Текст книги "Возвышенное (ЛП)"

Автор книги: Кристина Лорен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

– Я рад, – говорит он и наклоняется, чтобы поцеловать ее в щеку. – Я всегда чувствовал себя в безопасности рядом с тобой. Интересно, везде ли призраки такие – защищающие людей?

– И ты не удивлен?

– А чему мне удивляться? – уже засыпая, бормочет он.

Люси поворачивается и смотрит в окно, впервые понимая, что она единственная, кто удивляется всему этому.

Посреди ночи Колин сбрасывает грелки со своих ног и груди и поднимается с постели. Он одет в четыре свитера, и все равно постоянно дрожит. Стул у рабочего стола скрипит, когда он садится и начинает что-то печатать. На часах 02:14.

– Что ты делаешь?

– Ищу кое-что, – бормочет он.

– Что?

– Кое-что про духов. И смерть.

– Хочешь поговорить об этом?

Он почесывает шею и бросает извиняющийся взгляд через плечо.

– Еще нет. Извини.

Она ложится на спину, уставившись на крошечную солнечную систему на потолке. Она любит представлять, что Колин всегда вешает ее, куда бы ни переехал.

– Ты в порядке?

Он утвердительно мычит, а она переворачивается, желая, чтобы он подошел к ней. Она почувствовала вкус того, что, должно быть, чувствовал и он, когда она ушла; и здесь, в темноте, когда он на расстоянии, она поглощена непреодолимым желанием поговорить с ним еще немного о том, как ему было на тропе и что, по его мнению, произошло.

– Ты знаешь, как много людей переживало клиническую смерть? – спрашивает он, не обращая внимания на ее беспокойство.

– Сколько?

– Тысячи. Даже более чем. Большая часть материалов об этом написана с точки зрения религии. Но это не все. Некоторые люди думают, что тот предсмертный опыт был галлюцинацией, но так как я тоже знаю, что ты чувствовала, то мы оба можем быть уверены, что это не галлюцинации.

Она снова откатывается на спину и переходит на насмешливый тон:

– Ты лазаешь по www.NearDeath.org ?

– Нет, – без капли юмора говорит он. – Серьезно, Люси. Там много людей едва не умерли или на самом деле умерли и видели и испытывали такое, что испытывал и я, и с ними со всеми все в порядке. Там даже есть Дневник по изучению состояния близкой смерти. И есть Организация по исследованию опыта клинической смерти. Это типа наука.

– Лженаука.

– Люси, тогда это делает тебя лженаучной.

– Я не почти умерла, Колин. Я на самом деле умерла.

Он ее игнорирует, и она прислушивается к стуку кончиков его пальцев по клавиатуре. Кажется, они не пришли к соглашению, и он напористо бормочет себе под нос:

– Ты не живая и не мертвая, – подводит итог он. – Тебя отправили обратно. Или, может, твой разум отделен от тела, и ты нашла способ, как вернуться в виде моего Стража. И я тоже могу быть таким же, как ты, мы оба это теперь знаем.

– Не все так просто, – говорит она, чувствуя странный подъем энергии. Она стоит, ощущая желание сорваться и убежать. – И, возможно, снова такого не произойдет.

– Я чувствовал тебя, Люси. Ты тоже чувствовала меня. И это не было сводящее с ума «слишком» или «недостаточно», – его интонации отражаются в ней растущим гулом. Такой стальной решимости она раньше от него не слышала. – Ты хочешь сказать, тебе это не нравится?

Она молчит, не в состоянии говорить из-за этого странного гула в груди. Она чувствовала его, и это было самое лучшее из всего возможного.

– С этим парнем случилось то же самое, что и со мной, – продолжает он. – Падение в озеро, переохлаждение, и он увидел мир таким, каким раньше никогда не видел. Цельным.

– М-да.

– Ага, и здесь в обсуждениях он говорит, что сделал это снова, потому что хотел убедиться, что все, им увиденное – реально.

– Тебе нужно восстановиться, – говорит она. – Серьезно, ты же не думаешь об этом как о хорошей идее, а?

В ответ в комнату врывается тишина, как обрушившийся водопад. Она подходит ближе и наклоняется над ним, читая комментарии через его плечо. Тут тысячи записей. Он переходит по ссылке и создает учетную запись.

