Текст книги "Слепая зона (СИ)"

Автор книги: Ксана М

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

– Это из―за неё? ― услышал, понимая, что она итак знает ответ. Ванесса грустно улыбнулась, а затем прикрыла глаза. ― Я думала, она лишь разовое увлечение. Они все такими были. Но каждый раз ты возвращался ко мне. Мы ссорились и расходились, но ты всегда приходил к моей двери. Всегда, Майкл.

– Всё изменилось, ― прохрипел я, понимая, что так оно и есть.

Всё действительно стало иначе. И причиной этому была сумасшедшая художница из Хьюстона, ни на минуту не покидающая мои мысли.

– Майкл Маккейн влюбился, ― криво усмехнувшись, она качнула головой, ― я знала, что это случится. Но думала, что этой особенной буду я.

Я вновь вспомнил зеленые с дымкой глаза и осознал, как сильно мне их не хватает.

Была ли это любовь ― понятия не имел.

Но точно знал, что с Никки я чувствую себя счастливее, чем без неё.

Что с ней я снова ощущаю себя живым.

Мак и Никки

После нашего разговора у бара неделю назад Ванесса полностью отстранилась.

Пропала, исчезла, растворилась.

Я ничего не слышал о ней, как и остальные ребята. Хотя считал, что она, напротив, будет не прекращая обрывать мои телефоны, искать встреч, пытаться всё вернуть.

Но ошибся.

Сам не ожидал, что почувствую за неё беспокойство. Это было непривычно, но ещё больше ― странно. Ванесса никогда себя так не вела. Никогда не уходила из моей жизни надолго. Я всегда знал, где она, что с ней, и это казалось чем―то нормальным.

Не знаю… возможно, это была привычка. Я привык знать, что с ней всё в было порядке. И хотя говорил, что мне было плевать, на самом деле, лукавил.

Мы были знакомы много лет, и я понимал, что, даже если мои чувства к ней были скорее братскими, нежели плотскими, они всё же были. И я не мог их отрицать.

Взял в руки мобильный, и в двадцатый раз написал Ванессе сообщение.

Затем стиснул зубы и, пытаясь отвлечься, взял в руку кий.

– Ты переспал с ней?

Сосредоточившись, ударил по мячу, загнав его в лузу.

– Нет. Но мы поговорили, и после этого она пропала.

– Волнуешься?

– Ты ведь и сам знаешь. Она любит вляпываться. ― ответил, сосредотачиваясь на следующем мяче.

Техас знал. Поэтому кивнул.

Ванесса была более удачной копией Лори. Неприятности липли к ней, как и к моей сестре ― быстро. И выпутывалась она из них также ― сложно. Правда мозгов на то, чтобы не вести себя как безрассудная психопатка у неё было побольше, чем у моей сестры.

– А Никки? С ней ты поговорил?

Кий в моей руке дрогнул и мяч ударился о борт, вынудив меня выдохнуть и поднять на друга глаза. Я сделал вид, что мне плевать. По крайней мере, попытался.

– Между нами ничего нет.

– Уверен? ― Техас встал в стойку и, прицелившись, ударил. ― Потому что я думал, что что―то, да есть.

Его мяч попал в лузу, и я скрипнул зубами.

– Она с Вудби.

– Кто? Никки? ― он усмехнулся. ― Да она из комнаты практически не выходит. День и ночь рисует. А, даже я понимаю, что встречаясь с парнем, в последнюю очередь ты будешь прикидываться Фионой2626
  Фиона ― принцесса, живущая / заточенная в башне, персонаж франшизы DreamWorks, впервые появившийся в анимационном фильме «Шрек».


[Закрыть].

Никки и правда всю неделю почти не покидала второго этажа. Я видел её лишь, когда она спускалась за едой или выходила выносить мусор. Мы совсем не говорили. И меня это напрягало. Особенно, когда я представлял, как она общается с не―до―Вудби, улыбается ему и гуляет с ним. Меня это каждый день из себя выводило.

И выводило не без дурацких последствий.

Хотел сказать, что мне плевать ― в очередной раз ― но шаги внизу заставили замереть. Просто потому, что я моментально эти шаги узнал.

Никки взбежала по лестнице, а затем остановилась, увидев нас.

Посмотрела на Техаса. Затем на меня.

То ли смутилась, то ли разозлилась ― я не понял.

Но ей определенно не было всё равно. И она была напряжена.

– Простите. Не знала, что вы здесь.

