Текст книги "Культы Дорсета (СИ)"

Автор книги: Ксения Фролова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

16 глава

– Передай-ка мне мелок, – Кассандра выпрямила затёкшую спину и с хрустом потянулась, упирая руки в поясницу. Лучше бы им закончить поскорее, потому для юных леди ужасно вредно сидеть на холодном – это непреложная истина, великая мудрость, передающаяся от матери к дочери. Оставалось только понять, уместно ли думать о чём-то подобном перед лицом своей практически неминуемой кончины.

– Кстати, хотел тебя поблагодарить за то, что не приходится рисовать кровью младенцев, – отозвался Тео с другого конца незавершённого круга из символов. Удивительно, что он вообще согласился помочь Касс с рисованием. Она почему-то думала, что праведным монахам не полагается трогать мерзостные колдовские книги, которые прошли путь от Древнего Египта по рекам крови аж вплоть до Дорсета. Но нет, ничего, Теобальд без особой брезгливости переворачивал страницы, разыскивая подробное начертание символов из древнего шовеллского языка. Более того, выяснилось, что он бегло на нём читает. Интересно, сколько ещё у него скрытых талантов, о которых леди Галер хорошо бы знать?

И как, чёрт возьми, перестать думать о своём будущем так, как будто бы оно в самом деле существует, а не является вольной фантазией на тему неизвестно чего? Видимо, это в человеческой природе и никуда от мышления в предстоящем времени не деться.

– Вообще-то был ещё вариант с месячной кровью, но я не думаю, что…

В этот момент точнёхонько в лоб Кассандре прилетел огрызок мелка.

– Вот, держи, и избавь меня от подробностей.

Какое-то время они продолжали работать молча – символ за символом, замыкая три круга разного размера. В правильном порядке они должны были олицетворять прошлое, сущее и грядущее, стремящиеся к точке прорыва в мир смертных, а в нынешнем положении… Ну, больше всего это напоминало воронку, в которой магическая энергия будет бесконечно крутиться вокруг своей оси. Кассандра должна суметь направить её точно в зрачок Шепчущего, и тогда этот глаз уже никогда не сможет открыться. Вернее, придётся искать для него новых доверчивых дураков и новый сырой подвал.

Не то чтобы это было особенно сложной задачей – оккультизм поразил не только Британию, но и большинство цивилизованных стран по всему миру. Страшно подумать, как много людей готовы присягнуть нечеловеческому созданию из далёкого космоса, чтобы получить желаемое. И что это за желаемое! Смазливое личико. Хорошая должность или, напротив, возможность не работать. Чьё-то сердце или место в парламенте. Врачи и учёные, аристократы и священники готовы были бросить всё в кровавую чашу иных богов. А как много диких племён и поклоняется Шепчущему, Бесконечной матери, Харагду и другим мерзостям испокон веку, принимая и передавая дальше религию своих предков? Никто точно не знает.

Если Трёхглазый лис захочет открыть глаз, Кассандре придётся быть быстрее и решительнее, ей придётся стать лидером, потому что, как показывает практика, самостоятельно она может только рыдать в юбку Джейн. Эта мысль странным образом воодушевила мисс Галер. Её родители, без всякого сомнения, заблуждались – тому есть множество подтверждений, и искалеченная в детстве экономка только один из наглядных примеров. Её мама и папа, в конце-то концов, умерли из-за этого культа, так может быть именно Кассандре предстоит хоть что-то исправить? Там, где пасуют миссионеры и рыцари, там, куда нет ходу милититам и полицейским, будут такие как она – страдальцы из высшего общества, разочаровавшиеся во всём. Может, попросить Тео познакомить её с кем-нибудь из этого его Ордена? Это, наверное, будет полезно…

– Ты… Вы оба! – Кассандру обдало волной знакомого запаха – мыло и свежие простыни, – я донесу Трёхглазому лису.

