Текст книги "Темный огонь (ЛП) "

Автор книги: Кристин Фихан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 23 страниц)

– Ты не должна объяснять, это я уже знаю, моя любовь. Я живу в тебе, как ты можешь делать во мне в любое время, тебе выбирать. Его руки опирались кратко на ее плечи, интенсивность его любви к ее сотрясению. Он встал, это повысило наводнение эмоций, которые угрожали затопить его, когда все еще существует так много у его дел. Он должен был отвернуться от нее до того, как его потребность сокрушила бы ее, почувствовать ее кожу напротив его, преодолеть это. Он глубоко вздохнул, чтобы стабилизировать себя и сознательно поместить расстояние между их телами.

Темпест проезжала по темной воде, в то время как она продолжала подниматься. Дважды она пересекла мощеную дорогу и нашла другую дорогу для мотоциклетных гонок. Как только она очень близко подъехала к огромному грузовику, припаркованному через дорогу, один из его пассажиров, курящий сигарету. Она встревоженно покусывала нижнюю губу, но проскачила мимо грузовика без инцидента. Она оглядывалась на Дария, отмечая его оттенок лица. Он был серым и нарисованные линии морщин, запечатленные глубоко на его лице. Напряжение маскировки с иллюзией объекта столь большой, как автобус был огромен. В его ослабленном состояние он фактически дрожал.

Темпест торопливо отвернула свой взгляд, сердце стучало так, как будто оно может взорваться в груди в любой момент. Идея чего-либо происходящего с Дарием была ужасающей. Она ехала с такой скоростью, как она могла ехать по незнакомому ландшафту, тщательно чувствуя его таким образом, чтобы уделить внимание на опасность объема воды. Время от времени она выбрала путь, столь узкий, что ветви дерева скрежитали по бокам трейлера с визжащим металлическим звуком, она подумала, могли бы они преследовать ее всегда.

Поскольку мост внезапно надвинулся перед ними, Темпест вытерла свое лицо, надеясь убрать завесу, которая делала настолько трудным обзор. Между дождем и туманом, она чувствовала, как будто она вела в слепую. Она чувствовала, что мост колебался под автобусом, и инстинктивно она ослабила педаль газа, почти паникуя.

Сразу Дарий был там, его босые ноги накрыли ее, нажимая акселератор так, чтобы автобус перед шинами нашел тягу.

– Продолжайте ехать, малыш, – сказал он мягко.

Он не дал ей выбора, его нога твердо на ее. Темпест держалась мрачно за руль, ее сердце в ее горле. Вода лилась на устройство, продвигаясь на шины автобуса достаточно трудно, но она должна была бороться, чтобы удержать их на мосту. Вода хотела поднять трейлер и унести его в раздутый поток. Она позволила себе дышать только, когда транспортное средство проехало мост. Тогда она придвинулась к ноге Дария, уступая ему педаль газа. Она дрожала так яростно, что ее зубы стучали.

– Ты делаешь больше, дорогая, – прошептал Дарий, его рука, поглаживающая нежно ее яркие волосы. – Мы почти вне этого.

– Почти? Она повернула свою голову, чтобы упереть взгляд на него. – Есть больше? Я становлюсь настолько усталой, Дарий. Она чувствовала себя глупой, говоря ему это, когда он был ранен и в большем количестве потребности отдыха чем она. – Я думаю, что у меня было достаточно приключений в течение одной ночи.

Он поглаживал ее волосы, привязанность в его контакте. Для животной части человека и всего хищника, он нашел, что у него была сторона, которую он никогда не ожидал. Темпест заставила его быть мягким внутри.

– Держись, дорогая. Мы сталкнемся с еще одним барьером, а затем мы достигнем открытой дороги.

Она услышала приглушенный рев и поняла, что стена воды достигла вверх по течению, подталкивая все на своем пути перед ними. Сразу же она начала двигать автобус, медленно продвигая их путь через тяжелый туман и дождь. Без предупреждения на горизонте замаячил грузовик только лишь в несколько футов от них, непосредственно на ее пути. Человек прислонялся к капоту, ночные изумленные взгляды, прижатые к его глазам.