Она подошла к одному из диванов и взяла забытый там кейс. По всей видимости, с наушниками. Я отметил, что одета Никки совсем не по―домашнему. Темно―зеленое платье выше колен, стильное бордово―красное пальто и высокие черные сапоги.

– Эй, не хочешь с нами, тыковка?

Я смерил друга сердитым взглядом, но он лишь загадочно улыбнулся в ответ.

– Э―эм, нет. У меня много дел.

– Встречаешься с Вудби?

Никки остановилась и повернулась ко мне.

Ну не выдержал, признаюсь.

Слишком уж хотелось узнать, для кого она так вырядилась.

– Аарон уехал на выходные к родителям.

Усмехнулся, поражаясь такой осведомленности.

– И почему же ты не поехала с ним? Или, может, собираешься к нему сейчас?

Никки открыла было рот, чтобы ответить, но не ответила. Вместо этого она посмотрела на Техаса и сказала:

– В холодильнике есть суп, если проголодаетесь.

– Спасибо, тыковка, ― крикнул ей вслед Техас, а затем посмотрел на меня.

Я стиснул зубы и, сделав выпад, резко ударил по мячу. Он едва не вышел за борта стола, а я ― из себя. Пытался взять себя в руки, успокоиться, отвлечься, но, когда увидел, как Никки выбегает из дома и садится в дурацкое желтое такси, ощутил, как изнутри поднимается знакомая ярость. И понятия не имел, как её усмирить.

– Я рад, что ты не переспал с Ванессой, в надежде найти в ней волшебную таблетку от боли. ― Техас усмехнулся и показательно качнул головой. ― Потому что, если бы ты спросил меня, я бы сказал, что на эту дрянь быстро подсаживаешься, но она ни хрена не помогает. Ты трахаешь их снова и снова, но понимаешь, что ни одна из них даже близко никогда не заменит её. ― он указал на свой висок, как бы добавляя: «ту, что у тебя здесь», а затем отвернулся, чтобы начистить кий.

Я прикрыла глаза, медленно выдохнула, а затем открыла дверь и вошла в ресторан.

Было страшно. Но больше, чем самой встречи, я боялась её исхода.

Боялась, что всё пойдет совсем не так, как я себе представляла.

И что я приму решение, которое принимать не хочу.

– Простите, ― подошла к невысокой светловолосой девушке, которая показалась мне довольно приятной, на бейдже прочитав её имя: Бетси, ― у меня здесь назначена встреча с одним человеком, не подскажете, он уже пришел?

– Имя, пожалуйста, ― улыбнулась она, и я с трудом, но выговорила:

– Боб Томпсон.

– Секунду, ― она посмотрела что―то по своему компьютеру, а затем улыбнулась шире, ― да, мистер Томпсон уже вас ждет. Столик четырнадцать. Пойдемте, я вас провожу.

Помедлила всего секунду, а затем направилась за Бетси в зал.

Я позвонила Бобу три дня назад.

Это было сложно, но я собрала в кулак всю свою волю и набрала треклятый номер.

Думала, что сделаю это вместе с Маком.

Я хотела сделать это вместе с Маком.

Но после их с Аароном стычки мы почти не виделись и не говорили.

И, возможно, это было к лучшему, учитывая, что моя работа в доме была практически закончена, и скоро я должна была оттуда съехать.

– Прошу вас, ― услышала я и сморгнула, замечая за столиком Боба.

– Спасибо.

Лоск и дороговизна ― две неотъемлемые составляющие жизни всегда и везде сопровождающие моего дядю. Вот и сегодня для нашей встречи он выбрал самый дорогой ресторан Торонто и заказал лучший столик с завораживающим видом на город.

– Николь! ― обрадовался он и встал, чтобы подойти ближе, потому как подходить сама я не решалась. ― Как я рад тебя видеть, малышка! ― он рассмеялся, а затем обнял меня, вынуждая испытать странное чувство неловкости.

Я любила дядю и знала, что он тоже меня любил.

Но подобной лаской с его стороны избалована никогда не была.

– Ну что ты как не родная, ― он слегка встряхнул меня за плечи, а затем качнул головой, ― ладно, садись, сейчас мы тебя разговорим.

Затем он подал знак официанту.

– Бутылку лучшего красного. И для моей спутницы… что ты будешь, Николь?

Я хотела отказаться, но передумала, решив, что дядя воспримет это враждебно.

А это меньшее, чего я хотела.