Единственное, что успела заметить Касс – это боль, которая исказила лицо Джейн. когда она обо всём догадалась. Ей раньше не приходилось видеть подругу такой. Пожалуй что уничтоженной. Самой Кассандре захотелось завыть и забиться куда-то под алтарь, чтобы там выплакаться перед тем, как отправиться вымаливать прощение. Это всё шутовство, конечно – вряд ли есть в мире что-то, способное в данный момент помочь. Разве что…

Тео думает быстрее неё. Он вскакивает на ноги и несётся за Джейн, но вот беда – она всё ещё знает этот дом и его подвалы гораздо лучше, чем пришлый монах, пусть и из бывших разведчиков. Через несколько минут – пока Касс, чтобы не скатиться в банальную женскую истерику заставляет себя рисовать – он возвращается. Забавно, но в минуты волнения он больше военный, чем монах, поэтому вытягивается перед ней по струнке. Кассандра поднялась на ноги, отряхнула юбку и шумно выдохнула. Не так она планировала закончить сегодняшний, и без того полный не самых приятных впечатлений, день.

– Ты её не нашёл и думаешь, что сейчас она ищет остальных, чтобы рассказать свою версию событий. И ты тоже уверен, что она поняла.

Тео кивнул. Кассандра снова вздохнула. Удивительно, но когда наступало время и в самом деле решать проблемы, она переставала жаловаться и ныть. Словно в этот момент крошка Касси уходит на покой, а откуда-то из тёмных уголков разума является леди Саммерфилд-парка. И она знает, что делать. Всегда знала. Как хоронить родителей, как организовать госпиталь, как написать в монашеский орден с просьбой прислать адиутора. Ну, что же – теперь пришло время спасать свою репутацию и возможно свою жизнь. А следом предстоит взяться за жизни культистов Дорсета.

– Не надо было вообще учить Джейн этому всему, – вздыхает Кассандра, гулко цокая каблуками по каменным плитам, – она всегда быстрее меня соображала.

Ей хочется чем-то заполнить повисшую паузу – Теобальд продолжал молчать, явно что-то обдумывая. Наверное, представляет, как будет её защищать. Или как будет, закинув её на плечо, выбираться из этого дома под вопли обезумевших еретиков. Нет, дорогой, к несчастью, всё немного сложнее, и с тем, что началось в Саммерфилд-парке, придётся справляться той, кому он принадлежит. Эскапизмом сыт не будешь, вечно прятать голову в песок и находиться в подвешенном состоянии между “ах, как мне страшно” и “я всё решила, устрою бунт” невозможно. В этом Кассандра была вынуждена с Теобальдом согласиться.

– Ты был прав, – она замедляет шаг на лестнице и без меры напряжённый монах чуть было не натыкается на её спину, – надо было самой всё рассказать, чтобы теперь не объясняться. Но что сделано, то сделано. Посмотрим, на что теперь меня хватит.

И она даже улыбается через плечо. Тео молчит и уже привычно перебирает чётки в кармане. Кассандру этот звук поначалу бесил – раздражающее напоминание об отце Юлиусе – но вскоре стал практически родным. И за это щёлканье, вместе с человеком, который его издаёт, она тоже несёт ответственность. Вырасти, Кассандра Галер.

Саммерфилд-парк по своему обыкновению хранил молчание. Он тоже был в какой-то степени обижен на хозяйку – как она могла расстроить заботливую Джейн? Как могла решить устроить в подвале что-то настолько нехорошее, когда они только-только приноровились жить с этим мерзким капищем? Но вместе с тем дом помнил малышку, которая цеплялась за юбки матери, когда та, хохоча, неслась в подвал. Помнил девочку-подростка, хмуро смотрящую на бесконечные ряды носилок с ранеными и километры кровавых бинтов. Помнил её бессонные ночи в кабинете – Кассандра работала с финансами и пыталась понять, как помочь “Русалочьему ключу” стать лучше.

