Текст книги "Цветы для Анюты (СИ)"

Автор книги: Ксения Александрова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

– Что продаешь? – поддерживал я разговор.

– Автомобили, – благоговейно улыбнулся Пашка.

– О-о-о… – протянул я.

– Могу и тебя устроить! Хочешь?

– Э-э-э. Спасибо, – замялся я. – Пока не нужно. Но если что, буду знать, к кому обратиться, – пообещал я.

Пашка закивал головой, мол, как знаешь.

– Ты хотел поговорить об Ане, – напомнил я.

– Ах, да, – оживился Павел,  а затем глубоко вздохнул, и, выдержав паузу, продолжил: – Я хочу, чтобы ты как старший брат, хорошенько присмотрел за ней. Мне кажется, она общается не с теми людьми.

– Что? – охнул я. Ну, Пашка! Огорошил, так огорошил! – Что значит, не с теми?

– За ней ухлестывает один тип, – горестно вздохнул друг. Чего это он? Или мне показалось? – Так вот что – не нравится он мне.

– Ты его знаешь, что ли? – недоверчиво спросил я, пропустив мимо ушей сам факт того, что у Аньки появился странный ухажер.

 – Видел его, – мрачно буркнул Пашка. – Не внушает мне доверия.

– Скажи, – прокашлявшись, произнес я, – почему ты беспокоишься об этом? Откуда тебе известно, что у Аньки есть кто-то?

Пашка стыдливо отвел взгляд. Вот это уже интересно… Мои кулаки сжались против моей воли.

– Мы с Аней общаемся уже около пяти лет, – признался он. – Чаще всего переписываемся в интернете, иногда созваниваемся. Видимся же редко.

Наверно, я смерил его недобрым взглядом, потому что он поспешил добавить:

– Мы с ней друзья. Только лишь.

– Да? И это твое беспокойство не ревностью вызвано? Нет?

– Нет! – резко откликнулся Пашка, повысив голос. – Нет, не ревностью! Сергей, я тебе дело говорю!

– Зачем ты общаешься с ней? – завелся я. – Что тебе от нее нужно? Может быть, ты тоже не против попользоваться ею? Может, ты хочешь использовать мою сестру, чтобы отомстить мне за Вику?!

– Ты что городишь? – заорал Пашка. – Что ты несешь? Причем здесь вообще Вика?! – Пашка задохнулся от негодования.  Я тоже шумно вдыхал воздух, пытаясь обуздать ярость. Некоторое время мы молчали, буравя друг друга взглядами. Когда эмоции, овладевшие нами, стихли, Пашка заговорил: – Я знаю всю правду о вас с Викой. Она сама призналась во всем, и сказала, кто отец ее ребенка. Вика родила в пятнадцать лет, а в шестнадцать они расписались. Правда, через два с половиной года, разбежались. Сейчас ее родители помогают ей воспитывать сына.

– А-а-а. Что ж… – я даже не знал, что Вика родила этого ребенка. Спустя несколько месяцев после скандала с ней,  со мной случилась та трагедия с падением. Ну, а после я не интересовался жизнью этой девушки.

– Понимаешь теперь? Веришь, что мне незачем мстить тебе?

Я пожал плечами. Откуда мне знать, что у него на уме?

– Честно говоря, я давно хотел связаться с тобой, но это оказалось непросто. Ты куда-то пропал.

– Я много работал, – осторожно ответил я, опасаясь, что Пашка начнет расспрашивать о работе. – Еще и лечение…. Сам понимаешь, это не кратковременный процесс. В общем, как-то так. Но я рад видеть тебя после стольких лет. Рад, что мы все выяснили.

– Я тоже рад тебя видеть,– признался Пашка. В его голосе слышалась искренность. – Что ж, мне пора идти, у меня много дел. Я взял сегодня отгул, уладить кое-какие дела, и вот к тебе заглянул. – Пашка встал, собираясь уходить.

– Да, конечно. Заходи как-нибудь. Буду всегда рад.

Пашка направился к двери. Уже обувшись, он снова заговорил о Нютке:

– За Аней, все же, присмотри. Я бы хотел, чтобы ты повлиял на нее.

– Ты хочешь, чтобы я диктовал ей, с кем она должна встречаться? – усмехнулся я.

– Не смейся, – серьезно ответил Пашка.

– Разберемся, – поджал я губы в улыбке. Этот разговор начинал мне надоедать.