Молния вспыхнула, нападение после нападения, освещая ночь, как будто это был день. Человек бросал изумленные взгляды, его руки по его глазам, когда она отклонилась от дороги, едва недостающей огромное дерево. Сжимая свои зубы, она боролась с тяжелым автобусом за контроль, возвращая его на дорогу вне припаркованного грузовика.

Дарий резко упал на место около нее, его лицо, столь серое и оттянутое, что она почти резко нажала на тормоза.

– Пойди и ляг, Дарий, – сказала она приказом, напуганная его нехваткой цвета. – Я доставлю нас в курорт, где Дезари, как предполагается, находится. В курорт Koнoкти Харбор ИНН. Это – где-нибудь поблизости с Клеарлаки. Я могу найти его. Маршрут был хорошо отмечен, легкая вещь следовать, она надеялась. Она была плоха в указаниях, но конечно она могла следовать за дорожными знаками.

Дарий побрел в заднюю часть автобуса без аргумента, и лег на кушетку рядом с травмированным леопардом на полу.

– Ты знаешь, что потеряешь нас без руководства, немного любви.

Ее сердце перевернулось от примечании нежности в его голосе. Она хотела, чтобы он спал омолаживающим сном своих людей, излечил себя в земле так, чтобы он был в полной силе снова. Боль от его раны была на нем, голод от потери крови, бьющейся в нем, все же когда она коснулась его ума, она нашла только мысли для нее, для ее безопасности.

– Ты только думаешь, что тебе обязательно,– ругала она его, сознательно саркастично. – Я совершенно способна к обнаружению моего пути к курорту и месту разбивки лагеря, где они планируют обосноваться сегодня вечером. Теперь засни, а я разбужу тебя, если я буду нуждаться в раненном воине.

– Никогда не пытайся оставить меня снова, Темпест, – пробормотал он настолько мягко, что она только поймала слова. Была неосторожная боль в его голосе, которая принесла новый поток слез к ее глазам

В ее жизни никто никогда не хотел ее. Никто никогда не нуждался в ней. Конечно, никто столь никогда не любил и заботился о ней. Для всех его властных, доминирующих методов она никогда не могла говорить, что он не помещал ее первые. Она не могла сказать, что ее сердце не было полностью очаровано. Он настолько сильно соткал заклинание вокруг нее, что она не думала, что связь могла когда-либо сломаться.

Когда она вела вниз по шоссе, ливень начал уменьшаться до дождя. Она предприняла каждую попытку сконцентрировать ее мысли от того, что произошло. Идея всех тех мужчин, потерявших свои жизни, нападая на людей, о которых они действительно ничего не знали, была разрушительна для нее. Она понятия не имела сколько там было противников, но она знала, что кошкам удалось убить двух человек за штуку. Она поймала изображения в их умах. Дарий убил других, но она понятия не имела, сколько, и она не хотела знать. Было лучше не знать, не позволить себе думать слишком много о безумии того, что происходило в ее жизни.

Карпатцы. Вампиры. Охотники на вампиров. Это было слишком причудливо.

Темпест припарковала автобус на обочине дороги, и положила голову на руль. Такое чувство, будто она ехала вечность, отчасти из-за состояния дороги и проливного дождя, который наконец прекратился не в час ночи. Истощенная, она изо всех сил старалась держать глаза открытыми. Все время она оставалась на главном шоссе и не сворачивала не развилках дороги. Она направилась вправо от поворота, надеясь, что как предполагалось, не взяла дорогу, уходящую налево. Она сосредоточила взгляд, чувствуя слабость.

Ее сердце замерло, когда облако пара стало протекать прямо в окно, она резко открыла его, надеясь, что холодный воздух поможет восстановить силы. Рядом с ней материализовался Юлиан Свирепый и с беспокойством, которое отразилось на его красивом лице, сразу направился к Дарию.

Темпест откинула голову на подголовник, слишком усталая, чтобы что-либо у него спрашивать.

– Сколько времени он в таком состоянии? -потребовал Юлиан.

– Его подстрелили, – сказала Темпест, не открывая глаз. – Я сказала ему спать, и что я найду остальную часть группы.

Юлиан склонился близко к Дарию, разрывая его собственное запястье зубами, и прижал рану твердо ко рту Дария.

