчина. – Я могу понять вас, Марфа Ивановна, вы своё уже пожили. Но Лиза-то совсем ещё ребёнок! Её вам не жаль?
Старушка недовольно поджала губы.
– Как Бог решил – так и будет, – негромко, но уверенно проговорила она. – Смилуется – выживем все. А нет, значит, такова судьба.
Яков Петрович в сердцах сплюнул себе под ноги и, отлепившись от креста, сделал несколько шагов вперёд, вперив горящий взгляд в бледное лицо девушки.
– Лиза, ты тоже так считаешь? – прямо спросил он у неё. – Готова умереть по прихоти какого-то невидимого Бога, так и не познав всех прелестей жизни? Не став никому женой и не узнав радость материнства?
Лиза крепко стиснула пальцы на ручках тачки.
– Умирать всегда страшно. Но никто не может идти наперекор своей судьбе.
– А если я изменю твою судьбу? – Яков Петрович преодолел расстояние, разделявшее их, и осторожно накрыл девичью ладонь своей рукой. – Я могу увезти тебя в город. Да, я небогат, но моих средств хватит, чтобы обеспечить нам с тобой сытую жизнь.
Лиза вздрогнула и с изумлением посмотрела на врача.
– Вы что же, предложение делаете мне, Яков Петрович?
– Не слушай его, Лизавета, – не дав мужчине ответить, отрезала Марфа Ивановна, вырывая руку правнучки из ладони фельдшера и оттесняя того в сторону. – Он гладко стелет, да жёстко спать будет. Увезёт тебя в город, подальше от родных, от друзей, и поминай, как звали.
– Лиза, – Яков Петрович вновь обратился к девушке, с мольбой глядя ей в глаза. – Прошу тебя…
– Простите, Яков Петрович, – девушка смущённо потупила взор. – Я не могу.
– Не по нраву я тебе? – сухо осведомился лекарь. – Или ты отказываешь мне, потому что Марфа Ивановна требует?
– Бог велит нам подчиняться воле старших. Я не пойду поперёк желания бабушки.
– Ясно, – Яков Петрович окинул обеих женщин презрительным взглядом. – Что ж, воля ваша. Я хотел всё сделать по-хорошему. Но, видимо, придётся по-плохому.
Мужчина щёлкнул пальцами на правой руке: земля под старушкой разверзлась, и женщина с громким вскриком провалилась вниз, после чего дыра исчезла, словно её и не было.
Лиза, задохнувшись от ужаса, попятилась, но, запнувшись о колесо тачки, потеряла равновесие и опрокинулась назад, больно ударившись спиной о какой-то камень. В эту же секунду всё её тело от щиколоток и до самой шеи оплели верёвки, образовав своеобразный кокон, в котором даже вздохнуть было трудно, не то что пошевелиться.
Раздался ещё один щелчок, посреди тишины кладбища прозвучавший как выстрел, и Лиза ощутила, как какая-то неведомая сила подняла её в воздух.
– Так-то лучше, – удовлетворённо кивнул Яков Петрович, когда “куколка” с девушкой подплыла к нему.
Лиза с ужасом наблюдала, как мужская фигура меняется, прибавляя в росте и раздаваясь в плечах. Знакомые черты лица заострились, нос приобрёл неуловимое сходство с орлиным клювом. Очки исчезли, и ничего теперь не скрывало полыхавших адским огнём янтарных глаз, а из абсолютно лысой макушки выросли два изогнутых бараньих рога, недвусмысленно свидетельствующих о природе стоявшего перед девушкой существа.
Круто развернувшись, демон стремительной походкой двинулся между могил куда-то в сторону церкви, где в этот момент как раз шла ночная служба. Кокон с Лизой медленно поплыл по воздуху следом за ним.
– Какие вы люди всё-таки жалкие существа, – проговорил Яков Петрович, остановившись перед самым порогом божьего храма. – Вам дан величайший дар – свобода. А вы добровольно отрекаетесь от него в угоду безумцу, которому до вас нет никакого дела. Ты говоришь, Лиза, что Бог велит подчиняться старшим? Чушь всё это! Плевал он на всех вас. И я тебе сейчас это докажу.
