Текст книги "Невеста лорда Орвуда (СИ)"
Автор книги: Кристина Сергиенко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)
Глава 8
Огромный зал был полон народу, гомонящая пестрая толпа казалась гигантским монстром, заполнившим его от стенки до стенки. От многообразия ярких цветов рябило в глазах, а свет здесь был, кажется, ещё ярче. Он исходил от большой многоуровневой хрустальной люстры, отражался в бокалах с шампанским, в многочисленных женских драгоценностях. Я испугано замерла в дверях и ни за что не решилась бы войти, но Роуз втащила меня, не сбавляя шага и продолжая что-то мило щебетать о том, как ей пришлось в последний момент искать другое платье из-за нерадивой служанки. А мне хотелось лишь одного – сбежать. А лучше исчезнуть, провалится. Где бы найти ещё один шар-переносчик?
Вот сейчас они обернутся, увидят меня и…
Бешеный стук сердца, казалось, заглушал все звуки. Ноги вдруг стали ватными и я бы, наверное, упала, если под вторую руку меня не подхватил Александр.
– Мы будем первыми.
Что?
Резко повернула голову с ужасом и ненавистью глядя на его невозмутимый профиль. Бесчувственное бревно! Я же боюсь! Боюсь до дрожи и противно-липких ладоней. А ему всё равно?
– Это очень… смело, – заметила Роуз осторожно.
Смело? Глупо и чудовищно жестоко я бы сказала.
Он медленно, словно нехотя, посмотрел на меня. В голубых глазах не было и намека на сострадание, но и холодными они не были, скорее решительными. Но сказать Александр ничего не успел: к нам подошла женщина в бордовом платье, верх которого был из того же кружева, что и у меня. Только её, кажется, это ни капли не смущало.
А мне хотелось уменьшиться или встать за его спину, только бы она не заметила и ничего не сказала про мой вид.
– Але-ександр, – протянула женщина томно и подала руку, густо увешанную браслетами. – Давно не видела вас на наших балах.
– Миссис де Лор.
Александр склонился, быстро коснулся губами тыльной стороны ладони и тут же отпустил.
Я окинула её быстрым взглядом, судя по фамилии, это была хозяйка. Уже не молодая, явно старше Александра, но моложе его матери женщина выглядела превосходно. Чёрные блестящие волосы уложены в высокую причёску, минимум косметики, подчёркивающий глаза и губы, и пышные соблазнительные формы.
– Просто Элизабет, Алекс, я же просила.
Странно. Миссис же, значит, замужняя. Или им всем тут плевать на своих супругов?
Она кокетливо улыбнулась, игнорируя меня, а я была рада оказаться незаметной для неё. Может быть, всё ещё обойдётся? Какое им всем до меня дело? Но Александр, кажется, так не считал, повернулся и сказал, указывая на меня:
– Позвольте представить вам Селену Дорст, мою невесту.
На миг показалось, что последнее он добавил с особым значением, словно намекая – теперь занят. Впрочем, что-то мне подсказывало, что её бы это не остановило.
А я только сейчас заметила, что Роуз ушла. Не стерпела, видимо, соперничества.
– Невесту?
Миссис де Лор произнесла это так удивлённо, словно даже не предполагала такой возможности. Медленно обвела меня цепким пристальным взглядом, всю, с головы до пят. Особенно остановившись на пиджаке. Алые губы искривились в усмешке.
– Интересный… наряд.
И я в который раз за вечер ощутила, что краснею. Опустила взгляд, не желая смотреть в её лицо. Сколько раз я ещё увижу это? И зачем только согласилась? Глупая наивная дурочка.
– Она прекрасна. Вы не находите? – спросил Александр, обнимая меня за талию. – Мы будем открывать бал.
– Хм. Что ж… желаю… кхм… удачи.
Невольно улыбнулась. Интересно, это воспитание не позволило ей сказать правду или нежелание обидеть Александра? Думаю, второе.
– Не бойся, всё будет хорошо, – шепнул он уже мне, встал, закрывая широкой спиной от толпы.
И я не выдержала – шагнула ближе, уткнулась носом в рубашку, вдыхая горьковатый аромат, осторожно положила руки на его грудь. И плевать, что все смотрят. И на то, как он забыл про меня при появлении Роуз.
