Текст книги "Слепая зона (СИ)"

Автор книги: Ксана М

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

– И давно ты здесь стоишь?

Она сделала вид, что задумалась.

– Ммм… достаточно давно, чтобы слышать всё, что ты им говорил.

Я усмехнулся.

– Это называется подбадривать свою команду перед важной игрой. Им нужно было услышать то, что я сказал.

– Ты сделал это не потому что «должен был», а потому что хотел. ― Никки оттолкнулась от косяка и подошла ближе. ― А ещё ты совершенно точно говорил от сердца.

– Хочешь думать обо мне лучше, чем я есть на самом деле?

Она улыбнулась, даже не догадываясь, что делает со мной её улыбка.

– Хочешь казаться хуже, чем есть на самом деле?

Чертовка закусила губу и, когда между нами осталось меньше шага, я рванул вперед и грубо прижал её к шкафчикам. Она рвано выдохнула, и я ощутил острую необходимость быть в этой девчонке ― чувствовать её, двигаться в ней, доводить её.

– Ты с ума меня сводишь, ― прошептал, вдыхая аромат её волос.

– Что―то такое ты, кажется, уже говорил, ― приподнявшись на носочки, промурлыкала она, зная, что каждым своим словом и касанием дразнит.

– Если продолжишь нарываться, мы к чертям сломаем эти шкафчики, ― серьезно предупредил, но добился лишь того, что Никки сексуально рассмеялась.

И это совсем не помогло члену в штанах расслабиться.

– Пошли, а то все пробки соберем, ― она потянула меня за руку и, схватив сумку, я поддался. Помог Никки забраться в салон и, когда она удобно устроилась на сиденье, подумал о том, как идеально она ему подходит. Словно это всегда было только её место.

Мы знали друг друга всего три месяца. Три месяца. А я уже понимал, что другой такой не найду. Что она одна во всём мире ― сумасшедшая. Моя сумасшедшая.

Сел на переднее и непроизвольно повернулся к Никки.

Поймал её задумчивый, отстраненный взгляд в окне. Она смотрела куда―то вглубь парковки как―то по неестественному тоскливо. И я замер, пытаясь понять, о чем она в этот момент думала.

– Всё в порядке?

Никки сморгнула, и я заметил, как мгновенно переменился её взгляд.

– Да. Просто немного устала.

Мог бы поклясться, что она натянула счастливую улыбку ― чувствовал, но почему тогда не видел?

– Может, тогда отменим эти нелепые посиделки и проведем тихий вечер дома?

Признаться, я искал любой повод, чтобы не тащиться на сопливую мелодраму в компании сестры и друга. Мне хотелось провести время только с Никки. Но я обещал. И именно этим руководствовались две самые невыносимые девчонки в моей жизни, когда уговаривали меня пойти. И Техаса, кстати, тоже.

– И пропустить всё веселье? ― усмехнулась Никки, откидываясь на сиденье. ― Ну уж нет. Заводи. К тому же, я жутко хочу карамельный попкорн.

Никки и Мак

«Всё в порядке?» ― Мак спрашивал меня об этом, наверное, уже миллион раз. И я тот же миллион раз отвечала ему, что ничего не произошло. Я лгала. Улыбалась. И делала вид, что всё как обычно и мне в затылок не направлено дуло.

А внутри сгорала от боли, обиды и понимания, что лишь руша собственную жизнь, способна спасти остальные.

Тем же вечером, после разговора с Бобом, я получила от Венди письмо с электронным билетом на рейс. Сегодня. Через три часа.

Тейлор была на парах. Мак ― на тренировке.

Идеальное время для того, чтобы уйти, и я это знала.

Сбежать, ничего не объяснив ― подло, но я понимала, что, если попытаюсь, Мак никуда меня не отпустит. Скажет, что мы обязательно справимся. Но вместе.

Рискуя собой, рискуя Тейлор.

А я не могла этого допустить.

Гудок автомобиля выдернул меня из мыслей. Ещё раз пробежалась пальцами по бумаге, а затем положила конверт рядом со шкатулкой, взяла чемодан и вышла из комнаты.

Я не умела / не любила прощаться.

Как с людьми, так и с местами.

Этот дом стал для меня родным. Люди в нём ― семьей. Наверное, поэтому, когда я садилась в такси, ощущала, как по щекам текут слезы.

