Текст книги "Озаренные светом Рождества"

Автор книги: Кристин Пачеко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

Кайл едва не позабыл о дурашливой псине.

Но Снежок сам напомнил о себе. Кайл услышал, как пес гремит жестяной миской. С крайней неохотой он подхватил фонарь и пошел разбираться со Снежком.

Когда на пса упал луч фонарика, Снежок перестал чавкать. Он умильно посмотрел на Кайла и жалобно заскулил: мол, простите, не мог больше терпеть.

– Знаю, приятель, – ответил Кайл.

Он потрепал собаку по загривку и наполнил миску собачьим кормом.

– Так ты всерьез насчет печенья?

Молодой человек обернулся и увидел Мэган. Радость отразилась в синих глазах – будто они не виделись целую вечность. Голод и впрямь мучил его. Только навряд ли этот голод можно утолить едой.

Но Кайл напомнил себе, что обещал оставить ей добрые воспоминания о Рождестве.

Наверняка ее бывший муж не готовил с ней рождественского печенья.

– Угу, – отозвался он. – Всерьез.

Она кивнула.

– Я готова.

– Тогда я схожу и принесу из погреба яйца и масло.

Мэган бросила взгляд в окно:

– А ты не замерзнешь?

– Обещаешь согреть меня, когда я вернусь?

Она широко раскрыла глаза и тут же потупилась. На ней совсем не было косметики, и это делало ее еще прекрасней.

Чтобы не передумать и не отнести ее обратно на их импровизированное ложе, он поскорее поцеловал ее и вышел. Возвратился минут через пять, дыша на замершие пальцы.

Мэган уже успела зажечь пару керосиновых светильников и достать из буфета несколько мисок, а такжё мерные ложки и стаканы. Вся сцена выглядела… ну конечно же, по-домашнему – уютно и необоримо притягательно!

Он отбросил эту непрошеную мысль. Положив продукты на край стола, снял куртку, и молодая женщина повесила ее рядом со своей.

– Замерз? – Она взяла его руки в свои и, встав на цыпочки, поцеловала его.

Она ведь обещала его согреть…

– Печенье, – напомнила она.

– Да-да, конечно… – Он судорожно сглотнул. – У тебя есть поваренная книга?

Она подозрительно прищурилась.

– По-моему, ты сказал, что умеешь печь его.

– Я солгал.

– Ты… солгал? – От изумления ее ореховые глаза распахнулись еще шире.

– Мэган, понимаешь, я хочу, чтобы у тебя были приятные, а не дурные воспоминания о Рождестве.

Губы ее приоткрылись. Во взгляде была укоризна.

– Я…. я всегда ненавидела ложь.

Он поднял руки, показан, что сдается.

– Ладно, – улыбнулась она. – Пусть будут новые воспоминания. У меня где-то валяется поваренная книга, мне подарили ее к свадьбе. – Мэган порылась в кухонном шкафу. – Вот, – победно сообщила она, вытащив книгу. – Совсем новенькая.

Кайл встал у нее за спиной и посветил ей через плечо. Не удержавшись, коснулся носом ее шеи – Мэган встрепенулась. Придвинулся к ней еще ближе – и она, словно ненароком, тесно прижалась к нему.

Кайл внутренне напрягся.

– Держи лампу ровнее, – строго сказала она.

– Тогда стой смирно, – парировал он.

– Не могу.

Приготовление печенья грозило стать трудным делом.

Снежок перевернул миску и сел, уставившись на них и склонив голову набок.

– Давай-ка поскорее управимся с этим чертовым печеньем, – сказал Кайл, – чтобы я смог отнести тебя обратно в постель.

– А мне-то показалось, ты голоден.

– Еще как голоден. Тебе правильно показалось.

Взгляды их встретились.

– Ах, вот как. – Она улыбнулась какой-то новой, таинственной и завораживающей улыбкой.

Разыскивая муку и сахар, Кайл упорно пытался сосредоточиться.

– На нижней полке, – подсказала она.

Он тупо уставился на полку.

Мэган снисходительно, чисто по-женски вздохнула:

– Вот мука. А рядом – сахар.

– Хочешь сказать, что мужчины никогда ничего не могут найти?

– А разве могут? Папа, например, никогда не мог. И ты…

– И я тоже, – закончил он за нее. Положи в руки ей на талию, он притянул ее к себе.