   Пашка ушел, а я еще долго прокручивал в голове сегодняшнюю встречу. Ну, и дела! Сначала объявляется мой бывший друг, что уже послужило немалым сюрпризом, так он еще заявляет мне, что я должен лучше присматривать за своей сестрой! Следить, за ней я должен, что ли?

   Анька вернулась домой в одиннадцатом часу вечера. Я сделал вид, что не заметил ее приподнятого настроения. Не шатается, и ладно. Видимо, она все же опасалась взбучки, и поэтому вела себя неестественно тихо.  Она неслышно прошла в ванную, а затем шмыгнула в свою комнату, и до утра я ее больше не видел.

Проснулась Анька только в полдень, а уже вечером снова куда-то намылилась.

– Далеко засобиралась? – поинтересовался я, глядя, как она крутится у зеркала, сладко напевая что-то себе под нос.

– Гулять, – скупо и немногословно ответила Анька. – Теперь я человек свободный! На целых два месяца! – засмеялась она.

– Одежки можно было надеть и больше, – пробурчал я, оглядывая Аньку, одетую в розовый топ, и неприлично короткие белые шорты, которые шли ей безумно, но уж слишком открывали ее тоненькие, кукольные ножки. Может, сказать, что короткое ей не идет? Не послушает. Да и не поверит – вон как вертится у зеркала, будто обезьяна цирковая. Любуется собой, наверное.

– Ой, не будь занудой! – пропищала Анька, и, напоследок послав своему отражению воздушный поцелуй, упархнула из квартиры.

  Я вздохнул, когда дверь за ней захлопнулась, оставив меня в пронзительной, ставшей для меня уже непривычной, тишине.

Я взял свой телефон, чтобы позвонить Илоне, и, ожидая, когда она ответит, машинально подошел к окну.

Черный Лексус уже стоял у подъезда.

Я замер, наблюдая как Анька – стрекоза выбежала из подъезда и юркнула в машину. Я не сводил с нее взгляда до тех пор, пока она не скрылась из вида.

– Алло, Сергей. Ты в порядке? – тревожный голос Илоны вывел меня из мрачного оцепенения.

– Да, – ответил я хриплым, словно не своим голосом. – Да, да. Извини, пожалуйста.

– Все хорошо? Ты уверен? – недоверчиво спросила девушка.

– Да. Поверь мне, – заверил я ее.

– Ну, хорошо! Как ты смотришь  на то, чтобы просто погулять, подышать воздухом?

– Э-э-э… – почему бы и нет? Я не против, – охотно согласился я. Свежий воздух мне бы не помешал,  да и общение с Илоной всегда позитивно влияло на меня.

Я нетерпеливо поглядывал на часы, поджидая Илону. Бабульки, прогуливающиеся мимо, с любопытством посматривали на меня. Они расхаживали мимо меня туда-сюда, а затем, видимо утомившись, направились ко мне. Я незамедлительно поднялся со скамейки, уступив  им место.

– Сынок, ждешь кого? – обратилась ко мне одна из бабулек. Я  загрустил. Понятно теперь, чего им присесть приспичило – любопытство распирало. Как же не расспросить?

Я кивнул головой, и отвернулся, в надежде избежать дальнейших расспросов. Может, я бы и не отвертелся, если бы из подъезда не выпархнула Илона. Девушка направлялась ко мне изящной, воистину королевской походкой. Когда мы приблизились друг к другу, она обняла меня за шею, и наши губы слились в поцелуе.

– Привет! – нежно прошептала Илона, когда мы оторвались друг от друга.

– Привет, – улыбнулся я в ответ, затем протянул ей букет красных роз. – Это тебе.

– Ай, Сергей! – капризно воскликнула девушка. – Ну, куда я их дену? Представляешь, как нелепо я буду выглядеть? – Илона покачала головой, словно удивляясь моей глупости.

– Ничего, – возразил я. – Как говорит один известный телеведущий – никто не должен видеть женщину без цветов!

Илона продолжала морщить нос.

– Ну, что ж, хорошо, – вздохнул я, и, не придумав ничего лучше, подошел к сидящим на скамейке бабушкам, и протянул им цветы – каждой по одному цветку. Женщин было трое, а цветов пять, и поэтому два оставшихся я просто выбросил в урну.

– Всего доброго,– вежливо улыбнулся я соседкам, и с той же улыбкой на лице вернулся к Илоне. – Ну, теперь можем идти! – сообщил я ей.

– Ох, не стоило так, – пролепетала она. Первый раз вижу ее такой растерянной.

