Текст книги "Чародей разгневанный (сборник)"

Автор книги: Кристофер Зухер Сташеф (Сташефф)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 34 страниц)

– То было прошлой ночью, папа, когда мы преследовали чародея!

– Скверного, швырявшего камни, – вставил Грегори. – Помнишь, папа, когда он увлек вас в темницу?

– Да, помню. – Внезапно перед мысленным взором Рода живо предстал прикованный к стене заключенный. – Вы хотите сказать что... тот человек в цепях?..

– Да! Разве тебе не кажется, папа, что он... – он, наморщив, нос повернулся к Илларену. – Как ты обрисовал своего отца?

– Здоровенный такой медведь, – повторил свое описание Илларен.

– Да! – Джефри опять круто повернулся к Роду.

– С такими темно-каштановыми почти черными волосами. И богато одет, в позолоченных доспехах!

Род быстро закивал.

– Да... да! Что касается доспехов точно, во всяком случае того, что осталось от них.

– Но это же отец! – воскликнул младший мальчик.

– Вы уверены? – герцогиня, пошатываясь, поднялась на ноги.

Джефри смотрел нее огромными глазами.

– Абсолютно точно.

– Они правы, – Род обернулся к ней с серьезным лицом. – Я не узнал его тогда, а следовало бы. Это был ваш муж, миледи герцогиня. Я в этом уверен.

Тут у нее закатились глаза, и она рухнула на траву.

Гвен подхватила ее опытной рукой.

– Не бойтесь, – успокоила она двух мальчиков, – у вашей матери всего лишь обморок, от радости, а не от горя.

– Но ведь папа Илларена тяжело ранен, папа! – напомнил Роду Магнус.

– Да. – Род пригвоздил своего первенца к месту немигающим взглядом. – Он ранен и заточен. Помните об этом.

Магнус, молча глядел на него, с непроницаемым лицом.

– Герцог, – тон Рода стал холодным и бесстрастным, – со своими рыцарями и ратниками был тяжело ранен, взят в плен и заточен в тюрьму. – Он повернул голову, оглядывая детей. – Что могут сделать четверо детей против силы, способной на такое? И что будет с ними?

– Но мы же ведьмы! – воскликнула Корделия.

– Чародеи! – выпятил подбородок Джефри.

– Так же, – указал Род, – как и они.

– Они уже выступали против нас, – выкрикнул Джефри, – и мы одержали победу!

– Да, когда нас было шестеро, а их – один. А что случиться, если мы столкнемся, когда они будут вместе? – Он пристально посмотрел в глаза Джефри. – Как столкнулся герцог.

– Мы не повернем назад! – топнула ножкой Корделия.

Род одеревенел.

– Вы... сделаете... так... как... я... вам... велю!

Лицо у Магнуса потемнело, а рот открылся, но сзади выскользнула рука Гвен и прикрыла его ладонью.

– Дети, – голос у нее был спокойным, но при звуке его все четверо замерли. Гвен посмотрела Роду прямо в глаза. – Я дала вашему отцу обещание.

– Какое обещание? – воскликнула Корделия.

– Что если он будет настаивать, мы отправимся домой. – Она подняла руку, останавливая вспыхнувший гвалт. – А теперь он настаивает.

Род медленно кивнул и с теплотой взглянул на жену.

– Но, мама...

– Ш-ш, не забывайте об ужасах, о которых рассказала нам герцогиня. Нет, дети, на севере таится ужасная опасность. Детям там не место.

Корделия резко повернулась к ней.

– Но ты, мама...

– Должна отправиться с вами и позаботиться о вашем возвращении домой, – в тоне Гвен зазвенело железо, – или вы и впрямь думайте, что мне достаточно только сказать вам «ступайте», и вы вернетесь прямо в Раннимид? И вы не попытаетесь последовать за отцом и мною незаметно?

Корделия стиснула кулачки и топнула ножкой, глядя на мать взором в котором зарождалось сопротивление, но не ответила.

Гвен медленно кивнула.

– Именно так я и думала. – Она подняла взгляд на Рода. – Но в то же время, я не верю, что герцогиня и ее сыновья уже в безопасности.

– Совершенно верно, – кивнул Род. Гвен повернулась к детям. – Мы должны охранять их.

