Текст книги "Гламур"

Автор книги: Кристофер Прист

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

21

С утра я отправилась в студию, взяла заказ и, вернувшись домой после полудня, сразу приступила к работе. Но мысли мои блуждали далеко. На свидание я пришла рано и минут двадцать бродила возле станции подземки. Потом наконец увидела тебя. Ты шел со стороны своего дома, я мгновенно успокоилась и так обрадовалась, что со всех ног бросилась тебе навстречу. Мы долго стояли, обнявшись, и целовались, не обращая внимания на прохожих и транспорт.

Держась за руки, мы пошли к тебе и, едва переступив порог, тут же оказались в постели. Мы снова были вместе, все наладилось. Потом мы пешком прогулялись в Хэмпстед и зашли в ресторан. За едой я стала рассказывать тебе о работе, которую мне предложили.

– Они хотят выпустить несколько рекламных плакатов, вероятно, для метро. Я так рада, что это досталось мне.

– Что они собираются рекламировать?

– Выставку в Уайтчепеле. Знаешь, мне очень нравится делать плакаты. А что у тебя? Ты говорил, что получил новое предложение?

– Я вот раздумываю, принять его или нет, – сказал ты. – Если соглашусь, придется на время уехать из Лондона. Недели на две или три. Один американский кабельный канал затребовал британскую съемочную группу для освещения военной ситуации в Коста-Рике. Американцев они послать не могут: какие-то политические причины.

– Мне эта идея не нравится.

– Не волнуйся. Съемка в полевых условиях – это моя настоящая работа. У меня правда здорово выходит: я просто знаю, как делать такие репортажи. Ну так как, соглашаться?

– Нет, если тебя могут там убить. Ты только отмахнулся.

– Об этом я даже не думал. Вопрос в другом. Речь о тебе: если я уеду на пару недель, будешь ли ты ждать моего возвращения?

– Конечно буду!

– А как насчет Найалла, Сью? Ты уверена, что с ним покончено?

– Можешь не сомневаться.

– Так всегда говорят, когда сомневаются в себе.

– Ричард, я говорю совершенно определенно. Да, с этим покончено.

– Пойми, я не хочу новой ссоры, но во время нашей поездки постоянно происходило что-то странное. Я хотел услышать правду, понять, что связывает тебя с Найаллом, но вместо ответа ты начала твердить эту чушь о невидимости.

– Это и был ответ, – сказала я.

– He тот, который я хотел услышать.

Я через стол взяла твою руку.

– Ричард, я люблю тебя. Я сожалею о тех тяжелых минутах, обо всем. Но тебе не о чем больше беспокоиться.

Тогда я свято в это верила, хотя в душе знала, что проблема с Найаллом не решена. Я сменила тему и стала убеждать тебя согласиться. Я обещала ждать твоего возвращения и говорила это абсолютно искренне. Ты начал увлеченно рассказывать о новой работе: о людях из твоей команды, о местах, где вы собирались побывать, о репортажах, материал для которых вы должны были снимать. Как бы я хотела поехать с тобой!

Как я и просила, ты захватил в ресторан несколько открыток из своей коллекции. Я бегло просмотрела снимки, делая вид, что мною движет исключительно праздное любопытство: виды Гренобля, Ниццы, Антиба, Канн, Сен-Рафаэля, Сен-Тропеза, Тулона – старые довоенные фото, изображавшие эти местечки в прежние времена, до вторжения современности. Я обнаружила только две открытки с видами Сен-Тропеза: вид побережья близ городка и снимок одной из центральных улиц с бухтой на заднем плане, виднеющейся между домами.

– Ты ищешь что-то определенное? – спросил ты.

– Нет. Просто хотела взглянуть еще раз. – Я сложила открытки стопкой и с беззаботным видом протянула тебе. – Все-таки нам стоило поехать во Францию, как ты предлагал с самого начала.

Мы решили провести эту ночь у тебя, но прежде мне нужно было заглянуть домой и взять кое-что из вещей. Мы заехали ко мне. Пока я укладывала смену белья в сумку, ты стоял возле старой железной плиты. Открытка от Найалла так и осталась на полке, прислоненная к стене. Я обратила внимание, как пристально ты ее разглядываешь, и, сняв с полки, дала тебе в руки.