– Ничего. Я сам виноват – забыл, что ты не любишь цветы. Кстати, тебе ведь нет никакого дела до пересудов соседей за твоей спиной, верно?

Мы весело рассмеялись, и, обнявшись, зашагали по тропинке.

Глава 12.

Люблю тебя любовью невозможной,

Как крест несу ее, и как проклятия боюсь.

Сгораю от стыда… О, как же я нечтожен!

До слез смешон! Я над собой и сам смеюсь…

Сквозь слезы горечи… За что мне наказание?!

Кричу я в исступлении, не в силах обрести

Ни силы для мольбы, ни воли для раскаянья.

Прощенья не достоин. Но ты меня прости!

Стыжусь любви своей…безумно грешной,

Стыжусь! Но без любви не волен даже дня прожить…

Я слаб душой. Я слаб, я безутешен…

И, как в припадке, сам себе твержу: «Нельзя,

нельзя ее любить!»

Ну, Пашка! Ну, гад!

Я нервно сжимал кулаки, борясь с желанием подойти и поколотить этого паршивца. Так вот почему ему не нравится тот тип, что волочится за Анькой! Он ее ревнует! Этот поганец едва ли не на крови клялся мне, что не имеет на мою сестру никаких видов, а сам…

Я судорожно втянул воздух, глядя, как Пашка гладит Нюткину руку. Вот он взял ее ладони в свои, и держит, не отпуская. А сам так и поедает ее глазами. Скотина похотливая. А Анька-то! Тоже хороша. Сидит, разинув рот. Нравится ей, что ли? Вон, как смотрит на него! Даже не моргает. И о чем же они так мило беседуют? Я поморщился, когда Анька засмеялась, неприлично громко, и, спохватившись, закрыла ладонью рот. Сейчас ее смех раздражал меня как никогда раньше. Интересно, почему?

Я наблюдал за парочкой, сидя на несколько столов дальше от них, и меня переполняла злоба. Ну и какого черта я послушался Пашку и устроил слежку за Анькой? Для того, чтобы наблюдать, как моя сестра крутит с двумя мужчинами? Вот же… Ну, вот как мне ее назвать? Каждый вечер эта вертихвостка прихорашивается, часами крутясь перед зеркалом, и бежит на свидание. То с тем типом, что разъезжает на черном Лексусе, то вот теперь с Пашкой. Не знаю, кого из этих двух я ненавижу больше. И еще большей загадкой для меня остается – почему я их ненавижу. Я не могу объяснить себе ту ярость, что зарождается во мне, когда я вижу Аньку с другими мужчинами, будь то незнакомый мне парень, или Пашка. Нет, по-моему, все же Пашка бесит меня больше. Особенно, когда он вот так смотрит на Нютку, как сейчас, когда берет ее за руку, и гладит ее пальцы.

Я весь обратился в слух, пытаясь понять, о чем они говорят, но музыка, играющая в зале, заглушала голоса. Я читал по их губам, я с жадностью следил за их жестами и мимикой. Вот они оба слегка подались вперед, приблизившись друг к другу. Кажется, они перешли на шепот. Нечто совсем интимное появилось в их поведении. Кажется, еще чуть-чуть и я стану зрителем слишком  уж неприятной для меня картины.

Я не захотел ждать, когда эти двое переступят грань моего терпения, и, оставив деньги, встал из-за стола. Но вместо того, чтобы незаметно уйти, я преподнес сладкой парочке сюрприз. Не скажу, чтобы они обрадовались мне.

– Привет! – с наигранным дружелюбием произнес я, подсаживаясь за их стол. – Как отдыхается? Я не помешаю? – совсем уже приторно добавил. Я с удовлетворением наблюдал за пашкиной физиономией, на которой растерянность сменялась недовольством. Ну, точно помешал ему, гаду!

– Привет, – ответила Нютка. – Конечно, не помешаешь. У тебя здесь встреча? Я думала, ты занят работой.

– А я думал, у тебя сегодня вечерние занятия по танцам, – ядовито ответил я, бросив при этом на Пашку короткий, ненавидящий взгляд.

– Все верно. Мы встретились с Пашей после студии, – невозмутимо ответила Анька. – Странная у вас встреча, – вдруг добавила она. – Сто лет не виделись, и… – Аня покачала головой.

Я снова посмотрел на Пашку. В его глазах я прочел укор, мол, ну, что ты наделал? Вот теперь сам и выкручивайся! Я понял, что он не говорил Аньке о своем визите ко мне. Наверно, я действительно создал неловкую ситуацию, и не только для них двоих, но и для себя, и для Пашки. Я поступил как болван, как обезумевший от ревности любовник.