– В аэропорт, ― прошептала и, как только машина тронулась, откинулась на сиденье и закрыла глаза. Пока ехала, отключила телефон и вынула симку. Знала, что Мак попытается найти меня и вернуть, и не хотела делать ещё больнее ни себе, ни ему.

Воткнула наушники в уши и не вытаскивала их ровно до тех пор, пока не переступила порог своей старой квартиры в Хьюстоне.

Боб всё подготовил.

Везде горел свет. В вазе стояли свежие цветы.

Усмехнулась, понимая, что он даже холодильник доверху набил.

– Сервис высший класс.

Откупорила бутылку белого вина и наполнила бокал. Осушила его, наполнила ещё один и снова усмехнулась, представляя себя шестидесятилетней художницей алкоголичкой, которая даже ровную линию начертить не в состоянии. Небывалая слава и судьба спившейся от горя одиночки. Вот такая жизнь меня ждала.

И кто сказал, что не все талантливые люди кончают одинаково?

Только после звонка домашнего телефона вспомнила, что так и не включила мобильный. Я ничего не написала Бобу. Я вообще никому ничего не написала. Но он уже знал ― не сомневался, что я добралась. Ведь я приехала на заказанной им машине. Да и камеры он уже, наверное, проверил.

Подошла к базе и, ответив, включила громкую связь.

– Как добралась?

Сделала глоток и спокойно ответила:

– Оставим формальности.

Он усмехнулся.

– Ты ведь не собираешься и впредь общаться со мной, как с врагом?

– А что, если собираюсь?

– Ты ведь не глупая и должна понимать, что мои угрозы хоть и не приведены в исполнение, но всё ещё могут быть.

Зло прыснула, выплескивая вино из бокала.

– Я здесь. Вернулась, чтобы рисовать тебе дурацкие картины, деньгами от продажи которых ты собираешься набивать свои чертовы карманы. Я оставила свою жизнь в Торонто, чтобы угодить ТЕБЕ. Бросила людей, которых люблю и которым ты, кстати говоря, угрожал. Поэтому, знаешь, пожалуй, я буду общаться с тобой так, как захочу. А ты будешь терпеть и улыбаться. Потому что иначе я так тебя перед всеми опозорю, что ты больше никогда в жизни не восстановишь свою драгоценную репутацию!

Сама не верила, что сказала всё это.

Я рисковала ― очень рисковала. И в первую очередь даже не собой.

Но к моему же удивлению, Боб лишь весело расхохотался, восприняв мои слова скорее, как невинную шутку. Хоть и не совсем забавную.

– Домашняя кошечка стала дикой львицей. Мне нравится, как ты повзрослела, Никки. И нравится, что ты начинаешь показывать свои зубки.

Ухмыльнулась и со стуком поставила бокал на стол.

– Уже поздно. Тебе нужно хорошенько отдохнуть перед званым ужином.

– Каким ещё ужином?

– Завтрашним, естественно, ― довольно протянул Боб. ― Я собрал всех влиятельных партнеров и друзей, прессу и телевидение. Скажем несколько слов, поиграем в любящую семью, а затем тихо и мирно разойдемся. Ты ― рисовать свои дурацкие картины, а я ― набивать свои чертовы карманы, ― усмехнулся он. ― И Никки, советую миллион раз подумать прежде, чем что―либо выкидывать. Ты научилась кусаться, но всё ли узнала о последствиях?

Томпсон отключился, а я осознала, что вновь попала в ту же вязкую трясину, из которой так долго выбиралась. Закричала и смахнула со стола бокал, вынуждая его разлететься вдребезги. Затем упала на пол рядом с осколками и снова громко зарыдала.

― Ты нашел её?

Завертел головой, понимая, что Техас и без слов всё поймет. Никки нигде не было. Я весь дом перевернул, но выяснил лишь, что она забрала все свои вещи, а ещё ― отключила долбанный телефон. И я блядь понять не мог, почему.

– У Аарона её нет, ― сбросив звонок, сообщила Тейлор, ― она с ним не связывалась и ничего ему не говорила.

– Сука, ― прошипел, вжавшись ладонями в капот, ― впервые в жизни жалею, что Вудби к этому не причастен.

– Мы найдем её. Не могла же она просто взять и уехать.

– Она всё забрала, Сейдж. Кроме своего долбанного запаха она всё забрала!

Долбанул по машине и резко отвернулся, запустив пальцы в волосы.

Я понимал, что Никки уехала. Понимал ― куда. Но не понимал ― почему.