Александр притянул меня ближе, нежно провёл рукой по спине, и я тихо выдохнула, пытаясь унять дрожь, прикрыла глаза. Первый танец уже само по себе звучало страшно. А открытие бала просто ужасно. Такое точно не забудется. А если тут ещё есть журналисты. Просто обязаны быть.
– Доверься мне, – выдохнул он в мою макушку.
А я и не заметила, как зал стих и зазвучала музыка. Но разве нас не должны объявить? Или это я тоже прослушала? И вальс же начинается не так. Но время шло, уже даже я понимала, что просто так стоять нельзя, но Александр не торопил меня.
Интересно, какое у них раньше было самое маленькое пожертвование за танец? Кажется, мы сегодня побьём эту сумму.
Вздохнула, открывая глаза. Его сердце, спокойно бьющееся прямо под моим ухом, успокаивало. И в его объятьях было так надёжно, что я всё-таки нашла в себе силы отстраниться, медленно подняла голову.
– Александр…
– Тс-с-с. В танце ведёт мужчина, Селена.
А я смотрела, словно загипнотизированная, не смея отвести взгляд и отогреваясь в тепле расплавленного голубого льда его глаз.
– Никого нет, – шепнул он, не разрывая взгляда.
Одна его рука скользнула вверх и легла на лопатку. Вторая нашла мою правую ладонь, переплетая пальцы, медленно отвела в сторону. И я сама положила вторую руку на его плечо.
– В танцы важны только двое. Это всё только для них. Для нас с тобой.
Он наклонился, и я, повинуясь, прогнулась, позабыв про толпу и свой внешний вид, и про музыку, в которую мы уже не попадали. Послушно выпрямилась и шагнула назад, а потом тут же вперёд. Поворот. Ещё один. Не разрывая взгляда, плавясь от огня, всё сильнее разгорающегося в его взгляде. Его рука взметнулась вверх, и я закружилась, чувствуя, как взлетает вверх юбка. Толпа вокруг смазалась в один цветной мазок.
Рывок. И я снова в его объятьях. Моя рука на его плече, его – на моей лопатке. И, кажется, что так и должно быть. Только так. Шаг назад и опять вперёд. Поворот. И ещё один. Кружение. Я закрываю глаза, наслаждаясь моментом, и тут же распахиваю, сама шагнув к нему. К голубому огню его глаз. Движения Александра ускоряются, и я спешу успеть за ним. Дыхание сбилось, но, кажется, я не смогу остановиться, даже если закончится воздух. Не думаю, не боюсь, растворяюсь в его взгляде и нашем танце. И не замечаю, как всё заканчивается. Нет музыки, нет звуков, только наше учащённое дыхание, и его глаза так близко. Послушно прогнулась в последний раз.
– Не так уж и страшно. Правда? – выдохнул он мне в губы и поцеловал.
Осторожно, нежно, словно пробуя на вкус, сорвав тихий стон. Моя рука скользнула вверх от плеча к шее, зарылась в его волосы, и вторая поспешила за ней. А он притянул меня, практически впечатывая в своё тело. Мы так близко, что я чувствую жар его рук оголённой спиной.
А когда Александр медленно отстранился, я невольно потянулась за его губами, шепчущими тихое:
– Прости.
Он выпрямился, отпустил меня, отступая, а мне показалось, что я больше не полноценна. Что была такой лишь в его объятьях.
В зале оглушительно тихо. Но вот раздались первые робкие хлопки, их тут же подхватил ещё один смельчак. И ещё. И зал наполнился аплодисментами. А я стояла, оглушённая, растерянная, переводя испуганный взгляд с одного лица на другое, и не видя там и тени презрения или ехидства. Нахмурилась. Медленно перевела взгляд на Александра, стоящего в стороне, на пиджак в его руках. А потом на моё платье. На прозрачный кружевной верх.
Когда он только успела? И почему я ничего не почувствовала?
– Прости, – повторил Александр, быстро сокращая расстояние между нами. – Можешь опять его надеть.
Я медленно покачала головой. Могу, но больше не хочу этого. Странно, но, кажется, этот танец что-то изменил во мне. Я подняла голову, смело встречая его настороженный и напряжённый взгляд, обронила тихо:
– Не нужно, спасибо.