Она наклоняется и целует его челюсть и шею, надеясь отвлечь его, но чувствует, как он напрягается под ее прикосновениями.

– Тебе нужно поспать.

– Еще минутку. Я хочу присоединиться к этому сайту.

– Думаю, это идет вразрез с правилами Стажей, – она старается говорить беззаботно, но слова выходят суровыми и формальными. Ей не хочется контролировать Колина. Более того, она не понимает эту странную гиперактивность, обрушившуюся на нее. – У меня мурашки от этого сайта, – замечает она вместо этого.

Он смеется над тем, что девушка-призрак боится призраков.

– Тот парень смотрит на переохлаждение почти как на вид экстремального спорта. Из-за того, что клеточная активность мозга замедляется, до его смерти еще далеко. Этот парень, под ником ColdSport, считает, что таким образом бросает вызов рутине, ну, как горный велоспорт или марафон.

Он это серьезно. Она смотрит, как он вошел на форум. Тут три пользователя, которые написали большинство постов. Словно три сумасшедших проповедника перед своей маленькой сумасшедшей паствой. Она скользит руками под его свитер, касаясь кожи.

– Колин, остановись.

Его кожу лихорадит от жара, он дрожит под ее ладонями. Он встает и неохотно идет за ней к кровати, но ее ум уже не спокоен. Когда он, наконец, засыпает, она подходит к столу, опускается на стул и сосредотачивает свое внимание на каждой клавише, начиная собственный поиск.

Она находит сотни историй, но выключает компьютер, когда понимает, что ни одна из них не похожа на то, что произошло на озере.

Глава 22

ОН

Между ними висит молчание, словно плотный занавес. Колин моет посуду – это лучшее, на что он сейчас способен – и передает мокрые тарелки сквозь эту невидимую пленку дискомфорта Дот, которая вытирает их и убирает.

– Ты ужасно тихая, – погружая руки в теплую мыльную воду, говорит он. Сейчас ему уже лучше: пальцы не такие негнущиеся и хватка усилилась.

– Ты тоже, – бросает она.

Он бросает отскребать противень и поворачивается к ней.

– Господи, Дот. Просто скажи уже, о чем ты там думаешь.

– Ты собираешься рассказать мне об этой Люси?

Колин стонет, отворачиваясь и глядя в окно. Он ждал это с тех пор, как Дот услышала ее имя. В больнице.

Дот помнит убийство Люси так ясно, будто это произошло вчера, но, насколько ему известно, она еще ни разу не видела его с ней. Все, что она знает, – это что есть эта девочка.

– Она девочка из моего класса, – возвращаясь к тарелкам, говорит он.

– Я видела ее, ты же знаешь. Она выглядит в точности, как девочка по имени Люси, которая погибла несколько лет назад. На самом деле, – говорит Дот, подходя ближе, – она выглядит очень похожей на умершую девочку, о которой ты спрашивал пару недель назад.

Колин смотрит на свои руки в воде. Они немного подрагивают, но это не имеет ничего схожего с падением в озеро.

– Я же говорила тебе, что постоянно слышу эти рассказы, – шепотом и дрожащим голосом говорит Дот. – Разные люди уверяют, что видели девочку на берегу озера, человека в форме, сидящего на скамейке, или человека, прогуливающегося вокруг кампуса и подметающего дорожки. Мэгги клянется, что годами это место было наводнено призраками. Но Люси… Быть частью твоей жизни…

Колин поворачивается к ней с умоляющим взглядом.

– Дот, ты помнишь, как сказала мне и Джею, что есть вещи в этом мире, которые мы не понимаем?

Широко раскрыв глаза, Дот кивает.

– А помнишь, как уверила меня, что я не сумасшедший? Ты сама веришь в то, что мне сказала?

Она смеется, касаясь мягкой рукой его щеки.

– Верю.

– Значит, ты можешь мне доверять?

Немного покачивая головой, она шепчет:

– Не знаю. Это не ощущается правильным.

– Это не ощущается правильным, потому что не понимаешь, а не потому что не правильно, – говорит он. – Впервые в жизни я знаю, чего хочу.