– Но солдаты...

– Недавно преследовали их, – напомнила Гвен, – кто возьмется утверждать будто сила колдуна не дотянется с севера и не опутает их вновь. Не выступит против герцогини и ее мальчиков?

Илларен обменялся испуганным взглядом с братом.

– Но, мама... – воскликнул Джефри.

– Ты сделаешь, как тебе велено, – приказала Гвен, – и сделаешь это сейчас же. Ты, кого всегда привлекала роль полководца, станешь вправду отрицать, что будет мудрым шагом – охранять эту семью и проводить их к королю Туану, чтобы они рассказали обо всем, чему стали свидетелями?

Джефри строго посмотрел в ответ, а затем неохотно признал.

– Нет. Тут ты права, мама.

– Разве она не всегда права, – пробормотал Род, но его кажется никто не услышал.

Гвен повернулась к нему.

– Мы отправимся, муж, как ты и желаешь.

– Но ведь папа не будет в безопасности, – Корделия стремительно повернулась к нему и обхватила обеими руками за талию.

Род прижал ее к себе, но покачал головой.

– Я и прежде сталкивался с опасностью без вас, дети. Было время, когда меня не защищала и ваша мать.

Магнус покачал головой, встревоженно расширив глаза.

– С подобной опасностью – никогда, папа. Подлый, злой колдун во главе целой армии ведьм!

– Я и прежде лез в самую гущу событий и с одним лишь кинжалом против всех их мечей и кое-чего похуже.

– И все же тут ведьмы!

– Да, и у меня есть для борьбы с ними нечто лучшее, чем обыкновенный кинжал. Мне думается я могу потягаться с их колдуном, ответить чарами на чары, силой на силу. И выкинуть несколько фокусов, которые ему даже не снились. – Он привлек к себе и Магнуса. – Нет, на сей раз не беспокойся обо мне. Когда-нибудь я, может быть, встречу врага, который окажется чуть сильнее меня, но Альфар не таков. При всей его мощи и гнусности он беспокоит меня не так уж сильно.

– И правильно.

Род оглянулся и увидел своего младшего сына сидящего, скрестив ноги в стороне.

– Я думаю, ты прав, папа. По-моему, он действует больше страхом, чем силой.

– Если так, – сказал Джефри, – то ты должен устоять против него и, даже одолеть его.

– Ну, хорошо. – Род степенно склонил голову. – Спасибо, сынки. Услышав от вас такие слова, я чувствую себя намного лучше.

Он с удовольствием ощутил поддержку со стороны детей.

Очевидно, Корделия и Магнус тоже так думали. Они отцепились от Рода и старший кивнул.

– Если Грегори не предвидит твоей гибели, папа, то она еще далеко.

– Да, – кивнул Род, – не Альфар моя Немезида. – Он повернулся к Грегори. – А что?

Какую-то минуту ребенок глядел в пространство расфокусированными глазами. А затем снова посмотрел на отца и ответил с полной уверенностью.

– Сны.

ГЛАВА 8

Герцогиня ударила лошадей вожжами и карета со скрипом пришла в движение. Бег лошадей ускорился, перейдя в рысь. Сидевшая рядом с герцогиней Гвен обернулась и помахала рукой. С крыши кареты поднялись четыре ручонки и неистово замахали.

Род махал им в ответ, пока они не скрылись из вида, ощущая растущую в нем пустоту. Повернувшись на север, он увидел как удаляются солдаты, неся на прикрученных к лошадям носилках своего раненого рыцаря. Они решили вернуться в армию колдуна, прикидываясь преданными солдатами. Гвен объяснила им, как скрывать свои истинные мысли под симуляцией гипноза, думая обычные думы, свойственные всей армии Альфара. И ясно дала понять, какая им грозит опасность. Альфар не станет добродушно взирать на предателей. Они все до одного, поняли ее, но ими овладело чувство вины, и они приветствовали опасность, как возможность искупления. Род смотрел им вслед с надеждой, что не встретит вновь никого из них, пока весь этот мятеж не будет подавлен.