Несколько мучительно долгих секунд он молча всматривался в моё лицо, а потом уголки его губ вздрогнули, расплываясь в улыбке.
– Я рад, что ты поняла.
Да, поняла. Пластырь всегда лучше срывать именно так – одним быстрым решительным движением. А его пиджак и был сегодня для меня этим самым пластырем. И пусть я всё ещё немного боялась толпы вокруг, и не была уверена, что вскоре не передумаю, сейчас я благодарна ему.
– Это было превосходно, – раздался рядом знакомый сладкий голосок. – Спорю, вы побьёте рекорд прошлого бала?
Усмехнулась, не чувствуя больше раздражения к Роуз. Может быть, оно вернётся завтра или уже через полчаса, но сейчас мне настолько хорошо, что не хочется портить этот миг.
– Не думаю, – возразила с улыбкой, впервые смело встречая её взгляд.
Роуз смотрела испытующе, но в глубине глаз блестели смешинки. И я вдруг поняла: она знала, что он поступит именно так.
– Позвольте с вами не согласиться. Это было незабываемо.
К нам подошёл уже знакомый мне брюнет. С ним я была согласна. Незабываемо. Какое замечательное слово, вроде и похвалил, и правду сказал. Не думаю, что у них на балах часто бывают такие представления.
– Миссис Мэйн.
Он кивнул Роуз, но руки она ему не подала. Мужчина, впрочем, настаивать не стал, повернулся ко мне, широко улыбаясь.
– Помнится, вы обещали мне танец.
Я улыбнулась в ответ, завела руки за спину, сцепляя пальцы в замок, чтобы унять дрожь. Вытянулась в струнку. Главное – не думать о проклятом кружеве и том, что оно открывает жадным взглядам. Брюнет итак уже всё видел. Все они видели.
– Я… – Голос дрогнул, а во рту пересохло, и я быстро сглотнула. – Я не помню, чтобы давала вам согласия.
– Но вы обещали подумать.
Он улыбнулся, не отрывая пристального наглого взгляда, словно не сомневался в моём согласии. Только вот я собиралась его разочаровать. Как бы ещё подобрать подходящие слова? Нет, я не боялась его обидеть, но успела заметить, что прямо говорить у них не принято. Нужно непременно «завернуть» ответ в красивую словесную обёртку.
– Боюсь, что это не возможно, – обронил холодно Александр, шагнул ближе и притянул меня к себе. – Все свои танцы Селена обещала мне, а я, боюсь, слишком эгоистичен, чтобы отказаться от такого шикарного подарка.
Не знаю, как брюнет, но я не поверила ни единому слову. Впрочем, Александр наверняка просто пришёл мне на помощь, а будь его воля давно бы уже сбежал к своей драгоценной Роуз.
– Понимаю. – Мужчина отвечал Александру, но смотрел на меня, и его липкий взгляд ощупывал меня не хуже рук. – Я бы тоже не отказался от такого подарка.
Последнее слово он особо выделил, скользнув взглядом с моего лица ниже. Щёки ожёг жар смущения, и я сильнее, до боли, сцепила пальцы, жалея, что отказалась от пиджака. А выдохнуть смогла лишь когда брюнет ушёл, но его место тут же занял другой мужчина – тучный низенький шатен. Также сначала поздоровался с Александром, выражая восхищение нашим танцем. Потом перевёл взгляд на меня.
– Мисс Дорст, вы были великолепны.
Значит, всё-таки нас объявляли. Иначе откуда он узнал мою фамилию?
Он склонился, протягиваю руку и демонстрируя небольшую проплешину. Но на этот раз Александру не пришлось мне напоминать, и руку я подала сама. Улыбнулась, надеясь, что вышло достаточно искренне, и выдохнула тихо:
– Благодарю.
Его губы быстро мазнули по тыльной стороне моей ладони.
– Надеюсь, ваш следующий танец…
– Уже занят.
Александр опять опередил меня. А мне неожиданно захотелось согласиться, но стоило только представить, что придётся всё повторить, и я тут же передумала. Кто его знает, может, он решит станцевать что-то более зажигательное? А последнее, чего мне сейчас хотелось – это ощутит чужие руки на себе.
– Жаль.
Мужчина тут же выпустил мою ладонь, выпрямляясь.
