Текст книги "Воздушные пираты"

Автор книги: Крис Риддел

Соавторы: Пол Стюарт
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

У Ровена Хита даже рот приоткрылся от изумления.

– Я напишу письмо, которое вы отнесёте профессору в собственные руки. – Он огляделся. – Я полагаю, у вас есть чем писать?

– Да, конечно, – сказал Хит. – Бумага и чернила высшего качества и лучшие перья рябинника. Кое-что я набрал во время одной из наших вылазок за продовольствием.

Прутик улыбнулся.

– Вы будете жить в моём кабинете в Школе Темноты и Света и ждать моего возвращения, – объяснил он. – Я подозреваю, Профессор Темноты захочет провести с вами пару экспериментов, учитывая то, как вы светитесь, но в целом вас оставят в покое. Ну как вам моя мысль?

– Прекрасная мысль, капитан, – ответил Рован Хит, – на самом деле прекрасная.

– На самом деле, – эхом отозвался Тугодум.

– Да, Тугодум, – сказал Прутик, – ты ведь когда-то работал там охранником, ты должен знать Санктафракс как свои пять пальцев. Идите к Профессору Темноты боковыми улочками и тайными проходами. Постарайтесь не дать этим сплетникам учёным возможности почесать языками. – Он повернулся к душегубцу из Дремучих Лесов. – Тарп, – сказал он, – тебе придётся пойти с ними.

– Мне! – закричал Тарп. – Пойти вместе с ними в Санктафракс? – Он покачал головой, не веря своим ушам. – Но я хочу пойти с тобой, капитан. Я в хорошей форме. Я сильный. Тебе нужен кто-то вроде меня в этих опасных поисках.

– Извини, Тарп, но со мной может пойти только Каулквейп.

– Но почему, капитан?

– Подумай сам, Тарп, – ласково начал Прутик, – как далеко, ты думаешь, мы зайдём, светясь, как две лампы на масле из тильдера? Каждый раз, как стемнеет, мы будем начинать светиться, если останемся вместе, а страх окружающих не поможет нам в наших поисках.

– Но мы ведь можем спрятать свечение, – настаивал Тарп. – Мы можем найти одежду из толстой ткани, с капюшонами, чтобы не был виден свет…

– Но ведь это же ещё подозрительнее! – воскликнул Прутик. – Нет, я должен идти без тебя. Вместе мы потерпим неудачу – а я не должен этого допустить.

Тарп понимающе кивнул.

– Ты прав, капитан Прутик, – сказал он. – Как я об этом не подумал?

– Спасибо, Тарп, – поблагодарил Прутик. Он повернулся к Тугодуму и Хиту. – Ну, значит, решено. Вы трое будете ждать моего возвращения в Санктафраксе, а Каулквейп и я отправимся выяснять, что произошло с остальными членами моей команды. – Он нахмурился и изобразил нетерпение. – Так где, говорите, бумага и перо?

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ. ЗАПАДНЫЕ ПРИСТАНИ

Две недели спустя Каулквейп и Прутик оказались в доках у западных пристаней, Комната, которую они сняли предыдущей ночью, кишела злобными пылевыми блохами, и, когда они закусали чуть не до смерти, было решено спасать свои шкуры и покинуть грязную спальню ещё до рассвета. Снаружи первые красные лучи восходящего солнца окрасили горизонт. Прутик зевнул, потянулся и протёр глаза.

– Пусть этот новый день принесёт сведения, которые нам нужны, – сказал он и вздохнул. – Ну почему четвёртый член команды так неуловим? – вслух удивлялся он.

– Мм-мм, – промямлил Каулквейп. Он сидел на пристани возле Прутика и болтал ногами. Его нос, как всегда, уткнулся в драгоценные свитки, которые он вынул из сумки, повешенной через плечо.

Прутик осмотрелся. В отличие от полуразрушенных воздушных доков на востоке, где швартовались только самые плохонькие буксирные суда, западные пристани были в хорошем состоянии. Здесь останавливались воздушные корабли членов Лиг, и берег рядом был весь застроен их домами: крепкие строения, фасады которых были богато изукрашены. На каждом размещался герб той Лиги, которая в нём размещалась. Скрещенные заступ и резец – Лига Копателей Канав и Долбилыциков, пёстрая крыса и свёрнутая верёвка – Варильщиков Клея и Сучильщиков Верёвок, горшок и клещи – Литейщиков и Формовщиков…

Позади всех возвышалась Палата Лиг, где заседал Верховный Совет Торговых Лиг Нижнего Города. Это всегда было самое впечатляющее здание в воздушных доках, а на тот момент, окружённое паутиной строительных лесов, оно казалось ещё более великолепным. Прутик кивнул, указывая на него.

