Текст книги "Боди-Арт (ЛП)"

Автор книги: Кристофер Триана

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

Кэнди услышала, как открылась другая дверь в холле. От его крика кто-то проснулся. Они все повернулись, когда вoшла Джессика, по какой-то причине по-прежнему голая. Ее глаза были широко раскрыты, а зрачки черными, как лунки на столе для бильярда. Никто не проронил и слова, пока она спускалась по лестнице с улыбкой на лице.

– Тоби, – сказала она. – Ты вернулся!

Она подошла к нему и заключила в объятья. Пока он обнимал Джессику, Кэнди заметила, что он трогает повязки, которые уже стали розовыми. От его объятий повязки снова пропитались кровью. Он развернул ее и его лицо побледнело как творог.

– Бог мой, – он посмотрел в ее обдолбанные глаза. – Что ты сделал с ней, ублюдок?

Билли отвернулся, чувство вины подкосило его. Кэнди надеялась, что Тоби не заметит этого, и он и не заметил. Он был слишком занят тем, что со злостью смотрел на Рутгера.

– Ты, сукин сын, – проговорил Тоби.

– Так, давай поспокойней, Тоби, – Рутгер отступил.

Тоби завел Джессику себе за спину, защищая ее и достал из кармана нож. Он щёлкнул лезвием и начал угрожать Рутгеру. Билли встал, а Кэнди встала между Тоби и Рутгером. Она была уверена, что мальчик не навредит ей и она не хотела, чтобы он совершал что-либо, о чем будет жалеть за решеткой. Кроме того, они были недалеко от тайника Рутгера, где он хранил заряженное оружие.

– Не надо, – сказала она. – Это просто садо-мазо сцены. Она хотела это делать, все с ней будет в порядке.

– Я забираю ее отсюда.

– Хорошо, – сказала Кэнди. – Никто не будет тебя останавливать.

Она увидела луч фар в окне.

О, нет.

– Просто забирай ее, – проговорила Кэнди. – Выходите через задний ход, уведи ее отсюда немедленно.

– Он меня любит, – в бреду проговорила Джессика, держась за Тоби, как за канат. – Он по-настоящему меня любит, Кэнди.

– Да, я вижу. Почему бы тебе не уйти с ним сейчас, дорогуша?

– Но, я хочу закончить фильм.

Она звучала, как сонный ребенок, который не хочет ложиться спать.

– Можем закончить позже, – кивнула Кэнди.

– Черта с два, – сказал Тоби. – Мы возвращаемся домой.

– Я еще не получила деньги, – cказала Джессика. – Нужно еще снимать. Я буду большой звездой, Тоби. Вот увидишь.

Кэнди услышала, как захлопнулась дверца машины, но Тоби, по всей видимости, был настолько преисполнен гневом, что не заметил этого.

Черт тебя дери, пацан, просто сваливайте отсюда, пока не стало слишком поздно!

– Вы накачали ее наркотиками, – сказал Тоби. – Вы накачали ее наркотиками, чтобы она делала то, что вам нужно. Затем вы порезали ее и разбили лицо, уебаны больные! Я иду в полицию, Рутгер! Тебе это с рук не сойдет!

Парадная дверь открылась, и Кэнди почувствовала, как ее сердце рухнуло, когда зашел Хавьер, неся на плече что-то, закутанное в мусорный пакет. Завидев Тоби, он с глухим звуком сбросил клажу с плеча. Тоби развернулся и вытянул перед собой нож.

– Ближе не подходи, – сказал он.

Хавьер закрыл дверь и зашел в гостиную.

– Я сказал – не двигайся!

Но Хавьера это не остановило. Он даже не шелохнулся, подходя к ступенькам, и остановился, когда нож уперся ему в грудь. Рука Тоби начала дрожать, и Кэнди подумала, что он перестал дышать.

– Ну, зарежь меня, burro^[23], – сказал Хавьер. – Eсли у тебя есть cahones^[24].

Тоби держал нож там же, но, если не считать его тремора, он не двигался. Джессика по-прежнему в ступоре улыбалась. А лицо Хавьера вообще не выражало эмоций.

– Ну, давай, – продолжил Хавьер. – Убей меня.