– Возьми то, что свободно предлагаю, ты смог бы жить и для своей Спутницы жизни и для себя непосредственно. Он был неожиданно нежен, его голос смесь беспокойства и гипнотического принуждения.

Дарий задвигался тогда впервые за эти часы, его рука слабо поднятая, чтобы захватить запястье Юлиана и поддерживая руку у его рта. Юлиан начал ритуал исцеления и на расстоянии в несколько миль, остальная часть Карпатцев, связанных, как они были с их уникальной телепатией, в которой присоединились все. Все они почувствовали слабость Дария и его боль. Все они знали, что он не затаится, когда он нуждается в этом.

Темпест отодвинула себя от сиденья водителя и поплелась в конец трейлера, пока она не смогла упасть на колени около Дария.

– Ему будет лучше, Юлиан?

– Он ослаб. Он пошел в сражение, уже будучи обезсиленным. Он использовал умственную энергию сосредотачиваясь на шторме и скрывая автобус. Юлиан выглядел волнующимся, его глаза, заполненные беспокойством. – Он должен затаиться и исцелиться. Он должен спать сном наших людей.

Дарий пробуждал себя, текущая кровь древних сильная в его венах. – Она снова потерялась, не так ли?

– Я не потерялась, – запротестовала Темпест сонливым голосом. – Я просто искала хорошее место для отдыха.

Юлиан пожал плечами.

–Она неправильно свернула несколько миль назад. Я повезу вас обоих другой дорогой. Вы должны поспать, Дарий.

– Я должен защитить Темпест. Это было непримиримое утверждение, приказ данный так, чтобы быть привыкшимся к тому, чтобы повиноваться.

Темпест прислонила свою голову к его ноге.

–Из тебя прямо сейчас такой большой защитник как из мокрой лапши, Дарий. Я – защищу тебя. Она впилась бы взглядом в него, но у нее не было энергии поднять свою голову. – Понимаешь это? Я беру на себя ответственность для разнообразия

Юлиан покачал головой на них.

– У вас обоих жалкий вид. У меня нет никакого выбора, кроме как предложить мою защиту. Я буду ехать. Вы двое отдыхаете

–Хорошая идея, – сказали Дарий и Темпест одновременно.

Дарий достиг низа до тех пор, пока он не нашел руку Темпест и сплел пальцы с ее, соединяя их вместе. Они были довольны быть тихими долгое время, колебание автобуса, любопытно успокаивающего. Тогда большой палец Дария начал перемещаться, легкое как перышко прикосновение, гладящее мягко назад и вперед через ее суставы.

– Я должен чувствовать твое тело около моего, – пробормотал он шепотом.

Темпест услышала безотлагательность его потребности в его голосе. Он никогда не пытался скрыть это от нее, никогда не волновался, что он казался уязвимым. Она была измучена, тем более что он попытался поднять себя на другую сторону низкой кушетки. Скользя около него, она соответствовала его телу. Дарий немедленно повернулся, чтобы обернуть свои руки вокруг нее. Она почувствовала, как если бы она была дома, в безопасности и защищенная, где она принадлежала. Она закрыла глаза и уснула, не понимая, что Дарий дал ей небольшой умственный толчок, чтобы помочь ей мирно дрейфовать.

Темпест вяло просыпалась только менее чем спустя час, когда Юлиан припарковал трейлер на выбранном месте и открыл дверь для других. Дезари ворвалась с мягким криком тревоги, вбегая, поскольку она видела своего брата и Темпест. Ее рука легла на ее горло.

– Юлиан? Ее эфирный голос дрогнул на мгновение, когда она искала заверение от своего Спутника жизни.

– Он нуждается в большем количестве крови и земле, чтобы излечить его, – пояснил Юлиан.

Дарий поднял себя в сидящее положение, его черные глаза осматривали его семью, толпящуюся вокруг него.

– Не смотрите очень взволнованно. Это как будто я никогда не ранился прежде. Это – ничто. Он повернулся, чтобы посмотреть на Темпест.