– Семь лет всего, – процедил я сквозь зубы.

– Да, да! Всего семь лет! – захохотал Пашка, и я растерянно уставился на него. Чего это он? – Всего-то семь, как же! А сам даже не узнал! – продолжал заливаться он. Мои губы скривились в подобие улыбки. – Ведь не узнал же, признайся! – Пашка сильно хлопнул меня по спине, и я едва удержался, чтобы не вломить ему в ответ.

– Ага,– снова пробубнил я.

– Да я и сам хорош. Растерялся не меньше тебя! Ну, здравствуй, друг! – Пашка протянул мне руку, а затем обнял, и снова принялся наяривать по спине. Издевается, не иначе. Впрочем, я в долгу не остался… Могу только представить, как это выглядело со стороны. Неспроста Нютка смотрела на нас как на двух идиотов. Черта с два она поверила в комедию, что мы перед ней разыграли. – Ну, выпьем за встречу!

– Я за рулем, – отбрил я.

– Да, брось! По чуть-чуть, ну?

– Нет, – решительно ответил я. – Ты лучше скажи, давно ухлестываешь за моей сестрой?

Пашка как раз отхлебывал вино. Бедняга поперхнулся и зашелся кашлем. Я любезно похлопал его по спине.

– Что? – сквозь кашель прохрипел он. – Ты не так понял…

– Да ладно! – засмеялся я. – Теперь-то чего отнекиваться? Просто, мне как брату, хотелось бы знать, насколько серьезны твои намерения? Сам понимаешь, родителей у нас нет, поэтому все вопросы касательно свадьбы, придется решать мне. Я должен буду собрать приданное, и….

– Хватит! – прошипела Нютка. – Перестань паясничать!

– А кто паясничает? – не сдавался я. – Ты вот, может быть, скоро замуж выскочишь, или ребеночка понесешь, а я ни сном, ни духом не знаю!

Анька резко вскочила и выбежала из-за стола. Пашка тут же встал, намереваясь догнать ее, но, остановившись, бросил мне:

– С тобой мы еще поговорим.

– Поговорим, не сомневайся! – с вызовом ответил я.

Я не стал догонять Аньку, и когда они с Пашкой ушли, я подозвал официанта, и велел принести мне чего-нибудь покрепче.

Домой я добрался благополучно, несмотря на то, что был пьян. Квартира оказалась пуста. Эта маленькая дрянь, Анька, снова где-то шляется. Я со злостью пнул ее рюкзак, оказавшийся у меня под ногами, и, добравшись до дивана, провалился в пьяный сон.

Я проснулся от шума в квартире. Вокруг меня что-то гремело, швырялось, падало, и, по-моему, даже ругалось. Я с трудом разлепил опухшие веки. Анька с громким топотом носилась по квартире. Она что-то укладывала в сумку. Предметы и вещи то и дело падали у нее из рук. Когда сон окончательно покинул меня, я понял, что Нютка собирает вещи. Я резко сел на диване, и едва не застонал он пульсирующей боли в висках. Анька бросила на меня короткий взгляд, но, не сказав ни слова, продолжала укладывать вещи.

– Что ты делаешь? – просипел я. Анька не ответила. – Что ты делаешь? – повторил я.

– Собираю свои вещи, разве не видно? – холодно ответила она.

– Видно, – согласился я. – Но зачем?  – я встал с дивана, но остановился в растерянности, не зная, что делать дальше. Помешать ей? Уговорить остаться? Или оставить ее в покое и позволить уйти? Но куда она пойдет? – Аня, – мягко позвал я ее, – не надо. Не уходи. Я обидел тебя вчера. Извини меня за это. Пожалуйста.

– Не могу, – Анька покачала головой. – Не могу остаться. И не хочу. Я не в силах больше терпеть твои выходки. Как ты ведешь себя? Кто дал тебе право так обращаться со мной? За что ты так? Если в тебе еще сидит та детская неприязнь, так и скажи! Просто скажи это, а не издевайся надо мной!

– Я не…

– А Пашка? Он-то в чем провинился перед тобой? Что плохого он тебе сделал? Ты даже не поздоровался с ним при встрече!

– Я поздоровался.

– А еще наговорил ему гадостей. Его-то ты зачем обидел?

