Текст книги "Чародейский рок"

25

Брат Дориан сказал:

– Видимо, уже близко, потому что у меня такое ощущение, будто я продираюсь сквозь дебри псионной энергии.

– «Дебри псионной энергии»? – удивленно переспросил Род. – А я думал, что это дебри музыки!

– Может быть, псионная энергия преломилась через музыкальные камни, – высказал предположение Грегори.

Род глянул на него.

– Поле псионной силы, остающееся активным даже при том, что оно отделено от своего создателя? Никогда о таком не слышал!

– Это не значит, что такого не могли изобрести, папочка, – ласково заметила Корделия.

– Нет… не значит, – смущенно вымолвил Род, чувствуя себя полным идиотом.

– А разве эти музыкальные камни – не именно такое изобретение? – спросила Гвен у мужа.

– Верно, – кивнул Род. – Как раз такое самое. Простите, оказывается, я – самый главный тугодум в нашем семействе.

– Вовсе нет, – успокоила его Гвен и сжала его руку. – Никто из нас и не помыслил бы об этом, хотя теперь это кажется так просто – если бы не эти почтенные монахи.

– И если бы не твой замечательный кристалл, папа, – добавил Грегори.

– А? Ну да, да, конечно, – усмехнулся Род. Его самолюбие наконец немного присмирело. – Этот кристалл оказался краеугольным камнем, правда? – Но тут он наконец ухитрился сбросить завесу со своего затуманенного разума. – Да нет же, что я говорю?! Мой кристалл из области техники, в нем нет ничего волшебного!

Гвен только глубокомысленно вздернула брови.

– Понимаю, понимаю, – примирительно проговорил Род. – Можешь не говорить.

– Святой отец, – обратилась к Телониусу Корделия. – Если лжесвященник хотел увести нас с пути истинного, то куда же именно он хотел нас увести?

– Вот-вот, – кивнул Магнус. – И зачем?

Отец Телониус покачал головой.

– Могу только догадываться, дети.

– Так догадайтесь, пожалуйста, – попросил Грегори.

Монах вздохнул.

– Боюсь, что он хотел взять вас в плен, а потом продать в рабство колдуну, который захватил власть над теми, кто поддался влиянию рок-музыки.

– Но зачем? – спросила Корделия.

– Не знаю, – мрачно сдвинув брови, отозвался отец Телониус. – Может быть, вам суждено было бы стать жертвами его злобных умыслов.

– Как это – «жертвами»? – опасливо осведомился Грегори.

– Никак, малыш. Это неинтересно, – поспешно вмешался Магнус. – Мы всего-навсего строим предположения.

– Верно, – согласился отец Телониус. – Я не знаю наверняка, зачем он хотел вас похитить, да и не хочу знать.

– И мы тоже, – решительно заявил Магнус, – не хотим.

– Род, – подал голос Векс, – что бы ни представляла собой аморфная фигура, возвышающаяся перед нами, она представляется мне небезопасной. Пожалуй, тебе стоит оставить младших детей позади под моим наблюдением.

– Отлично, так и сделаем, – ответил Род, но Джеффри резко крутанулся на месте и воскликнул:

– Нет! Неужели ты велишь мне отсиживаться в сторонке, когда вот-вот начнется сражение?!

Отец Телониус посмотрел на мальчика с неподдельным удивлением, перевел взгляд на его родителей.

– Честно говоря, пока особой опасности нет.

– Давайте пока выясним, что там такое, а уж потом подумаем о расстановке сил, – поторопил остальных брат Дориан.

Джеффри одарил его восторженным взглядом.

– А вы здорово храбрый, хоть и монах!

– А ты, – в тон ему ответил брат Дориан, – очень храбр, хоть и совсем юн! Ну, так мы посмотрим, что там и как?

– Нет, – решительно объявила Гвен и взяла наперевес свою метлу. – Прошу вас, преподобные, не трогайтесь с места, покуда я не посмотрю на местность сверху.

Монахи быстро переглянулись. Род сказал:

– Если вы не возражаете, святой отец, давайте сделаем, как предлагает моя супруга. Она почти никогда не ошибается.

