Текст книги "Счастливая проститутка. Моя история"

Автор книги: Ксавьера Холландер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 26 страниц)

Ларри пошел с Абе в офис Джермена, где они обсудили, каким образом дать взятку судье.

Две недели спустя Ник примчался в мою квартиру. Он орал и визжал, как сумасшедший, об «этом ублюдке Абе». Он с апломбом заявил: «Меня всегда беспокоил этот тип и его красивые костюмчики и галстуки вместе с портфелем, которые он носил в самую жару летом».

А произошло следующее. После выплаты каждой суммы за мою протекцию в «Пи Джи» Абе втягивал Ника в разговор, кому пошли деньги и кто в полиции берет взятки. Когда Абе пошел на встречу с Джерменом и Ником, он был, как обычно, изысканно одет в костюм, застегнутый на все пуговицы, и держал, как всегда, в руке портфель.

Ник заметил, как Абе беспечно помахивает своим портфелем-атташе, когда вел беседу в офисе юриста. А заподозрил его окончательно, когда Абе заставил Эда Джермена повторить несколько раз имя известного судьи. Неожиданно Ник схватил Абе сзади, расстегнул его пиджак и обнаружил, что тот весь оплетен проводами. Все, о чем говорилось, записывалось через миниатюрный микрофон, который Абе носил на себе. Теперь я вспомнила, что Абе доверительно рассказал мне о своем портфеле-атташе, оснащенном фотокамерой, затвор которой срабатывал от покачивания вверх и вниз. Не открывая его, он мог сделать столько кадров, сколько хотел.

По рассказу Ника, Эд Джермен пришел в такую ярость, что вытащил пистолет из ящика стола и стал угрожать им Абе. Тогда два человека ворвались в офис. Они представились сотрудниками Комиссии Кнэппа. Очевидно, что оба агента появились вовремя, чтобы предотвратить худшее, и теперь все открылось. Оказывается, все это время Абе вовсе не представлял Комитет по борьбе с преступностью в Элбани, возглавлявшийся сенатором Хаджесом, а лишь Комиссию Кнэппа. Даже несмотря на потерю нескольких тысяч долларов, я не смогла удержаться от смеха над собой, потому что на самом деле финансировала Комиссию мэра Лидсея, боровшегося с проституцией, в ее самом успешном расследовании.

Тем временем Ник обвинил меня, что я знала о сотрудничестве Абе с Комиссией Кнэппа, но я отрицала это самым решительным образом, так как действительно подозревала об этом. Но все равно вольно или невольно, я думаю, оказала, несомненно, некоторую помощь Комиссии Кнэппа.

Каково же было наше удивление, когда несколько месяцев спустя в газетах появились большие заголовки, рисующие Ларри и меня как лиц, подкупавших коррумпированных полицейских, хотя Абе был тем человеком, который принудил нас подкупить.

Люди начали звонить мне и обвинять Ларри в том, что он является моим «котом», так как, по газетам, это именно так и выглядело. В действительности Ларри никогда не брал у меня денег, кроме как на взятки. Справедливо обратное. Куда бы мы ни ехали: в Майами, Лас-Вегас, Пуэрто-Рико или еще куда-нибудь – всегда моя дружелюбная сорокатрехлетняя серебристая лиса, Ларри, оплачивал чек и счета и даже давал мне деньги на игру в казино. Он – тот самый человек, который платил за мою одежду и ужины в ресторанах. Поэтому я хочу опровергнуть все написанное о нем в газетах.

Что касается моих дел, я была чрезвычайно удивлена, прочитав на следующий день, что Абе обвиняет меня в шантаже, взятках и вымогательстве денег у моих клиентов и даже в том, что я замешана в делах с наркотиками. Все это – явная ложь и, возможно, самому Абе будет предъявлено обвинение за его деятельность. А тем временем продолжается сложное расследование, и меня ежедневно вызывают в районный офис нью-йоркского суда для дачи показаний.