– Э―эм… салат. Просто салат.

– Салат, ― повторил мой дядя, отдавая официанту меню.

Перед ним же стоял сочный стейк из мраморной говядины и трюфель. Его самые любимые лакомства везде, где бы он не находился.

– Ну, милая, как твои каникулы? Скучаешь по работе?

Каникулы ― не совсем то определение, которое я бы дала своему побегу от реальности, но решила не акцентировать на этом внимание.

– Я… работаю. Меня попросили расписать дом, так что…

– Дом? ― он закинул кусочек мяса в рот. ― Заказ, должно быть, прибыльный? Вы заключили договор?

Я сглотнула, нехотя кивая головой:

– Да. Всё официально.

– Замечательно. Ты так скоро своего дядю переплюнешь, малышка. И я тебе буду уже не так сильно нужен. ― он улыбнулся, и я слабо улыбнулась ему в ответ, абсолютно не зная, что ответить.

Неловкое молчание спас официант, вовремя принесший бутылку красного вина.

Пока он разливал его по бокалам, я думала о том, что Мак, похоже, был прав.

И что вся эта затея была идиотской с самого начала.

А ещё ― что мне не нужно было идти на эту встречу без него.

Потому что без него, как оказалось, я была не такой сильной, как полагала.

Сжимая пальцами салфетку, пыталась дышать, как учила меня Тейлор и убеждала себя в том, что смогу. Иначе всё это было бесполезно. Все мои попытки. Мой побег. Мой звонок и эта встреча. Всё было зря, если я не решусь.

Когда официант оставил нас, я сказала:

– Я хочу уйти.

Боб молчал некоторое время, медленно отрезая кусочек от стейка.

– Тебя что―то не устраивает?

Привычный мне лёд вернулся в наши отношения. Ледяное спокойствие, ледяное безразличие, ледяной взгляд. Трио, без которого Боб Томпсон просто не был собой.

– Я…

– Хочешь гонорар больше? Условия лучше?

– Нет…

– Тебе не нравится квартира, которую я для тебя снял? Машина, которую купил?

– Дело не в этом…

– А в чем, Николь? ― разозлившись, он едва не бросил приборы на тарелку.

Подошедший официант принес салат и в который раз удержал меня от края пропасти. Я отдышалась, а когда он ушел, Боб негромко продолжил:

– Что тебе не нравится? У тебя есть всё. Всё, Николь! Я позаботился об этом. Я всегда заботился об этом. Я заботился о тебе.

– Я знаю…

– Тогда в чём дело? Почему ты хочешь бросить меня?

Я подняла на него глаза и мотнула головой.

– Не бросить. Просто уйти.

– Какая между этими понятиями разница? ― сдержавшись, он положил приборы на тарелку. Они звякнули, но тихо, не привлекая лишнее внимание. ― Ты уходишь, оставляя меня ни с чем. Зная, что кроме тебя у меня нет иного источника дохода. Что я всё бросил ради тебя. Ты знаешь это и всё равно так поступаешь.

– Я буду помогать. Первое время, пока ты не найдешь другую работу…

– Другую работу… ― он нервно усмехнулся, и я тут же замолчала, жалея о своих словах, ― ты правда не понимаешь? Не понимаешь, что я не хочу так жить? Не хочу существовать на крохи, которые ты из жалости будешь мне подкидывать? А потом и на крохи от нищенской зарплаты какого―нибудь жалкого бухгалтера в дешевой юридической фирме! ― он закричал и стукнул кулаками по столу, вынуждая меня вздрогнуть.

На этот раз ему удалось привлечь внимание. На нас смотрели. И он это понимал.

– Я… всё равно уйду.

– Не уйдешь. Я тебе не позволю. У нас договор. И он всё ещё действует.

– Он заканчивается через месяц.

– Но на этот месяц ты моя, слышишь? Моя! ― он крикнул громче, и я вздрогнула сильнее. ― А, если не вернешься, я затаскаю тебя по судам.

– Что?…

– Что слышала, Николь. Если ты уйдешь, я подам на тебя в суд. Лишу всего, что ты имеешь ― денег, положения, репутации, имени. Всего! Я устрою такой скандал, что о тебе год говорить будут. С тобой не захотят работать. Ты перестанешь быть нужна. Как художница ты канешь в историю и уже ничего не сможешь с этим поделать.

Я чувствовала себя раздавленной и побежденной.

