Текст книги "Чародей поневоле"

Автор книги: Кристофер Зухер Сташеф (Сташефф)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц)

– Ты несправедлив, Род.

Род поднял брови.

– Тебе нравятся волынки?

Он скрестил руки на животе и уронил голову на грудь, оставив Векса следить, не произойдет ли что-нибудь заслуживающее внимания.

Робот наблюдал пару часов, терпеливо накапливая данные.

Когда музыка стихла, Векс поставил копыто на бедро Рода.

– Уф-ф-ф! – простонал Род, но мгновенно проснулся, как и подобает секретному агенту.

– Гулянка окончена, Род.

Молодежь взвилась в воздух, держа курс на северо-восток. Одно помело взяло правее, и за ним метнулась мальчишечья фигурка.

– Не покидай нас вновь на столь долгий срок, Гвендайлон.

– Рендал, если бы ты был мышонком, то посватался к слонихе! Прощай, и отныне ухаживай за девами, которые всего лет на шесть старше тебя!

Помело понеслось прямо на Рода, взмыло над деревьями и скрылось из виду.

– М-м-да-а! – Род облизнул губы. – На этой девице определенно держится многое. И судя по ее речи, она малость постарше этих сосунков...

– Я думал, Род, что ты уже перерос мелкие интрижки.

– Иными словами, мне вежливо намекают, что ей до меня нет никакого дела. Но я ведь могу полюбоваться на витрину, даже если у меня в кармане нет ни гроша?

Ковен юнцов скрылся за горизонтом, и их смех растаял вдали.

– Ну, вот и все. – Род поджал под себя ноги. Гулянка окончена, а сведений у нас почти не прибавилось.

Он вскочил на ноги.

– Ну, по крайней мере мы сохранили инкогнито. Никто не знает, что под этим земляным холмиком спрятан звездолет.

– А вот и нет, – захихикал тонкий голосок.

Род замер, повернулся и обомлел.

Среди корней дуба стоял ухмыляющийся широкоплечий человечек, ростом всего дюймов двенадцать. Он был одет в коричневый камзол и шаровары другого оттенка, обладал зубами снежной белизны и вообще имел весьма озорной вид.

– Королю эльфов доложат о твоем прибытии, Милорд Чародей, – хихикая, сказал карлик.

Род бросился вперед.

Но человечек исчез, хихикнув на прощание. Род стоял неподвижно, слушая, как ветер шелестит листьями дуба, а среди его корней затихают последние отзвуки веселого смеха.

– Векс, – сказал он. – Векс, ты видел это?

Ответа не последовало. Род нахмурился и обернулся.

– Векс? Векс!

Голова робота тихо покачивалась меж его передних ног.

– О, черт!

* * *

Низкий гул колокола возвестил наступление девяти часов утра в каком-то довольно большом, но захолустном городишке, который являлся – насколько Род и Векс могли судить по азимуту и скорости полета – родным домом юных колдунов и ведьм.

Поскольку они упоминали о королеве, Род лелеял надежду, что этот городок и является столицей.

– Это всего лишь догадка, – торопливо добавил он.

– Естественно, – буркнул робот. В его голосе звучало плохо скрытое смирение.

– Перейдем к делу. Каким именем мне здесь назваться?

– Почему не Родни Д'Арман VII? Это один из тех немногих случаев, когда подходит твое настоящее имя.

Род покачал головой.

– Слишком напыщенно. Мои предки так и не смогли избавиться от своих аристократических замашек.

– Они на самом деле были аристократами, Род.

– Так же, как и все на планете, кроме роботов. Хотя те так долго служили семействам, что могли бы рассчитывать на некоторые привилегии.

– Мы почитаем за честь...

– Довольно, – оборвал его Род. В Векса была заложена стандартная заповедь – что-то вроде «noblesse oblige»* [8]8
  Положение обязывает (франц.).


[Закрыть] из «Правил поведения роботов», которую он охотно цитировал при каждой удобной возможности.

– Ты не забыл, что мы так и не выбрали мне имя?

– Если ты настаиваешь. – Векс не скрывал разочарования.

– Опять наемник?

– Это оправдывает бродячий образ жизни.

Векс содрогнулся.

– Мог бы прикинуться странствующим менестрелем...

Род покачал головой.