– Но если вы передумаете…
– Боюсь, что в этом случае вам придётся встать в очередь.
Да что же это такое? Я и сама могу ответить. Покосилась на Александра и неожиданно ясно поняла, что вот она – ещё одна сцена из «счастливой» супружеской жизни черты Орвудов. Что-то подсказывало – будь на моём месте девушка посмелее и без комплексов, он бы всё равно точно также отвечал за неё, если бы посчитал нужным. Просто потому, что привык так делать. Говорить, что считает нужным и делать. Привык чаще думать о себе. И как-то сразу стало ясно – не хочу так. Я и раньше не хотела, но если до этого момента у меня были какие-то сомнения, то сейчас они отпали окончательно. Главное – вытерпеть этот бесконечный приём. Выстоять с прямой спиной, не забывая улыбаться.
А желающие поздравить нас, казалось, не закончатся никогда. К мужчинам добавились женщины. Они смотрели на меня с меньшим восторгом, окидывали цепким взглядом с головы до ног и привычно поджимали губы. Только теперь в этом я видела не призрение, а скорее недовольство. Как же ведь пиджак, такой удобный повод для издёвки, больше не на мне. Но они находили другие.
– Как говорите ваша фамилия? Никогда не слышала такой.
– Очень неплохо для новичка. Вы ведь танцевали впервые, я угадала?
– Значит, это не вашему отцу принадлежат рудники в Арсге? Ах да, вы же сказали Дорст, а мне послышалось Лоуст.
И всё это говорилось до приторности милым голосом, с улыбкой на губах, только в глазах – лёд. Голубой, серый, зелёный, коричневый, синий. Нестерпимо острый и колючий. Так и хотелось обхватить себя за плечи. Но вместо этого я терпеливо отвечала – с женщинами Александр доверял мне говорить самой, – отмечая, что первой стоило бы исправить нос, чтобы не выбивался из идеального образа. Второй свести огромную родинку со щеки. А третьей не носить такие короткие платья. Но всё равно чувствовала себя игрушкой. Необычной и странной. Которая сначала вызывает интерес, так и просится в руку. Покрутить, осмотреть, попробовать на зуб, чтобы тут же недовольно отбросить и пойти дальше.
А они всё шли и шли, но я уже не запоминала лиц и даже не заметила, когда проносили шампанское, просто вдруг поняла, что смотрю на танец, а в руке – бокал. И рука Александра всё ещё по-хозяйски лежит на моей талии. Но как-то неожиданно стало всё равно. Танец не радовал, у шампанского не было вкуса, а прикосновение не ощущалось. Была только бесконечная усталость, боль в напряжённо спине и мышцах лицо от, словно приклеившийся к губам улыбки. И одна мысль – выстоять.
– Кажется, нам пора.
Я не сразу поняла, что Александр обращается ко мне. Медленно повернула голову, встречая внимательный взгляд голубых глаз.
– Ты устала, я вижу.
Какая удивительная чуткость.
Но у меня не было сил даже на усмешку. Только на то, чтобы моргнуть устало и пусть понимает, как хочет. Послушно разжала пальцы, позволяя забрать бокал, чтобы тут же переплести с его. Пошла за ним, так легко расчищающим себе дорогу в толпе и успевающим поздороваться с одним, пошутить с другим, быстро ответить что-то третьему, не забывая щедро раздавать комплименты дамам. И как ему только хватает на всё это сил и терпения?
Я хотела лишь одного – поскорее уйти отсюда, но продолжала улыбаться. А выдохнула лишь на лестнице, когда и зал, и гости с танцами, и весь этот сумасшедший вечер остались позади. И Роуз – о, чудо! – нас не остановила.
– Закрой глаза.
Молча повиновалась, заметив, что на этот раз в его руке не было шара. Правда, и переход мне показался не таким быстрым. Прошло несколько минут, прежде чем я услышала тихое:
– Ты молодец.
Открыла глаза, уткнувшись взглядом в грудь Александра. И когда он успел встать передо мной? Вздрогнула, когда его пальцы коснулись моего лица, поправили прядь.
– Можно я пойду, – выдохнула тихо, упорно не поднимая головы.
И добавила мысленно, пожалуйста. Я больше не могу.
