Текст книги "Воздушные пираты"

Автор книги: Крис Риддел

Соавторы: Пол Стюарт
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

– Шрайк, – тихо пробормотал он.

Прутик выбрал якорь на носу и опустил его на корме. Воздушный корабль замедлил движение и нырнул вниз. Потом один за другим убрали паруса: остальное было делом летучей скалы.

– Сотня шагов!

Будто в ответ на крик вперёдсмотрящего, Джервис и бандитского вида тип с заметно искривлённым позвоночником, Стайл, появились на палубе. Они, выпучив глаза и открыв рты, оглядывались по сторонам. Воздушный корабль меж тем швартовался.

Кораблём управляли пассажиры. Страшезлоб, в кафтане, всячески прихорашивался и «чистил перышки» у бушприта. А капитан, связанный, лежал на палубе…

– Что, во имя неба?… – пробормотал Джервис. И тут у них за спиной раздался глухой стук опускающихся на корму сходен. Прутик и остальные повернулись и увидели, как полдюжины шрайков торжественно поднялись на борт и направились к ним.

– Что у вас есть на продажу? – спросила, подходя к капитанскому мостику, крупная птица с разноцветными бусинами, вплетёнными в неряшливые рыжевато-коричневые перья, похоже, она была здесь за главную.

– Боюсь, немного, – ответил Прутик. – В Нижнем Городе довольно неспокойно. Нам пришлось везти ежеобразов вместо рабов.

Птица шрайк сузила свои холодные блестящие глаза и склонила голову на сторону.

– Вы хотите сказать, что на борту только свободные граждане? – возмущённо крикнула она.

– Кроме одного, – сказал Прутик. Он подтолкнул капитана Грифозуба ногой в спину и улыбнулся птице. – Великолепный экземпляр, – похвалил он. – Связи с учёными или что-то вроде этого, насколько мне известно.

– Правда? – осведомилась птица шрайк, и у неё на шее встопорщились перья. Она повернулась ко второй по старшинству птице. – Возможно, это заинтересует матушку-наседку.

– Я тоже так подумал, – вставил Прутик.

– И сколько ты за него хочешь? – спросила птица.

У Прутика закружилась голова.

– Сто пятьдесят, – ответил он наугад. У птицы шрайка вновь сузились глаза.

– В риксдалерах или дукатах? – осведомилась она.

– Р… риксдалеры, – ответил Прутик. Птица неодобрительно поцокала языком и повернулась, чтобы уйти. – То есть дукаты. Сто пятьдесят дукатов, – улыбнулся он. – Я уверен, Матушка Ослиный Коготь не сможет устоять перед тем, чтобы не запустить в него свои когти.

Птица шрайк на мгновение заколебалась. Потом она повернулась и посмотрела на Прутика одним жёлтым глазом.

– Цена всё ещё высока, – сказала она. – Но… товар того стоит.

Команда «Бегущего-по-Небу», собравшаяся на палубе, издала радостный крик, когда птица ухватила стоявшего перед ней связанного Грифозуба.

Со всеми ними капитан Громоподобный Грифозуб обращался как с рабами. Никто не горевал о жадном тиране, извивавшемся, как древесный слизняк, когда его водрузили на плечи пернатых захватчиков и унесли прочь.

– Ммэннффмм! – Кляп заглушал его проклятия.

– И тебе того же! – крикнул ему вслед Джервис. – Скатертью дорога! – Он повернулся к Прутику. – Что же теперь со всеми нами будет?

– С вами? – спросил Прутик. – Вы все свободны. Можете делать что хотите… Для начала вернётесь в Нижний Город, а потом кто его знает.

– Пожалуйста, молодой хозяин, возьми нас с собой, – взмолился Джервис, он протянул к Прутику свои огрубевшие от работы руки и сжал ими ладони Прутика. – Нам нужен капитан, чтобы управлять этим кораблём.

– Нет, я… – проговорил Прутик, – это невозможно. Мы… то есть у меня и Каулквейпа есть одно дело…

Каулквейп наклонился к уху Прутика и прошептал:

– Груз, Прутик. Не забудь про груз.

– Не беспокойся, Каулквейп, я не забыл, – ответил Прутик. Он вскинул голову и обратился к пёстрой компании, стоявшей перед ним. – Когда я сказал – вы все свободны, я говорил серьёзно. Все, кто находится на борту «Бегущего-по-Небу», абсолютно все свободны.