Между тем Абе, чей дом подвергся обыску по санкции нью-йоркского суда, оказался беспомощным без своих электронных штучек, магнитофонов, декодеров, дескремблеров, приборов по выведению из строя аппаратуры прослушивания и прочих инструментов своего гнусного бизнеса. В то же время моих девушек постоянно беспокоят непристойными звонками, и я знаю, что это из-за того, что Абе перефотографировал мою адресную книгу. Может быть, им показалось, но несколько моих девочек сказали, что узнали его голос во время интервью, передававшегося по телевидению недавно.

Уже стоит декабрь 1971 года, и моя книга заканчивается, как, возможно, и карьера одной из самых престижных мадам Нью-Йорка. В любом случае я буду счастлива, если смогу продолжать заниматься своим бизнесом, и до тех пор, пока состоятельные, известные, влиятельные и значительные мужчины хотят встречаться со мной и пользоваться моими услугами для организации встреч с девушками, я буду заниматься своей профессиональной деятельностью, служить им и учить других тому, что умею делать сама.

Эпилог

Я двадцативосьмилетняя женщина. Я много путешествовала и видела мужчин и женщин во всех проявлениях: и в счастье, и в горе. По-своему я старалась помочь им и себе, добавляя немного радости в их жизнь. Все-таки вокруг нас столько несчастий. Люди так одиноки, заброшены и несчастны.

Хороший друг однажды сказал мне: «Постарайся найти свое счастье в собственном одиночестве». И я пыталась, но… оказалось, что могу быть счастлива только, когда я не одна.

Ладно, вероятно, я «согрешила», продавая свое тело мужчинам и торгуя телами своих девушек для еще большего количества мужчин. Но это не была коммерция в прямом значении этого слова. Я пыталась дать немного счастья этим мужчинам, хотя они и платили за это. Я была честной с ними и наполняла горькие часы их одиночества, давая им теплую улыбку, прохладную выпивку, мягкую приглушенную музыку и, наконец, теплое и юное тело, которое так приятно держать, сжимать, целовать и заниматься любовью с ним. Разве это в самом деле грех?

Мужчина получал удовлетворение, и все время, что он находился в моем доме, он, по крайней мере, не был больше одинок и несчастен. Ему не нужно было искать выпивку где-то и сидеть в углу грязного бара. Его самолюбие умиротворено. Так же как и его мужское начало. Скажите честно, смогли бы вы отказать в таком счастье кому-нибудь?

С тех пор, как я начала писать эту книгу, мной приняты предложения нескольких университетов о прочтении у них лекций на тему «Мифы и реалии проституции». Сейчас я готовлю свои выступления и буду стараться сделать все, что смогу, чтобы объяснить нашим молодым людям, как сделать друг друга счастливыми и избежать проблем, с которыми большинство мужчин приходят ко мне. Может быть, я и не психолог, но убеждена, что секс не так важен, как мы имеем тенденцию считать. Вначале должно возникнуть то маленькое чувство, то маленькое алое пламя, называемое любовью. Дуйте на него и раздувайте его больше в большой пожар, только не задуйте его, как свечу.

Мне доставляет удовольствие поднимать трубку, и круглые сутки я наслаждаюсь встречами с новыми людьми, ежедневной чередой разных лиц. И как же я была удивлена, когда поняла после нескольких месяцев работы, что большинство мужчин, посещающих мой дом, были поразительно молоды. Совсем не так, как я думала первоначально: старики, которые иначе не могут найти себе партнера. Средний возраст моих клиентов был около тридцати пяти, и среди них много мужчин, которым чуть больше двадцати.

Здесь мы подходим к проблеме психологии мужчин и вопросу, почему они посещают публичный дом: молодые или старые, симпатичные или уродливые. Для многих холостяков мой дом был как вторая семья. Они могли прийти со своими друзьями в любое время дня и сидеть хоть до рассвета.

Для пожилых мужчин посещения моего дома были чудом омоложения.

Что касается меня, я ненавижу одиночество. Я люблю людей потому, что доверяю им, и в целом этот отрезок моей жизни, когда мне довелось управлять домом с очаровательными девушками, был удовольствием для меня. Надеюсь, проституция будет легализована когда-нибудь. И, если возможно, я хотела бы дать несколько важных советов, как стать преуспевающей мадам, девушкам, у которых есть этот особенный дар лидерства.

