Текст книги "Чародейский рок"
Автор книги: Кристофер Зухер Сташеф (Сташефф)
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)
– Он упал на ведьмин мох, – ахнула Корделия. – И целиком поглотил его.
Род и Гвен быстро переглянулись.
– Точно. Давайте предположим, что камешек разбух так быстро потому, что приземлился на ведьмин мох, и вдобавок – незадолго до полудня.
– Да чего тут предполагать? – махнул рукой Джеффри. – И так все ясно!
– Очень многое представляется нам простым и ясным, Джеффри, до тех пор, пока мы не начинаем чего-то ждать, а оно не происходит. Если хочешь увериться в том, что твоя догадка верна, нужно создать такие же условия и посмотреть, приведут ли они к таким же результатам.
– Это же тот научный метод, о котором ты нам рассказывал! – воскликнул Магнус. – Сначала мы наблюдали и собирали сведения, потом мы пытались понять, что эти сведения означают, а теперь мы высказали гипотезу!
– Ты устроил для нас урок, Векс, вот хитрец! – с укором проговорила Корделия.
– Конечно. Время учебы еще не закончилось.
– Продолжай в том же духе, Железный Наставник, – еле слышно произнес Род.
– Рад стараться. А теперь я предлагаю проверить сформулированную нами гипотезу.
Джеффри сердито зыркнул на него.
– Воображала!
– А ты не воображал – со своей катапультой? – робко съязвил Грегори.
– Ну и что?
– Но как мы будем делать опыт, Векс? – спросил Магнус. – Надо искать еще один мягкий камешек и размещать его на кочке ведьмина мха?
– Да, а потом нужно будет прийти и посмотреть на него завтра, незадолго до полудня, и выяснить, увеличился ли он в размерах, – ответил Векс.
– Вот здорово! – Джеффри хлопнул в ладоши, радуясь тому, что намечаются приключения. – Так пойдемте за камешком!
– Это можно было бы, – задумчиво протянул Род. – Но можно пойти и в противоположном направлении.
Джеффри остановился, обернулся и нахмурился.
– Это куда?
– Почему бы так поступил командир, сынок, если бы увидел, что навстречу ему скачет разведчик?
Джеффри уставился в одну точку.
– Ну… Чтобы найти войско, которое послало разведчика!
– А если мы пойдем в ту сторону, откуда сюда попал этот камешек, мы сможем найти его родителя? – сверкнув глазами, спросила Корделия.
– Не исключено, – ответил Векс. – И могли бы воспользоваться им для нашего эксперимента.
– Мы будем искать, – взбудораженно проговорил Джеффри, – и еще один опыт поставим: узнаем, откуда взялся камень!
– Какая необыкновенная прозорливость, Джеффри! Честное слово, порой ты меня изумляешь! Ты мыслишь совершенно верно. И действительно, мы можем осуществить два эксперимента одновременно и ответить вместо одного на два вопроса! Пойдемте, дети, убедимся, верна ли наша догадка относительно источника, породившего камешек!
Корделия, Грегори и Магнус дружно взвизгнули и побежали следом за Вексом прочь от музыкального камешка. Джеффри последовал за ними чуть медленнее. От похвалы мальчик смутился и покраснел, но все же у него осталось чувство, будто его обманули и умело управляют им.
А его родители в этом и вообще нисколько не сомневались, не говоря уже о наставнике.
– Вот не знала, что Векс такой хороший учитель, – тихо проговорила Гвен, когда они с Родом пошли вслед за детьми.
– И я не знал, – признался Род. – А ведь я был его учеником.
3
Гэллоуглассы шли медленно, осторожно, Векс замыкал процессию. Первым подал голос Магнус:
– Но как же камень мог играть музыку? Это не в природе камней – они твердые, бесчувственные.
– Чтобы камень был мягким – это тоже не в его природе, – напомнила брату Корделия.
– Если только камень – не из ведьмина мха, – фыркнул Джеффри.
– Ага. А что не в природе ведьмина мха? – спросил Грегори.
Гвен удивленно улыбнулась.
– Почему не спросить, что в его природе?
– Все и ничто, – ответил Род. – Так ведь, Векс?