– Менестрель должен быть в курсе текущих событий. Хотя, это неплохая идея. Надо раздобыть где-нибудь лютню, особенно, если правитель-женщина. Песни могут провести тебя туда, куда не пробиться мечом...

– Вечно морока с этим именем... «Гэллоуглас» тебе подойдет, Род? Так в Ирландии именовали наемников.

– Гэллоуглас... – Род покатал слово на языке. – Звучит неплохо. В нем есть какой-то напор.

– Как и в тебе.

– Чую, ты насмехаешься надо мной. Но это действительно хорошее, солидное имя... И в нем совсем нет того, что ты зовешь «красивеньким»...

– Определенно, как и в тебе, – буркнул робот.

– Смею надеяться. Значит, Род Гэллоуглас. Тпру!

Род, нахмурившись, натянул поводья. Откуда-то спереди доносился глухой гул толпы.

– Это что еще за сборище?.. – поинтересовался он.

– Род, будь поосторожнее...

– Неплохая идея. Жми дальше, но, ради бога, потише стучи копытами.

Векс перешел на шаг и двинулся вверх по узкой, залитой лунным светом улочке, прижимаясь к обшарпанным стенам.

Остановившись у перекрестка, он высунул свою лошадиную голову за угол.

– Что ты видишь, сестрица Анна* [9]9
  Цитата из сказки «Синяя борода».


[Закрыть]?

– Толпу, – ответил Векс.

– Гениально, Ватсон. А что еще?

– Свет факелов и молодого человека, который вскарабкался на помост. Прости меня за сравнение, Род, но все это весьма смахивает на сходку в твоей альма матер.

– Может, так оно и есть. – Род соскочил с лошади. – Ну, стой здесь, здоровяк. Я пойду на разведку.

Он завернул за угол и зашагал по-солдатски вразвалочку, держа руку на эфесе шпаги. Судя по виду толпы, последнее было совсем не лишним. Вероятно, здесь проходил митинг местного Профсоюза Бродяг, ибо Род не заметил ни одного незалатанного камзола. Он поморщился – вымытое тело встречалось здесь еще реже, чем приличный камзол. Крайне подозрительное сборище.

Митинг проходил на большой площади, с одной стороны ограниченной широкой рекой – на ней покачивались пришвартованные деревянные суда – и дешевыми обшарпанными ночлежками, мелкими лавками и складами такелажа с трех других сторон. Приличный вид имели разве что склады. Все здания были деревянными, с характерно выступающими вперед вторыми этажами.

Площадь была запружена орущей, толкающейся толпой. Ярко пылавшие сосновые факелы придавали ей демонический облик.

Приблизившись, Род разглядел повязки на глазах, обрубки конечностей, отсутствие ушей – и сразу бросилось в глаза то, что человек, стоящий на наспех сколоченном помосте – белая ворона среди всего этого сброда. Он был молод, широкоплеч и белокур. Его лицо с курносым носом и голубыми глазами не обезображивали шрамы. Это округлое, открытое и честное, почти детское лицо пылало страстью Человека С Миссией. Прилично сшитые, из добротной ткани, камзол и шаровары были на удивление чистыми. На бедре у него висела шпага.

«Паренек явно с другой стороны баррикад, – заметил про себя Род. – Какого черта он делает в этом гадючнике?»

Юноша вскинул руки, и толпа взревела. Сосновые факелы придвинулись к помосту, чтобы лучше осветить его.

– Чьи плечи несут самое тяжкое бремя? – крикнул парень.

– Наши! – взвыла толпа.

– Чьи руки изуродованы непосильным трудом?

– Наши!

– Кто создает все богатства, что расточают вельможи?

– Мы!

– Кто воздвиг их огромные гранитные замки?

– Мы!

– Разве мы не заслужили толику этих богатств и роскоши?

– Заслужили!

– Ведь в каждом из этих замков довольно богатств, чтобы сделать всех нас королями! – взревел юный оратор.

Толпа неистовствовала.

– Ты слышишь, Векс?

– Да, Род. Звучит, словно свалили в одну кучу Карла Маркса и Хью Лонга* [10]10
  Хью Лонг – бывший губернатор штата Луизиана, известный своими правыми взглядами. Послужил прообразом Вилли Старка героя романа Р. П. Уоррена «Вся королевская рать...» (1946).


[Закрыть].

– Странное сочетание, – пробормотал Род. – Хотя, если поразмыслить, не столь уж и странное.