– Ты хочешь сказать… – начал Джервис, – и р… рабы?

– Да, старик, – подтвердил Прутик. – Те, кого вы помогали вылавливать и перевозить в это ужасное место, свободны так же, как и вы сами. Я уверен, среди них найдутся те, кто знаком с искусством воздухоплавания. – Он повернулся к Каулквейпу. – Давай, Каулквейп, пойдём и освободим пленников Грифозуба.

Каулквейп пошёл за Прутиком на нижнюю палубу и дальше вниз, в тёмные недра воздушного корабля. Он чувствовал, как в нём невольно разгорается гордость за то, что они делают. Прутик мог бы просто покинуть борт «Бегущего-по-Небу» и оставить находящихся на нём существ на произвол судьбы. Но нет. Даже сейчас, хотя они занимаются поисками пропавшей команды Прутика, молодой капитан нашёл время, чтобы помочь другим. Каулквейп вспомнил свой сон и вздрогнул от смущения. Если кто и был достоин носить мантию Кобольда Мудрого, так это не он, а молодой капитан.

Друзья с грохотом скатились с последнего трапа. Звук их шагов эхом отдавался в глухой тишине. Воздух здесь был гнилой и спертый. Лучи света проникали во мрак трюма через треснувшую обшивку. И тут до них донесся плач закованных в цепи пленников. Каулквейп узнал звук, который слышал прошлой ночью, и содрогнулся от жалости.

– Есть там кто-нибудь? – кричали пленники. – Воды! Воды! Что-нибудь поесть! Корб, Корб, это ты? Пожалей нас, я прошу тебя!

Прутик покачал головой. Неизвестно, когда бедных созданий в последний раз кормили или поили, у Прутика просто кровь закипала при мысли об этой ужасной несправедливости. Он бросился к двери, взял у Каулквейпа связку ключей, выбрал самый большой и вставил его в замочную скважину. Ключ заскрипел, как рассерженная летучая мышь. Голоса внутри стихли.

– Фуу! – вздохнул Каулквейп, когда Прутик наконец распахнул дверь. Спёртый воздух с силой ударил ему в лицо.

– Не показывай отвращения, – прошептал Прутик. – Это не вина пленников, что их содержат в столь отвратительных условиях. – Он вошёл внутрь. – Нужно винить алчность негодяев за то, что людей заключили в этом жутком месте.

Тут же начался шум и там.

– Где Корб?

– Где наша еда и вода?

– Что происходит? Почему мы больше не летим?

Прутик оглядел сборище этих несчастных. Здесь были плоскоголовые гоблины, крохгоблины, глыботроги и лесные тролли. Он поднял руку, призывая всех к тишине.

– Друзья, этот кошмар закончился! – выкрикнул он. – «Бегущий-по-Небу» вернётся в Нижний Город! И вы полетите на нём и вернётесь к своим семьям!

Пленники недоуменно переглядывались.

– Вы отправляетесь домой! – объявил Прутик. Он поднял связку ключей над головой и потряс ими. – Как свободные граждане! Вы и команда, потому что тирана продали в рабство. На борту этого воздушного корабля больше не будет рабов!

На миг в трюме воцарилась абсолютная тишина. Потом какой-то плоскоголовый гоблин издал радостный крик, и толпа пленников разразилась восклицаниями и возгласами, шумно изъявляя свою бурную радость. Воздушный корабль задрожал и накренился, потому что все тролли, троги и гоблины, гремя цепями, в восторге танцевали вокруг Прутика и Каулквейпа.

Прутик подождал, пока утихнет шум, и продолжил.

– Теперь вот о чём: мне нужны добровольцы в команду этого корабля, – сказал он. – Кто из вас понимает в воздухоплавании?

Полдюжины рук взметнулось в воздух.

– Мы сделали, что смогли, Каулквейп, – с улыбкой заметил Прутик. – Они смогут в целости и сохранности вернуться в Нижний Город. А наш путь лежит на рынок рабов. – Он повернулся к пленнинам. – Со всех вас снимут кандалы, – объяснил он. – Потерпите. Придёт и ваша очередь.

