Текст книги "Темное вожделение (ЛП)"
Автор книги: Кристин Фихан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 23 страниц)
Жак издал приглушенный звук, но не вслух, а мысленно, и немедленно разорвал контакт с Шиа. Она бы не вынесла демона, поднимающегося в нем. Во рту уже удлинились клыки, красный туман перед глазами требовал убийств, страшных, жестоких. Низкое предупреждающее рычание вырвалось у него, и он прошипел Грегори приказание оставить убийство ему.
Михаил двинулся, чтобы перехватить брата.
– У нас есть вопросы к этому человеку.
Грегори встал между двумя карпатцами, мгновенно осознавая, что израненный ум Жака был сосредоточен лишь на одной вещи.
«Не пытайся вмешаться, Михаил. Он нападет на тебя. Твой брат не полностью вылечен и очень опасен. Мы не можем управлять им, Жак закрылся даже от женщины. Она единственное, что держит его в реальности. Мы не можем спасти этого человека». – Он пожал плечами, как бы показывая, что это не имеет для него значения.
И это, действительно, не имело значения. Если бы Михаила не было с ним, Грегори исполнил правосудие по-своему.
Смит ощущал, что кто-то более сильный удерживал контроль над его разумом. И это было по-другому, чем когда требовали информацию. Это было, словно на него напал чужак, имеющий огромную власть, причем, было такое ощущение, что череп готов разломиться. Смит вскрикнул, чтобы устоять перед раненным человеком, беспомощно лежащим перед ним. Глаза, смотрящие на него, были открыты и наполнены болью, даже некоторым злорадством, но его жертва стояла на пороге смерти. Вампир заверил Джеффа, что тело и ум жертвы будут парализованы, но он почувствует причиняемую боль, но не сможет выжить без помощи других из его вида и навредить людям.
Смит поднял нож, все еще окрашенный темно-красной кровью, и пошел к окровавленному гробу. Мгновенно невидимая сила хлопнула его о стену напротив, и нож повернулся к нему. Крича, Джефф, старался опустить оружие. Независимо оттого, что было снаружи, оно требовало у него открыть дверь. Он ударил себе обоими ладонями по голове, пытаясь сопротивляться принуждению, но его ноги уже сами шли, повинуясь, невидимому диктатору.
Рыча от нетерпения и от оказываемого давления, Джефф знал, что впускает свою смерть, когда поднимался по гниющей лестнице к двери. Каждый его шаг приближал острые, как бритва, зубы к горлу. Но он не мог остановить себя. Видя ясно посланную картину в голове, все же не мог прекратить это. Его рука уже была на двери. Он толкнул.
Деревянная дверь взлетела вверх, и две когтистые руки схватили его и вытянули под проливной дождь. Прогремел гром, вспышка молнии попала в дерево, расколов его на две части с оглушительным треском. Посыпался водопад искр. Земля ушла из-под ног, поскольку он взмыл вверх. Теперь он узнал лицо человека, которого когда-то мучил много дней. Человека, которого они похоронили заживо семью годами ранее.
Эти черные глаза, обещающие смерть, часто виделись ему в течение многих лет, но теперь они были словно ледяной огонь, оправленный красным. Сверкнули белые, острые зубы. Джефф закричал, когда горячее дыхание обожгло ему горло. Почувствовал, как зубы разрывают его плоть, пронзая уязвимое место. Горячая жидкость полилась вниз по его груди, и он посмотрел вниз, чтобы увидеть свою кровь, вытекающую до капли. А затем существо начало поглощать ее. Сердце стало биться с трудом, пытаясь работать, но Джефф не имел ни одного шанса выжить.
Вокруг него роились призраки женщин, которых он изнасиловал и убил. Образы мужчин, которых при поощрении Донни замучил, всплыли у него в голове. Дождь падал на его перевернутое лицо. Существо бросило его в грязь с вызывающим отвращение стуком. Джефф извивался, пытаясь отползти и повернуть голову, чтобы увидеть, как волк приближается со стороны леса. Он попытался издать звук, но получился только задыхающийся хрип.
Жак присел и посмотрел ему в глаза, полностью беспристрастным взглядом, наблюдая за тем, как глаза Джеффа Смита начинают тускнеть.