– Это правильно, – отозвался робот. – Сам по себе этот грибок не обладает иными свойствами, кроме цвета, текстуры, состава, массы и способности откликаться на узконаправленную мысль. Его «природа» – чистый потенциал.
– Как творить что хочешь из ведьмина мха, я знаю – я пробовала, – проговорила Корделия и нахмурилась. – Но как он может хранить все то, чем я его наделила, когда меня нет рядом, когда я далеко?
Род пожал плечами.
– Понятия не имею. Но он это умеет. Если мое предположение верно, то первые эльфы были сотворены из ведьмина мха людьми, и не догадывавшимися о том, что они этим занимаются – возможно, бабусями – проективными телепатками, не подозревающими о своем даре и рассказывающими внучатам сказочки на ночь. А ближайшая поросль ведьмина мха уловила смысл этих сказок и превратилась в их персонажей.
– Хочешь сказать, что Пак сотворен из ведьмина мха?
– Я не стану этого говорить там, где он меня услышит, но это очень и очень возможно.
– Но ведь тогда тот, кто его сотворил, уже пять столетий как лежит в могиле! – горячо возразил Магнус. – Как же может Пак оставаться в живых?
– Думаю, он так хорошо сохранился благодаря тому, что в него верит очень много людей по всей стране, – вставил свое слово Векс. – Можно сказать, что на Грамерае сверхъестественное существует на фоне климата верований.
– То есть другие люди, наделенные даром посылать свои мысли, помогают Паку оставаться живым? – задал вопрос Магнус и понимающе кивнул. – Это мне понятно, но тогда – как же он мыслит?
– А он, думаешь, вправду мыслит?
Векс поежился.
– Это – философский вопрос, который я бы предпочел в данный момент не обсуждать, Грегори. – На самом деле он не собирался затрагивать этот вопрос еще лет этак десять. – Пока достаточно будет сказать, что Пак, как и все прочие эльфы, в действительности демонстрирует все признаки подлинного мышления.
– Если кто-то ходит вперевалку и крякает, разве это курица? – пробормотал Джеффри.
– Кто-кто? – переспросила Корделия.
– Курица! Ку-ри-ца!
– Не надо так орать. Голос сорвешь!
– Они настолько настоящие, что могут… это… – Магнус искоса взглянул на сестренку и покраснел, – …иметь детей?
– С пониманием этого явления у меня не было сложностей, – отозвался Векс, – с тех пор как я смирился с существованием ведьмина мха. Вопрос всего лишь в том, то ли волшебник-телепат творит эльфа непосредственно из ведьмина мха, то ли делает это на отдалении.
– Но если мы признаем, что эльфы мыслят, – задумчиво произнесла Гвен, – почему тогда нам не поверить в камень, творящий музыку?
– Но ведь историй про поющие камни нет, мама! – возразил Джеффри.
– Какая разница? – пожал плечами Род. – Если люди в этой стране верят в волшебство, то они, пожалуй, поверят во все, что только можно себе представить.
– Но ведь настоящий камень не может играть музыку? – нетерпеливо спросил Грегори.
– Настоящий камень – нет, не может, – протянул Векс. – Но он может проводить колебания и резонировать в ответ на них…
– Если так, то можно изготовить камень, который будет доносить музыку!
– В каком-то смысле – но сам бы он создавать музыку не смог. Однако человек мог бы создать вещество, которое внешне напоминало бы камень.
– Это ты про молекулярные схемы говоришь, – проговорил Магнус, радуясь тому, что разговор вернулся на прочную почву физики.
– Именно так. Вы все видели перстень, который носит ваш отец. В кристалле, что вставлен в оправу, содержится одна молекулярная схема, а в самой оправе – другие.
– А он может играть музыку?
– Перстень вашего отца? Нет. Но он может «слышать» музыку и посылать ее в приемник, который вмонтирован у него за ухом. Однако можно было бы собрать схему такого размера, которая могла бы создавать несложную музыку – а здесь имеет место именно это.
– И такая схема выглядела бы точь-в – точь как камешек?
– Могла бы так выглядеть, – подтвердил Векс, а Род пояснил:
– В некотором роде микросхемы и являются камнями, кристаллами, потому что обычно их делают из кремния. Но это очень тонко и умно изготовленные камни.