– «Жаль, что тебя здесь нет», – прочел ты вслух. – Без подписи. Ты знаешь, кто ее прислал?

– Скорее всего, Найалл. Я нашла ее вчера вечером среди писем.

– Но ты же утверждала, что он был…

– Знаю. Звучит как полный бред, верно? Точно, как ты говорил. Он здесь, в Англии, и преследует нас. И одновременно он во Франции и шлет мне оттуда открытки.

– Итак, теперь ты говоришь, что все это время он был во Франции?

– Похоже на то. Это необъяснимо, я и сама ничего не понимаю. Лучше поедем к тебе.

Но мы уже вернулись к заезженной теме. Я видела ужас в твоих глазах, и он отзывался у меня в душе.

– Стало быть, – сказал ты, – история продолжается? Ты говоришь, обещаешь, а он никуда не делся, он по-прежнему рыщет вокруг тебя!

Ты швырнул открытку на полку картинкой вниз.

– Сью, когда впервые встречаешь человека, всегда отдаешь себе отчет в том, что у него почти наверняка до тебя кто-то был. Обычное дело. Вполне естественно, что этот бывший возлюбленный еще не окончательно ушел со сцены и достаточно много значит для твоей новой знакомой. Такое случалось со мной и прежде, и я нахожу это неизбежным. Я всегда как-то с этим справлялся. Но ты и Найалл – тут совсем иное. Это тянется и тянется, что бы ты ни говорила.

– Ричард, это всего лишь почтовая карточка.

– Тогда зачем ты первая завела о ней разговор?! Почему это все еще так тебя волнует?

– Я пыталась объяснить, но ты же не желаешь слушать! Ты не хочешь даже попытаться понять…

– Потому что твои объяснения лишены смысла. Я знаю, ты думаешь, что я не прав, но в любом случае с этим надо покончить! Ты – первая и единственная, кого я полюбил по-настоящему. Будь я проклят, если буду и дальше терпеть весь этот бред. Меня не будет пару недель, и этого вполне достаточно, чтобы ты разобралась в себе и приняла окончательное решение.

– Иными словами, я должна выбрать между тобой и Найаллом?

– Ты меня поняла.

– Я уже выбрала, Ричард. Вот только Найалл не желает с этим смириться.

– Значит, придется его заставить.

В конце концов мы добрались до твоей квартиры и провели вместе еще одну недобрую ночь. Спали мы урывками. Утром я вернулась домой, чувствуя себя совершенно разбитой и безутешной. Едва переступив порог комнаты, я порвала открытку от Найалла и смыла обрывки в унитаз. На следующий день ты позвонил, сообщил, что вечером улетаешь в Сан-Хосе, и обещал связаться со мной сразу по приезде.

Через два дня после твоего отъезда ко мне вернулся Найалл.

22

Я всецело виновата в том, что случилось дальше. Ты вынуждал меня принять решение, и я приняла его. Я просчитала все последствия и пошла на это. Ты хотел, чтобы я сделала выбор между тобой и Найаллом, и я сделала. Я выбрала Найалла.

Факт оставался фактом: Найалл преследовал бы меня, пока не добился бы своего. Он невидимо витал вокруг меня. Ему было достаточно просто оставаться самим собой, чтобы не позволить мне уйти. Наши с тобой отношения постоянно находились под угрозой. Ты смертельно устал от этого, я тоже. Я любила и хотела только тебя, но постепенно пришла к убеждению, что ты никогда не станешь моим.

Вероятно, в таком изложении мое решение выглядит более обдуманным, чем было в действительности. Когда ты уезжал на съемки в Центральную Америку, я намеревалась твердо держать свое слово и держалась, сколько могла, однако исход был непредсказуем. Вскоре явился Найалл. Только лишь он возник на пороге моей комнаты, только я увидела его – и мне сразу стало ясно, как действовать дальше. Чтобы освободиться от этого человека, я должна показать ему, чего хочу на самом деле. И сделать это лучше сейчас, в спокойной обстановке, пока тебя со мной нет.