Разговоры по душам всегда давались Кассандре тяжело. Будь у неё такая возможность, она с удовольствием спихнула бы на Джейн и её, но вот беда – лучшая подруга была начисто лишена ораторских талантов. И определённо не собиралась их ни приобретать, ни развивать.

Подруга… мозг цепляется за это слово. Подруги ли они до сих пор? Поймёт ли её Джейн или, что более вероятно, осудит, посчитав малодушной трусихой? Вот уж кому стоило возглавить отделение культа – она горит делом, мечтает разобраться со своим проклятьем, верна и не изводит себя излишними терзаниями по поводу моральных аспектов. Но у Кассандры есть преимущество – она, чёрт подери, наследница в первом поколении, до недавних пор истово веровавая в иных богов. Если они забрали маму с папой, то смогут и вернуть, верно? Нет конечно. Это всё заблуждения, славные сказки, в которых нет места крови, слизи и ошмёткам перекрученного чужой волей разума. В этом-то и кроется их с Джейн отличие. Она упёртая, а Касс – в вечных сомнениях. Именно поэтому всё пошло наперекосяк.

Разговоры по душам всегда давались Кассандре тяжело – но от этого сбежать не получится, как ни старайся.

Она входит в малую гостиную – синие обои, кресла на гнутых львиных ножках и много напряжения. Капрал и Томас стоят напротив Джейн, а Мария и Сара сидят, внимательно глядя на вошедшую хозяйку дома. Экономку оборвали на полуслове – об этом свидетельствовал звонкий фарфоровый стук её идеально белой челюсти.

– Я не собираюсь выслушивать ни от кого из вас то, что священник на меня плохо влияет, и что нас всех разгонят милититы, – не то чтобы у неё был план, но настолько важный разговор надо было начинать не таким образом. Впрочем, лучше так, чем никак – давно пора выйти из тени, Тео был прав.

– Я хочу сказать… с чего мы вообще решили, что инопланетное создание, способное уничтожить Землю, будет заботиться о твоей беременности, твоём раке или твоём лице? Не говоря уж о желании устроить революцию или захомутать президента. Шепчущий не способен на созидание, и всё, что нас ждёт – это смерть, сейчас или чуть позже. Мы не станем их апостолами и не перенесёмся к звёздам. Мы все умрём, и я не хочу быть за это ответственной.

– Я ухожу, – просто сказал Томас.

– И я, – добавила Сара.

Джейн молча вышла из комнаты, даже не взглянув на подругу. Кассандра так и осталась стоять, прямая и напряжённая, с дрожащими пальцами и гулкой пустотой в голове. Тео усадил её в освободившееся кресло и налил бренди из початой бутылки, золотившейся на кофейном столике.

Неловкое молчание нарушил Терренс.

– И что ты предлагаешь делать с моей болезнью?

Как будто бы она знает! Но в этом-то всё и дело. Они всегда полагались только на сияющее светлое будущее, когда Шепчущий проснётся и решит все их проблемы. Никогда прежде культисты, эти прекрасные, одарённые всеми талантами (включая магические) люди не пытались взять жизнь в руки. Всегда находился кто-то, кто “знает, что делать”. Бесконечные врачи, знахарки, мудрые учителя, продавцы покрытых плесенью фолиантов – они-то были в курсе. Вернее, делали вид. Так почему бы бывшим шепчущим не открыть глаза и не попробовать наконец-то справиться со всем самостоятельно?

– Заглянем в книги, обратимся к монахам. Начнём делать хоть что-нибудь, – Кассандра глубоко вздохнула и заставила себя повернуться к старому другу, – если уж наших сил в теории должно хватить, чтобы открыть глаз ужасной твари из иной вселенной, то уж с твоим телом мы как-нибудь справимся?

– Ну уж ребёнка ты мне не сделаешь, – нервно хихикнула Мария, нахохлившаяся в соседнем кресле, – а это, сама понимаешь, для меня животрепещущий вопрос.