Внимательно следя за ее взглядом, Колин видит, что Дот готова дать ему больше свободы, чем раньше.

Ее глаза наполняются слезами и она одаривает его полуулыбкой.

– Просто такое ощущение, что я больше никогда тебя не увижу.

Колин чуть передвигается и смотрит на мыльную воду.

– Я занят больше, чем обычно. Школа… Друзья, – говорит он, чувствуя растущую вину.

Молчание становится все более тягостным, пока Дот не отбрасывает свое полотенце в сторону и не кладет руку ему на плечо.

– Обещай, что не сделаешь ничего опасного.

Колин кивает, понимая, что дал обещание, которое не имеет ни малейшего намерения выполнять.

Колин привык быть в центре внимания. Участвуя в велогонках и состязаниях практически с тех пор, как начал ходить. Он был чертовски привлекательным и никогда не смущался. И когда погибли его родители, в течение многих лет никто не давал ему ни минуты покоя.

Но сегодня внимание к нему немного не то. На стоянке кампуса встали два фургона новостных каналов, и журналисты пытались задавать ему вопросы, прежде чем Джо вызвал охрану. Его одноклассники в истерике; кто-то настаивает, что существует призрак озера, который и спровоцировал падение. Кто-то смотрит на него, как на какое-то мифическое существо. И каждый хочет к нему прикоснуться. Учителя кажутся потрясенными и собирают всех в спортивном зале на обязательный сбор по правилам зимней безопасности. Он чувствует, как каждая пара глаз наблюдает за ним, чтобы убедиться, что он в порядке: что его руки работают, походка устойчивая и сам он в своем уме. Вокруг слышны слова «трагедия», «опасное положение», «поставить ограждение».

Но только вот что: это не было трагедией. Это и близко не стояло с опасностью. И если они поставят ограждение вокруг этого озера, он разорвет этих негодяев на куски. Он хочет вернуться. Он хочет знать, что увиденное было реальным, и то, как он ощущал Люси, было не в воображении. Несколько минут, проведенных с ней в том мире, были лучше, чем любой самый сумасшедший трюк, и более интуитивные, нежели все происходящее вокруг. Наверное, его тело умирало, но он чувствовал себя живым. По-настоящему живым.

Он понимает, что это должно его пугать, но этого не происходит.

– О. Мой. Бог. Колин! – слышит он вопль позади себя и рефлекторно наклоняет голову, ожидая когти, которые вонзятся в шею и волосы.

Аманда погружает пальцы в его волосы и тянет его в объятия.

– Я слышала, что ты умер!

– Я не умер.

– Я с ума сошла, Колин. Сошла. С ума.

– Прости, – говорит он, высвобождаясь из ее когтей.

Конечно же, словно специально выбрав момент, им навстречу по коридору идет Люси. Она смотрит на Колина, затем на Аманду; и там, где он ожидал увидеть поднятые брови, она выдает только веселую ухмылку.

– Привет, – говорит она.

– Привет, – он улыбается ей, взглядом задерживаясь на губах, пока она не улыбнулась в ответ. – Вот так-то лучше.

Аманда игнорирует Люси.

– Мне вчера вечером позвонил Шелби и рассказал о том, что произошло. И, боже мой, я была просто в шоке. Ну, а что, если бы ты умер? Что, если бы ты умер, Колин? Мы были полнос…

– Аманда, ты знакома с Люси? – перебивает он, надеясь, что она придет в себя. Он был смущен отсутствием у нее хороших манер и тем, что она была его прошлым, той, с кем он спал.

Аманда обращает внимание на Люси, словно раньше никогда ее не видела.

– Привет, – говорит она, совершенно не заинтересовавшись ею, прежде чем снова повернуться к Колину: – Было больно? Тебя согрели? И раздели?

Он поднимает бровь так, как это нравится Люси, и чувствует, что она скользит к ним ближе.

– Я не раздевался.

Аманда имеет наглость выглядеть разочарованной.

– Оу, ну ладно. Слышала, много людей делали так, когда страдали гипертермией.

– Гипо, – бормочет он. [гипертермия – перегрев тела, гипотермия – переохлаждение – прим. переводчика]

– Я была там, – улыбаясь ему, говорит Люси. – Но нам на это просто не хватило времени.