Личность – вот что имеет самое большое значение. Внешность также имеет значение, и миф о том, что мадам – это обычно старая, изнуренная и отжившая свое проститутка, у которой нет другой альтернативы, оказался, к счастью, неверным. Мне кажется, что я была одной из самых молодых, наиболее активных и наиболее преуспевающих мадам в Нью-Йорке.

Может быть, об этом я никогда не захочу рассказать своим детям, если они у меня когда-нибудь будут, – а я надеюсь иметь их, – но на этом этапе своей жизни мне хотелось бы сказать, что горжусь империей, которую создала. Сожалею, что восхитительное время, когда я делала люде счастливыми, быть может, закончилось благодаря устаревшим законам и нечестным приемам. Но полагаю, что у честолюбивой деятельной девушки из Голландии всегда будут новые возможности стать счастливой и давать наслаждения другим. Если эта книга откроет глаза людям на жизнь «профессиональных девушек» и присматривающей за ними мадам, я буду удовлетворена.

Джеки Коллинс

Секс – их оружие

1

– В конце концов не важно, что ты ничего другого не умеешь, не важно, что ты лишишься источника дохода, жилья, имущества. Наплюй на это. Самоуважение вернется к тебе, когда ты все бросишь. Как проститутка, ты никто, игрушка для мужчин. Брось своих сутенеров и боссов. Мы тебе поможем, мы поставим тебя на ноги, и вся прошлая жизнь покажется тебе страшным сном.

Маргарет Лоуренс Браун говорила уже минут пятнадцать. Затем она сделала короткую паузу и выпила глоток воды из стакана, который поставили ей на трибуну. Огромная толпа – и это радовало – собралась в Центральном парке, чтобы послушать ее. Люди все шли и шли. Это были в основном женщины, но и мужчин среди них было немало. Маргарет говорила энергично, очень быстро, ей не надо было подыскивать слова, ведь призыв был понятен каждому.

Эта высокая женщина лет тридцати с ненакрашенным волевым сияющим лицом, стройная, черноволосая, производила впечатление. Она носила джинсы, сапоги и жемчужную нитку на шее. Типичная американка. Маргарет была довольно известна как борец за права женщин и уже одержала немало побед. Время от времени ее можно было видеть на экранах телевизоров; она написала три книги и получила за них достаточно много денег, но все их вложила в свою организацию «Свободная женщина сегодня».

Над ней смеялись, когда она занялась проблемами проституток, но теперь, спустя три месяца, теперь, когда тысячи женщин бросили прежнее занятие и последовали ее советам, больше уже никто не смеялся.

– Сейчас ты должна поставить на этом точку! – громко взывала Маргарет.

– Да! – кричали в ответ ей женщины.

– Ты будешь снова жить.

– Да, да, – отвечал восторженно хор.

– Ты будешь свободна…

– Да!..

В эту минуту Маргарет рухнула на землю, но толпа продолжала кричать. Кровь сочилась из маленькой чистой ранки на ее голове. Прошло несколько минут, пока люди не поняли, что произошло, пока истерика и паника не охватили всех.

Маргарет Лоуренс Браун была убита.

К дому в Майами можно было пройти только через контролируемые электроникой ворота, подвергшись тщательному обыску двумя вооруженными охранниками в форме.

Для Алио Маркузи не составило труда миновать этот контроль. Это был толстый старый человек с водянистыми, заплывшими от частого употребления спиртного глазами и с походкой беременной кошки.

Неторопливо подходил он к большому дому. На нем был узкий серый клетчатый костюм, слишком теплый для этого солнечного, жаркого дня. На звонок открыла служанка – хмурая, угрюмая итальянка, плохо говорящая по-английски. Она кивнула в сторону бассейна, буркнув, что Бассалино можно найти там. Он хлопнул ее ниже спины и вошел во внутренний двор, где находился плавательный бассейн олимпийского класса.

Его встретила Мери Энн Аугуст – необычайна красивая девушка, блондинка со старомодной поднятой вверх прической. Ее идеальную фигу подчеркивало узкое белое бикини.

