Текст книги "Темное вожделение (ЛП)"
Автор книги: Кристин Фихан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)
«Грегори Темный».
Слова, казалось, пришли из ниоткуда, всплывая, словно один из тех неуловимых фрагментов, которые он все никак не мог удержать в памяти. Жак попробовал снова, желая получить информацию, зная, что это важно, но этот процесс все так же причинял боль, словно что-то взрывалось в его голове.
Это не имело значения. Он спокойно позволил фрагментам уплыть далеко и медленно отпустил Шиа. Прежде чем приказать ей проснуться, осмотрел местность, пытаясь обнаружить опасность. Рядом были другие из его народа. Это подвело его к краю. Для мужчин-карпатцев было необходимо найти женщину, свою истинную Спутницу жизни.
Если бы у него не получилось привязать Шиа к себе, то любой мужчина, оказавшийся поблизости, рискнул бы забрать ее, надеясь, что их влечение будет взаимным. Вернувшиеся к нему воспоминания лишь подтверждали, все это было действительностью, а не миражем.
Жак слегка оскалился, показывая свои белые зубы. Он умышленно пошевелился, медленно, вяло, пытаясь еще раз почувствовать свои мышцы, свою силу. Его тело было все еще слабым, но уже ожило. Когда он двинулся, то почувствовал мягкость тела Шиа, прижимающегося к его твердому телу. Его тело отреагировало, возникла сладкая боль, не появлявшаяся в течение многих столетий, но теперь дала о себе знать. Повернувшись на бок, он посмотрел на ее все еще бледное лицо.
Его тело напряглось еще сильнее. Рука стала передвигаться к кнопкам на ее рубашке, а его пальцы прикасались к молочно-сливочной коже. Его сердце заколотилось, а дыхание застряло в горле. Мучение, но такое изящное. Он даже не представлял, что что-то может быть таким мягким. Он сдвинул рубашку с ее плеча, наклонился к ее уху и прошептал.
– Просыпайся, маленькая Рыжеволоска. Просыпайся, нуждаясь во мне.
Он поцеловал ее глаза, обхватил рот, рука проскользнула по груди, желая почувствовать, как ее сердце будет биться об его руку.
Кровь зазвучала, как симфония, посылая жар, заставляя хотеть срочного удовлетворения этого ощущения с Шиа. Рот Жака был волшебным, нежным, медленно соблазняя, в то время как его руки исследовали ее изгибы. Он почувствовал, как она пробудилась, открывая свой ум ему. Ее эмоции были смесью тоски, желания, заботы о нем, пересилившие сильное горе и страх перед тем, чем она стала. Он провел рукой вниз по ее лицу, прослеживая контуры любимой, связанной навечно с ним, с его сердцем, взглядом. Ее лицо было влажным. Жак нагнул свою голову и исследовал изящную шею. Ее кожа была словно согретый мед, стекающий по тающему льду, неповторимая смесь. Его язык ласкал ее пульс, жажда пылала в нем так сильно, что тело мучительно сжималось. Шиа издала мягкий стон, что-то среднее между отчаяньем и покорностью. Ее тело выгнулось дугой к нему от напора и голода, заглушающих здравый смысл.
– Ты в безопасности со мной, маленькая Рыжеволоска. – Жак воспользовался своим голосом, смесью жара и бархата.
Он пользовался любым оружием из своего арсенала, копившегося столетиями, чтобы привязать ее к себе.
– Ты нужна мне. – Его тело беспокойно, настойчиво заерзало, рот нашел ее горло. Одновременно с этим его рука спустилась по ее узкой груди, пальцы собственнически легли на плоский живот.
– Я знаю, ты боишься. Чувствую это в твоей голове. Позволь себе испытывать мои ощущения. Не сомневайся, для меня нет никакой другой любви. Я знаю, ты моя другая половинка, вверенная моей заботе. – Его красивый низкий голос был мягок и немного хрипловат, поскольку уже начало распространяться пламя желания.
Огонь увеличил голод, и зверь внутри начал бороться за свободу. Обозначилась темная, когда инстинкты карпатца начали бороться с человеческими.