– Ты отправляешься в ад, который заслужил, человек, – высокомерно прошептал он в уме умирающего человека.
Жак остался сидеть возле человека красным огнем, горящим в его глазах. Демон в нем ревел и жаждал возмездия. Он знал, Байрон пойман в ловушку в подвале, этот человек и его друзья мучили карпатца так же, как они несколькими годами ранее издевались над ним. В его теле бушевали адреналин и сила.
Михаил, нервничая, вышагивал вперед-назад. Жак был больше похож на животное, чем на человека, и действовал на основании старого инстинкта хищника. Низкие рычания непрерывно вырывались из его горла, о чем, Михаил был уверен, его брат даже не подозревал.
Жак низко нагнулся, схватился за испачканную кровью рубашку и подтянул человека ближе, его потребность была смертельным порывом. Желание было диким и сильным. Каждое слово Шиа о том, что этот человек и его партнеры обещали сделать с ней, отразились в его сознании. Потребность карпатца защитить свою половинку и голод возмездия убеждали его забрать каждую секунду жизни.
Михаил видел войну, бушевавшую внутри Жака. Это трудно – жить после того, как возьмешь кровь во время убийства. Грегори и он делали это, но порыв мог быть опасен, если увлечешься. Для Жака это могло быть гибельно. Михаил осторожно приблизился.
– Жак не делай этого. Ты слишком многое можешь потерять.
Жак повернулся к нему, обнажая зубы, рыча предупреждение, заставляя Грегори еще раз встать между ними.
– Оставь его, Михаил. Пусть он убьет и выпьет оставшуюся часть этого идиота, они задолжали ему. Он больше не ребенок, которого ты должен защищать.
Михаил выругался, рассерженный на Грегори, тот не дал предотвратить этот акт. Слишком многих они теряли в такие моменты. Михаил подумал, что уже потерял Жака однажды. Он не хотел повторения этого, но понимал, что ему нужно будет одолеть древнейшего, чтобы добраться до брата. Грегори верил Жаку, подвергая их всех опасности. И со вздохом Михаил подчинился неизбежному.
Грегори наблюдал, как Михаил перестал бороться, и переключил свое внимание на Жака, ожидая принятия решения.
Жак чувствовал аромат крови. Его голод был утолен, но вкус страха и адреналина, потребность в мести горели в нем. Стремительное движение сильно привлекало его, но все же прохладный ветер, имя которому Шиа, вернул его к действительности. Его тело дрожало от потребности убивать, чувствовать, как уходит жизнь из человека. Неохотно он позволил рубашке человека выскользнуть из его пальцев. Джефф Смит мог умереть самостоятельно, Жак не будет потворствовать власти убийства окончательно завладеть собой. Он медленно, глубоко вздохнул и отошел от сломленного тела, наблюдая за своими братьями-волками, движущимися к жертве. Он избавился от демона, борясь за каждую унцию контроля над собой. Это потребовало много времени, но он смог увидеть в двоих карпатцах друзей, а не врагов.
Грегори кивнул ему, затем повернулся и осторожно вошел в подвал, вдыхая затхлый воздух, благоразумно ища скрытые ловушки. Место пахло кровью и страхом, а еще зловонием сожженной плоти. Байрон лежал в забрызганном кровью гробе, на его теле были тысячи порезов и раны с обугленной плотью. Его глаза мгновенно нашли Грегори, стали взволнованными и отчаянными. Грегори постарался связаться с ним путем карпатцев, но ум Байрона был заблокирован, для него было невозможно перемещаться или общаться. Видя отчаянье в его глазах, Грегори проверил подвал на безопасность для них.
Встревоженный Жак вошел в это место смерти, зловония вызвали у него отвращение. Он уловил предупреждение, посланное ему Грегори, и не стал приближаться к гробу. Это было слишком легко. Вампир знал, они придут, и Джефф Смит был ничего не подозревающей жертвой. Два других человека, вероятно, знали об этом.
«Что ты думаешь об этом?» – поинтересовался Грегори.