– Привет, – сказала она, хихикнув, и поднялась с надувного матраса.

– Я хочу приготовить себе что-нибудь выпить. А как тебе? – Она стояла перед ним, возбуждающе поигрывая золотой цепочкой, висевшей между ее большими грудями.

Алио смотрел на них, облизывая губы в предвкушая тот день, когда Энцио отдаст эту куколку ему, как и всех ее предшественниц.

– Да. Я хотел бы «баккарди» со льдом и немного чипсов, орешков и пару маслин. – С состраданием он погладил себя по толстому животу. – Сегодня я не успел поесть, было много работы. Как дела у Энцио?

Мери Энн кивком головы показала на сад.

– Он должен быть где-то там. Подстригает розы.

– Ах да, его розы. – Инстинктивно он бросил взгляд на дом, в полной уверенности, что Роза Бассалино стояла там за шторами и наблюдала за ними.

Роза была женой Энцио. Уже в течение пятнадцати лет она не покидала своей комнаты. Круг ее общения был ограничен тремя сыновьями. Почти все время она находилась на своем посту у окна, ждала и наблюдала.

Мери Энн подошла к бару и принялась готовить напитки. Ей было девятнадцать. У Энцио она жила уже шесть месяцев, что было своеобразным рекордом.

Алио опустился в кресло и с наслаждением закрыл глаза. У него был напряженный день, можно и расслабиться.

– Привет, Алио, мой мальчик, как дела?

Алио виновато вскочил с кресла.

Энцио посмотрел на него сверху вниз. Ему уже шестьдесят девять, однако этих лет ему не дашь – подтянутое загорелое тело молодого человека, острые белые зубы, выразительное лицо и густые, стального цвета волосы.

– Хорошо, Энцио, у меня действительно все в порядке.

Они пожали друг другу руки и этак молодцевато похлопали друг друга по плечам. Алио был двоюродным братом Энцио. Энцио сделал из своего брата то, кем он был сейчас.

– Хочешь чего-нибудь выпить, дорогой? – спросила Мери Энн, прижимаясь к спине Энцио своим телом.

– Нет, – резко сказал он. – Иди домой. Я позвоню, когда ты мне понадобишься.

Мери Энн молча ушла. Вероятно, поэтому он терпел ее дольше, чем других.

– Итак?

– Все улажено, – ответил Алио. – Я видел это собственными глазами. Это профессионал, он один из тех, кто работает на Тони Лёйтена. Он исчез еще до того, как кто-либо понял, что произошло. Я только что оттуда.

Энцио задумчиво кивнул. Да, приятные вести приятно и слушать.

– Дай этому парню тысячу и держи его в поле зрения. Такого человека можно было бы выдвинуть. Казнь на глазах у всех дело нелегкое.

– Да, – это действительно трудно, – произнес Алио.

2

– Ей, должно быть, тридцать, – прошептала одна женщина.

– Совершенно верно, – ответила другая.

Две респектабельные дамы среднего возраста – морщинки и складки на лицах выдавали их возраст – наблюдали за Ларой Крихтон, которая входила в бассейн клуба «Марабелла». Она была безупречно красива в свои двадцать шесть лет: стройная, загорелая, с мягким чувственным бюстом и подсвеченной солнцем золотистой копной волос.

Она легла на мат рядом с принцем Альфа Массерини и тяжело вздохнула.

– Дорогой, мне здесь становится скучно, не пойти ли нам куда-нибудь еще?

Принц Альфа повернулся к ней спиной.

– Тебе скучно? – спросил он. – Это я вызываю у тебя скуку? Как ты можешь скучать рядом со мной?

Лара снова вздохнула. Он начинал действовать ей на нервы. Но о ком другом может идти речь? Лара никогда никого не отпускала от себя, пока не находила подходящую замену. Всех принцев и герцогов, а также нескольких киноактеров и даже одного или двух лордов, которых можно было подцепить, она уже имела.

Нелегко делать ставку на такой высокий контингент.

– Я не понимаю тебя, Лара, – продолжал упрекать ее принц Альфа. – Еще ни одна женщина не жаловалась на то, что ей со мной скучно. Я не скучный мужчина, я полон энергии и жизненных сил, я, как ты обычно говоришь, являюсь столпом общества.