Гвен, уже готовая оседлать метлу, вдруг обернулась.

– Почти?

– Ну, – уклончиво отозвался Род, – был один случай, когда ты положила шафран в…

– Это сущая ерунда, – оборвала его Гвен. – Будь готов, супруг мой!

И ее метла взмыла в воздух.

Монахи вздрогнули и, вытаращив глаза, уставились ей вслед.

– Насколько я понимаю, вам еще ни разу не доводилось видеть ведьму, летящую на помеле? – осведомился Род.

– Нет, – признался брат Дориан. – Мы, знаете ли, живем в монастыре, а такие полеты могут совершать только женщины…

– А к чему вы должны быть готовы? – спросил отец Телониус.

– Это так – на случай, если она попадет в беду, но ни я, ни она сама в это не верим. Но все же бдительность не повредит.

– Она могла бы и не говорить этого, – возразил Магнус.

– Да, могла бы, но так нам обоим легче.

– Папочка, а во что мама положила шафран? – полюбопытствовала Корделия.

Род вдохнул поглубже, собрался с мыслями, но отвечать ему не пришлось, потому что как раз в это мгновение метла Гвен резко дернулась вверх, потом рванулась в сторону – словно ее схватила рука невидимого великана, и Гвен начала падать.

Род даже не заметил, как оторвался от земли. Он очнулся на полпути до Гвен, а она была на полпути до земли, но тут ее метла словно вырвалась из невидимой хватки.

– Я в порядке, – мысленно сказала Гвен Роду. – Но там опасно, и нужно подготовиться серьезнее.

От радости Рода охватила слабость, а когда находишься в воздухе, это небезопасно. Он парил на высоте, пока Гвен не поравнялась с ним, а потом полетел рядом с ней.

– Что ты видела? – спросил он.

Гвен наклонила рукоятку метлы, направив ее на посадку, и Роду пришлось спикировать следом за ней.

– Восхитительно! – Брат Дориан в восторге покачал головой. – Немногим из наших монахов дано летать так хорошо, и никто не умеет летать так быстро!

– О мамочка! – Корделия крепко обняла мать. – Мы боялись за тебя!

Мальчики окружили Гвен. На лбу у всех выступила испарина. Они неловко улыбались.

Гвен обняла Корделию и вяло улыбнулась.

– Не надо бояться, малышка. Разве меня может одолеть невидимая стена?

– Невидимая стена? – Брат Дориан широко раскрыл глаза.

Гвен кивнула.

– Я как раз подлетела довольно близко, чтобы разглядеть, что стоит у подножия башни, и вдруг наскочила на преграду. Эта преграда немного подалась вперед, а потом оттолкнула меня. Но за это время я успела разглядеть много народа и помост, окруженный горящими факелами.

– Звучит зловеще, – нахмурился отец Телониус. – Что-нибудь еще?

– Нет, – покачала головой Гвен. – Даже то, что мне удалось разглядеть, я увидела, когда падала.

– Нужно рассмотреть получше, – сказал священник и задумчиво потер подбородок. – Но как?

– У меня есть устройство для разведки, – напомнил хозяину Векс.

– Как же это я забыл! – обрадовался Род и с сияющими глазами бросился к коню.

– Не бойтесь, с ним все хорошо, – успокоила Гвен двоих монахов. – Просто этот конь умеет разговаривать с ним так, что больше никто не слышит.

Но монахи уставились на Гвен так, словно это она сошла с ума, потом смущенно улыбнулись и, отвернувшись, зашептались между собой.

Над седлом Векса в воздух поднялось металлическое яйцо. Род заметил выражение лиц монахов и улыбнулся.

– Этот конь-робот, преподобные.

Монахи радостно закивали. С азами техники они все-таки были знакомы.

Поэтому они не удивились, когда «яйцо» поднялось в воздух и полетело в направлении гигантского кокона.

– Это устройство увидит, что там находится? – спросил отец Телониус.

– Да, – кивнул Род, – и покажет нам на встроенном экране.

– Экранчик маленький, а нас так много, – уныло протянул Джеффри.

– Я могу перейти в режим видеорепортажа, Род, – предложил Векс.