– Ты сначала мужа своего проверь. При всей моей любви к Бастору, может дело всегда было и не в тебе вовсе?

– Меня беспокоит, что мисс Доу нас покинула, – молчавший до сих пор капрал тяжело вздохнул. И обеспокоенное выражение лица именно этого человека заставило сердце Кассандры заныть с новой силой. Что она может ему ответить? Что сейчас откроются двери и мисс Половинка вбежит обратно, заливая подвижную половину своего лица слезами? Это враньё.

– Рано или поздно она всё поймёт. В конце-то концов, мы ей нужны, потому что я сомневаюсь, что старый хрен из Лондона будет беспокоиться об ирландской девчонке, которую продали её собственные родители.

– Какая ты меркантильная!

Тео положил руку на плечо напрягшейся было Кассандре. Не то чтобы это как-то успокаивало или ободряло, но большего в данный момент у неё не было. Довольствоваться нужно тем, что имеешь, сколько и что бы это ни значило.

– Я хочу сказать, что очень сомневаюсь по поводу того, что Шепчущему и ему подобным есть дело до нас. Они не в состоянии понять, что мы чувствуем, что нам приходится выносить и почему мы вообще этим терзаемся. Скорее всего, открыв все глаза, мы просто разрушим весь мир и всех убьём.

– И тогда никаких туфель? – Мария вопросительно и удивительно озорно изогнула брови.

– Никаких.

– И никакого кофе?

– Совершенно точно нет.

– В таком случае, я на это не согласна. Давайте ослепим эту тварь, она мне никогда не нравилась.

Камень с души – но кто сказал, что у них всё получится? Пусть Тео и одарённый, а сама Касс готова пожертвовать хоть всей кровью, чтобы навсегда оставить Иного бога без одного глаза, с большой вероятностью они подвергают себя во-первых смертельной опасности, а во-вторых – преследованию со стороны Трёглазого лиса.

Пусть сначала дотянется. Кассандра обожала своих родителей – но не является их продолжением и хочет отомстить тому, кто заставил их пожертвовать жизнью ради мерзости под Саммерфилд-парком. Пусть приходит.

17 глава

Так или иначе, дело должно быть сделано, и отложить ритуал не получится при всём желании. Следующего полнолуния можно и не дождаться – если из Лондона прибудет Трёхглазый лис, взбодрённый рассказом Томаса, Сары и Джейн о том, что его любимая подчинённая вздумала учинить бунт, у них не будет ни единого шанса. Старик силён, что неудивительно, учитывая, что он положил на алтарь оккультных знаний большую часть своей жизни. Если Кассандре требовалось жертвовать целые пробирки крови, то ему хватало и капли на то, чтобы превратить свою жертву в комок перекрученных костей и мышц. Ни при каких условиях, в здравом уме и трезвой памяти, Касс бы не хотела переходить дорогу этому человеку. Но какой здесь может быть здравый ум? Никакого, конечно же – так или иначе дело должно быть сделано.

Время бежит слишком быстро – нужно успеть дорисовать круг, привести в порядок не только свои, но и чужие мысли, заставить всех поесть, впихнуть еду в первую очередь в себя. Потому что если ты собираешься весь свой хилый ресурс бросить на борьбу с ужасным межзвёздным божеством, пусть даже и в крошечном его проявлении, нужно быть к этому готовой. Физически невозможно приложить к спасению мира все усилия, если единственное, о чём ты в состоянии думать – это хороший кусок ростбифа.

Тео взял приготовления (мирские, а не оккультные) в свои руки, за что Касс была ему безмерно благодарна. Оказалось, что он не только на короткой ноге с поварами и старшей горничной, но ещё и отлично понимает, как намекнуть на то, что лучше всё делать чуть быстрее и благополучно отбыть в деревню к семьям. Якобы молодые люди задумали устроить модные нынче столоверчения и спиритические сеансы – лишняя энергетика в доме ни к чему. Слуги делали вид, что верят.