Лара вздохнула еще глубже. Она заметила, что, пока он говорил, его пенис увеличивался под узкими белыми плавками фирмы «Церрутти».

– О мой Бог, заткнись, пожалуйста, – пролепетала она едва слышно. Секс с ним раздражал ее больше всего. Все было заранее известно, затасканно и делалось механически.

– Пошли, – поднял ее принц Альфа, гордый уверенностью в своих возможностях. – Сначала мы немного отдохнем, – предложил он, моргая, – а затем совершим небольшую поездку в горы на «феррари», погуляем там среди сельских жителей.

– Ну, хорошо, – согласилась Лара. Их проводили понимающими взглядами. Принц и его возлюбленная жили в разных номерах, но занимались сексом в комнате Лары. Однако, когда они вернулись, она его к себе не пустила.

– Что случилось? – запротестовал он. – Он же хорошо стоит как раз сейчас, даже очень хорошо.

– Отложим это на потом, – мягко сказала Лара, во всяком случае, ей казалось, что она довольно с ним дружелюбна.

– Я прилягу и позову тебя, когда проснусь. – Несмотря на протесты принца, она закрыла дверь, прошла в ванную, испытывая наслаждение от теплой воды. Вдруг она почувствовала какое-то внутреннее беспокойство. Такое чувство она часто испытывала, когда еще была замужем за Майклом Крихтоном. Развод избавил ее от этих ощущений. Что же теперь? В комнате царил полумрак благодаря спущенным шторам. В кровати было тепло и уютно, рядом никто не сопел и не надоедал глупыми разговорами.

Зазвонил телефон. Она поднялась и недовольно взяла трубку, решив, что это принц Альфа и придется ему отказать. Но это был звонок из Нью-Йорка.

– Алло? – Ларе было любопытно, кто вообще мог знать о ее нахождении здесь.

– Лара? Лара, это ты? Слышимость очень плохая.

– Кто говорит?

– Лара, ты меня слышишь? Это Кэсс. Случилось нечто страшное. Маргарет убита. Они застрелили Маргарет.

Маргарет Лоуренс Браун срочно доставили в ближайшую больницу. Она еще была жива, но находилась в очень тяжелом состоянии. Ее верные сторонницы молча стояли во дворе клиники. Только самым близким подругам разрешили сопровождать носилки до операционной. Теперь они с надеждой ждали. Никто не плакал – Маргарет не терпела слез.

Кэсс Лонг и Рио были ее самыми близкими подругами.

С Кэсс они вместе учились в колледже, и та стала ее секретарем, доверенным лицом, организатором и надежной помощницей.

Рио Джава была до встречи с Маргарет звездой подпольного кино, матерью четверых детей, но ни мужа, ни даже постоянного спутника у нее не было. Она стала одной из учредительниц организации «Свободная женщина сегодня» и всеми силами поддерживала ее. Врач только что сказал ей, что сделано переливание крови.

– Где Даки? – спросила Рио у подруги.

– Он едет сюда, – ответила побледневшая Кэсс, наблюдая за тем, как врачи один за другим скрывались за дверью операционной.

– Могу я ее видеть? – спросила Кэсс одного из них.

– Вы родственница? – мягко спросил врач.

– Да, – солгала Кэсс.

Доктор взял ее за руки.

– Это не очень приятное зрелище. – Кэсс закусила губу, чтоб не расплакаться.

– Итак, если вы родственница… Конечно, это противоречит правилам, но так уж и быть, войдите. – Рио согласно кивнула, и Кэсс последовала за доктором.

Они делали все возможное. С помощью двух трубок было сделано первое переливание крови. Еще одна трубка была вставлена в нос. Врач делал массаж сердца.

– Есть ли какая-нибудь надежда? – прямо спросила Кэсс. Врач покачал головой и спокойно вывел ее из зала.

– Бог мой! Кто мог это сделать?

С того момента, когда Маргарет упала на землю, Кэсс постоянно задавала себе этот вопрос.

