Текст книги "Черная кровь"

Когда я прихожу, Рея нет дома. Это новый дом – мое прежнее жилье взорвалось с Якшей внутри. Нынешний особняк в лесу расположен неподалеку от старого дома. Дом с видом на океан оборудован множеством электронных устройств и тяжелыми гардинами для защиты от жарких полуденных лучей. Из всех знакомых мне вампиров Рей отличается особо болезненной чувствительностью к солнцу. Он похож на образцовых вампиров, которых описывал Брем Стокер по старым легендам. Многое из его нынешнего существования его не устраивает. Он скучает по своим школьным товарищам, бывшей подружке и еще больше по своему отцу. К сожалению, я не могу ему вернуть ничего из этого – и уж точно не отца, которого я собственноручно убила. Я могу только дарить ему свою любовь – и я мечтала, что этого будет достаточно. Пробыв дома пару минут, я возвращаюсь в машину, чтобы поехать его искать. Всего час до рассвета.

Я нахожу его сидящим на крыльце дома его бывшей девушки Пэт Маккуин, причем последняя не подозревает о его присутствии. Она, как и ее родители, внутри дома и спит. Как я знаю, она считает, что Рей погиб во взрыве вместе со мной. Он сидит, опустив голову в колени и даже не реагирует на мое приближение. Я вздыхаю.

– А что, если бы я была полицейским? – спрашиваю я.

Он поднимает голову, красота его омрачена печалью. Однако мое сердце тянется к нему каждый раз, как мы расстаемся; оно болит по нему с тех пор, как Рей вошел в мою жизнь, мое физическое сердце и душу. Радха, подруга Кришны, как-то сказала мне, что подобное томление древнее, чем любовь, и что они друг от друга неотделимы. Собственно, ее имя и означает томление, тогда как Кришна означает любовь. Но я не замечала, чтобы их взаимоотношения причиняли им такие мучения, какие моя страсть к Рею причиняет мне. Я подарила ему царство вечной ночи, а все, чего он хочет, – это гулять под солнцем. Я замечаю, что он голоден и слаб. Прошло уже шесть педель, а я все еще силком заставляю его питаться, хотя мы не раним и не убиваем свою добычу. Он, похоже, не рад меня видеть, и это меня расстраивает еще больше.

– Если бы ты была полицейским, – говорит он, – я бы в два счета тебя обезоружил.

– И устроил бы из этого представление.

Он кивает на кровавые разводы на моей майке:

– Ты, похоже, уже устроила сегодня пару представлений. – Я не отвечаю, и он добавляет: – Ну, как в Лос-Анджелесе?

– Расскажу тебе дома. – Я разворачиваюсь. – Пошли.

– Нет.

Я останавливаюсь и через плечо смотрю назад:

– Скоро солнце взойдет.

– Мне все равно.

– Будет не все равно, когда ты его увидишь. – Он мне не отвечает. Я подхожу к нему, сажусь рядом, обнимаю его за плечо. – Это из-за Пэт? Ты же знаешь, ты можешь с ней поговорить, если нужно. Просто я не считаю это хорошей идеей.

Он качает головой:

– Я не могу с ней говорить.

– Тогда что ты здесь делаешь?

Он смотрит на меня в упор:

– Я прихожу сюда, потому что мне больше негде грустить.

– Рей.

– Я имею в виду, я не знаю, где похоронен мой отец. – Он отворачивается и пожимает плечами: – Это неважно. Все прошло.

Я беру его за руку; он едва позволяет мне это сделать.

– Я могу отвезти тебя туда, где я его похоронила. Но там просто яма в земле, присыпанная сверху. Это тебе не поможет.

Он поднимает глаза к звездам:

– Как ты думаешь, на других планетах есть вампиры?

– Не знаю. Может быть. В какой-нибудь отдаленной галактике, может быть, есть целая планета вампиров. Ведь и эта планета чуть не стала такой.

Он кивает:

– Все могли стать вампирами, за исключением Кришны.

– Да, за исключением Кришны.

Он продолжает разглядывать небо:

– Будь где-то такая планета вампиров, она бы долго не просуществовала. Они бы убили друг друга. – Он смотрит на меня. – Я делаю это с тобой? Я тебя убиваю?

Я грустно качаю головой:

– Нет. Ты даешь мне очень много. Жаль, что я не знаю, что дать тебе, чтобы помочь забыть.

Он мягко улыбается:

– Я не хочу забывать, Сита. Может быть, как раз в этом моя беда. – Он на минуту замолкает. – Отвези меня к могиле. Мы там недолго пробудем.

– Ты уверен?

– Да.

Я встаю, протягиваю ему руку:

– Хорошо.

