Текст книги "Чародей поневоле"

Автор книги: Кристофер Зухер Сташеф (Сташефф)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

Именно Логайр задал вопрос, ответ на который волновал всех собравшихся. Рассудив, что у герцога имелись сугубо личные причины интересоваться новостями о Доме Кловиса, Род ответил, что на Севере, как всегда, все спокойно. О, слухи ходят разные, и знаменья, связанные с Домом кое – кто видел, но все это одни лишь разговоры – пока.

Затем они с Томом, притоптывая, запели «Свет Эддистоуна».

На мгновение зрители опешили, затем на их лицах появились ухмылки, а руки стали выбивать ритм.

Большой Том, приободрившись, увеличил темп и завопил во всю глотку. Род старался не отставать от него, при этом внимательно всматриваясь в лица зрителей.

Старый герцог попытался придать лицу неодобрительное выражение, но не слишком в этом преуспел. Позади его кресла, справа от Дюрера, стоял высокий молодой человек, скорее всего, ровесник Рода. Пока он слушал песню, его глаза блестели, а губы кривились в ухмылке, разбив застывшее на лице парня выражение крайнего раздражения, жалости к себе и злости. «Старший сын, догадался Род, – средоточие слабости и пороков, на которых умело играет Дюрер».

В этой толпе резко выделялись своей шикарной одеждой лорды-вассалы Логайра. Их сопровождали еще более кричаще разодетые чучела – советники, молодчики Дюрера.

Род почему-то был твердо уверен в том, что любое предложение Дюрера будет единодушно одобрено всеми лордами Юга, кроме, возможно, самого Логайра.

А тот, несомненно, имел на один голос больше, чем все его вассалы, вместе взятые. Род вспомнил, как Логайр добровольно пообещал Катарине:

– Покуда я жив, королеве не грозит опасность. Покуда я жив...

Представление имело воистину ошеломляющий успех. Род сумел придать ему скорее фривольный, чем политический, оттенок, балансируя на грани между клубничкой и порнографией. Зрителям это очень понравилось. Род решил, что тугоухость была генетической доминантой на Грамарае. Он заметил также, что все служанки не сводили глаз с него и с Большого Тома. Род терялся в догадках, почему, однако Большого Тома все это, казалось, нисколько не беспокоило.

Время от времени кто-то из советников задавал вопрос, от ответа на который не удавалось отвертеться, и тогда Род говорил так: ходят слухи, что Дом Кловиса вот-вот восстанет против королевы. И в глазах советников вспыхивала безумная, жгучая радость.

Чем она вызвана, Род, по крайней мере, понимал. Революцию важно начать, бразды правления можно взять в свои руки и позже.

Это-то он понимал. Но когда, закончив представление, Род шел к сеновалу, который был временно предоставлен в их с Томом полное распоряжение, он никак не мог выбросить из головы выражение лиц служанок. Когда девушки смотрели на Тома, Род прекрасно понимал, что они имели в виду. Он догадывался, что к его приходу сеновал будет забит до отказа, поскольку Большой Том пошел туда первым.

Но подобный взгляд, брошенный на него самого, вряд ли означал то же самое, если только профессия менестреля не обладала куда большим престижем, чем он мог предположить.

Поэтому Род, в общем, был скорее смущен, чем удивлен, когда одна из служанок перехватила его, держа в руках кубок с вином.

– Смочите ваше пересохшее горло, господин менестрель, – сверкая глазами, предложила она, протягивая ему чашу.

Он искоса взглянул на девушку и неохотно принял кубок. Ну зачем обижать ее отказом, верно?

– Я, – тихонько произнесла она, – согрею вашу постель, если вам будет угодно.

Род, поперхнувшись, закашлялся и, опустив кубок, уставился на нее. Затем он оглядел служанку с головы до пят. Перед ним стояла пышная полногрудая девушка с большим страстным ртом почти вылитая Гвендайлон.

Охваченный внезапным подозрением. Род присмотрелся к ней повнимательнее. Но нет, у этой девушки были слегка раскосые черные глаза и длинный прямой, а не курносый, нос. К тому же, она была брюнеткой. Он криво улыбнулся, допил вино и отдал кубок девушке.

– Спасибо, малышка, премного благодарен.

Показательно, подумал Род, что она выбрала его, а не Большого Тома, хотя тот, безусловно, был более видным мужчиной.