У нее просто не было энергии чтобы двигаться. Она лежла, ее тело как свинец, только смотрела с любовью на его лицо. Его рука погладила ее щеку, затем переместилась вокруг ее шеи. Дарий смотрел на нее, как будто она была всем его миром.

Деари отбросила назад волосы Темпест.

– Ты была великолепна, Расти, настолько храбра. Я могу чувствовать ужасную усталость твоего тела.

Темпест выдавила слабую улыбку.

– Не говори мне, что Дарий передавал методичный отчет, в то время как все это происходило.

– Конечно. Мы должны были знать в случае, если что-то пошло не так, как надо, и мы должны были возвратиться, чтобы помочь, – объяснила Дезари. – Чтобы помочь с иллюзией, мы создали память о трейлере в умах тех, кто видел, что мы путешествовали по шоссе. Если власти расспросят кого-либо, то они заявят, что все транспортные средства ехали вместе вчера вечером, задолго до ужасного сражения, где мы расположились лагерем.

– A очередной спортивный комментатор, не ты, Дарий? – спросила Темпест, раздраженная этим, он израсходовал даже больше энергии, чем она сначала думала. Неудивительно, что он выглядел серым и изможденным. – Возьмите его туда, куда он, как предполагается, пойдет и положите его, чтобы он спал и оставил меня в покое.

Рука Дария напряглась вокруг ее затылка.

– Мы не будем разделены. Ты должна поесть что-то прежде, чем ты ляжешь спать, Темпест. Ты не брала хлеба насущного в течение двадцати четырех часов.

Ее брови поднялись.

– О, я знаю это. Ты не должен непосредственно проявлять надлежащую заботу о себе только я. Это не будет происходить таким образом, Дарий. Ты можешь ворчать на меня все время если ты хочешь, но если ты настаиваешь и принуждаешь на этих отношениях со мной то ты можешь ругаться, хорошо проследи, чтобы ты позаботился непосредственно о себе, таким образом нет никакой возможности твоего отъезда и оставлять меня одну.

Дарий почувствовал, что любопытство таяло в области его сердца, которое она всегда вызывала. Темпест очень старалась читать лекции ему, быть жесткой, но ее голос дрогнул, ее страх за его благополучие, ясно очевидное для него. Он наклонялся, чтобы запечатлеть мягкий поцелуй на ее рот.

– Ты сделаешь, как я говорю, дорогая, как ты должна сделать.

Глаза Темпест высветили огонь.

– Вот именно. Один из вас идет, отправляет меня в клуб. Больше. Его ясно надо ударить по голове, чтобы вернуть это его чувствам. Он, должно быть, потерял их где-нибудь в лесу. Ты идиот, я не твой ребенок, чтобы диктовать мне. Я – взрослая женщина, совершенно способная к принятию своих собственных решений. Теперь только это время в твоей жизни, сделай то, что ты, как предполагается, делаешь и затаись или независимо от того, как ты называешь это.

Юлиан совершил ошибку позволяя себе засмеяться, затем торопливо попробовал покрыть это кашлем. Дарий посмотрел на него, заметил других усмехающихся открыто над ним.

– Я уверен, что у всех вас есть вещи, которые надо делать, – проинструктировал остро он.

– Не особенно, – ответил Барак.

Дайян покачал головой.

– Намного более интересно здесь, Дарий. Ты знаешь, я все еще пытаюсь получить эти отношения, поэтому нужно наблюдать вблизи.

Синдил проявила более невинный подход.

– Естественно наше беспокойство за тебя и Расти, Дарий. Ничто не более важно чем помощь вам.

Юлиан ухмылялся ему.

– Это поучительно. Я плохо знаком с твоими особыми манерами, Дарий, и не возражаю научиться, как обращаться должным образом с женщинами, когда они отказываются быть послушными.

Брови Дезари поднялись.

– Я покажу тебе послушание, – угрожала она.

Дарий застонал.

– Все вы, уйдите.

– Ты тоже уходи, – направила Темпест, устанавливая ее тело более тесно к подушкам. – Я должна поспать.

Он мог услышать чрезвычайную усталость в ее голосе.

– Это опасно, малыш. Мы не можем остаться здесь. На нас охотятся, и ни один из нас не может остаться вне земле в наши самые слабые часы. Рядом есть пещеры. Тебе будет удобно там, я обещаю.