– Все это богатство – ваше, – кричал юноша. – У вас есть на него право.

Толпа снова взвыла.

– Отдадут ли они нам должное?

Рев толпы вдруг перешел в зловещий ропот.

– Нет! – гаркнул молодой человек. – Значит вы должны потребовать, ибо у вас есть на то право.

Он снова вскинул руки вверх.

– Королева дала вам хлеба и вина, когда на вас напал голод! Но королева дала мяса и доброго вина ведьмам, которых она укрывает!

Рев толпы снова стал стихать. По рядам пробежал шепот:

– Ведьмы! Ведьмы!

– Да! – прокричал оратор. – Даже отверженным и презираемым ведьмам! Что же она должна дать нам, обожженным жаром немилосердного солнца?

– Она отдаст нам должное!

Толпа воплем откликнулась на его призыв.

– Куда вы пойдете? – крикнул юный Демосфен.

– К замку! – завопил кто – то, и другие голоса подхватили этот крик, скандируя:

– К замку! К замку!

Вдруг их крики перекрыл пронзительный вой. Толпа затихла.

Худой кривобокий человек приковылял к краю крыши склада и крикнул:

– Солдаты! Не меньше роты!

– Уходите по переулкам и через верфи! – приказал юноша. – Встретимся через час в Доме Кловиса.

К удивлению Рода, никто не проронил ни звука. Людской поток ручейками стал втекать в извилистые улочки. Не было ни паники, ни давки.

Род вжался в дверной проем, наблюдая за тем, как затаптывают факелы. Сотни нищих, неслышно ступая, безмолвно проходили мимо него, и их поглощали темные глотки переулков. Площадь опустела, слабые отзвуки поспешного бегства стихли вдали. Во внезапно наступившей тишине Род отчетливо услышал приближающийся стук копыт – это скакали солдаты, спешащие обуздать верноподданных королевы.

Род сошел на мостовую и на цыпочках припустил за угол, где его поджидал Векс.

С разбегу вскочив в седло, он прошептал:

– В приличную часть города, Векс. Быстро и тихо.

Если требовалось бесшумно удрать откуда-нибудь, Векс мог выдвинуть из копыт резиновые подушечки дюймовой толщины. В его памяти также хранилась фотокарта города, составленная на основе данных аэрофотосъемки. У робота-коня есть свои преимущества.

Они мчались по городу, постепенно взбираясь все выше и выше по склону холма, на вершине которого стоял королевский замок. Здания вокруг становились все солиднее – они въезжали в более респектабельные кварталы города.

– Как ты все это объяснишь, Векс?

– Бесспорно, тоталитарное движение, – ответил робот. – Некий без сомнения жадный до власти вдохновитель черни заставляет ее предъявлять правительству требования, которые заведомо не могут быть удовлетворены. Отказ королевы будет использован как повод для подстрекания толпы к насилию, и вот вам долгожданная революция.

– А разве за этим не может стоять просто честолюбивый аристократ, пытающийся узурпировать корону?

– Узурпаторы вербуют себе сторонников среди высших слоев общества, Род. Нет, это пролетарская революция – прелюдия к тоталитарному правительству.

Род поджал губы.

– Скажи-ка, нет ли здесь признаков вмешательства со стороны более развитой культуры? Ведь пролетарские революции нечастое явление в такого типа обществах, не так ли?

– Крайне редкое, Род. А если они и происходят, то агитация при этом почти не ведется. Кроме того, агитаторы в средневековом обществе никогда не ссылаются на основные права личности. Подобная концепция чужда данной культуре. Поэтому вероятность вмешательства довольно велика...

Губы Рода расплылись в недоброй усмешке.

– Ну, старая развалина, вроде здесь подходящее местечко для того, чтобы открыть нашу лавочку.

В верхней части города они наткнулись на бесформенную двухэтажную постройку, которая с трех сторон окружала освещенный факелами двор. Периметр замыкал деревянный частокол с воротами. Из ворот как раз вываливалась компания хорошо одетых смеющихся молодых людей. Род уловил обрывки застольной песни. Гремели тарелки, голоса требовали мяса и эля.

– Мне кажется, мы набрели на один из лучших трактиров в городе.

– Я бы сказал, что это оправданное предположение, Род.

Род откинулся в седле.

– Похоже, здесь можно недурно провести ночку. Как ты думаешь, Векс, в этом обществе знают, что такое колбаса с чесноком?

