Текст книги "Ночь скорпиона"

Автор книги: Кристиан Жак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)

40

Растирая отекшие щиколотки, Слабак предавался невеселым размышлениям. Вроде бы все было замечательно: у него была просторная хижина, где он мог спокойно спать в любое время дня и ночи, и около десятка преданных служанок, удовлетворявших его малейший каприз в надежде избежать худшей участи. Любитель жирного мяса и лепешек, Слабак давно не испытывал желания обладать женщиной. Его интересовала только власть.

Подчинить себе чибисов удалось без особого труда. Покладистые соплеменники с открытыми ртами слушали разглагольствования трех своих предводителей, считая, что они пользуются уважением глав кланов, Льва и Крокодила, и верили, что после победы их ждет счастливое будущее.

В победе теперь никто не сомневался, но кто пожнет ее плоды? В первую очередь Лев и Крокодил. Однако такие амбициозные владыки не привыкли ни с кем делиться властью, значит, кто-то из них обязательно избавится от соперника и подчинит себе все земли Юга. Кто бы ни стал этим новым единовластным владыкой, он не сможет упрочить свое господство без помощи чибисов, а значит, без Слабака и двух его друзей.

Друзей… Но может ли он, Слабак, назвать Горлана своим другом? Вечно пьяный днем и меняющий любовниц каждую ночь, этот наглец и скандалист пригодился, когда нужно было расшевелить чибисов. Теперь он стал серьезной помехой.

– Ты хотел меня видеть? – спросил подошедший к приятелю Прожора.

– Присядь. Хочешь пива?

– А то! Ты чем-то расстроен?

– Скорее… озабочен.

Прожора всегда прислушивался к мнению своего старшего товарища. Порочный и скрытный, Слабак был опытным интриганом, способным обвести вокруг пальца кого угодно. Прожора понимал, что без помощи этого горбуна с тяжелыми веками долго удерживать народ в повиновении он не сможет.

– Ты не сомневаешься в победе в предстоящей битве?

– Ни секунды! Бык и его союзники не могут предвидеть, что чибисы захлестнут их своей массой. А потом Лев и Крокодил нанесут решающий удар.

– Что же тогда тебя тревожит?

Слабак медлил с ответом.

– А разве тебя поведение Горлана не беспокоит?

– Он постоянно пьянствует, и его наглость начинает мне надоедать. Сегодня утром он поскандалил с офицером Льва, но я поставил его на место и тем самым замял дело. Нам такие стычки ни к чему.

– К несчастью, ты подтверждаешь мои опасения! После победы сможет ли Горлан достойно нести бремя ответственности, которое будет на нас возложено?

– Маловероятно, – рассудил Прожора.

– Не считаешь ли ты, что этот дурачок может нас подставить?

– Конечно может.

– Если мы не примем меры сейчас, у нас будут серьезные неприятности. Мы можем потерять все, чего достигли…

– Я этого тоже опасаюсь. Но… Что ты предлагаешь?

– Я долго размышлял об этом и пришел к выводу, что решение должно быть… радикальным.

– Давай на чистоту! Ты больше не полагаешься на Горлана, я тоже. Если мы ничего не предпримем, то наши многомесячные усилия могут пойти прахом. Мы добились высокого положения, и я не хочу из-за какого-то пьянчужки его лишиться. Слышишь меня, Слабак? Этого не будет!

– Я полностью согласен с тобой, мой друг, тем более что наше настоящее возвышение еще впереди. Этот жалкий Горлан нам не ровня! Его поведение подтверждает, что он посредственность.

– И как нам от него избавиться?

– Нужно действовать быстро, благо, последние события нам на руку…

* * *

Лев и Крокодил уточняли детали будущей атаки. Размыв окрестности Нехена, разлив разрушил все ловушки, оказав им тем самым большую услугу. Теперь между их армиями и осажденными осталась лишь труднопроходимая холмистая полоса земли. Многим сотням чибисов суждено там умереть, однако многие же подойдут к стенам города и примут на себя первый, самый яростный удар противника. Когда осажденные ослабеют, главы кланов бросят в наступление своих солдат.

– Никаких одиночных вылазок! – постановил Лев. – Массированная атака сомнет врага. Даже опытные вояки устанут, некоторые от безнадежности не смогут сражаться в полную силу, а кое-кто бросит оружие.