Колин имитирует шок, приложив кончики пальцев к приоткрытому рту. Краем глаза он видит, как Аманда обдумывает сказанное Люси. Она глубоко вздыхает, пытаясь скрыть возмущение и раздражение и нацепить равнодушие.

– Ты была там?

Люси мягко кивает Аманде и тянется к Колину, целуя его в челюсть.

– Увидимся.

Он машет ей, под нос ругая ее за то, что оставила его наедине с бывшей, хотя он точно не может винить ее за нежелание остаться. Очень вовремя с симпатичной улыбкой появляется соседка по комнате Аманды.

– Привет, Колин, – говорит она. – Как дела?

– В порядке, – в тысячный раз за сегодня отвечает он. Но на этот раз он не сильно возражает. Ему всегда нравилась Лиз. Он был благодарен ей за то, что она помогла восстановить нормальное общение после его разрыва с Амандой. – А ты?

– Хорошо, – просто отвечает она. И как только Колин думает, что она будет идти дальше, она добавляет. – Мой двоюродный брат провалился под лед. В Ньюфаундленде.

Он кивает, разочарованный и готовый отключиться от разговора. Он сегодня слышал столько вариаций подобных историй после обязательного «Как дела?» Они обычно следовали после предсказуемого «Тебе повезло, что ты выжил». Он никогда не будет прежним. Он смотрит на Лиз: она потеряла свой левый большой палец, и на ее лице был след поврежденного нерва. Но он не предполагал, что Лиз сломает традицию:

– Он пробыл без сознания несколько часов на льду и выжил.

– Что? – Аманда так быстро подходит к Лиз, что та отступает к стене.

– Он упал и выкарабкался, но прошло четыре часа, прежде чем его нашли без пульса. По крайней мере, спасатели так говорят.

– И он сейчас, как овощ?

– Нет, и это самое непонятное в этой истории, – говорит она, улыбаясь как-то странно, что он кожей ощутил вибрацию. – Он совершенно в порядке.

К концу дня Колину практически не сиделось на месте, так сильно он хотел поговорить с Люси. И только когда он видит направляющуюся к нему от толпы укутанных в шарфы и шапки и идущих к тропе студентов Люси, он вспоминает, что сегодня вечером Winter Social.

– Куда все идут? – подойдя к нему, спрашивает Люси, поворачиваясь и наблюдая за толпой.

– Старшеклассники устраивают сумасшедшую ночь под названием Winter Social каждый год перед каникулами. Все, кроме нас, местных, сентиментально готовятся к двухнедельной разлуке. Старосты украшают небольшую смотровую площадку у озера и…

– Нашего озера?

Он смотрит на нее и улыбается от собственнических ноток в ее голосе.

– Ага. Но не волнуйся. Они не рискуют спускаться к самому озеру. Никто, – добавляет он, надеясь, что она слышит те же интонации в его голосе. – Они украшают небольшой участок на холме и играют ужасную поп-музыку, потом тусовка перерастает в драки, потому что все тайком обязательно притащат выпивку, и все это в итоге превратится в гигантский цирк.

Люси улыбается.

– Звучит весело.

– Это встреча только для студентов школы. Так что в основном ты тусишь с теми же людьми, просто в полумиле от обычного места тусовки.

Не обращая внимания на его слова, она говорит:

– И кстати, что насчет нашего свидания?

– Поверь мне, Люси. Это не для тебя.

– Откуда тебе знать? – ее улыбка становится соблазнительной. – Быть у озера и целовать тебя звучит как нечто вполне для меня.

Он решает, что не в состоянии оспорить это утверждение.

Длинная дорога к смотровой площадке украшена лампочками на батарейках, и еще тысячи огоньков развешаны на ветках деревьев, освещая десятки фигур, двигающихся под рев музыки, грохочущей из четырех колонок, стоящих по сторонам. Площадка украшена венками из остролиста, и все вокруг выглядит льдисто-синим в свете луны.