Но Род явно имел больший статус. «Все они шлюхи, – решил он, – и эта не исключение, – ей начхать с кем спать, главное, чтобы ее любовник занимал более высокое положение в обществе, чем она сама».

– Спасибо, – повторил он, – но я проделал долгий путь и валюсь с ног от усталости.

Неплохая речь, подумал он. Лучше пусть она будет разочарована в моей мужской силе, но, по крайней мере, отвяжется. Служанка опустила глаза и закусила губу.

– Как вам угодно, добрый господин. – Она повернулась и пошла прочь, оставив Рода пялиться ей вслед.

Ну и ладно, хоть не пришлось долго отнекиваться. Если поразмыслить, он даже был слегка унижен... но не мелькнул ли огонек триумфа в ее глазах, не зажглась ли там искорка радости?

Род зашагал дальше, гадая, не ступил ли он ненароком на тропу учения Маккиавелли.

Как Род и предполагал, дверь на сеновал была заперта.

Громовой хохот Тома и последовавший за ним приглушенный женский визг укрепили Рода в его подозрениях.

Поэтому, философски пожав плечами, он закинул лютню на плечо и снова ступил на длинную винтовую лестницу. Он, без сомнения, с пользой проведет это время. Поскольку замок явно построил параноик, здесь однозначно имелись потайные ходы.

Род, насвистывая, шагал по главному коридору. Его гранитные стены были выкрашены охрой и украшены стоящими вдоль них рыцарскими доспехами и беспорядочно развешенными гобеленами, некоторые из которых были столь велики, что тянулись от пола до потолка. Род тщательно отмечал в памяти их местонахождение. За ними могли скрываться потайные двери.

Главный коридор пересекали под прямым углом двенадцать коридоров поменьше. Когда он приблизился к седьмому, то заметил, что у его шагов, кажется, появилось эхо, причем весьма странное – на каждый его шаг оно делало два. Он остановился, чтобы взглянуть на гобелен. Эхо шагнуло еще дважды и затихло.

Краем глаза Род заметил мелькнувшее вдали разодетое чучело. Ему показалось, что он узнал Дюрера, хотя на периферийное зрение вряд ли можно было положиться.

Он отвернулся и зашагал дальше по коридору, насвистывая «Мы с моей тенью». Эхо вновь ожило.

Вообще-то Род слыл довольно общительным человеком и не чурался шумных компаний. Но сто против одного, он едва ли узнает что-нибудь важное, если у него на хвосте будет сидеть Дюрер. Значит, ему следовало найти способ избавиться от своего тощего попутчика. Непростая задача, поскольку Дюрер наверняка изучил замок вдоль и поперек, а Род не знал его вовсе.

Но девятый коридор, казалось, идеально подходил для намеченной цели – там царила кромешная тьма. Странно, подумал Род, во всех других коридорах через каждые пять-шесть шагов висел факел, а здесь же было темно, как в Карлсбаде до прихода туристов. На полу лежала толстым слоем пыль, на которой Род не увидел никаких следов. С потолка свисала густая паутина, по стенам стекали капельки влаги, орошая пятна лишайника.

И все же главной особенностью коридора была тьма. Он, несомненно, оставит за собой прелестную борозду в пыли, но темнота давала шанс нырнуть в какую-нибудь комнату или боковой коридор, да и Дюрер уже не сможет сказать, что им просто было по пути.

Род свернул в коридор, чихнул от поднятого им облака пыли и внезапно услышал за спиной торопливые шаги. В его плечо впились цепкие пальцы. Он повернулся лицом к человечку, готовый в любую секунду нанести удар.

Да, это был Дюрер, прожигающий Рода взглядом, в котором, как обычно, соседствовали ненависть и подозрение.

– Что ты тут ищешь? – прохрипел он.

Род стряхнул со своего плеча костлявую руку и прислонился спиной к стене.

– Ничего особенного, просто осматриваюсь. Раз уж я сейчас шляюсь без дела, может спеть тебе песенку?

– Черт бы побрал твои завывания! – рявкнул Дюрер. – И брось прикидываться менестрелем. Я знаю, кто ты есть на самом деле.

– Да? – поднял бровь Род. – А как ты узнал, что я на самом деле не менестрель?