– Должно быть, чинят крышу, – заметил он.

– Мм-мм, – снова промямлил Каулквейп. Он лизнул палец и, не поднимая глаз, развернул следующий свиток.

Прутик отвернулся и посмотрел на Реку, медленно текущую мимо них. Восходящее солнце красными бликами скакало по тинистой воде, дрожавшей мелкой рябью.

Проблема заключалась в том, что их поиски четвёртого члена команды в районе членов Лиг оказались столь же безуспешными, как и во всех других районах Нижнего Города. Людные улицы, шумные рынки, промышленные районы, северные высоты – Прутик и Каулквейп всё обошли. Но сколько бы таверн и трактиров они ни посетили, со сколькими бы жителями здешних мест ни разговаривали, сколько бы ни расспрашивали, они ничего не услышали ни о падающей звезде, ни о внезапном появлении кого-то, кто вёл бы себя странно.

– Возможно, пришло время оставить поиски здесь, в Нижнем Городе, и отправиться в Дремучие Леса, – заметил Прутик.

– Мм-ммм! – хмуря брови, отозвался Каулквейп.

– Каулквейп! – позвал Прутик. – Ты слышал хоть слово из того, что я тут тебе говорил?

Каулквейп, с озадаченным выражением лица, поднял на Прутика блестящие от волнения глаза.

– Вечно прилежный учёный, а? – спросил Прутик. – Ты так погружён в эти свитки, с тех пор как мы сюда пришли.

– Но это… они… дай я тебе лучше прочитаю, – сказал Каулквейп. – Это просто зачаровывает.

– Ну давай, если хочешь, – покорно согласился Прутик.

– Это опять относится к мифу о Риверрайзе, – радостно сообщил Каулквейп. – О Матери Штормов…

Прутик дёрнулся, потому что на какой-то краткий миг в его сознании промелькнуло воспоминание о том роковом путешествии в открытое небо.

– Мать Штормов, – пробормотал он, но, пока выговаривал слова, воспоминание уже успело ускользнуть. Капитан Прутик взглянул на Каулквейпа. – Продолжай, – попросил он.

– Расскажи, о чём там написано.

Каулквейп кивнул и пальцем нашёл нужное место.

– «Как я уже писал, существует расхожее поверье, что Мать Штормов прилетала в Край не единожды, а много раз, каждый раз разрушая и восстанавливая жизнь, – прочитал он вслух.

– Я…»

– «Я?» – переспросил Прутик. – Кто это написал?

Каулквейп поднял глаза.

– Это список с оригинала надписей на коре, которые относятся ко времени Просвещения в былых Дремучих Лесах, – объяснил Каулквейп.

– Эта версия, – сказал он, ласково поглаживая рукопись, – была сделана неизвестным писцом несколько сотен лет назад. Но оригиналы были гораздо старше.

Прутик улыбнулся. Энтузиазм этого парня был заразителен.

– Время Просвещения! – воскликнул Каулквейп. – Какое это, должно быть, было чудесное время для жизни. Славный век свободы и учёности – задолго до того, как о величественном воздушном городе Санктафраксе можно было хотя бы мечтать. Дремучие Леса вышли из Тьмы под провидческим руководством Кобольда Мудрого. Как бы я хотел с ним познакомиться. Он отменил рабство. Он объединил тысячу племён под благородным гербом Трезубца и Змеи. Он даже был свидетелем изобретения письменности…

– Да-да, Каулквейп, – сказал Прутик, – очень интересно. А в этом есть какой-то смысл?

– Терпение, Прутик, – попросил Каулквейп. – Скоро всё станет ясно. Время Просвещения внезапно погасло как свеча, Союз Тысячи Племён Кобольда Мудрого распался, и вся страна погрузилась в хаос и варварство, которые правят в Дремучих Лесах и по сей день. – Он снова обратил внимание на свиток. – Слушай, – сказал он, – вот что пишет переписчик.

Прутик, что было на него не похоже, молчал и внимательно слушал, пока Каулквейп читал свой скрученный пожелтевший свиток.