Жаку пришлось сражаться, чтобы удержать свой самоконтроль. Его тело непрерывно дрожало, и потребность убивать все еще ярко горела в нем. Было трудно думать или концентрироваться. Он знал о волках снаружи и их радости, поскольку они разрывали тело. Чувствовал свою тягу к их простому образу жизни. Они звали его присоединиться к ним, охотиться и питаться.
«Что ты думаешь, Жак?» – Грегори намеренно использовал его имя, желая достучаться до него и не дать потребности разрастись: охотиться, убивать и быть действительно свободным.
«Что-то не так». – Жак не мог понять что, но был уверен, была какая-то скрытая опасность.
Глаза Байрона были красноречивы, он отчаянно пытался что-то сообщить. Когда Грегори подступил ближе, тот еще больше возбудился, кровь стала фонтанировать из его ран.
– Успокойся, Байрон, поспи. Никакой вампир не поймает нас в ловушку. Михаил ждет снаружи. Мы здесь втроем. – Голос Грегори был красивым, чистым и успокаивающим. – Уплывай прочь, замедли свое сердце. И позволь своему телу исцеляться. Я буду охранять тебя в каком-нибудь месте, пока ты будешь излечиваться. Моя кровь сильна. Ты быстро поправишься.
Кровь стала вытекать еще сильнее, показывая, что Байрон еще больше расстроился. Голос Грегори смягчился, пока не стала ветром, водой и землей.
– Жак много раз обменивал с тобой кровь. Он может дать тебе свою, если ты хочешь сохранить в силе ваш договор. Не бойся нас, ловушки нет, вампир не может разработать чего-то такого, что я не смог бы распутать. А теперь спи и дай нам закончить. – В голосе слышалась команда.
И хотя ум Байрона был все еще неуправляем, но голос заставлял любого, слышащего его, подчиняться. Байрон был на пределе и страдал от боли. Он чувствовал, что ему надо удержать угасающее сознание. Его жизнь вытекала, а он не мог рассказать им о чудовищном, дьявольском заговоре, который вампир обрисовал ему в общих чертах, пока он лежал такой беспомощный. Мог только надеяться, что они поймут это вовремя. Байрон остановил свое сердце, чтобы прекратить вытекание крови. Его легкие работали на мгновение дольше, а потом – небольшой вздох, и он сдался, оставаясь лежать тихо, словно мертвый.
Грегори вздохнул с облегчением.
– Я мог чувствовать его боль.
– Я ранее прошел через это, – мрачно ответил Жак. – Ему будет лучше, если не будет ничего чувствовать или знать, пока мы не осмотрим его раны.
– Он не хочет моей крови, – указал Грегори своим мягким, спокойным тоном.
Ничего не раздражало его, не вызывало эмоций. Он убивал и лечил так же спокойно, как и говорил.
– Я знаю, что заключил с ним договор. Я выполню его, – сказал Жак. – Давай найдем ловушку, чтобы иметь возможность забрать его. Это место пропитано злом.
Грегори осмотрел гроб сам, ища скрытые провода или бомбу любого вида. Он тщательно водил рукой по грубой деревянной коробке.
– Люди уехали отсюда, ничего не зная. Они оставили этого, как приманку. Это должно быть смертельной ловушкой. – Очень осторожно Грегори осмотрел все еще лежащее тело. – Байрон в кошмарном состоянии. Он должен немедленно усыпить себя. Должно быть, он хотел умереть быстро или знал, они ждали нашего прихода, и старался предупредить. Без разницы почему, но мы должны двигаться быстро и доставить его в пещеру, где сможем дать кровь и исцеляющую землю, необходимые ему.
– Отойди, целитель и позволь мне снять его. Он мой друг, хотя я и не помню его. Я не могу сделать ничего другого, кроме того, что обещал.
– Начинай медленно, Жак. Бомба должна быть под ним. – Вместо того, чтобы отойти, Грегори придвинулся ближе, желая иметь возможность схватить все, что покажется подозрительным, или обойтись без этого, если нужно.
«Поспеши, Грегори. Свет становится слишком сильным, а это неудобно», – проинструктировал снаружи Михаил.