– Этот молодой человек хочет увести нашу главную даму, – вмешался Рутгер. – Хочет ее в участок отвести.

– Да ну? – Хавьер не сводил глаз с Тоби.

Тоби отвлекся, чтобы оглядеть Джессику, и этого времени хватило Хавьеру. Обеими руками он схватил Тоби за запястье руки, которая держала нож; Кэнди вздрогнула, когда услышала, как нож упал на пол. Тоби завыл, а Хавьер заставил его замолчать ударом в солнечное сплетение, выбивая весь воздух из его легких. Тоби упал, Хавьер схватил его за голову, ударив его лицом о колено дважды. Тоби рухнул с окровавленным, сломанным носом.

Поплывшая Джессика прислонилась к нему, пробежалась пальцами по крови и вылизала их начисто. Затем она пробежалась рукой по его волосам и поцеловала его в ухо.

– Давай трахаться, – прошептала она.

* * *

Тоби почувствовал, как на его запястьях сомкнулись наручники.

– Просто до того, как мы закончим с фильмом, – сказал Рутгер.

Все трое находились в маленьком помещении. Тоби был привязан к кухонному стулу толстой веревкой, которая проходила через его грудь, а его руки были скованы за спинкой. Ноги его также были привязаны к ножкам стула. Кровь из его носа заливала его рот, а запястья онемели. Каждая клетка его тела звенела, и от страха у него волосы встали дыбом.

Хавьер скривился.

– Говоришь, он в полицию собирался.

– Он не будет этого делать, так ведь, пацан? – сказал Рутгер.

Тоби не ответил.

– Твоя маленькая подружка согласилась на все, – продолжил Рутгер. – У тебя нет выбора.

– Тогда почему вы меня связали?

– Потому, что нам не нужно, чтобы полиция прерывала наш фильм. Кроме того, ты сам не хочешь, чтобы они были здесь сейчас. Мой помощник, конечно, здорово тебя отделал, но у тебя проникновение со взломом, помнишь?

Тоби глубоко вздохнул. Ублюдок был прав.

– Доверься мне, пацан, мы скоро закончим съемки; и ты, и твоя Джесс, сможете поехать домой, богаче на пять тонн. Ты вернешь свою девчонку, мы получим фильм и все поднимут денег. Так что давай, измени эту гримасу грусти на улыбку, можешь? Мы тут все ждем счастливой концовки.

* * *

Кэнди отвела Джессику наружу, к столу.

Девушка играла с ножом Тоби.

Они отвели его за закрытые двери, а когда Кэнди попробовала присоединиться к ним, чтобы убедиться, что с Тоби все будет в порядке, Рутгер сказал, чтобы она присмотрела за Джессикой, заверив ее, что пацан не пострадает.

– Тоби же не уедет без меня, так ведь? – спросила Джессика.

– Ну, если судить по тому, что я видела – нет, дорогуша, не уедет.

– Я имею в виду после школы. Он возьмет меня в Ноксвилль с собой.

Они дошли до бассейна, и Кэнди посмотрела на воду. Рутгеру нравилось, когда его плавки прохладные, так что он отключил обогреватель сразу после того, как Кэнди вышла. Она постаралась усадить Джессику, но девчонка перехватила ее за запястье, и они обе упали в бассейн. Температура воздуха понизилась в преддверье грозы, и вода была еще холоднее, чем была в течение всей недели. Кэнди быстро вскочила и обхватила себя руками. Джессика поступила также.

– Господи! – пролепетала Джессика.

Она протерла глаза, и Кэнди смогла увидеть, что в них возвращается какой-то смысл. Джессика огляделась, как будто только что пробудилась от какого-то странного сна, вероятно, так и было.

– Какого черта, Кэнди?

– Тебе надо было протрезветь.

– Я и трезвела.

– Недостаточно быстро. Ты хотя бы знаешь, что только что произошло?

Брови Джессики исказились в раздумье.

– Блядь, – cказала она.

Большая повязка проплыла под рукой Джессики, когда она ее подняла из воды. В руке она по-прежнему держала нож.

– Ебать, – сказала она. – Тоби.

– Вот именно, дорогуша.

– С ним все в порядке?

– Хавьер его отделал.