– «Кобольд Мудрый постарел и устал. По рыночным площадям и широким лугам гуляло безумие. Племя поднималось на племя, брат вставал на брата, отец на сына, ибо небо разозлилось и лишило разума тех, кто под ним жил.

Тогда представители Тысячи Племён собрались в Риверрайзе и сказали:

– Кобольд, ты, который видишь дальше в открытом небе, чем величайшие из нас, скажи нам, что делать, ибо в безумии своём мы пожираем друг друга и небо делает чёрными наши сердца.

И Кобольд поднялся с ложа болезни и сказал:

– Вот возвращается Мать Штормов. Её безумие станет нашим безумием. Приготовьтесь, ибо времени мало…»

Каулквейп остановился.

– Здесь в тексте небольшой пробел, – объяснил он. – Древесные долгоносики проели кору оригинала. – Он снова опустил взгляд в текст. – А вот и продолжение. «… Мать Штормов, та, которая впервые вдохнула в Край жизнь, вернётся пожать то, что она посеяла, и мир вернётся во Тьму», – читал он, делая ударение на каждом слове. – Понимаешь, Прутик? Кобольд Мудрый описывал миф о Риверрайзе и предсказывал возвращение Матери Штормов – предсказание полностью сбылось, потому что Дремучие Леса действительно вернулись во Тьму. И теперь всё происходит заново.

Прутик повернулся и посмотрел в открытое небо, где Мать Штормов держала его своей ужасной хваткой.

– Безумие, описанное там, с нами сейчас, – торжественно произнёс Каулквейп. – Его приносят ветры, дующие в Край. Сумасшедшие туманы, дожди, разрывающие сердце, – ужасающее насилие. О чём я там читал? – Он нашёл место, где прервал чтение. – «… В нашем безумии мы пожираем друг друга». Неужели ты не понимаешь, Прутик? Это вовсе не миф. Мать Штормов возвращается.

– Мать Штормов возвращается, – тихо повторил Прутик. Слова казались ему хорошо знакомыми. Но как? Почему? Он недоуменно встряхнул головой. Несомненно, что-то важное случилось с ним там, в атмосферном вихре, далеко в открытом небе. Почему он не может вспомнить, что это было? Вспомнит ли он это когда-нибудь?

Он взглянул на своего обеспокоенного подмастерья.

– Да ладно, Каулквейп, – сказал он. – Я думаю, такие штуки можно оставить учёным Санктафракса. Что касается нас, то нам пора оставить или, по крайней мере, отложить поиски этого члена команды «Танцующего-на-Краю» и отправиться вперёд, в Дремучие Леса. Пойдём-ка к столбу объявлений и найдём места на каком-нибудь воздушном корабле.

Весьма неохотно Каулквейп свернул свои рукописи, запихнул их обратно в сумку и встал. Усталыми шагами он и Прутик направились по пристани к центральному посадочному пирсу. Именно там и стоял столб объявлений.

Этот самый столб был высокой толстой наклонной колонной из дерева, на которую капитаны воздушных кораблей, имевшие на борту свободные койки, прибивали гвоздями объявления, написанные на обрывках блестящей ткани. Это был самый лёгкий способ путешествовать из одной части Края в другую для тех, у кого не было собственных транспортных средств.

Когда Прутик и Каулквейп подходили к концу посадочного пирса, солнце уже висело над горизонтом, алое и величественное. Перед ними на фоне неба синей тенью виднелся силуэт столба для объявлений. Увешанный по всей длине порхающими на ветру розовыми обрывками материи, столб походил на своеобразное дерево с цветущей корой.

– Я надеюсь, кто-нибудь из них предлагает нечто подходящее, – пробормотал Прутик, подходя поближе.

Каулквейп остановился рядом с ним.

– Как насчёт этого? – спросил он минуту спустя и прочитал, что было написано на обрывке ткани: – Лига Старьёвщиков. Отправление в Дремучие Леса сегодня в полдень. У них есть две свободные койки. И цена, кажется, умеренная.

Но Прутик отрицательно покачал головой.

– Нет, – сказал он. – Нет, это не совсем… Он читал объявление за объявлением, и ветер относил слова в сторону.

– А как насчёт вот этого? – спросил Каулквейп. – Буксирное судно, отправляется позднее, сегодня утром. Требуются ещё две пары рук.

Но Прутик не обратил на него внимания и продолжал осматривать списки судов и мест их назначения.

– «Искатель Бури». Место назначения: лагеря душегубцев.

Голос у него в голове сказал:

– Нет.