– Я просто отвлекся.

– Отвлекся?

– Задумался о тебе.

– Обо мне?

– И о том, что снова хочу тебя целовать. – Он демонстративно оглядел ее фигуру сверху донизу. – Всю, до последнего дюйма.

Дыхание ее участилось. Он усмехнулся:

– Ну а теперь найди соду.

Кайл понимал, что они ведут опасную игру. Игру без правил. Но ему нравилось придумывать правила на ходу.

Выждав с минуту, он подсказал:

– На верхней полке.

Стараясь не терять головы, он включил горелку и вылил яйца в миску; Мэган тем временем со стуком поставила банку с содой на стол. Отмерила сахарную пудру, добавила масло и ванилин.

– Теперь яйца, – сказала она.

– Дай-ка мне.

Пора сменить диспозицию. Добавив в смесь яйца, Кайл встал у Мэган за спиной, помогая ей вымешивать тесто. Одну руку он положил поверх ее руки на деревянную ложку-мешалку, а другую – ей на грудь, поглаживая ее в такт круговым движениям ложки.

Синхронные движения их рук становились все медленнее и медленнее.

Она прислонилась к нему спиной, и он слегка прикусил ей мочку уха.

– Теперь муку, – скомандовала она слабым голосом.

Что же касается Кайла, он даже и не пытался говорить.

Не отмеряя, а прямо на глазок, как делала его бабушка, молодой человек высыпал в миску муку и щепотку соды, не преминув попутно дотронуться до Мэган.

Когда они снова, тем же манером, взялись за ложку-мешалку, мука так и разлеталась во все стороны, подобно белому снегу за окном.

Лацканы ее халата разошлись, и вид шелковистой кожи заставил Кайла вдруг совершенно забыться.

Высвободив руку, он провел кончиками пальцев вдоль ее шеи, а затем, не удержавшись, – ниже, в глубину халата.

Она обмерла. Ложка со стуком выпала у нее из рук.

– Кайл?..

– Что?

– Тесто должно постоять на холоде два часа.

– Слава Богу!

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Дрова в камине щелкали и потрескивали.

Одержимый желанием, подгоняемый нетерпением, Кайл безуспешно пытался развязать узел на поясе ее халата.

Пальцы Мэган нащупали пряжку у него на ремне. Охваченная такой же лихорадочной спешкой, она царапнула ногтями его кожу – и Кайл резко втянул в себя воздух.

– Извини.

Он не ответил, продолжая свою борьбу с поясом. Она отпустила его пряжку и ловко развязала узел. Кайл проел ладонями по ее плечам – и халат, соскользнув, опустился у ее ног. Она стояла перед ним совсем нагая.

Безумное, необузданное желание охватило его.

В считанные секунды Кайл избавился от джинсов.

Он оторвался от нее ровно на столько, сколько потребовалось, чтобы воспользоваться средством защиты, и без прелюдий, сразу и полностью, вошел в нее.

Она вскрикнула и притянула его к себе.

Движения их были так согласованны, словно они представляли собой две половины некоего более совершенного целого.

Для Кайла это был не просто секс. Нет, это действо начинало напоминать какой-то сокровенный ритуал, и все чувства, с ним связанные, неизмеримо превосходили все, что он когда-либо испытывал. Теперь ему мало было ответной реакции ее тела, которое она так щедро ему дарила, – он хотел, чтобы она отдала ему свое сердце.

Губы их сблизились, языки слились.

Кайл стиснул зубы, не желая испытать удовлетворение прежде, чем удовлетворит ее. Лоб его стал мокрым от выступивших на нем бусинок пота.

– Кайл! – простонала она и, прижавшись к нему, замерла.

Тонкая нить самообладания тотчас же оборвалась – и наступило сладостное облегчение.

Такая поспешность обычно не была ему свойственна. Но, взглянув на Мэган и увидев на ее затуманившемся лице блаженную улыбку, Кайл разом избавился от всяких сожалений.

Счастливый любовник перевернулся на бок. Волна страсти схлынула; теперь он мог позволить себе неторопливо рассмотреть и обласкать ее тело.

Он начал перебирать ее волосы, наслаждаясь тем, как густые пряди проскальзывают между пальцами. Потом провел пальцем по ее бровям, повторив их тонкий, изящный изгиб. Очертил контур губ. Медленными, неторопливыми движениями исследовал груди.