Жак очень тщательно проводил под телом Байрона медленную и осторожную зачистку, не торопясь, словно утренний свет не затрагивал ни одного из них. Запах крови коснулся его ноздрей, зловоние обугленной плоти скручивало живот. Около бедер Байрона он ощутил наименьшее сопротивление. И мгновенно остановился.
– Это здесь, Грегори, провод, о который я порезался, острый как бритва. Он сжимает мое запястье. Ты видишь? Я не осмеливаюсь двигаться, пока мы не узнаем, связано ли это со взрывным устройством.
Грегори низко присел и стал исследовать запутанные переплетения.
– Грубая бомба, довольно бестолковая. Вампир знает, насколько легко я смогу это обезвредить.
– Может быть, это подарок от тех двоих. Это похоже на человеческую ловушку, в конце концов, – прокомментировал Жак, ожидая, пока Грегори разберется с проблемой.
Его огромная сила позволяла ему удерживать вес Байрона одной рукой и не замечать напряжения.
– Второе устройство? Возможно первое – муляж.
Грегори было неудобно. Обычно он предпочитал обман и хитрость. Это был слишком хитрый план, для созданного в течение часа. Это планировалось долго. Кто-то ждал подходящего времени, чтобы привести это в исполнение. Для чего? Михаил чувствовал себя некомфортно, как и Жак? Что-то здесь было не так, но что? Озадаченный, Грегори стал снова исследовать устройство, не желая упустить что-либо.
Глава 14
Шиа смотрела из окна комнаты на проливной дождь. Капельки были похожи на тоненькие серебряные нити, спускающиеся прямо с неба. Она дрожала безо всякой причины, поэтому обхватила себя руками, защищаясь.
– Что случилось, Шиа? – мягко спросила Рейвен, не желая давить.
– Жак полностью отключился от меня, – с трудом сглотнула Шиа.
Все это время она была полностью уверена, что нуждается в свободе от неразрывной связи между ними, но теперь, когда Жак ушел, чувствовала, что не может дышать.
– Я не могу достучаться до него. Он не позволяет мне.
Рейвен села более прямо, оставаясь все еще спокойной.
«Михаил?»
«Оставь меня пока», – приказал тот.
Рейвен уловила остатки страха за здравомыслие Жака, бушующий, сильный гнев, вспыхнувший в мужчинах-карпатцах, перед тем как Михаил прервал контакт. Она осторожно откашлялась.
– Иногда они пытаются защитить нас от наиболее уродливых проявлений их жизни.
Шиа повернулась, становясь к ней лицом и поднимая брови.
– Их жизни? А мы, значит, с ними не связаны? Разве это не они безвозвратно привязали нас к себе, чтобы не было способа оставить их? Это не только их жизнь. Они сами принесли нам это и теперь не имеют никакого права решать, что можно, а что нельзя знать.
Рейвен провела рукой по своим иссиня-черным волосам.
– Я ощущала то же самое долгое время. – Она вздохнула. – Да и сейчас недалеко от этого ушла. Но мы продолжаем упорствовать в их оценке по человеческим параметрам. Они совершенно другая разновидность людей, в общем и целом. Хищники. И имеют другие, непохожие представления о правильном и неправильном.
Рейвен пропустила волосы сквозь пальцы и нахмурилась из-за сделанного жеста.
– Я хотела подождать с ребенком. Но Михаил заметил изменения в Грегори, и мы поняли, ему нужна хоть какая-то надежда, чтобы терпеть дальше. Если тебя это интересует, у меня все еще есть трудности с тем, как вписаться в их мир.
Шиа пересекла комнату и села на кровать возле стула Рейвен. Она слышала страх в голосе женщины, и что-то в ней немедленно откликнулась на это.
– Теперь нас, по крайней мере, двое. Мы можем наехать на них.
Рейвен рассмеялась.
– Эта борьба продолжается все время при любой попытке Михаила контролировать мою жизнь. И у меня такое чувство, все только ухудшится из-за моей беременности.
– И ты, вероятно, будешь иметь еще за спиной целителя, – указала Шиа. – Он еще более нетерпим, чем брат Жака.
Рейвен вздохнула.
– Мне жаль, что я не могу сказать, что это не так, но похоже он готовится стать совсем невыносимым, совершенно невозможным. И все же, не могу ругать его за это.