Он почему-то был уверен, что это случится неизбежно. Глупо верить утверждениям трехлетнего мальчугана, но его маленький Грегори был мальчуганом сверхъестественным и очень восприимчивым. Было бы опрометчиво полностью довериться его предсказаниям, но они все-таки подбадривали Рода. В конце концов, Грегори ведь был не какой-то средний дошкольник.

И если он обладал лексиконом девятилетнего, это еще не означало, что он понимал всю сложность ситуации. Род относился к его мнению так же, как к гаданию по руке – эмоционально воспринимал, но не очень доверял. Он повернулся к Вексу, вдел ногу в стремя и поднялся в седло.

– Поехали, Железный Жеребец! На север!

Векс тронулся следом за удаляющимся эскадроном.

– Куда мы направляемся, Род?

– К Альфару, конечно. Но что касается ближайшего будущего, то найди какую-нибудь большую ферму, хорошо?

– Ферму? Чего ты там ищешь, Род?

– Последний штрих в нашей маскировке. – Но Роду не хотелось продолжать разговор. Его душа ощущала опустошенность, ужасное одиночество. Впервые за двенадцать лет. О, в течении этого срока он бывал предоставлен самому себе, но не очень надолго, на день-другой, и, как правило, был слишком занят, чтобы думать об этом. Но теперь у него нашлось время, и он был потрясен, поняв, как много для него значило присутствие семьи. Он чувствовал себя обструганным, было впечатление, чувствовал, словно его отсекли от ствола и корней, словно отрубленную ветку. В груди у него, казалось, появился какой-то ком и давящий страх перед окружающим миром. Впервые за двенадцать лет он столкнулся с этим миром один на один, без массированной поддержки Гвен или веселья детей, не говоря уж об очень существенной помощи в виде их способностей.

Такая перспектива обескураживала.

Он попытался стряхнуть это настроение, расправив назад плечи и задрав подбородок.

– Это просто смешно, Векс. Я – одинокий волк! Я – нож во тьме, злобный тайный агент сокрушающий империи!

– Как скажешь, Род.

– И скажу, черт подери! Я это я, Род Гэллоуглас, а не только отец и муж!.. Нет, черт побери, я – Родни д'Арман! «Гэллоуглас» – это всего лишь псевдоним, взятый мной, когда я сюда прибыл, чтобы помочь мне походить на местного! А Родни д'Арман сумел худо-бедно прожить без Гвен и детей двадцать девять лет!

– Верно, – согласился Векс. – Конечно, двадцать девять из них ты прожил в доме отца.

– Ладно, допустим я был предоставлен самому себе только десять лет! Но ведь это почти такой же срок, какой я женат, не так ли?

– Конечно.

– Да, – усмехнулся Род. – Эти маленькие создания входят в привычку, не правда ли?

– Вот тут ты, наверное, коснулся самой сути, – согласился робот. – Большинство людей, Род, живут своей жизнью по привычным шаблонам.

– Да, лишь по привычке. – Род снова расправил плечи. – А привычки всегда можно изменить.

– Ты действительно этого хочешь, Род?

– Когда вернусь домой, то снова сменю их на прежние! Но на данное время я не могу иметь их при себе, и потому мне лучше снова привыкнуть к одиночеству. Я могу справиться и без них, и справлюсь.

– Конечно, справишься, Род.

Род уловил в голосе Векса знакомые интонации и прожег взглядом затылок металлического черепа.

– Что за «но» мне слышится тут?

– Всего лишь то, что тебя это не обрадует.

* * *

– Нет, Род! Это нестерпимо! Сколько мне везти эту колымагу?

– А, заткнись и дай задний ход.

Робот издал мученический всплеск белого шума и попятился. Род поднял оглобли телеги и прикрепил их к сбруе, которую он натянул на Векса вместо седла.

– Это жестокое унижение породистого рысака, Род.

– Да будет тебе! – Род влез на сиденье шириной в одну доску и взял вожжи. – Ты бывало пилотировал космический корабль, Векс. Идея тут в основном та же, что и тянуть свой воз.

– Нет, это аналогично управлению возом. А в остальном твое утверждение так же точно, как заявление, что схема воплощает ту же идею, что и кусок резного пластика.

– Тонкости, – легкомысленно отмахнулся Род и шлепнул Векса вожжами по спине.