Глаза Мэган были открыты, и в них опять сверкали золотистые искорки. Они светились ярким отблеском только что испытанного физического наслаждения.

Теперь внимание Кайла перешло на венчик вокруг соска. От этих дразнящих движений ее тело непроизвольно и прихотливо изгибалось в истоме, а бедра приподнимались над простыней.

– Скажи мне… – мягко, но настойчиво попросил он, – скажи, чего тебе хочется?

Она замотала головой.

– Вот так хорошо? – спросил он, водя языком вокруг ее затвердевшего соска.

– Д-да.

В сладостной неге Мэган извивалась всем телом; голова ее металась по подушке, а руки судорожно сжимали края простыни.

А когда он, спустившись ниже, стал гладить ее между ног, судорожная дрожь прошла по ее телу. Мэган вцепилась в него, требуя большего. Он подчинился, чуть сильнее надавил пальцем на самый чувствительный бугорок ее плоти, и она закричала.

Позже, слегка остыв, Кайл осознал, что, хотя это он обещал подарить Мэган воспоминания, она самоотверженно дала ему больше, чем он сам когда-либо смог бы ей предложить.

– Скалка? – Мэган задумчиво поморщилась. – Никогда ею не пользуюсь. Может, в ящике под плитой?

Пока она разделяла тесто на две части, ее помощник по кулинарному делу разыскал скалку.

– Нашел! – самодовольно объявил он.

– Значит, на этот раз ты не слишком отвлекался.

Мэган подошла к нему, отважно ступая босыми ногами по холодному полу.

С Кайлом ей не страшны были ни холод, ни отсутствие электричества. да ей и не было особенно зябко. Вдвоем они выделяли столько энергии, которой хватило бы отопить целое помещение. Встав на цыпочки, она обвила руками его шею и поцеловала в нижнюю губу.

В ответ он сжал зубами мочку ее уха – возбуждающее, электризующее тепло волнами пробежало по ее телу, по самым тайным, интимным местам.

– Эй, а как же печенье? Эдак мы с тобой никогда не утолим голод, – запротестовала Мэган, когда он крепко прижал ее к себе, вызван новый прилив желания.

– Похоже на то.

Глаза Кайла уже привычно потемнели – и Мэган испытала легкую дрожь. Чуть прикусив губу, она с трепетом ждала продолжения.

Он расстегнул молнию и сбросил джинсы на пол.

– Погоди секунду.

Она залюбовалась его стройным, сильным, мускулистым телом, не замечая, что он раздевает ее.

Прислонив Мэган к стене, он приподнял ее.

– Что, прямо вот так? – спросила она в смятении.

– А ты готова?

Мэган только улыбнулась. Крепко поддерживая ее под бедра, он медленно стал опускать ее все ниже и наконец наполнил собой – как бы усадил на себя. Женщина пошевелила ступнями, ища опору.

– Так хорошо?

Она не отвечала, не находя слов. Ей было больше чем просто хорошо.

– Мэган? – настойчивее повторил он, выводя ее из шока.

Мэган подняла глаза.

– Я и вообразить себе не могла. – Она положил руки ему на плечи. – Мы что, и правда можем?..

Вместо ответа он погрузился в нее до упора. Мэган судорожно вздохнула, ощущая невыразимо блаженство. Она выкрикнула его имя в тот самый миг, когда отчаянный стон сорвался с его губ.

– Что это будет? – с детским восторженным любопытством спросила Мэган, подбегая к любовнику.

На ней была одна из его рубашек; прикосновение фланелевой ткани к бедрам постоянно напоминало об их близости.

– Это, – отозвался он, – будет елочка.

– Елочка? А что за клякса там наверху?

– Звезда. На рождественских елках всегда бывают звезды.

Приготовление печенья совместно с Кайлом оказалось весьма волнующим занятием. Он стоял за ее спиной, положив руки на скалку – поверх ее собственных. Раскатывая тесто, они вместе двигались то вперед – и тогда Мэган ощущала, как, поднимаясь, крепко прижимается к ней его возбужденная плоть, – то назад.

Ей и в голову не могло прийти, во что можно превратить обычный кулинарный процесс. Впрочем, на кулинарии было почти невозможно сосредоточиться – так захлестнуло их в очередной раз взаимное влечение.