Прутик отдал часть ключей Каулквейпу. Один за другим они подбирали ключи к замкам, снимали кандалы и освобождали пленников. Те потоком устремлялись вон из тёмного грязного трюма, из своей тюрьмы, наверх, на палубу, вдохнуть свежего воздуха и взглянуть на звёзды. На корабле раздавался смех, все пожимали друг другу руки, кто-то плакал, бывшие пленники от всей души благодарили своих спасителей. Наконец, вытерев пот со лба, Каулквейп уставился в темноту самых дальних углов трюма.

Там остались лишь двое скованных рабов. Один молодой отощавший крохгоблин с повязкой на глазу, а на противоположном конце мрачного помещения сидел кто-то маленький, завёрнутый в потрёпанный плащ.

К этому маленькому Каулквейп и подошёл. Сидевший вздохнул, когда юноша принялся возиться с ключом, приподняв кандалы у него на ногах. Замок заржавел и никак не открывался.

Каулквейп попытался снова, но всё было бесполезно.

– Похоже, мне никак не отомкнуть кандалы вот этого, – крикнул Каулквейп, подзывая Прутика. – То ли с ключом что-то, то ли замок ржавый. Или ещё что.

– Попробуй моим, – откликнулся Прутик. – Я сейчас вернусь, – пообещал он крохгоблину и пошёл в другой угол трюма, усыпанный грязной полусгнившей соломой. – Давай посмотрим, – сказал Прутик Каулквейпу, вставляя ключ в замок. – Да, кажется, открылся… Каулквейп, в чём дело? – спросил Прутик и нахмурился.

Каулквейп покачал головой.

– Глазам своим не верю! – выдохнул он. – Прутик, ты только посмотри!

– Что такое, Каулквейп? – недоумевал Прутик. – Скажи мне…

Но Каулквейп его не слушал.

– Это судьба, Прутик! Судьба! – взволнованно бормотал он, немигающим взглядом уставившись на вытянутую руку молодого капитана. – Сама судьба занесла нас в это место!

– Каулквейп! – резко оборвал его Прутик. – О чём ты таком говоришь?

И тут он увидел сам. Его руки – они светились. Светилось всё его тело, так же ярко, как и прежде, когда он встретил Тарпа Хаммелхэрда, Тугодума и Рована Хита…

Он повернулся и взглянул на кучу тряпок и существо под ними, трясшееся от страха. Прутик поднял руку, защищая глаза, болевшие от сильного света.

– Не может быть. Неужели? Шпулер? – спросил он. – Неужели это действительно ты?

Древесный эльф отшатнулся. Он опустил руку, у него она тоже светилась.

– Капитан Прутик? – прошептал он. – Капитан Прутик!

– Шпулер! – Прутик крепко обнял древесного эльфа и от волнения даже приподнял его от земли. – Это ты! – Он с радостью повернулся к стоявшему рядом Каулквейпу. – Это Шпулер! – представил он малыша. – Четвёртый член моей команды. Шпулер, я надеялся… но я никак не думал… Но скажи, как же ты оказался в этом ужасном месте? – спросил Прутик, высвобождая эльфа из своих объятий и заглядывая ему в глаза.

Древесный эльф потупился и нахмурил брови.

– Я… я не уверен, капитан. Всё как-то смутно, – прошептал он.

– Мы были на борту «Танцующего-на-Краю», – мягко напомнил ему Прутик. – Он был привязан к Птице-Помогарь. Мы отправились в открытое небо в поисках моего отца, Облачного Волка.

– Да-да, – сказал Шпулер. – Это я помню.

– Он задрожал. – И я помню, как увидел тот страшный ураган с вершины грот-мачты, и он приближался, приближался…

– И что дальше? – нетерпеливо спросил Прутик.

– А дальше ничего, – ответил Шпулер. – Следующее, что я помню, – это то, что я лежал в сточной канаве у рыбного рынка в Нижнем Городе.

Прутик постарался скрыть разочарование.

– Меня нашёл городской гном, – продолжал Шпулер. – Он предложил мне где-то переночевать, дал мне что-то выпить. Древесный грог… – На лицо его набежала туча. – А потом… потом вот это! – И рыдания сотрясли его тщедушное тельце.

– Всё хорошо, Шпулер, – мягко успокаивал беднягу Прутик. – Ты в безопасности. Мы тебя нашли, хотя только небу известно как. Теперь этот воздушный корабль доставит тебя обратно в Нижний Город.

– Но что я буду делать в Нижнем Городе? – всхлипывая, спросил древесный эльф.