– «Поглощающий Тучи». Место назначения: Большая Ярмарка Ежеобразов.

– Нет.

– «Люгер Ромб-Рыба». Место назначения: Поляны Гоблинов.

– Нет.

Он читал сверху вниз. Нет, нет, нет, пока не…

– Да, вот корабль, на который вы должны сесть, – тихо, но отчётливо произнёс голос.

– Ну конечно! – воскликнул Прутик. – Каулквейп, вот оно. Вот этот. Слушай.

Два свободных места на борту «Бегущего-по-Небу», каждое по пять золотых монет.

Место назначения: Великий Рынок Работорговли Шрайков.

Прутик взглянул на Каулквейпа:

– Вряд ли найдётся лучшее место начать наши поиски?

Каулквейп неуверенно кивнул. Его отец, Улбус Пентефраксис, рассказывал ему жуткие истории о Великом Рынке Работорговли Шрайков.

– А не будет ли это опасно? – осторожно спросил он.

Прутик вздрогнул.

– В Нижнем Городе тоже может быть опасно, – заметил он. – Мы должны поехать туда, где собираются создания со всех Дремучих Лесов.

– Да, но… – упирался Каулквейп, – я хочу сказать, может, лучше поехать на Большую Ярмарку Ежеобразов, про которую ты читал? Или вот, смотри, есть корабль, отправляющийся на Лесные Поляны Троллей. Может, это подойдёт?

– Каулквейп, в Дремучих Лесах нет другого такого места, как Великий Рынок Работорговли Шрайков. На него стекаются обитатели из всех уголков Края. Очевидно, что именно оттуда и следует начать поиски. – Прутик снова взглянул на объявление и улыбнулся. – Громоподобный Грифозуб, – прочитал он. – Вот уж действительно грозное имечко.

Каулквейп содрогнулся:

– Звучит жутко. Грифозуб – это не та хищная птица, у которой зазубренный клюв?

– Она самая, – хихикнув, подтвердил Прутик.

– Ещё и Громоподобный! Что ж это за монстр такой, если он взял себе имя самой кровожадной и хищных птиц и самого ужасного и непредсказуемого проявления погоды?

Прутик фыркнул:

– Самый тщеславный и глупый. Имя грозное, а сам тише мыши, капитан, говаривал мой отец. Те, кто выбирает такие свирепые имена, без исключения, наименее их достойны. – У него слёзы навернулись на глаза. – В то время как самые смелые и доблестные называют себя очень простыми именами.

– Как Облачный Волк, – тихо проговорил Каулквейп.

– Да, – подтвердил Прутик, – как мой отец, Облачный Волк, самый смелый и доблестный капитан из всех воздушных пиратов. – Он снова взглянул на объявление. – О небо! – воскликнул он.

– Что? – встревоженно спросил Каулквейп.

– Время отправления! «Бегущий-по-Небу» отправляется меньше чем через четверть часа. Это безнадёжно! – закричал Прутик. – Где он?

Через несколько минут ему удалось сорвать объявление и засунуть его в карман. Ещё десять минут ушло на беготню по пристани, туда-обратно по пирсам и выяснение имён воздушных кораблей. Старый тролль-несун уверил их, что корабль, который они ищут, стоит у второго пирса, но, прибежав туда, они его там не обнаружили, хотя тщательно осмотрели.

– А ты не думаешь, что он мог отправиться раньше? – задыхаясь, спросил Прутик.

– Если свободные места уже заполнились, тогда возможно, – сказал Каулквейп, в тайне надеясь, что так оно и есть.

– Но он не мог, не мог, – проговорил Прутик. Он остановился и оглядел доки. Там было очень много воздушных кораблей: изящные корабли Лиг, крепкие буксирные суда торговцев, вытянутые патрульные суда и несколько кораблей воздушных пиратов, однако «Бегущего-по-Небу» нигде не было видно.

– Может, нам надо вернуться к столбу объявлений и…

– Нет, – сказал Прутик, – нет времени… – Он обратился к группе судоремонтных рабочих, которые стояли, повернувшись к нему спиной, и были увлечены каким-то разговором. – Извините, – прокричал он, – вы не знаете, где пришвартован корабль по имени «Бегущий-по-Небу»?

Даже не обернувшись, один из них крикнул в ответ:

– Пирс девятнадцатый. В начале, справа.

Каулквейп повернулся к Прутику.

– Но мы только что с того конца пристани, – сказал он.