Векс вздрогнул.

– Род, у тебя крайне странный вкус.

– Дорогу! Дорогу! – раздался крик за спиной Рода. Обернувшись, он увидел кавалерийский отряд, скачущий прямо на него. За ним катился позолоченный, с богатой резьбой экипаж. Перед солдатами скакал герольд.

– Посторонись, приятель, – крикнул он. – Едет карета королевы.

– Королевы! – вскинул брови Род. – Да, да! И вправду, давай-ка посторонимся!

Он толкнул Векса коленом. Конь свернул с дороги и встал на обочине так, чтобы Род мог хорошенько рассмотреть королевский кортеж.

Занавески в карете были полузадернуты, и между ними оставалась щелка для обзора. Мягкий желтоватый свет фонаря позволил Роду бросить взгляд внутрь проезжающей мимо кареты.

Стройная, хрупкая фигурка, закутанная в темный дорожный плащ с капюшоном; бледное, с мелкими чертами лицо, обрамленное белокурыми, почти платиновыми волосами; большие темные глаза и маленькие, ярко-красные, слегка надутые губки.

Молода, очень молода – совсем еще ребенок, подумал Род.

Она сидела прямо, как штык, и выглядела крайне беззащитно, но, в то же время, весьма решительно, и почему-то совсем одиноко. Во всей ее напряженной позе читался некий вызов, что, как правило, свидетельствует о страхе и отчаянии.

Род уставился вслед удаляющемуся кортежу.

– Ро-од.

Род вздрогнул, потряс головой и тут до него дошло, что карета давным-давно скрылась из виду. Он бросил сердитый взгляд на загривок коня.

– В чем дело, Векс?

– Я уж забеспокоился, не заснул ли ты.

Черная голова повернулась к Роду, большие глаза лучились смехом.

– Нет, – Род изогнулся в седле, оглядываясь на поворот, за которым скрылась карета.

Векс участливо спросил:

– Опять Мечта, Род?

Род нахмурился.

– А я думал, у роботов нет эмоций.

– Да, их и впрямь нет. Но мы имеем врожденную неприязнь к отсутствию того, что обычно именуют здравым смыслом.

Род кисло улыбнулся.

– И, конечно же, уважение к тому, что зовут иронией, ибо она, в основе своей, логична. А ирония предполагает...

– ...наличие чувства юмора, да. Но ты должен признать, Род, что человек, который облетел пол-галактики в поисках некоего плода своего воображения – прекрасная мишень для насмешек.

– О да, миллион раз да. Но разве не в этом разница между человеком и роботом, Векс?

– В чем? В способности строить воздушные замки?

– Нет, в способности воспринимать их всерьез. Ладно, давай-ка посмотрим, нет ли здесь где-нибудь тихого стойла, где ты смог бы спокойно пережевывать свои данные.

Векс повернулся и потрусил через ворота во двор. Как только Род спешился, из конюшни выбежал конюх. Род бросил ему поводья и приказал:

– Не давай ему много воды, – а сам прошел в большой зал трактира. Род никогда не думал, что в помещении, где не курят табак, может быть столько дыма. На этой планете искусство сооружения дымоходов явно влачило жалкое существование.

Хотя клиенты, кажется, не жаловались. В помещении стоял громкий гул – люди смеялись, грубо шутили, спорили во весь голос. Огромный зал вмещал двадцать с лишним больших круглых столов. Были там и несколько столиков поменьше, занятых людьми, чья одежда выделяла их среди простонародья (но это были не настолько важные персоны, чтобы находиться в замке). Освещение состояло из чадивших вовсю сосновых факелов, капающих прямо на гостей сальных свечей и огромного очага, на котором можно было зажарить даже быка, что там собственно и происходило. Целая орава мальчишек и коренастых крестьянских девушек обеспечивала постоянный приток еды и питья от кухни к столикам. Многие из них просто били все рекорды в беге по пересеченной местности.

Полный лысоватый человек в фартуке, обмотанном вокруг необъятной талии, выскочил из кухни с огромным дымящимся блюдом – надо полагать, трактирщик. Дела у него сегодня ночью шли явно недурно.

Толстяк поднял глаза, увидел Рода и, мигом углядев расшитый золотом алый камзол, шпагу и кинжал, явно представительный общий вид, но, самое главное, туго набитый кошель, тут же сунул блюдо ближайшей служанке. Вытирая руки о фартук, он подлетел к Роду.