– Обидел? Я? Его? Бедный, бедный Павлик! – завелся я. – Он окручивает тебя, ты это не понимаешь?

– Мы с Павлом друзья.

– Друзья, как же! – захохотал я. – Запомни, глупая, мужчина не дружит с женщиной, а если и дружит, то в надежде когда-нибудь ее…

– Все! Хватит! Не хочу больше тебя слушать! – закричала Анька.

– Как будто я не видел ничего вчера! Как будто я дурак, чтобы не заметить, что никакой дружбы между вами нет!

– Ты следил, что ли? Ты следил за нами? Или за мной? Что ты вчера делал в кафе, один?

– Это не твое дело,– огрызнулся я.

– Тогда и тебя не должны касаться мои дела!

–Я просто хочу вразумить тебя. Я хочу отгородить тебя от возможных ошибок. Думаешь, маме понравилось бы, если бы она увидела, как ты крутишь с двумя парнями? А как бы поступил папа? Да он бы выпорол тебя!

– Как ты сказал? Я кручу…. С какими такими двумя?

– С Пашкой и тем типом, что подъезжает за тобой на черной тачке. Я пару раз случайно видел,– на мгновение я смутился, но эмоции снова захлестнули меня, и минутная неловкость  ушла.

– Ах, точно следил! – воскликнула Анька. – Зачем? Какое тебе дело, с кем я общаюсь?

– Прямое! – заорал я. Как она не понимает? – Этот тип тоже друг?

– Тоже! – дерзко заявила Нютка.

– И цветы с мишками он дарит тебе, конечно же, по дружбе? И в рестораны возит тоже по-дружески, да?

– Да! Тебя что-то смущает?

– Смущает. Меня смущает, что ты ведешь себя как шлюха! – выпалил я, но тут же пожалел об этом, и даже не потому что получил звонкую пощечину.

– Никогда тебе не прощу этих слов! – со злостью и горечью сказала Анька. Ее лицо пылало, а в глазах блестели слезы. Она схватила свою сумку, и, прежде чем я успел остановить ее, выбежала из квартиры.

– Аня! – крикнул я уже в пустоту. – Анечка…

Я ждал, что она одумается, и вернется к вечеру, но Аня не вернулась ни вечером, не на следующий день. Я звонил ей, но она не отвечала на звонки. Я отправлял ей сообщения с просьбой хотя бы сообщить, где она, и все ли с ней в порядке, но телефон молчал. Признаюсь, я сходил с ума от переживаний. Случись с ней что, я никогда не смогу себя простить. Почему? Почему я всегда все порчу? Как так получается, что все, к чему бы я ни прикоснулся, рушится, ломается, умирает? Почему и в своих, и страданиях близких, всегда виноват я? Что это – злой рок или исключительно мои пороки?

Через четыре дня я начал поиски, хотя понятия не имел, с чего начинать. Я начал с того, что выписал имена всех анькиных подруг и знакомых, которые числятся в списке ее друзей в социальной сети. Я уже обзвонил некоторых, но никто ничего не смог мне сказать. Я боялся  невольно пустить ненужные слухи, поэтому оставил затею с обзвоном знакомых. И вот, когда я в пустую потратил больше недели,  оставался только один выход – позвонить Пашке.

Я пообещал себе, что не стану скандалить, если выяснится, что Аня у него. Сейчас, когда сестры нет уже две недели, для меня важнее всего знать, что с ней все в порядке. К счастью, Пашка ответил после первых же гудков.

– Догадываюсь, по какому поводу ты звонишь, – буркнул он в трубку вместо приветствия.

– Так она у тебя? – спросил я, подавив в себе появившееся раздражение. Но Пашкин ответ все же огорчил меня:

– Нет. Она ушла из дома, верно?

– Да. На следующий день после того, как…

– Она не отвечает на мои звонки, – перебил меня Пашка.

– Как не отвечает? Почему? – удивился я. Анька обижена на меня, но причем здесь Пашка? А что, если… Нет, не хочу даже думать о том, что с ней что-то случилось.

– Я не знаю,– выдавил Пашка. По его голосу было понятно, что он переживает. Значит, не лжет, и Анька действительно не с ним. Ах, лучше бы была с ним! Или нет? Я не знаю, что для меня предпочтительнее… Нет, конечно же, главное, чтобы была жива и здорова, и не важно с кем.

– Я обзвонил некоторых ее подруг, – сообщил я. – Все они не знают, где она.

– Они могут и не сказать, если она им велела. Вообще-то, я думал, что Аня у подруги – той, с которой они вместе снимали квартиру.