– Всё равно, – ответил Прутик. – Может, это наш последний шанс. – Он схватил Каулквейпа за руку и потащил вперёд. – Давай же, Каулквейп, – кричал он, – беги!

Они побежали вдоль пристани. Прутик, не обращая ни на что внимания, проталкивался между кучками торгующих купцов, переворачивал ящики с рыбой и тележки с фруктами, а Каулквейп следовал за ним. Воспитанный юноша оглядывался и кричал:

«Извините!..» И так они неслись вперёд мимо помеченных номерами пирсов, которые висели в воздухе над Рекой Края. Мимо них проносились восьмой, девятый, десятый пирсы.

– Быстрее, Каулквейп! – задыхаясь, кричал Прутик, потому что голос, звучавший у него в голове, подгонял его.

Двенадцатый… тринадцатый… Сердце Каулквейпа бешено колотилось, лёгкие горели, но он продолжал бежать. Семнадцатый… восемнадцатый…

– Девятнадцатый пирс! – воскликнул Прутик. Он повернулся, одним прыжком преодолел пять ступенек и застучал каблуками по деревянной платформе. – Смотри! – крикнул он. – Во имя неба, как мы его раньше пропустили?

Каулквейп взглянул наверх, туда, куда указывал палец Прутика, и увидел величественный корабль воздушных пиратов, привязанный слева в конце пирса.

– «Бегущий-по-Небу!» – выдохнул Прутик. – Мы нашли его, но… нет! – закричал он.

Основной парус уже был поднят, швартовы отданы, и маленькая фигурка склонилась над кнехтом, отвязывая канат. Воздушный корабль отправлялся.

– Стойте! – закричал изо всех сил Прутик, он ускорил бег и понёсся вдоль по пирсу. Он не мог этого объяснить, но что-то подсказывало ему, что он должен попасть на борт «Бегущего-по-Небу». Другой корабль не подойдёт. – Подождите нас!

Но городской гном, член экипажа, их не замечал.

– Стойте! – изо всех сил завопил Прутик.

Он слышал, как городской гном что-то раздражённо бормотал, копошась с запутавшейся верёвкой, потом, отвязав её наконец, с облегчением вздохнул.

Почти добежали…

Городской гном кинул верёвку на палубу и в тот же миг запрыгнул на борт. Сначала невероятно медленно корабль воздушных пиратов начал взмывать вверх и отлетать прочь от пирса.

– Нет! – Прутик едва не рыдал.

Расстояние между кораблём и пирсом увеличивалось.

– Ты со мной, Каулквейп? – крикнул Прутик.

– С тобой, – был ответ.

– Тогда прыга-а-й! – проорал Прутик, и, подбежав к краю пирса, они оба прыгнули на отходящий воздушный корабль. Раскинув руки, пролетели по воздуху, надеясь не промахнуться.

– У-уфф! – выдохнул Каулквейп, ухватившись за леер и ударившись о борт судна. Через секунду Прутик приземлился рядом с ним.

Мотаясь из стороны в сторону, они цеплялись за леера, потому что падение грозило неминуемой смертью. Им надо было перевести дух, прежде чем броситься на палубу. Но всё было не важно. Главное, что они сделали это как раз вовремя.

– Отлично, – прошептал голос в голове Прутика.

– Мы уже летим, Каулквейп, – шептал Прутик. – В Дремучие Леса на Великий Рынок Работорговли Шрайков.

– Прутик, я… я…

– Каулквейп? – позвал Прутик, с трудом поворачивая голову. – Что такое?

– Мои руки… скользят, – выговорил Каулквейп. И Прутик беспомощно смотрел, как его юный подмастерье пытается перебросить своё щупленькое тело через борт. – Не могу… не могу удержаться… а-а-а-а! – Он упал с «Бегущего-по-Небу», вниз, к кучам грязи на земле.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ. ГРОМОПОДОБНЫЙ ГРИФОЗУБ

Прутик подтянулся на руках, перебросил тело через фальшборт и скатился на палубу. Но тут же вскочил на ноги и, перевесившись вниз, попытался разглядеть исчезнувшего друга.

– Каулквейп! – вне себя закричал он. Но не услышал даже всплеска и, хотя пристально всматривался в воды заболоченной Реки, мелькавшие внизу, не увидел никаких следов своего подмастерья. – Каулквейп! Где ты?

– Здесь, пока здесь, – донёсся слабый голос.

У Прутика ёкнуло сердце.

– Где?