Трудно поверить, как близко сейчас он к месту происшествия, и Колин ловит себя на том, что скользит взглядом куда-то вдаль, вниз по холму, на другую сторону озера, туда, где сквозь лед видна чернота. Увидеть то место отсюда невозможно, но он хорошо представляет себе ту дыру с зубчатыми краями, огороженную лентой, дающей всем понять держаться подальше. Он задается вопросом, что это говорит о нем: он не боится и вместо страха или ужаса от воспоминаний, как он погрузился во тьму, чувствует тоску, предвкушение и струящийся по венам дразнящий адреналин.

Подходит Джей и встает рядом.

– Озеро отсюда кажется намного меньше.

Ощущение, будто на мгновение мир вокруг замирает, потом Джей кашляет, и напряжение уходит. Колин поворачивается к другим студентам.

– Поцелуй меня, Люси, мы под веткой омелы. [прим. пер. – Рождественская традиция. Дома украшали ветками омелы, и девушку, случайно оказавшуюся под ней, позволялось поцеловать любому. – прим. переводчика]

Джей издает чмокающий звук, показывая на одну из многочисленных веток, украшенной пластиковой омелой.

Люси делает вид, что целует Джея в щеку, а потом, изображая отвращение, убегает. Колин зачарованно смотрит, как Джей гонится за ней вниз с небольшого холма, и она прячется за дерево, смеясь и крича, когда он пытается коснуться ее. Он понятия не имеет, как отреагирует Джей, если коснется кожи Люси. И даже более того, он не имеет понятия, как отреагирует она, если ему удастся поймать ее, но сейчас она, кажется, не беспокоится об этом. Это первый раз, когда Люси ведет себя, как полагается в ее возрасте.

– Веселишься? – говорит он, когда она возвращается. Ему не могло показаться, что ее щеки горят румянцем, а сама она почти задыхается от счастья. Не могло показаться, насколько плотнее чувствуется ее тело, когда она прижимается к нему, будто это плотное тело недавно сформировалось под туманом ее кожи.

– Более чем. Хотя я до сих пор не вижу бутылок, поцелуев и прочего цирка.

Колин наблюдает, как Люси наклоняется, чтобы завязать шнурки. Ее ботинки черные, но сегодня, в огнях и на фоне снега, они выглядят переливчатыми. Ему интересно, все ли становится немного неземным, когда она это надевает на себя.

– Готов потанцевать? – спрашивает она.

– Еще как, – он идет за ней.

Когда Люси танцует, Колин удивляется, почему она не бросается в глаза, словно вспышка, среди других, менее изящных студентов. Руки ритмично двигаются над головой. Ноги скользят, почти отрываясь от земли. Смеясь, она невесомо и игриво кружится вокруг него. Он никогда не видел ее такой, и благодаря этому ему становится легче противостоять силе, тянущей его вниз по склону в сторону озера.

А потом на секунду ее улыбка исчезает, и ее взгляд, минуя его, движется к краю смотровой и, словно срываясь, скользит вниз с холма. В темноте озеро ощущается манящим маяком. Ее глаза становятся цвета теплого янтаря, как тогда, когда они лежали бок о бок, и он не мог думать ни о чем другом, кроме как насколько сильно хочет ее поцеловать. Вдруг она смотрит на него, ловя его взгляд.

– Я вспомнила, как это было, – говорит она, и чувство вины добавляет в ее цвет глаз оттенок мягкого серого, и добавляет: – Я рада, что ты в порядке.

По какой-то причине ее голос звучит слабее на последних словах, и он знает ее. Если она чувствует то же, что и он, то она хочет спуститься с холма в темноту, лишь бы только посмотреть на острые края трещины и холодную безмолвную воду под ней.

Глава 23

ОНА

Она сидит на нем верхом, снова и снова расстегивая и застегивая верхнюю пуговицу его рубашки, очарованная тем, как много сосредоточенности это требует.

Она видела, как он справлялся с этим за пару секунд и одной рукой. Но после падения в озеро ему потребовалась неделя, чтобы снова научиться легко застегивать свою рубашку.

Люси наблюдает за собственными пальцами, скользящими по его груди вниз к ссадинам на животе. Ее тело мерцает оттенками слоновой кости и матовым персиковым. На ней нет ни веснушек, ни шрамов, ни синяков. И помимо этого ее кожа кажется слабо подсвеченной, делая похожей на акварель. Руки Колина грубые и в царапинах. На внутренней стороне запястья у него есть небольшая родинка, а на костяшках правой руки – шрамы. В нем настолько очевидно пульсирует жизнь, насколько так же очевидно в ней – нет. Внезапно ей становится интересно, каково это для него: видеть сейчас их различия, после того снега, льда и их кожи, одинаковой на ощупь.