Что бы они ни делали, это неизменно приводило их к одному и тому же… но Мэган все равно было мало.

– Мэган?

– Ладно, ладно. – Она взяла его за руку и подвела к столу, смущенно отводя взгляд от стены, у которой он приобщил ее к очередному любовному таинству. – Я предупреждала – они не слишком удались.

Веночки, которые она штамповала с помощью двух стаканов, по форме напоминали ватрушки. А колокольчики Мэган вырезала ножом.

Наконец горе-кондитеры поставили первую партию печенья в духовку и из оставшегося теста начали вырезать новые фигурки. Звезды выходили у Кайла ничуть не лучше, чем елочки, а ее снеговик выглядел так, словно уже изрядно подтаял.

– Может, на вкус они будут лучше, чем на вид, – задумчиво проговорила Мэган.

– Теперь понимаю, насколько трудное это дело, – заметил Кайл;

– Думаю, его придумали специально для таких, как мы.

Она вдруг замолчала. Последнее слово, казалось, эхом прокатилось по дому. Какое-то мгновение Мэган мысленно вслушивалась в него.

Мы.

Мы – это по меньшей мере двое. Люди, которые объединяются, чтобы идти по жизни вместе, вместе глядя в будущее. Ее дом мог бы быть не таким пустым, а сама она – не такой одинокой. Возможно, в этом доме мог бы даже раздаваться топот ножек и визг маленьких проказников.

Мэган с трудом отмахнулась от этой соблазнительной картины. Она снова взяла нож, но вместо того, чтобы подровнять края у звездочки, изготовленной Кайлом, сама вырезала такую же.

Сама.

Одно-единственное слово заставило ее вернуться на землю, вспомнить о своем одиночестве. Кайл уедет, и ей снова придется жить здесь в уединении.

Впрочем, одно ясно: он оставит ей множество воспоминаний… как и обещал… Можно только надеяться, что этих воспоминаний будет достаточно, чтобы скрасить тягостные и бесконечные ночи, маячившие впереди.

Взяв прихватку, она вынула из духовки противень с готовой продукцией. Пока готовила к выпечке следующую партию, Кайл, орудуя лопаткой, поддевал печенье и выкладывал на блюдо.

Самой неудачной фигуркой оказалась его елочка со звездой.

Кайл тут же съел эту улику.

– А что, неплохо.

Крошка печенья прилипла к его нижней губе, и, уступая мгновенному порыву, Мэган смахнула ее… языком.

На этот раз они утоляли свою страсть в комнате, у камина. Кайл помешал тлеющие угли и сунул в очаг еще одно полено. Языки пламени принялись лизать дерево, распространяя по комнате приятный запах сосны и создавая обстановку интимности.

Брошенное без присмотра, печенье в духовке тем временем преспокойно подгорало.

Обхватив себя руками, Мэган отодвинула стул и встала из-за рабочего стола в своей студии. Слезы застилали ей глаза, мешал разглядеть крошечное личико стоявшего перед ней ангелочка.

Вчерашняя ночь была такой чудесной, волнующей – просто невероятной. И, поддавшись ее магии, она совершила непростительную ошибку. Он подарил ей воспоминания, а она, по слабости или глупости, отдала взамен свое сердце.

И ведь она прекрасно знала, чем это кончится. Прекрасно знала.

Мэган вытерла глаза тыльной стороной ладони, не давая слезам скатиться. Выглянув в окно, она увидела, что пейзаж совершенно переменился. Ярко светило солнце, и снег блестел в его лучах – как будто кто-то рассеял по сугробам алмазную пыль. Синее небо простиралось до самого горизонта, который стал теперь шире: в отдалении можно было различить скалистые вершины гор, облаченные в благородные белые одеяния. Ворон пролетел мимо окна и сел на верхушку дерева.

И вновь у нее потекли слезы.

Молодая женщина прижалась лбом к холодной глади стекла, отчаянно желая, чтобы Кайл уехал сегодня же – вместе со своими дурацкими идеями о Рождестве.

С нее довольно. Полученный прежде тяжелейший урок, боль потерь и разочарований при– учили ее к мысли, что Рождество – не ее праздник. И она была тысячу раз права.

И Кайл тоже был не для нее, как бы горячо Мэган того ни желала.

