Текст книги "Темный огонь (ЛП) "
Автор книги: Кристин Фихан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц)
Темпест вся была словно в огне, но не сама по себе, а уже как часть Дария. Они были одним целым. Она прильнула к нему, к единственному безопасному якорю и этом диком шторме магии. Дарий поднял свою голову так, чтобы его рот оказался всего в нескольких дюймах от ее. Они уставились друг на друга, утопая в глазах друг друга, испуганные тем, что они создали такой пожар одним лишь поцелуем.
Темпест отступила, медленно женственно удаляясь от него, пытаясь найти саму себя и охладить ужасный жар, обжигавшый ее тело. Она коснулась кончиками пальцев своего рта, не в силах поверить, что она помогла создать такой огонь.
– Можешь не говорить это, милая. Я и так знаю, что ты собираешься сказать.
Та приводящая в бешенство мужская усмешка сквозила в его хрипловатом голосе.
Темпест покачала головой.
– Я не думаю, что могу говорить. Честно, Дарий, ты смертоносен. Мы просто не можем это делать. Это слишком опасно. Я уже ждала, что между нами начнут вспыхивать молнии.
Он запустил руку в свою темную копну волос.
– Могу поклясться, что меня ударила молния. Раскаленная добела и острая, как бритва, она прошла сквозь меня.
Она неуверенно улыбнулась, но ситуация в целом не изменилась.
– Значит, мы пришли к согласию. Этого больше не повториться.
Дарий обнял ее и обнаружил, что она вся дрожала.
– Я думаю, что многое из всего этого и есть ответ, Темпест. Мы должны научиться управлять этим. Чем больше у нас будет практики, тем лучше будет нам обоим.
– Лучше? – Темпест прижала руку ко рту, её глаза широко распахнулись. – Мы же не посмеем устраивать нечто подобное, Дарий, иначе такими темпами весь мир заполыхает! Не знаю, как ты, но меня на это точно не хватит.
Её тело было напряжено до болезненности, так что она ощущала малейшее прикосновение. Тысячи огненных стрел проносились у Темпест внутри, стоило Дарию хотя бы слегка её задеть. Ей нужен он. Ей нужно его тело.
– Будь у нас хоть капля здравого смысла, нам не следовало бы подходить друг к другу ближе чем на полмира.
Тёплое дыхание коснулось её: Дарий поднёс её руку к своему рту, чрезвычайно заинтересовавшись двумя маленькими шрамами на костяшках пальцев. Его язык медленно исследовал полустёршиеся белые отметины, скользя по ним словно горячая бархатистая тёрка. Темпест закрыла глаза, не в силах сопротивляться чувственности этого прикосновения и горевшему в его взгляде желанию. Теперь она знала, что в бушующем внутри неё пожаре виноваты они оба.А ведь до сих пор она никогда не делала ничего подобного, даже не стремилась к такой близости. Кто бы мог подумать, что лёгкое прикосновение, один взгляд способны превратить её в текущий по жилам жидкий огонь вперемешку с болью, которая каждый раз, казалось, никогда не закончится?
– Дарий, прекрати.
Темпест была готова рассмеяться, но в глазах стояли слёзы.
– Я уже ничего не понимаю. Ты точно не вампир?
Он помотал головой.
– Нет, милая, не вампир. И Боже меня упаси им стать. Я же объяснял тебе, что вампир выбирает вечную тьму, лишается души. А моя душа, моя сила, мой свет во тьме – это ты. Я родом из Карпат, хотя не воспитывался среди своих и живу собственной жизнью. Я не знаю нашего Принца, того, кто оберегает мой народ от исчезновения. Несколько недель назад я даже не знал, что он на самом деле существует или что мой старший брат ещё жив.
Темпест не смогла сдержать смех.
– Интересно, мы вообще способны разговаривать о чём-то обычном? Например, о погоде? Сегодня прекрасная погода, ты не находишь?
Она уже всерьёз опасалась, что просто сойдёт с ума, если он будет и дальше рассказывать то, что её мозг отказывается воспринимать. Всё происходило слишком быстро.
Он улыбнулся поддразнивая.