– Точно не поняла, что он имел в виду, но могу сказать, я должна хорошо присматривать за тобой.
Рейвен подогнула ноги под себя.
– У карпатцев редко рождаются дети. Есть что-то препятствующее рождению девочек, когда женщины становятся беременными.
Ум Шиа немедленно сосредоточился на этом, накапливая данные.
– Ты можешь рассказать мне больше?
Рейвен была рада поделиться.
– Приблизительно восемьдесят процентов из всех рождаемых детей – мальчики. Никто не знает, почему. И только семьдесят процентов женщин могут забеременеть. Большинство может потерять ребенка в первые три месяца. И вообще, это может случиться в любое время. Из родившихся детей только горстка переживает первый год. И снова никто не знает, почему. Последняя выжившая девочка родилась более пятисот лет назад. – Рейвен вздохнула. – Мужчины отчаялись. У Михаила и Грегори есть теория о человеческих женщинах с паранормальными способностями, имеющими шанс пережить изменение и быть совместимыми, становясь Спутницами жизни. И даже если они правы, ты видишь всю глубину проблемы. Без женщин и детей их вид не сможет выжить. Мужчин превращаются в вампиров из-за отсутствия надежды.
– Возможно, это естественный путь контроля над популяцией. Они в состоянии жить так долго. – Шиа начала размышлять вслух больше для себя, чем для Рейвен.
– Их вид скоро вымрет, если они не поймут, в чем проблема, – печально сказала Рейвен. – Грегори – великий человек. Он так много сделал для блага своих людей и страдает так долго. И заслуживает лучшей участи, чем превратиться в вампира и стать тем, кого боится и ненавидит весь мир. Из уважения Михаил никогда не позволит никому другому охотиться и убить его, но для него самого это будет больно. Я даже не уверена, что кто-то в одиночку сможет справиться с Грегори. Это будет ужасно для Грегори, когда на него начнут охотиться те люди, которых он защищал и лечил.
– Грегори, должно быть, исследовал эту тайну, почему в течение многих столетий не рождаются девочки. Конечно, за столько времени он уже должен был найти причину. По крайней мере, у него должно быть несколько идей. – Шиа испытывала желание придумать свою гипотезу.
Она внезапно захотела поговорить с Грегори, услышать все накопленное им за столетия.
– Он, конечно, работал над этим. Возможно, если вы двое соберетесь вместе, то решите проблему, – тактично предположила Рейвен. – Но ты знаешь, Шиа, данные о наших людях не должны попасть в плохие руки. Любая документация о нашем виде опасна. Для блага наших людей ты должна уничтожить все свои исследования.
– Но я же не выдумывала данные о карпатцах, Рейвен. Я даже не знала о таком виде людей. И искала ответ о нарушении кровоснабжения. Я знала, в этой области людей долго обвиняли в вампиризме. Подумала, в таком количестве легенд должна быть правда, и можно попробовать поискать здесь. А еще тот факт, что мой отец отсюда родом, тоже заставил меня решиться приехать и посмотреть, что я смогу узнать. Честно, Рейвен, в моих исследованиях нет ничего, имеющего возможность указать на наличие отдельного вида людей с особыми талантами, проявляющимися у карпатцев. Все строго научное, медицинское.
– Это все еще опасно для нас. Если это попадет в руки так называемых ученых, они смогут понять многое. – Рейвен положила руку на запястье Шиа. – Мне жаль, так как знаю, твои исследования заняли годы, но на самом деле это работа была для тебя самой, а у тебя уже есть ответы на вопросы.
– Работа для всех тех, у кого есть такое же нарушение кровообращения.
– Это не нарушение кровообращения, и они не нуждаются в лечении. Просто полностью другая разновидность, не люди, и они сформировались в очень эффективный вид. Карпатцы упорно трудятся и способствуют развитию общества, но их никогда не примут люди. Если тебе необходимо что-то исследовать, то попытайся решить реальную проблему, почему мы не можем выносить детей. Почему наши дети умирают. Почему у наших женщин не получается родить девочек. Это была бы неоценимая польза. Поверь мне, карпатцы были бы вечно благодарны. Я была бы благодарна. – Она поместила руки на свой живот в охранительном жесте. – Если я действительно смогу выносить этого ребенка и родить, то не переживу, если потеряю ее после рождения. – Рейвен внезапно села прямо. – Держу пари, ты смогла бы сделать это. Найди ответы для всех нас. Спорю, тебе это по силам.