Ее ресницы трепетали на мгновение, ее биение, слышимое им всем. – Это – снова летучие мыши, не так ли? Она вызвала юмор в свой голос. – Я думаю, что оказываюсь перед необходимостью входить на лечение, если мы продолжим создание летучих мышей. В закрытые местах не согласовываясь со мной.

– Я заставлю тебя спать, – сказал Дарий мягко.

– Давайте сделаем это тогда. Она поднимала ресницы достаточно долго, чтобы поймать взволнованное выражение Дезари. Когда она поглядела на других, она могла прочитать беспокойство на их лицах.

– Что? Что случилось?

Черные глаза Дария внезапно оживились, горящий со своего рода жестокой защитностью. Его пристальный взгляд пронесся по его семье.

Темпест вздыхала в большой степени и села, пригладила ее дикую массу волос, которые падали всюду.

– Дарий, я также устала, чтобы понять это. Все волнуются по поводу каково это? Несправедливо держать меня в темноте только, потому что я незнакома с твоими потребностями.

– Он должен спать нашим сном в земле, – выболтала Синдил, не смея посмотреть на Дария

– Разве это не то, что мы делаем? Я иду во взорванную пещеру. Я буду спать, в то время как он находится в земле, – сказала Темпест. – Это – план.

Синдил покачала головой, игнорируя предупреждающее рычание Дария.

Темпест прижала свою руку по рту Дария, чтобы закрыть его.

– Скажи мне.

– Он не затаится. Он будет спать как смертный с тобой над землей, потому что он боится оставлять тебя уязвимой для нападения.

Была тишина, в то время как Темпест переваривала информацию. Темпест было ясно, что Дарий был рассержен на Синдил из-за того, что она вмешалась. Очень мягко Темпест погладила его шею с любовью пальцев, успокаивая его, в то время как она продумала все это. В конечном счете она пожала плечами.

– Значит поместите меня, чтобы спать, а затем мы оба сможем быть под землей. Идея этого переворачивала ее живот; это походило на похороны. Но если она абсолютно не осознавала, то это была маленькая вещь, чтобы попытаться, если это поможет Дарию.

Ее спокойное заявление принесло коллективное вздох восхищения.

– Ты могла бы сделать такую вещь для Дария? Дезари спросила, захватывая запястья Темпест. – Ты очень страдаешь от ограниченного пространства. Дарий сказал нам это.

Темпест пожала плечами.

– Я не пострадала бы, если бы я спала, – указала она. – Давай доберемся до этого, Дарий. Я устала. И она была. Ее тело чувствовало себя тяжелым и громоздким. Она не смотрела на него, не желая, чтобы он видел отвращение и ужас от идеи быть похороненной заживо отраженное в ее глазах.

Рука Darius пронеслась вокруг нее и придвинула ее маленькое тело в его убежище, его сердце, раздувающееся от гордости за ею. Он не должен был видеть ее выражение, чтобы прочитать ее истинные мысли. Часть его жила в ее уме как тень. Ужасные похороны в пещере, проводимые для нее, были ясны ему, но все же она была готова принести жертву, если это означало его здоровье.

– Это – большой подарок, который ты предлагаешь мне, Темпест, но это невозможно. Мое тело должно остановить мое сердце и легкие. Твое тело нет. Ты задохнулась бы в земле. Это может занять немного больше времени, но мое тело в конечном счете заживет, – он уверил ее.

Над ее головой черные глаза Дария сверкали на его семью. Никто не смел бросать вызов токому взгляду, кроме Юлиана, который усмехался ему. Дезари держала смертельной хваткой руку Юлиана, чтобы удержать ее Спутника жизни от раздражения ее брата далее.

– Пожалуйста, дайте Темпест овощной бульон, – проинструктировал Дарий свою сестру.

Темпест покачала головой решительно.

– Я действительно не могу поесть, Дезари, но все равно спасибо. Я просто хочу пойти поспать в течение недели или около того.

Дарий поглядел на свою сестру, быстрый, устойчивый взгляд, который она могла прочитать слишком легко.

Она кивнула почти незаметно.

– Пойдемте, мы должны позволить немного им помыться.