Человек, которого я уважала и любила, угрожал мне. Был готов ради собственного спокойствия и благополучия без сострадания разрушить мою жизнь. Эта мысль причиняла просто невыносимую боль, оставляя в душе ничем невосполнимую пустоту.

Понимая, что помещение всё сильнее давит, а воздуха всё больше не хватает, я встала и понеслась на улицу, осознавая, что ещё немного и слезы из глаз польются градом.

– У тебя неделя, чтобы приехать! ― крикнул он мне вслед. ― Одна неделя, Николь, или можешь навсегда попрощаться с карьерой!

Мак

Услышал, как хлопнула входная дверь и, прислушавшись к шагам внизу, перевел взгляд на часы. 6:40 после полудня.

Наверное, это её самое короткое свидание.

Интересно, что ублюдок сделал не так?

Скрипнул зубами, но решил воздержаться от поступков, о которых в последствии буду сильно сожалеть. Дождался, пока Никки уйдет к себе, а затем сделал ещё одну тягу. Затем ещё одну. И ещё. Убивался физически, чтобы морально стало хотя бы чуточку легче, забывая, что это никогда не помогало. Но каждый раз напористо пробуя снова.

В голову без конца лезли мысли о Никки.

Не хотел, но представлял её с Вудби, понимая, что как бы не открещивался от своих эмоций, они всё равно проявлялись. Я злился. Нет. Был разъярен.

Когда гул в ушах стал почти невыносимым, подошел к краю бассейна и, набрав в легкие воздуха, нырнул. Холодная вода окутала в неосязаемый кокон, расслабила затвердевшие мышцы, но лишь на одно короткое мгновение.

Руки параллельно телу, ноги ― ножницы, вдох ― голова вбок, выдох ― лицо вниз. Я увеличивал скорость, сосредотачиваясь на технике, концентрируясь на дыхании. Наращивал темп, не позволяя себе отдыхать. Ни на секунду не забывая о концентрации и внутреннем самоконтроле. И лишь это помогало отключаться.

Доплыл до края борта, оттолкнулся и, не замедляясь, поплыл в другую сторону.

Повторял давно выученные движения снова и снова. Отталкиваясь, разворачиваясь, двигаясь по нескончаемому кругу. Понятия не имел, сколько времени провел в воде, вылез лишь, когда понял, что окончательно выбился из сил.

Похлопал себя по лицу, отдышался, а затем обернул полотенце вокруг бедер и направился к себе. Переоделся в сухое, на выходе услышав протяжный лай, периодически сменяющийся умоляющим скулежом. Понял, что за всё это время Никки так и не погуляла со своей собакой, поэтому выдохнул и направился к ней.

Дверь оказалась приоткрыта, свет не горел. Соблюдая приличия, я легонько постучал, но ответа не последовало. Войдя внутрь понял, что Никки в комнате нет.

Представил, как она вновь убежала к ублюдку Вудби на очередное свидание и уже собирался уходить, как вдруг услышал в ванной какой―то грохот.

– Никки? ― никто не ответил, поэтому я подошел ближе и, прислушавшись, постучал. ― Раз уж ты так рано вернулась, займи чем―нибудь свою адскую собаку. Она пол дня лает и скулит под дверью. ― Никки снова ничего не ответила, поэтому я постучал ещё раз; уже настойчивее. ― Ты меня слышишь? Или я её на улицу выставлю.

Замок на ручке резко отщелкнулся, а затем Никки распахнула дверь.

– Погуляю. Что―нибудь ещё?

– Да. Мы тебе суп оставили.

– Я не голодна, ― она попыталась снова закрыть дверь, но я вовремя подставил в проём ногу.

Наверное, вел себя, как гребаный мудак. Именно, блядь, как мудак, потому что только мудак мог не понять, что с Никки что―то не так.

Она отвернулась, но я успел заметить её покрасневшие глаза.

– Ты что, плакала?

– Тебя это не касается.

Скрипнул зубами, пытаясь держать себя в руках.

– Вудби тебя обидел? ― она молчала, и я думал, что не получится, что у меня окончательно башню сорвет. ― Никки, он обидел тебя?!

Она резко вскинула голову, и я обомлел.

Её глаза были не просто красными ― они были опухшими. Будто бы она проплакала в этой ванной несколько часов, а я, мать твою, этого даже не знал.

– Я не виделась с Вудби неделю, кретин!

Она вновь сделал попытку закрыться, но на этот раз я резко толкнул дверь, заставив ту с грохотом отлететь к стене.