– Ага! – просиял Магнус, наконец уловив идею. – Ты такие камни и изучал, когда сделал амулет и подарил его маме!
– А она благоразумно отдала подарок аббату. Да.
Корделия взглянула на коня-робота, и ее глаза злорадно сверкнули.
– Ну, доволен плодами своей науки, Векс?
– Не стану отрицать, Корделия. Мальчик меня порадовал, несмотря ни на что. Он не только усвоил информацию, но научился тому, как надо думать – а уж это совсем другое дело, хотя и связано с усвоением знаний. Он даже начал наслаждаться учением и впоследствии обнаружил, что это величайший источник наслаждения, и теперь он занимается поиском новых знаний просто ради удовольствия.
Роду с трудом удалось не покраснеть.
Джеффри поежился.
– И как только кому-то может нравиться учеба!
– Хочешь верь, сынок, хочешь – не верь, но порой такое случается.
– Я видел: ты читал о знаменитых полководцах древности, Джеффри, – заметил Векс. – На самом деле, когда ты узнаешь, что даже поддержание мира – росток от того же корня, от какого родилось искусство войны, ты обнаружишь, что почти всякие знания прекрасны.
– Не дай Бог! Хоть бы этого никогда не случилось! – воскликнул Джеффри.
– Но если тебе так нравится наука, папочка, почему же ты так редко ищешь новых познаний? – спросила Корделия.
– Не так уж редко, – обиженно возразил Род. – Я всегда нахожу время перелистать книженцию-другую.
– Да уж, ты читаешь такие книжки, какие другие не читают, – заметила Гвен.
– Что же до исследований, – добавил Векс, – то у вашего папы просто не всегда хватает времени для таких радостей.
– А в этом году почему-то нашлось, – въедливо проговорила Корделия.
– Да, и это было так приятно, – усмехнулся Род и блаженно потянулся. – Похоже, на Грамерай нахлынула волна мира и спокойствия. Уж месяцев десять как все тихо. И когда ваша мама вежливо намекнула мне, что я болтаюсь под ногами…
– О, я помню, как вы говорили про то, что папа уже давно не был в замке…
– Ну да, да. Тот самый разговор. Ну, и я отправился к своему звездолету и там с превеликим удовольствием потрудился в лаборатории. Она невелика, но все-таки места хватает…
– Неужели ты никогда так и не покажешь нам, где это? – сердито осведомился Джеффри.
Грегори промолчал. Он уже догадался, где спрятан отцовский звездолет, но не осмеливался наведаться туда.
– Тебе там будет неинтересно, Джеффри. Оружия там совсем мало, – сказал Векс, покуда Род размышлял над тактичным отказом. – А вот лаборатория на корабле хороша для самых разных исследований, и вот ваш папа поработал там, чтобы узнать, сумеет ли он изготовить молекулярную схему, которая могла бы действовать как псионный передатчик.
– Угу. Успех получился относительный, – поспешно встрял Род, дабы избежать критики. – И все же какая-то польза от этой схемы может воспоследовать. Да я и сам с ней поэкспериментировал бы, если бы только… – Он вопросительно взглянул на Векса.
– Не стоит скрывать от них правду, – сказала Гвен. – Теперь камень там, где он никому не причинит вреда.
– Что? Что такое? – озаботился Магнус. – У камня есть какое-то свойство, про которые ты нам не сказал?
– Скорее побочный эффект, нежели свойство, – уклончиво ответил Род. – Дело в том, что этот кристалл не просто переводит одну форму псионной энергии в другую – он возвращает силу эспера к ее источнику.
– Это значит, что если я пожелаю поднять, например, валун силой мысли, то поднимет, наоборот, меня? – вытаращив глазенки, спросил Грегори.
– Себя мы поднимать и так умеем, – буркнул Джеффри.
– Я не умею, – сварливо проговорила Корделия.
– Тебе бы и не захотелось, – успокоил ее Род. – Импульс мысли черпает энергию из окружающего мира и возвращается к тебе усиленным вдесятеро.
Грегори еще сильнее выпучил глаза.
– Стало быть, мои собственные мысли вернутся ко мне еще более сильными?