– На бортовом такелаже, – ответил Каулквейп. – Но не знаю, долго ли я смогу здесь провисеть.

– Сможешь! – подбодрил его Прутик. – Ты должен, Каулквейп.

Далеко внизу, под ними, Река Края сменилась Топями.

– Это… это бесполезно, – прохныкал Каулквейп. – Я не могу упереться ногами, а руки у меня… такие слабые…

Прутик огляделся в надежде на помощь, но, как ни странно, на палубе «Бегущего-по-Небу» никого не было. Городской гном исчез, и больше никого не наблюдалось, кроме одного малорослого и неуместно разодетого человечка, стоявшего у штурвала.

– Помогите! – снова закричал Прутик. – Помогите! Человек за бортом!

Занятый своей работой рулевой, казалось, не замечал разворачивавшейся рядом с ним драмы. Воздушный корабль взмыл выше.

– Ну должен же здесь кто-то быть! – заорал Прутик. – Помогите!

– Что, что такое? – раздался рядом с ним нервный дребезжащий голос. Это откликнулся вернувшийся на палубу городской гном. Рядом с ним стоял пожилой кривоногий крохгоблин с седыми усами.

Прутик застонал. Никто из них, по-видимому, не собирался приходить на помощь.

– Мой товарищ упал, – поспешно объяснил Прутик. – Он висит на бортовых снастях. Дайте мне верёвку и палку с крюком. Быстрее!

Оба члена экипажа переглянулись и исчезли. Через минуту они вернулись. С веревкой.

Прутик привязал один её конец на корме, а другой бросил за борт. Затем, сунув палку с крюком под мышку, стал спускаться вниз по верёвке.

– Уф! – выдохнул он, когда от неожиданного порыва ветра у него перехватило дыхание. – Спокойнее! – приказал он себе. – Осторожней!

Держа верёвку между ног, Прутик аккуратно соскользнул вниз. Перехватывая её руками, спустился мимо иллюминаторов, мимо изогнутых швартовочных крюков. Всё ниже и ниже. Борт судна изогнулся и ушёл в сторону, Прутик оказался висящим в воздухе.

– Не смотри вниз, что бы ты ни делал, – услышал Прутик.

На обшивке воздушного корабля, цепляясь изо всех сил в бортовые снасти, висел Каулквейп.

Ему удалось просунуть одну ногу в сплетение верёвок, но на руках у него была кровь – ладони ободраны до мяса.

И с каждой секундой верёвки впивались в них всё глубже.

– Держись крепче, Каулквейп! – умолял Прутик. – Я сейчас попробую качнуться и подлететь ближе.

Он раскачался, но не вперёд-назад, как надеялся, а кругами, которые всё больше и больше расширялись. Воздушный корабль меж тем взлетел ещё выше. Под Прутиком беловатые Великие Топи сверкали, как поверхность молочного океана. Раскачиваясь сильнее, Прутик подлетал всё ближе и ближе к бортовым снастям, пока наконец, вытянув палку с крюком, он не сумел зацепиться за верёвку и подтянуться к кораблю.

– Ну вот, – проворчал он, ухватившись за снасти справа от Каулквейпа. – Сейчас мы быстренько поднимем тебя наверх.

Прутик повернулся и крепко обвязал Каулквейпа верёвкой за талию. Закрепляя узел, он заметил, как сильно пострадали у парня руки. Кровь капала с кончиков трясущихся пальцев.

– Держись, Каулквейп! – приказал Прутик. – Я…

Тут палка с крюком выскользнула у него из рук и свалилась вниз, на землю. Воздушный корабль был теперь уже слишком высоко, чтобы увидеть или услышать, как она приземлилась. Прутик схватил Каулквейпа за плечо:

– Я залезу обратно. Когда скажу, отпускай руки. Мы втащим тебя наверх.

Каулквейп кивнул, но ничего не сказал. Его лицо побелело от страха.

Прутик с ловкостью древолаза устремился вверх по снастям и запрыгнул на палубу. Городской гном и крохгоблин были ещё там.

– Берите верёвку и натяните! – приказал Прутик.

Члены команды сделали всё так, как им было велено, да и Прутик не оставался в стороне.

– Отпускай снасти, Каулквейп! – прокричал он вниз.

Верёвка дёрнулась и потяжелела.

– Так, – кивнул Прутик остальным, – теперь тащите! Тащите, как если бы от этого вся ваша жизнь зависела.