– Я не разделяю твоего оптимизма, – сказал Крокодил. – Бык сумеет вдохновить свою армию на отчаянное сопротивление, и сражение будет яростным. Вся наша стратегия основывается на полном подчинении чибисов.

– С этим трудностей не будет. Этот ничтожный народец подчиняется мне беспрекословно и выполняет все мои приказы.

«Если это правда, будет лучше, если большая часть чибисов погибнет в бою, – подумал Крокодил. – Тогда после победы у Льва останется лишь горстка рабов, которым он наверняка запретит носить оружие».

– Мы изменим этот мир! – пообещал воодушевившийся Лев. – И станем его владыками! Я правильно сделал, развязав эту войну между кланами, а тебе хватило проницательности ко мне присоединиться!

– Сначала надо выиграть эту войну, а потом изгнать ливийцев.

– Перед нами никто не устоит.

Подошел офицер Льва и, поклонившись, сказал:

– Мой господин, женщина-чибис желает поговорить с вами.

– Какая наглость! Отстегать и отдать солдатам!

– Она говорит, что хочет сообщить нечто важное, то, что может изменить исход сражения.

– Безумная!

– Выслушаем ее! – решил Крокодил.

Передернув плечами, Лев кивнул.

Женщина оказалась молоденькой, пухленькой и миловидной. Не поднимая головы, она упала на колени. Один удар Льва – и она умрет… Голос ее дрожал, когда она заговорила:

– Повелитель, это ужасно, так ужасно…

– В чем дело?

– Ваши львята… Они убиты, и я знаю…

Она умолкла. У Льва заходили желваки.

– Что ты знаешь?

– Кто-то открыл загон, чтобы туда зашли гиены. Если бы не он, львята остались бы живы.

– Кто это сделал?

– Горлан.

– Как ты узнала?

– Я – его любовница, и я же каждый день привожу к нему новых женщин. Прошлой ночью он напился сильнее обычного и стал хвастаться, что сделал это. Еще он собирается избавиться от своих товарищей, Слабака и Прожоры, чтобы одному править нашим народом!

Лев схватил женщину за волосы так, что та вскрикнула от боли.

– Ты смеешь мне врать?

– Я ваша преданная служанка!

– Мы узнаем правду! – заверил своего союзника Крокодил.

* * *

– Прошу, не трогай меня! – взмолилась девочка лет двенадцати.

Горлан бросил ее на землю лицом вниз.

– Ты мне нравишься, малявка, и я сделаю с тобой все, что захочу!

Горлан собрался было изнасиловать свою очередную жертву, когда солдаты Льва резко подняли его на ноги и потащили к своему разъяренному господину.

Слева от Льва стоял Крокодил. Создавалось впечатление, что он дремлет.

– Это ты открыл загон со львятами, чтобы их пожрали гиены?

Спьяну чибис не сразу понял, о чем его спрашивают. Но как только он осознал всю тяжесть предъявляемого обвинения, его вырвало.

– О нет, конечно нет!

– У меня есть свидетель.

– Кто? Кто так меня оболгал?

Лев вытолкнул вперед пухленькую девушку.

– Ты!

– Ты признался, что совершил это злодейство! – сказала она.

Горлан вырвался из рук солдат и головой ударил свою обвинительницу в грудь с такой силой, что проломил ей грудину. Она задохнулась и умерла на месте.

– Жаль… – пробормотал Крокодил. – Теперь у нас есть только один способ узнать правду.

– Я не виноват, не виноват!

Солдаты Льва привязали Горлана к столбу так, что голени его оказались поджаты к тазу. Рыдая от страха, он умолял глав кланов пощадить его.

Крокодил издал едва слышное посвистывание, и семь огромных рептилий окружили несчастного. Их пасти распахнулись.

Горлан обмочился от страха.

– Если я признаюсь, вы меня не убьете?

– Я могу казнить тебя, но могу и помиловать, – ледяным тоном произнес Лев.

– Тогда я признаюсь! Но я открыл загон, чтобы львята могли убежать, а не для того, чтобы отдать их гиенам!

– Героический поступок! Что о нем думают твои судьи?

Челюсти крокодила сомкнулись на правой щиколотке Горлана, и это был сигнал к началу казни.

41

Под предводительством Энки – вождя, чей авторитет больше никто не осмеливался оспаривать, шумеры уже много недель шли по пустыне, становившейся все более враждебной. В последние несколько дней жара наконец-то начала спадать. Ночи тоже стали прохладнее, и утомленные переселенцы смогли как следует отдохнуть.