Этот человек ничего ей не обещал. Что с того, что вчера они провели необыкновенную ночь? У нее нет никакого права ожидать от него чего-либо еще.

Почему ей так больно?

Стук в дверь заставил ее вскочить и обернуться – удостовериться, что дверь заперта.

Не отвечая, Мэган подошла к двери, но ручку не повернула.

– Мэган?

Она отошла и снова приникла лбом к прохладе стекла, желая, чтоб Кайл убрался, но в глубине души надеясь, что он останется.

Сегодня рано утром она проснулась в смятении. Потихоньку выбралась из-под одеяла и, подбросив дров в камин, прокралась наверх, стараясь не разбудить своего гостя…

– Я знаю, что ты здесь. Нам надо поговорить, Мэган. Если хочешь, можно говорить и через дверь, но я бы предпочел, чтобы мывидели друг друга.

Вздохнув, Мэган уступила. Нет, она не способна противостоять этому человеку.

Открыв дверь, она попятилась назад и обняла себя руками. В этом жесте была бессознательная попытка защитить себя и свои чувства.

– Ты сбежала. Почему?

Чтобы спастись, мелькнуло у нее в голове. Мэган встретила его взгляд, и у нее пересохло во рту. Он еще не брился, и темная щетина оттеняла глаза, придан их синеве ослепительную глубину и яркость.

В два шага он приблизился к ней вплотную и привлек ее к себе, нежно обняв за плечи. Тщетно Мэган призывала на помощь разум, подчиняясь чувству, что было сильнее ее.

Откинув голову, она взглянула на своего любовника. В его глазах читалось недоумение.

– Мне надо было поработать, – сказала она, но тут же поняла, как фальшиво и неправдоподобно это звучит.

Кайл обвел взглядом комнату.

– Если бы ты работала, я бы увидел что-то на столе, – резонно заметил он. – И глаза у тебя не были бы мокрыми.

– Они не мокрые. – Голос ее надломился. Он коснулся пальцем ее ресниц и, сняв слезу, поднес к глазам.

– Нет, мокрые.

Как могла она открыть ему сокровенные мысли, признаться, что ее пугает опасность слишком привязаться к нему!

– Сегодня ночью мы с тобой были близки, как никогда, – проговорил Кайл, а его пальцы тем временем ласкали ее – пальцы мужчины, который знал, как заставить ее пульс учащенно биться.

– Да, – прошептала молодая женщина.

– А когда я проснулся, – мягко продолжал он, – тебя рядом не было. Я приготовил завтрак, сделал кое-какую работу во дворе, накормил твоих зверей…

Она улыбнулась – благодарно, пленительно.

– И все ждал.

Улыбка ее погасла.

– Сперва я решил, что ты переодеваешься или принимаешь душ. Затем подумал, может, ты работаешь. А потом услышал, как ты здесь ходишь. – Он смахнул с ее ресниц еще одну предательскую слезу. – Нетрудно было догадаться, что ты попросту сбежала. Еще проще было понять, что, вероятно, отчасти я тому причиной.

Его завораживающий взгляд никак не отпускал ее. Нет, этому мужчине она никогда и ни вчем не сможет отказать. Мало того – даже не захочет.

– Так как же, Мэган? Тебе не кажется, что после всего, что было между нами, я имею право на некоторую откровенность?

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

– Понимаешь, это невозможно, – призналась Мэган.

– Что невозможно?

– Из этого правда ничего не получится.

Получится, торжественно поклялся себе Кайл. Уж он об этом позаботится!

– Ты же разрешила мне попробовать, – вслух сказал он. – Ловлю тебя на слове. Только доверься мне.

Он увидел, как задрожала ее нижняя губа.

– Так ты сделаешь, как я прошу?

– Кайл…

– Ты же ничего не теряешь. Зато приобрести можешь все.

Он чувствовал, что идет вслепую по краю обрыва – пытается убедить женщину, которая вот-вот расплачется, а утешение плачущих женщин не входило в число его талантов. Уж если говорить начистоту, он вообще слабо разбирался в потребностях женской души. И до последнего времени даже не стремился их постигать.