Но он словно не слышал меня, продолжая молча стоять рядом. Одна моя рука всё ещё была в его плену, а большой палец его руки скользил по тыльной стороне ладони.
Ну что ещё? Неужели ему не хочется поскорее лечь в постель? В свою постель. Одному.
– Александр, – попросила, упорно разглядывая его рубашку.
– Алекс. Я же просил, – поправил он также тихо, вздохнул как-то подозрительно грустно. – Иди.
И словно нехотя разжал пальцы. А, может, мне всё-таки показалось?
– Спокойно ночи, – обронила тихо, развернулась, не дожидаясь ответа и стараясь не сорваться на бег.
Взбежала по лестнице, подгоняемая пристальным взглядом в спину, от которого так и тянуло почесать между лопаток. Но почувствовала себя по-настоящему счастливой только в спальне. Скинула туфли и потянулась к застёжке платья, дёрнула, не жалея. И пусть выставляют счёт, если порвётся. С каким наслаждением я бы изрезала его на кусочки! Мелкие-мелкие. А потом сожгла, глядя на огонь, пожирающий его. Жалко в комнате нет камина.
Поэтому я просто перешагнула осевшее красной кляксой платье, даже не думая его поднимать. И пусть помнётся. Сняла на ходу серьги. Звякнул браслет, ложась на стол. А вот кольцо никак не желало покидать мой палец. Такое же упрямое и своенравное, как вся семейка Орвуд. Я с ненавистью поглядела на блестящий чёрный камень и решила оставить до утра. Покосилась на кровать. Сейчас бы забраться прямо так, завернувшись, словно гусеница, в кокон из одеяла, и уснуть.
Нет, это потом. А сначала ванна. Горячая и ароматная с пышной шапкой пены. Лечь в неё, с наслаждением вытянув ноги, откинуться на бортик, прикрывая глаза. Смыть усталость и злость вместе с чужими липкими взглядами, натирая кожу до красноты. Забыть обо всём хотя бы на миг. А уже потом обтереться большим пушистым полотенцем, надеть тонкую, приятно льнущую к телу ночнушку, и забраться в постель. Может быть, даже помолиться Тьме и брату её Свету, чтобы всё это, наконец, закончилось, и Александр разобрался с помолвкой. Чтобы моя жизнь стала прежней. И уснуть с надеждой, что это непременно осуществится.
Глава 9
Я всегда спала очень чутко, поэтому когда в комнате включился свет, тут же открыла глаза. Потянулась, сонно моргая, и со стоном сползла под одеяло, укрываясь с головой. Как же быстро прошла ночь. И как не хочется опять идти в приёмную. Может, бойкот объявить? Они меня что-то вообще за человека считать перестали. Точно. Никуда не пойду, и пусть делают, что хотят. Может, Александр так быстрее с помолвкой разберётся? А то хорошо устроился: я ему и секретаршей работаю, и мать развлекаю, и вообще, кажется, домашнюю собачонку заменила. Селена то. Селена это. Надоело!
Но время шло, а ставшего привычным «Доброе утро, мисс» не послышалось, а вот шаги были, приглушённые толстым ворсом ковра. И сон как ветром сдуло. Сейчас ведь лето и утром уже достаточно светло. Значит, среагировали датчики движения. Первой мыслью было – вор. Я вцепилась зубами в ладонь, чтобы не закричать от ужаса. Вспомнила про драгоценности, лежащие на столике и проклятое кольцо, которое так и не удалось снять. Но не может же у них быть такая плохая охрана? И зачем вору лезьте ко мне?
Осторожно выглянула из-под одеяла – в комнате было пусто. Значит, этот кто-то был ещё в прихожей, и я могла успеть спрятаться или найти что-нибудь для защиты. Не знаю, вор это или служанка, вдруг решившая ночью прибраться, только когда в твоей руке лежит что-то тяжёлое, то встречать незваного гостя как-то спокойнее.
Но я даже не успела оглядеться, когда медленно, словно в дешевом фильме ужасов, начала открывается дверь. Я метнулась к тумбочке, в поисках орудия для защиты. Но оказалось, что ничего тяжелее лампы или цветочного горшка поблизости нет. А до них ещё нужно добраться.
– Боюсь, нам нужно разыграть ещё одну сцену.