– С ума сошел?

– Почему ты плакала?

– Это не твоё дело, ясно?

– Никки…

– Не лезь в это, Мак! Оставь меня в покое!

Прокричав это, она пулей вылетела из ванной. И, зарычав, я вылетел за ней.

– Твою мать, Никки, что за детский сад?

Увидел, как она стремительно сбегает вниз по ступенькам и направляется к выходу. Чувствовал, что должен пойти за ней. Просто чувствовал и не мог этого объяснить.

На улице уже несколько часов свирепствовал просто дикий ливень. Он барабанил по стеклам, крыше, стенам ― я слышал каждую его каплю и чувствовал разрастающуюся в нём ярость. Словно не замечая ни холода, ни сырости, Никки выбежала из дома босая, в одном чертовом платье, не взяв с собой ни куртки, ни зонта, ни денег, ни на худой конец ключей от машины. Кинулась под мощную толщу дождя и словно долбанная Харли Квинн рванула к лесу.

– Сумасшедшая девчонка, поранится ведь.

Выдохнув, я бросился за ней.

Но как бы не кричал, она продолжала бежать. Быстро, не разбирая дороги и не оглядываясь. Будто бы не чувствовала, как ветки больно впиваются в кожу. Будто бы всё, чего она хотела ― это оказаться как можно дальше отсюда.

Ледяной дождь хлестал по лицу, ноги скользили по мокрой земле, а сердце тарабанило, как одержимое. Я нагнал её у склона. Поймал, а затем резко развернул к себе.

– Что ты творишь, безумная? ― крикнул, встряхнув её. ― Что творишь?!

Никки зажмурилась и отчаянно замотала головой. Шум дождя заглушал её всхлипы и прятал слезы, но не от меня. Я чувствовал её. Всю чувствовал.

– Посмотри на меня, ― попросил уже спокойнее, но в ответ она лишь вновь завертела головой.

– Я не могу…

– Можешь. Посмотри на меня.

Дрожа всем телом, она неуверенно, но всё―таки открыла глаза.

Маленькая. Беззащитная. Израненная.

Именно такой мне виделась Никки сейчас.

Её сердце и душа выли от боли и обиды, и мои на эту боль откликались.

– Остановись, Никки, ― прошептал я, ― хватить бежать.

Не сводя с неё взгляда, медленно коснулся мокрых волос. Заправил несколько локонов за ухо, ощутив, как пальцы насквозь прошибло электричеством. Даже сейчас, в этот проклятый ливень, воздух между нами был настолько разреженным, что становилось невозможно дышать. Мы оба отчаянно искали кислород, словно рыбы, выброшенные на сушу. И оба понимали, что чувствовали. Как бы настойчиво это не отрицали.

Никки сделала вдох, и в этот момент я рывком притянул её к себе, не дав ни малейшего шанса на сопротивление. Её губы были вратами в замок, который сегодня я намеревался взять штурмом. И взял ― страстно, яростно, глубоко. Сломив её жалкое и мимолетное сопротивление. Забрав крохотные остатки сомнений.

Обняв руками мою шею, Никки ответила, разрушая последние препятствия между нами. Шагнув, я грубо прижал её к дереву, укрывая собой от дождя. С ума сходил, вдыхая аромат её парфюма, смешенный со сладким запахом погоды, мокрой листвы и свежей хвои. Казалось, что лёгких было слишком мало, чтобы суметь надышаться этим упоением. И я задыхался. Каждую гребаную секунду рядом с ней я задыхался.

Не знал, какого хрена творю. Руки сами скользили по её телу, пока язык снова и снова брал крепость, которая уже давно сдалась. Я пытался выпить её до капли, совершенно забывая про кислород, шаря по её бедрам и не понимая, почему не могу остановиться.

Но я действительно не мог.

Получив желанную дозу, мне хотелось больше.

И я сознательно совершал грех, зная, что поплачусь.

Никки тянулась ко мне, приподнимаясь на носочки. Так же, как и я, не желая это прекращать. Так же, как и мне, ей хотелось большего. Я чувствовал это по её реакции, по тому, как она прижималась ко мне, по тому, что позволяла и по тому, как гулко стучало её сердце. Практически в едином ритме с моим.

Мне было сложно ― дико, невыносимо сложно ― но я заставил себя отстраниться. Прижался к её лбу своим и закрыл глаза, чтобы отдышаться.