С усилием управляя мощным желанием, потребностью повелевать, взбешенный необходимостью соединиться, он с трудом контролировал себя. Он прикоснулся к ее губам с легким привкусом отчаянья, вызванного тем, что ее ум не желал полного единения, испуганный, что этого никогда не будет. В ее сознании была смесь слез, горя, тумана, огня и острого желания.
«Жак». – Его имя было, как шепот, отозвавшийся в его голове.
Ее руки нашли его, мешая ему сдвинуть джинсы с ее бедер. Он углубил поцелуй, соблазняющий, эротический, нарочно усиливая голод, острое желание у себя в голове.
«Ты смогла сохранить мою жизнь, Шиа. Теперь верни мою душу. Мне нужна ты и только ты. Заставь меня закончить все». – Напряженность ушла из ее рук, и он смог сдвинуть джинсы с изгиба бедер, вниз к ступням, показывая красоту ее тела себе, своим рукам.
Шиа слушала быстрое дыхание Жака, чувствовала, как его сердце делает сальто, как тело наполняется диким желание, а ум красным туманом голода. Сила его эмоций подавляла ее, угрожая. Она закрыла глаза, а руками обхватила его шею, понимая, у нее нет сил, чтобы отказаться от своей невыносимой потребности в нем. Не в ком угодно, а только в нем.
Жак глубоко вдохнул ее аромат в свои легкие, его руки медленно скользили по телу, все время прикасаясь к ней, усмиряя зверя, бушующую в нем потребность обладать ею. Он уже и так причинил ей так много боли, забрал жизнь, взамен которой ничего не мог дать. Жак хотел, чтобы ее первый раз с ним был красивым, и постарается сделать его таким.
– Не плачь, любимая, – мягко шептал он у горла, прикасаясь своими губами к ее пульсу, лаская своим языком безумный ритм того.
Его тело напряглось, боль и голод увеличились, пока не стали биться в ней, в нем. Зубами покусывал ее шею, причиняя обоим сладкое мучение. Он уткнулся своим носом в ее грудь, поражаясь тому, насколько та была мягкой, прекрасной. Она была такой хрупкой под его руками, ее мышцы такими расслабленными, а кожа напоминала атлас.
Жак дрожал, и трепет усиливался из-за попыток сдержать его природу хищника, блеск пота покрывал тело. Ощущения и чувства танцевали цветами и жаром. После столетий без цветов и эмоций, после семи лет проклятий и боли Жак никогда не забудет этого момента. То, как она смотрела на него, ее аромат, то, как откликалась на его прикосновения, неохотной любовью, горем, соответствующими голоду и желанию в ее голове – все это навечно запечатлится в его душе.
Шиа почувствовала изменения в том, как его руки ласкали ее бедра, в размышлениях. Она чувствовала его жестокий голод, жар, горящий в его теле, насущную потребность. Его тело накрыло ее, заключив в тюрьму, а колено эффектно раздвинуло ее ноги. Ее тело страстно пылало, когда он прижимался к ней такой твердый и настойчивый. Сердце внезапно возмутилось, но его губы ласкали ее грудь, вытесняя все обычные мысли. С каждым горячим прикосновением его рта, жар начинал сильнее пульсировать и зазывал его глубже, пока он не встретил препятствие.
Его рот неохотно выпустил ее грудь и нашел пульс, где язык стал эротически двигаться.
– Ты моя Спутница жизни.
Его зубы мягко покусывали ее сливочную плоть. Жар окутывал, маня.
– Я требую тебя, как свою Спутницу жизни. Я принадлежу тебе. Я предлагаю свою жизнь за тебя. – Его руки нашли ее маленькие бедра, обхватывая их своими руками.
Его тело было напряжено от дикой боли и горящего голода.
– Я дарю тебе свою защиту, свою преданность, свое сердце, душу и тело. Я обязуюсь хранить все то, что является твоим. Твои жизнь, счастье и благосостояние будут стоять превыше моих всегда.