– Желаешь, чтобы я создал шторм? Мы могли бы заняться любовь под дождем.
– Мы должны найти остальных и сделать вид, что всё в порядке, – твёрдым, насколько это было возможно, голосом сказала Темпест, пытаясь справиться с тем, что творилось с её телом от возмутительного предложения Дария. – Теперь я вижу, кто из нас ещё может трезво мыслить, и это не ты.
И она за руку потащила его к лагерю.
Какое-то время он молча озадаченно следовал за ней, но в конце концов не выдержал.
– Темпест? – кашлянув, спросил он. – Куда именно мы идём? Не то чтобы я возражаю – я последую за тобой, куда пожелаешь, – но, насколько я помню, эта тропинка ведёт к скалистому ущелью. Это может быть опасно.
Она почувствовала, как её шея медленно становится красной. Попытки разъединить их пальцы ни к чему не привели – Дарий вцепился в неё как клещ. Борясь с желанием как следует ему наподдать и всё ещё горя от того, что он с ней сделал, – что само по себе было довольно скверно, – Темпест окончательно разволновалась. Он же выглядел как обычно: спокойный, непреклонный, ничем не прошибаемый.
– Где же тогда лагерь? – сквозь стиснутые зубы спросила она.
Какое-то мгновение Дарий неподвижно смотрел на неё. Потом он моргнул, и насмешливое изумление, плясавшее в его глазах, исчезло, но Темпест была уверена, что оно ей не показалось. Теперь он уставился на девушку безмятежно-серьёзным взглядом, отчего она почувствовала дикое желание действительно врезать ему. Ей пришлось использовать всё самообладание, чтобы удержаться.
– Обойдёмся без нотаций, – заявила она. – Обычно я прекрасно знаю, куда идти. Наверное, ты наложил на меня какое-то заклятие или что-то вроде того. Просто покажи дорогу, и желательно без этого выражения на лице.
Дарий шёл в полной тишине, неосознанно пытаясь прикрывать её собой от опасности.
– Какое же, по-твоему, заклятие я на тебя наложил? – осторожно поинтересовался он. Интонации его голоса были такими мягкими, завораживающими, гипнотизирующими, что сопротивляться не было никакой возможности.
– Откуда же мне знать? – спросила она дерзко. – Почем знать, может ты учился у Мерлина. – Она разглядывала его с подозрением.
– Ты ведь не учился, не так ли?
– Вообще-то, милая, это он был моим учеником, – сказал он.
Она прикрыла уши руками, их пальцы все еще были переплетены.
– Я не желаю этого слышать. Даже если ты шутишь, я не желаю этого слышать.
Они вышли на поляну, и Темпест с удивлением увидела, что роща вокруг пуста. Остался только грузовик. Ничего, даже ни одного клочка бумаги не свидетельствовало, что здесь когда-то хоть кто-то был. Значит, ей суждено оставаться с Дарием, хочет она того или нет.
– Это же не специально? Или так всё и было задумано?
Открывая дверь грузовика, Дарий тихо рассмеялся.
– Моя семья, наверное, думает, что я сошел с ума, но они бы никогда не не стали устраивать заговор против тебя.
– Но они бы устроили заговор ради тебя, – неожиданно догадалась Темпест. Она задумчиво наклонила голову. – А если бы этому вашему Принцу не понравилось что-то сделанное тобой, как бы они тогда поступили?
Дарий с присущей ему надменностью и словно бы небрежно пожал плечами.
– Не хотелось бы, чтобы семья вмешивалась в мои дела. Я слишком долго заботился только о себе, решал только свои проблемы, ни перед кем не отчитываясь. И даже в последний свой день я не смог бы поступить иначе.
Он обнял её за талию и, словно пушинку, поднял и усадил на сиденье грузовика.
– Пристегнись, милая. Не хочется, чтобы ты выпрыгивала из машины, едва заметив что-нибудь опасное.
Она что-то пробормотала, пока он устраивался за рулём. В тесном пространстве кабины Дарий казался ещё более мужественным. Широкие плечи, сильные бёдра, жар, исходящий от его тела... Темпест едва сдержала стон, готовый вырваться из горла. Его мужской запах пробуждал в ней что-то дикое, незнакомое, неприрученное. Пальцы девушки нервно выстукивали какой-то ритм по приборной панели.