– Нужно пойти в дом, ― делая над собой усилие, выговорил я, ― под таким ливнем ты можешь легко заболеть.

Никки молча закивала, и я облегченно выдохнул. Приподнял её на руки и, когда она обхватила мою шею, прижал к груди, замечая, как сильно она дрожит. Деревья укрывали нас от дождя ровно до тех пор, пока мы не вышли на дорогу. Когда капли стали сильнее хлестать по лицу, Никки отвернулась, зарывшись носом в мою рубашку.

Зайдя в дом, сразу же направился наверх. Толкнул дверь в комнату, отщелкнул выключатель и зашел в ванную. Медленно опустил Никки на теплый кафель, а затем заткнул отверстие в ванне и включил горячую воду.

– Я сделаю тебе чай, а после мы поговорим. Но сначала ты согреешься, хорошо?

Стоило бы сказать что―то ещё, и я бы сказал, если бы Никки не стояла в насквозь вымокшей одежде и не дрожала от проклятого холода. Я должен был позаботиться о ней. Потому что в том, что случилось, была и моя вина.

Её пальцы коснулись моей руки прежде, чем я сделал шаг. Тело вновь прошибло тем же электричеством, что и в лесу. И, зная, что попаду прямо в Ад, я поднял на неё глаза.

– Не уходи.

Это всё, что мне было нужно.

Два слова, которые к чертям вынесли мой самоконтроль.

Рывком притянув к себе Никки, я словно одержимый завладел её ртом. Проглотил один её стон, затем второй, и понял, что от этой девочки мне окончательно сносит крышу.

Не глядя включил тропический душ и толкнул её под широкую стойку.

Почувствовал, как ладони Никки скользнули по напряженному животу, а затем поднялись выше ― к груди. Втянул воздух через нос, понимая, что больше даже на миллиграмм себя не контролирую.

Никки стянула с меня футболку и потянулась к кожаному ремню. Мои пальцы нашли молнию и спустя несколько секунд платье упало к её ногам.

Через две минуты игр наперегонки, мы оба остались без одежды.

Я запустил пальцы в её влажные волосы и чуть оттянул их, заставляя закусить губу и посмотреть мне прямо в глаза.

Сука, за содеянное я буду гореть в Аду.

Но оторваться от этой сумасшедшей было выше моих сил.

Грубо прижал Никки к плитке и вновь втолкнулся в её рот. На этот раз она застонала громче, потому что в наступление пошли руки. Я ласкал её, всё сильнее пробивая оборону, хотя и знал, что той больше нет. Никки полностью отдавалась мне, вверяя не только своё тело, но и свою душу. Всю себя.

И я брал. Брал. Брал. Брал. Как чертов псих. И не мог остановиться.

– Мак… ― выдохнула она, и её голос заставил мой член дернуться.

– Замолчи, ― посоветовал я, ― а то я пошлю нахрен все прелюдии.

Никки улыбнулась ― я заметил это, жадно покрывая поцелуями её лицо. Она моргала, а я как завороженный смотрел на капли, осевшие на её ресницах, и не мог поверить, что она моя. Сегодня. Здесь. Сейчас. Никки ― моя.

– Пошли их, ― распахнув глаза, прошептала чертовка, и я усмехнулся.

– Ты напросилась, Монро, ты знаешь об этом?

Она игриво прикусила губу, и я вновь усмехнулся ― о да, эта девочка прекрасно об этом знала.

Приподняв Никки за бедра, я сильнее прижал её к плитке, позволяя обхватить свои бедра, а затем вошел в неё, заполнив собой каждый миллиметр внутри. Игривость в её глазах мгновенно сменилась сладостным опьянением, и я буквально утонул в нём.

Толчок. Второй. Третий.

Я старался двигаться медленно, чтобы Никки привыкла, но надолго моего терпения не хватило. Эта девчонка доводила меня до горячки, мозгов напрочь лишала. И становилось лишь хуже, когда я видел, что делал с ней то же самое.

– Святой ад, Никки…

Она вцепилась мне в плечи и приоткрыла губы. А затем с них сорвался очередной греховный стон. Она распахнула свои возбужденные глаза, и я мог бы поклясться, что увидел в них Рай. Увидел ― хотя никогда в его существование не верил.

Твою мать.

Толчок. Ещё один. Быстрее. Сильнее. Чаще. Страсть закрутила нас в мощный вихрь, вышибая из легких воздух, растворяя все страхи и недомолвки, стирая запретные границы.