– Так…

– Но Катя тоже не отвечает на мои звонки. Вернее, ее телефон отключен. Вот уже две недели.

– Это странно. Думаешь, они вместе? Но зачем этой Кате отключать свой телефон ради Ани?

– Я не знаю. Женщины, они бывают очень солидарны друг с дружкой. Если парень бросил свою невесту, то он автоматически становится врагом всех ее подруг! – Пашка тихо засмеялся, но быстро стал серьезным. – Я знаю, где эта квартира. Ну, та, что они снимали вместе. Возможно, Аня сейчас там.

– Она говорила, что ее подруга живет со своим парнем,– вспомнил я.

– Да, но, быть может, квартира пустовала, и Аня решила вернуться туда. К сожалению, я пока не знаю, как связаться с гражданским мужем этой Кати, но я обязательно найду его, а заодно и Катю.

– Я почему-то думаю, что она знает, где Аня, – сообщил я Пашке.

– Я тоже так думаю, – ответил он. – Если хочешь, мы завтра же вместе съездим на квартиру.

– Хочу, – быстро отозвался я.

– Хорошо. Завтра созвонимся и съездим.

– Угу.

– Сергей…

– А?

– Мы найдем Аню. Обещаю.

– Хотелось бы найти ее живой и здоровой, – вздохнул я.

Я попрощался с Пашкой со смешанными чувствами облегчения, радости, печали и огорчения. Радовало то, что теперь у меня есть союзник в поисках Нютки. От Пашки будет больше толку, так как он, наверняка знает о ней больше, чем я. И это меня угнетало. За эти мучительные две недели я много думал. Я пытался разобраться в себе и своем отношении к Ане. Почему временами я бываю так резок и груб с ней, а временами меня переполняет нежность? Я давно задаюсь этим вопросом, но ответ пришел лишь недавно. Все стало понятно, когда я открыл для себя правду, и эта правда чудовищна.

Выслеживая Аньку,  я руководствовался отнюдь не братской строгостью, и уж совсем не братская любовь заставила меня прийти в ярость при виде ее с Пашкой. Это ревность. Мне неприятно осознавать это, и еще неприятнее признаваться в этом, даже самому себе. Но зачем мне обманывать себя? Я должен быть честным с собой. Я должен принять правду, чтобы решить, что делать с ней дальше. А правда заключается в том, что я полюбил Аню,  полюбил запретной, грешной любовью.

Глава 13.

Дверь долго не открывали. Мы постучали еще раз, затем еще, и еще. Наконец, за дверью послышались шаркающие шаги. Замок громко щелкнул, и дверь лениво, словно нехотя, открылась. Перед нами на пороге предстал небритый, в растянутой белой майке, молодой мужчина. Вид у него был заспанный. Он недоуменно посмотрел на нас, затем удивление сменилось недовольством. Его неприветливое лицо говорило о том, что он совсем не рад видеть гостей.

– Э-э-э… Извините за беспокойство, – вежливо начал Пашка после минутной игры в гляделки с хозяином квартиры. – Мы хотели бы увидеть Катю, Катю Смирнову. Она здесь проживает?

Выражение лица парня нисколько не изменилось. По-моему оно не выражало никаких эмоций, разве что оставалось таким же неприветливым.

– Вы кто? – прохрипел он.

– Э-э-э… – протянул Пашка. – Мы….

– Мы ищем одну девушку,– вмешался я. – подругу Кати. Она ушла из дома. И мы нигде не можем ее найти. Может быть, Катя знает, где она, ведь они с Аней близки. Можно мы поговорим с ней?

Михаил – так звали парня, сделал приглашающий жест, и мы с Пашкой, переглянувшись, вошли в квартиру. В нос сразу же ударила адская смесь зловоний. Еще бы! На кухне валялись бутылки из-под водки, кусочки сушеной рыбы на столе и гора грязной посуды. Несмотря на то, что на улице стоял еще теплый сентябрь, окна в квартире были наглухо закрыты.

Михаил пригласил нас к столу, и мы, обреченно плюхнулись на стулья. Парень достал стаканы и налил в них водку.

– Нет, мы не… – в один голос запротестовали мы с Пашкой.

– Катя ушла от меня, – горестно произнес Миша. – Почти месяц назад. Я запил и меня выгнали с работы. – Миша вздохнул и шмыгнул носом. – Если не хотите, не надо. А я выпью. Вы просто посидите.

