Текст книги "Последний воздушный пират"

Автор книги: Крис Риддел

Соавторы: Пол Стюарт
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

Плут вспомнил, что его товарищ собирался написать труд, посвящённый этой птице, и с сожалением подумал, что Ксант вряд ли сумеет осуществить свою мечту. Бедняга! Даже сейчас, через полгода после аварии, он мог ходить, только опираясь на палку; вид у него был пришибленный и несчастный, как никогда, а в глазах застыл страх.

Плут всегда старался найти Ксанта, чтобы вовлечь его в беседы о парусах, о сигналах, подаваемых лётчиками, и о ветрах, сопутствующих успешному полёту. Но факт оставался фактом: когда Плут, Магда и Стоб уходили в небо, Ксант оставался на земле, и его бледность и печальный взгляд выдавали обиду и разочарованность.

Нынешний день был особенно тяжёл для Ксанта, потому что вечером должен был состояться их последний полёт. После этого Магда, Стоб и Плут станут полноправными Библиотечными Рыцарями, готовыми для научной экспедиции. Плут ощутил прилив энергии, когда поставил паруса и с силой потянул за пусковой канат. Небоход поднялся в воздух, сделал круг над землёй и облетел по краю ярко освещённый, счастливый остров, затерявшийся в таинственных и мрачных Дремучих Лесах.

– Вольная Пустошь, – прошептал он, направляя свой небоход к трём поблёскивающим вдалеке озёрам и облетая по очереди каждое из них. Затем Плут обогнул рощу устремлённых ввысь железных деревьев и развернулся, чтобы пролететь над Новым Нижним Городом.

Мальчик проплыл над Башней из летучего дерева, – это здание произвело колоссальное впечатление на него, когда он впервые появился на Вольной Пустоши, но как давно это было! Он пролетел над домиками, напоминавшими пчелиные ульи, и над длинными хижинами гоблинов, у которых волосы на голове росли пучками, миновал колонию гоблинов-сиропщиков, мельком бросив взгляд на длинноносых гоблинов, маленькими группками возвращавшихся домой с окрестных полей к своей няньке-Великанше, спарившей им на ужин сладкий розовый сироп.

Луна поднялась высоко в небо. С уверенностью знатока оценив ветер, набирающий силу, Плут спустился к таверне «Смоляная Лоза», где собирались посетители, пришедшие из самых отдалённых уголков Дремучих Лесов. Как он любил сидеть за столом в этой тёмной таверне и слушать истории о былом, о временах, когда ещё не было Каменной Болезни и огромные небесные корабли бороздили небо!

А теперь он управлял своим небоходом, и луна заглядывала ему в глаза, и ветер ерошил его волосы! Он, улыбнувшись, поправил паруса, привстал, упирая ноги в стремена, и, миновав таверну, унёсся прочь.

Позади остались дровяные склады и деревушки лесных троллей.

– Прощай, Окли, – прошептал юный пилот, вспомнив доброго старика – лесного тролля с пучками волос на макушке. – И спасибо тебе за всё.

Потом показалась роща огромных железных деревьев, а чуть дальше – вход в Сады Света.

Сколько раз, колдуя над котелком с лаком для покрытия корабля, он мечтал об этой ночи! Но теперь, когда пришёл этот долгожданный миг, он понял, что будет скучать по прекрасным поющим садам и по своему престарелому учителю-шпинде-ю.

– Прощай, Пинцет! – прошептал мальчик.

Продолжая полёт, под собой он увидел лагерь душегубцев, окутанный красноватой дымкой. У спальных гамаков уже полыхали жаркие костры: душегубцы просыпались, чтобы начать трудовую ночь. Плут даже ощутил пряный вкус тильд ячьих колбасок у себя во рту – деликатес, который ему довелось там отведать далеко не однажды.

– Прощай, Кострец! – прошептал он. – Приятного аппетита, мой добрый мастер!

Плут заставил свой небоход сделать длинный и медленный разворот и направился назад, к Озёрному Острову. Под лунным светом где-то вдалеке переливались и мерцали Серебряные Пастбища. Ещё никогда они не были так прекрасны!