Он проник в дом, как обычно, при помощи своего ключа, но дверь комнаты я запирала на задвижку, поэтому попасть ко мне незаметно ему не удалось. Он постучал и назвал меня по имени. Я открыла дверь, и он вошел. На этот раз он выглядел хорошо: в новой одежде, чисто выбрит и аккуратно подстрижен, и даже почти обрел былую самоуверенность. Он был в хорошем расположении духа и, когда я сообщила, что ты уехал, проронил лишь, что никогда не сомневался в скором провале моей авантюры. Он начал рассказывать забавные истории о ненадежности тех, кто работает на телевидении и часто бывает за границей. Его речи, хоть и не злонамеренные, все же достигли цели, заронив семена сомнения. Я уже не была уверена в тебе, как прежде. Найалл держался так, будто ничего не изменилось, и, хотя в самую первую ночь я не позволила ему остаться, потом мы снова спали вместе.

Где он был все это время? Я постоянно думала об этом, пытаясь найти ответы на свои прежние вопросы, но Найаллу несвойственно быть искренним. Теперь, когда мы были с ним вдвоем и нам никто не мешал, я надеялась услышать правду. На что он рассчитывал, почему вел себя так безобразно, что ему было нужно тогда в Литл-Хейвене? Но сколько я ни пыталась задавать прямые вопросы о последних двух неделях, он неизменно уводил разговор в сторону и увиливал от ответа.

Это случилось, когда он пришел ко мне во второй раз и мы занимались любовью. Погода по-прежнему стояла знойная, в комнате было нечем дышать. Сидя в постели, Найалл сказал:

– Я бы не прочь выпить. Есть у тебя что-нибудь?

– Есть, кажется, несколько банок легкого пива. В холодильнике.

– Пиво – не то, – сказал он. – Дай-ка мне мой мешок. Я привез бутылочку местного вина. Думаю, тебе понравится.

Я достала бутылку из мешка и прочитала этикетку:

– «Cфtes-de-Provence [15]15
  Высоты Прованса (фр.)


[Закрыть], тысяча девятьсот девяносто первый».

– Где у тебя штопор? – спросил Найалл.

– У тебя за спиной, в выдвижном ящике. Ты купил это во Франции?

– Можно и так сказать.

– Его продают в соседнем баре, – сказала я. – В прошлые выходные я видела такие же точно бутылки у них в витрине.

Найалл уже ввинтил штопор и свесился через край кровати, чтобы получить упор. С пробкой в руке он прогулялся к столу и вернулся с двумя стаканами.

– Ну что, повеселимся?

– Найалл, сколько оно стоит? Как называется место, где ты его покупал?

– Точно не помню. Несколько франков.

– Ты вошел в магазин и заплатил?!

– Ты же знаешь. Просто увидел и взял. Обычное дело.

– Ты, кажется, говорил, что купил.

– Я никогда ничего не покупаю, ты прекрасно знаешь. Выпьем!

Он закурил свой крепкий «голуаз» и беззаботно швырнул спичку. Оставив тонкий завиток дыма, она погасла, не долетев до ковра. Я взяла из его рук голубую сигаретную пачку и стала внимательно изучать. На акцизной марке значилось: «Exportation» [16]16
  Экспорт (фр.)


[Закрыть], что выглядело вполне по-французски. Ниже стояла надпись на английском: «Made in France» [17]17
  Сделано во Франции (англ.)


[Закрыть]. Предупреждение о вреде курения также было по-английски. Снова никаких доказательств.

– Какая там была погода? Там, где ты был?

– Жара. Зачем ты спрашиваешь?

– Жарко и солнечно? – настаивала я. – По-средиземноморски?

– Да, жарко и солнечно. И что из того?

– Ты не загорел.

– Ты тоже.

– Я ведь не вернулась с юга Франции, – сказала я.

– А я разве говорил что-нибудь подобное?

– А разве нет? Ты прислал мне открытку из Сен-Тропеза.

– Неужели? Должно быть, я очень скучал.