– О, вот это здорово! Вот так штука! – восторженно воскликнул Джеффри. – Я бы с ней горы двигал, стены рушил!
– Конечно, – кисло проговорил Род, – если бы мы могли придумать, какая энергия преображается в телекинез, и если бы эту энергию можно было направить на стену. Но этого не происходит. Она бьет по тебе.
– Если ты попытаешься разрушить крепостную стену, Джеффри, – объяснил Векс, – эта затея обернется против тебя и разрушен будешь ты.
Джеффри сразу одумался.
– Нет, тогда, пожалуй, мне такого не надо.
– Только лишь «пожалуй»? – презрительно осведомилась Корделия, искоса глядя на брата.
– Но это еще не самое худшее, – продолжал Векс равнодушно, без эмоций. – Эта вдесятеро усиленная мысль будет направлена на тебя, и стена вернет ее к тебе в разум усиленной еще вдесятеро…
– Это получится в сто раз сильнее! – ахнула Корделия.
– Вот именно. И стократно усиленный сигнал отразится, а потом вернется усиленным еще в десять раз.
– В тысячу раз… – вырвалось у Джеффри. Он, похоже, начал четко осознавать весь ужас возможного развития событий.
– Да, Джеффри. Такое явление называется петлей обратной связи. И будучи неуправляемым…
– Оно может спалить наш разум, – прошептал Магнус.
– Может, если ты почти сразу же не прекратишь направлять свою мысль на объект. К счастью, вашему папе хорошо известно, что такое обратная связь, и он прекратил эксперимент, как только ощутил, что его мысленная энергия возвращается к нему. Но даже при этом у него жутко разболелась голова, и я наблюдал за ним целые сутки, опасаясь повреждения головного мозга.
– Это когда папа не смог вернуться домой! – вскричал Джеффри.
– Понятно, почему ты так волновалась, мамочка.
Корделия сочувственно посмотрела на Гвен.
– Да, я тревожилась, – согласилась Гвен. – Хотя Векс и пытался меня утешать.
– Я тут же известил вашу маму о том, что с папой все в порядке, но что ему нужно переночевать в корабле. Ваш папа подсоединил меня к своим системам – как делает всегда, когда отправляется в звездолет, и потому я мог непосредственно следить за его состоянием, покуда он отдыхал. Но он поправился, и никаких признаков повреждения мозга у него не было.
– А он попробует еще разок?
– Мне не нравится, как у тебя сверкают глаза, Джеффри. Прошу тебя, перестань вообще думать об этом устройстве. Оно слишком могущественное.
– А вправду ли от него не будет никакого вреда там, где оно теперь? – опасливо поинтересовался Грегори.
– Монахи ордена Святого Видикона Катодского занимаются подобными диковинами уже пять столетий, – заверила детей Гвен.
– И все эти пять столетий они изучают псионную энергию, так что кое-какой опыт у них имеется, – добавил Род. – Если честно, то брат Эл заверял меня в том, что равных им нет во всей Терранской Сфере, что они даже ученых с самой Терры обошли.
– Если уж они не сумеют обезвредить этот кристалл, – заявил Векс, – то это никому не под силу. И у них хватит ума сразу понять это.
– Значит, они могут уничтожить его?
В голосе Грегори прозвучало столь искреннее разочарование, что Векс счел это сигналом для беспокойства. Однако он был так запрограммирован, что соврать не мог.
– Я в этом не уверен, Грегори. Твой отец просил монахов не говорить ему, если они решат поступить так.
– Да, и этим я горжусь, – признался Род.
– Поэтому, – резюмировал Векс, – монахи могут уничтожить кристалл, а могут воспользоваться им как инструментом для исследований. Мы просто не знаем, что будет.
– Зато мы знаем, что ни за что не сможем забрать кристалл у них, – сердито буркнул Джеффри.
– Совершенно верно, Джеффри. – Векс порадовался тому, что самый трудный из его учеников наконец смирился с этой мыслью. – Цел будет кристалл или его уничтожат – он отправился туда, где от него никому не будет зла.
Джеффри вдруг споткнулся и вскрикнул:
– Ой!