Позади демона из воздуха возник деревянный стул с резной спинкой, чем-то отдалённо напоминающий трон. Развалившись на нём, Яков Петрович взмахнул рукой, и боковой фасад церкви словно испарился, явив взору Лизы толпу односельчан, смиренно стоявших на коленях перед алтарём, где поп нараспев читал молитву.
– Только взгляни на них, – Яков Петрович обвёл коленопреклонённую толпу брезгливым взглядом. – Безмозглая паства, не способная ни на что иное, кроме как ныть и умолять о пощаде. При этом ни одному из них даже в голову не приходит, что спасение в их собственных руках. Нужно только приложить небольшое усилие…
Под тяжёлым взглядом демона один из напольных подсвечников, до этого мирно стоявший в дальнем углу церкви, упал. Десяток тонких свечей, закреплённых в нём, разлетелись по полу – их пламя тут же перескочило на деревянные доски.
Кто-то из прихожан испуганно закричал. Несколько человек, стоявших ближе всего к очагу возгорания, скинули свои рубахи и попытались потушить огонь. В этот момент упало ещё два подсвечника, и пламя от их свечей за долю секунды пробежало вдоль стены, отсекая людей от всех возможных выходов. Всё пространство быстро заполнил густой чёрный дым.
Лиза кричала что было мочи, отчаянно билась в путах, тщетно пытаясь освободиться. Истошные крики людей, угодивших в огненную ловушку, разрывали ей сердце. Она видела, как прихожане мечутся по задымлённой церкви в поисках спасения, сбивая друг друга с ног и топча тех, кто оказался на полу. Поп пытался скрыться за дверью позади алтаря, но на подступе к ней на него упала какая-то балка: пламя зацепилось за край рясы, и спустя пару мгновений святой отец полыхал, как факел.
Лиза закрыла глаза: она просто не могла видеть весь этот ад. Сил кричать больше не было. Да и какофония диких воплей со стороны церкви начала утихать. Только ноздри раздирал едкий запах дыма и горелой плоти.
– Ну, и где же ваш Бог сейчас? – знакомый равнодушный голос, раздавшийся совсем близко, заставил девушку вздрогнуть и открыть глаза. Демон стоял прямо перед ней, всего в паре сантиметров, внимательно глядя в лицо. – Почему он не спасает своих невинных овечек от злого волка? – Лиза в ответ лишь жалобно всхлипнула и затряслась, как осиновый лист. – Я отвечу тебе, моя дорогая. Богу безразличны все ваши страдания. Я могу стереть с лица земли целый материк – он и пальцем не пошевелит, чтобы мне помешать.
Повернувшись в пол-оборота, чтобы Лизе было лучше видно, демон взмахнул рукой, и церковь сложилась, точно карточный домик: в последний раз, жалобно и обессилено, вскрикнул колокол. Его предсмертный голос разнёсся по кладбищу и улетел вдаль, затерявшись в соседнем лесу.
Верёвки испарились, и Лиза рухнула на землю, как мешок с мукой. Задыхаясь от слёз, девушка попыталась отползти в сторону, но в ту же секунду сильная мужская рука ухватила её за волосы и резко поставила на ноги.
– Пожалуйста… – взмолилась девушка, вцепившись дрожащими пальцами в предплечье демона. – Пощадите! Я не хочу умирать…
– Не хочешь умирать? – глаза демона торжественно вспыхнули. – Хочешь жить?
Лиза судорожно дёрнула головой в знак согласия.
– Прекрасно. Так тому и быть.
Демон выпустил волосы девушки. Мгновение – и на ладони у него появился массивный золотой перстень с огромным алым камнем в центре. Бесцеремонно схватив Лизу за руку, посланник ада удлинившимся когтем располосовал ей ладонь и окропил рубин кровью. Камень на мгновение вспыхнул ослепительно-белым светом.
– Теперь ты моя, – торжественно объявил демон, надевая перстень Лизе на указательный палец правой руки. – Ныне, и присно, и вовеки веков.
* * *
Осторожный стук в дверь заставил Лизу оторваться от учебника по биологии. Отложив потрёпанную книгу в сторону, девушка убрала за ухо выбившуюся прядь волос и громко сказала: “Войдите”.
Дверь открылась, и в комнату, заметно припадая на левую ногу, вошёл сухопарый мужчина лет пятидесяти, с седеющими на висках тёмно-русыми волосами, слегка торчащими в разные стороны.