– Ты отправишься в мой дом и в мой кабинет в Санктафраксе, – объяснил Прутик. – Там остальные тоже ждут моего возвращения: Тарп, Тугодум, Хит. Они будут так счастливы, когда увидят тебя. Ты сможешь остаться с ними. Мы с Каулквейпом вернёмся, как только выясним, что случилось с остальными членами экипажа. – Он взял костлявые руки древесного эльфа в свои. – А нам надо идти одним, Шпулер. Мы не можем взять тебя с собой. С другими было то же самое. То свечение, которое мы испускаем, когда находимся вместе, делает нас слишком заметными.

Шпулер высвободился из объятий Прутика с неожиданной силой и твёрдо сказал:

– Нет. Нет, капитан. Я больше ни минуты не проведу на этом ужасном корабле. – Его голос звучал крайне убедительно.

– Но, Шпулер… – снова начал Прутик.

– Кроме того, – продолжал Шпулер, – я древесный эльф. Наблюдательный. Чувствительный. У меня обострённые способности: зрение, обоняние… И, как все древесные эльфы, я умею читать по определенным знакам намерения других. Я смогу определить, какие тайны скрывает Рынок Рабов.

Прутик покачал головой.

– А что касается свечения, – на одном дыхании выпалил Шпулер, – очевидно, на рынке собираются всякие существа. Всякие! И даже те, которые светятся: светошкур, когда у него намокает мех, стекляшечники, когда напуганы, люминорог, когда на него нападают… Никто не обратит на нас внимания.

Прутик взглянул на Каулквейпа, и тот пожал плечами.

– Если вы нарушите какой-нибудь из неписаных законов этого места, вам конец! – продолжал Шпулер, проводя пальцем по горлу. – Поверь мне, капитан, без моей помощи вы и десяти минут не проживёте на Великом Рынке Работорговли Шрайков.

– В этом есть смысл, – заметил Прутик.

Каулквейп энергично закивал:

– Конечно, он прав! – Мысль о том, что они могут оказаться в лапах этих шрайков с холодными блестящими глазами, приводила его в ужас.

– Тогда решено. Мы пойдём втроём, – сказал Прутик.

– Я думаю, так и должно быть, – заметил Каулквейп и потупил глаза, став неожиданно серьёзным. – Позапрошлой ночью я кое-что прочитал в рукописях, кое-что важное. Кое-что, о чём Кобольд Мудрый сказал своим последователям, когда они собрались в Риверрайзе в ожидании Матери Штормов. Мы все лишь марионетки, ожидающие, пока нас дернут за ниточки. Наши жизни – это не более чем движения невидимой руки кукловода. Прутик улыбнулся:

– И ты полагать, что нас тоже кто-то дёргал за ниточки, так?

– Я только рассказал о том, что прочитал, – ответил Каулквейп.

– Я знаю, – кивнул Прутик. – Возможно, ты и твой Кобольд Мудрый правы. В конце концов мы ведь здесь, и мы нашли четвёртого члена моего экипажа. Я и не думал, что такое возможно. Если это дело какой-то невидимой руки, Каулквейп, друг мой, тогда я надеюсь, она крепко нас держит, потому что впереди предстоит тяжёлое испытание.

– На рынке рабов, – содрогаясь, проговорил Каулквейп.

– На рынке рабов! – мрачно повторил Шпулер. – И я вас поведу.

– Хорошо, значит, решено, – раздался усталый голос из противоположного конца тёмного трюма. Он принадлежал крохгоблину, который всё ещё оставался в оковах и о котором совершенно позабыли. – Тогда, пожалуйста, может, кто-нибудь и меня освободит?

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ. НА ВЕЛИКОМ РЫНКЕ РАБОТОРГОВЛИ ШРАЙКОВ

Надев на себя длинные плащи со всем необходимым и новые пара-крылья, которые они достали из кладовой корабля воздушных пиратов, Прутик, Каулквейп и Шпулер попрощались с пёстрой компанией бывших пленников и командой «Бегущего-по-Небу». Уже вставало солнце, когда они направились к сходням, и Каулквейп с облегчением заметил, что, выйдя из тёмного трюма, Прутик и Шпулер перестали светиться.

Прутик рассматривал сквозь гущу зелёной листвы раскинувшийся внизу рынок рабов.