Стоны Никки переросли в крики, и я зарычал, вколачиваясь в неё всё яростнее и лихорадочнее, не в силах остановить разливающийся по венам адреналин.

Мы трахались жестко. Пытаясь насытиться друг другом. И от того брали больше, чем были должны. Мы иссушали друг друга, и я понимал, что каждый пошлый хлопок отдается в моих ушах божественной музыкой искупления.

В воздухе пахло страстью и сексом.

Пристойность граничила с пошлостью. Животная страсть ― с чувственностью.

И каждый миллиметр кожи кололо миллиардом маленьких иголочек.

– Боже, Мак! Боже―боже―боже…

Никки вскрикнула и задрожала, вцепляясь в меня словно в буй.

В её глазах плясали фейерверки, и она почти не дышала, медленно обмякая в моих руках.

– Эй нет, ― усмехнулся я, спуская её на ноги и разворачивая лицом к стене, ― даже не думай, что я позволю тебе отдохнуть.

Никки удовлетворенно рассмеялась, а затем я вошел в неё сзади и через минуту провалился в желанный Рай.

Никки

Пока Мак готовил ужин, я решила погулять с Баффи.

Мы переспали.

Нет, не так.

Мы трахнулись.

Потому что назвать простым «переспали» то, что случилось между нами в душе, означало бы бессовестно солгать. Мы занимались жестким сексом, наплевав на все запреты, предубеждения и последствия. Не церемонясь, наслаждались друг другом и в итоге получили то, чего оба хотели ― чистый, ни с чем несравнимый кайф.

Но какими будут наши отношения дальше?

Баффи залаяла, привлекая моё внимание.

Тейлор посигналила мне из мустанга и, моргнув фарами, остановилась.

– Я думала, Мак запретил тебе брать его машину, ― напомнила я ей.

– Ну на отцовской―то он мне ездить не дает. ― шире улыбнулась она. ― А мне нужно как―то практиковаться.

Я шутливо покачала головой, надеясь, что в данный момент её брат удовлетворен достаточно, чтобы закрыть на это глаза.

– Вы давно гуляете? Вас подбросить?

Представила, как меняется лицо Маккейна, когда он видит, как мокрая и грязная Баффи выскакивает из его чистенького мустанга с шикарной кожаной обивкой.

– Э―эм… тут пять минут, мы дойдем. Увидимся дома.

– Окей. Увидимся.

Тейлор газанула, а мы ещё немного прогулялись прежде, чем направиться к дому.

Гулять с собакой после дикого ливня ― плохая идея. Особенно, когда эта собака такая же сумасшедшая, как у меня. Стоило только открыть дверь, как она тут же рванула через весь коридор и, описав круг, побежала по лестнице.

– Баффи!

Заметила облокотившегося о проём Мака и виновато пообещала:

– Я всё уберу. Честно.

Несмотря на его дьявольскую внешность и не менее дьявольский характер, он усмехнулся.

– Давай поужинаем, а затем я помогу.

– Э―эм… нужно искупать Баффи, а то она всю постель испачкает…

Но не тут―то было.

Причина моего чувства вины, залаяв, сбежала с лестницы, а затем понеслась в сторону тренажерного зала. Ошалев, я не сразу оценила весь ужас ситуации, а когда оценила ― было уже поздно. Раздался громкий шлепок, сопровождающийся не менее громким всплеском, и я поняла, что Баффи с разбегу сиганула в бассейн.

– Уже не испачкает, ― заявил Мак, и я поняла, что он прав.

Потому что через несколько минут к нам выйдет счастливая чистая собака.

А Маку придется вызывать службу по чистке бассейна.

– Я не должна была спускать её с поводка.

– Пойдем, ― усмехнулся он, и я сморгнула.

Что стало с придурком Маккейном и почему он постоянно улыбается?

– Эй, ну вы где? Ужин стынет! ― крикнула Тейлор, помогая мне выйти из ступора.

Скинув куртку и уличные ботинки, я сунула ноги в смешные плюшевые тапочки в виде милых собачек, которые после лесной «прогулки» под дождем раздобыл для меня Мак, а затем прошла на кухню.

В ноздри мгновенно ударил умопомрачительный аромат мяса и специй.

Я заметила на гриле несколько аппетитных стейков. Снятые оттуда овощи и грибы уже лежали на огромной тарелке в центре стола. И Тейлор жадно их поглощала.