– Послушал, как ты поешь. А теперь ступай к себе, если у тебя здесь больше нет дел.

Род почесал нос.

– Э-э... насчет моей комнаты, – сказал он осторожно. – Мой товарищ, кажется, решил... э-э... что она подходит не только для ночлега. Словом я... уф... вроде как, понимаешь, оставлен на холодке.

– Разврат! – прошипел советник.

– Нет, я подозреваю, что Большой Том занимается этим в очень здоровой манере. А поскольку мне в данный момент негде остановиться, я подумал, что никто не станет возражать, если я прогуляюсь.

Дюрер взглянул на него так, будто прожег лучом лазера.

Затем крайне неохотно отступил на шаг-другой.

– Верно, – сказал он. – Здесь нет никаких тайн, в которые ты мог бы сунуть свой нос.

Род сумел подавить порыв смеха, ограничив его судорожными конвульсиями мышц живота.

– Но разве ты не знаешь, – продолжало пугало, – что эта часть замка населена призраками?

Род вскинул брови.

– Да что вы говорите! – Он дернул себя за нижнюю губу и пристально взглянул на Дюрера. – Вы, кажется, тщательно изучили замок.

Глаза Дюрера вспыхнули, как электрическая дуга.

– Здесь все об этом знают. Но я – Дюрер, советник герцога Логайра! Изучение замка – моя работа, а никак не твоя!

Однако Род уже повернулся к нему спиной, разглядывая темный коридор.

– Знаешь, – задумчиво произнес он, – я никогда раньше не видел призраков...

– Никто их не видел, а те, кто видел, – умерли, не успев поведать нам об этом! Идти туда – поступок, достойный идиота!

Род обернулся, беззаботно улыбаясь.

– Ну, по данному критерию я прохожу. Кроме того, из встречи с призраком может получиться неплохая баллада.

Человечек изумленно уставился на него. Затем лицо Дюрера скривилось в презрительной ухмылке, и он захихикал странным дребезжащим смехом, словно шарикоподшипник катили по ржавому железу.

– Ну и ступай, дурак! Мне давно следовало бы понять, что пойдешь ты туда или нет – все едино.

Род усмехнулся, пожал плечами и ступил в темный коридор.

– Секундочку! – крикнул Дюрер. Род вздохнул и обернулся.

– Ну чего тебе еще нужно?

– Прежде, чем ты отправишься навстречу смерти, – сказал Дюрер с лихорадочным блеском в глазах, – скажи мне: кто ты?

По спине Рода пробежал холодок. Этот человечек видел его насквозь.

Он прислонился к стене, всем своим видом излучая скуку.

– Менестрель, конечно, кто же еще?

– Нет, дурень! Неужели ты думаешь, что я настолько слеп? Ты – шпион!

Рука Рода скользнула к рукояти кинжала. Тот был сбалансирован для метания.

– Шпион Дома Кловиса! – взвыл Дюрер.

Отдернув руку, Род с шумом выпустил воздух, который задержал помимо собственной воли.

– Ты не угадал, малыш!

Дюрер нахмурился.

– Ты не из Дома? Но тогда... Нет, ты их шпион! Даже сейчас ты не хочешь признаваться в этом!

Тут у Рода в голове словно раздался щелчок. Он прислонился к стене и ухмыльнулся, скрестив руки на груди.

– Эй, почему ты так интересуешься Домом Кловиса, достойный советник? И с чего это Кловиса должно интересовать, что вы тут затеваете?

– Нет! – прошипел Дюрер, выпучив глаза. – Ты – дурак, если думаешь, что я отвечу на подобный вопрос... Эх! Черт бы побрал мой старческий мозг, не подумавший об этом! Ты – шпион королевы!

Род шагнул к нему, вынимая кинжал. Его не слишком волновало, знает Дюрер, что Род – посланец королевы, или нет, но ему очень хотелось получить ответ на свой вопрос.

– Я кое о чем спросил тебя, – спокойно сказал Род. Глаза человечка наполнились ужасом. Он отскочил к противоположной стене.

– Стой! По моему зову сюда тотчас прибежит дюжина солдат.

Род насмешливо взглянул на него.

– Это тебе не слишком поможет, ибо к их приходу ты будешь мертв. – Он махнул рукой в сторону темного коридора. – К тому же, когда они прибегут, меня здесь, вероятно, уже не будет.