Все замерли и притихли, потому что вскрик мальчика отозвался очень странным эхом.
В тишине стала слышна музыка.
– Она громче звучит, – заметил Грегори.
– И как-то… мощнее, – добавил Джеффри и принялся качать головой в такт.
– Джеффри, – скомандовал Векс, – успокойся.
Мальчик обиженно зыркнул на коня.
– Да я не шевелился, Векс!
– А вот и нет! – возразил Грегори и посмотрел на Векса, широко раскрыв глаза. – Что же это за волшебная штука такая, Векс, что она заставляет тело человека двигаться, а сам он этого даже не замечает?
– Это та музыка, которую играют камни, Грегори, – ответил Векс. – Ее принято называть рок-музыкой. Пойдем посмотрим, обо что запнулся Джеффри.
Они вернулись на шаг назад и раздвинули ветки кустов. И конечно же, на земле лежал он – двойник первого найденного детьми камешка.
– Мы не ошиблись! – воскликнула Корделия, сжала кулачки и запрыгала от радости. – О! Наш опыт удался, Векс?
– Да, Корделия. Наша гипотеза подтвердилась. Теперь нужно собрать побольше данных.
– Отлично! – Корделия опустилась на колени и подняла с земли камешек.
– Ой! – хихикнул тот.
– Он тверже первого! – удивилась девочка.
– А все-таки мягкий.
Джеффри ткнул камешек пальцем, и тот заливисто расхохотался.
– Дай мне! Дай мне!
Грегори сел на корточки, потрогал камешек пальцем, и тот так расхохотался, что даже закашлялся – но в пределах ритма, конечно.
– Не надо! – пищал он, ритмично кашляя. – Ой, я умру от щекотки!
Корделия бросила камешек на землю и вытерла руки об юбку.
– Так ты живой? – спросил Грегори.
– О да, я не какая-нибудь там окаменелость, – хихикнул камешек. – Ой, я так не смеялся с тех пор, как последний раз разорвался!
– В последний раз? – Магнус пристально уставился на камень. – Значит, ты делишься часто?
– Ну, за час-то я не разделюсь… Ой! – заливался смехом камешек. – А только… хи-хи-хи, когда стану побольше!
– А сегодня ты делился?
– С кем? Чем делился? Или ты хочешь узнать, на что делится сегодня? На утро и вечер, само собой. Но только это не я делю, это светило.
– Кто кому светил? А, это ты про солнце! И ты разделился тогда, когда оно стояло высоко-высоко?
– Да, малый, и я так делаю каждый день! Тут, в теньке, плодородная почва! И на почве этого плодородия я пложусь, как только могу!
– Ты только плодишься? Ты не трудишься?
– Нет, я живу только для того, чтобы играть музыку! Вот веселое житье!
– Ага, пока есть ведьмин мох, чтобы можно было докатиться до него, – фыркнула Корделия. – А что это ты жестче стал?
– А состарился. Старясь, все на свете становится жестче.
– Ну, не все, – поспешно возразил Род и бросил взгляд на Гвен.
– Это не совсем справедливое утверждение, – согласился Векс. – И все же явление достаточно распространенное, вынужден признать.
– Но если с этим камнем произошло то же самое, что с его родителем…
Магнус застыл и задумчиво воззрился на деревья.
– Ага. – Грегори вытянул руку. – Ты продолжаешь тот вектор, который мы мысленно прочертили, братец!
– Еще одна гипотеза?
Векс тут же навострил уши, услышав слова, имеющие отношение к науке.
– Да нет, пока только данные, подтверждающие предыдущую. Если мы пойдем дальше назад по этому вектору, Векс, мы найдем родителя этого камешка.
Векс рассудительно кивнул.
– Вполне разумная экстраполяция, мальчики. Однако времени у нас не так много. Давайте-ка отправим глаз-шпион.
Лука седла приподнялась, и над ней взлетело вверх металлическое яйцо.
– Здорово! – воскликнула Корделия, и дети столпились возле холки Векса. Квадратик синтетической шкуры коня отъехал в сторону, и на его месте возник видеоэкран. Экран загорелся, и на нем возникло изображение ближайших окрестностей с высоты птичьего полета. Дети увидели голову Векса, его шею и спину, собственные головы, склонившиеся к экрану. Постепенно изображение стало уменьшаться в размерах и уплыло влево.