– Господи, братец, за твои кулинарные способности можно убить, ― она застонала, когда Мак положил ей на тарелку стейк. ― Не была бы твоей сестрой, влюбилась бы.

Я прочистила горло и подошла к кранику, чтобы налить себе воды. Почти залпом выпила весь стакан и мысленно приказала себе вести себя, как обычно, чтобы проницательная Тейлор не догадалась о нашем с Маком бурном сексе.

– Ммм… Никс, иди сюда скорее, ты обязана это попробовать.

– Угу, ― нервно хохотнула, понимая, что это вот ни хрена не «как обычно».

Дура. Дура. Дура.

Веди себя естественно.

Забралась на свободный табурет, спиной ощутив удушающую близость Мака.

Он словно дьявол―искуситель, сексапильно дышал мне в затылок и как бы невзначай касался, зная, что я буду реагировать. И я реагировала. Ощущала, как по телу гигантской волной разливается знакомое возбуждение. И как, превращаясь, в долбанную колибри, моё сердце начинает отбивать тысячу ударов в минуту.

– Твой стейк, ― томно сказал он, и, замерев, я искоса взглянула на Тейлор.

Она что-то печатала в своём айфоне, с удовольствием жуя ароматный кусок и, кажется, абсолютно не обращая на нас внимания.

Я взяла приборы, а затем начала разрезать мясо.

Мак незаметно ― я надеялась, что незаметно ― скользнул пальцами вдоль моего позвоночника, и я едва удержалась, чтобы не свалиться с табурета. Надевать топ с открытой спиной было жутко плохой идеей. Я втянула воздух через нос, пытаясь сконцентрироваться на стейке.

Большой. Сочный. Вкусный. Ужасно, ужасно возбуждающий…

Иисусе!

– Прекрати, ― прошипела я, но придурка похоже вся эта ситуация лишь забавляла.

Он усмехнулся, а затем, убрав руку, спросил:

– Ну Никки, как тебе стейк?

Тейлор, наконец, подняла на нас глаза, и я едва сквозь землю не провалилась.

Молилась всем Богам на этой земле, чтобы моё лицо не залил стыдливый румянец.

– Э―эм… обычный стейк. Я ела и получше.

А вот это уже была я.

Молодец, Никки, так держать.

– Получше? ― хлопнула глазами Тейлор. ― Никс, у Мака лучшие стейки во всём мире. Он даже кулинарный конкурс выигрывал.

И снова этот самодовольный смешок за спиной.

– Ничего, Лори. По всей видимости, Никки просто не знает толк в хорошем мясе.

– Вообще―то я знаю толк в хорошем мясе! ― развернувшись, совершила ошибку, потому как Мак стоял невыносимо близко, одной рукой облокачиваясь о спинку табурета, а другой ― о стол. От его сексапильной ухмылки всё внутри вновь заплясало джигу―дрыгу. Но я взяла себя в руки. ― И… победа в кулинарном конкурсе ещё не означает, что ты действительно в этом хорош.

– Ой―ой, ― словно предчувствуя разрастающееся торнадо, Тейлор откинулась назад и зарылась в свой телефон.

– А в чем тогда, по―твоему, я хорош? ― шепотом спросил Мак, и мне пришлось постараться, чтобы не сдать себя со всеми потрохами.

Нужно было быть круглой дурой, чтобы не уловить в его словах пошлый намёк. И я его уловила. Надеясь, что Тейлор пропустила мимо ушей.

– По―моему никаких особых талантов у тебя нет, ― подразнила, вынудив уголки губ Мака игриво приподняться. Он усмехнулся, а затем резко отстранился, позволив мне, наконец, вдохнуть полной грудью.

Лори искоса наблюдала за нами, делая вид, что увлечена перепиской. Когда Мак отвернулся, я встретила её взгляд, в котором ясно читалось: «что это сейчас было?»

Я ответила ей, раздраженно закатив глаза, а затем принялась за дурацкий стейк.

Дразнить Мака было глупой идеей.

Я сыграла на его самолюбии, и понимала, что для меня это ничем хорошим не кончится. Поэтому на ночь заперла дверь, надеясь, что у придурка нет запасного ключа.

Присутствие Тейлор на ужине и после, когда мы решили отдохнуть перед плазмой, спасало меня от расправы. Я видела это по глазам Мака, когда он медленно глотал пиво и смотрел на меня вместо того, чтобы получать наслаждение от крутого блокбастера.