Бaрaк проворчал низко в его горле.

– Синдил, у Сaши есть потребность в наших целебных полномочий. Я понесу ее, а ты принесешь травы.

Брови Синдил поднялись.

– Ты забыл, что мы развлекаем гостя? Я собиралась угостить его обедом и затем взять на прогулку с собой.

Бaрaк поймал ее руку чуть выше локтя.

– Не продолжай травить меня, Синдил. У меня есть только такое терпение.

Она послала ему надменный взгляд.

– Я не должна отвечать тебе, варвару. Не теперь, не когда-либо.

– Дайян может пойти с нашим драгоценным гостем в лес. Я пошлю лес, охотящийся на него, – дал осечку Бaрaк. – Ты останешься со мной.

– Я думаю, что ты забылся. Синдил впилась взглядом в него. – Я уезжаю на некоторое время, беря маленький отпуск.

Был момент тишины. Голова Дария запракинулась, его черные глаза загорелись, но он воздержался от сильного протеста источник, которого был его пределах. Дайян приостановился в процессе направления к автобусу, его лицо, внезапно стало резким. Даже Юлиан затих, как будто Синдил уронила бомбу.

– С тем человеком? – зашипел мягко Барак, угрожающе, между сжатыми зубами.

Синдил поднила в воздух подбородок воинственно.

– Это не твое дело.

Рука Бaрaка продвинулась по ее руке на затылок ее шеи. Он поймал ее подбородок в ладони, держа ее все еще, в то время как он согнул голову к ней. Его рот взял на прицел ее прамо перед ними всеми. Горячий. Сжигающий. Отмело все, что произошло прежде и заменило это на высокую температуру с леющим огнем. Бaрaк поднимал свою голову неохотно.

– Ты моя, Синдил. Никого больше не будет у тебя.

– Ты не можешь решать это, – зашептала она, ее рука, прижатая к ее рту, ее глаза, широко раскрытые с шоком.

– Нет? Он поместил обе руки на ее плечи. – В присутствии нашей семьи я требую тебя как свое собственное. Я требую тебя как свою Спутницу жизни. Я принадлежу тебе. Я предлагаю свою жизнь за тебя. Я даю тебе свою защиту, свою преданность, сердце, свою душу и тело. Я обещаю беречь то, что тебе принадлежит. Твоя жизнь, твое счастье и благополучие будут превыше моих. Ты моя Спутница жизни, связанная со мной навечно и всегда под моей защитой. Он произносил слова громко, решительно, разъяренный ею, что она не могла видеть это, что она отказалась признать его право нее.

– Что ты сделал? – завопила Синдил. Она посмотрела на Дария. – Он не может сделать этого. Он связал нас без моего согласия. Он не может сделать это. Скажи ему, Дарий. Он должен повиноваться тебе. Она звучала на краю истерики.

– Ты никогда не задавалась вопросом, почему Бaрaк не потерял свои чувства как Дaйaн и я? Спросил ее мягко Дарий. – Он смеялся когда мы не могли. Он чувствовал желание когда мы не могли.

– С каждой человеческой поклонницей, которая попадалась ему на глаза. Я не хочу такого Спутника жизни, – сказала Синдил твердо. – Забери это, Барак, прямо сейчас. Забери это.

– Ну, это чертовски жаль, – сказал Барак. – Я – твой Спутник жизни, и я знал это в течение некоторого времени. Ты просто отказываешься увидеть это.

– Я не хочу Спутника жизни, – выступила Синдил. – У меня не будет некоторого напыщенного мужчины, управляющей моей жизнью.

Резкие черты Барака смягчились к чувственной мужской красоте.

– К счастью, для тебя, Синдил, я не напыщен. У меня есть потребность обсудить это с тобой, в то время как мы будем одни. Иди со мной.

Она покачала головой, как раз когда он вытягивал ее из автобуса.

Когда они вышли, Дезари повернулась к брату.

– Ты знал? Все это время ты знал?

– Я подозревал, – ответил Дарий. – Барак видел цвета. Он сохранил большую часть из того, что потеряли Дайян и я. Когда Сэвон напал на Синдил, Барак был монстром в отличие от чего-либо, чем я когда-либо пытался управлять. Он бушевал в течение многих недель, так что Дайян должен был предоставить мне свою силу, чтобы удержать его под контролем.