Человечек в ужасе уставился на него и задрожал. Однако Роду пришлось признать, что этот маленький ублюдок был не из робкого десятка. Хоть он и сипел, как цикада осенью, но, тем не менее, сохранил дар речи.

– Возможно... все именно так, как ты говоришь, и тебя послал не Дом Кловиса! И если ты действительно прибыл от королевы, то добро пожаловать!

Род слегка повернул голову и искоса оценивающе взглянул на Дюрера.

– Я расскажу тебе все, что ты пожелаешь! – Советник воздел руки в порыве энтузиазма. Глаза его лучились странным светом. – Да, я поведаю тебе обо всем, и даже назову день, когда мы двинемся в поход на столицу! Ты сможешь предупредить королеву, и она выступит с войском на юг, чтобы встретить нас на полпути! Я расскажу тебе даже об этом!

Он прыгнул вперед, скрючив пальцы, словно когти.

– Только не ходи в этот коридор! Я не позволю умереть посланцу королевы!

Лицо Рода окаменело.

– Нет. У вас там что-то припрятано, и у меня есть предчувствие, что эта штука может оказаться более важной, чем дата начала восстания. Я думаю, мне стоит пойти и взглянуть.

Он повернулся и ступил в пыльный коридор. Дюрер побежал за ним, воя:

– Нет, нет! Ты обязан доставить весть на Север! Не ходи, дурак!

Род не сбавил шага. За его спиной Дюрер в гневе завизжал:

– Ну и иди навстречу смерти! Ты нам больше не нужен! Я сам предупрежу Север! Умри же, как дурак, коим ты и являешься!

Его визгливый, истерический смех, эхом отражаясь от стен, не переставая бил в уши Рода, пока тот продвигался все дальше и дальше в затхлые, погруженные в кромешную тьму, катакомбы замка Логайра.

Он свернул за угол, и смех стих вдали. С ним угасли и отблески света от факелов главного коридора. Здесь царила абсолютная тьма.

Род шел сквозь нее, покусывая щеку. Вероятно, этот человечек и впрямь считал, что Род обречен на смерть... и, как ни странно, пытался отговорить его. Значит, Дюрер в самом деле хотел, чтобы Род предупредил Катарину о готовящемся восстании.

Но к чему советнику вести двойную игру с заговорщиками? Если только это была не тройная игра...

Кроме того, Дюрер, несомненно, что-то прятал в этих коридорах и, очевидно, боялся, что Род, обнаружив это, сумеет выбраться отсюда живым.

Однако, советник не сомневался, что Род умрет, следовательно, существовала некая автоматическая защита, прикрывающая Большой Секрет Дюрера. Если только, конечно...

Род встал, как вкопанный. До него вдруг дошло, что он не знает обратной дороги. Он смутно помнил, как несколько раз бессознательно поворачивал куда – то, но сколько раз и в какую сторону Род сказать не мог. Род заметил, что голос его чуть дрожит, когда он прошептал:

– Векс...

– Да, Род, – немедленно отозвался у него за ухом невозмутимый голос. Род сразу успокоился.

– Векс, я нахожусь в части замка, населенной призраками.

– Призраками?

– Да. Такова ее репутация.

Возникла пауза, затем робот сказал:

– Род, анализ тембра твоего голоса показывает, что ты слегка боишься. Неужели ты веришь в привидения?

– Нет, не верю. Но вспомни, Векс... я ведь и в эльфов не верил, и в баньши, и...

– Эльфы, – уверенно сказал Векс, – это миф.

– Э-э, Векс.

– Да, Род.

– Но я видел немало эльфов с тех пор, как мы приземлились.

– Свершившийся факт, – неохотно признал робот, – который я вынужден принять во внимание. У меня пока не хватает данных, чтобы согласовать этот кажущийся конфликт с общеизвестными принципами.

– Ты говоришь как искусный теолог, – проворчал Род. – Но все это, по крайней мере, не вызывает у тебя больше припадки.

– Не-ет, – задумчиво протянул робот. – Первоначально эти данные вызывали перегрузку моих цепей, но затем я принял их к сведению.

– Покуда ты уверен, что существует рациональное объяснение?

– Вот именно.

– Ты не сомневаешься в том, что способен заняться практическими делами?

– Вполне.