– А мы – в режим просмотра твоего репортажа, – обрадовался Род. – Наш Векс настроен на телепатическую связь с семейством, преподобные. Если вы сможете читать наши мысли, вы увидите все, что покажет Векс.

Брат Дориан улыбнулся, закрыл глаза и сосредоточился.

– Я не слишком хорош в чтении мыслей, – признался отец Телониус, – но мы стоим так близко друг к другу, так что, быть может, я все же уловлю хоть что-то.

И он тоже закрыл глаза.

Род жмуриться не стал – на всякий случай, чтобы изображение, переданное Вексом, хотя бы отчасти сохранилось в непосредственной близости от него – так, к примеру, вспоминают отпуск, разговаривая о нем.

Сначала изображение было передано с очень большой высоты. Вся равнина была видна с высоты птичьего полета, покуда «глаз-шпион» летел к гигантскому кокону. А потом Род увидел толпу у подножия башни и помост, озаренный вспышками пламени. Картинка увеличилась – «глаз-шпион» опустился ниже. Преграда, остановившая Гвен, не имела власти над Холодным Железом и даже над алюминиевым сплавом. Изображение стало крупнее, четче…

И Род увидел алтарь, окруженный высокими горящими факелами. «Алтарь» стоял в углублении типа амфитеатра, и перед ним стопилось множество людей. На вид у них не было ничего общего, кроме того, что все они были грязные, растрепанные и оборванные, одетые как попало – ярко и разномастно. Объединяли эту разношерстную толпу голоса и движения. Люди пели и раскачивались в такт с еле прослушивающимся ритмом, почти заглушенным визгливыми, пронзительными, отрывистыми нотами. Перед «алтарем», лицом к публике, стояла женщина в темных одеждах, отливавших металлическим блеском. Женщина совершала какой-то сложный ритуал, двигая ножом и посохом. Движения у нее были резкие, беспорядочные, почти судорожные.

Внимание Рода привлек гигантский кокон, возвышавшийся над местом сборища – да он привлек бы внимание любого, кто бы его увидел, потому что это была огромная воронка смерча, странным образом держащаяся на одном месте, – так сказать, стационарный торнадо. Род даже представить себе не мог, что удерживало смерч и почему он не причинял разорения окрестностям. Вероятно, тут действовала какая-то новая и невероятно мощная форма псионной энергии. И даже шум, издаваемый смерчем, звучал как-то приглушенно, как бы издалека. Этот сдавленный рев служил фоном для скрежещущей музыки, сопровождавшей церемонию у подножия воронки смерча.

Неожиданно картинка от края до края заполнилась пламенем. Дети вскрикнули, закрыли глаза ладонями, отвернулись. Гвен болезненно зажмурилась, Род мгновенно прервал связь с Вексом. Мгновение все молча смотрели друг на друга.

Наконец отец Телониус проговорил:

– Хорошо, что глазами вашего робота нам удалось увидеть хотя бы это.

– Да, – измученно отозвался Род. – Вопросов быть не может, верно? Колдунья заметила нашу слежку, взорвала камеру, и она разлетелась на мелкие кусочки.

Почти инстинктивно Род взял за руку Гвен. Она в ответ сжала его пальцы, понимая, что так напугало мужа. Ведь и ее могло точно так же разнести на мелкие кусочки, но теперь Род радовался тому, что она стоит рядом, живая и невредимая.

– Мы могли бы изготовить другое средство для видеонаблюдения, – сказал Векс.

– Отрадно слышать. Ну а этот эпизодик ты, конечно, вряд ли записал?

– Конечно же, я его записал, Род. Того требует стандартная операционная процедура. Хочешь просмотреть отснятый материал?

– Да, материал записан, – сообщил Род монахам. – Хотите посмотреть?

– Да, – с неожиданной решимостью отозвался отец Телониус. – Если можно, хотелось бы внимательно посмотреть, как это выглядит.

– И послушать, как это звучит, – сдвинув брови, добавил брат Дориан.

Они закрыли глаза и сосредоточились на связи с сознанием Рода.

И он снова увидел все это – полет над равниной, толпу в амфитеатре, факелы…

– В языках пламени я вижу перевернутый крест, – сообщил отец Телониус.