Я посмотрел на Пашку. Тот лишь пожал плечами.

– А почему? Почему Катя ушла? – спросил Пашка, и я пихнул его в бок. Он что, забыл, зачем мы сюда пришли?

– Мы поругались в тот день. Не так, чтобы сильно, но она собрала вещи и ушла. А потом позвонила мне, и сказала, что любит другого. Вот так! Бабы, блин… – Миша снова горестно вздохнул, и почти залпом осушил стакан. Я поморщился. Нужно сваливать отсюда,  а то мало ли – вдруг еще буянить начнет. Все равно от него мало толку – он уже налакался, а вскоре вообще соображать перестанет.

– Да уж, – сочувствующе вздохнул Пашка. Я снова толкнул его, мол, пошли отсюда. Он сделал какой-то жест. Наверно, просил подождать.

– Небось ушла к этому мажору, – продолжил Михаил свою горестную тираду. – Я давно заметил, что он ее обхаживает. Нередко подвозил Катьку на своем черном этом, как его, Лексусе, да.

– Да? – вырвалось у меня.

– Ага, – вздохнул Миша.

– А вы, то есть, ты… Ты видел этого парня? – нетерпеливо спросил я. Миша отрицательно покачал головой, а потом задумался, и спохватился, будто вспомнил что-то.

– Хотя, кажется, видел один раз. Да, видел его. Ничего особенно в нем нет.

Я чуть не уронил голову на руки. Как выпытать у Миши подробности? Мне хотелось знать, как выглядит этот парень. Быть может, это тот самый тип, что окручивает Аньку. Что, если Катя совсем не уходила к нему? Что, если он ее похитил? Ну, а что! Все может быть. Вдруг и Аня тоже в беде…

– Да? А как он выглядит? – осторожно поинтересовался я. – Блондин? Брюнет?

– Блондин, кажется. А что? Ты его знаешь, что ли? – насторожился Миша. Я пожал плечами.

– За моей сестрой тоже волочился один. По описанию похож очень.

– Ого. Ну, надо же, – пробормотал Михаил. Его язык начал заплетаться.

– Ну, мы пойдем, – сказал Пашка, вставая из-за стола. Видимо, понял наконец-то, что делать нам здесь больше нечего.

– Да, нам пора! – радостно подтвердил я, и поспешно заковылял к двери. Пашка остановился, и, повернувшись к Михаилу, сказал ему на прощание:

– Ты это, завязывай с этим делом. Приберись в квартире, приведи себя в порядок, устройся на работу, а там, глядишь, все наладится. Вот увидишь! Может,  и Катя к тебе вернется.

Мы вышли на улицу, и я жадно глотал воздух. Пашка глядел на меня, посмеиваясь. Когда я отдышался, он спросил:

– Что ты обо всем этом думаешь?

– О чем? – уточнил я. – О Кате, которая бросила Мишу или о Мише, который спивается? Честно говоря, меня смущает рассказ о новом ухажере Кати. Уж больно этот тип похож на того, с кем встречается Аня. И мне это совсем не нравится. Странно это. У Кати отключен телефон, Аня не отвечает на звонки, даже тебе, и у них обеих есть общий ухажер, который, возможно, замешан в их пропаже.

– Согласен с тобой, – тихо произнес Пашка. – Мне это тоже не нравится. Думаю, нужно подключить дядю Сашу, отца Вики. Он работает в полиции.

– Думаешь, стоит подключать полицию? – неуверенно спросил я.

– Ее стоило подключить еще две недели назад. Сами мы не справимся. Я сегодня же зайду к дяде.

– Хорошо. Ты прав. Позвонишь, если что, ладно?

– Обязательно, – пообещал Пашка. На этом мы и разошлись. Я еще раз съездил на квартиру, в которой когда-то жили Аня с Катей, но дверь по-прежнему никто не открывал. Аня… Где же ты?

Вечером позвонил Пашка, и сказал, чтобы завтра утром я был в отделении.

– Необходимо, чтобы ты написал заявление, – пояснил он.

Утром следующего дня я отправился в полицию, где меня уже ждал Пашка. Он проводил меня в кабинет своего дяди. Честно говоря, я чувствовал себя немного неловко, входя в кабинет. Ведь с отцом Вики у нас когда-то был конфликт. Но он согласился помочь, и это радовало.

Дядя Саша задал мне несколько вопросов, после чего я написал заявление. Мужчина пообещал, что лично проконтролирует поиски Ани.