– Ага, я помню.

– Слушай, я думаю, что нам нужно пройти через последние съемки и Рутгер вас отпустит. Он разумный мужчина и мой друг. Но ты должна пообещать, что полиции не будет.

– Чего?

– Никакой полиции, Джесс. Ты должна убедиться, что Тоби не втянет в это полицию. Эти фильмы незаконны. Люди, которые их спонсируют, опасны, понимаешь?

Джессика начала смотреть на нож.

– Очнись! – Кэнди начала ее трясти.

– Ладно-ладно.

– Еще одни съемки. Давай просто прорвемся через это, насколько бы ебанутым это не было.

– Мне не надо это говорить, Кэнди. Я забралась на борт с первого дня и не собираюсь сходить, пока не доберусь до вершины.

Кэнди отпустила ее и убрала волосы с лица. Глаза девочки вернулись в нормальное состояние, но глубоко внутри все равно было что-то дикое.

Она надеялась, что еще не слишком поздно.

* * *

В помещении бойни Хавьер сбросил туловище на плиту и отошел. У Рутгера отвисла челюсть.

– А ты не шутил, – только и проговорил он

Рутгер нагнулся, чтобы поближе разглядеть туловище. Даже без конечностей, это была очень красивая женщина. Он потыкал в нее пальцем, как будто пытаясь самого себя заставить поверить в реальность того, что он видит, даже немного ожидая, что она вот-вот вскочит и закричит: БУ! Ему было плохо, но он был возбужден одновременно. Это был тот самый последний штрих, в котором нуждался фильм, он был в этом уверен, и с двумя актерами, которые сомневались в затее, и другой актрисой, парень которой был заперт в подвале. Даже Рутгер возжелал поскорее закончить с картиной и уместить ее в футляр. Он хотел закончить еe для монтажа. Затем, пусть горничные уберут в доме сверху донизу и изгонят само присутствие кровожадности, также, как и эту проклятую пыль.

– Мне накачать звезд наркотой? – спросил Хавьер.

– Никакой больше наркоты. Я хочу, чтобы они ясно мыслили для финала.

– Что насчет парня? С ним нужно что-то делать.

Рутгер выпрямился.

– Нет, погоди секунду...

– Он слишком много знает, – сказал Хавьер. – Он уже угрожал нам, что к мусорам пойдет.

Рутгер пожалел, что поделился этой информацией.

– Пацан не пойдет к копам. Даже если и пойдет, у нас ее согласие на камере.

– Вику не очень понравится объяснять что-то мусорам. Нам не нужно, чтоб они тут вынюхивали.

– Он дважды ворвался сюда, Хавьер. Если он пойдет к копам, он тоже пойдет на дно. Христа ради, Джессика именно, что хочет стать порно-звездой. Она не позволит своему парню запороть все связи, которые она тут наладила. Конечно, начала она в подполье, но у нее может быть многообещающая карьера в мэйнстриме. Я могу представить ее нужным людям. У этих молодыx людей есть все шансы подняться на этом, если они правильно карты разыграют, так что не волнуйся, пацан просто пар выпускал.

Хавьер по-прежнему выглядел недовольным, но он всегда так выглядел.

– Доверься мне, – сказал Рутгер. – Я в этом бизнесе уже сорок лет, и если и есть какая-то вещь, которую я уяснил, так это то, что деньги меняют мнения. Деньги прощают все.

25.

В промозглости своего убежища Гарольд раскачивался на своем кресле качалке, наблюдая красный балет, который разыгрывался перед ним. Брюшка мух распухли до размеров черри, и из них выбивалась красная пыль, толкая их в темноте и освещая ее. Весь подвал напоминал темную комнату для проявки фотографий.

Гарольд был гол, а его пенис испытывал эрекцию, достигнув своего максимального размера, но его любовница не трогала его. Ей это было не нужно. Ее сияние, которое покрывало заднюю стену сверкающим, розовым светом было всем, что ему требовалось для возбуждения. Извиваясь, его посмертное создание разбухало и сужалось снова и снова, подобно гигантскому, сверкающему сердцу – так выглядело уродство парализующей красоты.

– Мой шедевр, – сказал он.