Дети в ужасе посмотрели на него.

Колдунья, стоявшая перед алтарем, вдруг сбросила одежды и стала танцевать обнаженной.

Смотреть было положительно не на что.

А потом все поле зрения заняли языки пламени и картинка померкла.

– Что-то не то со звуком, – заметил брат Дориан, насупившись. – Нельзя ли отмотать назад?

– Назад? – изумился Род. – Ну, наверное…

– Можно, можно, – заверил его Векс, и изображение совсем исчезло, а через некоторое время послышалось пение. Род прервал проигрывание и изумленно воскликнул:

– Латынь!

– Да, – еще сильнее помрачнев, подтвердил брат Дориан. – Латынь, только наоборот.

– Инверсия, реверсия, перверсия… – забормотал отец Телониус, и его лицо исказила гримаса отвращения. – Они разыгрывают Черную Мессу[45]!

– Пытаются поклоняться дьяволу?

Гвен пришла в ужас. Корделия, Джеффри и Грегори почти безотчетно бросились к матери и прижались к ней. Магнус шагнул ближе к Роду.

– Да, пытаются, – подтвердил отец Телониус. – Но достигают лишь того, что отдают ту малую толику псионной энергии, какой обладают, старой карге, которая стоит на помосте.

– Но как же они дошли до такого? – возмутилась Корделия.

Отец Телониус встретился взглядом с Родом и Гвен.

Магнус понял, что означает этот взгляд.

– Не может быть, чтобы это случилось из-за музыки!

– Я хотел сказать именно это, – с тяжелым вздохом вымолвил монах. – Эта женщина перед «алтарем» – та самая, которая уговорила кудесника изменить музыку камней, сотворенных им. Это она собирала и разбрасывала эти камни, чтобы обзавестись последователями, чтобы потом с их помощью достичь своей доли господства над миром.

– И она достигает своей цели, – спросил Род, – за счет того, что сочетает минимальные псионные способности обычных людей?

– Да, и усиливает их за счет самых примитивных эмоций. Такие чувства мельче и слабее, нежели любовь и сострадание, но зато их гораздо легче пробудить.

– А эта ветровая башня у нее за спиной… – проговорила Гвен, – как бы кладовая, где хранятся избытки того, что ты зовешь энергией, муж мой.

– Да, энергия собрана и сжата, и это из-за нее воздух вертится смерчем.

– Но что же может сдерживать такие чудовищные силы? – спросил Грегори.

– Колдунья удерживает смерч за счет собственных псионных сил. Она по крайней мере является эспером с недюжинным талантом и могуществом.

– Псионный торнадо… – ахнул Род. – В коконе чистой энергии. Смерч в упаковке.

Но Гвен покачала головой.

– Не может быть. Для этого мало одной силы ее дара. Если бы она была настолько могущественной колдуньей, я бы непременно слышала о ней.

– Ей могут помогать, – медленно выговорил Род, подозревая наличие высокотехнологичных устройств.

– Но как она стала такой гадкой? – воскликнула Корделия.

Отец Телониус покачал головой.

– Могу лишь догадываться.

– Я тоже, – мрачно кивнул Магнус. – Одно нам известно точно – она самая некрасивая из колдуний в нашей стране.

Корделия бросила на брата гневный взгляд, но сказать ничего не успела. Род спросил:

– Ну, допустим, на данный момент она обзавелась какой-никакой властью. И на что же она намерена эту власть употребить?

– На то, чтобы обзавестись еще большей властью, естественно. С теми, кто стремится к власти, так бывает всегда, – сказал брат Дориан, а отец Телониус кивнул.

Роду стало так худо, что он невольно ухватился за седло Векса. Воображение нарисовало ему ужасную картину того, как от этой долины во все стороны разлетаются вылепленные из ведьмина мха камни, пышущие злобой и ненавистью. Род представил себе, как ускорение этим камням придает объединенная энергия толпы, как становится все больше и больше адептов у самого низменного, что только есть в природе человеческой. Дальше – хуже… Самые яростные фанатики возвращались в долину и дарили свою ненависть и презрение смерчу – кладовой сил Зла.