Если она так сильно хотела вернуться, то почему просто не сказала? Боялась, что не отпущу? Но я бы отпустил. Если бы знал, что она ничего ко мне не чувствует ― не стал бы держать. Но она чувствовала. Её глаза, её губы, всё её тело не могли так искусно лгать.

А это означало, что уехала она против своей воли.

И виной этому мог быть только один человек.

Боб, мать его, Томпсон.

– Он её запугал.

– Что?

– Томпсон, ― повернувшись, пояснил я, ― он её чем―то запугал, я уверен. Никки никогда не уехала бы, не объяснившись. Она боялась, что я её остановлю. У него что―то есть на неё, на нас… не знаю. Камилла говорила, у него большие связи.

– Думаешь, Никки уехала, чтобы нас защитить? ― верно понял Сейдж.

А я головой ручался, что это единственное объяснение.

– Те бумаги, которые я нашла у тебя в столе… ― заговорила Тейлор, ― …ну… о моём удочерении. Я ведь не случайно их нашла. Мне кто―то написал и… всё рассказал. Я вначале не поверила, думала, это чья―то шутка. А затем…

– Дерьма кусок, ― сплюнул Сейдж, ― получается, вся эта хрень его рук дело?

– И что мы будем делать? ― сестра повернулась и заглянула мне в глаза. ― Надо ведь что―то делать. Никки нельзя с ним оставлять. Кто знает, на что этот монстр ещё способен. Её вытаскивать нужно, Мак. И как можно скорее.

– Вытащим, Лори, обещаю. ― прохрипел, до боли сжимая зубы. ― Я этого ублюдка по стенке размажу.

Пока Карлос наносил последние штрихи на мои волосы, я не моргая смотрела на своё отражение. Шикарное платье Dior, бриллианты Cartier ― это всё была не я. Не та я, какой я всегда хотела быть. Но та я, какой всегда хотел видеть меня Боб.

– Это тоже для вас. ― Венди протянула мне новый IPhone, уже вынутый из коробки и включенный. ― В нём новая симка и все необходимые вам контакты.

Скорее, все необходимые Томпсону контакты.

– Спасибо.

Не хотелось принимать от Боба какие―либо подарки ― на сегодня было достаточно платья, туфель и всего к ним прилагающегося, ― но мой старенький, приобретенный ещё в Торонто, уже несколько раз летал на пол и в стену ― по моей вине, да ― и теперь еле работал. А сидеть без связи с внешним миром мне не хотелось больше, чем унижаться.

– О, mio caro2929
  (итал.) ― моя дорогая;


[Закрыть], ― Карлос встряхнул мои шикарные кудри и улыбнулся, приобняв меня сзади за плечи, ― ты их всех покоришь. Скажи ведь, Венди?

– Да. ― кивнула она. ― Вашему мужу очень повезет.

– Говорят, мистер Томпсон уже и партию подходящую нашёл. ― Карлос блаженно вздохнул и затараторил. ― Кто―то очень влиятельный, как я слышал. Молодой, красивый, богатый. Близкий друг и партнер по бизнесу. О, mio caro, это такая удача!

Я попыталась сделать вдох, но грудь так сдавило, что от нехватки воздуха я едва не упала. В последний момент ухватилась

– Мio caro! Венди, что застыла, как вкопанная, открой окно и принеси воды!

– Не нужно воды…

– Присядь давай, как это не нужно. ― он протянул руку к несущейся с кухни девушке и взял у неё стакан. ― Пей давай. Не хватало ещё на ужине в обморок свалиться.

Я сделала глоток и отодвинула руку Карлоса.

Сглотнула, ощутив поступающую к горлу тошноту.

– Хорошо помада водостойкая, ― заметил он, а затем начал махать перед моим лицом модным журналом. ― Так лучше?

– Я в порядке. Просто давно ничего не ела.

Сказала и осознала, что это действительно так.

Я не ела со вчерашнего утра.

Завтрак, который практически насильно затолкал в меня Мак, был последним за эти дни, а затем я только пила… и преимущественно белое вино.

– Машина подъехала, ― сообщила Венди, уткнувшись в свой телефон, ― сообщить мистеру Томпсону, что мы будем позже?

Я завертела головой, понимая, что за моё плохое самочувствие и опоздание на ужин влетит именно ей, а не мне. Возможно, Боб её даже уволит. А я совсем этого не хотела.