– Поскольку ты не уверен, что тебе в конце концов удастся объяснить происходящее с научной точки зрения?

– Ты прав, как никогда, Род.

– Весьма смахивает на иезуитство, – буркнул Род. – Но все дело в том, что я и впрямь боюсь. И на то есть веские причины, Векс...

– Да, Род?

– Если на этой свихнувшейся планете есть эльфы, почему здесь не могут существовать привидения?

После некоторой паузы Векс признал:

– У меня нет данных, которые бы однозначно отметали эту гипотезу.

Вдруг стены коридора потряс стон – настолько глухой, что Род едва расслышал его, но в нем было столько мощи, что человек содрогнулся от боли.

– Что это?.. – ахнул Род.

– Сложный пакет низкочастотных колебаний с высокой амплитудой.

– Благодарю вас, профессор. Каков их источник?

– Пока недостаточно данных для...

Стон раздался вновь, и появившееся в противоположном конце коридора облачко тумана с бездонными черными глазницами и темным провалом рта кинулось прямо на Рода. Сперва оно было не больше булавочной головки, но мгновение спустя призрак уже возвышался над ним.

Род вскрикнул и распластался по стене. Страх скрутил его внутренности, ледяной иглой пронзил мозг и железной хваткой сжал сердце. Он не мог двинуть ни рукой, ни ногой.

Раздался еще один стон, на полтона выше первого. Род зыркнул вправо: перед ним вырос еще один призрак.

Когда раздался третий стон, Род вытаращил глаза – над ним навис третий дух.

Три гигантских призрака взяли его в клещи, прижав к каменной стене. Их рты превратились в огромные буквы «О», ледяные костлявые пальцы тянулись к нему.

Сквозь царивший в его мозгу панический ужас пробилась одна-единственная мысль: Векс не верил в привидения.

– Призраки! – закричал Род. – Призраки, Векс, призраки!

– Духи нематериальны, – прогудел робот, – даже если они и в самом деле существуют. Привидения не обладают ни массой, ни энергией и, следовательно, не способны причинить никакого вреда материальным объектам.

– Скажи это им! Скажи это им! – вскрикнул Род. Сжимавшая его сердце рука усилила свой захват. Род ахнул и закашлялся.

Стальной обруч, сдавивший его грудь, не давал дышать, смыкаясь все теснее и теснее... Страх словно обрел плоть и кровь, став ненавистным и смертельно опасным созданием. Страх парализовывал, страх убивал...

– Род, заткни уши.

Род попытался выполнить приказ робота, но не смог.

– Векс! – закричал он. – Векс, я не могу шевельнуть руками!

Громкое низкое гудение заполнило его череп, частично заглушив стоны. Оно монотонно повторяло:

– З-а-т-к-н-и-у-ш-и.

И страх исчез, пропал... или, по крайней мере, почти пропал, превратившись в привычное посасывание под ложечкой. Род вновь обрел утраченную свободу движений. Он заткнул уши пальцами. Гудение стихло, и Род снова услышал отдаленные и приглушенные стоны духов, просачивающиеся даже сквозь его пальцы. Страх опять подступил к его горлу, но эффект уже был не тот.

– Ты слышишь их, Род?

– Да, но теперь все не так худо. Что ты сделал, Векс?

– Ничего, Род. Их стоны вступают в резонанс на инфразвуковой частоте, вызывая у особей твоего вида парализующий страх.

– А-а...

– Тон, вызывающий страх, имеет определенную частоту пульсации, которая получается при наложении друг на друга инфразвуковых гармоник, содержащихся в трех разной высоты стонах.

– Словом, им надо собраться втроем, чтобы напугать меня до смерти?

– Совершенно верно, Род.

– Но, на самом деле, я их не боюсь. Они просто заставляют меня испытывать страх.

– И снова верно.

– Ну, слава богу. Я уж было испугался, что внезапно превратился в самого последнего труса.

– Все люди испытывают страх.

– Да, но только трусы поддаются ему.

– Ты преувеличиваешь, Род.

– А, черт с ней, с теорией! Прости, но я лучше проверю ее пока на практике.

Род с трудом заставил себя оторваться от стены. Он прошел прямо сквозь окруживших его духов. Стоны вдруг прекратились, и призраки исчезли, испустив разочарованный вой.