– Так может погибнуть все хорошее, что только есть в Грамерае, – помертвевшими губами прошептал Род.

Он почувствовал, как кто-то сильно сжал его руку, открыл глаза и увидел озабоченное, встревоженное лицо жены. Род вымученно улыбнулся, отлепился от Векса и повернулся лицом к монахам.

Отец Телониус встретил его спокойным печальным взглядом и медленно кивнул.

– Поэтому мы должны положить конец этому безобразию.

– Но как мы можем это сделать?

– У нас тоже есть оружие, – ответил отец Телониус и указал на медальон. – Но даже если бы у нас не было этого великолепного кристалла, в самом стремлении к добру и справедливости заложена великая сила. Мы сфокусируем ее, сосредоточим – эту тягу к правде, к порядку, к любви и состраданию, доброте и пониманию, которая живет в сердце у каждого из нас. Мы направим и сгустим ее, и ударим ею по этому жуткому хаосу.

– Славно сказано, – нахмурившись, заметил Род. – Ну а как насчет достижений инженерии?

Брат Дориан улыбнулся и извлек из-под сутаны продолговатый футляр, обтянутый кожей.

Дети с любопытством шагнули к молодому монаху.

Брат Дориан раскрыл футляр и вытащил… прибор, в котором явно прослеживались достижения высокоразвитой техники.

Род вытаращил глаза.

– Вы собрали это устройство?

Брат Дориан покачал головой, а отец Телониус негромко ответил:

– В ордене Святого Видикона хранятся знания о многом, что было создано человечеством, но данный прибор прибыл с Терры.

Это был клавишный инструмент, снабженный сложной системой видеосинтезаторов и субзвуковых модуляторов.

– А вы правда знаете, как с этой штуковиной управляться? – скептически осведомился Род. Брат Дориан ответил ему безмятежной улыбкой, выдвинул из корпуса синтезатора четыре ножки и поставил инструмент на землю.

– Что это такое? – спросил Магнус.

– Слушайте, – посоветовал брат Дориан, – и смотрите.

Его пальцы запорхали над клавишами, и полилась чудесная мелодия. Она была почти такой же громкой, как звучавшая вокруг рок-музыка, но почему-то сразу привлекала к себе внимание, а вой и рев тут же ушли на задний план.

Дети застыли как завороженные.

Над головой брата Дориана образовалась муаровая дымка. Колеблясь в такт с музыкой, туманное облако мало-помалу стало плотнее, начало вращаться и приобрело очертания нежного, юного бутона. По мере развития музыкальной темы бутон набух, цветок раскрылся и повернул свою чашечку к солнцу. Мелодия стала тише, солнце как бы померкло, зазвучали отрывистые трели и негромкий писк, шорохи. Дети опустились на колени около музыканта. Они узнали голоса лесных зверей и птиц – но откуда они взялись здесь, на равнине?

Но вот они появились сбоку от синтезатора – лисицы, барсуки, мыши, фазаны, ежи. Собравшись, звери и птицы уселись полукругом и стали зачарованно слушать музыку.

– Они что-то видят? – прошептала Гвен.

И словно в ответ музыка нарисовала новую картину – фигурку маленького человечка с голубоватой кожей, из одежды на котором была только меховая набедренная повязка. В его волосы были вплетены цветы, а к губам он поднес флейту. Человечек заиграл, полился прозрачный плавный напев, и вот в пространстве между ним и зверями появилась крошечная танцующая фигурка – маленький эльф. Он так проворно подпрыгивал и вертелся, что вскоре превратился в пятнышко света.

Но вот силуэт эльфа померк и растаял, исчез и флейтист, и звери с птицами. Музыка приобрела печальный, ностальгический оттенок, но в ней была не только тоска, но и обещание радости. А потом все стихло.

Дети почти с минуту молчали. Казалось, даже музыкальные камни примолкли.

А потом Род понял, что трезвон и завывание звучат по-прежнему. Дети наконец выдохнули.

– Чудесно! – воскликнула Корделия.

– Вы настоящий волшебник! – вырвалось у Джеффри.