– Знаешь, Дарий, наверное, мне стоило поехать на автобусе.
Нотки отчаяния звучали в её голосе, но он решил их проигнорировать. Заведя двигатель, он потянулся к Темпест и кончиком пальца провёл по её нежной щеке.
От лёгкого как пёрышко прикосновения её сердце помчалось вскачь. Она знала, что он это услышал, знала, что ему известно, как бешено сейчас несётся кровь по её венам и как страстно её тело хочет его. Вздохнув, девушка глубже устроилась на сиденье и откинула голову, закрыв глаза.
Она одинока. Темпест думала об этом, расчёсывая волосы и задумчиво уставясь в зеркало, висевшее в ванной комнате в трейлере труппы.
Долгая эта ночь оказалась очень похожей на прекрасную сказку. Дарий, мягко разговаривающий с ней в тесной кабине грузовика. Его голос, звучащий совершенной мелодией, рассказывающий интересные фрагменты истории его народа, которые вставали перед её внутренним взором словно живые. Его руки, обнимающие её и проверяющие, в порядке ли ремень безопасности. Тепло его тела, проникающее в неё.
Они ехали несколько часов. Ночное небо, словно проводник, километр за километром разворачивало перед ними ленту шоссе. Голова Темпест склонилась к плечу; девушку клонило в сон. Не имея ни малейшего понятия, что может случиться, она тем не менее чувствовала, что всё в порядке. Дарий – вот благодаря кому она знала, что находится в безопасности, что о ней заботятся. Это читалось в его голосе, в тёплом взгляде его глаз, в том, как он оберегал её.
Темпест громко вздохнула. Ей не хотелось привыкать к этому ощущению: ведь ничто не вечно, и в конечном счёте лучше всегда полагаться на собственные силы. Ей не хотелось запутываться в соблазнительных тенётах, несмотря на их притягательную нежность. Естественно, Дарий слишком силён, чтобы можно было хотя бы рассчитывать на подобное безрассудство, но помечтать-то можно...
Она одинока без Дария. Нельзя сказать, что это чувство ей совсем незнакомо – много раз она уже оказывалась наедине с самой собой в целом мире. Но сейчас всё совершенно иначе: словно она утратила какую-то часть себя, и ни заполнить эту гнетущую пустоту, ни спастись от неё уже не получится.
Она опять встала поздно, в четвёртом часу дня (ещё одна приобретённая плохая привычка!). Это всё из-за ночных переездов. Неудивительно, что труппа днём отсыпается: иначе просто невозможно соблюдать такой сумасшедший график?
Она пристально уставилась на себя в зеркале. Синяк под глазом сейчас должен был бы быть опухшим, болезненным и полыхать всеми оттенками фиолетового, но от него осталось лишь бледное синеватое пятно.
Дарий её вылечил. Стоило только вспомнить, каким именно образом, и тело тут же радостно отозвалось, а краска залила лицо. Гораздо легче было бы думать, что ей просто приснился эротический сон.
Дарий. Она скучала по нему, пока он отсыпался... бог знает где.
Заметив, как вспыхнули при этой мысли глаза, Темпест отшатнулась от зеркала. Хватит и того, что она проторчала невесть сколько времени в душе, фантазируя, словно влюблённая малолетка. Его глаза... его рот... его голос... мускулы, перекатывающиеся под кожей...
– Ради всего святого, – раздражённо и сердито сказала она самой себе, оглядывая богатый интерьер трейлера, – ты ведёшь себя хуже девчонки. Он странный и самонадеянный нахал. Не забывай об этом, когда в следующий раз соберёшься сходить по нему с ума. Он человек, и это само по себе не очень-то хорошо. Но он хуже, чем просто человек. Он... – она замялась в поисках подходящего определения, – ...что-то. Что-то, к чему тебе лучше не иметь никакого отношения. А теперь вернись уже на землю: сходи проверь уровень масла, займись чем-нибудь обычным, рутинным, совсем простым.