Не так давно Энки, один из самых выдающихся генералов шумерской армии, был высоким видным мужчиной с властным взглядом. Как и все его соотечественники, он заплетал бороду и длинные волосы в косы по последней моде города Эриду, некогда процветавшего, а сегодня исчезнувшего с лица земли.

В Эриду у генерала было просторное жилище, окруженное садом, красавица жена, четверо детей, десяток слуг, стадо коров, поля… Его благополучие у многих вызывало зависть, но Энки не обращал на это внимания. Родившийся в простой семье, он всего добился благодаря своим талантам и устранил многих соперников, имевших глупость его недооценивать.

Он умел читать и писать, отличался крепким здоровьем. Восхождение его к высокой должности в армии было стремительным, и очень скоро он стал видным представителем правящей элиты. Стараясь удержать в своих руках власть, правители спрашивали его советов и даже руководствовались ими.

И вдруг по городу распространился слух, что генерал хочет захватить власть и готовит государственный переворот! Энки поступил опрометчиво, не придав значения злословию завидующих ему сановников, которых он, как ему казалось, мог раздавить одним пальцем. Далекий от интриг, он, как мог, поддерживал гениального художника и скульптора по имени Гильгамеш, украшавшего мозаиками глиняные стены святилищ и домов знати. И хотя новшества Гильгамеша многим пришлись не по вкусу, генерал продолжал ему помогать.

Условия жизни в Междуречье <sup>[7]7
  Речь идет о стране между реками Тигр и Евфрат. (Примеч. авт.)


[Закрыть]</sup> не были особенно благоприятными. Неожиданные и бурные разливы рек размывали плодородные земли и разрушали поселения. Энки даже разработал подробный план, предусматривавший сооружение каналов и постройку лодок. В случае новых природных катаклизмов они могли спасти много жизней.

Будучи влиятельным и уважаемым человеком, генерал считал себя неуязвимым. Тщеславие ослепило его.

И вот в день, когда он намеревался возглавить праздничное шествие в честь Великой Богини, подчинявшиеся ему офицеры пришли его арестовать.

Все рухнуло в один миг.

Когда Энки предъявили обвинение в государственной измене, он сразу понял, чего ему ждать от трибунала, в состав которого входили его злейшие враги. Его приговорят к казни, супругу отправят в изгнание, детей продадут в рабство, имущество растащат…

Оказавшись в тюрьме, проклиная свою недальновидность, генерал все же не мог смириться со свершившейся несправедливостью и бездействовать в ожидании казни. Что, если подкупить стражников? Или попытаться их убить? Или вырыть подземный ход? Однако судьба ответила на эти его вопросы по-своему. И этот ответ был ужасным. Никто не мог предвидеть, что вскоре произойдет.

Начались сильные дожди, и им не было видно конца. С каждым часом стихия бушевала все сильнее. Вскоре обе реки вышли из берегов, а количество воды, падавшей с неба, удвоилось.

Потоп разрушал творения человеческих рук.

Стены тюрьмы рухнули под напором воды, и Энки обрел свободу. Зрелище, открывшееся его взору, было жутким: всюду валялись трупы, ни одно строение не уцелело. Его жена и дети погибли.

Когда солнце наконец вышло из-за туч, спасшиеся собрались в порту. Среди них оказался офицер, в свое время предавший генерала. Он попросил у Энки прощения. Энки ничего ему на это не сказал и хладнокровно забил его до смерти кулаками и ногами. Перешагнув границы отчаяния, он превратился в существо, лишенное способности испытывать эмоции.

И эта бесстрастность только укрепила его авторитет. Единственно возможным решением после такого катаклизма Энки представлялось покинуть проклятую землю, забрав с собой оружие и переносные лодки. Но куда идти? Один жрец, знакомый с географией, сообщил, что слышал о существовании страны в дельте огромной, богатой рыбой реки с плодородной долиной. И в этой стране якобы находится город Абидос, служащий вратами в потусторонний мир и обеспечивающий страну божественной защитой. Правда, территории Двух Земель делили между собой несколько кланов, которые наверняка не обрадуются приходу чужаков.