Робот, вздыхая, потащился вперед.

– Моя фабрика выпустила меня не для работы ломовой лошадью.

– Да брось, ты! Когда мои предки повстречались с тобой, ты пилотировал буксир старателя в поясе астероидов вокруг Солнца! Я ведь слышал семейные предания!

– Знаю, я сам передавал тебе их, – вздохнул Векс. – Это всего лишь поэтическая версия. На север, Род?

– На север, – подтвердил Род, – на королевский большак. Хайя! – Он снова шлепнул вожжами по синтетической лошадиной шкуре. Они свернули с проселка на большак на двухколесной телеге.

Когда они ехали рысью на север Векс заметил:

– Относительно твоей дискуссии с женой, Род...

– Великолепная женщина, – восхищенно покачал головой Род, – она всегда понимает реалии положения.

– А как мы определяем в данном контексте «реалии», Род?

– Мы их не определяем, они определяют нас. Но ты хочешь сказать, что она позволяет мне поступать по-моему, не так ли?

– Не столь уж часто, – задумчиво проговорил Векс. – Во всяком случае, в отношении чего-то действительно важного.

– В том смысле, что обычно она уговаривает меня поступать, как ей хочется. – Род, нахмурясь, сел прямее. – Минутку! Не хочешь ли ты сказать, что она и на этот раз сделала то же самое, так ведь?

– Нет. Мне лишь подумалось, что ты добился ее сотрудничества с замечательной легкостью.

– Когда ты начинаешь употреблять столько многосложных слов, я знаю, что ты пытаешься сказать мне что-то неприятное. Ты имеешь в виду, что все получилось слишком легко?

– Да, мне пришло в голову что-то в этом роде.

– Ну, не беспокойся из-за этого. – Род оперся локтями о колени. – Спор вышел недолгий, но отнюдь не легкий. Во всяком случае, если учесть все предварительные стычки.

– Наверное... Но все-таки, на нее это не похоже...

– Да... Если она думает, что вот-вот выйду из себя, то все равно твердо стоит на своем, если не видит веской причины изменить свое мнение. И по-моему данное мне обещание весьма веская причина. Но, если дойти до самой сути, Векс, то убедил ее, по-моему, не я.

– Ты имеешь в виду герцогиню?

Род кивнул.

– Что-то сказанное, как мать матери, всегда обладает большей убедительностью для жены и матери.

– Полно, Род! Ты ведь, безусловно, не считаешь себя не способным убедить жену в правильности твоей точки зрения?

– В смысле, что она и слушать меня не станет. – Род кивнул. – Не станет. Если, конечно, я не буду действительно прав.

Было нетрудно определить границу, когда они к ней приблизились, так как там стоял патруль для напоминания об этом.

– Стой! – резко бросил сержант, а двое рядовых с треском опустили алебарды, преграждая путь.

Род натянул поводья, стараясь изо всех сил думать, как заморенный старый фермер – возмущенный и негодующий.

– Да, да, успокойтесь! Остановился я, остановился!

– Твое счастье, – пробурчал сержант и кивнул двум рядовым. – Обыскать. – Те кивнули и обошли телегу сзади, где начали шарить в капусте и мешках с отрубями.

– Эй! Эй! Что вы делаете! – закричал потрясенный Род. – Оставьте в покое мою капусту!

– Так приказано, старик. – Сержант, подбоченясь, встал рядом с ним. – Наш господин, герцог Альфар, требует обыскивать всякого, кто стремится войти в пределы Романова.

Потрясенный Род уставился на него во все глаза, и чувство это было не поддельным. Так значит Альфар сам себя повысил в должности!

– Герцог Альфар? Что еще за чушь? Здесь же правит герцог Иван!

– Измена! – прошипел один рядовой, и его алебарда так и вскинулась. Бойцовские инстинкты Рода побуждали броситься на этого юнца и схватить за горло, но он строго подавил их и сделал то, что сделал бы крестьянин: чуть съежился, но мужественно не отступил. Он заглянул парню в глаза и увидел там прямой, но отвлеченный взгляд, словно этот паренек был не совсем в себе, но о деле он радел очень даже рьяно.

Загипнотизирован до фанатизма.