– Я не понимала, – сказала Дезари мягко.

– Мы держали это от вас, потому что он был настолько жестоким и сердитым, что мы волновались за его здравомыслие. После потери Сэвона мы не хотели волновать вас с возможностью потери Барака также. Я понял, что он испытывал не только мужскую потребность защитить, но также чувствовал и горе и гнев, насилие и ощущение предательства Синдил.

– Он затаился в течение некоторого времени, – напомнила Дезари.

– Я послал его спать, чтобы сохранить смертных и бессмертные в безопасносте. Он был настолько обезумевшим в такой большой боли, что я не мог сделать ничего другого. Синдил потребовалось время, чтобы позволить ужасающему опыту исчезнуть достаточно, чтобы Барак смог справиться с ее болью.

– Именно поэтому он был настолько тих в отличие от себя эти последние недели. – Дезари подталкивала Юлиана. – Почему он ждал так долго, чтобы потребовать ее?

Юлиан пожал плечами с его случайным, изящным изяществом.

– Это идет издавно, нам родили женщин близко к их Спутникам жизни. Я не знаю ни о каком таком случае, таким образом, я не могу ответить. Возможно, близость позволяет мужчине еще много лет свободы.

– Свободы? Дезари впиласьвзглядом в него. – Не говори мне о мужской свободе, Спутник жизни. Ты украл мою свободу у меня, как Барак украл у Синдил.

Темпест пошевелилась, захваченная беседой.

– Она может отказаться от него, не так ли? Я имею в виду, это современное время. Мужчины не могут только удержать женщин против её воли, или могут они?

– Как только мужчина карпатец произносит ритуальные слова к своему истинному Спутнику жизни, они связывают душу к душе. Она не может избежать этого, – сказал Юлиан мягко.

– Почему? – спросила Темпест, поворачивая голову, чтобы принести Дарию полную пользу ее порицающих зеленых глаз.

Дарий не вздрогнул или даже не выглядел кающимся. И при этом он не соизволил, чтобы ответить ей. У него была смелость, чтобы выглядеть удивленным.

– Истинный Спутник жизни – это без вести пропавшая другая половина нашей души, ритуальные слова связывают душу назад снова. Нельзя существовать без другой. Это очень, – Юлиан, подыскивал правильное слово, – неудобно быть кроме Спутника жизни.

– И человек может связать женщину с ним, хочет ли она это или нет? Темпест была поражена. Она не была полностью уверена, что поверила ему, но если это было так, это было бы варварским. Полностью варварский.

Дарий окружил ее плечи здоровой рукой.

– Только факты, милая. Женщины редко знают свое собственное мнение. Но женщина не может избежать потребности собственного Спутника жизни, также. Он ее другая половина, также, ты видишь.

Не учитывая его рану, Темпест отпихнула его далеко от себя. Он не сдвинулся с места даже на дюйм. Она знала, что он дразнил ее, смеялся над нею, хотя его лицо оставалось совершенно невыразительным.

– Ну, я не верю этому так или иначе, я не Карпатка, таким образом, это не может работать со мной. И я собираюсь поговорить с Синдил об этой ерунде.

Дарий поцеловал сторону ее шеи. Не краткий, неуловимый поцелуй, а тот, который задержался, который послал крошечную дрожь вниз по ее позвоночнику, послал огонь, танцующий в ее кровотоке. Она впилась взглядом в него.

– Я думала, что мы согласились ничего подобного. Разве у нас не было долгой дискуссии об этом?

Его зубы прикусили ее ключицу, его подбородок, подталкивающий в стороны вырез ее рубашки, чтобы найти там голую кожу.

– Мы? Я, кажеться, не помню.

– Ты вспомнишь все остальное. Темпест приложила все усилия, чтобы казаться серьезной, но это было трудно, когда электричество образовывало дугу между ними. – Дарий, тебе причинили боль. Поступать как он, не так ли? Мы нуждаемся в фельдшерах и носилках и может быть с десяток обезболивающих таблеток.