– Я об этом не знала, – сказала Роду Гвен.
– Извини, все забывал сказать, – смущенно проговорил Род. – Напомни, я на днях поищу для тебя полную инструкцию.
Камешек вдруг зазвучал громче – наверное, обиделся, что про него все забыли.
– Корделия, – сказала Гвен. – Перестань притоптывать ногой.
Корделия набычилась, но топать перестала.
На экране стремительно проносились зеленые поля листвы. Глаз-шпион мчался к западу. Но вот он вдруг замедлил полет и остановился.
– Триста метров, – сказал Векс. – То же самое расстояние, какое мы прошли от первого камня. Включаю звук, дети.
Под экраном располагалась сетка, а за ней – динамик. Оттуда донеслась музыка – быстрая, с еще более тяжелым и навязчивым ритмом. Она не совпадала по рисунку с той мелодией, которую играл камешек. Дети недовольно поморщились, и Векс выключил звук.
– Поблизости определенно есть еще один музыкальный камень. Пусть глаз опустится, Векс.
Зелень на экране как будто поднялась вверх, заполнила собой весь квадратик, уплыла за его края и вскоре сменилась коричневатым ковром опавших листьев. Появился куст, и его изображение начало расти и росло до тех пор, пока детям не стали видны каждая веточка, каждый листик.
– Вон он! – прокричал Джеффри.
– Как раз там, где мы ожидали, – гордо проговорил Магнус.
– Тоже серенький, только темнее. – Корделия поджала губы. – Он будет еще тверже этого, как думаешь, Векс?
– Учитывая, что этот камешек оказался тверже первого, найденного нами, и учитывая также его утверждение, будто отвердение приходит с возрастом, я бы сказал, что такая возможность не исключена, Корделия. Можете высказать еще какие-нибудь предположения?
Дети умолкли, обескураженные вопросом, и некоторое время молчали. Наконец Магнус взял слово.
– Ты хочешь сказать, что если мы продолжим поиски в этом направлении, мы найдем еще камни.
– Это представляется мне вероятным.
– Значит, чем дальше мы будем продвигаться, тем жестче они будут становиться[2]? – спросил Джеффри.
– Я бы рискнул предположить, что это так, но глаз-шпион этого проверить не может.
– Но зато он может проверить, есть камни вообще или нет, – сказал Магнус. – Пошли-ка его дальше. – Магнус поднял голову, оценил угол падения солнечных лучей и добавил: – Дальше на запад, Векс.
Изображение на экране сморщилось – глаз-шпион набрал высоту, а потом размазалось – он набрал скорость.
– Гипотеза: чем дальше мы будем уходить на запад, тем больше камней мы будем находить, и каждый из них будет попадаться нам на расстоянии приблизительно в триста метров от предыдущего, – постулировал Векс. – При этом каждый новый камень будет жестче, хотя мы не можем в этом удостовериться.
– И еще – темнее! – выкрикнула Корделия.
– И музыка будет громче и мощнее! – добавил Грегори.
– Жестче, темнее и мощнее в музыкальном отношении, – суммировал Векс. – И почему же мы провели такую экстраполяцию?
– Да потому, что чем дальше мы будем уходить на запад, тем более старые камни нам будут попадаться! – победно заявил Магнус.
– Вполне логичный вывод, Магнус! Однако следовало бы сделать и еще один вывод.
Дети молча смотрели на экран.
– Вот бы мне такого учителя… – завороженно проговорила Гвен.
– Вывод такой, – медленно произнес Магнус. – Самые первые камни зародились на западе.
– Превосходно, Магнус! Ну а это, в свою очередь, о чем говорит нам?
– О том, что тот, кто создал первый камень, тоже с запада, – выдохнул Грегори. – Я совсем позабыл о том, что должен же быть тот, кто сделал первые камешки.
Изображение на экране замерло. Конечно же, он лежал на положенном месте как миленький – темно-серый камень. Векс включил звук, и из динамика хлынула подвижная музыка с жестким ритмом. Дети уже были готовы зажать уши руками, когда Векс убрал звук.