И все же Энки выбрал именно это направление, отметя все возражения. Он планировал захватить противника врасплох и полагался на качество шумерского оружия, а кроме того, рассчитывал на то, что главы кланов не смогут сплотиться перед лицом неожиданно появившегося у границ их земель врага. Слава об одном из них, Быке, дошла и до Шумера. Этот глава клана имел огромную армию и владел землями Севера. Энки пришел к выводу, что от стычки с Быком предпочтительнее будет уклониться.

Посоветовавшись со знатоком географии, генерал решил, преодолев пустыню, дойти до Абидоса, захватить этот священный город и, обосновавшись там, начать сражаться за земли в долине реки. Многие выступили против этого безумного плана, но возобновившиеся проливные дожди заставили недовольных замолчать. Судя по всему, Шумер был обречен на затопление, поэтому даже самые упрямые вынуждены были последовать за Энки.

Художник Гильгамеш, его подопечный, тоже остался в живых, и генерал отводил ему особое место в своих планах на будущее. Когда Две Земли будут завоеваны, он доверит Гильгамешу украшать храм, возведенный в честь Великой Богини, благодетельной и устрашающей.

И вот выжившие шумеры покинули свою опустошенную родину и пустились в долгий и трудный путь, который должен был привести их в страну, где им не придется опасаться природных катаклизмов. Привычные к влажному климату, путешественники вскоре столкнулись с новыми для них жестокими реалиями пустыни: охотящимися хищниками днем и змеями ночью, агрессивными насекомыми, палящим солнцем, постоянной нехваткой воды.

Если бы не военная дисциплина, установленная Энки, которого не могли сломить ни сомнения, ни усталость, поход давно бы закончился. Только один раз взбунтовались самые трусливые – они заявили, что возвращаются назад. Генерал убил всех до одного собственными руками.

И шумеры продолжили путь, страдая от незнакомых болезней и постепенно теряя надежду когда-нибудь достичь цели. Чуть ли не каждый день кто-нибудь из странников умирал, и скоро Энки, по-прежнему твердо верящему в правильность избранного пути, стало трудно поднимать дух у своих уцелевших соплеменников.

Гильгамеш помогал ему как мог. С помощью лекарственных трав – одни он захватил с собой из Шумера, другие нашел по пути – он смог вылечить часть захворавших.

Генерал принес в жертву Великой Богине несколько газелей и ориксов, подстреленных его лучниками. Взметнувшись к ясному голубому небу, вдали от затопленных земель, дым воскресил невидимую силу, побуждая ее направить своих детей на истинный путь.

Части разборных лодок были тяжелыми, и те, кому выпало их нести, выбиваясь из сил, предложили просто бросить их в пустыне. Однако холодный гнев предводителя заставил их умолкнуть. Энки полагал, что в стране с большой рекой без лодок им нечего рассчитывать на победу. Недостаточно было избегать столкновения с Быком. Клан, владеющий Абидосом, наверняка будет его защищать и, возможно, призовет на помощь союзников. Поэтому лодки станут для шумеров залогом успеха. Вняв его доводам, носильщики постарались забыть о своих мучениях.

Новое блюдо появилось в рационе странников – приятные на вкус пустынные улитки, которых всюду было много. Богачи скучали по уюту своих красивых домов и изысканным блюдам своих расторопных поваров. Теперь они были на равных с прислугой и рабами, после потопа обретшими свободу, и лишились всех своих привилегий. Как ни странно, скученность, опасности и трудности пути способствовали сближению людей. Изгнанники поняли, что смогут выжить только сообща. На глазах у генерала нарождалась армия, в которой иерархия была истинной: авторитетом пользовались те, кто обладал необходимыми умениями, выдержкой и волей к победе. Чувство локтя сплотило уцелевших шумеров, преисполнившихся решимости завоевать новые земли.

Что до Гильгамеша, то он жил в своем собственном мире. Пустыня не пугала его и не отнимала у него силы – наоборот, здесь перед ним открывались невиданные ранее возможности. Он собирал незнакомые растения и изучал разные камни, среди которых были и цветные, и ими наверняка можно было рисовать. На кусках известняка он изображал зверей и постоянно совершенствовал свое мастерство. Энки освободил Гильгамеша от всех обязанностей и всячески поощрял его творчество.

Однажды рассвет показался странникам особенно величественным. Первые лучи солнца рассеяли тьму и согрели их усталые тела. Воздух был невероятно свежим, завораживающим. Шумеры не могли вспомнить, когда было такое спокойное утро, и каждый из них увидел в нем знамение грядущего исключительного события.