– До свидания, мой друг Кастет! – тихо произнёс он.

Подлетев к Центральному Озеру, Плут увидел Магду и Стоба, которые, поджидая его, делали прощальный вираж вокруг острова, чтобы начать последний спуск. Для них тоже наступил момент расставания. У Плута комок встал в горле.

Рядом с собой он видел коренастого высокомерного Стоба на массивном «Ежеобразе». Вспыльчивый, нелегко прощающий обиды, но, как теперь понял Плут, он был ему вроде старшего брата, несмотря на все свои недостатки. И Магда, серьёзная, отзывчивая, летела на своём «Мотыльке», легко порхая в воздухе. Она была ему как сестра, готовая разделить с ним и горе, и радость, и всегда у неё находились для него добрые слова и сочувственный взгляд.

Все трое рассекли воздушное пространство в идеальной гармонии, свернули паруса, готовясь к приземлению, и опустились беззвучно на площадку прямо перед инструктором по пилотажу и Верховным Правителем Академии.

– Молодцы! – спокойно произнесла Варис Лодд. – Это было великолепно!

Услышав похвалу, Плут тихо улыбнулся, зардевшись от смущения. Он вспомнил, какой надменной и равнодушной показалась ему когда-то Варис Лодд. Но вот однажды, когда она уходила от учеников, Плут решился наконец догнать её, горя желанием объяснить, кто он такой.

– Я – Плут Кородер, – сказал он.

Она обернулась и, положив руку ему на плечо, ласково улыбнулась.

– Я знаю, – ответила она. – Я всегда узнала бы тебя по ярко-синим глазам. Но ты только посмотри, какой из тебя получился замечательный подмастерье! Иди поставь свой небоход, Плут, а потом мы пообедаем вместе.

После этого Плут всегда ощущал духовную близость с ней, как будто связь между ними, с тех пор канона нашла его в Дремучих Лесах, никогда и не прерывалась. Иногда она напоминала ему Феликса, весёлого и озорного, но она могла быть суровой и требовательной, как Олквикс Венвакс. Несмотря на кажущиеся перемены в её отношении, она всегда оказывалась рядом: она была превосходным учителем и вела его к новым свершениям. Теперь он в последний раз стоял перед ней, закончив последний учебный полёт.

– Теперь вы готовы к самостоятельному путешествию, – сказала она официальным тоном, слегка склонив голову. – Пришло время отправляться в научную экспедицию, друзья Земли и Неба.

Парсиммон также приветствовал учеников почтительным кивком:

– Да сопутствует вам удача во всех ваших делах, мои дорогие, бесценные Библиотечные Рыцари! Желаю вам вернуться обратно в Вольную Пустошь целыми и невредимыми!

Сердце у Плута готово было выскочить из груди, так бешено оно колотилось. Он хотел кричать от радости, ликовать в предчувствии открытий и новых свершений, но вместо этого он церемонно последовал за Магдой и Стобом и, сделав низкий поклон учителям, тихо произнёс:

– Клянусь Землёй и Небом, мы не обманем ваших ожиданий!

Тут раздался скрип тяжёлых колёс но деревянному настилу, нарушивший торжественную церемонию. На площадку въехала запряжённая ежеобразами повозка, за которой следовали два стражника с Вольной Пустоши верхом на живопырах. Плут оглянулся.

В дальнем углу телеги лежал молодой подмастерье, стонавший от боли. По одежде, какую обычно носят точильщики ножей, растекалось кровавое пятно.

– Мы нашли его у северных границ, – отрапортовал первый стражник, гоблин-утконос, отдавая честь Верховному Правителю Академии.

– Он сказал, что был в группе учеников из Нижнего Города и что на него напали шрайки. Ещё он сказал, что они знали о его группе.

– Это правда? – спросил Парсиммон, склоняясь над раненым.

– Да, мастер, – прошептал тот, и его побелевшее лицо исказилось от боли. – Они нас взяли в Восточном Посаде: окружили на одном из верхних переходов и стали рубить саблями.