Его член болтался то взад, то вперед, с росой семени в дырке.

Мы всегда любили тебя, Гарольд.

Стены начали содрогаться, покрываясь маленькими трещинами, напоминающими молнии. Рой шумел сейчас громче в индустриальной симфонии.

Их были сотни.

Они ударялись о его кожу и заплетались у него в волосах. Еще больше их вылилось красным фонтаном изо рта его любимой. Это выглядело так, как будто она блюет кровью, и от этого зрелища он эякулировал.

– Я люблю вас, – проговорил он. – Я всех вас люблю.

Мы голодны, Гарольд, так голодны.

* * *

Мод зашла в дом скорби и стряхнула капли дождя с зонта. Чертыхаясь, она сняла свои галоши, а затем ботинки. Снаружи небеса разразились яростным ливнем, ее манжеты промокли, а ее лицо было таким же пасмурным, как и погода.

Она включила свет в фойе.

Господи, он держит это помещение в темноте. Можно подумать, что он Дракула.

Она вошла в главную прихожую, включая по пути свет. Обратив внимание на то, что машина ее брата по-прежнему стоит на парковке, она закатила глаза и подумала, сможет ли он хоть когда-нибудь восстановить хотя бы подобие жизни. Как бы он ее не расстраивал, он по-прежнему был ее братом, и ей было противно видеть, как он гниет в своем подвале в окружении трупов. Он стал затворником, который очень яростно оберегал свое одиночество и был скрытным. Она даже подумала, что может у него какие-то психологические проблемы, и подумала, как бы отвести его к психиатру, но предложить это так, чтобы он не взорвался, а просто под предлогом, что ему возможно нужна помощь. Она пообещала родителям, что позаботиться об их проблемном сыне, также, как и пообещала заботиться об их семейном деле.

С бизнесом было все хорошо, с Гарольдом не все.

Мод предположила, что раз уж он все равно будет там всю ночь, она могла бы принести ему немного еды. Может она и не могла поддерживать его психологически, но хотя бы физическая поддержка была ей по силам. В пластиковом пакете у нее был жареный рис для себя и порция "Mу-гу-гай-пана"^[25] для Гарольда – его любимое – ну и упаковка яичных роллов на двоих.

Она прошла по коридору и подняла люк в лифт. Она отметила, что лифт наполнен красной пылью, и решила пообщаться с Гленном насчет уборки. Она терпеть не могла грязь. По пути вниз, она также отметила какой-то странный спертый аромат в воздухе. Он был плох, это была органическая вонь, как аромат тела либо дерьма. Когда она достигла низа, oна открыла лифт, и ее сразу же атаковал такой мощный шлейф вони, что ей пришлось прислониться к стене.

Это был запах гнили.

Она чуть не задохнулась и постаралась откашлять эту вонь. Натянув рубашку поверх носа и рта, она осмотрелась и тут же обнаружила источник.

Пакет выпал.

Эта штука была на стене, но не выгляделa так, как будто она была присоединена за что-то. Руки были распахнуты в разные стороны, как у какой-то извращенной версии статуи богини Вишну, а ноги болтались, подобно щупальцам в сверхъестественном розовом свете, который, по всей видимости, выбивался из-под разодранной, всей в личинках, плоти этой штуки. Влагалище открывалось и закрывалось, как будто вот-вот собиралось родить какое-то неведомое дитя и, как она могла судить, влагалище не было родным для этого туловища, а жестоко было вогнано в таз и закреплено хирургическими скрепами.

Но самое ужасное – это было лицо.

Оно было натянуто на череп и закреплено швами, которые сочились желтым гноем. Глаза, утонувшие в темных дырках лица, уставились на Мод, разжигая внутри самой ее души пламя ужаса, из-за чего она обмочилась.

Она попятилась назад, отступая от монстра, не в силах отвести взгляд от этого гротеска. Как только она почувствовала, как рука приближается к ее горлу, она попробовала закричать, но не могла из-за того, что не хватало воздуха. Она схватилась за руку и постаралась высвободиться, наткнувшись на стол, перевернув его и рухнув с ним на пол.