Вздрогнула. И замерла с протянутой рукой, услышав знакомый голос за спиной. Александр? Облегчённо выдохнула и медленно обернулась. Он стоял в дверях, закутанный в длинный черный халат.
Вор. Это надо же было такое придумать? Я уже готова была расцеловать его от радости, когда поняла, что ещё ночь, и ему нечего делать в моей комнате. Попыталась вспомнить сказанное им: я обрадовалась знакомому голосу и не прислушивалась к словам. Но память была пуста, а переспрашивать как-то неудобно. Поэтому мне только и оставалось, что напряженно следить за ним, молча идущим ко мне.
Это ещё что за новости? Я тихонько отползла к краю, готовая сбежать в любой момент. Правда, раньше он как-то на мою честь не покушался. Но кто его знает?
– Справа или слева?
– Ч-что?
Я нервно вцепилась в одеяло, готовая биться до последнего вздоха. Его, конечно.
Он же не собирается спать вместе со мной? Нет, если ему вдруг стало страшно одному в комнате, я, так и быть, позволю ему здесь переночевать. На ковре, к примеру. Вон, какой у него длинный ворс. Я бы Александру даже одну подушку отдала и, может быть, одеяло. Если бы он хорошо попросил. Но он, судя по всему, нацелился на кровать.
– С какого краю предпочитаешь спать, спрашиваю, – повторил он и сбросил халат.
Я непроизвольно скользнула взглядом сверху вниз: от широкой груди по поджарому животу до тёмной дорожки волос, уходящей вниз.
Ой.
Нервно сглотнула и нырнула обратно под одеяло. Глупо, но я ничего не могла с собой поделать. Голых мужчин я, конечно же, видела. На практикумах по некромантии и целительству. И не только. Да и выглядел Александр намного лучше, чем вонючие умертвия и обычные пациенты целителя с пивными животами.
Матрас прогнулся под чужой тяжестью. Я сжалась, словно надеясь, что он просто меня не заметит. Вздрогнула, когда услышала хриплое:
– О да-а, иди же ко мне, малышка.
Он же это не мне?
Напряглась, с ужасом ожидая нападения. Вот сейчас он откинет одеяло и набросится на меня. Правда, ехидный голосок тихо нашёптывал: «Ты не настолько хороша, чтобы мужчины теряли голову». Да и что-то слишком много ему времени потребовалась для этой потери. Но зачем-то же Александр пришёл?
Время шло, но ничего не происходило. Только кровать подо мной заходила ходуном, а Александр всё не унимался:
– Да-а-а. Вот так. Смелее, детка.
Может, он кого-то с собой привёл? Или умом тронулся от перенапряжения? Я с его матерью всего несколько дней знакома и то чувствую – ещё немного и завою. А он, бедняжка, с рождения мучается.
Я уже была готова выбраться из своего сомнительного укрытия и попытаться уйти ползком, когда он неожиданно ткнул меня пальцем в плечо.
– Помогай, – прошептал возмущённо. – Или хочешь и дальше терпеть выходки моей матери?
Я нахмурилась. Осторожно выглянула, чтобы увидеть странную сцену: совершенно серьёзного Александра, прикрытого одеялом лишь до живота, но говорящего при этом удивительно страстным голосом, от которого у меня по спине бежали мурашки.
– Ну же, не сдерживай себя, Лена-а, – протянул он, глядя прямо в мои глаза совершенно спокойным, лишённым даже капли желания взглядом.
Контраст был настолько разительным, что несколько минут я просто смотрела на него.
Он не выдержал первым, наклонился и прошептал, шевеля горячим дыханием мои волосы:
– Ко мне заходила мама. Спрашивала про бал и платье. Удивилась, почему я у себя.
Александр замолчал, продолжая глядеть в мои глаза и по-прежнему нависая до ужаса близко. А я никак не могла понять, что он от меня хочет?
Он вздохнул.
– Нужно дать ей то, что она так хочет.
Что-о? Сейчас. Ага.
Я отползла ещё дальше и упёрлась плечом в тумбочку. Пусть только попробует. Я ему… его… Да хотя бы даже укушу. Человеческие укусы, говорят, долго заживают.
– Не бойся, Селена. Достаточно сделать так, чтобы она думала, что мы переспали.