Хотя и не понимала, что такая милая и отзывчивая девушка, как Венди, делает рядом с таким гнилым и жестоким человеком, как Боб Томпсон.

Усмехнулась.

А я?

Никки

Осушила ещё один бокал. Четвертый, может, пятый. Завидев приближающегося официанта, потянулась к следующему, но кто―то отвернул меня, бесцеремонно помешав.

– Прекрати пить.

Шипящий Боб с раскрасневшимся от ярости лицом ― зрелище, которое стоило пяти чертовых бокалов.

– Боишься, что твои влиятельные партнеры сбегут? ― усмехнулась, а затем ощутила острую боль в локте. Боб схватил меня и оттащил в безлюдный коридор.

– Какую игру ты затеяла, а? Хочешь выставить меня перед всеми шутом? Ну сорвешь ты контракт, и чего добьешься? Того, что мы оба останемся без денег!

– Да плевать я хотела на твои деньги! Не нужны они мне! Не нужны!

– У нас уговор, ― прохрипел он, ― нарушишь его или испортишь сегодняшний ужин и клянусь, я превращу твою жизнь в кошмар. Приведи её в чувства. ― передал меня в чьи―то заботливые руки и, одернув пиджак, направился обратно в зал.

– А в чем разница? ― крикнула ему в спину. ― Она и сейчас сущий кошмар!

Венди отвела меня в туалет, дала выпить какую―то горькую гадость, а затем проводила обратно к столику. Мне претило общество, в котором я находилась. Претил этот лоск, эта фальшь и всё, что раньше казалось мне привычным, теперь вызывало во мне лишь отвращение. Но я понимала, что веду себя опрометчиво. И ставлю под удар людей, ради которых на всё это пошла. Поэтому следующие несколько часов пыталась мило улыбаться и делать вид, что мы с Бобом ― любящая друг друга семья.

Новость о моём возвращении произвела фурор.

Казалось, что каждый пришел посмотреть, убедиться и собрать материал на свой «громкий» заголовок. Постоянные вопросы, вспышки фотокамер ― я едва держалась, чтобы не закричать ― ВСЁ ЛОЖЬ.

Останавливалась, вспоминая лицо Мака.

Думая о его будущем.

Которого могло не быть, выбери я неправильно.

– Наверное, тяжело возвращаться после такого длительного отдыха? Надеюсь, дорогая, вы не утратили свою Музу, потому что нам не терпится увидеть новые шедевры.

Я оглядела свою собеседницу ― женщина лет шестидесяти, элегантная, состоятельная. Она улыбалась, но как―то наигранно, неискренне. Задирала подбородок, заявляя о своём непомерно высоком статусе. Но проявляла дружелюбие ― не потому что хотела, а потому что таковыми были нормы приличия.

Боб незаметно ткнул меня вбок.

Расплылся в театральной улыбке и шепнул:

– Скажи что―нибудь. Не позорь меня.

Я едва сдержалась, чтобы не плюнуть ему в лицо.

А затем ― чтобы не разрыдаться и не убежать.

Перемены в настроении, это ведь не нормально, да?

Сделала над собой усилие и натянула улыбку.

– Благодарю. Моя Муза чувствует себя прекрасно и рвется в бой.

– Замечательно! Это отличные новости, Боб.

Она переключилась на моего дядю и, выдохнув, я отвернулась. Взяла с подноса бокал игристого и, воспользовавшись тем, что они оба были увлечены не мной, отошла.

Боб отлично позаботился о «презентации».

Снял отдельный зал. Организовал выпивку и закуски. Пригласил прессу.

Повсюду висели мои картины, а на огромном экране транслировался фильм.

Я видела его лишь отрывками, но понимала, что это были нарезки о моей жизни. Хотя моего агента и его команды там было определенно больше, чем меня.

Разблокировала телефон и пролистала уведомления.

Ни одного сообщения, ни одного звонка. Лишь письма от Венди на мою рабочую почту и напоминания о различного рода мероприятиях.

Сегодня у Мака была игра.

Последняя. Решающая.

Я помнила об этом каждую минуту ― волновалась, молилась, скрещивала пальцы и представляла, как он забивает тот самый важный мяч, от которого зависит его будущее.

Я где―то слышала, что важно визуализировать свои желания.

И очень старалась помочь Маку хотя бы этим.

Раз не могла обнять его, поцеловать и сказать, как сильно люблю его. И как верю в то, что у него обязательно всё получится.