– Если кто-то типа Грегори не смог найти ответы за все эти года, то сомневаюсь, что у меня это получиться. Он кажется очень знающим, – сказала скептически Шиа.
– Грегори был тем, кто выдвинул теорию о человеческих женщинах с параспособностями, и я уверена, он прав. Ты и твоя мать подтверждаете его теорию. Он также думает, что-то не так с реакцией женщин-карпаток, не позволяющей совмещать женские хромосомы с мужскими.
– А то ты не знала раньше, он думает, будто всему причина – женщина, – Шиа высокомерно фыркнула. – Большая вероятность, что у мужчин определяется пол так же, как и у людей, и это они не могут зачать девочку. – Она усмехнулась Рейвен. – Мужчины сами вызвали свое вымирание.
Рейвен рассмеялась.
– Михаил никогда не позволил бы мне заговорить с тобой снова, если бы мог слышать нас. Он и так думает, я слишком независима и непочтительна. – Она небрежно пожала плечами. – Вероятно, это верно, но это так забавно. Мне нравится вызывать у него огорченный взгляд. Михаил становится таким симпатичным.
– Симпатичным? Держу пари, ему нравиться эта характеристика. – Шиа встала и беспокойно зашагала по полу.
Она чувствовала себя неловко без контакта с Жаком и не хотела, чтобы Рейвен это заметила. Он ушел недавно, но, тем не менее, Шиа ощущала неудобство, даже больше, чем неудобство. Ей было необходимо ощущение его ментального прикосновения.
– Возможно, ты права. Наверное, мне нужно уничтожить эти бумаги. Мне даже не хочется думать, что отвратительный Дон Уоллас сможет воспользоваться ими. Этот человек – социопат. Я действительно уверена, Рейвен, он болен.
Неохотно Шиа начала собирать и подносить к камину стопки бумаг. А вот с лэптопом заколебалась. Она собрала огромное количество фольклора, красивые истории вместе с научной информацией. Ей очень не хотелось их терять. Задержав дыхание, она и их бросила в очаг и поворошила.
Ей пришлось бороться со слезами. Они, казалось, обжигали глаза и перехватывали горло, пока стало практически невозможно дышать. И это, она знала, не только от утери документов, но и от отсутствия Жака в ее сознании. Шиа чувствовала себя такой одинокой. Осознала, концентрироваться без него становится все тяжелее и тяжелее. Когда она стала так нуждаться в нем? Она ненавидела чувство пустоты, бессилия. Где он был? Возможно, что-то случилось с ним. Возможно, Жак умер и оставил ее совсем одну.
– Шиа! – резко сказала Рейвен. – Хватит. Ты не одна. И с Жаком все в порядке. Удивительно, что его молчание так остро затрагивает тебя, когда вы не контактировали такой малый промежуток времени.
Шиа потерла руки, внезапно ставшие такими холодными. Ее живот бунтовал, и ей было трудно отдышаться.
– Я думаю, это оттого, что Жак никогда не оставлял меня. Он не может быть один.
Глаза Рейвен расширились.
– Никогда?
Шиа покачала головой.
– Сперва я думала, это сведет меня с ума. Большую часть времени не признавала этого, но он знал мои мысли, и я поняла, он был в моей голове все время. Жак был один так долго, что нуждался в постоянном контакте со мной, чтобы оставаться нормальным.
– Это, должно быть, тяжело для него, – сказала Рейвен. – разорвать контакт с тобой. Должно быть, произошло что-то важное. Михаил не отвечает мне, и Грегори тоже. Но не волнуйся, мы прекрасно проведем время вместе. И мы узнаем, если вдруг что-то случиться с ними.
Шиа запустила генератор, желая включить компьютер. Она ощущала неудобство, беспокойство, даже тревогу.
– Рейвен, ты не чувствуешь, что что-то не так? – Набрала пароль и стала ждать появление файлов на экране.