Парсиммон погладил его по руке:

– Всё будет хорошо, не волнуйся. Да, добраться сюда нелегко, дорога ужасна, но ты преодолел все трудности пути. Теперь мы о тебе позаботимся. Ты дорог нам всем. – Он подозвал стражников: – Отнесите его в башню и срочно позовите Пинцета. Я не хочу потерять этого храброго юношу!

Стражники поспешили за помощью. Варис, сжавшись от напряжения, подошла к Парсиммону.

– Мне это не нравится, – жёстко сказала она. – Это уже третья группа, подвергшаяся нападению. Мы не можем переносить такие потери! Стражи Ночи набирают силу. Я чувствую их руку.

Парсиммон задумчиво покачал головой:

– Вы, возможно, правы, моя дорогая Варис, но это проблема, которой должны заниматься Совет Вольной Пустоши и администрация Старого Нижнего Города. Так что давайте будем чествовать наших юных отважных учеников и оставим этот разговор. – Он повернулся к Магде, Стобу и Плуту. – А вы ступайте. Ужин ждёт вас в верхней столовой.

Плут собрался идти вслед за товарищами и, повернувшись, встретился взглядом с Ксантом. Лицо у того было пепельно-серым, губы – бескровными.

– Ксант, – позвал его Плут.

У Ксанта забегали глаза, и он потупился.

– Ксант! – повторил Плут чуть погромче. – Пойдём с нами!

– Оставь его в покое, – вмешалась Магда. – Если захочет, он знает, где найти нас. Он и так себя чувствует очень несчастным из-за больной ноги и завидует нам.

Плут кивнул. В словах Магды была доля правды, но Плут засомневался. В глазах Ксанта он увидел не печаль и не зависть, но чувство вины.

Глава тринадцатая. Опушка литейщиков

После свирепого шторма, бушевавшего всю ночь и всё утро до полудня, небо наконец прояснилось. На горизонте появились лёгкие перистые облака, и они, сверкая в солнечных лучах, бежали высоко над головой, играя и сталкиваясь друг с другом, а внизу, в залитых потоками золотого света Дремучих Лесах, будто покрытые лаком и отполированные, искрились листочки на каждом дереве.

Опытной рукой Плут повёл свой небоход к большому колыбельному дереву, обогнул его и направился дальше, пролетев над кустистыми зарослями бритвошина. Сердце его ликовало от радости. Плут с трудом верил, что после завершающего учебного полёта теперь он оказался здесь и летит на задание в Дремучие Леса вместе с великой Варис Лодд и со своим лучшим другом Кастетом из племени душегубцев.

Стремительно и бесшумно пролетев над чащей, утонувшей в игре теней, три небохода – «Ястреб», «Мотылёк» и «Буревестник» – снизились и продолжили путь, держась между кронами ветвистых деревьев. Плут, поигрывая канатами, направлял свой кораблик то в одну сторону, то в другую, то вверх, то вниз. Маршрут был нелёгким, требующим постоянного внимания.

Очень часто – больше от нервозности, чем по необходимости – он ощупывал свою лётную форму, проверяя на всякий случай, всё ли на месте, вся ли экипировка в порядке: абордажные крюки, моток верёвки, фляга с водой и – Плут молил Землю и Небо, чтобы они ему никогда не понадобились, – бинты, противоядия и целебные мази, лежавшие в шкатулке, подаренной на прощание шпинделем. На груди у него висели подзорная труба, компас и весы, а на боку – клинок, меч с инкрустированной рукоятью, подарок Феликса. К поясу на кожаной петле был прикреплён топорик с острым как бритва лезвием, какой обычно берут с собой пилоты небоходов. Теперь он себя чувствовал настоящим Библиотечным Рыцарем, в полном облачении. Единственное, что мешало торжественности момента, – это спазм в желудке от постоянных скачков в воздухе.

Впереди – густые заросли, – просигналила Вари с Лодд товарищам, и Плут с Кастетом дружно взмыли вверх, буквально продираясь сквозь густые древесные кроны.