– Прекрати это, Жак, – прошептала Шиа в отчаянии, чувствуя каждое слово, каждое дыхание, соединяющие их вместе так, что скоро не могла понять, где оканчивается он и начинается она.
– Ты моя Спутница жизни, соединенная со мной навечно и отданная под мою заботу. – Он глубоко вонзил зубы, его тело прижалось к ней.
Раскаленная добела боль пронзила их обоих, оставляя после себя огонь, взметнувшийся высоко и жарко пылающий.
Крик Шиа застрял в горле. Она обхватила руками его голову и стала укачивать ее, словно в колыбели. Они соединились вместе телом, умом и сердцем, ее жизнь перетекала в него, его тело приказывало ей. Он медленно отодвинулся в ожидании ее ответа ему. Она была горячей и тугой, эти ощущения грозили ввергнуть его в свободное сексуальное соединения мужчин-карпатцев. С некоторым усилием он справился с собой, наслаждаясь сладким, горячим привкусом ее крови, бархатистый огонь охватил его тело.
Жак передвинулся мягко, нежно, используя верный способ, чтобы уговорить ее и успокоить себя. Ее мускулы сжались вокруг него, и он двинулся вперед, входя глубже в нее, так же основательно, как и его рот, забирающий сущность ее жизни к себе на хранение. Мир сузился, пока Шиа не стала его дыханием, сердцем, кровью, текущей по его венам. Не было никакой темноты, теней, только тело Шиа с жаром и расплавленные огненно сверкающие цвета.
Негромкие вскрики Шиа заглушались его телом, но все же отдавались эхом в его голове. Его тело жаждало ее все больше и больше, сильнее, быстрее и глубже. Он шел все вперед и вперед, достигая звезд, самого края вселенной, встречи их душ. Ее кровь утоляла его жуткий голод, и не было вкуса лучше, такого эротического и прекрасного, он потворствовал себе, позволяя пить жадно, и волна за волной непереносимого удовольствия накатывали на него.
Ее тело захватило его, дрожа и напрягаясь, как, казалось, дрожит и движется сама земля. Огненный жар обернулся вокруг него, словно вулкан, и он вскрикнул, проливая в нее семя, а его тело горело в ее огне.
Жак увидел кровь, стекающую между ее грудей. В экстазе он забыл закрыть крошечные булавочные уколы, которые сам и сделал. Его язык мягко прикоснулся, повторяя яркий след, и его тело сразу среагировало так сильно и с такой нуждой, как и всегда. В его уме был ее голод, ее желание, смешанное со старой потребностью.
– Да, любовь моя, – прошептал он в ее горло. – Нуждайся во мне так же, как я нуждаюсь в тебе. Позволь мне дать тебе все, что хочу. Возьми от меня то, что я могу тебе дать.
Ее губы стали скользить по его шее. А его тело стало неистовствовать, увеличиваясь и напрягаясь, наполняя ее полностью. Его сердце забилось быстрее, когда она ртом стал ласкать его губы. Ее язык описывал круги у его плоских сосков, заставляя сходить с ума от мелких укусов. Жак отодвинулся, затаил дыхание в ожидании, пока его тело просто кричало о том, чтобы взять ее еще раз, еще много раз.
– Только один раз, Шиа, скажи, что тоже нуждаешься во мне, – прошептал он.
Она подняла голову, ее зеленые глаза прошлись взглядом по его чувственному лицу и встретились с его черными. Улыбнулась медленной, сексуальной и очень коварной улыбкой. Потом склонилась к его груди, приласкала сильные мускулы своим языком. Ее зубы прикусили раз, другой, играясь, а потом вонзились глубоко.
Голос Жака хрипло отозвался в его уме, в темной комнате. Ощущение заслоняло собой все мечты и грезы. Его тело вошло в нее дико в то время, пока она пила из него. Его рука прижимала ее голову к нему все ближе, пока его тело вонзалось в нее все снова и снова. Ему никогда не будет достаточно. Цвета вокруг кружились и танцевали, земля содрогалась, а он взлетал все выше и выше, забирая ее с собой телом, разумом, душой. В этот прекрасный момент она была его, ее жизнь соединялась с его навечно. Две половинки одного целого, соединенные, чтобы никогда не быть порознь. Он успокаивался, Шиа будет с ним всегда. Они стали вместе мягко планировать с небес на землю, Жак благополучно доставил их назад.