– Чем могу служить, добрый господин?

– Кружкой эля, куском мяса толщиной с оба твоих больших пальца и столиком на одного, – улыбнувшись, сказал Род.

Трактирщик уставился на него, раскрыв рот, – Род явно сделал что-то не так.

Затем взгляд старика принял расчетливое выражение, которое Роду приходилось видеть и раньше. Оно обычно сопровождалось приказом официанту sotto voce* [11]11
  Вполголоса (итал.).


[Закрыть]:

– Слабак. Выжми из него все до последней нитки.

Род улыбнулся. Лучше бы он этого не делал.

Но еще не все было потеряно. Род согнал улыбку с лица и нахмурился.

– Ну, чего ты ждешь? – рявкнул он. – И поторопись, иначе я пообедаю вырезкой из твоей задницы!

Хозяин подпрыгнул, затем часто и раболепно закланялся.

– Конечно, м'лорд, конечно! Все будет сию минуту, добрый господин, да, сию же минуту! – И он сорвался с места.

Род удержал его за плечо.

– Столик, – напомнил он.

Трактирщик сглотнул и, кивнув, отвел Рода к столику рядом с подпирающим кровлю огромным бревном, а сам – несомненно ругаясь себе под нос – поспешил прочь.

Род не остался в долгу, осыпав проклятиями корыстную сущность людей вообще и трактирщика в частности.

Напоследок он отругал самого себя за то, что поскупился на грубые слова.

А что ему оставалось делать? ПОИСК предписывал агентам не бросаться в глаза, а мягкосердечных людей среди средневековых буржуа не было и в помине.

Когда трактирщик сказал «сию же минуту», он не соврал.

Кусок мяса и эль появились на столе чуть ли не прежде, чем Род уселся за него. Хозяин стоял рядом, вытирая руки о фартук, с ужасно обеспокоенным видом. Судя по всему, ждал, как Род примет его стряпню. Род открыл было рот, чтобы успокоить человека, но слова застряли у него в глотке. Он принюхался и поднял взгляд на трактирщика, медленно расплываясь в улыбке.

– Вроде пахнет колбасой с чесноком?

– О да, ваша милость! – хозяин вновь принялся кланяться. – На самом деле пахнет колбасой с чесноком, ваша милость, и к тому же, превосходной колбасой с чесноком, если позволите. Не угодно ли Вашей милости немного?..

– Моей милости угодно, – подтвердил Род, – и presto allegro* [12]12
  Presto – быстро (итал.), allegro – живо (итал.). – Прим. перев.


[Закрыть], сэ-эр.

Трактирщик шарахнулся от него, как Векс от силлогизма* [13]13
  Силлогизм (греч. syllogismus) – в логике: умозаключение, в котором из двух данных суждений (посылок) получается третье (вывод). Например, все металлы электропроводны, медь – металл, следовательно, медь электропроводна.


[Закрыть], и припустил со всех ног прочь.

– Что это с ним? – удивился Род. – Должно быть, что-то эдакое было в моей фразе. А я был так горд этим «сэ-эр»...

Он попробовал мясо и только стал запивать его элем, как на стол плюхнулась тарелка с колбасой.

– Молодец, – похвалил Род, – и мясо очень даже ничего.

Лицо трактирщика расплылось в довольной улыбке, он было повернулся, чтобы уйти, но затем вновь уставился на Рода.

– Ну, что еще? – пробурчал Род, набивая рот колбасой. Трактирщик снова принялся мять фартук.

– Прошу прощения, мой господин, но... – Его губы скривились, но он все же выпалил:

– Г-господин, часом, не чародей?

– Кто? Я? Чародей?! Неслыханно!

Для пущей убедительности Род ткнул столовым ножом в сторону трактирщика. Огромный живот толстяка испуганно съежился, затем поспешно ретировался, прихватив своего владельца с собой.

И с чего это он взял, что я – чародей? – подумал Род, пережевывая огромный кусок мяса.

Никогда не едал мяса лучше, – решил он. – Должно быть, все дело в дыме. Интересно, какое дерево они используют?

Наверное, виновато «presto allegro». Он, вероятно, подумал, что это какое-то заклинание...

И все-таки эти слова действительно сотворили чудо. Род откусил кусок чесночной колбасы и хлебнул эля. Он – чародей?