Плут раскрыл рот от изумления, так близко увидев верхушки деревьев. Он привстал в резных стременах и, чувствуя, как тёплый ветер дует ему в лицо, до отказа развернул паруса «Буревестника». Небоход тряхнуло, и Плут чуть не выскочил из седла: ещё секунда – и он полетел бы кувырком вниз.

Держитесь ниже, – молча просигналила Варис. Нельзя было допустить, чтобы их заметили.

Плут потянул за стартовый канат, скрученный мотком. «Буревестник» послушно спустился, сделав петлю, и полетел низко над лесом вдоль кромки воды; красновато-жёлтые всполохи листвы в точности напомнили ему лес у озера! Как давно это было! Плут погрузился в воспоминания.

Ему на память пришёл и вчерашний вечер: в тот момент, когда он уже собрался ложиться в постель, он услышал лёгкий стук в дверь своей спальной кабинки. Это была Варис Лодд, в полной экипировке и с арбалетом через плечо.

– Пойдём со мной, – позвала она. – Мне нужно кое-что тебе рассказать.

Она провела его вниз, на площадку, где их уже ждал Кастет, поигрывавший своим лассо. У их ног, тяжело вздымаясь и перекатываясь, плескалась тёмная вода, а над головой собирались кучевые облака, принесённые западным ветром. Варис повернулась так, чтобы встать лицом к обоим подмастерьям. Лицо у неё посерело, а голос дрожал от волнения. Плут никогда не видел её такой расстроенной.

– Сегодня вечером ко мне подошёл ваш юный друг, Ксант, – начала она. – С тех пор как он заболел, он решил приносить пользу – ну, как бы это точнее выразиться, – собирая важную информацию.

– Шпионил? – в изумлении спросил Плут.

– Можно сказать и так, – ответила Варис. – В борьбе со Стражами Ночи и их союзниками нам надо быть бдительными. Как бы то ни было, Ксант принёс тревожные новости.

– Продолжай, – кивнул Кастет.

– На Опушку Литейщиков вернулось рабство.

Кастет грустно повесил голову:

– Неужели Правитель Литейщиков так ничему и не научился?

Варис положила руку на плечо душегубца.

– Кастет, как и ты, потерял родителей при нападении работорговцев, – сказала она Плуту. – Нам казалось, что мы преподали хороший урок гоблинам и их союзникам во время последнего рейда, но, судя по всему, вернулись прежние времена.

– А кого они поработили? – спросил Плут. – Душегубцев? Гоблинов-утконосов?

Варис отрицательно покачала головой:

– Это… – Повернувшись к Плуту, она замолчала. Её печальные глаза наполнились слезами.

– Кто?

– Толстолапы, – ответила она наконец. – Толстолапы.

Небоход тряхнуло: руки у мальчика задрожали, когда он вспомнил слова Варис. Толстолапы! Как можно было превратить в рабов этих могучих и благородных животных? При одной только мысли об этом у Плута закипела кровь. И всё же Правитель Литейщиков, Хамодур Плюнь, пошёл на это. Как низко мог пасть этот гоблин, чтобы держать толстолагюв в цепях!

– Я знаю: ты любишь толстолапов не меньше, чем я, – сказала Варис Лодд. – И ты захочешь их спасти.

– А как же Магда и Стоб? – спросил Плут.

– В таком деле чем меньше народу, тем лучше, – возразила Варис, – К тому же вы – лучшие пилоты на Вольной Пустоши. – Она помолчала немного. – Если вы согласны, то мы вместе полетим на Опушку Литейщиков и прямо под носом у гоблинов, стражников Хамодура, освободим толстолапов из тюрьмы и скроемся прежде, чем нас успеют заметить.

– Конечно согласны! – хором ответили Кастет и Плут.

Смеркалось, и солнечный круг вскоре закатился за горизонт. Снова поднялся ветер. Плут подтянул нижний парус и крепко ухватился за пусковой канат. Благодаря нарастающей скорости ветра небоход двигался быстрее, но одновременно он становился капризным и своенравным.