Мысленно она перебирала все возможные варианты. У Маргарет было много врагов. Одни завидовали ей, другие не одобряли ее деятельность, третьи враждебно относились к ней из-за того, что она была молода и очень красива. Много было и тех, кто ненавидел ее за ту деятельность, которой она себя посвятила. Ей завидовали еще и потому, что она жила как хотела, нисколько не думая об осуждении и сплетнях. Она жила с негром-певцом, который был довольно знаменит. Говорили, что у него сомнительное прошлое

Кэсс его не терпела. У нее было ощущение, что он использует Маргарет в своих целях. Кэсс читала эти полные ненависти письма, которые получала Маргарет. Ее оскорбляли, обзывали негритянской подстилкой и даже угрожали убить. «Лоуренс Браун, я недавно видел тебя в шоу Джони Карсона. Я тебя ненавижу. Ты похожа на крысу. Я желаю твоей смерти. Возможно, я сам тебя уложу».

Такие письма приходили почти ежедневно, и она к ним уже настолько привыкла, что почти сразу же забывала о них. Только угрозы по телефону пугали Кэсс. Эти искаженные и приглушенные голоса предупреждали Маргарет, чтобы она не совала свой нос куда не надо. Совсем недавно, когда она занялась делами проституток, последовал очередной угрожающий звонок. К советам Маргарет прислушалось слишком много проституток; сутенеры, содержательницы публичных домов и боссы, которые держали все нити в своих руках, забеспокоились. Происходило черт-те что: проституток поубавилось, и каждый раз после очередной речи Маргарет их становилось еще на одну-две сотни меньше. Ведь организация «Свободная женщина сегодня» не только заверяла их в поддержке, но и предоставляла конкретную помощь: находила работу, помогала жильем и даже деньгами, когда это было особенно необходимо. Это толкало противников Маргарет на решительные действия.

Маргарет угрожали и требовали прекратить ее участие в «великой революции проституток», как на– звал это движение журнал «Нью маис мэгэзин». Журнал недавно поместил ее фотографию на лицевой обложке и опубликовал статью на шести страницах.

Он с трудом пробивался к входу в больницу, повсюду натыкаясь на полицейских, людей с радио и телевидения.

Деки, которого сопровождали его менеджер и представитель печати, отказывался от каких-либо комментариев. Он протиснулся наконец сквозь толпу, однако сотрудник службы безопасности преградил ему дорогу к лифту.

– Мой Бог, – прошипел Даки. – Уберите этого типа, или я разнесу его в щепки. – Полицейский подозрительно посмотрел на него, и его рука потянулась к револьверу.

– Успокойся, Даки, – сказал менеджер. – Полиция поставлена здесь для охраны Маргарет. Кэсс должна быть где-то здесь. – В конце концов послали за Кэсс, и полицейский разрешил им пройти.

– Как это случилось? – быстро спросил Даки. – Полиция кого-нибудь уже арестовала? Она сделает это?

– Они, очевидно, ничего не знают, – спокойно сказала Кэсс. – Во всяком случае, дела очень плохи. – В лифте их встретила Рио.

– Ничего больше нельзя сделать, – сказала она кратко. – Маргарет только что умерла.

3

Энцио Бассалино был крупным, сильным мужчиной, и Мери Энн Аугуст каждый раз развлекало, когда он сам начинал готовить еду. Обычно он выгонял всех из кухни, надевал фартук и брался за приготовление спагетти, пшеничного хлеба и специального соуса по собственному рецепту.

– Дорогой, ты выглядишь очень смешно в этом переднике, – лепетала Мери Энн. Он терпел ее присутствие на кухне только в качестве наблюдательницы.

– Твоя маленькая мама не может тебе чем-нибудь помочь? – «Маленькая мама» – так звал ее Энцио. Она не знала, что точно так же он называл всех других женщин, бывших до нее.

– Нет, – покачал головой Энцио. – Принеси мне еще немного вина.

Мери Энн принесла вино, села на кухонный стол и стала болтать своими длинными ногами. На ней было очень узкое черное платье с глубоким вырезом. Энцио сам подбирал ей гардероб по своему вкусу. Он не разрешал ей носить брюки и юбки, одеваться небрежно. Ей это было безразлично. Она сравнивала приятную жизнь с Энцио со своей прошлой и уступала всем его капризам.