– Я думаю, что всех вполне удовлетворит пастуший пирог, кофе и пирожные. Много пирожных, учитывая, сколько сил мы на это потратим, – безапелляционно заявил монах, перехватив Кассандру за руку. Девушка по старой привычке принялась грызть ноготь на большом пальце правой руки. Пришлось перестать.

– Мне кусок в горло не полезет, – Мария отодвинула от себя тарелку в золотых цветочках. Монах с ласковой улыбкой строгой сельской учительницы вернул её на место. И как Касс не заметила, что впустила в дом тирана?

– Полезет и ещё как. Насколько я могу судить, ваша магия напрямую зависит от здоровья, так что мой долг проследить за тем, чтобы вы спустились в подвал как минимум сытыми.

– Говоришь в точности как моя няня, – миссис посол демонстративно сунула в рот солидный ломтик пирога и продолжила, – я её ненавидела.

– Сколько угодно, главное не подавитесь. Я не собираюсь объясняться с господином послом если вы случайно умрёте такой нелепой смертью.

– Кассандра Галер, твой мужчина мне дерзит, сделай что-нибудь!

Хозяйка дома старательно изучала содержимое своей тарелки и старалась во-первых спрятать румянец, а во-вторых – сдержать самое обычное девчачье хихиканье. И то, и другое в их обстоятельствах было ужасно неудобно, но Касс ничего не могла с собой поделать. Может, правы были те, кто утверждает, что на пороге смерти чувства обостряются? Или её просто смущает тот факт, что их с Теобальдом чувства слишком очевидны? Скорее всего, ни для чего нет единого решения или рецепта, а большинство вещей в мире происходит благодаря первородному хаосу, энтропии или проблемам в голове. Кассандре эта мысль понравилась. Она гарантировала некоторую неприкосновенность и даже уровень комфорта – хаос нельзя контролировать, как и, по большому счёту, собственные чувства. Значит, можно немного расслабиться и позволить всему идти своим чередом, внося минимальные корректировки своими волевыми усилиями.

– Лучше скажи мне, в чём он не прав, – наконец выдала Касс после неприлично затянувшейся паузы.

– Девушки, если вы продолжите в том же духе, я попрошу вас позировать для портрета сестёр горгон. Главную, правда, я уже написал с мисс Джейн…

Касс заметила, что капрал с такой печалью посмотрел на Терренса, что ей самой снова стало больно – одна из двух её лучших подруг в ней разочарована и в данный момент, вероятно, прикладывает все усилия к тому, чтобы Трёхглазый лис обрушил на Саммерфилд-парк свой гнев. Отвратительно.

Но дело должно быть сделано. Поэтому Кассандра вместе со всеми жевала пирог и пила чай с оставшимися от завтрака пирожными и джемом. Так странно – заниматься подобной ерундой на пороге возможного апокалипсиса! Но тем не менее. Она, по настоянию Тео, даже прилегла поспать на пару часов. Словом, день всё больше напоминал канун Рождества, в который все едят странную еду, ложатся спать в неположенное время, якобы чтобы сэкономить силы, и ощущают наступление чего-то неотвратимого.

Кассандра старалась ни о чём не думать. Вечером ей потребуется пустая голова и холодный рассудок, а не женская истерика, её хватило и за утро. Те два часа, которые благородный монах отвёл ей на сон, она в самом деле провела в кровати – та стояла у окна, поэтому с неё открывался удивительный вид на уходящую в дикий на английский манер парк. Шёл дождь, и голые ветки и палая рыжая листва за стеклом сливались в один разноцветный комок. Кассандра любила Саммерфилд и его окрестности в любом состоянии, но сейчас ей хотелось чего-то более красивого, чего-то, что придало бы ещё большего смысла её предстоящей жертве.