Всё освещалось маслянисто-жёлтым светом фонарей, и через прорехи в кронах деревьев можно было рассмотреть своеобразную архитектуру этого города, спрятанного в лесу. На стволах огромных деревьев висели крытые черепицей хижины и площадки под навесами; с ветвей свисали какие-то похожие на башни сооружения и необычные сферы, плетённые из побегов ивняка и плакучей ивы; от дерева к дереву тянулись подвесные мостки, освещаемые дымящимися масляными лампами, и всё вместе это создавало сложную паутину улиц и переходов. Кругом стоял непрекращающийся оглушительный шум, а вонь была просто отвратительна.

– Вот оно это место, – прошептал голос в голове Прутика. – Пусть Шпулер вас ведёт.

Прутик повернулся к древесному эльфу.

– Шпулер, как думаешь, сможешь ты безопасно провести нас по этому ужасному месту? – спросил он.

Шпулер кивнул:

– Сделаю, что смогу. Прежде всего нам всем нужно получить белые кокарды. Пойдёмте. Да защитит нас всех небо.

У Прутика аж сердце замирало, когда вслед за Шпулером он проходил по шатким деревянным мосткам. Он и не представлял себе, как высоко над землёй они находились, хотя пришвартованный «Бегущий-по-Небу» висел ещё шагов на пятьдесят выше.

– Весь рынок висит в воздухе, – сказал Шпулер. Они дошли до другого конца мостков и вступили под кроны деревьев. – Всё прикреплено и подвешено к большим деревьям.

Прутик, открыв рот, уставился перед собой.

– Это ещё невероятнее, чем я себе представлял, – прошептал он.

– И он огромный, – продолжал Шпулер. – Искать здесь кого-либо… – Он замолчал и взмахнул руками, пытаясь удержать равновесие на качающихся мостках, которые скрипели и стонали под весом пробирающихся по ним пешеходов.

– Ну, дошли наконец-то, – выдохнул Прутик. – Э-э, Каулквейп? – Ответа не последовало. Прутик обернулся. – Каулквейп, – позвал он, – ты где?

– У-у-ох! – долетел до него сзади тихий стон.

– Каулквейп! – закричал Прутик.

Он помчался обратно к посадочной площадке. Его юный подмастерье стоял на карачках посреди раскачивающихся сходен, плотно зажмурив глаза, и трясся как осиновый лист, не в силах сдвинуться с места.

– Всё хорошо, – утешал Прутик. – Сейчас я тебя проведу.

– Нет! – взвыл Каулквейп. – Я не встану. Я упаду. Я обязательно упаду!

Он родился и вырос в Нижнем Городе и всегда недолюбливал высоту. Жить в Санктафраксе было несложно, потому что город был большим; впрочем, и там он избегал ходить по верхним улицам и всегда закрывал глаза в подъёмных корзинах. Воздухоплавание поначалу его испугало, но корабль тоже был большим, и, выходя на палубу, он старался не смотреть вниз. Но это – стоять на раскачивающихся из стороны в сторону тоненьких сходнях, высоко над землёй, – было почти так же жутко, как болтаться на верёвке, спущенной с «Бегущего-по-Небу». Там, по крайней мере, прыжок на корабль длился один миг, а до этого ему просто надо было держаться. Но здесь по сходням предстояло идти и идти. Как он со всем этим справится?

– Ползи, – наставлял его Прутик. – Схватись за края сходен и ползи вперёд.

У Каулквейпа кружилась голова. Он тяжело и прерывисто дышал.

– Я не могу, – пробормотал он. – Просто не могу. – Хотя его глаза всё ещё были закрыты, он чувствовал огромное расстояние между собой и твёрдой землёй.

– Можешь! – уверял Прутик. – Ты не должен остаться здесь! Кроме того, если ты упадёшь, что же станет с твоими бесценными рукописями?

Каулквейп застонал. Он нащупал руками края сходен и пополз вперёд на коленях, задевая большими пальцами ног за неровную поверхность.

– Сюда! Ну, ещё немного!

С дрожащими руками, сжав зубы, Каулквейп снова двинулся вперёд. Он полз, ни о чём не думая. И вдруг чьи-то руки схватили его за грудки, и он почувствовал, как его тянут вперёд. Ноги у него подкосились, и он с глухим стуком упал на что-то твёрдое. Сходни содрогнулись. Он открыл глаза. Над ним склонялся Прутик.

– Самое место обнаружить, что ты боишься высоты, Каулквейп, – сказал он. – Весь рынок висит на деревьях.