Никогда! Хоть он и второй сын второго сына, но так низко еще не пал.

Кроме того, чтобы стать чародеем, требовалось подписать кровью договор, а у Рода не было лишней крови, и он вовсе не стремился проливать ее почем зря...

Он осушил кружку и с треском поставил ее на стол. Тут же появился трактирщик с кувшином и снова наполнил кружку доверху.

Род хотел было благодарно улыбнуться, но вспомнил о своем статусе и превратил улыбку в ухмылку. Пошарив в кошеле, он нащупал неправильной формы золотой самородок – свободно конвертируемую валюту средневекового мира – но, вспомнив о том, как быстро в подобных заведениях обирают щедрых, остановил свой выбор на серебряной пластинке.

Издав какой-то булькающий звук, трактирщик изумленно вылупился на узенькую белую полоску в своей ладони, затем, заикаясь, рассыпался в благодарностях и скрылся.

Род с досады закусил губу. Очевидно, даже столь крохотный кусочек серебра мог вызвать здесь настоящий фурор.

Однако приступ гнева быстро прошел – воистину, фунт другой мяса в желудке делает окружающий мир гораздо привлекательнее. Род выставил ноги в проход, потянулся и откинулся на спинку стула, ковыряя в зубах столовым ножом.

Что-то в этом зале было не так. Веселье казалось каким-то нарочитым – излишне громкие голоса, немного натянутый, с проскальзывающими мрачными нотками, смех. Не прикидывались лишь те, кто выглядел угрюмо. Их мысли были черны, как сажа. Страх.

Взять хотя бы вон ту парочку головорезов за третьим столиком справа, которые яростно спорили о чем-то с предельно серьезным видом. Род повернул свой перстень и направил его на этих двух .

– Но что толку от этих сборищ, ежели королева продолжает травить нас своими солдатами!

– Что правда, Адам, то правда. Не хочет она выслушать нас, вот, говоря начистоту, и держит подальше, не давая высказаться.

– Ну, тогда надо заставить ее выслушать!

– И что с того? Ее вельможи не позволят ей дать нам то, что мы требуем.

Адам хлопнул ладонью по столу.

– Но у нас есть право быть свободными, не становясь ворами и нищими. Надо покончить с долговыми тюрьмами, да и с налогами тоже!

– Ага, а также с отрубанием уха за украденный кусок хлеба. – Его собеседник потер с виноватым видом правую сторону головы. – И все же она хоть что-то жертвует нам...

– Ну да, теперь еще эта ее затея с собственными судьями! Отныне великие лорды не вправе вершить правосудие так, как им заблагорассудится.

– Вельможи этого не потерпят, и ты сие знаешь. Судьи долго не протянут. – Лицо Одноухого стало мрачным. Он чертил пальцем круги на влажной поверхности стола.

– Не, вельможи встанут стеной против прожектов королевы. – Адам вонзил свой нож в стол. – И куда смотрит Логайр?

– Эй, не вякай против Логайра! – Лицо Одноухого налилось кровью. – Если бы не он, мы и по сей день остались бы ордой оборванцев! Не задевай Логайра, Адам, ибо без него у нас не было бы даже медяшки, чтобы посидеть в этом трактире, где солдаты королевы только гости!

– Да, да, он собрал нас, воров, вместе и сделал из нас людей. Но теперь он держит в оковах обретенную нами смелость, не позволяя драться за то, что нам принадлежит!

У Одноухого заиграли желваки на скулах.

– Ты наслушался праздной и завистливой болтовни Пересмешника, Адам!

– И все же драться нам придется, попомни мои слова! – воскликнул Адам, сжимая кулак. – Должна быть пролита кровь, покуда мы добьемся своего. Кровь – за кровь, за ту кровь, что выпустили вельможи из...

Что-то громадное врезалось в Рода, припечатав его к столу и окатив смрадом пота, лука и дешевого вина.

Род уперся рукой в стол и резко пихнул плечом. Туша отшатнулась с громким «уф-ф». Род, нащупав печатку перстня, отключил его и вытащил кинжал.

Над ним возвышался человек ростом футов в восемь и шириной с фургон.

– Эй ты! – прорычал он. – Че не глядишь, куда я иду?

Нож Рода крутнулся, отбрасывая зайчик в глаза великану.