Но шёл дождь, и Кассандра просто дремала, подтянув ногу к груди и обняв подушку. Ей двадцать три года, она одна на целом свете, несмотря на то, что влюблена, и совершенно точно готова пожертвовать своей жизнью, если придётся. Не то чтобы она самостоятельно выбрала для себя такую судьбу, но время – несущийся вперёд снаряд, который никакая сила вспять не повернёт. Можно сколько угодно фантазировать на тему того, как сложилась бы судьба Кассандры Галер, если бы её родители вышли из культа. Если бы не было войны. Если бы из культа вышла она сама. Если бы ей достался другой монах, а не Теобальд Крейн. Гадать можно сколько угодно – но жизнь от этого другой не станет. Нужно делать то, что должно быть сделано, потому что роли, карты и обязанности розданы. Это не порочный круг, а логичная закономерность из причин, следствий и её собственного характера, так что нечего жалеть себя.

Время идти в подвал.

Кассандра надевает ритуальный халат – он расшит чудесными бисерными глазами, щупальцами и облаками. Переливы золотого, фиолетового и изумрудного – роскошная и очень тяжёлая вещь. Кассандра расплетает сложную причёску из кос – пшеничного цвета чуть завитые локоны рассыпаются по плечам и спине. Кассандра развязывает бинты на запястьях – миру являются тонкие руки аристократки, покрытые белыми шрамами, похожими на неровные стежки. С голубовато-розовыми синяками под глазами, в удобных туфлях на босу ногу и во всём этом нарядном великолепии она больше похожа на гадалку из странствующего цирка, чем на величественную жрицу иных богов. Ну и пусть. Зато так она чувствует себя уверенно. Это, к тому же, привычка – ритуал перед ритуалом, если хотите. Кассандра выходит из комнаты даже не оглянувшись напоследок. Толку-то, стены есть стены, дом есть дом.

– Я тебя подстрахую, – на лестнице её нагоняет Тео, бледный, но с лихорадочным румянцем на щеках, – мы справимся.

– Прекрати меня подбадривать, – Касс взяла его за руку и ласково провела пальцами по покрытому светлыми волосками запястью, – я готова ко всему с пятнадцати лет.

С падением первой горсти земли на гробы родителей, если быть точной.

Теобальд кивнул и молча побрёл вниз в поблёскивающий светом зажжённых свечей сырой полумрак подвала.

Они вместе прошли перед до безразличия знакомыми алтарями и арками, вдохнули железистый запах давно почивших жертв, пропитались нутряным ароматом земли, крови и мрака. Теобальд вёл Кассандру к Оку Шепчущего и выглядел здесь явно лишним – в нём было слишком много жизни, слишком много солнца и надежды. Но он хочет помочь, а Касс сейчас не в том положении, чтобы строить из себя великого гуманиста и выставлять из дома сильный источник магии. Пусть и неподходящий для этого мрачного места.

Пришло время всё закончить.

Глаз, утопленный в тёмном провале в полу, беспокойно водил зрачком под кожистыми складками. Вряд ли он что-то чувствовал. Хотя кто знает, что за сила на самом деле скрывается в глубине этого ока. Может быть, даже часть божества сознательна и понимает, какое святотатство собираются над ней совершить. Может быть, это просто глаз – белок и сосуды, выросшие в подвале благодаря колдовству и жертве крови. Странная плесень и не более того. Они ни в чём не могут быть уверены – разве что, только в том, что глаз существовать не должен. Боги на то и боги, чтобы оставаться непознаваемой выдумкой, кровавым мифом, переходящим из уст в уста.

Вокруг круга камней, каждый в надлежащем месте, стояли шепчущие, облачённые в ритуальные мантии. Они не были в полной мере Марией, Терренсом или Беннетом – они представляли собой нечто большее в своей мрачной решимости, скрытой под глухими капюшонами.