В очередной раз прикрыла глаза, представляя родное лицо. Его улыбку и взгляд.

Представляя, как он стоит рядом, помогая мне справится со всем этим адом.

И поняла, что улыбаюсь. Искренне, по―настоящему ― впервые с того дня, как уехала.

– Снова думаешь о своём канадце? ― услышала и повернулась. ― Забудь о нём, Николь. У него своя жизнь, у тебя ― своя. К тому же, у меня на тебя большие планы.

– Насильно выдать замуж и получить ещё больше чужих денег?

Я не сомневалась, что у Боба были именно такие намерения.

И понимала, что кандидатами в мои мужья будут лишь влиятельные и успешные бизнесмены, с которых ему будет что поиметь.

– Я хочу, чтобы у тебя была беззаботная жизнь. Владелец сети крупнейших корпораций может тебе её обеспечить, а безработный пустоголовый спортсмен ― нет.

– Мак не пустоголовый!

– Но едва ли достаточно зарабатывает, ― усмехнулся Томпсон, ― как думаешь, долго ли он сможет жить на оставленное после смерти отца наследство? И что будет делать, когда оно закончится?

– Мак работает. А не проматывает отцовские деньги, как ты думаешь.

– Работает? ― вновь усмехнулся он. ― Называешь беганье по полю работой?

– Регби ― не просто бег с мячом. Это огромный и тяжкий труд. Спорт, в котором нужны не только сила и выносливость, но и сноровка, скорость, точность, тактическое мышление…

Боб рассмеялся, заставив меня запнуться.

– Ладно―ладно. Хочешь думать, что этот тупой качок умственно развит ― не стану мешать. Скоро ты всё равно о нём забудешь.

– Я люблю его.

– Ах, милая, что ты знаешь о любви? ― улыбнулся он. ― ты ещё так молода и неопытна. Так… по―детски наивна. Тебе нужно время, чтобы понять, что в этой жизни действительно важно, а что не стоит и ломанного пенни.

– Мак стоит. И, если бы не страх за него, я ни за что бы к тебе не вернулась.

Боб посмотрел на меня с любопытством и одновременно недоумением.

– Хочешь сказать, ради этого человека ты готова была разрушить свою жизнь?

Я сглотнула, а затем прошептала:

– Он и есть моя жизнь.

В груди всё сжалось, но я знала, что, возможно, впервые за долгое время, была наконец, честна перед самой собой. Мне не нужно было всё это признание. Не нужна была вся эта слава. Все деньги этого мира были не нужны.

Без Мака абсолютно всё теряло смысл.

И я не представляла, как буду жить в этом мире без него.

Боб ничего не ответил. К нам подошли ещё одни его потенциальные партнеры, и, включив, доброго и понимающего агента, он вновь заиграл свою роль.

Я снова отошла, понимая, что весь вечер только этим и занимаюсь ― бегаю и прячусь. И что получается это у меня не очень хорошо, раз он каждый раз снова меня находит. Решила выйти подышать свежим воздухом, но остановилась, услышав до боли знакомый лай.

– Баффи…

Повернулась, чувствуя, как учащается пульс.

– Девочка моя, ― опустилась на корточки перед собакой и, когда она запрыгнула лапами мне на платье, ласково потрепала её за ушками, ― как ты здесь оказалась?

Она снова гавкнула. Стала вилять хвостом и облизывать мне руки. И я осознала, что едва не плачу. Сон это был или игра моего воображения ― было так не важно. Счастье, которое дарил этот момент, перекрывал всё остальное.

– Что за беспредел? ― крикнул Боб, и это выдернуло меня из моего маленького мирка. Я медленно поднялась. ― Куда смотрит охрана? И чья это, черт подери, собака?

– Моя.

Застыла, как вкопанная. Пульс понесся с ещё большей скоростью. Дыхание перехватило, и, набравшись смелости, я подняла глаза.

Думала, что схожу с ума.

Иначе почему мир вокруг замер, а в моей голове заиграла музыка?

И почему я видела перед собой мужчину, видеть которого была не должна?

Встретилась с любимыми глазами, которые смотрели точно на меня. Мак сделал шаг, затем ещё один. Время будто резко ускорилось, а после ― также резко остановилось. Ощутила его ладони на своём лице, а затем и теплые губы, нежно коснувшиеся моих.

Мир закружился, и я ощутила, что парю.

Его запах, его поцелуи и прикосновения ― всё, что мне было нужно.