– Дай мне время… Через минуту я приду в себя, – храбро ответил Каулквейп, неловко поднимаясь на ноги. Он пошёл за Прутиком по посадочной площадке. – Это только сходни. Никаких перил, – содрогнулся он. – Не за что ухватиться…

В это мгновение воздух пронзил крик, от которого уши закладывало, а за ним последовали проклятия. Прутик, Каулквейп и Шпулер подбежали к деревянным перилам и посмотрели вниз.

Шум доносился с небольшой платформы с бело-красным навесом, прямо под ними. Кривоногий гоблин скакал по платформе и грозил кому-то внизу массивным кулаком. С верхней ветки на цепях свисала раскалённая печь.

– Чтоб тебя унесло в открытое небо и ты там сгинул! Надо же было так вернуться! – орал он.

– Ты меня разорил! Разорил, слышишь?

Каулквейп посмотрел ниже. Там, ударяясь о ветки, что-то летело вниз на землю. Теперь оно уже не кричало. Каулквейп повернулся к Прутику.

– Что это? – спросил он. Прутик пожал плечами.

– Может, лесная свинья, – предположил Шпулер. Он кивнул на гоблина, который всё ещё в диком бешенстве прыгал по платформе.

– На рынке рабов сотни таких вот продавцов, которые перебиваются с трудом и живут впроголодь…

Внезапно раздался пронзительный скрип, полетели щепки, и платформа оторвалась от дерева, к которому была прикреплена. Гоблин завопил и судорожно вцепился в висящую печь. На мгновение он завис, раскачиваясь в воздухе. Потом пальцы его зашипели и задымились от жара, и он отпустил руки.

Каулквейп с ужасом, не в силах, однако, отвести взгляда, смотрел, как второе существо скатилось вниз вслед за первым. Истошно вопя, гоблин со стуком ударился о толстую ветку, и, весь скрюченный и переломанный, с вывернутыми руками и ногами, продолжал лететь вниз, вниз…

– О небо! – вскричал Каулквейп. – А это кто ещё? – Он указал вниз, на землю, где собралось несколько десятков пушистых оранжевых созданий, разевавших пасти, похожие на медвежьи капканы.

Прутик и Шпулер посмотрели вниз.

– Вжик-вжики, – сказали они в один голос.

Прутик содрогнулся:

– Жуткие создания. Они охотятся стаями и пожирают свои жертвы живыми или мёртвыми.

– Здесь им даже охотиться не надо, – вставил Шпулер. – Им вполне хватает отбросов с Рынка… – Тело гоблина плюхнулось на землю, и свирепые вжик-вжики тут же налетели на него. – И того, что падает вниз. Случайно или как-либо ещё, – добавил он.

– А когда они расправляются с жертвой, не остаётся ничего, – продолжил Прутик, – ни кусочка мяса, ни осколка кости.

Каулквейп побелел.

– Они… по деревьям они не лазают? – в тревоге спросил он. – Нет?

Прутик отрицательно покачал головой:

– Нет, они не умеют.

И по выражению его глаз Каулквейп догадался, что капитан испытал это на собственном опыте.

– Идёмте, – напомнил Шпулер. – Нужно найти раздатчицу ярлыков и немедленно купить белые кокарды. Без них любой работорговец может нас схватить и запросто выставить на продажу. – Его огромные тёмные глаза скользнули по теням, которые их окружали. – Я слышал, на каждой посадочной площадке обычно есть раздатчица, – сказал он. – Да, вот она. – Он указал на высокую узкую хижину, привязанную к дереву. – Здесь живёт раздатчица.

Прутик посмотрел туда, куда указывал Шпулер, и увидел одну из башнеобразных конструкций, которые он уже заметил раньше.

– Так чего же мы ждём? – спросил он.

Все вместе они прошли по слегка раскачивающимся мосткам. Слишком напуганный, чтобы смотреть по сторонам, Каулквейп вцепился взглядом в хижину, переходя по мосткам. Вблизи строение оказалось маленьким триумфом архитектуры Дремучих Лесов. Сделанное из лёгкого летучего дерева, оно одновременно казалось крепким и почти невесомым и было вырезано с большим искусством. Фонарь над дверью освещал табличку, на которой золотыми буквами было написано: «Раздатчица ярлыков Замшелое Перо». Прутик поднял кулак и постучал.

– Войдите! – раздался хриплый голос.