– Они смотались, – прохрипел Род.

– Естественно. Раз ты им оказался не по зубам, значит тебя следует бояться.

– Да-а-а, – выдохнул Род. Он встал, широко расставив ноги и уперев руки в бока, запрокинул голову и недобро усмехнулся.

– Ну что, привидения! Поняли, наконец, кто здесь босс?

Некоторое время он стоял, вслушиваясь в раскаты эха, угасающего вдали среди пустых коридоров. Его зычный голос звучал здесь очень даже солидно.

Откуда-то из непроглядной тьмы раздался жуткий замогильный стон:

– Уходи, смертный. Не тревожь нас в наших склепах. Мы, обитатели древних холодных коридоров, никому не желаем зла.

– Если не считать тех, кто приходит сюда, – отрезал Род. – Их вы просто убиваете, да и меня чуть не прикончили, придавив тяжким бременем страха.

– Редко происходит сие, – простонал дух, – крайне редко. Сюда заходят лишь безумцы и глупцы.

– Даже если бы вы убили в своих коридорах лишь одного единственного человека, это и то было бы слишком много! – не унимался Род.

– Разве ты не стал бы убивать, защищая свой дом, Человек?

– Какие у тебя могут быть права на эти коридоры? – фыркнул Род. Внезапно перед Родом вырос призрак и навис над ним.

– Некогда меня звали Горацио, первый герцог Логайрский, – в гневе прогремел он. – И этот замок построил никто иной, как я! Неужели у меня нет прав хотя бы на эти жалкие промозглые коридоры?

У Рода вдруг засосало под ложечкой, и он отступил на шаг. Но затем стиснул зубы и вернулся на прежнее место.

– Веский довод, – признал он. – И эти владения, как ни крути, по закону твои. Но скольких тебе пришлось убить, чтобы вновь обрести их?

– Ни единого человека. – Дух, казалось, был этим крайне разочарован. – Все в страхе бежали.

Род кивнул, по-иному взглянув на призрака. Несомненно, Горацио попусту не убивал, но если уж приходилось, он делал это с явным удовольствием...

– Я не хочу причинять тебе вреда, Горацио, – Род вдруг сардонически усмехнулся. – Да и что я могу с тобой сделать, если даже захочу?

Дух вскинул голову, уставившись на Рода пустыми глазницами.

– Разве ты не знаешь, смертный?

– Духам, как и всем сверхъестественным существам, поспешно произнес у него за ухом голос Векса, – можно причинить боль хладным железом или серебром, в общем, любым металлом, обладающим хорошей проводимостью, хотя золото из-за его дороговизны в этих целях практически не используется.

Призрак продолжал наступать на Рода. Тот сделал шаг назад и вытащил кинжал.

– А ну-ка, стой, – рявкнул он. – Помнишь о хладном железе?

– К тому же, – прошептал Векс, – ты знаешь секрет их силы и можешь привести сюда хоть целую армию солдат с затычками в ушах.

– К тому же, – сказал Род, – я знаю ваш секрет и могу привести сюда хоть целую армию солдат с затычками в ушах.

Дух замер, уголки его рта опустились.

– А я-то подумал, раз ты сказал, что не знаешь...

– Теперь знаю. И, будь любезен, сделай-ка шаг назад.

Дух нехотя отступил, простонав:

– Что за призрак стоит рядом с тобой и дает тебе советы?

Род осклабился в усмешке.

– Черный конь, сделанный из хладного железа. Он стоит в конюшне замка, но может разговаривать со мной.

– Этот конь-призрак предал мир духов! – взревел Горацио.

– Нет, – мрачно покачал головой Род. – Он совсем не призрак. Разве я не сказал, что конь сделан из хладного железа?

Дух замотал головой.

– Быть такого не может.

Род вздохнул.

– «И в небе и в земле сокрыто больше, чем снится вашей мудрости, Горацио»* [38]38
  Уильям Шекспир. «Гамлет».


[Закрыть]. Но это так, к слову. Для тебя имеет значение лишь то, что я не собираюсь причинять вам какой либо вред. Я просто кое-что здесь ищу. Я найду это и уйду. Хорошо?

– Ты же хозяин. Зачем ты спрашиваешь нас? – с горечью сказал дух.

– Из вежливости, – объяснил Род. И тут в его мозгу мелькнула едва уловимая мысль. – Да, кстати, я менестрель...