– Я же сказал, что больше никуда тебя не отпущу, ― отрываясь от меня, прошептал Мак. Я всхлипнула и улыбнулась, понимая, что едва стою на ногах.

Что умираю от счастья и облегчения.

И что тоже больше никуда не хочу уходить.

– Это частное мероприятие, вы не имеете право здесь быть! ― голос Боба вернул нас обоих в реальность. ― Охрана!

Глаза Мака посуровели ― клянусь, я видела, как в них разрастается буря.

Он отодвинул меня за свою спину, прикрывая, а затем повернулся.

– Роберт Хаммонд Томпсон?

Я моргнула, замечая, что и Боб на мгновение опешил.

Я ― от того, что не знала его полного имени. Он ― от того, что его узнал Мак.

Буквально через пару секунд в его глазах мелькнуло понимание.

– Майкл Кристофер Маккейн.

Признаюсь, не так я представляла себе их знакомство…

Эм, Кристофер?

Сегодня что, день открытий?

Я осторожно выглянула из―за мужской спины, чтобы разведать обстановку. Хотя и без того ощущала, как наэлектризовался воздух, а толпа замерла в ожидании интересного шоу.

– Будет лучше, если ты отпустишь её по―хорошему.

Боб усмехнулся.

– Отпустить? Николь дома. Её здесь никто не держит.

– Её дом не здесь. Она не хотела уезжать из Торонто. Ты её заставил.

– Заставил… ― нервно хмыкнул он, поправляя свой пиджак, ― что за чушь. Мальчишка не знает, о чем говорит.

Вспышка. Ещё одна.

Боб напрягся, понимая, что его репутация находится под угрозой.

– Уязвленная гордость, что с неё взять? ― продолжал он. ― Успешная молодая женщина предпочла этому человеку свою карьеру, а он так и не смог с этим смириться. Но всё давно в прошлом, верно, Николь?

Я молчала. И это сильнее напрягало Боба.

– Николь?

Он внимательно смотрел на меня, ожидая ответа. Зная, что у меня связаны руки. И что, если я отступлю от намеченного плана, он воплотит в жизнь свои угрозы.

Теперь все камеры были направлены на меня.

Одно слово ― всего одно ― и всё будет решено окончательно.

Мак сжал мою руку, и я подняла на него глаза. Он был спокоен ― разъярен, но спокоен. Будто бы знал обо всём, через что мне пришлось пройти, и говорил ― я всё решу.

И я ему верила.

– Нет.

Тишина сменилась перешептыванием.

Камеры стали ближе, и я ощутила рядом микрофоны.

– Не могли бы вы повторить?

Я отвела от Мака глаза и посмотрела точно на Томпсона.

– Нет, ― повторила увереннее и громче, чувствуя, как исчезает страх, ― Боб Томпсон угрожал мне и моим близким, и только поэтому я вернулась.

– Под «угрожал» вы имеете в виду что―то серьезное? Незаконное и опасное?

– Да.

Перешептывания стали громче, а ярость и паника в глазах Боба ― сильнее.

– Почему он угрожал вам, мисс Монро?

– Потому что я хотела уйти.

– То есть завершить свою карьеру, я правильно понимаю?

– Да.

Мак обнял меня, и, отвернувшись, я зарылась носом в его куртку. Меня трясло, но вместе с этим я ощущала, что стала свободнее. Хотя и понятия не имела, как надолго.

– Мистер Томпсон! Мистер Томпсон! Как вы прокомментируете заявление вашей протеже?

– Мистер Томпсон, каково будет ваше ответное слово?

– Мистер Томпсон, это правда, что вы угрожали мисс Монро?

– Что вы теперь намерены делать?

– Кто теперь займет место мисс Монро?

– Пойдем, ― шепнул Мак, и я охотно поддалась.

Боялась, уходя в неизвестность, но рядом с этим мужчиной все мои страхи уменьшались ровно в половину. Словно он забирал положенную ему часть.

Не спрашивая. Не предлагая. Просто ― делая.

Мак довел меня до машины и открыл передо мной дверь.

– Маккейн!

Я вздрогнула и обернулась.

Боб словно одержимый, дрожа всем телом сбегал по лестнице. Клянусь, я видела в его глазах крах ― обреченность, отчаяние и полнейшую безысходность. Я знала, что только теперь он отчетливо осознавал весь ужас своего положения и весь мрак своего будущего.

– Я не позволю тебе забрать её! Она ― моя!