Уже начинался рассвет, когда они наконец-то догнали автобус и Дарий отнёс её туда. Глаза девушки были закрыты, но она чувствовала силу его рук и то, как напрягаются его мускулы от прикосновений к её груди. В полосах рассеянного утреннего света она смогла рассмотреть его лицо – чувственное, прекрасное и суровое. Мягко и аккуратно он внёс её в автобус и уложил среди подушек на диван. Нежность, с которой он укрыл девушку стёганым одеялом, навсегда останется в её сердце. А след от лёгкого поцелуя всё ещё словно огнём обжигал ей висок.
И шею. Темпест прижала руку к шее, потом не выдержала и вернулась к зеркалу, чтобы проверить. Губы Дария оставили на коже горящее клеймо, свидетельствующее о том, что она принадлежит ему. Она смогла разглядеть этот знак – странную метку, пульсирующую, обжигающую и словно взывающую к нему. Темпест прикоснулась к ней и ощутила под пальцами опаляющий жар.
– Похоже, на сей раз ты вляпалась по-крупному, Расти, – тихо пробормотала она. – И я не имею ни малейшего понятия, как теперь из этого выпутываться.
Она попыталась съесть хлопья с холодным молоком, но чувство одиночества пересилило голод. Ей дико хотелось увидеть его губы, то, как они медленно и сексуально искривляются в ухмылке. Ей нужно было чёрное пламя, горящее в его глазах.
На вкус хлопья словно картон. Почему в том, как Дарий пил её кровь, оказалось столько эротизма, хотя даже мысли о подобном в исполнении кого-то другого вызывают у неё тошноту? Отчего ей противно, когда Барак оказывается слишком близко, и почему её тело каждый раз сжимается в ожидании Дария?
Кончиками пальцев Темпест ощупала метку на шее.
– Ты же не собираешься сидеть здесь и мечтать, Тэмпест, – твердо произнесла она, слегка удивившись тому, что назвала себя по имени, на котором настоял Дариус.
– Давай сделай что-нибудь, и перестать вести себя глупо.
Ей понадобилось несколько минут, чтобы привести себя в порядок, и, погладив сонных леопардов, она вышла из автобуса. Тяжелые занавески на окнах не впускали свет внутрь, поэтому день показался ей ярче, чем обычно, так что ей пришлось зажмурить глаза перед его сиянием. Легкий ветер, мягкий и игривый, трепал ее волосы и одежду, шелестел среди листьев и потрескивал сосновыми ветками на территории их нового лагеря.
Воздух был наполнен ароматами сосны и полевых цветов. Недалеко журчала вода. Тэмпест без энтузиазма взялась за движок автобуса, наконец отрегулировав его как надо. Из-за ветра она почуствовала себя более одинокой, чем обычно. Цвета вокруг казались гораздо насыщеннее, когда Дариус был рядом. Да и весь мир был ярче, когда Дариус был здесь.
Одержимость. Неужели это было то, что с ней происходило? Темпест налила в бутылку воды и сунула в ее свой рюкзак. Она пойдет прогуляется до ручья и освежиться. Смоет всё это с себя. Насвистывая, сунув руки в карманы, она отправилась в путь, решив для себя, что присутствие Дария больше не будет преследовать ее. Но чем дальше она отходила от лагеря, тем быстрее чувство темного гнета стало догонять ее.
Она попробовала петь, но на сердце была тяжесть, ноги налились свинцом и каждый шаг давался с трудом. Страшная печаль росла в ней. Потребность увидеть Дария, прикоснуться к нему, знать что он жив и здоров – становилась нестерпимой. Она обнаружила ручеек и последовала за ним, он начал расширяться и превратился в бурное озеро, расположенное среди гор. Она сняла туфли и вошла в озеро, его ледяные воды помогли прояснить голову.
Дарий не мертв и не болен. С ним все в порядке. Связь же между ними выросла, так как он все чаще и чаще объединял свое сознание с ее. Близость которую они испытывали к друг другу не была создана для людей. Без его присутствия она ощущала себя потерянной. Вот и все. Все просто. Надо лишь научится жить с этим.