Мы заезжаем в лес. Я указываю ему путь между деревьев. Конечно, я помню, где я похоронила частного детектива Майкла Райли, я помню все. К тому же я чувствую слабый запах испарений его разлагающегося тела сквозь два метра почвы над ним. Я опасаюсь, что Рей тоже их почувствует. Жизнь вампира изобилует трупами, поэтому они не вызывают у меня таких сильных эмоций, как у большинства людей. Когда мы подходим к месту, Рей падает на колени, а я отхожу метров на двадцать, чтобы дать ему в одиночестве повариться в своем котле сожалений. Я все еще слишком слаба, чтобы разделись их с ним. Иначе я замучаюсь чувством вины. Я слышу бесслезные рыдания Рея над несуществующим могильным камнем.

Две мои свежие раны уже затянулись, но жжение в груди не утихает. Вспоминаю ту ночь, когда Рей выдернул кол из моей груди, когда невдалеке полыхал мой дом. В полубеспамятстве я не знала, выживу ли; да и Рей в следующие три дня этого не знал. Хотя рана быстро затянулась, я не приходила в сознание. Все это время я видела необычный сон.

Я летела через космос на звездолете. Рей был рядом со мной; наша цель – скопление Плеяды, или Семь сестер, как их часто называют астрономы. Сквозь передние панели мы видели, как бело-голубые звезды приближались и становились больше и ярче, и, несмотря на долгое путешествие, мы все время были переполнены радостным волнением. Потому что мы возвращались домой, в тот мир, которому мы принадлежим, где мы не вампиры, а ангелы света, питающиеся сиянием звезд. Пробуждаться от этого сна было больно, и я до сих пор, ложась спать, молюсь о том, чтобы он вернулся. Свет звезд напомнил мне глаза Кришны.

Рей недолго изливает горе. Когда небо на востоке начинает светлеть, мы возвращаемся в машину и отправляемся домой. Мой возлюбленный молча сидит рядом, уставившись в пустоту, и я, поглощенная мрачными мыслями, не нарушаю тишины. Мои силы на исходе, но я знаю, что сейчас не время отдыхать – до тех пор, пока у меня не будет плана, как остановить эту черную чуму, что разрастается в тысяче километров к югу. Я. не сомневаюсь, что этот злодей со страшными глазами в ближайшую ночь произведет на свет новых вампиров. Заменить тех, что я уничтожила. А те, в свою очередь, создадут своих. На счету каждый день, каждый час. Человеческий род в опасности. Кришна, молю тебя, дай мне силы погубить этого противника. Дай мне силы не погибнуть самой.

Когда Рей ложится отдохнуть, я даю ему выпить крови из моих вен, немного, только чтобы он продержался день. Но даже глоток истощает меня еще больше. Все-таки я не легла с ним рядом, когда он закрыл глаза, засыпая. Пусть смотрит сны про отца. Я расскажу ему о Лос-Анджелесе позже.

Я заезжаю к своему другу Сеймуру Дорстену. С тех пор как я уничтожила его вирус СПИДа несколькими: каплями своей крови, мы виделись дважды. Его здоровье сильно улучшилось с тех пор. У него теперь есть подружка; я говорю, что ревную, но он не верит. Я залезаю к нему через окно и бужу, скинув его с кровати на пол. После глухого удара головой о деревянный пол он радостно улыбается. Только мой Сеймур приветствует такое обращение.

– Ты мне снилась, – говорит он, с наполовину спрятанным под одеялом лицом.

– Я была одета? – спрашиваю я.

– Конечно нет. – Он садится и потирает ушибленный затылок. – Что видели глаза, голова не забудет.

– Когда это ты меня видел голой? – спрашиваю я, хотя знаю ответ.

Он хихикает в ответ. Его не одурачишь, Сеймура Великого, моего персонального Биографа. Зная силу нашей духовной связи, я спрашиваю, не провел ли он ночь за описанием моих похождений, но он качает головой. Он посмотрел со своей новой подружкой фильм и рано пошел спать.

Я рассказываю ему про Лос-Анджелес, почему я в крови.

– Ух ты! – произносит он в конце моего рассказа.

Я откидываюсь на его кровати, прислонившись головой к стене. Он продолжает сидеть на полу.

– Этим ты не отделаешься, – говорю я.

Он кивает:

– Ты хочешь, чтобы я тебе помог выяснить, откуда они берутся.

– Они происходят от того чудовища. Я хочу знать, откуда взялся он. – Я качаю головой. – Всю дорогу сюда я об этом думала, и у меня нет объяснения.