Тело Гарольда рванулось, и он приземлился на нее и тут же начал ее молотить. Его рука снова обвила ее шею, его ноги обхватили ее бока, а его эрегированный член уперся ей в живот. Его вторая рука дотянулась до аспиратора, когда она вцепилась в его лицо, разрывая каждую его щеку ногтями. Не было похоже, что ему это причиняло какую-то боль. Напротив, он улыбался ей. Его глаза были красными, подобно рубинам, светились и переливались. Он завернул ее голову на сторону и опустил аспиратор, вогнав его в бок шеи тупо и без воображения, ее тело сковала боль, подобно шоковому разряду. Кончик прошел полностью до ее горла, и она тут же начала захлёбываться своей собственной кровью. Кровь вырвалась из ее рта и носа, а остатки начали капать в аспиратор, а оттуда на руки ее брату, подобно рою мух, которые извиваясь выходили из каждого отверстия в его голове.

26.

В помещении витала свирепая атмосфера. Все были трезвы, но из-за притока адреналина их зрачки все равно были расширены, и все постоянно хрустели костяшками на запястьях. Даже команда была на взводе. Тай выглядел так, будто он вот-вот был готов выйти за дверь. У Бена и Мии были мрачные лица. Рутгер, наклонившись вперед в своем кресле режиссера, сидел напряженным. Его глаза были жесткими и холодными, как ледник. Напротив него стоял Хавьер с мерзкой улыбкой, которая доставляла Джессике неудобства.

Она была водружена на кресло со стременами. На ней был тесный виниловый костюм, вишнево-красного цвета, с застежками-молниями и заклепками, а также пара ботфортов в цвет. В руке она держала вибратор, который был готов к использованию. Она постоянно перепроверяла его, надеясь, что шум в голове от вибратора, а не от наркотиков. Но вибратор был отключен. Она начала копаться в ушах, глядя на флюоресцентные лампы, неуверенная был ли шум временным или постоянным.

Кэнди встала напротив Билли, на обоих была черная кожа, прямо перед плитой, где находился большой, непримечательный объект, который был накрыт простыней.

– Это наша последняя большая съемка, – cказал Рутгер. – После нее, все что нам нужно будет отснять – это парочку сценарных диалогов, но больше никакого секса, либо... сюрпризов.

Джессика вздохнула. Ее волновало, что Тоби не может принять участия в шоу, либо, по крайней мере, посмотреть ее представление, но она очень хорошо понимала, что он не смог бы это выдержать. Им предстояло много чего обсудить и решить, учитывая, что он не увидит то, что будет твориться в финале. Тот факт, что он был заперт в соседней комнате, ее также расстраивал, но мотивы Рутгера она тоже понимала. Рутгер был так близок к завершению. Ничто не должно было помешать этому. Это было искусство, а искусству нельзя было мешать.

– Запускайте камеру, – cказал Рутгер. – Звук.

Бен щелкнул хлопушкой.

– Мотор!

Джессика включила вибратор и Тай приблизил на нее камеру, пока Бен навел свою камеру на Кэнди, которая целовала Билли. Мия опустила стрелу, но по всей видимости сомневалась опускать ее слишком низко. Ее лицо буквально потемнело. Сцена продолжалась несколько минут, затем Кэнди встала на коленки и опустила руки Билли себе на затылок. Джессика изобразила оргазм только для того, чтобы присоединиться к своим коллегам. Она ненавидела играть с собой во время съемки сцены. Она хотела быть вовлечена в каждую секунду действа. Встав на колени подле Кэнди, они по очереди начали отсасывать Билли, посасывая его мошонку.

Лампочки над головой начали светить ярче и в помещении стало холоднее. По коже Джессики побежали мурашки, и она еще ближе приблизилась к Кэнди, чтобы согреться. Пока она приближалась к Кэнди, она почувствовала, как песчинки заскребли по ее коленкам, она посмотрела вниз и увидела, что стоит на куче красного песка, которой буквально секунду назад здесь не было. С каждым миганием лампочек, гул, как будто, становился громче. Она прислушалась и поняла, что гул исходит от объекта, который лежал на плите.