Когда Прутик уже собирался поднять щеколду, Шпулер остановил его, положив руку на плечо.

– Пусть она обязательно заговорит первой, – прошептал он. – Здесь так принято.

Прутик кивнул и открыл дверь. Они втроём вошли в тёмное помещение. Кислый дым от горящих масляных ламп, висящих по стенам, немедленно попал им в лёгкие, и у них заслезились глаза. Тёмная птица шрайк с серо-зеленым, металлического отлива оперением и когтями белыми, как слоновая кость, повернувшись к ним спиной, энергично передвигала на счетах разноцветные костяшки с нарисованными цифрами.

Прутик вышел вперёд и стал ждать, пока она закончит.

– Пятьдесят семь, пятьдесят восемь плюс штрафы за просрочку, – бормотала птица шрайк. – Вы что, не видите, я занята! – огрызнулась она.

– Мы хотим купить белые кокарды, – смело ответил Прутик.

Птица остановилась:

– Купить, вы сказали? Не просить, не одолжить, не обменять на что-нибудь?… – Она повернулась. – И на что вы собираетесь их купить? Мы не принимаем талонов или расписок. По две золотые монеты за человека.

Прутик сунул руку в карман, развязал кожаный мешочек, отсчитал шесть золотых монет и вручил их птице. Не говоря ни слова, птица шрайк взяла одну из монет и прикусила её своим зловещим искривлённым клювом. Потом взглянула на Прутика:

– Три кокарды, вы говорите?

– По одной на каждого, – ответил Прутик.

Птица хмуро кивнула и повернулась к закрытой двери в задней стене помещения. Когда она её открыла, за ней оказался тёмный сейф, врезанный в само дерево. Она подняла крышку стоявшей внутри коробки и извлекла три белые розочки в форме лесного чертополоха.

– Вот, – сказала она. – Кокарды дают вам право находиться на территории рынка в течение трёх дней и трёх ночей. После этого они сгнивают. Если вас поймают без кокард, то схватят и продадут как рабов.

– Три дня нам здесь будет больше чем достаточно, – заметил Прутик.

Птица шрайк неприятно фыркнула.

– Все вы так говорите. Я тебя предупреждаю, – сказала она. – Дни и ночи незаметно перетекают друг в друга на Великом Рынке Работорговли Шрайков. Наши посетители всегда жалуются, что время летит с невероятной быстротой…

– Поэтому-то нам следует поблагодарить вас и откланяться, – быстро вставил Прутик. – У нас так много дел. – Сказав это, он развернулся и вышел, остальные последовали за ним. Дверь с грохотом захлопнулась за ними.

– Мрачноватое создание, – прокомментировал Каулквейп.

– Ну, шрайки вообще не очень-то любезны, – нахмурился Шпулер. – Те, кого делают раздатчицами, обычно наиболее честны и вежливы по сравнению с остальными. – Он взглянул на друзей и сдвинул брови. – Прикрепите свою кокарду на грудь, там, где вы сможете за ней присматривать. Здесь полно типов с ловкими пальцами, а у шляп с кокардами есть ужасная привычка неожиданно теряться.

Когда, к удовлетворению Шпулера, кокарды были расположены и пристёгнуты, как надо, древесный эльф повернулся и направился в глубь Рынка Рабов. Остальные последовали за ним.

– Держитесь вместе, – посоветовал Шпулер. – Даже если вы свободные граждане с кокардами, всегда есть риск, что какой-нибудь беспринципный торговец схватит вас и запрёт, пока не сгниют кокарды, а потом объявит, что вы принадлежите ему или ей.

Прутик презрительно скривил губу.

– У этих работорговцев что, совсем чести нет? – спросил он.

– Честь нельзя купить или продать, капитан, – лукаво улыбнулся Шпулер. – А деньги – единственное, что здесь имеет значение.

Прутик нахмурился. Если кто-то из его команды действительно оказался на рынке рабов, то какие шансы есть у них найти его в этом сборище торгашей и корыстолюбцев?

– На Рынке Рабов есть аукцион, – продолжал Шпулер. – Большой Центральный Аукцион. Я подумал, может, нам начать оттуда.

Прутик кивнул.

– Тогда идёмте, – устало согласился он. – Но постараемся не терять друг друга из виду и будем держать глаза и уши открытыми.