У духа отвисла челюсть. Затем он кинулся к Роду с распростертыми объятиями.

– Музыка! О, чарующие звуки музыки! Сыграй нам, Человек, и мы – в твоем полном распоряжении!

– Секундочку, – поднял руку Род. – Горацио Логайр, ты построил эти коридоры, и посему я прошу тебя поклясться, что я могу беспрепятственно ходить по ним. Дозволь мне это, и я сыграю для вас.

– Ты можешь ходить, где захочешь! – взревел дух. – Только сыграй нам. Человек!

Чистая работа, подумал Род. Ловко же я спас его авторитет.

В конце концов, зачем наживать себе лишних врагов?

Он поднял глаза, содрогнулся и в ужасе уставился на окружавшую его сплошную стену духов, стоявших, по меньшей мере, в три ряда и смотревших на него так, как умирающие от голода глядят на блюдо со спагетти.

С трудом сглотнув, Род снял с плеча лютню, вознеся при этом безмолвную хвалу Господу за то, что не оставил ее на сеновале.

Он коснулся струн, и по рядам духов прокатился стон экстаза, похожий на принесенный полуночным ветром звон далеких погребальных колоколов. Тут до Рода дошло, что сейчас самый подходящий момент для заключения сделки.

– Эй, лорд Горацио, не расскажешь ли ты мне за две песни, где находятся тайные ходы?

– Да, да! – нетерпеливо проговорил дух. – Замок, мой домен – все, чем я владею, – твое! Хоть целое королевство, если пожелаешь! Только сыграй нам, Человек! Мы уже тысячу лет не слышали звуков человеческой музыки! Сыграй, и весь мир будет у твоих ног!

Пальцы Рода прошлись по струнам, и духи задрожали, словно школьница во время первого поцелуя.

Он сыграл им «Зеленые рукава» и «Пьяный матрос» – самые древние из известных ему песен. Затем он, исполнив «Полдень призрака» и «Несчастная мисс Бейль», собрался вдарить «Призрачные всадники в небесах», но тут до него дошло, что привидениям вряд ли нравятся песни о духах. В конце концов, смертные рассказывают истории о привидениях ради бегства от действительности, следовательно, по аналогии, духам хочется услышать песни о скучной, обыденной жизни, о чем-то мирном и утешающем, навевающем воспоминания о зеленых лугах и журчащих ручейках, о мычащем стаде, медленно разворачивающемся в подветренную сторону.

Поэтому Род сыграл им все, что смог вспомнить из Шестой симфонии Бетховена, хотя ирландская лютня не слишком подходила для этого.

И вот последние аккорды стихли среди пустынных коридоров. Мгновение духи потрясение молчали, затем по их рядам пробежал вздох благодарности и удовлетворения.

Рядом с Родом обычно зычный голос Горацио Логайра тихо произнес:

– Воистину, чарующее пение, – потом робко, – спой нам еще одну, Человек.

Род печально улыбнулся и покачал головой.

– Часы ночи летят быстро, милорд. А мне так много нужно успеть сделать до рассвета. Обещаю, что следующей ночью я приду и сыграю для вас снова, но сейчас мне пора идти.

– Твоя правда, – кивнул с горестным вздохом Горацио. – Ну, ты поступил с нами честно, Человек, и сделал нам одолжение без принуждения к оному. Так неужто мы позволим гостю превзойти нас в благородстве? Нет, идем, я покажу тебе двери, ведущие к тайным ходам внутри стен этого замка, расскажу тебе о всех их изгибах и поворотах.

Все духи, кроме Горацио, исчезли с шорохом, напоминавшим топот мышиных лапок по опавшим листьям. Горацио резко повернулся и полетел прочь. Род поспешил за ним, на бегу считая шаги. Когда он добрался до пятидесяти, дух, пренебрегая силами инерции, резко свернул под прямым углом и пролетел сквозь дверной проем. Род предпринял отчаянную попытку совершить безынерционный поворот, но проскочил мимо, сумев лишь слегка притормозить. Гулкое эхо похожего на пещеру зала усилило голос духа.