– Никки ― не вещь, поэтому тебе не принадлежит.

– У нас контракт!

– Уже нет.

Я сморгнула, завороженно уставившись на своего получеловека полубога. А он лишь молча протянул Томпсону какой―то конверт.

– Думал передать с адвокатом, но раз ты настаиваешь.

Он выхватил конверт у Мака из рук и начал судорожно его распечатывать. Не имея понятия, что в нём, я не дышала. Журналисты, репортеры ― все, кто выбежал из здания вслед за нами, замерли в таком же ожидании.

По мере того, как глаза Боба бегали по строчкам, он всё сильнее бледнел.

– Ты… ты не можешь…

– Расскажешь об этом в суде.

Пока Боб приходил в себя, Мак усадил меня в машину и открыл заднюю дверь для Баффи. Я видела, как моего дядю со всех сторон облепили СМИ. Они что―то спрашивали, подставляли свои микрофоны, щелкали камерой, а он, не поднимая взгляда, продолжал смотреть на сжимающую в пальцах бумагу.

Я повернулась к Маку.

– Что ты ему дал?

– Скажем так ― Камилла хорошо поработала. И теперь Томпсону сильно не поздоровится.

– Нас ждет суд?

Не знаю, возможно, мой голос дрожал. Или я выдала себя чем―то ещё. Но Мак каким―то образом понял мой страх, поэтому снова сжал мою руку.

– Мы пройдем через это вместе. Обещаю.

Я выдохнула и прикрыла глаза. Кивнула, чувствуя, как его губы касаются моего лба. Вдруг стало так тепло и уютно, что я осознала ― вот он, мой дом. Там, где Мак.

– Игра! ― вспомнила я. ― Ты ведь… она ведь… о, Боги, ты пропустил матч?

– Роб выпустил вместо меня замену. Мы отыгрываем такие моменты. Поэтому всегда готовы к любой перетасовке.

– Но… как же… разве этим ты не подвел свою команду?

– Подвел? ― усмехнулся он. ― Никки, эти парни профессионалы. Они столько раз играли без меня, что этот раз определенно не стал проблемой. К тому же, Техас отлично справляется с ролью капитана. Уверен, у них всё получилось.

– А как же лига? ― тихо спросила я. ― Из―за меня ты ведь упустил свой шанс…

Мак повернулся, и я заметила, как в темноте улицы блеснули его глаза.

– Зачем мне лига, если у меня есть ты?

– Но это ведь совсем другое… ты ведь так мечтал… так хотел…

– Никки, если бы меня взяли, мне пришлось бы уехать.

Я запнулась, понимая, что упустила этот момент из виду.

– В этом нет твоей вины. ― продолжал он. ― Я просто понял, что не хочу бросать свой дом и свою семью. Тебя. Что мне важнее быть здесь, с вами. А этот мир пускай покоряют другие. ― усмехнулся Мак, а затем обнял ладонью моё лицо. ― Это был мой выбор, Никки. И я выбрал нас.

– Ты сумасшедший, Майкл Маккейн. Но я всё равно тебя люблю.

Он улыбнулся.

– Это была моя фраза, знаешь. И я долго её готовил.

Я рассмеялась сквозь слезы, а затем почувствовала, как его губы накрывают мои.

– Я тоже люблю тебя, Никки Монро. Моя безумная маленькая художница.

Мак (эпилог)

Перевернул стейк и добавил на гриль подготовленные Никки овощи.

– Они скоро приедут. Я не выгляжу в этом платье нелепо?

Поднял на жену глаза. Такая же, как и в первый день нашего знакомства. Рыжие волосы красивыми волнами рассыпались по плечам. Глубокие глаза, в которых я каждый день безвозвратно пропадал. И платье… легкое, до колен. Но я смотрел совсем не на него. А на то сокровенное, что было под ним.

Улучив момент, притянул Никки к себе, заставив её взвизгнуть и рассмеяться.

– Мак! У тебя все пальцы в соусе!

Прижался к ней губами, игнорируя её милый протест.

– Ты выглядишь превосходно в чем угодно.

Она рассмеялась веселее.

– Она растет не по дням, а по часам. Я на медведицу стала похожа.

– Если и так, то ты самая красивая медведица, которую я видел.

Никки улыбнулась, обвивая мою шею руками.

– А много медведиц ты видел?