Язык Шиа закрыл рану над его сердцем, и они лежали утомленные, сплетенные вместе, так близко, что их умы и тела все еще покачивались от последствий. Небольшие всплески посылали дрожь удовольствия через их тела.
Шиа лежала, все еще неспособная полностью пережить то, что случилось. Она знала, это навсегда. Понимала, он, так или иначе, закончил ритуал соединения. У ее тела было такое ощущение, что оно вовсе и не принадлежало ей, словно он овладел и не возвратил какую-то ее часть. Внешне она казалась спокойной, но в глубине души жил панический страх, ужас. Она всегда была одна, Шиа просто не знала, как жить по-другому.
Рука Жака погладила ее длинные волосы, задерживаясь у основания.
– Я никогда не испытывал ничего, подобного этому, – мягко сказал он, пытаясь найти слова, стараясь побороть ее панику.
Она с трудом сглотнула, слыша безумный стук своего сердца.
– Откуда бы ты узнал об этом, глупыш? – поддразнила она, отчаянно пытаясь казаться нормальной. – Ты даже не помнишь свое прошлое. – Шум крови просто ревел в ее ушах.
Ничего не будет так, как раньше. Она чувствовала себя ослабевшей. Может быть, Жак взял больше крови, чем нужно для обмена. Это затрагивало и ее мозг, замедляя ход ее мыслей. Или это из-за страха, парализующего ее способность мыслить. Такого никогда не случалось с ней прежде. Ее разум всегда доминировал. Но теперь эмоции отодвигали его на задний план, и Шиа в буквальном смысле чувствовала себя потерянной.
Она очень осторожно отодвинулась от него, чувствуя потерю, какое-то ужасное горе. Она хотела его на всю вечность. Нуждалась в нем рядом. Она могла бы полюбить его. Ее горло сжалось, и Шиа почувствовала, что задыхается. Она позволила этому случиться, разрешила ему контролировать ее. Поступила так же глупо, как и ее мать, превратившаяся в тень. Любовь была не той вещью, которую она хотела бы сделать частью своего тщательно управляемого мира. Ей это было не нужно.
– Шиа, – он произнес ее имя мягко, даже нежно, словно позвал дикое животное, запертое в ловушку в углу.
Она резко села, хотя перед глазами все заколебалось, а сердце громко забилось. Затем вскочила, ее длинные волосы раскачивались вокруг нее, словно занавес. И босиком побежала в ванную комнату.
Жак надел джинсы, небрежно застегнул их спереди и пошел к ней. Его глаза не отрывались от ее худощавой, хрупкой фигуры. Шиа выглядела так, словно и что-то меньшее могло ее разрушить. Она повторяла человеческие жесты и движения. Чистила зубы, стоя в душе, позволяла воде каскадом литься по ней и смотрела в окно. Жак поддерживал легкий контакт с ее умом так, чтобы она не знала о его вторжении. Ее страх не уходил от этих чисто человеческих манипуляций. Вместо этого паника возрастала, грозясь поглотить ее. Жак лениво оперся одним бедром о стену, его темные глаза смотрели настороженно, ожидая неизбежности.
– Я не смогу так сделать, Жак. – Ее голос был так тих, он еле услышал его.
Шиа стала одеваться, надевая джинсы и ребристую рубашку из хлопка, а на ноги ботинки для пеших прогулок. Она не смотрела на него.
Жак молча ждал, чувствуя ее смятение и страх, испытывая желание успокоить ее, но инстинктивно сдерживал себя. Шиа была сильной женщиной, в достаточной мере храброй, чтобы вернуться, и спасти демона, сумасшедшего, в злобе напавшего на нее. И все же мысли о том, что Жак любит ее, о его нуждах и желаниях напугали ее.