– Гипотеза подтверждается, – сказал Векс, с трудом скрывая гордость.
– Слушайте… А ведь если вот так рассуждать, можно и вражеский лагерь разыскать, – прошептал Джеффри.
– Да, это могущественное орудие – такой ход мыслей, – согласился Векс.
– Но есть не только эта гипотеза, – вдруг проговорил Грегори. Малыш смешно наморщил лоб.
– Вот как? – удивленно и немного встревоженно спросил Векс.
– Мы проследили путь одного-единственного камешка, – сказал Грегори, – но ведь совсем не обязательно, что кто-то сделал только один камень?
Братья и сестра уставились на младшего отпрыска семейства Гэллоуглассов недоуменно, а мать с отцом – гордо.
А потом Корделия задумчиво произнесла:
– Да, вряд ли бы он стал делать один… Даже если бы этот человек мастерил эти камешки ради своего удовольствия, разве ему не захотелось бы наделать их побольше, чтобы похвалиться своим мастерством?
– Это возможно. – Векс из осторожности не стал напоминать детям о том, что этой весной к дому Гэллоуглассов слетелось необычайно много певчих птиц. – Но как нам найти ответ на этот вопрос?
– Если другие камни были, – задумчиво произнес Магнус, – то они тоже должны были делиться и падать на расстоянии в триста метров друг от друга, как эти.
– Это логично, если мы предположим, что те камни были идентичны найденным нами.
Магнус раздраженно пожал плечами.
– Вряд ли могло быть иначе. Значит, каждый из них лежит на каком-то расстоянии к северу и югу от тех, которые мы нашли, но расстояние между ними к западу и востоку одинаково.
– Это как? – не понял Джеффри.
– Ой, ну чего тут не понимать! – Магнус проворно схватил палочку, присел, расшвырял в стороны опавшие листья, расчистил клочок земли и стал чертить на ней палочкой. – Если путь камней начался от их создателя – вот здесь, на западе… обозначим его точкой… – то камни разлетались от него и падали на расстоянии в триста метров друг от друга. Вот тут… тут… и тут… и так далее. – Он поставил несколько точек на пути с запада на восток. – Но если другой камень делился точно так же, то его отпрыски должны были бы лежать совсем рядом с этими камнями. А мы знаем, что это не так. Может быть, другие камни лежат на каком-то расстоянии к северу и югу… вот тут… вот тут и вот тут…
Он изобразил еще одну линию идущих с запада на восток точек – но севернее первой линии. А потом он замер и озадаченно уставился на собственный чертеж.
И его родители тоже.
Грегори осторожно поднял другую палочку, поставил несколько точек южнее первой линии, еще южнее и еще…
– Круги получаются.
– С общим центром, – прошептала Корделия.
– Такие круги называются концентрическими, – объяснил Векс.
Магнус задумчиво воззрился на коня-робота.
– Ведь в этом нет ничего невозможного, Векс.
– Согласен, – неторопливо произнес робот. – Давайте пошлем глаз-шпион на поиски к северу и югу. Хотя, как вы, наверное, заметили, дети, лететь ему придется не по прямой линии с юга на север, а по дуге.
– А он-то как вычислит, какая должна быть дуга? – придирчиво осведомился Джеффри.
– Как-как! По расстоянию от центра до края окружности, братец! – выкрикнул Магнус. – Ты разве не помнишь, что длина окружности равняется произведению числа на диаметр?
Джеффри гневно зыркнул на него.
– Но в данном случае мы точно не знаем, где находится центр, – напомнил Магнусу Векс.
Магнус помотал головой и… смутился.
– К счастью, те камни, которые мы разыскиваем, испускают звуки, – сказал Векс. – Я увеличу усиление до максимума, дети. Если глаз-шпион окажется поблизости от камня, мы найдем его по звуку музыки.
Дети взволнованно молчали, стараясь не слушать занудной мелодии, исходившей от камешка, лежавшего рядом с ними.
И вот с экрана донеслось позвякивание.
– Есть! – вскричал Джеффри.
– Мы тронемся в направлении максимального возрастания уровня сигнала, – сказал Векс.
Изображение на экране опустилось вниз, качнулось в одну сторону, в другую и успокоилось.