– Точно! – подхватил Магнус, не спуская глаз с монаха-музыканта. – Ведь вы – из монастырской братии, а не приходской священник. Вы – чародей, верно?

– Только в этом, – смущенно отвечал брат Дориан. – Только в моей музыке.

– Но волшебство исходит не только он инструмента, – уточнил отец Телониус, – а и от исполнителя.

– Понимаю. Присоединяется псионная энергия, – задумчиво проговорил Род. – Вы – подлинный гений, брат Дориан.

– Не я, – окончательно смутился монах и зарделся от похвал. – Не я, но тот, кто сочинил эту пьесу.

– Мне даже показалось, что такое волшебство смогло бы одолеть силы, собранные в злодейском смерче, – сказала Гвен.

– Смогло бы! – пылко откликнулся брат Дориан. – Поверьте мне, смогло бы! – И добавил: – Но только мне потребуется помощь.

– Да, одному тебе не справиться, – согласился отец Телониус. – Понадобятся другие инструменты и могущество священной церемонии, дабы противостоять греховным импульсам, вызываемым богохульным ритуалом колдуньи. Но употребив все это, мы можем надеяться на то, что нам удастся одолеть Зло, скопив псионную энергию нужной мощности.

– Боюсь, что нас восьмерых для этого будет мало, – возразил Род.

– Мы не будем одни, – заверил его отец Телониус. – Двенадцать дюжин наших братьев в монастыре будут петь и играть. Они присоединят свои голоса, полные надежды и чистоты, к нашим.

– Но как же это может быть? – изумился Грегори.

– Тут все дело в таланте нашего регента, малыш. Музыка и псионные силы могут быть переданы тем, кто в них нуждается, как бы далеко они ни находились от монастыря. Расстояния его не пугают.

– Ну просто телеман[46], – покачал головой Род. – И вы будете на связи с ним?

– Да, а он – со всеми нами. Нам нужно соединение умов, подлинный концерт[47].

– А мы чем сумеем помочь? – спросила Корделия.

Брат Дориан улыбнулся, обошел свой синтезатор и принялся вытаскивать из потайных карманов разные маленькие инструменты.

– Вы будете играть со мной – так, как вам подскажет душа. Малыш, тебе – вот эта дудочка. – И он протянул Грегори деревянную флейту. – А девочке – арфа.

Корделия взяла у монаха деревянную рамку, озадаченно поглядела на нее, робко погладила струны.

– Но ведь у меня нет времени, чтобы научиться играть!

– Тебе придется только трогать струны, потому что они настроены на нужный лад. А нашему воину – тамбурин. – Брат Дориан протянул Джеффри плоский барабан, похожий на бубен без бубенчиков, и палочку с шариками на обоих концах. – Тебе нужно будет бить в барабан в такт с самыми низкими нотами. – Ну а для тебя, старший брат, я приготовил особый инструмент. – Дориан протянул Магнусу плоскую дощечку длиной с руку до локтя. Дощечка была снабжена четырьмя пластинами для правой руки и шестью клавишами – для левой.

Магнус взял у Дориана дощечку и озадаченно сдвинул брови. Потом решился и нажал на одну из четырех пластин. Прозвучал аккорд. Он словно бы возник из воздуха перед лицом юноши. От неожиданности Магнус чуть не выронил инструмент.

– Но как же я пойму, когда какую клавишу нажимать?

– Ты будешь получать сигналы от меня, потому что на моем инструменте есть точно такие же клавиши.

– Но разве стоит нам играть, – спросила Корделия, – если мы не знаем как?

– Стоит, – сказал брат Дориан, – потому что в детской невинности скрыты великие силы Добра.

Отец Телониус кивнул.

– Вот почему такая невинность – величайшая угроза для тех, кто пытается пробудить Зло. Вот почему такие мерзавцы в первую очередь пытаются увести с пути истинного именно детей.

Род пытливо взглянул на монаха, занявшегося сбором хвороста.

– Такое ощущение, что вы все здорово продумали, святой отец.

– Да, – не стал отрицать священник и с улыбкой проговорил: – Для того нас и послали, лорд Чародей, – чтобы мы предотвратили распространение вредоносной музыки, а по возможности – отогнали ее волну.