В конце концов Энцио Бассалино был знаменит – это ей нравилось и льстило.

– Попробуй-ка, – с гордостью сказал он, подавая горячий острый соус.

Она открыла рот и тут же вскрикнула:

– Ой, Нунци, это же слишком горячо, ты обжег рот своей маленькой маме. – Энцио громко захохотал. Сегодня он был в хорошем настроении и готов был смеяться по любому поводу.

– Это подло с твоей стороны, – причитала Мери Энн. – Подло так относиться к своей маленькой девочке.

– Ты даже не представляешь себе, что такое подлость, – сказал Энцио. Он сунул палец в кипящий соус, облизал его, хмыкнул удовлетворенно и добавил еще немного вина. – Ты хорошая маленькая девочка. Оставайся такой, и все будет в порядке. – По своему Мери Энн ему очень нравилась. Она была глупее, чем многие другие женщины, и никогда не задавала вопросов; сложена по его вкусу, всегда готова услужить и никогда его не раздражала. С ней не было той обычной рутины, как с другими женщинами: они вселяются к тебе и уже через пару недель считают, что ты полностью в их власти. Они любопытны, задают массу вопросов, а когда появляется желание лечь с ними в постель, жалуются на головную боль. Энцио очень гордился тем, что даже сейчас, в свои шестьдесят девять лет, мог заниматься любовью раз или два в неделю. Охотно, хотя и с горечью, он вспоминал те времена, когда мог делать это раз, два, а иногда и три, и четыре раза за одну ночь. Он был тогда бешеным мужчиной!

Теперь дело его сыновей продолжить традиции Бассалино по женской части. И он имел их – трех великолепных молодых мужчин, которыми очень гордился. Они – смысл его жизни и должны понести в будущее имя Бассалино, а когда он окончательно состарится, сыновья поддержат его, как он когда-то поддерживал их,

Хорошо, что они не попали под влияние матери. По мнению Энцио, она была ненормальной. Она постоянно сидела взаперти в своей комнате, шпионила, подглядывала через окно и разговаривала только со своими сыновьями, когда они ее навещали. Пятнадцать лет назад она уединилась в своей комнате, пытаясь в течение всего этого времени переломить Энцио, ожидая, что он наконец раскается.

Но он не поддавался. В результате страдала только она. Что бы он ни делал в своей жизни, это была его жизнь, и она не имела права в нее вмешиваться.

Из-за готовности переспать с первой попавшейся мало-мальски привлекательной женщиной, встретившейся на пути, его в молодости прозвали «Быком».

Однажды, развлекаясь с женой одного из своих друзей, Винсента Хога, он получил пулевое ранение – первое и последнее. Как утверждали злые языки, Винсент Хог якобы застал их обоих во время любовной сцены и выстрелил ему прямо в анальное отверстие.

К счастью, в этой истории не все было так, как рассказывали. Винсент Хог стрелял в него, это точно, но пуля попала ему в зад и в действительности не причинила большого вреда.

Это, однако, явно не доставило удовольствия Энцио, и с Винсентом Хогом вскоре произошел ряд несчастных случаев. Началось с того, что сгорел его дом, и закончилось тем, что в последний момент его удалось вытащить из воды с привязанным к ногам бетонным блоком.

С Энцио шутки были плохи. Ему особенно не нравилось, что эта история получила огласку и над ним потихоньку посмеивались.

Вскоре после этого случая он познакомился с Розой Вакко Моран и женился на ней. Она была дочерью его друга. Худое, немного высокомерного вида лицо, хрупкость святой мадонны, воплощенная в молодой, непорочной итальянской девушке. Сыграли грандиозную свадьбу. На ней было белое кружевное платье, а Энцио был одет в блестящий фрак с красной гвоздикой в петлице, белые ботинки и перчатки.

Розе было восемнадцать, а ему тридцать три. Они были прекрасной парой, и Роза очень скоро изменила спокойную, сложившуюся под влиянием добропорядочного воспитания свою жизнь и приспособилась к динамичному стилю мужа.