– Эта пещера, созданная Господом за много веков до меня. Воспользовавшись его даром, я обратил ее в огромный зал для пиршеств. – В пещере будто разом зашипели тысячи змей – это дух-патриарх испустил тяжкий вздох. – Шумны и многолюдны были устраиваемые в сем огромном зале пиры. Прекрасны были девы и доблестны рыцари, – возвысил он голос. – Яркий свет, дивная музыка переполняли мою трапезную в те давно ушедшие дни, звучали древние сказания и саги, более жизненные, чем песни этого мира. Вино текло по усам моих придворных, и жизнь переполняла людей, наполняя их уши своим биением!

– Зов жизни... – голос духа смолк. Его эхо растворилось среди холодных камней пещеры, и весь огромный зал застыл в молчании своей вечной ночи. Где-то упала капля воды, разбив тишину на сотни осколков. – Все прошло, о смертный, – простонал дух. – Три десятка моих потомков правили после меня этими болотами, покуда не умирали и не приходили ко мне в эти пустынные коридоры.

Исчезли, обратившись в прах под нашими ногами, мои боевые товарищи и податливые девы.

По спине Рода пробежал холодок, и он невольно выпрямился, стараясь как можно легче ступать по ковру пыли, покрывавшей древнюю трапезную.

– А ныне! – голос духа зазвенел от страшного гнева. – Ныне этим замком правит раса шакалов и гиен, разгуливающих в облике людей и оскверняющих останки моих старых товарищей.

Род навострил уши.

– О, что вы сказали, милорд? Кто-то отобрал у вас этот зал?

– Уродливые жалкие людишки! – взревел призрак. – Раса низменных, лишенных благородства трусов... А главный из них служит советником у отпрыска моего рода – герцога Логайра.

– Дюрер, – выдохнул Род.

– Да, именно так он зовет себя, – буркнул дух. – И это имя ему подходит, ибо сердце у него твердо, а душа – хрупка* [39]39
  Durer (англ.) – закаленная сталь, обладающая высокой твердостью и крайней хрупкостью.


[Закрыть].

– Но запомни, Человек, – дух обратил к Роду свои бездонные глаза, и у того при виде углей, тлеющих в глубине глазниц, слегка зашевелились волосы на затылке.

– И запомни хорошенько, – добавил он, вытянув руку и тыча в Рода указательным пальцем, – что твердую и хрупкую сталь хорошее кованое железо сломает с одного удара. И так же эти злые пародии на род людской будут уничтожены настоящим мужчиной!

Рука духа бессильно упала, плечи его обвисли, а голова поникла.

– Если б, – простонал он, – если бы в эти черные дни хоть один из смертных мог по праву назвать себя мужчиной...

Род оторвал глаза от духа и медленно окинул взглядом огромный зал. Здесь было темно, как в желудке у негра. Он моргнул и встряхнул головой, стараясь избавиться от чувства, что темнота давит ему на глаза.

– Милорд Логайр, – начал он, запнулся, затем заговорил снова. – Милорд Логайр, может, я как раз и сыграю роль этого куска железа – в конце концов меня обзывали и худшими прозвищами. Но чтобы сломить советников, я должен знать о них как можно больше. Поэтому скажи мне, чем они тут занимаются в этих залах?

– Колдовством, – буркнул дух, – черной магией! Боюсь, я едва ли могу поведать тебе что-то о ее сути...

– Ну, расскажи мне то, что знаешь, – не отставал Род. – Я с благодарностью выслушаю все, что ты мне сообщишь.

– Ты говоришь, словно поп, собирающий десятину. Тем не менее, я поведаю тебе обо всем, что знаю. Знай же, Человек, эти уродливые людишки воздвигли здесь огромный алтарь из сверкающего металла. Это не сталь, не золото, не серебро вообще ни один из известных мне металлов. Здесь, в центре моего зала, где некогда танцевали мои придворные!

– О! – поджал губы Род. – И как же они поклоняются этому алтарю?

– Как поклоняются? – поднял голову дух. – Да я поручусь, что они приносят себя в жертву, поскольку шагают внутрь этой гнусной поделки и исчезают бесследно. Но потом – хоп! – и они снова тут, целые и невредимые! Я могу лишь предполагать, что они отдают свои жизненные соки злому демону, сидящему в этом сверкающем алтаре, ибо выходят они оттуда изможденными и дрожащими. И в самом деле, – задумчиво произнес он, – отчего же еще эти людишки такие иссохшие?