– Ни одной, ― признался. ― Но как только наша дочка родится, мы обязательно сходим в зоопарк. ― обнял Никки за талию, понимая, что до сих пор, даже спустя десять месяцев, никак не привыкну, что она только моя.

– Всё хорошо? ― она всегда чувствовала меня ― моё настроение, мои мысли, мои тревоги и желания. Всего меня. И либо это я был хреновым конспиратором, либо моя жена ― талантливым эмпатом.

– Да. Просто никак не могу перестать оглядываться.

– Всё закончилось. Он больше нас не тронет.

Открыто ― нет. Закон был полностью на нашей стороне.

Роберт Томпсон получил по заслугам ― лишился репутации, заработка, славы.

СМИ ещё долго обсуждали его «грехи», его лицо мелькало на многих популярных телеканалах, на страницах известных журналов и газет. С ним больше не хотели иметь совершенно никаких дел. Имя Роберта Томпсона кануло в небытие. И о нём забыли сразу же после того, как скандал понемногу утих.

Мы с Камиллой очень для этого постарались.

Я боялся лишь за Никки.

Боялся, что он объявится не как её агент, а как её единственный родственник.

Что захочет отомстить.

И хотя Никки оставила ему всё, что имела ― квартиру, машину, деньги ― заявив в суде, что всё это ей не нужно, я всё равно боялся. И теперь помимо жены, ещё и за нашу народившуюся дочь.

– Мак, ― её успокаивающий голос выдернул меня из тревожных мыслей, ― всё будет хорошо. У него не осталось ни друзей, ни связей. Его едва не посадили. Не думаю, что он станет вновь рисковать своей свободой только для того, чтобы отомстить. Ведь он ничего с этого не получит. Не вернет ни репутацию, ни меня.

– Думаешь, он не станет ничего предпринимать?

Никки грустно улыбнулась.

– Он мог бы загубить твою карьеру и мою жизнь, но он не убийца. Угрозы ― его предел.

– Отчаявшиеся люди творят по―настоящему страшные вещи…

– Это не тот случай, ― остановила она меня, ― поверь.

Сделал глубокий вдох и сосредоточился на её глазах.

– Я просто не могу допустить, чтобы с вами что―то случилось.

– Не случится. Ты ведь рядом. ― она приподнялась на носочках и коснулась своими губами моих. ― И я верю, что лучше, чем ты, нас никто не защитит.

– Он в этом самому Джону Клейтону3030
  Джон Клейтон ― лорд Грейсток, всемирно известный как Тарзан;


[Закрыть] фору даст, ― услышал и повернулся.

Никки рассмеялась, а я только сейчас вспомнил, что всё это время моя сестра валялась в гамаке в пяти шагах от нас ― а, значит, всё отчетливо слышала.

– Эй, я что―то пропустил?

– Ага. Одну степень эволюции.

Техас взгромоздил ящик с пивом на стол и нахмурился, а Тейлор, сделав вид, что всё как обычно, вновь уткнулась в книгу.

– Снова поцапались, ― прошептала Никки, и я усмехнулся.

Наблюдать за реакцией друга было одно удовольствие.

Несколько месяцев назад ― не без вмешательства моей участливой жены ― он признался, что любит Лори, и я помню, как прошёл все эти дурацкие психологические стадии ― от злости и отрицания до дружелюбия и принятия. Хотя до последних двух пунктов, как мне казалось каждые минуты три, дошёл не до конца.

Именно поэтому, выбирая между желанием врезать Техасу и позубоскалить, предпочитал последнее. Просто так руки чесались чуть меньше.

– Ты ведь понимаешь, что рано или поздно эти их кошки―мышки закончатся?

Я посмотрел на Никки, и ощутил, как непроизвольно скрипнул зубами.

Она улыбнулась, а затем так же тихо добавила:

– Я люблю тебя. И мы ещё об этом поговорим.

Я хотел было сказать, что черта с два мы об этом поговорим, но у моей жены было на этот счет совершенно другое мнение.

– Так, народ, помогите беременной медведице накрыть на стол!

Я оглядел пошлепавшего к ней улыбающегося Техаса. Сестру, с задорным смехом вскочившую с уютного гамака. Друзей, понемногу заполняющих наш задний двор. И вновь поймал себя на мысли, что как бы оно ни было дальше, мне нравится то, что есть у меня сейчас. И я люблю каждое мгновение этой своей жизни.

Жизни, которая подарила мне её.

Мою крошечную бесконечную Вселенную.

Бонус