– Я должна уехать отсюда в Ирландию. У меня там дом. – Шиа заплела свои длинные рыжие волосы в плотную косу.
Ее пристальный взгляд перемещался с окна на компьютер у двери и снова назад. Куда угодно, только не на него.
– Теперь ты в безопасности с твоей семьей и друзьями. Ты больше не нуждаешься во мне.
Он переместился так, как это делает его народ. Тихо, почти невидимо, слишком быстро для человеческого глаза. Внезапно он появился позади нее, его тело прижалось к ее, его руки уперлись в стену по обеим сторонам от ее головы, эффектно имитируя клетку. Жак наклонился ближе так, чтобы его запах вторгся в ее легкие, пока он не стал самим воздухом, вдыхаемым ею.
– Я всегда буду нуждаться в тебе Шиа. Ты мое сердце и душа, мое здравомыслие. Я так давно уже не бывал в Ирландии. Красивая страна.
Он почувствовал, как она попыталась резко вдохнуть, сражаясь за глоток воздуха с тяжелым удушьем. В ее уме мелькало отторжение его слов. Шиа отчаянно искала способ отговорить его. Мало того, что она дрожала снаружи, так теперь еще стали дрожать даже ее внутренности. Жак буквально ощущал запах ее страх.
Руки Шиа переместились на ее живот, стараясь утихомирить его спазмы.
– Послушай меня, Жак. Это… – она так махнула дрожащей рукой, что ей пришлось прислониться к стене, чтобы не упасть.
Это была ошибка – стоять перед ним. Его твердое, мускулистое тело, сексуальная внешность все еще с отголосками боли и сильными чувствами, отражавшимися в его глазах. Голод. Желание. Потребность. Она угнулась еще ниже, ее боль была так велика, что ему хотелось обнять ее, но было необходимо, чтобы она успокоилась.
Жак был подавлен своей естественной природой хищника, удерживая ее тело заключенным между ним и стеной.
Шиа откашлялась, потом попробовала снова.
– Это не сработает. У меня есть обязанности. Прямо сейчас у меня не может быть никаких отношений. А ты ищешь что-то сильное, страстное, длительное, своего рода отношения для вечности. А я так не могу. У меня нет ничего такого, что бы я смогла отдать другому человеку. – Ее пальцы сжались в кулак в подтверждение, и он почувствовал, как его тело отвечает на это.
В глубине души он улыбался ее наивным словам, но на лице это не отразилось.
У Шиа была страстная природа, потребность в нем была такой же сильной, как и его в ней. Она знала это, и именно это и напугало ее. Больше чем что-либо это знание подхлестывало ее, наполняло решимостью сбежать. Шиа приучила себя жить одной и понятия не имела, как сможет разделить с кем-то свою жизнь. Никогда не хотела и никогда не смогла бы быть похожей на свою мать.
– Ты слушаешь меня, Жак?
Он придвинулся ближе к ее хрупкому телу. Его руки обняли ее, почти ломая.
– Конечно, я слушаю. Чувствую твой страх. Я ощущаю его. – Его теплое дыхание ласкало ее шею.
Он ее держал нежно, защищая, мягко.
– Я тоже боюсь. У меня нет никакого прошлого, Шиа. Только воспоминания об аде, который превратил меня в сумасшедшего. Те люди, которых ты считаешь моей семьей, ничего не значат для меня. Я не доверяю им. Любой из них может оказаться предателем. – Он положил подбородок на ее голову в успокоительном жесте. – Я не всегда могу отличать действительность от безумия. Ты и только ты, любовь моя, можешь удерживать меня в нормальном состоянии. Если ты действительно хочешь покинуть меня, то я боюсь за любого, кто попытается подойти ко мне.
Шиа моргнула, стараясь прогнать слезы, нашла его запястье своими дрожащими пальцами, слегка прикасаясь, устанавливая связь между ними.
– Мы составляем такую прекрасную пару, Жак. По крайней мере, хоть один из нас должен быть нормальным, ты так не думаешь?