Вон там, – просигналил Кастет, сложив вместе указательный и большой пальцы, что означало только одно – Опушка Литейщиков.

Плут поднял глаза. Вдалеке он увидел клубы чёрного дыма, вырывающегося из высоких заводских труб. Ядовитые испарения заволакивали небо, отравляя смрадной гарью всё вокруг. Сердце у Плута замерло.

Спускайтесь, – быстро просигналила Варис, и её «Ястреб» нырнул в лесную чащу.

Плут потянул за рычаги управления, свернув нижний парус и выпуская верхний, и одновременно, упираясь ногами в стремена, выровнял корабль и медленно поднял пусковой канат. Он нервно закусил губу. «Буревестник» устремился вниз и скрылся среди крон высоких лесных деревьев. Ветер сразу же стих. Попав под зелёную сумеречную кровлю, маленький небоход вздрогнул и стал крениться носом вниз. Плут, не теряя времени, ухватился за канаты и рычаги, и кораблик, снова выровнявшись, поплыл дальше под зелёными сводами.

Варис одобрительно кивнула и щёлкнула пальцами, подав сигнал: Отлично, Плут!

Плут расплылся в улыбке, а затем залился краской. Он почувствовал прилив гордости: Великая Варис Лодд похвалила его! Плут погладил резную фигуру на носу небохода.

– Какой ты молодец, «Буревестник»! – прошептал он.

Мрак сгущался, и, пока продолжался их полёт, много раз Плуту приходилось делать резкий рывок в сторону, чтобы не налететь на какое-нибудь раскидистое дерево, которое внезапно вырисовывалось из тьмы. Но впереди он постоянно видел маячащий вдали маслянисто-жёлтый огонь.

За мной, оба! – знаком приказала Варис Лодд, помахав через плечо.

Она круто взмыла вверх и тихо посадила свой небоход на огромную ветку векового железного дерева. Плут и Кастет примостили свои кораблики рядом. Варис подала ещё один немой сигнал, указав на источник света впереди.

Плут достал из футляра подзорную трубу и приставил к глазу. Вглядываясь в просветы между ветвями развесистого дерева, он изучал Опушку, лежавшую перед ним.

Широко раскинувшаяся поляна напоминала копошащийся муравейник. Это был больной нарост на живом теле зелёного леса: смердящий сернистый дух, удушающая сонь кипящей смолы, жар расплавленного металла. Эхом но окрестностям разносились удары топоров: рубили деревья; ревели плавильные печи, щёлкали кнуты, и раздавались окрики надсмотрщиков-гоблинов, заглушающие синхронный звон лопат и стук киркомотыг в глубоком карьере.

Но все эти звуки перекрывал скорбный хор гоблинов-работяг, стонущих от тяжести непосильного труда. Плут вздрогнул. Сколько страданий выпало на долю этих несчастных, если они издавали такие горестные вопли!..

Но тут к какофонии заводских шумов, смешавшихся с полными отчаяния стонами, примешался ужасающий скрип дерева, перешедший в глухой тяжёлый удар. Плут повернул подзорную трубу в сторону клуба пыли, поднявшегося на краю широченной просеки. Когда пыль понемногу улеглась, мальчик увидел на земле только что поваленное огромное дерево. Тотчас же вокруг ствола сгрудилась бригада гоблинов и, обрубив ветки, стала очищать его от коры.

Какое бъло прекрасное дерево! – просигналил Плут.

Работа Хамодура, – отозвалась Варис и провела пальцем по горлу, показывая, что пора с ним кончать.

Плут кивнул.

Помимо огромных терриконов из гари и пепла и земляных холмов, клокочущих, как вулканы, Плут увидел высоченные кучи дров, нарубленных для печей в литейных цехах. Бригады худосочных сутулых гоблинов в изодранных и грязных куртках с капюшонами и с лицами, в которые въелась вековая сажа и копоть, разбирали завалы: вытаскивая по одному полену, они собирали дрова в вязанки и крюками волокли их к литейным цехам. Бригада за бригадой, полено за поленом – так шла работа, но горы дров, казалось, не уменьшались: как только разбирали одну кучу, тотчас же подвозили новое дерево, распиленное на куски, и ядовитое производство расширялось, вгрызаясь всё глубже в зелёные просторы лесного массива.