Сержант усмехался, а в глубине глаз у него просматривался такой же опустошенный взгляд.

– Где ты был, старик? Зарылся в полях, уткнувшись башкой в землю? Иван разбит и посажен в тюрьму, а герцог Романова теперь Альфар!

– Нет, не может быть! – Но Род настороженно поглядел на мундир солдат.

Сержант увидел его взгляд и гортанно хохотнул.

– Да, то ливрея Альфара. – Он хмуро посмотрел мимо Рода. – Вы еще не закончили? Это же телега, а не фургон!

Род оглянулся посмотреть и в ужасе уставился на открывшуюся сцену.

– Да, закончили. – Солдаты выпрямились. – Здесь ничего нет, прапор.

– А вот и нет, – возмутился Род, – у меня еще осталось несколько клубней репы. Ужель ваши подсумки недостаточно велики, чтобы вместить всю?

– Не вякай, – проворчал сержант. – Велика ль важность, если ты потерял несколько кочанов капусты? У тебя еще много есть для продажи на рынке в Корасташеве.

– Зачем ты едешь на север? – потребовал ответа один из ратников, проворно обращавшийся с алебардой.

Род повернулся к нему, внезапно осознав опасность. Он посмотрел на солдата, и глаза его застекленели, когда видимый им мир стал немного меньше чем реальный, и мозг его открылся для восприятия сигналов. Что происходило на самом деле за маской лица солдата?

Он ощутил давление, словно кто-то нажимал ему пальцем на мозг. Род мысленно застыл, становясь абсолютно пассивным. Он почувствовал различие в окружающих его разумах, это походило на запах, словно каждый мозг испускал свой собственный аромат.

Но четверо из них одновременно думали одну и ту же думу: останавливать убегающих, чтобы сделать Альфара сильнее и могущественнее. Однако, кто-то въезжающий в герцогство сильно раздражал. Он не был угрозой, всего лишь еще одним потенциальным кадром, лишь еще одним мозгом, что поможет умножить славу Альфара.

Но пятый мозг был живым, бдительным и переполненным подозрением. На выходе у него возникла пробка из дюжины вопросов, которые требовалось задать. Под ними лежало подозрение, что незнакомец мог быть шпионом или того хуже убийцей. А в глубине его разума крутился водоворот неоглашенных мыслей, порождаемых смесью чувств: честолюбия, подозрительности, стыда, гнева, ненависти. Род старательно подавил содрогание и приложил все усилия к тому, чтобы думать, как фермер-крестьянин. Он был грубым, неграмотным селянином, трудившимся двенадцать часов в день на полях своего лорда и четыре часа в день на своем собственном – для выращивания урожая на продажу, который целиком умещался в одну тележку. Конечно, он старался изо всех сил извлечь за весь этот труд, как можно, больше денег – дополнительную сумму, которая уменьшит разницу между нищетой и достатком для него самого и его семьи при житье во время зимы. Чего там затеяли эти надменные ублюдки, пытаясь не пустить его на богатый рынок герцога Романова в Корасташеве! И с чего им вздумалось вести себя так высокомерно? Всего лишь оттого, что напялили на себя кожаные доспехи и держат алебарды! Особенно, когда всякому видно, что под зелено-коричневыми мундирами они были обыкновенными грязными крестьянами, вроде него самого, а, быть может, и того ниже. Вероятно, всего лишь крепостными и сыновьями крепостных.

Солдат нетерпеливо пошевелился.

– Говори, мужик! Зачем ты ехал...

– Да как зачем, продать мои отруби, капусту и репу, – ответил Род. – Думаешь я трясся весь день на лошади для удовольствия?

Караульный проигнорировал этот вопрос.

– Ты подданный графа Тюдора, – проворчал он, – почему не продаешь в Карнарвоне? Зачем ехать этот путь на север до самого Корасташева?

– Вовсе не «этот путь», – фыркнул Род. – Я живу всего в трех лигах, вон там. Он кивнул на дорогу позади него. – Корасташев для меня ближе. – Он сердито посмотрел на солдата, но дал заранее своему мозгу задержаться на мысли о ценах, которые он мог заломить в Корасташеве. Все знали, что бароны герцога Романова дрались между собой, и тем больший герцог дурак, раз позволяет им! А всякому крестьянину известно, когда армии воюют урожай вытаптывают. Нет, народ в Корасташеве, наверняка, заплатит за капусту намного больше, чем в мирном Карнарвоне графа Тюдора!