Разогретая Джессика встала, взяла Билли за его выпирающий член и провела его к объекту, который покорно ждал на плите. Кэнди последовала за ними, и все троe заняли свои места по сторонам плиты. Джессика взяла простыню и облизала губы, понимая что, чтобы там не было необходимое для их финала, этo вывело бы ее на новые высоты сексуального экстаза. Она хотела снова получить мучения – и психологические, и физические. Она хотела проверить грани своей человечности и достоинства, пробить их, и выйти на новую планку бесстыдного удовольствия, и окунуться в его горячие воды. В нетерпении в ней пульсировала кровь, в ребра било бьющееся сердце.

Вот оно.

Медленно смакуя, сдвигая простыню, Джессика была первой, кто увидела лицо тела. Оно было элегантным, как у модели в рекламе косметики. Она еще сильнее сдвинула простыню и увидела, что руки отсутствуют, затем еще сильнее, и поняла, что ног тоже нет. Венера Милосская.

Твою мать. Не просто труп, а обрезанный по самое не балуй.

Челюсть Билли отвисла, а Кэнди сделала пару шагов назад. На ее лице отпечатался ужас, а на глазах выступили слезы. Джессика старалась привлечь ее внимание, чтобы та улыбнулась, и заверила ее в том, что все пройдет хорошо. Это была их последняя съемка. Если Кэнди возьмет себя в руки, все может очень скоро закончиться. Она заберет свой жирный чек и полетит обратно в Калифорнию, и ей никогда не придется вписываться в нечто подобное, что-то, с чем она не могла справиться, так как могла справиться Джессика.

Держа по-прежнему в руке член Билли, Джессика нагнулась над туловищем, устраиваясь напротив него, в то время, как остальные по-прежнему стояли и не двигались, затем она направила Билли в себя. Его эрекция постепенно отступала, так что она взяла его руки и положила себе на грудь и стала царапать его так, как ему нравилось. Билли глубоко вздохнул и начал играть с ее сосками, как будто собирался задействовать свою голову. Он оттолкнулся назад.

Джессика стонала, пока Билли трахал ее, и проходила руками по зазубренным, мясным обрубкам, где на туловище должны были быть конечности. Она сосала серые соски туловища. Облизнув пальцы, она всунула их в мертвое влагалище и один в анус, затем начала толкать их и провoрaчивать. Свет замерцал быстрее, создавая эффект стробоскопа, а сам свет от желтого как моча, перешел в мягкий розовый, а затем и вовсе перелился в красный, цвет песка под ее ботинками. Билли трахал ее жестче, его член приобретал приятную и большую форму, но Кэнди по-прежнему не двигалась.

– Иди ко мне, – cказала Джессика Кэнди.

Она щелкнула в ее сторону языком и продолжила смотреть на нее.

– Посмотри на нее, – обратилась Кэнди к Рутгеру. – Посмотри в ее глаза.

– Иди туда, – oтветил Рутгер. – Один дубль, помнишь? Мы почти закончили, малыш.

Он дал ей знак, и она направилась к Джессике. Ее сомнения были очевидными. Она старалась следить за дыханием. Труп беспокоил ее больше, чем что-либо другое, но Джессика знала, как работала Кэнди. Она всегда была слегка напугана сначала, до тех пор, пока не погружалась в тему, а затем – сумасшествие – белая раскаленная ярость – овладевали ей, также как и всегда овладевали Джессикой. Ее глаза закатывались, она оголяла зубы, как будто клыки. Ее волосы хлестали в крови, а ее губы прорывала неистовая кровожадность. Все, что ей требовалось, это немного смелости.

Пока Кэнди приближалась, Джессика взяла ее руку в свою и подвела к туловищу. Они обе наклонились над ним, и теперь язык Джессики был во рту у Кэнди. Она грубо засосала его, в надежде передать ей страсть и разбудить ее внутреннее животное. Их языки боролись, подобно змеям, и как только их поцелуй расцепился, Билли вытащил член из Джессики и обошел стол к Кэнди. По-прежнему влажный соками Джессики, он с легкостью вошел в задницу Кэнди. Джессика наблюдала, как глаза Кэнди закрылись, и Джессика уловила легкий проблеск удовольствия, который она так хотела увидеть на лице Кэнди. Трахая Кэнди, Билли наклонился и начал целовать Джессику.