А не проще ли намекнуть ей, что это не её дело? Или, что загостилась. А не хотите ли вы, мама, домой съездить? Цветочки проведать? Я, конечно, так сказать не могу. А вот ему что мешает?
Я разомкнула ставшие вдруг непослушными губы.
– П-послушайте, Александр…
– А мне показалось, что мы уже перешли на ты, – возразил он с улыбкой, кажется, собираясь занять обе половины кровати.
Я нахмурилась. На ты? Может быть. Вчера я так волновалась, что не удивилась бы, даже если назвала его другим именем.
– А почему бы тебе просто не посла… проигнорировать её?
Он усмехнулся.
– Поверь мне, гораздо проще подчиниться или притвориться. Ты будешь мне помогать или нет? А может… – Александр окинул меня выразительным взглядом. – Ты хочешь этого не меньше её?
Я вспыхнула, не знаю от чего большего: его взгляда или интонации. Какое самомнение! Конечно, хочу. Не сплю ночами, о нём мечтаю.
Злость быстро вытеснила робость и стеснение. Ладно. Посмотрим, у кого лучше получится! Итак, дамы и господа, встречайте! Только сегодня и только для вас на сцене лорд Орв… Александр и несравненная мисс Селена. Я закрыла глаза – так было проще – и прочистила горло. А затем тихонько простонала:
– Да, да-а… Але-екс-с… не останавливайся-а-а…
Откинула голову, словно подставляла шею для поцелуя. Одна моя рука непроизвольно скользнула к груди, а вторая вниз по животу. И, кажется, переиграла. Во всяком случае, наступившая после тишина и пристальный взгляд, от которого горела щека, явно говорили об этом. Губы сами расползлись в торжествующей улыбке. Я открыла глаза, убирая руки, повернула голову, чтобы наткнуться на пристальный изучающий взгляд без капли желания. Даже малюсенькой. Сердце кольнула обида.
Камень бесчувственный, вот он кто.
– Никудышная из тебя актриса, – прошептал Александр хрипло и потянулся ко мне, не отводя глаз.
Сердце замерло и забилось в десятки, сотни раз быстрее. Во рту мгновенное пересохло. А я только и могла, что смотреть, не в силах пошевелить даже пальцем, словно загипнотизированная.
Он протянул руку, обвитую у запястья чёрной помолвочной татуировкой, положил ладонь на мою щёку, не позволяя отвернуться. Ласково погладил большим пальцем.
– Не благодари за урок, – выдохнул в мои губы.
Его голубые глаза больше не касались мне холодными. Они обжигали не хуже настоящего живого огня. Завораживали. А когда его губы накрыли мои, стон – настоящий, тягучий – сам сорвался с них и огонь побежал по венам.
Я не заметила, когда успела обвить его шею руками, не позволяя отстраниться. Прильнула так близко, что наши тела разделяла лишь тонкая шёлковая ткань ночнушки. Одна из бретелей соскользнула с плеча, подчиняясь напору его руки. Вторую он положил на бедро, обжигая оголённую кожу.
– Так-то лучше.
Александр отстранился так неожиданно, что я невольно потянулась следом. Несколько бесконечно долгих секунд глядела в его глаза, дыша так же тяжело, как и он. Но, когда он подался вперёд, испуганно отпрянула, убрала руки и упала на подушку.
– Думаешь… – Я быстро сглотнула. – …теперь она поверила?
Александр ласково провёл рукой по моему плечу вверх, возвращая бретельку на место и убирая вторую руку с бедра. А я почувствовала странное сожаление. Словно правильным было именно так, как было только что.
– Несомненно.
Удивлённо моргнула, услышав странную горечь и, кажется, сожаление. Или это всё моё воображение?
– Спокойной ночи.
Он склонился, быстро и легко поцеловал в губы, а затем отвернулся.
Некоторое время я просто лежала, глядя в потолок, даже ночнушку поправлять не стала. Осторожно коснулась пальцами чуть припухших губ.
Спокойной? Не уверена.
Удивительно, но я как-то умудрилась уснуть на краю и при этом не свалиться на пол. Сдвинуться чуть левее я бы ни за что не согласилась, хоть Александр за всё время, что я ворочалась, сбивая ногами простынь, даже не пошевелился. Несколько раз я подозрительно косилась в его сторону, никак не решаясь повернуться спиной, а спать привыкла на боку. И всё же усталость взяла своё.