Где же толстолапы? – жестом спросил Плут, с недоумением пожимая плечами.

Кастет похлопал его по плечу и указал рукой, в каком направлении нужно смотреть.

Толстолап! Сердце у Плута бешено забилось от волнения, когда он, повернув подзорную трубу влево, направил её на толстолапа, выходящего из уродливого, похожего на огромную головку репчатого лука, сооружения, которое являло собой литейную мастерскую. Вид бедного животного потряс мальчика.

Несчастное создание с торчащими от истощения рёбрами и ввалившимися щеками, казалось, вот-вот умрёт от голода. Его опалённая шёрстка, некогда похожая на зелёный мох, давно потеряла блеск и всё тело было покрыто кровоточащими ранами от ожогов. Понуро сгорбившись, несчастный толстолап, закованный в ручные и ножные кандалы, шагал в сопровождении двух гоблинов, вооружённых тяжёлыми дубинками, которые часто и с явным удовольствием пускались в ход. Толстолап покорно сносил побои, даже не пытаясь сопротивляться. Плут, наблюдая за тем, как толстолап волочил ноги по направлению к хижине, где содержались рабы, понял, что дух зверя сломлен.

На площадке показалось ещё пятеро толстолапов, по одному выползавших из литейных мастерских. Несмотря на тяжкие побои и грубые окрики охраны, подгонявшей их, они едва переставляли ноги. Один из зверей сильно хромал. У другого на плече горела свежая рана от ожога. Все они ёжились от холода, замерзая на свежем воздухе после многочасового жара огнедышащих печей.

Плут повернулся к Варис. Глаза у него сверкали, он скрежетал зубами от ярости. Девушка обеими руками вцепилась в свой арбалет, а Плут, чья жалость к страдальцам переросла в гнев к их преследователям, хватался то за кинжал, то за меч, висевшие у него на боку. Он снова взглянул на Опушку.

Мальчик наблюдал, как толстолапов привели в хижину и приковали цепями к столбам, стоявшим в центре. Несмотря на подобие крыши, хижина была открыта ветрам со всех сторон, и шестеро толстолапов сбились в кучу, чтобы хоть как-то согреться, примостившись на подстилке из гнилой соломы. Они дрожали, молча покорившись судьбе, в их безжизненном взоре застыла тоска.

Плут, прильнув к окуляру, оглядел Опушку. Она казалась вымершей. Толстолапов увели на отдых, и литейные цеха бездействовали. Последние рудокопы, лесорубы и грузчики разбредались по хижинам. Охрана из гоблинов, перебрасываясь шутками и хохоча, следила за ними.

Вскоре на Опушке остался один-единственный часовой, да и тот дрых на посту, устроившись наверху, в сторожевой башне. Зловещая тишина повисла над Опушкой Литейщиков. Варис повернулась к Кастету и Плуту. Лицо её внезапно стало серьёзным.

Запомните, – просигналила она. – Мы прилетаем и сразу же улетаем… Старайтесь не шуметь.

Кастет и Плут кивнули.

– Ну, пошли! – Варис махнула рукой, поднимая паруса и взлетая с ветки. – Начали!

Держась рядом с Варис и Кастетом, он проплыл на своём небоходе сквозь редкие деревца на краю поселения и оказался на заброшенном пустыре. Ледяной ветер бил в лицо, пока он беззвучно летел вперёд, к зловещему месту.

Варис и Плут обогнули длинные ряды хибарок и крытых фургонов и подлетели к навесу, где ютились порабощённые толстолапы. В это же время Кастет, не выпуская скрученную кольцом верёвку из рук, сделал бросок в воздухе и приблизился к сторожевой башне, где шумно храпел гоблин, забывший про обязанности часового. Плут увидел, как душегубец облетел башню кругом и с размаху бросил лассо. Верёвка стремительно раскрутилась, и петля на её конце исчезла из виду. Плут замер.