Она не хотела быть домохозяйкой, сидеть дома, заниматься кухней, детьми и посещать церковь. Когда родился первый сын, она отдала его на воспитание кормилице, так как их с Энцио почти не бывало дома.

Он не возражал, и в принципе ему это даже льстило. Роза была красивой интеллигентной женщиной, и Энцио знал, что ему многие завидовали. В то время, как другие мужчины держали своих жен дома, а скачки, бары и клубы посещали с подругами, Энцио приходил туда с Розой. Она была принята в круг его приятелей, сблизилась с ними и стала пользоваться их вниманием.

Энцио сам удивлялся своему счастью. Она удовлетворяла его во всех отношениях и спустя три года после рождения первого сына подарила ему второго.

У него не было от нее секретов. Она знала все о его делах и на протяжении всех лет, когда он добивался все больших успехов, завоевывал влияние и власть и устранял со своего пути конкурентов, была постоянно рядом. Роза почти всегда была на его стороне, когда он, исходя из своих представлений о справедливости, сводил счеты с неугодными ему людьми.

– Роза посильнее иного мужчины, – говорил обычно Алио. – Она необыкновенная женщина.

У нее было много поклонников, Энцио знал об этом и гордился ею.

Когда родился их третий сын, Анжело, а двум первым исполнилось уже двенадцать и девять лет, она стала больше времени проводить дома. Энцио не возражал. Она перестала сопровождать его в коротких поездках в Чикаго и на побережье. У них был роскошный дом, и совсем неплохо, если Роза будет оставаться в нем с детьми и наслаждаться жизнью.

Она попыталась расширить круг друзей. Все ее прежние знакомые оказались так или иначе запутанными в темных делах, и у Розы появилось желание общаться совсем с другим кругом людей.

Рядом с их домом находилась усадьба одного артиста и его жены, и Роза попросила ввести ее в их круг. Сначала они познакомили ее с семьей банкира, а затем с семьей Кардвеллов, которые также принадлежали к высшему обществу.

Постепенно Роза окружила себя новыми знакомыми, а старые стали исчезать.

Энцио это не нравилось. Его деловые поездки стали более продолжительными, он снял для себя небольшие апартаменты и завел в качестве подруг целый рой девушек легкого поведения, которых называл глупыми гусынями. Он все еще пытался повлиять на Розу и задавал себе вопрос, что ее заставило так измениться.

Однажды вечером он пришел домой на час раньше, чем она ожидала. Это была двадцать первая годовщина их супружества. Он хотел сделать ей сюрприз, спокойно поговорить, рассказать о том, что его беспокоило, и вернуть ее расположение. Роза в свои тридцать девять лет черноволосая, в темном платье и с фигурой, хотя и постаревшей, но чувственной, оставалась все еще привлекательной женщиной.

Встретила она его холодно, заявив о своем решении с ним развестись и выйти замуж за Чарлза Кардвелла. Она уже все знала о квартире, которую он снимал, о его девицах и захотела от него освободиться,

Энцио выслушал все это с удивлением: Чарлз Кардвелл, двадцатишестилетний никчемный бездельник, не внушал ему уважения.

Энцио казался совершенно спокойным, но хотел знать только одно: переспала ли она уже с ним.

– Да, – ответила Роза. Она никогда не лгала и ничего не боялась. – Извини, но я пойду к себе.

Энцио промолчал, задумчиво посмотрел в окно и стал звонить по телефону. Ночью Чарлз Кардвелл был доставлен к нему четырьмя охранниками.

Бледный молодой человек, напуганный и ничего не понимающий, дрожа всем телом, обратился к Энцио:

– Выслушайте меня, пожалуйста!

Энцио приказал связать его, и в таком виде его принесли в спальню Розы. Она проснулась и с ужасом увидела своего милого Чарлза. Вся сцена не предвещала ничего хорошего. Зря она бросала умоляющие взгляды на мужа. Энцио вытащил ее из кровати и заставил смотреть, как убивали Чарлза Кардвелла. Его зарезали, как барана.