– Отойди, приятель, – сказал он мягко. – Оставь честного человека наедине с его элем.

– Честный человек, как же! – заржал рослый крестьянин. – Вояка зовет себя честным человеком! – Его гогот подхватили другие столы.

Держу пари, подумал Род, что чужаки здесь не в почете. Вдруг смех прекратился.

– Не, опусти-ка свою игрушку, – сказал, внезапно протрезвев здоровяк, – и я покажу тебе, что честный крестьянин может отлупить вояку.

Тут до Рода дошло, что все это подстроено, и по его спине пробежал холодок. Хозяин шепнул этому буйволу, где можно найти тугой кошель...

– Я с тобой не ссорился... – пробормотал Род. И чуть ли не раньше, чем эти слова слетели у него с языка, он понял, что вряд ли мог ляпнуть что-либо более неподходящее. Здоровяк злобно уставился на него.

– Не ссорился, теперь он грит. Встал тут на пути бедного подвыпившего человека, так что тому его не обойти. Но как только увидел Большого Тома, сразу грит «не ссорился»! – Огромная лапа сгребла Рода за ворот, ставя его на ноги. – Не, я тебе покажу ссору, – прорычал Большой Том. Правая рука Рода, сделав молниеносный выпад, рубанула его по локтю и вернулась на место.

Ручища здоровяка разжалась и бессильно упала, внезапно онемев. Большой Том уставился на свою руку с таким видом, будто она его предала. Род сжал губы и сунул кинжал в ножны. Сделав шаг назад, он слегка согнул ноги в коленях и помассировал кулак правой руки о ладонь левой. Крестьянин был рослым, но, скорее всего, ничего не понимал в боксе.

Жизнь вернулась в руку Тома, а вместе с ней – и боль.

Великан взревел от ярости, сжал руку в кулак и обрушил на Рода размашистый, способный смести все на своем пути, удар.

Но Род пропустил кулак над собой и резко толкнул Тома сзади в плечо, заставив его еще больше развернуться.

Потом он схватил правую руку здоровяка за запястье, резко завернул ее ему за спину и рванул вверх. Большой Том взвыл.

Пока тот выл, рука Рода проскользнула у Тома под мышкой и, надавив на загривок, поймала его шею в полунельсон.

Неплохо, подумал Род. Пока ему не было нужды боксировать.

Он врезал коленом в поясницу Тома и одновременно освободил захват. Великан вылетел на открытое пространство, попытался удержаться на ногах, но не смог. Загрохотали перевернутые столы – посетители бросились врассыпную, все как один спеша освободить место у очага для Большого Тома. Великан рухнул на колени, потряс головой и поднял глаза на Рода, который с угрюмой ухмылкой стоял перед ним в борцовской стойке, маня его к себе обеими руками.

Том глухо зарычал и уперся ногой в основание очага. Словно разъяренный бык, он бросился, пригнув голову, на Рода. Род шагнул в сторону и подставил ногу. Большой Том с разбегу врезался прямо в первый ряд столов. Род зажмурился и стиснул зубы.

Раздался треск, словно в кегли врезались четыре шара сразу. Род содрогнулся, но открыл глаза и заставил себя смотреть. Из груды деревянных обломков показалась голова Тома с выпученными глазами и отвисшей челюстью.

Род печально покачал головой и поцокал языком.

– Тебе выдалась нелегкая ночка, Большой Том. Почему бы тебе не пойти домой и не проспаться?

Том поднялся на ноги и принялся ощупывать свое тело в поисках повреждений.

Убедившись, что все на месте, он притопнул ногой, упер руки в бока и уставился на Рода.

– Ах так, парень! – пожаловался он. – Ты и вполовину не дерешься, как честный джентльмен!

– Скорее, совсем не по-джентльменски, – согласился Род. – Попробуешь еще разок, Том? Вдвое больше или ничего!

Здоровяк оглядел свое тело, словно сомневаясь в его прочности. Он оценивающе пнул обломки дубового стола, стукнул кулаком по своим мощным, толщиной в ствол дерева, бицепсам и кивнул.

– Повторим, как только я буду готов, – сказал он. Давай, малыш.

Осторожно обогнув периметр столов, он шагнул на расчищенное пространство у очага, кровожадно косясь на Рода.

– Наш добрый хозяин сказал тебе, что мой кошель полон серебра, не так ли? – спросил Род. Его глаза сверкали. Большой Том промолчал.