Тем временем в Санктафраксе бушевал свирепый шторм. Ураганные ветры и страшный град обрушивались на воздушный город. Небо над ним превратилось в огромный котёл, в котором кипели, клубились тучи, исторгавшие вниз раз за разом ветвистые молнии. В кабинете Прутика в богато изукрашенном здании Школы Темноты и Света пурпурный свет пламени печи мелькал на обеспокоенных лицах воздушных пиратов.

– Вот всего этого сидения на месте и ожидания я не выношу! – пожаловался Рован Хит, широкими шагами расхаживая туда-обратно по маленькой комнатёнке.

Тугодум, который сидел, развалившись на стуле, и выковыривал ногтем мясо из зубов, поднял на него глаза.

– Кажется, это всё, чем занимаются учёные! – проворчал он. – Кучка праздных слабаков, вот они кто.

– Подумать только, – сказал Хит, морщась от неприятных предчувствий при каждой вспышке молнии, – не хотел бы я оказаться на улице в такую ночь. Знаешь, могу поклясться, что погода становится всё хуже.

Тарп Хаммелхэрд поёжился и подошёл к плите, чтобы погреть руки.

– Одно небо знает, каково сейчас, должно быть, в Дремучих Лесах, – заметил он. – Я надеюсь, капитан Прутик в безопасности.

Хит обернулся к нему, и шрамы у него на лице задрожали.

– А что если он никогда не вернётся? – спросил он. – Неужели нам придётся всю оставшуюся жизнь провести в этой тесной, маленькой комнатке?

– Капитан позаботился о нас, – сказал Тарп. – Самое меньшее, что мы можем сделать, – это ждать его здесь.

– Да, но сколько ждать? – настаивал Хит.

– Столько, сколько потребуется, – твёрдо ответил Тарп. Градины стучали в оконное стекло, заглушая звук его голоса. Тарп вздрогнул и выглянул в окно. – Да защитит тебя небо, капитан Прутик! – прошептал он. – Пусть удача сопутствует тебе в поисках членов экипажа, которым повезло меньше, чем нам…

– И возвращайся как можно быстрее! – добавил Рован Хит.

Великий Рынок Работорговли Шрайков не был похож ни на что ранее виденное Прутиком и Каулквейпом: расползающийся во все стороны лабиринт простирался на огромные расстояния, так что не хватило бы целого дня, да и ночи, чтобы пересечь его из конца в конец; впрочем, в этом месте, куда никогда не проникал солнечный свет, и потому освещенном горящими лампами и потрескивающими факелами, время вообще не имело значения.

Друзья быстро шли по висящим в воздухе мосткам, по верёвочным лестницам. Налево, направо. С одной площадки на другую. Казалось, будто их проглотил какой-то огромный страшный зверь и теперь они блуждают по его внутренностям. Вверху, внизу, со всех сторон их окружала лихорадочная суета, потому что жизнь бежала по венам этого чудовищного организма. Воздух казался застоявшимся, оранжево-красным и пульсировал подобно бьющемуся сердцу. На первый взгляд – хаос, однако при ближайшем рассмотрении обнаруживался скрывающийся за ним порядок, общая цель.

Друзья проходили мимо мелкорозничных торговцев; магазины, лавки, переносные раскладные столики… Продавцы, съехавшиеся со всех концов Края, пытаясь привлечь внимание покупателей, кричали о том, что такого прекрасного товара по таким ценам они больше нигде не найдут. Одна торговка, которая устроилась на платформе прямо у них над головами, одинокая троллиха с белой кокардой, пришпиленной на высокую, украшенную перьями шляпу, продавала блестящие драгоценности.

– Гляди! – воскликнул Каулквейп. – Они живые!

Прутик пригляделся. Парнишка оказался прав. Все ожерелья, браслеты и броши блестели не из-за драгоценных камней, а благодаря живым светлячкам, которые были в них закреплены тоненькими проволочками, опутывавшими их горящие брюшки.

Шпулер кивком указал на их с Прутиком тела, слабо светящиеся в тени платформы.

– Лучше отсюда убраться, пока она не решила и нас двоих использовать!

Они пошли дальше: мимо подвешенных клеток, набитых птицами, корзин с рептилиями и насекомыми, мимо умирающих деревьев, из которых вынули сердцевину, с решётками в зияющих дуплах, ставших клетками для древесных медведей и белошеих волков; мимо рядов спящих лесных летучих мышей, лапы которых были привязаны к ветвям кожаными шнурками.