– Как ты думаешь, из чего я состою? – спрашивает она.

– Думаю, из чего-то потрясающего.

– В смысле, вот ты в основном из углерода. Еще азот. Кислород. Водород. Ну и еще всякое-разное.

– Наверное, из всякого-разного, – смеется он. – Я ем много всякой дряни.

– Ну а я? – она снова прижимает руку к его груди, другой убирая прядь волос с его лба. Даже когда изо всех сил старается сидеть смирно, она чувствует, как внутри нее сталкиваются тысячи молекул. – Я чувствую, что мое тело плотное… Но другое. Словно я сделана из случайно перемещающихся в пространстве элементов.

Он медленно поднимает на нее взгляд и улыбается.

– Ты, безусловно, здесь, и ты, безусловно, другая. Думаю, мне нравится твоя теория, – его глаза сверкают. – Так что думаю, мы должны радоваться, что ты не вернулась где-то рядом с Чернобылем. Ты излучала бы… Еще большую привлекательность.

Она смеется и ухмыляется его остроумию, но когда из взгляды встречаются, улыбки исчезают.

– Когда я у озера, прежде чем уйти, поцеловал тебя в щеку, ты была не такой призрачной – более плотной.

Она тоже чувствовала это. Ощущения были сильнее, будто ее присутствие тут ненадолго стало весомее.

– Может, это из-за влажного воздуха. Тут, в твоей комнате, обогреватель, и он гораздо более сухой. Если бы в здешнем воздухе было бы больше влаги, то больше компонентов моего тела можно было бы взять и использовать.

Он согласно хмыкнул.

Внутри нее зреет вопрос, почти ускользая:

– О чем ты подумал, когда нашел меня на тропе и при этом по-прежнему был на льду?..

Он щурится и смотрит в окно.

– Я не ощущал холод, жар или страх. Я только хотел найти тебя.

– Почему мне кажется, что ты не хочешь об этом говорить?

Он закидывает руки за голову.

– Потому что я хочу сделать это снова.

Очевидный смысл этой фразы, произнесенной вслух, звучит эхом в его комнате, висит подобно тяжелому покрывалу между ними и укутывает все вокруг странными свинцовыми тенями. Первая ее реакция на его слова – неожиданное облегчение, поэтому ее ответ звучит как результат борьбы с самой собой:

– Колин, это безумие.

– Что ты имеешь в виду? – спрашивает он, садясь так, что она вынуждена переместиться с его колен. – Я оказался на той тропе и под твоим деревом, Люси. В том мире было что-то иное, что-то совершенное. И еще там была ты. Это не безумие.

Она садится, поджав под себя ноги, и смотрит на него. Та ее часть – небольшая, темная и опасная – сжимается от удовольствия от его слов. Он прав: это не безумие. В те несколько минут она могла прикоснуться к нему и поцеловать.

Он был ее. На той тропе он был таким же, как она.

И тут она вспоминает, что должна быть его Стражем, и ее резко захлестывает чувство вины.

– Мне легко было найти тебя, – говорит он. – Словно мы предназначены друг для друга.

– Колин, я знаю, что Генри говорил мне защищать тебя, но… Я имею в виду, ты бы мог замерзнуть. Ты бы мог утонуть.

Он наклоняется и осторожно целует ее обнаженное плечо рядом с бретелькой. Приспускает ее, чтобы поцеловать то место, где должен биться пульс. И она ощущает это, словно ее пронзает насквозь чистый белый электрический свет. Ей хочется запустить руки в его волосы и удерживать его там.

– Я так не думаю, – говорит он. Люси открывает рот, чтобы возразить, но у нее ничего не выходит, и Колин качает головой. – Просто послушай. Ладно?

Она кивает, не в состоянии протестовать достаточно убедительно. Ей не известно, сколько времени им отпущено. Это делает каждую минуту особенно важной. Она хочет быть с ним в воде, на тропе, под звездным небом.