Силуэт генерала, казалось, возвышался над близлежащими дюнами. Он вышел из лагеря и двинулся на юг. Скоро показался холм с каменистой почвой. Энки поднялся по склону на его вершину.

Из-под его ног ускользнула потревоженная кобра.

Энки вдохнул полной грудью.

Пальмовая роща, святилище, сверкающая полоска реки… То были Абидос и Нил. Его народ, вынужденный покинуть родину, наконец-то достиг своей цели. Энки, когда-то униженный и приговоренный к смерти, преуспел в своем начинании и на этом не остановится.

Однако одно обстоятельство его встревожило: город казался брошенным. Но как такое возможно? Нет, их наверняка заманивают в ловушку, и нужно придумать, как в нее не попасть.

42

Военный совет Быка проходил в тягостной обстановке. Перед его началом глава клана выслушал последние новости от Аистихи и теперь намеревался сообщить их тем, кто готов был сражаться и умереть вместе с ним.

– Я думал, что мне известно, какими силами располагают Лев и Крокодил, и был уверен, что смогу их победить. Но откуда мне было знать, что им удастся собрать такое множество чибисов и что этот разлив, будь он проклят, смоет часть наших оборонительных укреплений? Не будем обольщаться: массированной атаки нам не пережить, и противнику это прекрасно известно.

– Последние донесения моих посланниц вселяют тревогу, – добавила Аистиха. – Никогда раньше не приходилось им видеть таких орд!

– Что ты предлагаешь? – спросил Скорпион у Быка.

– Исход грядущего сражения может быть только один: нас перебьют, всех до одного. Поэтому начать его означает ускорить свою гибель.

Это заявление озадачило членов совета: никому не могло прийти в голову, что Бык, могучий воин, может отказаться сражаться.

Скорпион посмотрел на главу клана с вызовом:

– Уж не предлагаешь ли ты… сдаться?

– Конечно нет. Наши враги не пощадят никого. Лучше принять смерть в бою, чем под пытками!

– Если так, то каков твой план?

– Надо сделать так, чтобы большая часть наших людей могла покинуть Нехен. Я с боевыми быками и лучшими воинами выйду за ворота и завяжу бой. Мы будем держаться до тех пор, пока остальные не уйдут на юг, подальше от города.

– Эта жертва может оказаться бесполезной, – сказал Нармер.

– Возможно. Однако это – единственно возможное решение. Стены Нехена теперь для нас плохая защита. А я как глава клана буду сражаться до последнего вздоха.

– Дай нам время подумать, – попросил Шакал.

– Времени на размышления очень мало. Я должен кое-что предпринять до начала вражеского штурма. Сегодня вечером я приму окончательное решение.

* * *

Пловчиха напевала старинную песню, протяжную и грустную. Ей уже не раз удавалось обмануть смерть, и все же она почему-то была уверена, что предстоящего сражения ей не пережить. Но смерти она не боялась. Занимая самое низкое положение в племени чибисов, она могла всю жизнь копошиться в грязи и удовлетворять все желания любого мужчины, которому она приглянулась бы. Но боги уготовили ей поразительную судьбу – стать возлюбленной Скорпиона, этого великолепного воина и несравненного любовника, завоевать расположение которого она даже не пыталась.

Пловчихе нравилось это время года: с окончанием разлива свет солнца становился мягким и особенно приятным. Для нее Нехен стал пространством свободы, открытым небу. Мечтая о том, чему не суждено было сбыться, молодая женщина надеялась, что Скорпион еще раз, последний, займется с ней любовью перед тем, как волны крови захлестнут город.

– У тебя красивый голос, – сказала ей Ирис.

Женщина-чибис с изумлением посмотрела на соперницу.

– Тебе понравилась моя песня?

– Да, но она грустная.

– А разве у нас есть повод радоваться?

– Ты не веришь в нашу победу?

Лицо Пловчихи помрачнело.

– Я не думала, что ты такая глупая, Ирис.

– Единственное, что для меня важно, – это Скорпион! Наша любовь – на всю жизнь, и никто у меня его не отнимет.

– Ты плохо его знаешь…

– Это ты заблуждаешься! Ты – всего лишь игрушка на время, он тебя быстро забудет!

– Может быть.

Ирис не ожидала такого смирения.

– Ну так оставь его в покое!

– Пускай Скорпион сам решает.

– Ты сделаешь так, как я хочу, или я тебя убью!

– Смешно тебя слушать! Через несколько часов мы все умрем.