Повторно я проснулась уже утром, но всё равно слишком рано. В комнате было сумрачно, бледный утренний свет сочился сквозь щель в шторах. Я прикрыла глаза, надеясь уснуть снова, когда поняла, что не могу пошевелиться, так как меня что-то придавило к кровати, и тут же проснулась окончательно. Нервно сглотнула. Это что ещё за шутки? Сердце пропустило удар и забилось сильнее.
Нужно как-то позвать на помощь. Но не кричать же на всю комнату? Хотя, когда от этого зависит твоя жизнь можно и покричать. Я как раз набрала полную грудь воздуха, когда услышала чьё-то дыхание рядом. Замерла и попыталась обернуться, но сов в роду у меня не было, поэтому сделать это, лёжа на боку не вышло. Зато я разглядела мужскую руку, покоящуюся на мне поверх одеяла, и сразу всё поняла. Это был Александр. Он, видимо, принял меня на своего любимого плюшевого медвежонка. Во всяком случае, я с трудом могла поверить, что он любит спать в обнимку со своими любовницами. Да даже не в обнимку, а придавив собой и закинув ногу для надёжности. Может, опасался, что сбегу? Или просто не заметил во сне. В любом случае в таком положении я не могла ни уснуть, ни встать.
– Александр, – позвала тихо.
Но ответом мне было всё то же сопение. Вот же… соня.
– Александр, – повторила я уже громче.
Он заворочался и сжал меня сильнее, и я подавилась набранным воздухом.
Да что же это такое? Может, попытаться отползти? Место было. Он, к счастью, не подполз ко мне, а перетащил меня ближе к себе. И как я только этого не почувствовала? Не думаю, что он действовал осторожно.
Первая же попытка провалилась. Проще, наверное, было сдвинут скалу. Или просто я оказалась слишком слабой, но я сдаться была не готова. С трудом, но высвободила ноги и стала палец за пальцем разжимать его руку, чтобы потом приподнять. Один, второй, третий. Я уже была почти свободна, когда сзади раздался недовольный громкий вздох, и меня сильнее притянули к широкой мужской груди. Так близко, что я спиной почувствовала жар, исходящий от него. И ещё кое-что тоже чувствовала, но на это лучше не обращать внимания. Может, он просто лёг с пистолетом.
Зачем тёмному магу, способному смертельно проклясть за полминуты, нужен пистолет, я старалась не думать. Вздохнула обречённо. Может, смириться уже и уснуть? Даже глаза прикрыла, пытаясь дышать ровнее, да и захват его вскоре стал немного слабее.
Нет. Нужно будить. Может быть, если повернуться к нему лицом, получится лучше? Можно было, конечно, просто ударить его локтем или пнуть, но кто знает, что он сделает в ответ. А проверять как-то не хотелось. Поэтому я осторожно, словно сапёр, повернулась на спину. Полежала немного, глядя в потолок и чувствуя, как его дыхание шевелит волосы у виска. Так, определённо было лучше. Но всё равно не то. И говорить неудобно: шею придётся выворачивать пол немыслимым углом.
Вздохнула и принялась медленно переворачиваться на другой бок. Правда, оказавшись лицом к лицу – точнее лицом к груди, так как спала я обычно на самом краю подушки – я растерялась. Но за то смогла убедиться, что грудь у него практически без волос. И кожа такая маняще гладкая. Не бреет же он её? Ладно. Не для того я поворачивалась, чтобы его грудь разглядывать.
– Александр, – позвала, задрав голову.
Во сне он выглядел практически милым. Не хмурился. Только несколько отросших прядей упало на лоб. Рука так и тянулась убрать их. Я даже не осознала что делаю, потянулась, но случайно задела его плечо. Он тут же открыл глаза, смерил меня подозрительным взглядом, не разжимая объятий.
– Что здесь происходит?
Прозвучало так холодно, словно он застал меня за кражей, а не рядом с собой в постели, в которую сам же вчера и забрался. Не убежала только потому, что просто не могла, но руку опустила, а затем и взгляд. А то шея уже болела. О том, чтобы подползти выше я даже не думала. Уж лучше наоборот – скользнуть под одеяло. Я так бы и сделала, если бы не помнила о «пистолете».