– Что, если я снова бы упал в озеро и провел час с тобой? Только мы, сплетенные вместе в снегу. Люси, тот мир, он сумасшедший. Там было серебро, свет и жизнь, – когда он останавливается, она не может найти слов, и ее молчание накапливается, поощряя его продолжать. – Я должен увидеть это снова. С нами может пойти Джей, он быстро вытащит меня.

Она помнит, как ощущалась его кожа, его губы, его смех. Она помнит на вкус его звуки и то, насколько они идеальны для нее. Он целовал ее, будто исследуя новые живые оттенки.

И в то время, как она помнит другие их поцелуи и улыбающиеся губы, плотно прижимающиеся к ней, ей понятно, что они не были похожи на тот. Но при этом вкус соблазна был немного не правильным, как кусочек сахара, смоченный в уксусе.

– После того как ты ушла тогда, в коридоре, пришла Лиз. Она сказала, что ее двоюродный брат упал в озеро в Ньюфаундленде. Его вытащили, но он пробыл без сознания на льду четыре часа.

– Сколько?

– Четыре, – подтверждает он, ухмыляясь ее реакции, будто она уже согласилась на это.

Она встает и вертит в руках подставку для ручек с его стола. И поднимает ее легко, будто та ничего не весит. Прежде чем позволить ей удивиться своим успехам, он встает и застегивает рубашку.

– Я читал об этой истории, Люси. Это правда. Об этом говорили во всех местных новостях. Такое случалось и раньше. Каждую зиму такое происходит хотя бы однажды. Репортер – один из парней на форуме. Он одержим этой темой, – он кладет горячую руку ей на плечо и мягко сжимает, но в этот раз она едва это замечает. Ей хочется узнать больше. – Думаю, если мы будем осторожны, все сработает. Кроме того, – говорит он тише, – у того парня даже не было Стража.

– Если я позволю тебе это сделать, я уже не Страж, – высвобождаясь из его объятий, говорит она. – Я плохая.

Она старается говорить беззаботно, но получается строго.

– Ты совершенно точно не плохая, – говорит он с такой убежденностью, какой у нее самой никогда не было. – Знаешь, почему я так думаю?

Она смотрит на него и тает. В темноте комнаты его глаза выглядят темно-янтарными, обрамленные длинными ресницами; он смотрит настойчиво и упорно.

– Почему?

– Потому что я потерял всех, кого любил, и вместо них обрел тебя. У вселенной, наверное, было много вариантов, но она послала тебя назад.

– Но ты никогда не задумывался, почему ты нуждаешься в Страже, и почему это я?

– Раньше нет, – он смотрит в окно, потом на свои ботинки, пиная что-то на полу.

Она внимательно смотрит на него. Чувствует небольшой укол тревоги где-то под ребрами, когда понимает, что он что-то от нее скрывает.

– Что изменилось?

Он поднимает взгляд и встречается с ее.

– Думаю, мы связаны, потому что я был тем ребенком, кто видел, как убийца уносил тебя в лес. Я сказал об этом Дот, и она позвонила в полицию.

Люси замирает, руками держась за спинку стула позади себя.

– Почему ты не рассказывал мне об этом?

Колин тут же извиняется.

– Я боялся, что ты замкнешься в себе и что когда узнаешь все эти детали, уйдешь, – он касается ее руки, просто чтобы убедиться, что она действительно все еще здесь.

– Так значит, они поймали этого парня благодаря тебе?

Он пожимает плечами.

– Думаю, да. В любом случае, так говорится в статье.

Она чувствует, что тепло от улыбки на ее лице растекается по груди, где она никогда не ощущала пустоты, когда была с Колином.

– У меня может быть целый чемодан воспоминаний о чем-нибудь значительном, но я знаю одно.

– Что?

– Что сначала ты был моим Стражем.

Его улыбка такая же, как у нее, но все это выглядит ново и дерзко.

– Мне нравится так думать.

Глава 24

ОН

Колин убеждает Люси вернуться к озеру. Ее глаза мерцают сумасшедшим оранжевым оттенком, как только у нее в мозгу замаячили возможности, и в них словно телеграмма ему: сделай это, сделай.