Кайл не отрывал взгляда от хрупкой фигурки Мэган. Боже, как хотелось обнять ее, приласкать, утешить! Он и раньше не испытывал большого желания возвращаться домой, а уж теперь…

Он знал, что когда наконец заставит себя это сделать, покинет уютный фермерский дом, то увезет с собой целый набор картин – своего рода моментальных снимков, навсегда отпечатавшихся в мозгу. Лишь бы их хватило на то, чтобы не чувствовать себя так бесприютно посреди промозглой и одинокой чикагской зимы и проклятых тамошних холодных, одиноких ночей.

Он упрячет их подальше от чужих глаз и, когда придется совсем туго, будет извлекать на свет Божий и переживать заново.

– Не отказывай мне, Мэган. Одевайся! – скомандовал он. – Только теплее.

Она нахмурилась.

– Мы идем искать елку.

– Кайл, пойми… я вообще не праздную Рождество. – Глаза ее молили о понимании. Он же ясно понимал только одно: надо растормошить Мэган, изменить ее жизнь, чтобы у нее остались такие же яркие и сильные впечатления, такие же воспоминания о чуде, как у него.

– Раньше не праздновала. до вчерашнего дня! Одевайся! Или я вытащу тебя из дому в халате.

– Ты не посмеешь, – проговорила она.

– Давай проверим. – Он отпустил ее плечи и, взглянув на часы, скрестил на груди руки.

Ее голова слегка откинулась назад, в глазах вспыхнули и замерцали те самые золотые искры, которые он умел возбуждать в ней совсем иным способом.

Это была страстность.

Цветом ее было золото. Имя ей было Мэган.

– Мне не нужна елка в моем доме! – отчеканила она.

– Даю тебе на сборы пятнадцать минут. Встречаемся в кухне. – Кайл повернулся на каблуках и вышел из комнаты.

Внизу он первым делом вытащил из чулана охапку дров и заполнил ими камин. Затем, взяв молоток, гвозди и заранее принесенные в дом шурупы, перевесил дверцу кухонного шкафа. Ведь скоро ему покидать этот дом, и чем больше реальной помощи он окажет Мэган, тем лучше.

Он посмотрел на часы. Прошло одиннадцать минут. Шум льющейся из крана воды свидетельствовал о том, что она уступила его требованию, хотя и не сразу.

Через несколько минут она вышла. Вид у нее был не слишком довольный.

– Учти, я делаю это, подчиняясь грубому давлению.

Он поцеловал ее.

– Объяснение принято.

За ними увязался неизменный Снежок – понесся по снегу, оскальзываясь на льду и утопая в сугробах. Уже выйди за порог, Мэган перестала дуться. Оживленная, смеющаяся, она возбуждала в Кайле самые нежные и страстные чувства. Ну кто еще мог бы сравниться с Мэган?!

Кайл пошел взять в сарае топор, наблюдал при этом, как Мэган ласково гладит умную морду Эспен.

Лошадь тоненько ржала от удовольствия, подталкивая хозяйку носом. Интересно, подумал он вдруг, как должен чувствовать себя человек, живущий здесь постоянно, вдали от суеты большого города? И тем более вдали от вечной спешки, напряжения и стрессов, сопровождающих управление крупной компанией с многомиллионным годовым доходом?

Кайл мрачно усмехнулся.

– Готова? – спросил он.

С трудом, утопая по колено в снегу, они двинулись через высокие сугробы. Ветер за ночь стих, заблудился где-то далеко. Яркое солнце чисто, до синевы, вымыло грозное небо, и денек выдался на славу.

Мэган притихла, хотя смех и разогнал ее прежнее мятежное настроение. Они пересекли большую луговину – Кайл прокладывал путь в глубоком снегу – и стали постепенно подниматься в гору. Там в отдалении темнел лес.

– Трудно поверить, что природа так быстро сменила гнев на милость, – медленно, даже с каким-то благоговением проговорила Мэган.

Нынешней ночью, когда она спала в его объятиях и ее сосок упирался ему в грудь, да и потом, ожидая, пока она оденется, Кайл позволил себе мысленно побаловаться соблазнительной идеей – взять да и увезти ее с собой в Чикаго. Но сейчас, когда он наблюдал ее в родной стихии, эта мысль сама собой улетучилась.

– Вижу, что ты очень любишь все это, – он окинул взглядом окружающий пейзаж.

Она подставила лицо солнцу и прикрыла глаза.

– Не могу себе представить, как бы я жила где-то в другом месте.

Вот и он, как ни старался, не мог вообразить ее где-то еще.