– Если она пользуется телефоном, то, думаю, найти ее будет не так трудно, – заверил дядя Саша.

– Но она не отвечает на звонки, – возразил я.

– Это не важно. Главное, чтобы телефон был с ней, – ответил он. Поблагодарив мужчину, я отправился домой.

По дороге я прокручивал в голове мысль, которая посещала меня раньше не один раз. Я думал о помощи Виталия. Можно было попросить его, и он наверняка нашел бы Аню. Да и Катю, если понадобится. Почему мне так не хочется просить его об этом? Дело в том, что Виталий не знает о том, что у меня есть сестра. До сих пор я предпочитал молчать о ней. На каком-то подсознательном уровне, я оберегал Аньку от этого человека. Иногда мне кажется это смешным. Ну, чем Виталий может быть опасен? Но я всегда чувствовал опасность, исходящую от этого человека. Причем я и сам себе не мог объяснить, что так настораживает меня в этом человеке. Тем не менее, я встречаюсь с его племянницей, еще более приближая себя к нему.

Но что, если Аня не найдется? Конечно, конечно, я обращусь к Виталию. Выхода у меня просто нет. Я должен найти Аню! Мое сердце сжималось болью, при мысли о ней. Где она сейчас? Что делает? Хорошо ли себя чувствует, и не обижают ли ее? Я снова взял телефон, и, уже ни на что не надеясь, набрал Нюткин номер. Послышались долгие гудки, а затем они резко оборвались. Что она вытворяет? Я набрал снова, и не поверил своему счастью, когда Аня ответила.

– Аня? Аня, где ты? – кричал я в трубку. Связь была отвратительной, и я почти не слышал Нютку. Где же она, черт возьми?!

– Сереж, я не могу говорить, – тихо произнесла она.

– Почему? Почему не можешь? Что с тобой? Ты заболела? – тараторил я, боясь, что Анька отсоединиться. Я так хотел успеть сказать ей, что очень переживаю и хочу, чтобы она вернулась. Я хотел попросить прощения. Я так много хотел успеть сказать…

– Нет. Со мной все хорошо.

– Где ты? Возвращайся домой, Анют. Возвращайся! – кричал я, боясь, что она не слышит.

– Я не могу вернуться, – опять еле слышно произнесла она, но я расслышал дрожь в ее голосе. Она плачет!

– Почему? Почему не можешь? Где ты? Хочешь, я за тобой приеду? Прямо сейчас, хочешь?

– Сереж, ты еще не переехал в свой новый  дом? – Неожиданно спросила она. Я растерялся. Неужели, я настолько омерзителен ей, что из-за меня она теперь скрывается, не желая возвращаться?

– Э-э-э… Нет, – неуверенно промямлил я. – Но я могу переехать туда хоть сегодня! Честное слово, я перееду, если ты этого хочешь!

– Да, хочу, – тихо сказала Аня.

– Так ты вернешься? – с надеждой спросил я.

– Да, – коротко ответила Нютка, и бросила трубку.

Ну, и ну! Я себе едва ли не волосы на голове рвал, разыскивая Аньку, а она просто скрывалась от меня! Что ж, если я настолько неприятен ей, то освобожу квартиру сегодня же. Я уйду из ее жизни. Я оставлю Аню в покое. Навсегда.

Я очень быстро собрал свои вещи, но уходить не торопился. Я решил дождаться Аню, чтобы убедиться в том, что она действительно вернулась. К тому же, мне хотелось поговорить с ней. А что, если дело не во мне? Что, если Аня боится чего-то? Или кого-то… Я должен все выяснить. Я ходил по квартире в мучительном ожидании. Казалось, что время совершенно не двигается. Прошло уже два часа, которые показались мне вечностью. А сколько еще ждать, не известно. Аня не сказала, когда вернется. Может, не сегодня, а может, даже и не завтра.

Я устал расхаживать по квартире, и присел на диване.  Откинувшись на спинку, я не заметил, как задремал. Сквозь сон я услышал, как щелкнул дверной замок.  Или это приснилось? Я вскочил на ноги и бросился в прихожую. Аня, думая, что я сплю, тихонько снимала обувь.

– Слава Богу! – выдохнул я. Нютка вздрогнула, и обернулась. Ее губы дрогнули. Она коротко улыбнулась, и быстро отвернулась, чтобы взять сумку. Я перехватил ее, и понес в зал. – Я волновался. – сказал я ей, когда она, переодевшись, вышла из комнаты. – Где ты была? Почему не отвечала на звонки?