Темпест все дальше пробиралась сквозь поток, до тех пор, пока вода не стала омывать колени и убеждать ее следовать за течением. Она начала ощущать окружающих ее насекомых, их жужжание, сливающееся в постоянный гул. Они были вспышками цвета, которые жужжали тонкими крылашками. Она слушала так, как Дарий научил ее, в абсолютной тишине, если не считать воду, которая текла вокруг нее, сосредотачивая свои мысли на крошечных существах, в которых кипела жизнь.
Темпест наблюдала за блестяще-синими стрекозами, которые парили над потоком. Очень медленно повернушвись, она увидела, что бабочки сбились в кучу. Так много красивых цветов, крылья бьющиеся в воздухе. Они слетелись отовсюду, касались ее, приземляясь на ее плечи и руки. Зачарованная, она осталась сосредоточена на них, до тех пор пока она не испугалась, что их стало слишком много. Резко она отпустила их и они грациозно взлетели.
Музыкальные ноты проникли в ее мысли, поскольку птицы затеяли концерт, так называемое состязание звуков. Различные виды соперничали за воздушные волны и старались превзойти друг друга. Она внимательно слушала, повторяя зкуки по себя, до тех пока она не стала уверенна, что знает каждую отдельную песню, каждый смысл, прежде чем она на них ответила.
Одну за другой она позвала их к себе. Протянув руки, она, уговаривая, пела для них, ее хриплое пение приманивало птиц с их ветвей и гнезд. Они летали вокруг нее, низко кружась, опускаясь, чтобы осторожно осмотреть ее, прежде чем опуститься на ее руку.
Следом, цокая и недовольно бормоча, прибежали белки, остановившись на краю берега. Медленно, с большой осторожностью, Темпест побрела к ним, не переставая разговарить с птицами. Они порхали вокруг нее, ворковали и заливались трелями своих любимых песен. Два кролика нерешительно выпрыгнули на открытое место, шевеля своими носами в ее сторону. Темпест замерла, дотягиваясь до них только своим сознанием, чтобы включить их в круг общения.
Первой, кто предупредил ее об опасности, была птица. Высоко паря над ними, ее острый взгляд уловил небольшое движение в кустах, которые находились в нескольких ядрах от собравшихся. Резкий тревожный вскрик, предупредил тех, кто был ниже, что они теперь не одни. Темпест развернулась также резко, как улетели птицы, а белки и зайцы умчались в безопасное место. На поляне осталась только она одна, а ее босые ноги все еще находились в воде. Человек, частично скрытый густым кустарником, был занят тем, что делал серию снимков. Он выглядел через чур знающим и, что хуже всего, слишком торжествующим. Он, очеридно, сфотографировал животных, которые сбились кучкой вогруг нее.
Темпест вздохнула и провела рукой по своим волосам. По крайней мере она не успела привлечь никого большого и необычного. Никаких медведей, лис и норок. Но она все еще могла видеть грязный небольшой скандальчик репортера с ее фоторгафией на обложке с заголовком «Жещина-птица «Темный Трубадуров». И то, что эта большая статья могла сделать. Как же ей удалось втянуть себя в такие неприятности?
– И снова, здравствуйте. Вы, походу, следуете за нами по пятам.
Поприветствовала она Мэтта Бродрика, надеясь, что ее голос не выдавал тот страх, который она ощущала. Она ненавидела оставаться наедине с мужчинами, и эта извилистая речушка в отдаленной лесистой местности была примерно такой же одинокой, как это выяснилось.
– Вы сделали хорошие фотографии?
– О, да, – ответил он, позволяя камере свободно повиснуть на его шее. Он начал идти к ней, боязливо озираясь вокруг.
– Где телохранитель?» – спросил он с большим подозрением.
Ноги Темпест, двигающиеся сами по себе, побрели назад в середину потока, как только Мэтт Бродрик шагнул к ней.
– Я думал, этого охранника к вам словно приклеило
– С чего вы так решили? Я – механик, а не член группы. Приклеен он к Дезари – солистке. Такая у него работа. Если хочешь, могу в следующий раз, как его увижу, передать ему сообщение.