– Это неправда!

– Ирис, ты мне надоела. Лучше уйди, или я сама тебя удавлю.

* * *

Стоя на городской стене, Нармер и Скорпион наслаждались покоем и красотой заката. То был один из тех редких моментов, когда напряжение спадает и в душе снова пробуждается надежда, что будущее возможно.

– У Быка уже не та хватка, – сказал Скорпион. – Его план не имеет смысла. Мы пережили слишком много, чтобы так глупо погибнуть!

– Я думаю, он принял правильное решение. Бык будет сражаться в первых рядах, я буду прикрывать тыл, а ты организуешь отход войск.

– Я – во главе беглецов?

– Они одни переживут крушение старого мира. И только ты сможешь сплотить их и победить наших врагов.

– Нас и так гораздо меньше, чем врагов, и, разделив армию, мы обречем себя на гибель.

– Предок сказал, что следующим этапом моего пути будет победа над чибисами. Но тогда я и представить не мог, что они своей численностью могут обеспечить Льву и Крокодилу победу в войне кланов.

– Нармер, ты готов сдаться?

– Я буду сражаться с чибисами до конца, и ты выживешь.

– Ты наделен нечеловеческой силой.

– Да, Души умерших глав кланов по-прежнему живут во мне. Они будут помогать мне, я не отступлю.

– Я – воин, – сказал на это Скорпион названному брату. – И я отказываюсь заранее мириться с поражением.

– Что ты предлагаешь?

– У меня тоже есть союзник, очень могущественный. Он мне обязательно поможет.

– Может, нужно воздать ему почести, преподнести дары?

– Нет. Мне нужно встретиться с ним этой ночью.

– Где?

– В пустыне.

– Ты хочешь… выйти из Нехена?

– Это наша единственная возможность получить силу, которая поможет нам победить.

– Это безумие, Скорпион!

– Я пойду один. И не пытайся идти за мной!

* * *

Пока Скорпион занимался любовью с Пловчихой, Нармер, расположившийся невдалеке, думал о Нейт – единственной женщине в своей жизни, увидеться с которой он уже не надеялся. Она была жива, он это чувствовал, но как долго удастся ей скрываться от ливийцев и от прислужников Льва и Крокодила? Возможно, Нейт удалось укрыться в Буто, если только Души еще не покинули захваченные и поруганные варварами земли Севера.

Нармер решил последовать за Скорпионом и прийти ему на помощь, если это понадобится. Позволить ему умереть в одиночку, по его мнению, было бы малодушием.

– Не делай этого, – раздался рядом глубокий голос едва видимого в темноте Шакала.

– Я не дам Скорпиону погибнуть!

– Туда, куда он направляется, ты не можешь и не должен идти. У вас разные судьбы. Ты – ученик Предка, у тебя свои обязательства. Скорпион выбрал другой путь.

– Мы – братья.

– Ты ему не поможешь. Наоборот, вы погибнете оба, и ты не сдержишь данного Предку слова, а раз так, потеряешь свои знания, свою душу и свое имя.

Разве можно с легкостью отмахнуться от предостережений мудрого главы клана?

– Скорпион вернется? – неуверенно спросил Нармер.

– Этого я не знаю. Силы мрака и красной земли неизмеримы. Если он устоит, то получит мощь тысячи воинов.

* * *

Скорпиону удалось обойти вражеский стан, не потревожив ни одного часового. Он прошел вдоль лагеря чибисов, и перед ним открылась кишащая змеями пустыня. Он направился в самое ее сердце и скоро увидел знак, который искал: меж двух холмов светились красным огнем глаза Сета.

Повелитель грозы – существо с огромными ушами, невообразимо длинной мордой и раздвоенным на конце хвостом – ожидал своего ученика.

Скорпион осмелился посмотреть ему в лицо.

– Мне нужна твоя помощь!

– Тебе мало своей силы?

– Нехен окружили тучи чибисов. Нам их всех не перебить.

– Разве не отдал ты мне свою жизнь и душу? Разве не пообещал, что будешь всюду сеять раздор и никогда не согласишься жить мирной жизнью?

– Я обещал.

Глаза Сета полыхнули огнем.

– Если так, почему ты в себе сомневаешься?

– Эта орда… Она огромна.

– Ты боишься?

– Да, я боюсь! Я боюсь поражения!

– Докажи свою доблесть, и я тебе помогу!