Он двигался с легким, знакомым изяществом, жидким и податливым с силой крови древних, текущей в его венах. Его рука была трудной скалой вокруг ее талии, беря ее с собой в ваннуу.

– Я должен убрать зловоние убийства от себя, Темпест, прежде, чем я смогу трогать тебя должным образом.

Это вышло неожиданно, признание. Темпест коснулась его ума, с удивленной непринужденностью, с которой она могла достигнуть подвига. Он чувствовал горе. Не для тех, которых он убил в сражении. Он был прагматически настроен в этом; он сделал то, что было необходимо для его людей и сделает это снова. Он защитил бы Темпест, не чувствуя раскаяние или печаль за тех, кто был достаточно злым, чтобы угрожать ей. Но он чувствовал горе для своей неспособности прибыть к ней как невинный человек. Он не хотел, чтобы она рассматривала его как животное, недисциплинированного убийцу. Он хотел, чтобы она поняла, что он был творцом правосудия, очень необходимого для его людей.

Он взял ее в ванну с ним под воду, которую чувствовалась прохладной на ее горячей коже, вдыхая назад некоторую жизнь в ее истощенное тело. Очень тщательно она отмывала кровь с его плеча и спины, сердито вздрагивая при виде ран. Она налила шампунь на его густую копну волос, массажируя его скальп нежными пальцами. Дарий склонил голову вперед для её удобства.

Несмотря на ее истощение, оказываясь прижатой голой к нему, послал взлет ее пульса. Его тело взывало к жизни, напряженно подталкивая толщиной напротив нее.

– Мы возможно не можем, – шептала она. Но ее язык лизнул и поймал капельку воды, бегущая по его животу. Она прослеживала путь все ниже, чувствуя захват его тела. Ее руки, по собственной воли, заскользили по его бедрам, массировали, разминали, прослеживая твердвые мышцы его ягодиц.

Она любила чувствовать его шероховатость волос на кожи напротив ее мягкости. Он ее заставил чувствовать себя красивой и женственной. Горячая и беспокойная. Голодная и сексуальная. Он ее заставил чувствовать в безопасности, как будто она никогда не будет снова одна. Она цеплялась за него, прижимаясь близко к убежищу его тела

Дарий отозвал свой ум далеко от ее дразнящего рта. Она свисала с истощением. Он может иметь ее – она никогда не отказала бы ему, и он знал, что мог гарантировать ее удовольствие – но ее тело жить не могло без отдыха и питания. Прежде, чем все добавляют, ему необходимо увидеть ее здоровье и защита.

Он поднял ее голову, таким образом, он мог поцеловать ее мягко, нежно.

– Ты права, детка, – сказал он мягко. – Мы возможно не можем, пока ты не отдохнешь. Я хочу, чтобы ты поспала.

Он держал ее здоровой рукой напротив его, в то время как вода лилась каскадом по ним, смывая зловоние крови и смерти.

– Заставь меня походить на тебя. Ее слова были настолько негромкими, едва заметными даже с его острым слухом, что он не был уверен, что услышал ее правильно. Возможно, его ум просто играл трюки с ним.

– Темпест? Он сказал ее имя напротив ее шеи, его сердце стучало с искушением. Он закрыл глаза, молясь относительно силы, чтобы сопротивляться бархатному соблазнению ее слов.

Она подняла свою голову так, чтобы ее изумрудные глаза могли исследовать его лицо.

– Ты можешь сделать это. Сделай меня такой как ты. Тогда ты мог бы отдохнуть без беспокойства. Сном, которым ты должен спать. Только сделайте это, Дарий. Возьми мою кровь, и дай мне твою. Я хочу, чтобы ты жил.

Было решимость в её голосе, в её уме, но все же ее тонкое тело дрожало от чудовищности того, что она собиралась сделать. Ее мысли были сосредоточены только на нем, на его благосостоянии. Дарий застонал, борясь с эгоистичным животным, тот, который хотел все это – его Спутницу жизни, огни экстаза, горящие между ними для всей вечности. Она не понимала то, чего это будет стоить ей. Солнце. Кровь. Охотники. Люди, ненавидящие, чем она стала бы. Даже опасность такого эксперимента.