Он поднес ее руку к своему теплому рту.
– Ты приехала ко мне через тысячи миль. Приехала за мной.
Она слабо улыбнулась.
– Опоздав на несколько лет.
Что-то внутри него около сердца расслабилось. Он знал, для них нет другого пути, ни для одного из них. Жак полностью не понимал, но чувствовал, что связал их вместе навечно.
– Есть высказывание, что лучше поздно, чем никогда? – Его большой палец ласкал ее запястье, ища пульс.
Она успокоилась, по большей части принимая их союз, откинула голову ему на грудь.
– Я чувствую себя так ужасно, что не прислушалась к своим снам. Если бы только…
Его рука прижалась к ее губам, останавливая ее слова.
– Ты спасла мое здравомыслие. Ты приехала ко мне. Это единственное, что имеет значение. Теперь мы должны найти наш совместный путь.
Он протянул руку к ее шее, прикасаясь к атласу ее кожи.
– Те мужчины преследуют меня, Жак. Без меня у тебя будет больше шансов спастись. Ты знаешь, что надо сделать.
Животное в нем снова стало набирать силу, в предвкушении выросли клыки. Она не понимала его желания встретиться с теми двумя людьми, которые его мучили и похоронили. Шиа не понимала всей его огромной силы и того, каким опасным существом он был. Она была связана с ним и все же была столь сострадательна, что не видела истинную суть его природы. И продолжала бы ускользать, стараясь в случае необходимости избавляться от малейших трудностей в своей жизни. А вот он предпочитал нападать. Быть агрессором.
– Не стоит волноваться, что случиться с ними.
Шиа прикоснулась нежными пальцами к его подбородку.
– Спасибо тебе за то, что не отпустил меня, пока я все не осознала. Ты не позволил им уложить меня в землю.
Он снова поднес ее руку к своим губам.
– Я знал, тебе это не понравится. – Его темные глаза указали на противоположную сторону комнаты.
Он поднял руку, и дверь распахнулась по его телепатической команде.
Мгновенно ветер занес в комнату капли дождя, сильный стон, поднимающийся выше ветвей. Шиа задрожала, придвинулась ближе к теплу под защиту его тела. Это напоминало проявление дикой, черной ярость, то, как дождь хлестал серебристой стеной. Шиа были не нужны вспышки молнии, освещающие лес, чтобы четко увидеть глубокие, яркие тона зеленого и коричневого, а падающие капли дождя напоминали тысячи кристаллов отражающих красоту деревьев и кустарников. Она видела глазами животного лучше, чем могла бы глазами человека. Могла чувствовать неистовство шторма в своем теле.
Жак постарался ее удержать, когда она попыталась уклониться от таких сильных и непривычных эмоций.
– Нет, еще чуть-чуть посмотри на это. Это наш мир. В нем нет ничего уродливого. Он чист, честен и красив, – пробормотал он над ее ухом, посылая жар по ее коже, языком лаская ее пульс.
Дрожь волнения, чувственного осознания промчалась в ее крови. Все в ней, казалось, стремилось к нему. Ее тело, сердце, ум. Страх появился, когда она признала своею потребность в нем. Теперь ее жизнь изменилась. Она изменилась. Ее отец был похож на Жака, его кровь бежала по ее венам. Жак каким-то образом полностью перенес ее в свой мир. Она глубоко вдохнула, впитывая в себя особенности и запахи, что-то внутри нее отвечало дикостью на ярость шторма.
– Это наше, Шиа. Ветер, дождь, земля под нашими ногами.
Его слова прикасались к ней, словно рука в бархатной перчатке. Его зубы покусывали, обольщая, дорожку вдоль ее горла, заставляя ее кровь стремительно нестись по венам.
– Мы должны уехать сегодня? Сейчас? – Рев в ней возрастал и распространялся.
Ее потребность в нем росла, становясь сильнее. Она хотела сбежать из леса, мысль о побеге все еще была в ней, и желание усиливалось с каждым мгновение, что она оставалась здесь.