– Николай Степанович, – Лиза дружелюбно улыбнулась визитёру, привычно подавая ему руку.
– Соня, – мужчина обхватил девичью ладонь обеими руками и запечатлел лёгкий поцелуй на тыльной стороне. – Надеюсь, я не отвлекаю тебя?
– Нет, что вы, я всё равно собиралась сделать перерыв, – Лиза жестом пригласила Николая Степановича занять место рядом с ней за столом. – Как прошла лекция?
– Заурядно, – с сожалением признал тот. – Студенты, как всегда, изображали заинтересованность и внимание, но при этом не задали ни одного вопроса.
– Возможно, просто материал был изложен настолько подробно, что спрашивать было не о чем? – улыбнувшись, предположила Лиза.
Николай Степанович на это лишь коротко рассмеялся и мягко погладил большим пальцем тонкую кожу на девичьем запястье: Лиза даже не заметила, что её ладонь всё ещё находилась в плену его тёплых рук. Смутившись, девушка осторожно разорвала контакт и сложила руки перед собой на столе.
– Как продвигаются твои успехи? – поинтересовался мужчина, бросив беглый взгляд на раскрытую книгу на углу стола.
– Я прикладываю максимум усилий, – заверила его Лиза. – Правда, всё равно чувствую себя полнейшим неучем.
– Ничего, это пройдёт, – успокаивающе сказал Николай Степанович. – Соня, мне бы очень не хотелось отвлекать тебя от подготовки к экзамену, но мне нужна твоя помощь.
– Всё, что в моих силах, – без колебаний ответила та.
– Мой друг, Алексей Топоров, – ты с ним знакома, он ужинал у нас на той неделе…
– Это такой маленький, чуть полноватый товарищ с вечной улыбкой на лице, регулярно устраивающий в своём доме спиритические сеансы? – уточнила Лиза.
– Да-да, именно он, – в голубых глазах вспыхнул мягкий свет. Николаю Степановичу, определённо, понравилось, что она смогла вспомнить его друга, которого видела всего один раз. – Так вот, как я тебе рассказывал, Алексей уже много лет увлекается оккультизмом. В последнюю пару лет он вёл активную переписку с одним французом – Луи Моро, – видным специалистом в области метафизики. Этот самый Моро согласился приехать в Советский Союз и выступить с лекцией о природе тёмной магии и способах защиты от неё.
При упоминании словосочетания “тёмная магия” Лиза нервно вздрогнула и накрыла правую ладонь левой рукой, по привычке прикрывая кольцо, которое вот уже шестнадцать месяцев как не оттягивало её палец.
С той страшной ночи на сельском кладбище прошло целых четыре года. Демон бесследно исчез, никак не давая о себе знать. А Лиза не могла спокойно спать: каждую ночь она просыпалась в холодном поту от фантомных криков и невыносимого запаха гари. Перед глазами всё ещё стояли фигуры людей, охваченные пламенем. Острое чувство потери и собственной беспомощности сжимало сердце, не давая забыть.
Тогда, на кладбище, получив от демона кольцо и не встретив больше никаких преград, Лиза со всех ног бросилась бежать прочь, не разбирая дороги. Слёзы застилали глаза, а сердце разрывалось от боли. Выбившись из сил, девушка упала на землю где-то посреди леса. И тут же перед её носом возникли квадратные носки кожаных сапог.
– Набегалась? – насмешливо поинтересовался демон, опускаясь возле своей добычи на корточки.
Лиза в ответ лишь тихо застонала и закрыла лицо руками.
– Если ты решила, наконец-то, проявить чудеса здравомыслия и покинуть эту глухомань, то могла бы просто попросить, – заметил демон, ничуть не смущённый её реакцией. – Я могу перенести тебя прямо в столицу. Или в любой другой город мира.
– Оставьте меня, пожалуйста, – с трудом разлепив пересохшие губы, попросила Лиза. – Просто оставьте.
– Как скажешь, дорогая.
И демон исчез – просто растворился в воздухе. Лиза же забылась неспокойным сном прямо на сырой земле. Позже она пройдёт пешком много миль до города, в кровь стерев ноги, питаясь лишь древесной корой да дикими яблоками.