Лицо солдата расслабилось.

– Так значит сей жалкий старый чудак-жадюга! Отлично, мы знаем, как обращаться с жадными...

Род еле-еле сдержался от негодования. Старый?! Чудак – это ладно, но старый? Он перенаправил этот импульс на усиленное подозрением кипение про себя: кто такой этот еще не брившийся щенок, чтобы задавать ему вопросы? Да у него ж еще молоко на губах не обсохло!

Он с удовлетворением увидел, что юнец немного покраснел, но подозрения этого парня еще не совсем иссякли. Он окинул опытным глазом Векса.

– Откуда у бедного грязного фермера такой отличный конь?

Страх! Беспокойство! Единственное, в чем его, действительно, могли обвинить. Род попался. И сразу же вслед за этой эмоцией нахлынуло чувство стыда. Он взглянул на Векса.

– Да, десять лет назад моя жена была просто красавицей! Неудивительно, что сэр Эдвинг обратил на нее внимание...

Он снова повернулся к юнцу.

– Мне дал его сэр Эдвинг, сказав, что он уже слишком стар, чтобы носить на себе рыцаря в латах.

Подозрение в голове молодого солдата все еще оставалось, оно просто изменило направление. Юнец пытался найти в этой истории какой-то изъян.

– С чего бы рыцарь отдал бедному крестьянину, даже выбракованного скакуна?

Снова стыд. Род дал ему вырасти, стать жгучим.

– Да, за... услуги... оказанные ему нами, мной и моими. В основном, «моими». – Возник короткий мрачный образ рослого, светловолосого мужчины в постели с пышнотелой молодой женщиной, с каштановыми волосами. Правда иных черт ее было не разглядеть, и видение исчезло. Но, стыд остался, а под ним нарастала ярость. – За услуги. – Лицо Рода сделалось деревянным. – Правда это не твое дело.

– «Дело», да? – Юнец дал насмешливой улыбке расползтись по лицу. – Да, ручаюсь, твое «дело» теперь продажа капусты. – Он повернулся к сержанту. – Зачем мы задерживаемся, теряя время на этого мужика, прапор?

– Да затем, чтоб он не пустил своего коня вскачь, – пробурчал сержант. – Катись отсюда, малый! Убирай свою телегу с нашего поста! Чеши отсюда на рынок!

– Да, и спасибо вашей милости, – кисло отозвался Род. Он повернулся и шлепнул вожжами по спине Векса, но очень мягко, во избежание металлического звона. Векс снова тронулся, потащившись прочь.

Род продолжал думать по заданному плану. Искушение окунуться в предположения было таким огромным, таким сильным! Но он еще находился в радиусе приема юного телепата, и останется в нем, по меньшей мере, еще несколько миль, даже если способности у этого парнишки слабые. А если сильные... Нет, Род поддерживал постоянный мысленный поток смущения и кипящего гнева. Тот юный ублюдок задавал ему такие личные вопросы! Какой же у него должно быть грязный ум! И откуда у такого низкородного сына взялось право расспрашивать его, старину Оуэна о том, куда и откуда он едет?

А под этим поверхностным потоком дум бушевала, во вспышках, читая мысль, не закодированная в словах. Интересно, что рядовой задавал вопросы, а сержант, казалось, даже не замечал, что узурпировали его власть. Очевидно, что караульные колдуна прикидывались подчиненными и проявляли некоторое умение в области маскировки. Род ничуть не сомневался, что тот молодой чародей был одним из тех, кто добровольно работал на Альфара, и вполне охотно. Юнец явно обладал комплексом неполноценности и преследуемого ведьменыша, выросшего во взрослого мужчину с больным честолюбием. И Род внутренне содрогнулся, будь он на месте Альфара, то никогда не смог бы спать спокойно, зная, что его подчиненные с великой радостью изрежут его на кусочки и займут его место.

С другой стороны, тот факт, что они его не зарезали, указывал что Альфар либо был мощным старым эспером, либо его окружали искренне преданные ему подручные. Или то и другое.