Секунду спустя на крепко затянутой петле болталась огромная связка ключей. Спящий охранник даже не шевельнулся.

Отличная работи! – жестом показал Плут, в восторге от ловкости душегубца.

Плут, – в спешке махнула мальчику Варис Лодд, – держи! – И она бросила ему конец крепёжного каната. Плут поймал его и обернул вокруг шеи своего «Буревестника», тем самым соединив два небохода.

Варис, перекинув ногу через седло, спрыгнула на землю. «Ястреб» упирался и брыкался, не желая быть на привязи. Но «Буревестник» крепко держал его. Желая быть наготове, Плут привстал в стременах, крепко вцепившись в пусковой канат, чтобы удержать в равновесии оба небохода.

– Тихо, тихо, – еле слышно прошептал он. – Всё будет хорошо.

Кастет навис над землёй, бросил связку ключей Варис, а затем снова взмыл в небо: он внимательно следил, не появится ли охрана. Варис вошла в хибарку, где ютились несчастные толстолапы, и принялась за работу.

Раздался щелчок, затем – звон упавших оков, потом ещё щелчок.

У Плута над головой Кастет медленно облетал территорию, держась пониже к земле и внимательно следя за обстановкой.

В последний раз щёлкнул замок, и цепь с лязгом рухнула на землю.

– Идите, – сказала Варис толстолапам. – Вы свободны.

Сначала бедные создания, как показалось Плуту, державшему наготове оба небохода, были ошеломлены, но понемногу пришли в себя и один за другим осторожно поднялись на ноги.

Медленно и с опаской они вышли из-под навеса на Опушку. Варис последовала за ними.

– Бегите в лес, – в отчаянии торопила она еле шевелившихся гигантов.

В это мгновение из крытых фургонов донёсся какой-то шум. Плут резко обернулся, и сердце у него упало. Дела шли не так гладко, как было задумано.

Внезапно пологи из шкуры ежеобраза откинулись, и из фургонов один за другим начали выскакивать стражники. Их была тьма-тьмущая.

– Это ловушка! – закричал Кастет с высоты. – Немедленно уходите!

Длинноволосые гоблины дружно вытащили зазубренные шпаги и с кровожадным воинственным воплем ринулись вперёд.

Толстолапы откинули головы назад и зарычали, обнажив клыки. Встав на мощные задние лапы, они бросились на врага. Звери были ослеплены яростью: растопырив острые когти, они царапали воздух, в отчаянии пытаясь добраться до леса, чтобы обрести долгожданную свободу.

– Оставьте в покое толстолапов! – крикнул кто-то. – Мне нужны не они, а Варис Лодд!

Плут оглянулся и увидел худого, сморщенного старика с острыми чертами лица и длинными вьющимися бакенбардами, который стоял на крыше одного из фургонов. Это был Хамодур Плюнь собственной персоной.

– Держите её! – завопил он.

Варис Лодд выстрелила из арбалета. Болт вонзился в стенку фургона в двух пальцах от головы Хамодура. Главный Литейщик взвизгнул и спрятался внутри крытой повозки. Варис метнулась в ту сторону, где Плут поджидал её с небоходом. Гоблины наступали, размахивая саблями и таща за собой тяжёлую сеть. Как только рука Варис коснулась шеи «Ястреба», Плут мгновенно освободил канат, удерживающий её небоход, но воздушный кораблик качнуло, и Варис отбросило на землю.

Плут застонал. Приближающиеся гоблины заулюлюкали, гогоча от радости.

– Она наша! – завопил один из них.

– Великая Варис Лодд! – заливался хохотом другой. – Это научит её.

Бух! Плут обернулся: один из охранников замертво упал на землю. Из его груди торчала арбалетная стрела. Ещё два стражника валялись рядом. А наверху Кастет уже снова прицеливался.