– Всему есть объяснение. Помнишь известную цитату Шерлока Холмса? Когда вы исключили все невозможное, то, что останется, каким бы невероятным оно ни казалось, должно быть истиной. – Сеймур думает, стиснув ладони. – Вампира такой силы мог создать только Якша.

– Якша мертв. Кроме того, Якша не стал бы создавать вампира. Он был связан обещанием, данным Кришне. Последние пять тысячелетий он прожил, уничтожая вампиров.

– Откуда ты знаешь, что Якша мертв? Может, он пережил взрыв.

– Очень маловероятно.

– Но не невероятно. В том-то и дело. Кроме тебя, только Якша может создавать вампиров. Если ты, конечно, не допускаешь возможности, что еще один якшини случайно зародился в трупе беременной женщины.

– Не напоминай мне о той ночи, – ворчу я.

– Ты в плохом настроении. Любой, пострадай он дважды за ночь от своего же ножа, был бы расстроен.

Я слабо улыбаюсь:

– Ты надо мной смеешься? Ты знаешь, я хочу пить. Я могла бы прямо сейчас вскрыть тебе вены и хорошенько напиться, и ты бы ничего не смог сделать.

Сеймур заинтересовался:

– Звучит соблазнительно! Мне раздеться?

Я с силой запускаю в него подушкой, чуть не снося ему голову.

– Тебе что, еще не удалось заманить в постель свою новую девчонку? В чем дело? С моей кровью в жилах ты должен уметь заполучить, кого хочешь и когда хочешь.

Он снова потирает ушибленный затылок, убеждаясь, что он будет болеть весь остаток дня.

– Откуда ты знаешь, что мы с ней еще не переспали?

– Я определю девственника за километр. Они ходят так, будто слишком долго скакали на коне. Но вернемся к нашей проблеме. Якша не создал бы этого парня. Об этом даже речи быть не может. Но в одном ты прав – только Якша мог породить его. Парадокс. Как мне в этом разобраться? И как мне уничтожить его – существо, вдвое сильней и быстрей, чем я? Скажи же мне, юный писатель, и я дам тебе дожить до того дня, когда ты предашься плотским утехам с этой девчонкой, на которую ты так глупо меня променял.

– Мне жаль, я не могу ответить на твои вопросы. Но я могу сказать тебе, где нужно искать ответы.

– Где?

– Где ты оставила последний след. Где ты в последний раз видела Якшу. Он взлетел на воздух во время того взрыва, что ты устроила у себя дома. Но даже после взрыва динамита что-то да остается. Отыщи останки, и, может быть, тогда ты узнаешь, откуда возник твой противник.

Я киваю. Он всегда рассуждает здраво.

– Но даже поняв, откуда он появился, мне нужно будет узнать, как его побороть.

– Ты узнаешь. Якша был более серьезным противником. Он знал по меньшей мере столько, сколько знаешь ты о том, что может и чего не может вам пир. Поступки выдают в этом вампире новорожденного. Он все еще познает, кто он. Он не знает свои слабые места. Найди его, уязви его слабое место, и он падет.

Я слезаю на пол и, встав на колени, целую Сеймура в губы. Потом ласково треплю его по волосам.

– Ты так веришь в меня, – говорю я. – Почему?

Он пытается шутить, но выражение его лица говорит о том, что ему не до смеха. Я чувствую, что он немного дрожит.

– Он действительно так страшен? – спрашивает Сеймур мягко.

– Да. Ты не прав, когда говоришь, что Якша был более сложным противником. По-своему Якша был заступником человеческого рода. Этот парень – психопат. Он повернут на том, чтобы уничтожить человечество. И ему это может удаться. Если я его не остановлю в ближайшее время, ничто его не остановит.

– Но ты видела его лишь мельком.

– Я заглянула ему глубоко в глаза. Я видела достаточно. Поверь моим словам.

Сеймур прикасается к моему лицу, с восхищением и любовью в глазах.

– Я верю в тебя, потому что, когда мы встретились, я был одной ногой в могиле, а ты спасла меня. В моей книге ты – герой. Разыщи его, Сита, загони его в угол. И задай ему жару. Это будет классным продолжением. – Он серьезно добавляет: – Бог тебе поможет.

Я осторожно сжимаю его ладонь, снова ощущая свою слабость, свою боль. Она меня не отпустит, пока я жива, я это знаю. Я впервые поддаюсь искушению убежать, предаться забвению. Но я знаю, что не могу, не имею права. Как и Якша, я должна выполнить свой последний долг, прежде чем вернусь в звездный рай своего сна.

Или в холодный ад. Но я ненавижу холод.

Вампиры не любят холод. Как и у змей, он затормаживает наши движения.