Но вероятность, что телепаты вели постоянное наблюдение за всем герцогством, была слишком велика. Род не мог позволить себе идти на риск. Его сосредоточенность могла поколебаться именно в то миг, когда одному из караульных доведется прослушивать район, где он находиться. Ему следовало принять более основательные ментальные меры предосторожности,

В соответствие с этим, он заставил напряжение от столкновения на границе постепенно сойти, и начал расслабляться, конечно же, как старый Оуэн.

«Подумаешь эка важность, что там сказал малец с пушком на щеках? Я в Романове и смогу продать свой урожай по более высокой цене! Но долгий же, однако, выдался денек! Он, Оуэн, встал до зари, как вставал всегда, конечно, но путешествие утомляло больше, чем молотьба. Веки его опускались сами собой. Как приятно было бы немного вздремнуть, всего лишь самую малость! Может на полчаса или около того. Фактически, он начинал клевать носом. Небезопасно править возом, когда так клонит в сон. Нет, ему, наверняка, лучше вздремнуть.»

Поэтому он свернул телегу на обочину дороги, натянул вожжи, останавливая коня, привязал их к верхней перекладине телеги, перелез через сиденье в телегу и нашел себе гнездышко среди своих корзин. Доски оказались не намного жестче, чем тюфяк у него дома, по крайней мере, он мог улечься на спине. Он дал своей голове откинуться, закрывая глаза, позволяя сонливости одолеть его, давая своим мыслям затуманиться и перестать течь.

– Род.

Род резко сел, моргая, вытягивая рассудок из паутины сна.

– А? Что? Что случилось?

– Ты собрался вздремнуть, Род?

– Кто, я? Смешно! – фыркнул Род. – Просто устраиваю очень хороший спектакль. Ну... ладно, возможно я немного увлекся...

– Как пожелаешь, Род. – Векс мирно пощипывал придорожную траву.

Род сделал мысленно заметку на память, не забыть опустошить мусорную корзину робота. На данное время созданный Вексом спектакль был столь же необходим, как и разыгрываемый Родом. Конечно, ему требовалось удерживать его в рамках игры. Он привалился спиной к мешку с отрубями и дал сонливости снова овладеть им, допуская на поверхность мыслей мелькание образов воображаемого дня Оуэна.

А под этой поверхностью он пытался вспомнить, что произошло у него в голове, когда он впервые прибыл на Грамарий, что он тогда почувствовал.

Он вспомнил шок, возникший, когда он обнаружил, что кто-то читал его мысли. Он с восхищением глядел на одну из молоденьких ведьм, строя предположения о ее формах, когда та ахнула и обратила в его сторону пылающий взгляд. Он вспомнил, как он тогда смутился, и испугался сообразив, что кто-то мог прочесть его мысли. И хуже того, что это могла сделать любая из грамарийских «ведьм», а их было, по меньшей мере, несколько дюжин!

Но к тому времени, когда он встретился с Гвен, та была не в состоянии прочесть его мысли. Девять лет это было единственным изъяном в благословенном браке. Бывали, конечно, и небольшие ссоры, но было постоянное тайное напряжение, которое всегда возникает, когда двое людей пытаются жить вместе одной жизнью, но любовных утешений, которых она имела все основания ожидать, восторга от возможности слить свой разум с разумом мужа в их браке не было вовсе. Это подвергало их брак непрерывному, безмолвному давлению, при Гвен, скрывающей свои чувства обманутости – не Родом, а жизнью, и Роде, пытающемся менее успешно похоронить свои чувства неполноценности.

А потом, когда семью умыкнули в страну Тир-Хлис в альтернативной вселенной, Род повстречал своего аналога, альтернативного Верховного Чародея, лорда Керна, который очень сильно походил на лорда Гэллоугласа, настолько близко, чтобы мог быть дублем Рода. Но внутри личности наблюдались крупные различия, такие, как горячий нрав Керна. Но огромные магические силы позволяли слить его разум с разумом Рода и одолжить ему силы Керна. Это пробудило дремавшие силы эспера у самого Рода, однако заразило его вспыльчивым нравом. К счастью, это разбудило в нем способность к чтению мыслей. Гвен оказалась в состоянии прочесть его мысли, он больше не был телепатически невидимым.