Что-то в Бродрике ее настораживало. Она знала, что он был не просто назойливым репортером, следовавшим за труппой, но чего он хотел, ей приходилось только догадываться.
– Пару месяцев назад кто-то пытался убить ее, – сказал Бродрик внимательно всматриваясь в выражение ее лица.
– Они вам об этом говорили? А они упоминали, что во время покушения были подстрелены еще два члена группы? Находиться рядом с ними может быть опасно.
Она шагнула еще глубже в воду. Он говорил правду, она это чувствовала. Но все же он специально сказал ей это в тихом безлюдном месте этих лесов, чтобы шокировать ее, чтобы убедиться, что он может вызвать у нее шок. Темпест вздохнула, заглатывая свежий воздух, избавляясь от ужасного страха. Она пошла по течению ручья, как раз когда невзначай пожала плечами.
– Это не имеет никакого отношения ко мне. Я ремонтирую тачки, вот и всё. Вы, наверное, в такой же опасности, как и я, поскольку, если кто-то попытается причинить Дезари вред, вы постоянно ошиваетесь рядом.
Она посмотрела на небо. Это был ясный, прекрасный день, облака, словно ватные шарики, безмятежно плыли высоко над ними.
– Наверное, это был какой-то сумасшедший фанат. Вы наверняка знаете людей подобного рода. Дезари сексуальна и красива. Она привлекает излишнее внимание. Иногда, такое большое внимание – не самая хорошая вещь.
Немного спокойствия самой природы проникло в ее сознание.
Или это снова Дарий? Он был далеко от нее, она не могла дотянуться до него, даже когда ее разум на автомате потянулся к нему, чтобы его найти. Она наткнулась только на пустоту, но она чувствовала, что он помогал ей. Она почувствовала, как что-то, свойственное его спокойствию, проникло в нее, и помогает ей успокоиться, чтобы лучше настроиться на окружающюю ее природу.
Бродрик шел за ней по пятам по краю ручья, стараясь, чтобы полы его одежды оставались сухими.
– Скорее всего, кто-то знает, кто они на самом деле.
Его глаза впились в нее. «Ты предупредила меня, не так ли, ты пытаешься мне сказать, что если я останусь здесь, то я могу пострадать?
– С чего вы это взяли?
Темпест пожалела, что не подумала об этом. Она позволила ему запугать ее, когда, возможно, он также боялся.
– Я не читаю гнусные бульварные газетенки, Бродрик, так что, возможно, вам стоит рассказать мне, что именно вы ищете. Я так понимаю, вы планируете использовать эти фотографии со мной. Я не знаменитость, и к конечном итоге, какой во всем этом смысл? Вот почему я предпочитаю животных людям. Я ощущаю родство с ними. Если вы это напечатаете, так все, чего вы добьетесь, так это того, что я потеряю работу. Как это поможет вам выполнить то, чего вы хотите?
Бродрик изучал ее. Она стоялатак, что за ее спиной светило солнце, и поэтому он не сразу заметил любовный укус на ее шее. Но когда он это сделал, он издал сдавленный звук и отскочил назад, поспешно достигая выреза рубашки и достовая от туда серебрянный крест. Он держал его в руке перед собой, лицом к ней.
Темпест уставилась на него без понимания во взгляде. Потом, когда до нее дошло, она расхохоталась.
– Вы что – идиот? Вы сошли с ума? Вы правда верите, всему брехлу, которое печатаете, не так ли?
– Ты – одна из них. Ты носишь метку зверя. Ты теперь его слуга, – обвинял он истерично. Солнце, сверкающее на серебре, ярко светило ей в глаза.
Темпест коснулась шеи кончиками пальцев.
– Кто он? Что еще за зверь? Мне начинает казаться, что ты псих. Мой парень заигрался и поставил мне засос. А ты что подумал?
– Они вампиры. Ну, большинство из них, – сказал Бродик. – Почему думаешь они днем спят?
Темпест тихо засмеялась.
– Так вот почему в автобусе столько гробов? Ничего себе. Даже не подозревала, что они вампиры.