Медленно, ужасно медленно, они втроём дюйм за дюймом выбирали верёвку, продвигаясь по палубе от борта к мачтам. Каулквейп, подвешенный внизу, не имел возможности наблюдать происходящее, и, только когда его развернуло таким образом, что он увидел корабль, бедолага заметил, что на самом деле приближается к спасению.

– Почти подняли, – ободрил его Прутик. – Ещё чуть чуть, и… есть! – воскликнул он, когда взлохмаченная голова юного подмастерья внезапно показалась над фальшбортом.

Пока городской гном и крохгоблин радостно обнимали друг друга, Прутик закрепил конец верёвки на кнехте, побежал к фальшборту и ухватил Каулквейпа за запястья.

– Держу!

Каулквейп рухнул на палубу. Прутик в изнеможении опустился рядом с ним.

– Так, так, так, что это у нас тут? – прозвучал слащавый голосок. – Гнусные безбилетники, а?

Прутик поднял глаза. Перед ним стоял тот приземистый человечек, которого он видел у штурвала. Прутик поднялся на ноги.

– Мы не безбилетники, – ответил он, вытаскивая из кармана маленький клочок ткани со столба объявлений. – Мы хотим отправиться с вами на Великий Рынок Работорговли Шрайков. Я так понимаю, вы Громоподобный Грифозуб?

– Капитан Громоподобный Грифозуб, – ответил тот. Напыщенный человечек поправил оборки на рукавах и подкрутил навощённые усы. У него на поясе болталась огромная связка ключей. – Да, это я. – Его брови поднялись и изогнулись птичкой. – Но такой поступок противоречит законам воздухоплавания, – изрёк он. – Вам, конечно, известно, что никто не может подняться на борт воздушного корабля без разрешения капитана. Как же ещё можно проверить потенциальных пассажиров, перед тем как отправиться в путь. Я даже не знаю ваших имён.

– Меня зовут Прутик, – представился Прутик и, не заметив тени узнавания, промелькнувшей по хитрому лицу капитана, повернулся к своему подмастерью. – А это Каулквейп.

Капитан презрительно фыркнул:

– Всякие отбросы, а строят из себя не пойми кого. – Он повернулся и скомандовал: – Страшезлоб!

Из люка в палубе за их спинами появился высоченный брогтролль, одетый в грязные лохмотья.

– Страшезлоб, схватить этих убогих!

Раскинув руки, грубый вышибала с жуткой решимостью двинулся к Прутику и Каулквейпу. Прутик, однако, не испугался и стоял на своём:

– Мы не безбилетники, капитан Грифозуб. Просим извинения за то, что так поспешно взошли на борт этого корабля, но ваше судно единственное направляется на рынок рабов, и мы не хотели бы пропустить отбытие. Отзовите вашего громилу.

Страшезлоб подобрался ближе.

– Мы можем заплатить, – продолжал Прутик, доставая из-под рубашки кожаный мешочек, который ему дал Профессор Темноты, – по пять золотых монет за человека, не так ли?

Капитан задумался. Оглядел их с головы до ног.

– Возможно, я поспешил, – с фальшивой улыбкой заметил он. – Вы похожи на учёных. Без сомнения, вы из Санктафракса и, уверен, можете заплатить по пятнадцати.

– Но… – начал было Прутик.

Страшезлоб схватил Каулквейпа за плечи и поднял в воздух.

– Хорошо, – закричал Прутик, – пусть будет по пятнадцати.

Капитан Громоподобный Грифозуб самодовольно улыбался, глядя, как монеты со звоном падают в его пухлую ладонь.

– Поставь его, Страшезлоб, – смилостивился он.

Каулквейп облегчённо вздохнул, вновь почувствовав твёрдую палубу под ногами. А тщедушный хитрюга капитан плюнул в правую ладонь и пожал руку Прутика, затем повернулся, схватил руку Каулквейпа и…

– Ааау! – Каулквейп с воплем выдернул свою несчастную руку.

Капитан удивился.

– Ой, вы только посмотрите на это, – хихикнул он, увидев ладони Каулквейпа. – Будто сырые котлеты из ежеобраза. Нужно тебе их перевязать. – Его тёмные глаза блеснули. – Такому прекрасному экземпляру, как ты.

Каулквейп почувствовал себя неуютно, и его передёрнуло.

– «Экземпляру»? – громко удивился он.