Потому, если он был открыт для чтения мыслей, когда прибыл на Грамарий, но телепатически невидим, когда повстречал Гвен, то, вероятно, его мозг закрылся от смущения, поняв, что какая-то особа могла прочесть его мысли, когда он этого не хотел.

Конечно, когда девушка перестала сердиться, то выглядела довольно польщенной...

Он попытался вспомнить, как он чувствовал себя в тот момент и уловил состояние, выставленного на обозрение и уязвимого. Было невыносимо быть таким открытым. Род не мог позволить другим людям узнать о нем того, что они сумеют использовать ему во вред. Не мог дать им возможность знать, что он собирался сделать в скором будущем.

Он почувствовал, что уходит в себя, отгораживаясь и наглухо от остального мира. Он будет улыбаться, он будет по-прежнему взаимодействовать с ними, но они не смогут, узнать его внутреннее «я»...

Вышел он из этого созерцательного состояния с внутренним содроганием. При таком отношении к окружающим просто удивительно, что его брак протянул первые девять лет. Хотя зная Гвен, это можно понять. Он надеялся, что с той поры он возместил ей это. Неужели возместил, превращаясь в воющего демона каждый раз, когда несколько неприятностей случались одновременно?

«Будь справедлив», – сказал он нахмурясь себе. Если она предпочитала его эмоционально открытым, то должна принимать и все что из этого вытекало. Что он мог поделать, если под маской он был по существу не очень милым парнем?

А теперь он был несправедлив к самому себе. Разве не так? Наверняка, ведь должен существовать какой-то способ быть открытым, не становясь то и дело бешеным. Обязательно должен существовать, и он займется его поиском, как только будет устранен текущий кризис.

Он замер, подумав вдруг, что его техника могла и не сработать. Возможно, ему не удалось вновь обрести телепатическую невидимость, и он по-прежнему открыт нараспашку для прохожих телепатов.

Род сидел неподвижно, давая своему мозгу открыться, закрыв глаза, будто спит. Своим мыслям он тоже дал уснуть, замедлил их переход в сны, в то время как его мозг открылся для восприятия всякой информации и впечатлений.

И не услышал ни одной мысли.

Он мог бы предположить, что на сотню миль вокруг него нет ни одного мыслящего существа, но отсутствовали не только человеческие мысли. Когда он сосредотачивался на чтении мыслей, то обычно слышал непрерывный фоновой шум звериных мозгов, простые ясные эмоции: голод, ярость, желание. Даже земляные черви излучали резкие, сильные укольчики, когда упорно прогрызали себе путь сквозь почву.

Но не сейчас. Либо черви запахались в песчаную почву, либо его мозг замкнулся от всех восприятий. Он ничего не слышал, ни фонового гула, ни зова жаворонка, ничего. У него возникло такое ощущение, словно ему ампутировали какую-то жизненно важную часть, что он сделался меньше, чем был. После трех лет пребывания в телепатах, это было опустошительное обнищание.

Но такое состояние было необходимо. Иначе его очень быстро обнаружат и после этого умертвят.

Поняв это, он почувствовал себя немного лучше. Нет, решил он, ментальная глухота определенно предпочтительней вечного сна. Кроме того, глухота эта временная.

Как он надеялся.

Он отогнал эту мысль и чуть приоткрыл веки, чтобы видеть сквозь ресницы. Он увидел, что дорога была чистой. Но кто-то мог приблизиться к нему сзади, поэтому он продолжил спектакль. Медленно сел, моргая и озираясь, словно не мог вспомнить, где находится. Затем поднял голову, якобы вспоминая, улыбнулся, зевнул и потянулся. Он нагнулся вперед, опираясь локтями о колени, обозрел окружающий пейзаж, дожидаясь пока проснется его тело. Наконец, Оуэн опустил руку отвязать вожжи, выпрямился и щелкнул языком, просигналив коню, слегка (совсем слегка) шлепнув его по спине. Конь поднял голову, оглянулся, увидев, что его хозяин проснулся и тогда и налег на хомут. Воз заскрипел, застонал и снова загремел по большаку.