– Мы должны будем найти убежище, – мягко посоветовал он. – Бегство без плана может убить нас.
Шиа устало закрыла глаза.
– И нет никакого места, куда бы мы могли сбежать? – Но какая-то часть внутри нее, занимающаяся анализом, сказала ей – это попытка убежать от себя.
Он обернул свои руки вокруг нее, нежно укачивая, словно в колыбели.
– Ты, возможно, в том, другом отрезке своей жизни, даже нормально и не жила. И ты никогда не была счастлива там. Ты никогда не была счастлива, Шиа.
– Это не так. Я люблю свою работу, хирургию.
– Ты не предназначена для жизни в одиночестве, маленькая Рыжеволоска.
– Едва ли у врача есть личная жизнь, Жак.
– Хирург не должен разговаривать с пациентами, а исследователь и того меньше. Я присутствую в твоем уме, знаю твои мысли, и ты не сможешь спрятать это от меня.
Ее зеленые глаза посмотрели на него.
– А тебе приходило в голову, что мне может не понравиться, что ты находишься в моей голове? Ты напоминаешь заряженный пистолет. Никто не знает, когда ты выстрелишь? – В ее голосе послышался юмор, а тело стало расслабляться.
Жак сдержал свой вздох облегчения. Она возвращалась к нему, встречая его в прихожей.
– Это путь наших людей.
Она вернулась, чтобы посмотреть на шторм около двери.
– Все время?
На сей раз воспоминания пришли легко без всякой боли, которая раскалывала бы голову.
– Нет. Все карпатцы могут общаться на одном общем канале, если пожелают этого. – Он потер переносицу. – Не уверен, смогу ли я это сделать. Не могу вспомнить как, только знаю, что это возможно.
– Другие пытались заговорить с тобой, – предположила она проницательно.
– Каждый использует свой канал для общения со мной. Я мог чувствовать их прикосновения, но не мог настроиться на них. Когда карпатцы обмениваются кровью, то телепатическая связь усиливается. Создается особенный канал, который могут использовать только эти двое участников. – Еще один фрагмент информации появился из ниоткуда. – Мужчины редко обмениваются кровью, если у них нет Спутницы жизни.
«Почему?» – замерцал вопрос в его голове.
Шиа не понимала даже этого. Жак мысленно пожал плечами.
– Когда кровь взята, то можно, если захочешь, отследить этого человека. Чем сильнее связь, тем проще найти след. Если это настоящий обмен, то можно также разговаривать с другим телепатически. Но после нескольких столетий мужчины могут перевоплотиться.
– Я не понимаю, что ты имеешь в виду под понятием «перевоплотиться».
– После двухсот лет мы теряем свои эмоции, свою способность чувствовать. Мы настоящие хищники, Шиа. Мы нуждаемся в Спутнице жизни, чтобы вернуть эмоции и гармонию в нас. Потому что по мере прохождения столетий возникает большая потребность чувствовать хоть что-нибудь, хотя бы на мгновение. Убийство во время питания приносит ощущение силы. Но это также изменяет нас. Как только карпатец перевоплощается, он уже никогда не сможет вернуться назад. И становится существом из человеческих легенд. Вампиром. Аморальным убийцей, хладнокровным, без капли сострадания. На него нужно охотиться и уничтожать. – Мрачная улыбка коснулась его губ, но не появилась в черных глазах. – Теперь ты понимаешь, почему одинокий мужчина редко рискует совершить обмен крови. Не сложно найти, если ты перевоплотился.
Белые зубы Шиа прикусили ее нижнюю губу. Под его пальцами зачастил пульс.
– Я не хочу верить в сказанное тобой.
– Ты спасла меня от такой участи. Знаю, мой ум все еще фрагментарен, но я избавлен от хождения по земле в виде упыря.
– Те мужчины, которые приехали ко мне…
– Они человеческие убийцы. – В его голосе слышалось презрение, отраженное в его уме. – Те, кого они убивали, были карпатцами, не вампирами.
– Так тот, кого ты называешь предателем…
– Карпатец… перевоплотившийся в вампира.