В городе тогда её встретило то же гнетущее чувство надвигающейся гибели, только усиленное во стократ. Полупустые улицы. Люди с посиневшими, одутловатыми лицами, похожие на скелеты, исходящие кровавым кашлем и замертво падавшие прямо на асфальт. Телеги, нагруженные трупами. Разруха. Голод. Мародёрство. И вот тут Лизе, как ни странно, повезло. Бродя между домами в поисках хоть какого-то пропитания, она наткнулась на женский труп, в кармане которого обнаружила паспорт на имя Платоновой Софьи Андреевны и пару червонцев, завёрнутых в платок. Благодаря паспорту Лиза смогла устроиться на работу судомойкой в заводскую столовую.
Спустя пару месяцев эпидемия страшной болезни, получившей название “испанка”, пошла на спад. Лиза же, перечеркнув своё прошлое, окончательно превратилась в Софью. И только массивный перстень на пальце напоминал девушке о её прошлом. Много раз Лиза пыталась снять его, но тот буквально прирос к пальцу, не желая сдвинуться даже на миллиметр. Чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, девушка была вынуждена постоянно туго бинтовать палец и носить толстые кожаные перчатки.
С Николаем Степановичем Лихачёвым Лиза познакомилась на рабочем факультете при сельскохозяйственном институте. Он преподавал историю. Она старательно закрывала пробелы в знаниях, – всё-таки деревенская церковно-приходская школа, кроме азов письма и грамматики, мало что могла дать, – чтобы поступить в университет и получить достойную профессию. Будучи от природы довольно любопытной, Лиза каждое занятие засыпала профессора вопросами. Николай Степанович всегда охотно отвечал, мягко сверкая бледно-голубыми глазами и светло улыбаясь самыми уголками губ.
В то время Лиза вместе с другими сотрудницами завода жила в деревянном трёхэтажном здании – бывшем купеческом доме. Комната у неё была совсем крохотная, кроме кровати, двустворчатого шкафа да квадратного стола здесь ничего и не было. В январе, в самый разгар крещенских морозов, в доме случился пожар, и двадцать девушек оказались буквально на улице. Большинству повезло: кого-то приютили родственники, кого-то друзья. Лизе же идти было совершенно некуда. До позднего вечера она сидела в университетской библиотеке, погружённая в мрачные думы. Внезапно ей на плечо легла тяжёлая мужская рука. Вздрогнув, девушка подняла голову и встретилась взглядом с прозрачными, небесно-голубыми глазами, наполненными каким-то потусторонним мягким светом.
– Пойдёмте, Софья Андреевна, – тихо проговорил Николай Степанович. – Библиотека уже закрывается.
И Лиза пошла с ним. Не задавая вопросов. Без тени страха и сомнений.
Профессор Лихачёв жил на окраине города в просторном двухэтажном доме. Совершенно один. Все комнаты в его жилище были заставлены книгами. Книги были везде: на подоконниках, на столах, даже на полу. Впервые переступив порог этого дома, Лиза подумала, что снова очутилась в библиотеке.
Николай Степанович выделил девушке небольшую светлую комнату на втором этаже, располагавшуюся по соседству с его собственной спальней. Помимо кровати, платяного шкафа и письменного стола, здесь ещё стоял красивый туалетный столик на резных ножках, с высоким овальным зеркалом. Подойдя к окну, Лиза увидела несколько яблоневых деревьев и узкую тропинку, ведущую к озеру.
Ночью она проснулась от собственного крика: случившийся пожар разбередил старые раны, привычно выплеснувшие скопившийся в них гной в виде кошмарного сна со сгорающими заживо людьми.
Хозяин дома, разбуженный её криком, ворвался в комнату, держа в руках зажжённую свечу, на ходу запахивая полы халата. Поставив свечу на стол, мужчина присел на край постели и заключил девушку в бережные объятия, бормоча ей куда-то в макушку успокаивающие слова. Лиза же, не в силах больше держать в себе страшную правду, задыхаясь в рыданиях, выложила всё профессору как на духу. И про демона, и про сделку, и про невинно убиенных людей. Даже о том, как из Лизы превратилась в Софью, рассказала.
Николай Степанович внимательно выслушал своеобразную исповедь девушки, не выказав ни малейшего сомнения в истинности её слов. Просто продолжал сжимать в руках хрупкое девичье тело, даря так необходимые Лизе поддержку и чувство защищённости.