На сердце у Кайла стало тяжело.

– Как я понимаю, ты побывала во многих местах.

– В основном, в крупных городах, а в каникулы мы разъезжали по всему миру.

– Ну и?..

Она поглядела на него.

– У каждого города собственное лицо. Свои достоинства, свои недостатки. А это место, – Мэган обвела вокруг себя рукой, – коренные жители издавна называли Страной Сотни Небес. Здесь небо никогда не бывает одинаковым, все время меняется. Не просто сияет или хмурится… У него столько красок – розовато-лиловое, розовое, малиновое, оранжевое. Это…

Легкий румянец, и не только от мороза, вдруг залил ее щеки.

– Продолжай же, – подстегнул он.

– Да нет, это смешно звучит.

Он недоуменно изогнул бровь.

– Ну, понимаешь. Это место… подпитывает мою душу. Побуждает меня чего-то хотеть, строить планы… – Она задумчиво помолчала минутку и вдруг сконфузилась. – Ну вот, я же говорила, что это звучит смешно.

– Нет. – Кайл покачал головой. – Вовсе нет.

Ему, жившему в самой чаще каменных джунглей, на какой-то момент ее ощущения показались недоступными. Но только на момент.

Он, точно первооткрыватель, жадно и внимательно оглядывался вокруг, стараясь увидеть все глазами Мэган. Кое-где, в укромных уголках, укрытых от разгула стихии, пробивалась зеленая травка. Свежие следы на снегу указывали, что недавно тут, вероятно, проходил олень. В гуще деревьев временами встречались нахохлившиеся птицы, нашедшие здесь убежище от непогоды. И к небесам были устремлены вершины окрестных гор.

Кайл задумался.

Нет, конечно, Чикаго не для нее. Она там зачахнет, увянет. К тому же он не мог представить ее женой постоянно занятого руководителя крупной компании, хозяйкой большого особняка, устроительницей бесконечных и бессмысленных приемов, на которых она должна развлекать других важных персон, чтобы способствовать карьере мужа.

Не мог он просить ее пойти на это, как бы сильно ни искушал его собственный эгоизм!

Кайл тяжело вздохнул.

Так посреди величественной тишины они в молчании шли и шли дальше, пока не достигли чащи леса. Тусклые, приглушенные лучи солнца едва пробивались сквозь кроны высоких елей.

– Может, вот эту? – спросила Мэган.

Прикрыв глаза ладонью, Кайл оценивающе оглядел елку, указанную Мэган. И отрицательно покачал головой.

– Слишком тощая.

– А вон та?

– Широка в обхвате. В дверь не протащишь.

В вышине над ними с шумом пронесся ястреб и спланировал на отягощенную снегом ветку, обсыпав их снегом.

И снова звонкий, заразительный смех Мэган словно очистил и освежил в Кайле все чувства. Она весело потрясла головой, стряхивая белые хлопья. И в тот же миг он почувствовал, что ни в каком ином месте на земле ему не хотелось бы сейчас находиться.

– Ну что ж, мистер эксперт, – задорно подбоченившись, подвела итог Мэган, – раз вам не по вкусу все мои предложения…

– Ну, Мэган, та первая елка была такая несчастная!

Мэган так и покатилась со смеху, и Кайл постарался запечатлеть в сердце эти прелестные, фонтанирующие искренним весельем губы и блистающие неудержимым весельем глаза.

– У нее ведь не хватает половины веток, – пытался объяснить он.

– Можно поставить ее плешью к стене.

– Да она вся голая! – Пожав плечами, он снял с плеча топор. Это было так похоже на Мэган – выбрать что-то или кого-то, вызывающего сочувствие. Лохматую дворнягу, старенькую лошадь.

– Вот эту, – повторила она, и в ее настойчивости слышался вызов.

Он пригляделся к выбранному ею дереву. Ну конечно же, то была самая общипанная елка в лесу, зато с толстым стволом. Но он ведь обещал. Да к тому же Кайл отлично знал, что – будь он проклят! – готов сделать все что угодно, только бы видеть ее счастливой.

– Ваше желание, леди, для меня закон. Отойди-ка подальше, – прибавил он, поднимал топор.

Мэган вдруг беспокойно облизнула губу.

– А ты когда-нибудь налил деревья?