В сердцах я шлепнула рукой по постели и расплескала вино. Пятно расплылось по простыне.

– Ради всего святого, Найалл! Скажи мне правду! Ты был здесь, в Англии, пока я путешествовала с Ричардом? Преследовал нас?

Он ухмыльнулся, и это взбесило меня еще больше.

– Так вот, значит, чем ты здесь занималась. Далеко же ты зашла! – сказал он. – А я-то думал, почему ты так странно говорила по телефону.

– Ты мне не ответил, – сказала я.

– А ты как думаешь?

– Я не знаю!

–  А ты, значит, спала с Ричардом Греем? – спросил Найалл.

– Хватит!

– Не волнуйся ты так. Все ведь уже в прошлом, правда? Он уехал, я здесь. Забудем старые обиды. Обещаю не спрашивать, что было у тебя с Греем, если ты оставишь меня в покое.

Его немыслимое нахальство в конце концов рассмешило меня.

– Найалл, ты безнадежен! Ты уходишь от меня в дурном настроении, ты даже не позволяешь мне видеть себя, потом эти сверхъестественные телефонные звонки…

– Снова старые обиды?

С тех пор я больше не спрашивала его ни о Франции, ни об этой открытке, ни об изнасиловании, ни о том, как он избил меня тогда утром. В лучшем случае он бы просто отшутился, высмеял бы меня и легко ушел от ответа, в худшем – любой серьезный ответ непременно привел бы к новым раздорам. Как бы там ни было, я уже приняла решение на время оставить мысли о прошлом и радоваться настоящему. И была вознаграждена: скоро Найалл стал таким, каким бывал в свои лучшие минуты: забавным, безрассудным, прихотливым, возбуждающим, сексуальным. Я знала, что это не навсегда, но откровенно радовалась всему, что пока еще доставляло радость. Я была счастлива получить временную передышку, возможность собраться с мыслями и решать проблемы по очереди. Я должна была убедить Найалла в том, что у нас с ним все кончено. Я должна была расстаться с ним по-хорошему, но проходили дни, и я понимала, что все это не случится само собой и сию минуту. Наоборот, мы с Найаллом прекрасно ладили, чего не случалось уже давно.

Дальше произошло самое ужасное. Ты вернулся из командировки в Коста-Рику по меньшей мере на три дня раньше, чем я предполагала, и сразу, без предупреждения, без звонка, явился ко мне. Я была в постели с Найаллом, когда ты позвонил в дверь. Всего пять минут назад мы занимались любовью и все еще лежали, усталые и вспотевшие, в объятиях друг друга. Дверь открыла соседка, и я услышала твой голос.

– О боже! – воскликнула я, выскакивая из постели и накидывая халат.

Найалл, лежавший нагишом в постели, приподнялся на локте.

– Ты что, кого-то ждешь?

– Помолчи, прошу тебя! Пожалуйста!

– Ну, если это тот, о ком я подумал, ему все равно меня не услышать.

– Нет, это не Ричард! Он должен вернуться в конце недели.

– Отправь-ка его подальше, а я посижу здесь тихонько, пока он не свалит.

Я подошла к двери, открыла и увидела тебя. Я была слишком потрясена твоим нежданным появлением и не находила слов. Я виновато попятилась в комнату, придерживая рукой незастегнутый халат, наброшенный на голое тело. Ты подозрительно хмурился, едва увидев меня, и шагнул следом за мной.

– Что такое? Почему ты в постели? – сказал ты.

– Я работала допоздна, – солгала я, – и решила сегодня поваляться.

– Ты одна?

– Конечно одна! Ты разве кого-нибудь видишь?

– Ради бога, не начинай сначала! Ты что, не получила моей телеграммы?

– Нет, я не видела никакой телеграммы.

– Я порвал ее еще вчера, – сказал Найалл, закуривая сигарету.

– Что?!

От удивления я резко обернулась. Найалл, сидя в постели, наливал себе вино. Я снова повернулась к тебе и сказала:

– Понятия не имею, куда она делась. Как командировка? Вы управились быстрее, чем ожидали?