– Нет, но я привыкла прикасаться к Михаилу иногда для успокоения и позволять это ему. Мы были достаточно долго вместе, это стало привычкой. Я дотрагиваюсь до него, когда он позволяет мне, и я знаю, он там. Ты тоже могла бы попробовать.
Шиа на мгновение сосредоточилась на создание команд, уничтожающих данные. Затем со вздохом шагнула к Рейвен.
– Это не тот вид беспокойства. Здесь что-то еще. Сначала думала, это из-за отсутствия ментального прикосновения Жака, но теперь мне кажется – это другое. У меня такое ощущение, что зло наблюдает за нами, оно где-то близко.
Рейвен тщательно просканировала окружающий лес. Олени на расстоянии в милю. Трое мужчин-карпатцев далеко от дома.
– Кролики, лиса, волки за несколько миль, но я не смогла обнаружить ничего страшного, – мягко заверила она.
Шиа подняла дробовик и открыла его, проверяя заряд.
– Я чувствую себя почти больной, Рейвен. Там что-то есть.
– Это из-за разделения с Жаком. Когда это впервые случилось с Михаилом и мной, я ничего не могла делать всю ночь. Честно, Шиа, отделение трудно и в лучшие времена, не говоря уж об утренних часах, когда мы ослабеваем и знаем, что мужчины в опасности. Мы, возможно, и были людьми, но теперь мы Спутницы жизни. Естественно, мы не можем без прикосновения их сознаний.
Шиа хотелось верить ей, но все же она ощущала злое присутствие в лесу, чувствовала, они сейчас в опасности. Она смотрела на Рейвен. Эта женщина была важна для всех. Шиа обещала Грегори позаботиться о Рейвен и не собиралась быть неспособной на это.
– Возможно, – мягко согласилась она.
Однако, подошла к двери, открыла ее, вышла на крыльцо и осмотрела лес.
Ничего. Шел сильный дождь, и даже на расстоянии Шиа могла слышать звук грома. В небе вспыхнула молния. Шиа задрожала и пальцем рассеянно нашла курок ружья. Разозлившись на себя, вернулась внутрь, поставила дробовик под окном и попыталась успокоиться. Такое поведение недопустимо для нее. Она и не думала, что дикая необходимость в Жаке будет подобна физической боли, и что будет чувствовать опасность без ментальной связи с ним. Шиа не хотелось думать, что это уловки ее рассудка, но это оказалось бы меньшим из зол.
– Ты очень бледна, Шиа. Тебе нужно поесть, – осторожно предложила Рейвен, зная из своего опыта, какая это может быть щекотливая тема.
Шиа с трудом сглотнула. Она испытывала головокружение и слабость. Возможно, это было неправильным, возможно, не имело отношения к Жаку.
– Я знаю. Только не могу сделать. Понимаю, рано или поздно примирюсь с этим, но еще слишком все свежо.
– Ты не можешь представить, как кусаешь кого-то за шею? – Рейвен мягко рассмеялась. – Я тоже не могу этого. Мерзость. Хорошо… – она покраснела, светло-розовая окраска распространилась по ее сливочной коже. – У Михаила есть способ сделать это… – она затихла.
Шиа тоже покраснела.
– Да, я знаю, что ты имеешь в виду. У Жака тоже есть такая же способность, кажется. – Рукой снова обхватила оружие и постаралась успокоить стук сердца.
Ее рот пересох от страха.
Шиа украдкой поглядела на Рейвен. Она мирно свернулась, почти безмятежно. Шиа тихо выругалась. Что-то было неправильно, она знала это глубоко внутри, но не могла объяснить это себе или Рейвен.
– Ты когда-нибудь пыталась оставить Михаила?
Рейвен взглянула, пораженная. Губы изогнулись в мягкой улыбке.
– Ты не можешь оставить Спутника жизни. Во-первых, он знает, о чем ты думаешь, во-вторых, может найти тебя везде, куда бы ты ни скрылась. Кроме того, ты не сможешь долго быть вдали от него – это слишком болезненно и физически, и мысленно. Если ты оставишь Жака, то, что чувствуешь сейчас, не прекратится, а только ухудшится. Ты не можешь оставить его Шиа. И должна понять, как жить с ним.