– Только это может закончиться плохо, – ее голос немного дрожит, от чего он задается вопросом, а не об этом ли она думала все время до сегодняшнего дня.

Дни превращаются в недели, а снег все продолжает идти, укрывая все вокруг, что не движется. Колин не давит, не заговаривает с Люси о том, чтобы пойти к озеру. Вместо этого их разговоры тяжелеют от недосказанности.

Однажды утром она спрашивает его, о чем он думает, и он резко и честно отвечает:

– О том, как чувствовал тебя на тропе, – это заставляет ее повернуться и уйти, скрестив руки на груди, словно удерживая себя от разрушения.

Но с извиняющейся улыбкой она находит его позже, после уроков. И он говорит это вслух:

– Прости. Знаю, тебе не нравится эта идея, – он держит ее лицо в ладонях, повторяя эти слова у ее губ.

Они идут в его комнату, крепко держась за руки. Пока он делает домашнее задание, она читает, лежа на его кровати на животе и болтая ногами. Он перестает притворяться, что читает, и открыто наблюдает за ней, вспоминая тропу, ее голодные поцелуи, ее более плотное тело. В тех поцелуях не было ничего хрупкого или ненасыщенного. Он чувствовал ее смех.

– Люси.

Она колеблется, прежде чем обернуться, будто в его интонации чувствует что-то особенное.

– М-м-м?

Он наблюдает за ее поглаживающими ключицу пальцами, пока она не ловит его взгляд. Ее глаза мерцают теплым глубоким янтарным оттенком, когда она замечает, как он смотрит на ее горло, на место, где он впервые, приоткрыв рот, попробовал ее кожу. Она была сладкой с легким солоноватым привкусом. Вкус девушки, дождя и мягкости. Он больше ничего не говорит, только смотрит на нее, мысленно упрашивая: «Пожалуйста. Пожалуйста».

– Я не могу, – говорит она. – И ты не можешь.

– Почему?

– Я не смогу жить в мире с самой собой, если мы это сделаем.

Он ничего не может с этим поделать: когда она говорит, он улыбается, и уголки его губ подергиваются.

– Колин, я серьезно.

Но он не может смириться с мыслью, что этого больше не повторится.

Колин с любопытством ощущает, как каждый дюйм его тела охватывает жажда.

– Мне нужно знать, было ли реальным то, что я видел.

Цвет ее глаз становится медовым и, прежде чем возвратиться к своей книге, она плотно сжимает покрывало в кулаке.

– В том мире нет ничего настолько хорошего, чем произошедшее на тропе.

Когда поднимает на него взгляд, она выглядит несчастной.

– Я знаю.

– Но у нас не получается то же самое здесь, – шепчет он. – Тут все другое.

Она ерзает, отбрасывает волосы за плечо и, щурясь, смотрит на слова на странице перед ней. Он игнорирует ее притворное чтение и подползает к ней, чувствуя себя вышедшим на охоту хищником.

– Люси.

Она не отрывает взгляд от страницы.

– Что?

– Позволь мне попробовать это.

– Попробовать что?

Он тянется к ней, переворачивает и легко опускает ее на спину.

Быстро ее раздевает. Из петель выскальзывают пуговицы, застежка-молния скользит вниз. Мягкая ткань скользит над головой. Он расстегивает крючки и оголяет гладкую кожу.

– У меня есть идея, – уверяет он, пока тянет брюки вниз по ее ногам. – Просто доверяй мне, хорошо?

– Хорошо, – ее глаза кофейного цвета.

– Я кое о чем уже думал раньше.

Ее смех хриплый и низкий.

– Я и не сомневалась.

Он пробует на вкус кожу на ее лодыжке, колене, бедре. Легонько дует под коленом.

– Так нормально?

С расширенными глазами она кивает, а он просто выдыхает там, где соединяются ее бедра.

Он даже не скрывает свое частое дыхание. Он практически сходит с ума от желания, глядя, как она извивается под ним. Ее пальцы находят его волосы и тянут их. Она выгибает спину, и с одним последним выдохом на ее кожу, он слышит звук, который никогда раньше не слышал от девушки: что-то между всхлипом и мольбой. Но все-таки он садится, поднимаясь, целует и извиняется.