– Здесь был Найалл, так ведь?

– Скажи ему, что я и сейчас здесь, – сказал Найалл за моей спиной.

Интонация у него была не по-хорошему решительная. Зная, на что он способен, и ожидая наихудшего, я встала между вами.

– Ты его видишь? – спросила я.

– Конечно нет. И как же он исчез? Выпрыгнул в окно, когда я постучал?

– Эй, это уже не смешно!

Я взглянула в его сторону. Теперь он стоял возле кровати с сигаретой в зубах и сжимал кулаки. Когда я снова посмотрела на тебя, ты сказал:

– Не надо ничего выдумывать, Сью. Тебе незачем это делать. Напрасно я спросил.

– Ричард, это не то, что ты думаешь.

– Это именно то, что он думает. Не такой уж он идиот.

Тут ты вдруг воскликнул с изумлением, поглядев на свои часы:

– Я же забыл перевести часы! Я все еще живу по центральноамериканскому времени. Который теперь час?

– Половина двенадцатого, – сказал Найалл. Он взял с полки мои часы и потряс ими перед твоим носом. Я оттолкнула его локтем и сказала:

– Около полудня. Я как раз собиралась вставать.

– Но ты виделась с Найаллом, не так ли? Пока я был в отъезде?

– Да, – сказала я.

– И это все? Просто «да»?

– Я чувствовала…

Внезапно все мои прекрасные намерения, в которые я так искренно верила, показались мне больше похожими на предательство худшего вида.

– Ричард, – начала я робко, – мне показалось, что ты давишь на меня, требуя немедленно сделать выбор.

– Сью, какого дьявола?! Ты же клялась, что этого не будет.

– Почему он упорно называет тебя Сью, Сьюзен?

– Заткнись! – крикнула я. – Нет, Ричард, не ты. Прости.

– Я сыт по горло. С меня довольно. Хватит, наелся этого дерьма! Пока.

– Ричард! Постой, мы должны поговорить. Пожалуйста!

– Ты уже заговорила меня до смерти, дорогая.

– Нет, продолжайте. Мне так нравится ваша беседа, Сьюзен, – сказал Найалл.

– Я не могу… Может, встретимся сегодня вечером?

– Нет. С меня довольно. Сожалею. – Ты выглядел совершенно уничтоженным.

– Вот это правильно, проваливай!

– Этот человек будет командовать тобою до конца твоих дней? – спросил ты.

– Я пыталась объяснить, Ричард, – сказала я. – Мне не так легко с ним расстаться. Найалл сам никогда не позволит мне уйти! Он ведь тоже зачарован.

– Только не начинай все сначала. Не сейчас, по крайней мере. – Ты готов был вскипеть.

– Он же просто кретин, Сьюзен. Что ты в нем нашла?

У меня не было больше сил дирижировать этой беседой на три голоса. Я отступила. Села на край кровати и безнадежно уставилась в пол.

– Сью, скажи на милость, при чем тут очарование?

– Не очарование, – сказала я. – Не очарование, а чары, настоящие чары, гламур. Найалл обладает гламуром. Мы все трое обладаем гламуром! Это самое важное, что есть в моей жизни. И в твоей тоже, если бы ты пожелал это понять. Мы все невидимы. Неужели ты не в состоянии уразуметь?!

И тут в своем страдании я стала погружаться в невидимость. Я уже ни о чем не заботилась, ничего не хотела, кроме одного – немедленно избавиться от вас обоих. Найалл, совершенно голый, стоял возле тебя. Его нагота как-то забавно не вязалась с выражением лица – выражением высокомерия и одновременно неуверенности, которое появлялось на его физиономии всякий раз, когда он чувствовал угрозу. Ты выглядел немногим лучше, бестолково озираясь по сторонам.

– Сью, я больше тебя не вижу! В чем дело? – сказал ты.

Я промолчала, зная, что ты все равно меня не услышишь, даже если я подам голос. Ты отступил назад и, надавив на ручку, слегка приоткрыл дверь.

– Все правильно, Грей. Пора тебе отваливать на хрен.