Бродрик проматерился, разъяренный тем, что она насмехается над ним.
– Ты не будешь смеяться надо мной, когда я докажу это всему миру. Мы вышли на них. Мы существуем уже порядочное количество времени. Мы следим за ними в течение последних пятидесяти лет, и они нисколечки не постарели.
– Кто «мы»? И вы можете все это доказать?
Ее сердце забилось у самого горла, но она заставила себя ядовито усмехнуться.
– Вы не выглядите на пятьдесят, Бродрик, может быть вы тоже один из них.
– Не смейся надо мной, – прошипел он, взбешенный.
– Мы – общество обеспокоенных граждан, которые пытаются спасти мир от этих демонов. Мы подвергаем себя большому риску. Некоторые из наших людей были убиты в Европе, ты знаешь – мученики за наше великое дело. Мы не можем позволить вампирам продолжать подвергать человечество опасности.
Ее глаза широко распахнулись. Она смотрела на почитающего Бога фанатика, который явно каким-то боком стоял за попыткой убить Дезари.
– Мистер Бродрик.Она старалась быть убедительной.
– Вы не можете на самом деле верить в то, что говорите. Я знаю этих людей. Они вряд ли вампиры, они просто немного эксцентричные. Они просто гастролируют с концертами, как и большинство групп. На днях Дарий приготовил для меня овощной суп. Дерари отражается в зеркале – я сама это видела. И я пошутила на счет гробов. В автобусе есть любая роскошь, включая спальню. Пожалуйста, поверьте мне, это просто талантливые люди, которые пытаются заработать себе на жизнь.
– Я видел на тебе метку. Они используют людей. Никто не видел их на солнце. Я знаю, что я прав. В прошлый раз, они почти были у нас в руках. И что случилось с нашими лучшими стрелками, которых мы послали, чтобы уничтожить их? Они пропали без вести. Как Дезари удалось сбежать? Как она выжила с несколькими пулями, которые в нее попали? Объясни мне это. Они утверждают, что она пошла в больницу, и частный врач позаботился о ней. Ага, так я и поверил!
– Это легко проверить.
– Доктор сказал, что она была у них. Как и три медсестры и несколько лаборантов, но больше никто. Знаменитая певица в их больнице, а большинство персонала не помнит об этом? И я не нашел ни одной хирургической сестры, которая бы подтвердила факт ее присутствия. Они заявляют, что вся операционная бригада была специально приглашена извне
– Темные Трубадуры богаты, Бродрик. А богатые люди именно так и поступают. Но вы открыто заявляете, что тоже учавствовали в покушении на Дезари?
Признание напугало ее; у нее было чувство, что он не потрудиться признаться, если запланировал избавиться и от нее. Впервые она боялась за свою жизнь. Есть ли у него пистолет? Вполне вереятно, что да. Хуже того, она полагала,что Бродрик – безумец. Никто в здравом уме не стал бы верить в вампиров, захватывающих человечество. Она всегда думала, что вампиры – это миф, по крайней мере, до тех пор, пока не увидела Дария в действии. Этот же человек базировал свои предствления на простой глупости и старых легендах.
Казалось, что Дарий был гораздо надежнее всех тех людей, которых она до сих пор встречала. Конечно, сейчас ей от этого не было никакой пользы, где бы он ни был. О, Господи, она даже не хотела знать, где он сейчас находился. Что, если он на самом деле спал в гробу? От этой мысли она задрожала. Он говорил, что уйдет под землю. Что он имел в виду?
Не думай об этом, Темпест. А то станешь такой же сумасшедшей, как и этот псих. Сосредоточься. Придерживайся главного.
Мэтт Бродрик наблюдал за ней, в прищуренных глазах – злость.
– Я знаю, что им нужны человеческие прислужники, такие как ты, который присматривают за ними в течении дня. Где они?
– Бродрик, тебе нужна помощь. Серьезно, тебе нужно интенсивное лечение.
Она задумалась, знал ли Дарий, что репортер участвовал в покушении на Дезари.
– Ты одна из них, – снова обвинил ее Бродрик. – Или ты поможешь мне найти их, пока они спят, или я тебя убью.