– Как, я сказал – экземпляру? – издевался капитан. – Прости, я имел в виду – такому прекрасному парню.– (Каулквейп отшатнулся, потому что капитан-пройдоха пристально его разглядывал.) – Светлые глаза, хорошие зубы, широкие плечи… – он ухмыльнулся, – и едет на Великий Рынок Работорговли Шрайков.

Прутик серьёзно кивнул.

– У нас там важное дело, – объяснил он.

Громоподобный Грифозуб ухмыльнулся ещё шире. Солнце блеснуло в его серебряных зубах.

– А, ну конечно. Но начнём с главного. – Он повернулся к старому крохгоблину. – Джервис! – резко окликнул матроса Грифозуб, и его лицо посуровело. – Покажи гостям их каюту. И вот ещё, Ворс, – гаркнул он, обращаясь к городскому гному, – скажи Стайлу, что придётся кормить ещё двоих, и найди что-нибудь из лекарств – смазать раны этого парня.

Джервис и Ворс немедленно бросились исполнять приказание.

– А ты, – прокричал капитан брогтроллю, – ступай вниз и успокой… груз. – Он кивнул в сторону грот-мачты, опасно раскачивавшейся из стороны в сторону. – Что-то они там развели возню.

– Страшезлоб, идти, – пробормотал брогтролль и неуклюже заковылял прочь.

Грифозуб театрально возвёл глаза к небу и провёл вялой рукой по напудренному лбу.

– Самая худшая команда, какая у меня когда-либо была, – пожаловался он и продолжал, становясь вновь любезным и обаятельным: – Однако мы сделаем всё возможное, чтобы ваше путешествие оказалось максимально приятным.

Корабль раскачивало всё сильнее, пока всем стоящим на палубе, включая капитана, не пришлось ухватиться за что-нибудь, чтобы не выпасть за борт. Грифозуб глуповато ухмыльнулся:

– Живой груз! Проблема заключается в том, что, как только они разволнуются, весь корабль переворачивается кверху дном.

– Живой груз? – переспросил Прутик, когда воздушный корабль резко накренился на левый борт, а затем снова выпрямился.

– Ежеобразы, – объяснил Грифозуб, оглядев свою раскачивающуюся посудину. – Для удовлетворения нужд рынка рабов.

Прутик кивнул, мыслями он был уже совсем далеко. В этот миг откуда-то раздался жалобный вой. Он пронёсся в воздухе, и у Каулквейпа по спине от страха мурашки пробежали. Воздушный корабль вновь выпрямился. Завывание тут же прекратилось. И «Бегущий-по-Небу», с наполненными ветром парусами, устремился вперёд.

– Вот так-то лучше, – сказал Громоподобный Грифозуб, его жирное лицо расплылось в улыбке, он потирал пухлые ручки. – Так, Джервис, работай. – И повернулся к Прутику и Каулквейпу. – Если вам что-нибудь понадобится, спрашивайте, не стесняйтесь. Ужин подадут через час.

… Каюта оказалась достаточно удобной; дни проходили за днями, угнетающе одинаковые: двое друзей редко выходили на палубу. Но Каулквейпу всё время было не по себе. Однажды он, лёжа на животе, безуспешно пытался сосредоточиться на рукописи. Потом поднял глаза и обратился к Прутику:

– Слушай, я ему не доверяю.

– Ты о ком?

– О Громоподобном Грифозубе. Я ему не доверяю. И этому верзиле телохранителю тоже.

Прутик отвернулся от иллюминатора и внимательно посмотрел на встревоженного Каулквейпа.

– И более того, – продолжал Каулквейп, – я до сих пор не понимаю, зачем он везёт груз ежеобразов на рынок рабов. Это невыгодно. – Юноша нахмурился. – Я подозреваю, нет, просто знаю, что у него там за живой груз.

– Что? – спросил Прутик.

– Рабы, – мрачно ответил Каулквейп.

– Этого просто не может быть, – не согласился Прутик. – Воздушные корабли из Нижнего Города не возят рабов, ты это знаешь.

– Но…

– Нижний Город – свободный город, Каулквейп, – заметил Прутик. – И наказание за попытку поработить кого-либо из его жителей – смерть. Никто по своей воле не согласился бы служить на таком корабле.

Каулквейп содрогнулся.

– Я всё равно думаю, что вряд ли он везёт ежеобразов, – упрямо настаивал он. – Но мы в любом случае увидим, когда приедем на рынок, так? Хотя, только небо знает, когда же наконец это случится! Мы уже девять дней летим. Почти десять…