Бух! Ещё один! Болт поразил его, ударив в спину, и из раны потекла алая кровь.

– Плут! – послышался голос Варис, с трудом поднявшейся на ноги. – Плут, помоги мне!

Плут рванулся вперёд, снова уцепился за канат «Ястреба» и намотал его на руку. От груза второго небохода Плут чуть не вылетел из седла. Лицо его исказилось от напряжения, но он продолжал удерживать кораблик на весу.

– Влезай! – крикнул он Варис. – Скорее!

Отряд гоблинов неистово завыл и в ярости бросился за ними.

– Идиоты! – бешено взревел Хамодур.

Кастет спикировал в третий раз, снова просвистел болт.

Как только Варис крепко уцепилась за небоход, Плут отпустил канат. Кораблик тряхнуло, и он грозно накренился набок, когда девушка перекинула ногу через седло. Уже через секунду небоход взмыл в небо. Сердце Плута пело, когда он тоже вспорхнул ввысь и полетел рядом с Варис.

– Какие мы молодцы! – в восторге закричал Плут.

– Спасибо тебе, Плут, – отозвалась Варис. – Ты спас мне жизнь.

Кастет, развернувшись, подлетел к ним.

– Пора убираться отсюда! – крикнул он.

– А как же толстолапы? – откликнулся Плут. – Они спаслись?

– Посмотри. – Кастет указал в сторону леса.

Там, где кончалась лужайка и начинались деревья, толстолапы один за другим ныряли в заросли. Гоблины с ожесточением преследовали огромных зверей, а Хамодур, отчаянно бранясь и размахивая руками, грозил палкой вслед небоходам.

– Убейте их! – визжал он.

На пилотов градом посыпались смертоносные арбалетные стрелы.

– Врассыпную! – скомандовала Варис Лодд.

Сделав низкий вираж, Плут пролетел над хибарками и скрылся из виду, вслед за толстолапами скользнув под прикрытие зелёных крон.

Последний из толстолапов оглянулся. Это была крупная толстолапиха со странным чёрным пятном на морде, шедшим от глаза к носу. Плут уже был знаком с ней: это она накануне выходила из литейного цеха.

Глаза их встретились.

– Берегись! – прокричала Варис откуда-то сверху.

Плут оглянулся и увидел гоблина, вставшего на колено у одного из пустых фургонов. В руках он держал арбалет, пристрелянный на толстолапах.

В воздухе просвистел болт. Плут направил свой пебоход вперёд, чтобы прикрыть толстолапиху.

С глухим ударом остриё воткнулось в плечо мальчика, и он вскрикнул от боли, пронзившей всё тело.

– Держись! – закричала Варис, спланировав к нему.

Гоблин уже доставал из колчана второй болт, когда стрела, выпущенная Кастетом, вонзилась ему между глаз. Он рухнул наземь. Варис протянула руку и ухватилась за канат, свешивающийся с «Буревестника». Обняв мальчика за плечи, она отвела не-боход своего раненого ученика в безопасное место в лесных зарослях.

– Вух-вух, – завыла им вслед толстолапиха и тяжело заковыляла в глубь чащи.

– Всё будет хорошо, – еле слышно прошептала Варис Плуту. Сопя от усилия, она обвязала канат вокруг шеи своего «Ястреба», а затем поправила паруса. Петляя между высокими деревьями, они с трудом увёртывались от града арбалетных стрел, пущенных им вдогонку.

– Держись, Плут! – плакала она. – Держись!

– Я держусь, – заплетающимся языком пробормотал Плут. – Держусь.

Он наклонился вперёд и обнял за шею «Буревестника». Серебристые кроны деревьев, кружась и мерцая, слились в сплошное пятно. Он закрыл глаза.

Кастет подлетел к ним.

– Ему плохо? – крикнул он, и ветер подхватил его слова.

– Арбалетный болт попал в него, – отозвалась Варис. – Наверное, отравлен ядом, насколько я знаю этих длинноволосых гоблинов. Нужно поскорее доставить его в Озёрную Академию. Если мы не поторопимся, он погибнет.