– Заткнись, Найалл! – прикрикнула я.

Ты, должно быть, услышал, потому что резко повернулся в мою сторону.

– Он ведь здесь, так? – сказал ты. – Найалл сейчас здесь, в этой комнате!

– Он все время с нами, – сказала я, – с самой первой встречи. Если бы ты научился видеть, когда я пыталась тебе все показать, ты бы сейчас видел его.

– Где он? Где именно?

– Эй, ты, тупой недоделок, здесь я! – Найалл, размахивая руками, приближался к тебе.

Внезапно голос его сделался сильнее, чем обычно. За последние несколько секунд и облако его стало заметно тоньше. Сейчас оно выглядело как никогда разреженным. Он замахнулся ногой, целясь тебе в голень. Ты отскочил в изумлении и пристально посмотрел на то место, где стоял Найалл. Сейчас он был гораздо ближе к подлинной видимости, чем я полагала для него возможным. И тут я поняла, что ты можешь видеть его – если не вполне ясно, то хотя бы некую смутную тень. В смятении ты развернулся кругом, отшвырнул Найалла, рванул на себя ручку и выскочил наружу, с грохотом захлопнув дверь. Еще через мгновение хлопнула и дверь на улицу.

Я мешком повалилась на кровать и расплакалась. Минуты тянулись мучительно долго. Я слышала, как Найалл двигается по комнате, но не желала его замечать. Когда я в следующий раз взглянула на него, он стоял одетый, в своем павлиньем наряде, с видом вызывающим и потрясенным одновременно.

– Думаю, мне лучше позвонить позже, Сьюзен, – сказал он.

– Не смей! – крикнула я сквозь слезы. – Я не желаю тебя видеть. Никогда!

– Он не вернется, ты же знаешь.

– Мне все равно! Я не желаю видеть ни его, ни тебя! Убирайся отсюда сейчас же!

– Позвоню, когда ты остынешь.

– Я не возьму трубку! Иди к черту и не возвращайся никогда!

– Я покончу с Греем! – сказал Найалл тихим и особенно зловещим голосом. – Ты тоже, вероятно…

– Бога ради, заткнись и убирайся!

Я вскочила с кровати, открыла дверь и вытолкала его вон, несмотря на сопротивление. Потом я закрылась на задвижку. Он начал барабанить в дверь и в чем-то меня убеждать, но я не слушала. Я смертельно устала. Я проклинала всех троих – себя, тебя, Найалла.

Много позже я заставила себя одеться и вышла на улицу подышать воздухом. И тут я неожиданно обнаружила, что стала видимой.

За то время, что мы с тобой были вместе, я почти привыкла к этому ощущению видимого существования в реальном мире. Но сейчас я была одна, и рядом не было никакого другого облака, из которого я могла бы черпать энергию. Значит, видимость стала моим нормальным состоянием. Это ощущение было странным и немного возбуждающим, словно я вышла в новом наряде.

Вернувшись домой, я попыталась снова погрузиться в невидимость. Это далось мне гораздо труднее, чем я ожидала. Я едва верила чуду. Как только я расслабилась, я тут же снова сделалась видимой. К вечеру я уже была твердо уверена, что получила все, чего добивалась. Злая ирония судьбы: только потеряв тебя, я обрела то, к чему так долго стремилась, – видимость. Но я это заслужила.

Все это случилось в тот самый день, когда взорвался автомобиль-бомба, но еще долгое время я ничего не знала. Оглядываясь назад, я думаю, что взрыв, вероятно, прозвучал, когда я была на прогулке, однако ничего особенного я в тот момент не услышала: в Лондоне всегда шумно, кроме того, между нашими районами лежит возвышенность Хэмпстед-Хит, которая экранирует звуки. Телевизора у меня нет, газет я не читаю, а в тот день я была к тому же слишком озабочена собственными проблемами. Вечером я занялась заказом и проработала за чертежной доской до поздней ночи.