Этот простой секс продолжался какой-то время, затем Джессика встала и прошла к изголовью туловища. Она наклонилась к голове и протиснула свой язык труппу в рот, в этот момент она почувствовала, как в ее рот проникло несколько маленьких штук, и они начали там вращаться. Джессика попробовала убрать голову, но от

губ, подобно клею, вытянулась трупная слизь и притащила ее голову обратно. Она попробовала откашлять эти странные штуки, которые попали ей в рот, но они провернулись вначале к ее щекам, а затем проскочили ей в глотку.

Жуки, – поняла она.

Они роились внутри Джессики, и она через силу проглотила их. Какие-то из них поднялись по ее глотке и вылетели через нос, пока она откашливалась. Она уперлась руками в плиту и потянула со с такой силой, что когда ее губы оторвались от головы, она упала на задницу.

– Джессика? – Кэнди посмотрела на нее.

Но Джессика не могла ответить. Внутри нее разлетался рой. Она чувствовала, как они летают внутри ее легких и пробираются в мозг. Она закашляла и согнулась, ее тело разогревалось. Она чихнула, а когда отвела руку от носа, она тут же подумала, что она покрыта кровью, но внимательно присмотревшись она разглядела, что это просто мухи. Они сияли, как красные гирлянды.

Внезапно ее охватила лихорадка, подобно товарняку, который проходит по самой ее душе. Она почувствовала, как поднимается за счет этого, как будто парит. Сила вернула ее обратно на ноги, и она позволила ее теплу разлиться по телу. Это напоминало, как купание в горячем семени и быть поцелованной тысячей языков. Это было за гранью простого возбуждения, за гранью эротики. Все ее тело задрожало в тысячекратном оргазме, и она почувствовала, как внутри нее закипает жажда крови, как просыпается мощный вулкан. Она почувствовала, что от нее исходит смертельная опасность. Она могла учуять пизду Кэнди и задницу Билли с того места, где она стояла так же, как и запах тел команды, который прятался под парфюмом и одеколонами. Она буквально могла распробовать мельчайшие частицы их плоти, которые наполняли воздух. Она полностью осознавала каждый дюйм своего тела. Ее кожа, натянутая на мышцы, покраснела и покрылась рябью. Ее зубы и ногти немного увеличились, пока количество веснушек становилось больше, a ее волосы завились в локоны.

Власть жажды крови стала всепоглощающей.

Она хотела большего.

Ей нужно было большее.

Повернувшись к Билли она врезала ему по лицу, жестко и грязно. До того, как он понял, что произошло она поцарапала его грудь, разрывая мышцы. Он вытащил член из Кэнди и направился на Джессику замахнувшись.

– Ударь меня! – закричала она.

Он нанес ей удар, из-за чего в ее глазах пошли звезды. Она хихикнула, схватила его за задницу и поцарапала и ее тоже. Он схватил ее за половые губы и стал их выкручивать. От этого она стала еще более влажной, схватила его за волосы и потянула его к трупу. С новообретённой силой, она вдавила голову Билли в фиолетовое влагалище трупа. Одной рукой она держала его голову, второй замахнулась и очень сильно ударила по животу трупа. Смесь патологоанатомических химикатов, телесных выделений и гнилых кусков плоти выплеснулись в рот Билли.

– Слизывай!

Джессика толкала Билли глубже в сочащуюся дырку и снова ударила локтем по трупу. Билли вырвало, но она не отпустила его, заставляя его захлебываться желчью. От этого зрелища Мия застонала. Тай отвернулся от камеры, сдерживая рвоту, но у Рутгера было выражение благоговейного трепета, из-за чего Джессика испытала гордость.

Она освободила голову Билли и отступила. Он встал, и ярость в его глазах завела ее. Он бросился на нее и ударил ее головой о стену.

– Сука!

Он нагнул Джессику над трупом и начал ее избивать. Он бил ей по почкам и по заднице. Она описалась от боли, но это уносило ее в те же дали удовольствия, как когда ее царапали граблями. Билли взял свой разгорячённый член и вогнал ей в задницу. Он с яростью начал ее трахать, схватив в кулак ее волосы и оттянув ее голову на себя, при этом продолжая бить ее свободной рукой.