Ни на следующее утро, ни после Лихачёв не заговорил о том, что узнал от своей студентки. Он продолжал называть её Соней, когда они были наедине, и Софьей Андреевной при посторонних. Утром Лиза вставала с первыми лучами солнца и готовила завтрак. Николай Степанович по вечерам заваривал ароматный травяной чай и встречал её с работы, если только у него самого в это время не было занятий. Иногда вместо того, чтобы сразу же идти домой, – особенно если на улице стояла хорошая погода, – они неторопливо гуляли по парку, беседуя на самые разнообразные темы или и вовсе наслаждаясь тишиной.
В новое заводское общежитие Лиза так и не вернулась.
– Мне казалось, метафизика – это что-то связанное с философией, а не магией, – заметила Лиза, нервно сжимая и разжимая пальцы.
– Это так, – подтвердил Николай Степанович. – Метафизика достаточно сложная и многогранная наука. Некоторые считают её подлинной философией.
Лиза видела, как горели азартом и предвкушением голубые глаза напротив.
– Вы просто светитесь от радости, – заметила она с улыбкой.
– Я читал некоторые работы господина Моро по оккультизму. Они весьма и весьма недурны.
– В таком случае, я могу только порадоваться, что вам выпала столь редкая возможность познакомиться с автором заинтересовавших вас трудов.
– Я был бы счастлив, если бы ты составила мне компанию на этом вечере, – пронзительные голубые глаза внимательно следили за реакцией девушки.
– Николай Степанович, вы же знаете, я не большая поклонница всего, что связано с оккультизмом, – осторожно проговорила Лиза, боясь обидеть профессора своим отказом.
– Знаю, – кивнул тот. – Но в нашем городе не так много мест, куда бы мы с тобой могли сходить, дабы приятно провести вечер. После революции театр всё ещё не функционирует. А питейные заведения, в которых коротают время пролетарии, не самое лучшее место для молодой девушки.
Лиза смущённо потупила взгляд. Несмотря на свою неопытность, она прекрасно понимала, на что намекает профессор. Они уже чуть больше двух лет жили вместе под одной крышей как добрые соседи и хорошие друзья. Николай Степанович ни разу ни словом, ни делом не намекнул на что-то большее. Он даже в её комнату входил всегда исключительно со стуком! Но время от времени Лиза ловила направленные на себя долгие взгляды Лихачёва, заставляющие щёки заливаться стыдливым румянцем, а сердце предательски замирать в предвкушении чего-то большего. Несмотря на солидную разницу в возрасте, Николай Степанович был весьма привлекательным мужчиной. И, чего греха таить, Лиза была бы счастлива назвать его своим мужем.
– Хорошо, – после недолгого колебания согласилась она. – Я с удовольствием составлю вам компанию, Николай Степанович.
На лице профессора расцвела яркая улыбка. Порывисто обхватив лизину ладонь, он запечатлел на ней страстный поцелуй.
* * *
Лекция по защите от тёмной магии проходила в заброшенном трёхэтажном доме за городом – бывшей летней резиденции одного из ныне угасших дворянских родов. Хозяин вечера – товарищ Топоров, – с самодовольным видом расхаживал между гостями, перекидываясь парой-тройкой слов с более или менее значимыми людьми. Которых, к слову, на данном мероприятии было очень мало, в основном студенты и работяги. Лизе была не особо понятна тяга простого народа к мистицизму. Особенно сейчас, когда советское правительство вело активную антирелигиозную пропаганду. Сама она предпочла бы держаться как можно дальше от всего, что имеет хотя бы отдалённое отношение к оккультным силам.
Антураж предстоящему мероприятию товарищ Топоров подобрал более чем подходящий: поздний вечер, мрачный особняк с полинялыми обоями и скрипучими половицами. В просторном зале была расставлена пара десятков стульев. Вокруг них ровным кругом стояли свечи в металлических подсвечниках. Ещё несколько дюжин свечей были закреплены на стенах по всему первому этажу дома, создавая жутковатые тени в дальних углах комнат.
От обилия открытого огня Лизе сразу же стало не по себе. Слишком хорошо она знала, с какой лёгкостью этот управляемый огонь может превратиться в неконтролируемое, всепоглощающее пламя.
– Если ты чувствуешь себя некомфортно, мы можем уйти, – ощутив её напряжение, предложил профессор, бережно поддерживая свою спутницу под руку.