На следующее утро я отправилась в Вест-Энд, в студию, и по дороге из газетных стендов и заголовков узнала, что накануне взорвался автомобиль, что это случилось возле полицейского участка в северо-западной части Лондона, что шесть человек погибли и еще несколько серьезно ранены. Мне и в голову не приходило, что ты мог оказаться в числе пострадавших. В той газете, которую я купила, имена жертв не назывались, и твое исчезновение не вызвало у меня никаких подозрений, поскольку я и не предполагала скоро тебя увидеть. Если не считать естественного потрясения и отвращения, которое вызывают подобные акты насилия у всякого нормального человека, ничто меня особенно не насторожило, и скоро я забыла о взрыве.

Я не видела Найалла почти неделю. Потом однажды днем он появился возле моего дома. Он даже не попытался воспользоваться своим ключом и позвонил в дверь на улице. Я вышла к нему. Он выглядел подавленно и как-то забито. Его появление не вызвало у меня никаких эмоций. О взрыве я к тому времени почти забыла. Он сказал:

– В дом я не войду, Сьюзен. Мне не давала покоя мысль, как ты восприняла новость.

Я сказала, что не представляю, о чем речь. Он стоял с виноватым видом.

– Я шел мимо и подумал, что должен заглянуть. На тот случай, если ты вдруг захочешь мне что-нибудь сказать.

– Нет, сказать мне нечего. О какой новости ты говорил?

– Ты, очевидно, не слышала. Я все думал, знаешь ты или нет. Вот, лучше прочти сама.

Он протянул мне туго свернутый номер «Тайме». Я стала разворачивать газету.

– Не сейчас, – поспешно остановил меня Найалл. – Прочтешь, когда я уйду.

– Это о Ричарде? – спросила я. – Плохие вести?

– Поймешь сама. И вот еще что. Ты часто говорила, что хотела бы почитать что-нибудь из моей писанины. Я тут набросал кое-что для тебя. Когда прочтешь, можешь выбросить. Или сохрани, но мне не возвращай. Не хочу я больше это видеть.

Он протянул мне картонную папку, заклеенную прозрачной лентой.

– Что случилось с Ричардом? – спросила я, уже наполовину развернув газету.

– Там все написано, – ответил Найалл.

Он повернулся и быстрым шагом двинулся прочь.

Я засунула папку под мышку и, стоя в дверном проеме, прочла от начала и до конца все, что было в газете. Информация о взрыве была на первой странице с продолжением еще на нескольких листах. Так я узнала наконец, что же с тобой случилось. Этот номер вышел через два дня после происшествия, так что сам взрыв перестал быть главной темой. К тому времени событие обросло последствиями: полиция охотилась за террористами, в политических новостях сообщалось о чрезвычайных мерах безопасности, вводимых Министерством внутренних дел, а на второй странице печатались последние сведения о состоянии здоровья пострадавших. Я узнала, что вы – ты и еще несколько человек – лежите в отделении интенсивной терапии под охраной полиции, что один из террористов тоже ранен, а его товарищи угрожают расправиться со всеми, кто уцелел после взрыва, называя их «свидетелями». Из-за этого все сведения о местонахождении жертв, даже название больницы, где ты лежал, держали в строгом секрете.

Потом я покупала все газеты, которые писали об этом событии, и следила за всеми сообщениями на эту тему. Ты пострадал сильнее остальных и намного дольше находился в тяжелом состоянии. Я понимала, что при известной настойчивости могла бы получить разрешение посетить тебя гораздо раньше, но я искренне опасалась, что после нашей последней ссоры мое появление скорее причинит тебе вред, чем пользу.

Мало-помалу интерес к теме остыл, и о твоем выздоровлении продолжала время от времени сообщать только одна малоформатная газета. Они называли эти заметки «Историей Ричарда Грея». Из этой газеты я и узнала, что тебя перевезли в клинику для выздоравливающих на западе страны. В газете говорилось и о том, что ты частично потерял память. После долгих раздумий я набралась наконец храбрости и сделала попытку повидать тебя. Я полагала, что хотя бы в этом смогу быть полезной. Я позвонила в газету, и они организовали все остальное.

Вот, Ричард, что с тобой произошло за несколько недель до взрыва автомобиля-бомбы. Теперь ты вспомнил?