– И уверял, что я – легкая добыча, – задумчиво продолжал Род. – Но оба его предположения ложны.

Том выпучил глаза и издал приглушенный рев.

– У тебя нет серебра?

Род кивнул.

– Я так и думал, что это он навел тебя. – Род взглянул на трактирщика, который, бледный как мел, дрожал у столба.

Когда он вновь перевел взгляд на Большого Тома, то увидел, что нога гиганта уже на полпути к его животу.

Род отпрыгнул назад, поймал Тома за ступню и отправил его в заоблачные высоты.

Нога Тома описала широкую дугу. На какой-то миг он повис в воздухе, отчаянно молотя руками, затем, взвыв, рухнул на пол.

Глаза Рода наполнились состраданием при виде того, как Том корчится на полу, стараясь восстановить выбитое падением дыхание.

Род шагнул вперед, схватил Тома за грудки, уперся ногой в пол и всем телом подался назад, поднимая гиганта на ноги. Том тут же начал заваливаться вперед. Род подставил плечо под мышку здоровяка и рывком вернул его в вертикальное положение.

– Эй, хозяин, – крикнул он. – Бренди... и живо!

Наконец, Большой Том слегка очухался и стал огрызаться на беззлобные насмешки своих собутыльников, посетители уже навели некоторый порядок в зале, а Род все не предпринимал никаких попыток хоть как-то отомстить трактирщику, и в глазах сего почтенного человека затеплился огонек надежды.

Он снова вырос перед Родом, выпятив челюсть и поджав губы.

Род вытянул себя из глубин довольно циничных размышлений о природной доброте человека и сосредоточился на трактирщике.

– Ну, чего тебе надо?

Трактирщик с трудом сглотнул.

– Если ваша милость позволит, тут есть небольшое дельце, связанное со сломанными столами и стульями...

– Стулья, – произнес Род, не двигаясь с места. – Столы. – Он наступил трактирщику на ногу и обвил его шею рукой. – Ах ты грязный, мелочный скупердяй! Ты натравил на меня этого буйвола, пытался меня ограбить, а теперь у тебя еще хватает наглости требовать с меня деньги?!

Он подчеркивал каждый свой довод, тряся трактирщика, как грушу, и медленно вдавливая его в столб. Толстяк предпринял отчаянную попытку слиться с корой дерева, но лишь распластался по бревну.

– И больше того, мой эль нагрелся! – взревел Род. – Зовешь себя хозяином, а так обращаешься с дворянином!..

– Простите, господин, простите! – стучал зубами трактирщик, вцепившись в руку Рода с похвальным усердием и нулевым эффектом. – Я не хотел повредить вам, ваша милость, я только хотел...

– Да, всего-навсего ограбить меня! – фыркнул Род, дав ему напоследок такого пинка, что тот рухнул на стол. – Берегись таких, как я, ибо они становятся беспощадными, когда ты встаешь у них на пути. А теперь, чтоб кубок горячего вина с пряностями был предо мной прежде, чем я досчитаю до трех. Тогда я, возможно, и не стану завязывать твои уши у тебя под подбородком. Пошел!

Он досчитал до трех с двухсекундными интервалами, и кубок был у него в руке. Хозяин метнулся прочь, прижимая руки к ушам, а Род сел и принялся потягивать вино, размышляя о том, какой скупердяй этот трактирщик.

Оторвавшись от кубка, он увидел, что на столе по прежнему лежит полкруга чесночной колбасы. Скрепя сердце, он взял ее и затолкал в кошель. Кроме этой колбасы, хорошего сегодня случилось мало. Он поднялся на ноги и крикнул:

– Эй, хозяин!

Трактирщик тотчас же подлетел в нему.

– Комнату на одного с толстым одеялом!

– Комнату на одного, сэр! Сию минуту, сэр! – трактирщик попятился прочь, продолжая кланяться. – Теплые одеяла! Безусловно, сэр!

Род скрипнул зубами и повернулся к двери. Перешагнув через порог, он прислонился спиной к косяку и, уронив голову на грудь, прикрыл глаза.

Закон джунглей, подумал он. Если кто-то выглядит слабым – терзай его. Если он окажется сильным – склонись перед ним, позволь ему терзать себя и надейся, что он тебя не сожрет.

– И все же, у каждого человека есть гордость, прошептал голос у него за ухом.