– Нет, конечно. Но думаю, это нетрудно. Раз-два – и готово. – Но, увидев, что брови ее тревожно сошлись в прямую ниточку, Кайл ласково обвел пальцем овал ее лица, от виска до подбородка, и успокаивающе прибавил: – Я шучу. Мое хобби – возиться с деревом.

– Ты что же, столяр?

И дернуло же его проболтаться!

– Да, – коротко ответил он. – Столяр и плотник. – То было его первое в жизни увлечение. И доныне единственное.

Мэган мягко коснулась его руки, утоляя сильнейшую жажду особого рода – жажду ее одобрения.

– Это просто хобби или нечто большее?

– Просто хобби.

– Но тебе хотелось бы, чтобы оно стало чем-то еще, – безошибочным внутренним чутьем догадалась она.

– Мечтать никому не заказано, – рассудительно пожал он плечами.

– Вот, значит, почему тебе не хочется возвращаться домой.

Что-то вроде озноба пробежало по спине от ее слов. Она проницательна, слишком проницательна, подумал он.

– Ничего, прорвемся. – Этот ответ явно был призван убедить не только Мэган, но и его самого. – Хобби от меня никуда не денется.

Мощно развернувшись, он занес топор и с размаху погрузил его в дерево.

Десять минут спустя, подрубив ствол со всех сторон, он почувствовал, что сумел уйти от неприятных мыслей о своем будущем, хотя бы на данный момент. Взглянув на Мэган и надеясь, что она не обиделась за то, что он так резко оборвал разговор, Кайл сказал:

– На всякий случай отойди в сторонку.

Мэган отошла и ухватила Снежка за ошейник. Кайл нанес последний, завершающий удар, и дерево, сотрясаясь всем телом, тяжело повалилось наземь тучей посыпался снег. Снежок вырвался и принялся носиться кругами, облаивая поверженного гиганта.

Несколько мгновений оба смотрели друг на друга, потом она произнесла восхищению:

– Потрясающе!

– Пустяковая работа, – сказал он.

Но сам знал, что, в сущности, все гораздо серьезнее. Это было дело, которое он любил. Ему нравилось работать по дереву, превращал, преобразуя его во что-то особенное. Пиля и строгая, он позволял себе мечтать о том, как построит для себя хижину у реки, на севере штата Висконсин. Своими руками сложит ее из бревен, которые сам заготовит и обтешет… Хижину, на постройку которой и его так никогда и не будет времени. И даже если время найдется, не с кем будет разделить удовольствие от пребывания там…

– А что теперь?

– Отпилим лишнее на растопку.

– Кайл! – услышал он через несколько минут ее задорный оклик.

Он поднял голову и увидел хитрую улыбку Мэган. И тут же в него полетел снежок, угодив прямо в грудь.

Преследуемая псом, хватавшим ее за пятки, Мэган со смехом побежала к дому.

Бросив пилу и набрав полную пригоршню снега, он пустился вслед за ней, на ходу лепя здоровенный ком. Ее заливистый смех раззадоривал Кайла. Он хорошенько размахнулся и метнул ледяной снаряд.

Снежок угодил ей в спину. Увеличив свои и без того огромные шаги, Кайл дождался, когда дорогу ей преградил высоченный сугроб, и наконец сгреб ее в объятия.

Короткая схватка – и вот он уже повалился в снег, увлекая ее за собой.

– А ну скажи «пустите, дяденька», – скомандовал он, крепко обхватив ее за талию.

– Пустите, тетенька! – выпалила она, по-прежнему дерзко улыбаясь во весь рот.

– Ну смотри же. Тебя предупреждали…

Оказавшись сверху, Кайл надежно придавил пленницу к земле.

Крепко стиснутая со всех сторон, она возбужденно дышала. Щеки разрумянились, на губах сияла по-детски счастливая улыбка. Его тело прижимало ее, как во время любовного акта, потом он поймал обе ее руки и закинул ей за голову.

– Дяденька, пустите, – сдаваясь, сё смехом прошептала она.

Он еще сильнее прижал ее руки, все ниже наклоняясь над ее лицом.

– Теперь с тебя причитается контрибуция.

Кайл увидел, как при этих словах она затрепетала в чувственном предвкушении.

Когда они вернулись со своей удачной охоты, Кайл сразу же прошел растопить камин, но обоих и без того пожирало внутреннее пламя.