Темпест еще быстрее начала пробираться вниз по течению, в то время как Бродрик шел в ногу с ней вдоль берега. Ее сердце мчалось так же быстро, как и сама вода.
– По правде говоря, Вы сказали мне слишком много, Бродрик. У вас нет иного выбора, кроме как убить меня. Я не собираюсь рассказывать вам, где Дарий и Дезари или другие члены группы, но они не в гробах и я не собираюсь помогать вам уложить их туда.
Он издал противное рычание.
– Знаете ли вы, что один из участников группы исчез несколько месяцев назад? Я думаю, они убили его. По всей вероятности, он не был одним из них, и они просто использовали его кровь, пока тот не опустел.
– У Вас больной ум, Бродрик.
Темпест оглядывалась вокруг отчаянно ища способ освободится от него. Они были столь изолированы, и она была уверена, что оставила периметр безопасности, о котором позаботился Дариус. Если она когда-либо выйдет из этой передряги, то он, вероятно, даст ей урок, который она никогда не забудет.
Она направила свой разум прочесывать лес и небо, призывая на помощь животных, которые находились поблизости, нуждаясь в информации, их мнении об укромном месте неподалеку. Бродрик бормотал себе под нос, злясь на нее за то, что она не делала так, как он хотел. Медленно, очень медленно, он достал маленький револьвер.
– Я думаю, что тебе стоит все обдумать заново.
Темпест чувтсвовала течение на своих ногах. Оно стало значительно сильнее, намного громче, более агрессивней. Она не хотела встретить любые неожиданные водопады, и она боялась, что на той реке были пороги. Она пробиралась к противоположному от Бродрика берегу, хотя все еще была в пределах досягаемости его пушки. Она была все еще босиком, завязав свои туфли вокруг шеи шнурками. Какой привлекательный способ умереть, решила она. И кто еще будет пойман без ботинок, когда она должна была перебраться через скалистую, неровную землю? Что было этим о ее этой привлеченной проблеме?
Значительно выше птицы закричали снова, высоким, необычным криком. Она немедленно получила образ крутой скалы. Она вышла из воды, держа свои глаза на пушке. Ее сердце не испытывало волнения, хотя Бродрик не следовал за ней через быстрый поток. Очевидно он не хотел промочить свои лоснящиеся туфли .
Его первый выстрел прозвучал громко. Пуля прошла близко от ее уха и подняла грязь и сосновые иглы несколько футов позади нее. Темпест споткнулась, но всеже устояла на ногах. Скалы под ногами были острыми, раня ее подошвы.Боль только усиливалась,хотя второй выстрел немного замедлил ее, перемещалась она так быстро как могла,не отрывая пристального взгляда от безобразной небольшой пушки.
Время, казалось, замедлилось. Она могла видеть, что отдельные листы шелестели на слабом ветру, услышать, как птицы кричали свое предупреждение. Она даже обратила внимание на то, как глаза Бродрика стали плоскими и холодными. Она продолжала продвигаться назад.
– Почему вы делаете это? Что, если вы неправы? Тогда вы убьете невинного человека, потому что вы думаете, что ее попутчики – вампиры. Я нахожусь здесь на горячем солнце, средь бела дня. Это ничего не говорит вам?
Она пыталась выиграть время.
– Эта метка на тебе – доказательство, которое мне нужно, – объяснил Бродрик.
– Ты – их слуга-человек.
– Половина подростков в Америке – рабы вампиров. Не будьте глупы, Бродрик. Я – механик, ничто иное.
Скалы резали ее стопы, и Темпест начинала чувчтвовать отчаяние. Должен был быть выход из этой ситуации.
Позади себя она почувствовала пустое место под пяткой . Скалы резко заканчивались. Она стояла на краю утеса, над открытом воздухом. Земля постоянно крошилась у нее под ногами. Птица закричала снова, на сей раз намного ближе, но она не посмела оторвать глаза от Бродрика, чтобы посмотреть на небо или позади себя.
– Прыгай,– приказал он, улыбаясь, махая пистолетом.
– Если ты не прыгнешь, я с большим удовольствием пристрелю тебя.