Кассандра и Теобальд заняли свои места друг напротив друга. Начало и конец, тьма и свет, которого здесь быть не должно. Вместе они опустились на колени. Время прочитать слова, которые не должны быть произнесены вслух, ибо они чужды этому миру. Они – скрежет когтей Иных богов по ту сторону привычной реальности. Они – мелодия непознаваемого космического разума, бессмысленный для живых существ набор звуков. Было не так-то просто научиться читать на этом языке и артикулировать звуки своим слабым человеческим горлом.

Кассандра извлекает из рукава кинжал – серебро с рубином на рукоятке. Кассандра издаёт горлом клекочущие птичьи звуки и остальные опускаются на колени. Каждый из них носит в себе частицу воли иного бога, ибо каждый присягнул ему. Теперь эту частицу они должны отдать своей жрице. Она умножит её жертвой крови, напитает общей силой знаки на камнях и уничтожит глаз бога. Всё есть яд и всё есть лекарство, такова ведь была идея?

Кассандра делает надрез на левом запястье – не больно, потому что она считай что в трансе. Кровь падает на камни. Она опускается на колени и бормочет на ужасном наречии, которое едва-едва в состоянии понять. Касс не видит, что сидящий напротив Терренс яростно крестится.

Некоторое время было слышно только невнятное бормотание шепчущих, сливающееся в единый протяжный гул. Постепенно к нему добавился шум ветра. Казалось, будто в подвале старого поместья вдруг начался ураган. Глаз Шепчущего силился распахнуть свои уродливые веки – энергия, разлитая в воздухе, тревожила его и не давала досмотреть сон о крушении миров. Камни вокруг него зажглись золотом – это Теобальд вплёл свою магию в кровавое колдовство Кассандры. Она порезала другое запястье и запрокинула назад голову, выкрикивая в потолок проклятья иным богам. Но этого было мало – без трёх составляющих, без трёх искр, оставивших круг, она не могла напитать заклинание достаточной силой.

Ещё порез. Ещё багровые пятна на юбке и ритуальных камнях. Теобальд кричит, но Кассандра его не слышит. Да и есть ли сейчас Кассандра, или есть только жрица, чьё тело гудит от соприкосновения с силой, которую человеку не дано осознать и пережить?

– Я же запретила тебе это делать, идиотка! – кто-то бьёт Кассандру наотмашь по щеке. Джейн, милая Джейн вернулась. Жрица осоловело хлопает глазами, пока подруга усаживается рядом с ней и кладёт руки на залитый кровью пол.

– Ты вернулась, – выдыхает она, позволяя себе короткую передышку. Здесь так холодно. Здесь так страшно. – Ты вернулась.

– Давай закончим с этим, – Джейн прижимает её руку к камню. Кассандру прошибает волной дикой чужой энергии, которая беспорядочно бегает по кругу. Тёплая солнечная магия Теобальда. Тусклая больная искра Терренса. Яркая вспышка Марии и контрапунктом – размеренная пульсация энергии капрала. Кассандра должна постараться.

Ещё один порез. Ещё один круг нечистых слов. К общему хору добавляется высокий и звонкий голос Джейн. В нём фарфоровая чистота и злоба. Кассандра снова и снова повторяет гортанные птичьи слова, похожие на боевой клич. Ей больше нечего отдать – всё или ничего. Жизнь или смерть. Шаг к апокалипсису или новая жизнь.

Коленям становится мокро. Кассандра опускает утратившие всякий цвет глаза и видит, что око кровоточит. Волны и волны горячей розовой слизи подкатывают к её коленям. Она издаёт победный вопль и отрывает слабые руки от камней.

Кончено.

В пронзительной тишине Кассандра Галер заваливается на левый бок. Последнее, что она видит – это ноги капрала и бельмо в студенистом желтоватом глазу вовсе-не-бога.

Кончено.

И только теперь истекающая кровью Кассандра Галер – Касси, Касс и гордость родителей – позволяет себе потерять сознание.