– Я знаю. В действительности мне и не хочется уезжать, – согласилась Шиа.
Она почти рыдала. Ощущение темной недоброжелательности становилось сильнее, но она не могла объяснить, откуда это знала. Чувствовала, что запуталась. Шиа хотела видеть Жака рядом, но этот мир был таким пугающим и странным. А она не совсем понимала его.
Рейвен немедленно вскочила на ноги и обняла Шиа, неправильно истолковав ее бедствие.
– Он не причиняет тебе боль? – Она осмотрела раны и синяки на шее Шиа. – Это сделал он?
Застенчиво, Шиа поместила свою руку на горло, чтобы скрыть следы.
– Жак не хотел этого. Он не понимал, что делает. И совсем не относится к тому типу людей, кому нравится оскорблять женщину. Я давно нахожусь в его сознании, чтобы понять это. А я не та женщина, которая будет терпеть такое. – Она позволила другой женщине обнять ее, нуждаясь в заверении.
– Это то, чего я боялась все время. Пугалась всего. Это не в моих привычках. Я плакала. А я вообще не плачу. – Независимо оттого, что преследовало их, оно было теперь очень близко.
Ей хотелось позвать Жака.
– У тебя было травмирующее время, Шиа, и тело тоже пострадало. Ты на пределе, тебе нужен хлеб насущный. – Рейвен отпустила ее и отошла. – Грегори – великий целитель. Я знаю, ты думаешь, будто он может быть вампиром – это отражается на твоем лице, когда смотришь на него, но он отдаст свою жизнь за тебя, меня и Михаила. Это великий человек. Он поможет тебе, если ты позволишь.
– Он самый страшный человек, встреченный мной когда-либо, – заявила Шиа. – Если бы у меня был ребенок, дочь, то я не хотела бы, чтобы этот человек стал ее мужем.
– Но тогда ты совсем ничего не знаешь о Спутниках жизни. Если моя дочь – его Спутница жизни и выберет его, и это будет именно ее выбор, несмотря на то, что думают мой муж и Грегори – она будет самой защищенной женщиной в мире. А как только она научится управляться с ним, то станет самой счастливой.
– У тебя больше веры, чем у меня.
– Это потому, что я знала их дольше. Дай себе немного время и ради Бога положи оружие. Там никого нет, – предупредила Рейвен. – Ты так возбуждена из-за отсутствия Жака.
Молния ударила совсем близко, и дом задрожал от оглушительно рева грома. Рейвен пошатнулась и шагнула к стулу.
– Что-то происходит. Это один из наших показателей.
Рука Шиа обхватила горло. Она не могла избавиться от ощущения нависшей опасности. И повернулась к Рейвен.
– Что ты имела в виду, говоря об одном из показателей? – Почему она согласилась защищать Рейвен?
Кто-то злой следил за ними, а она не могла определит его. Жак, где ты?
– Гром и молния, – ответила с легкостью Рейвен. – Один из наших мужчин расстроен.
– Отлично. Истерика – это именно то, в чем мы нуждаемся, – сказала Шиа, капризничая.
Жак не отвечал ей. Где он был? Разве он не чувствовал ее потребность?
Рейвен рассмеялась.
– Они специалисты в этом?
Дверь вздрогнула, взрываясь, дерево, так недавно восстановленное, раскололось. Шиа инстинктивно двинулась, стараясь занять пространство между Рейвен и дверью. В созданный в двери проем пролез Дон Уоллас с дробовиком в руке, а следом более старый человек. Шиа услышала маниакальный смех двух мужчин и увидела преступные намерения и ненависть в их глазах.
«Жак!» – прокричала она, как раз когда оранжевый сноп вырвался из дула ружья.
Злые жала пронзили ее руку и плечо, распыляясь вокруг нее, и она повернулась к Рейвен. Спутница Михаила приняла основной заряд ружья и была практически отброшена в стену. Шиа упала в лужу крови, которая была повсюду: под ней, на груди и животе Рейвен, просачивалась на деревянный пол. Она была безжизненной, ее лицо побелело, пульса не было, когда Шиа попыталась прощупать его.