– Еще один! – воскликнул Магнус, а Корделия захлопала в ладоши. Грегори стоял и с улыбкой смотрел на экран, сверкая глазами.
Камешек был виден в самой середине экрана. Он был серый, не слишком темный, и издавал каскады металлических нот.
– Поищи еще! – взволнованно попросил Магнус.
– Поищу, – покладисто отозвался Векс, и картинка снова затуманилась.
Дети затаили дыхание. Звук пошел на убыль, утих, а потом на его место пришел новый…
– Лежит! – ткнул пальцем в экран Магнус. Все дружно закричали «ура».
Камешек красовался посередине экрана, почти такой же, как два предыдущих, – и по виду, и по звуку.
Когда Векс убавил громкость, Грегори спросил тоненьким голоском:
– Векс, а ты мог бы построить кривую по этим трем точкам?
Робот немного помолчал и сказал:
– Если предположить, что это дуга, Грегори, – то да, мог бы.
– Тогда сделай это, пожалуйста! И покажи нам ее на карте Грамерая.
Род в изумлении вытаращил глаза, догадавшись, к чему клонит его младшенький.
– Помните, – осторожно проговорил Векс, – это всего лишь гипотеза.
– «Гипотеза, гипотеза»! – возмутился Джеффри. – Неужели за одной гипотезой всегда приходит другая?
– Да, Джеффри. Так происходит прогресс науки.
Экран замигал, и перед детьми предстал вид острова Грамерай с большой высоты. Потом над островом повис кружок, сместился к западу, где лежали владения Романова, пересек их, пролетел вдоль западных границ графства Тюдор, рубежей Раннимеда и графства Стюарт, перелетел реку Флорин посреди леса Геллорн, промчался над западными пределами герцогства Логир и пересек владения герцога Борджиа с севера на юг.
Дети не спускали глаз с экрана.
А потом Магнус еле слышно прошептал:
– Ну, где же его центр, Векс?
– Там, где сходятся радиусы, – ответил робот, и в западном углу графства Глостер появилась большая красная точка.
– Центр каменной музыки – на западном побережье, – выдохнул Грегори.
– Давайте будем называть ее рок-музыкой, дети, – предложил Векс, – ибо жанр именно таков. Но замечу, что этот центр пока гипотетический.
– Да ладно! – махнул рукой Джеффри. – Как ни называй эту музыку, именно там находится тот малый, что понаделал кучу музыкальных камней. Так он на побережье или нет?
– Помните, мы делаем несколько предположений, которые могут оказаться ложными, – предупредил детей Векс. – Нам нужно собрать больше сведений, прежде чем мы сумеем назвать нашу гипотезу теорией.
– А теория – это утверждение факта? – спросил Магнус.
– Да, Магнус. С пониманием того, что данное утверждение может потом оказаться всего лишь частью некоей большей картины. Не допустите ошибки, как это бывает со многими, и не говорите «теория», когда на самом деле речь идет всего лишь о гипотезе.
– Ну ладно, давай будем дальше строить гипотезу, – сердито буркнул Джеффри, сложил руки на груди и уставился на экран. – Давайте спросим, что будет, если мы правы – если эта каменная… то есть рок-музыка будет и дальше развиваться без помех.
– Хороший вопрос, – чуть удивленно выговорил Векс, а уж братья и сестра уставились на Джеффри с откровенным изумлением. – Экстраполируй.
– Эта дуга будет расширяться со скоростью триста метров в день.
– Если так, то мы можем подсчитать, сколько этой дуге понадобилось времени, чтобы забраться так далеко на восток, – подхватил сияющий Грегори.
– И как мы это сделаем, Грегори?
– Разделим расстояние от западного побережья на триста метров!
На экране появился ответ в виде синих цифр.
– Две целые и три четверти года? – вытаращил глаза Магнус. – Но почему же мы ничего раньше об этом не слышали?
– Да это ж просто развлечение, – пропел камешек, лежавший на земле позади детей.
Магнус сердито зыркнул на него, а Векс сказал:
– Может быть, он прав, Магнус. Никому не пришло в голову рассказывать об этом. Каждый считал, что в этом нет ничего необычного.