Oткрыв глаза, Джессика увидела, что Кэнди массирует себя пальчиками в нескольких дюймах от ее лица. У нее был кровожадный вид, и Джессика понимала, что ни у нее одной. Ее сестра в безумии вернулась, и она наслаждалась, когда «киска» Кэнди прикоснулась к ее губам.

Билли потянулся за цепью, которая свисала с потолка. К ней был присоединен мясной крюк, он обхватил его и сильно потянул на себя, продолжая трахать Джессику. Поначалу, она была разочарована, что он не пырнул ее крюком, но затем она поняла, что он делает. Он закрепил крюк в животе трупа, проворачивая и вращая его до тех пор, пока он не оголил кишки.

Жажда крови овладела ими всеми.

В качестве небольшой мести, Билли вогнал ее голову во внутренности, она стала обсасывать и вылизывать их, гибкие внутренности извивались под ней, как кальмар. Она стала их жевать, пока ее тело содрогалось от все новых оргазмов, подобно небольшим землетрясениям; ей даже удалось отделить немного внутренностей от живота. Гнилой запах наполнил ее ноздри, и она выпила гниль.

Кэнди обошла Билли и начала целовать его, играя с его яйцами. Он вытащил член из Джессики, поставил

Кэнди на колени и вогнал свой член ей в рот. Она со вкусом заглотила по самые гланды, он буквально ебал ее в лицо с рычанием льва. Джессика встала, в зубах у нее остался шлейф внутренностей, она шлепнула Кэнди по лицу, освобождая член Билли, и взяла его сама. Он был подобен скале. Она взяла один конец кишок и натянула их на член, подобно презервативу, и начала дрочить ему. Кэнди проскользнула под него и позволила его яйцам наполнить ее рот, а носом закопалась в его задницу. Джессика встала на колени и стала дрочить ему кишками, и как только он был готов кончить, она сняла кишки с члена и поднесла его и всю длину кишок к своему открытому рту; и то и другое изверглось ей на лицо.

27.

Жидкий гель, красный и живой.

Капля была всемогущей.

Она растекалась на каждую стену и создавала циклон между потолком и полом. Она застряла в язвах на ногах Гарольда и проникала во внутренности его ног, как сорняки. Это упало с потолка и расплескалось по его голове, проникло внутрь его рта и протекло по его голой груди. Оно покрыло его гениталии, oно размазалось по спине в горячей, кроваво-красной жиже.

Гарольд слышал свой шедевр, Богиню, как она хлюпала, пока закидывала кости Мод, поглощая его сестру глубже в слизь. Он наблюдал, как она поглощает конечности его сестры и отрезанную голову в себя, размалывая ее, искривляет туловище, и чувство прекрасного заставило его покраснеть.

Любовь Богини наполнила его мягким, розовым светом, который обнимал его душу, подобно матери, которая держит в объятьях свое дитя подле колыбели. Его подвал стал ее лоном, в котором она держала его; он был для нее сокровищем, а oна для него была всем. Пустота, которая была в его сердце, теперь была наполнена. Cочетание всех его, когда-то любимых, преисполнялo его больше, чем каждая из них по-отдельности.

– Я люблю тебя, – проговорил он. – Я люблю вас, мои дорогие.

Он почувствовал, как его глаза начинают расширяться и вылезать из орбит. Давление насекомых вытесняло их, но теперь он знал, что они ему больше не нужны. Он поднял обе руки и сжал свои влажные глазные яблоки, оттягивая их дальше, пока они не вышли из головы, а затем он сделал один полный рывок, вырвав их вместе с нервной тканью и отделив их от зрительных нервов. Он слизнул кровь, которая капала из глазниц, и почувствовал, как мухи облепили его лицо, шею и плечи. Они прилипли к слизи, слились с ним, и они просто продолжали приближаться, покрывая его своими пульсирующими телами, пока не покрыли все его тело.. Они жужжали в оглушающем хоре, и когда Гарольд открыл рот, чтобы подпеть им, из него исторгся звук гортанного пения – вибрирующий, гудящий, почти нечеловеческий.

Сейчас он был един с роем, а конечности Богини овили его, погружая в его свои пальцы ног и рук. Гарольд понимал, что скоро он станет единым и с ней.